Вы здесь

Андрей Окулов. Рассказы

Альтернатива

В этот день в Берлине было солнечно, но уже прохладно. Сентябрь, все-таки. Вздыхая, я вышел на балкон, и решительно положил на бок оба горшка с саженцами. Ложкой выковырял из них землю вместе с ростками. Авось, на новом месте приживутся…

Всю дорогу на электричке я осторожно держал в руках тяжелый пакет. Ехать нужно было на другой конец города, до самого Шарлоттенбурга. На выходе из метро снова заплутал: не на ту сторону вышел. А что я, виноват, что они такие одинаковые? Осень выдалась жаркой.

Пока дорогу искал, подобрал еще несколько каштанов. Они здесь валялись везде. Где каштаны росли. Вот и нужные ворота….

Мне показали подходящее для посадок место. Вдоль забора. Кое-где земля была достаточно сырой, в других местах — суховатой. Но выбора у меня не было: другого участка никто не предложит.

Совок для посадки был вполне удобный, но нагибаться приходилось часто, да и солнце палило сильно. Осень выдалась жаркой. Вроде, посадил все. Но совесть местами болела: гарантии, что все саженцы выживут, не было никакой.

Я вздохнул: оставалось только ждать.

Луч саламандры

Эппштайн. Маленький городок возле Франкфурта. Не того, что на Одере, на границе с Польшей. А на Майне. В Западной Германии.

Городок маленький и живописный. Горы Таунус. Развалины старинного замка. Речка, ставшая ручейком. Одна часть города — в долине, другая — разбросана по горам. Хотя, в этих местах, самая высокая гора — меньше тысячи метров высотой. И то в стороне. По всем этим горам тропинки проложены, чтобы туристам было удобнее. Через гору перейдешь — и новый городок. Все они аккуратные, чистые, одинаковые. Грибов в лесах много, ягод тоже. Ведь местные жители их не берут: боятся отравиться. Привыкли все съедобное в магазинах покупать. Однажды я зашел в местный магазинчик, и увидел старинную гравюру: вид Эппштайна: стаи уток плавают по пруду. Судя по рисунку, пруд этот образовался после того, как местный ручеек перегородили плотиной. Сама плотина была четко прорисована на гравюре. Да, все меняется: сегодня этот ручеек утка бы вброд перешла.

Контуженый лес

Виктор сидел под деревом и дышал. Конечно, он дышал и в городе, но не так, как здесь. Он жадно вдыхал в себя волшебные струи, казавшиеся ему зелеными на вкус. Воздух этого леса был весь пронизан запахом трав и листьев, пряным ароматом камыша в соседнем болотце. Сверху же его чуть присыпали птичьим щебетом и жужжанием жуков и пчел.

— Здорово, что я сюда выбрался. Только этот запах в репортаже не опишешь, все равно пресно получится.

Он полулежа прислонился к огромному дубу. Дерево жило здесь не одну сотню лет, пока не дождалось городского гостя, чтобы тот прислонился к его массивному корявому стволу.

Именно в этот ствол с визгом и чмоканьем вонзилась пуля. В двадцати сантиметрах от головы Виктора. Тот медленно сполз на землю, взъерошив о кору дуба волосы на затылке. И во время: вторая пуля вонзилась в дуб именно в том месте, где только что была голова Виктора.

— Снайпер… Откуда?! И зачем я ему понадобился? Миллионов у меня нет, политикой не увлекаюсь.

Виктор отполз в небольшую ложбинку. Следующая пуля срезала ветвь, которая накрыла Виктора точно балдахином.

— Спасибо, прикрыли…

Пьяный бред

В тот вечер мы снова начали в компании с Димкой, а потом он повез нас к себе домой. Ездить пьяным, ему было не привыкать. Но, по-видимому, везло. Я высказал осторожное опасение насчет мнения его жены, но Димка так выразительно хмыкнул, что я больше комментировать его поведение не стал. Тем более что за рулем сидел он.

Димка осторожно, но резко поставил машину на место.

Он взял полбутылки водки, которую прихватил с собой, запер машину, и мы поднялись к нему наверх.

Либерея

Он стоял возле киоска на углу. Сектант, натянув на лицо дурацкую улыбку, подошел к нему и пригласил на душеспасительное собрание.

Если бы он начал спорить, то этот зануда два часа доказывал бы ему, что без такого собрания у него счастья точно не будет. Если бы дал в глаз, попал бы в ментовку. Этих «если» было много. Но прохожий всего лишь сказал сектанту усталым голосом:

— Мне неинтересно…

Тот набрал в грудь воздуху, чтобы выдать какой-нибудь аргумент. И тотчас шумно выпустил воздух обратно. Действительно, что тут возразишь? Единственное, что мог спросить удивленный сектант:

— А почему?

Прохожий поднял на него безразличный взгляд.

— Потому что вы сектант. Православные священники по улицам не ходят и людей за рукава не хватают. Я слишком много про вас знаю. Американская мудрость: «Хочешь разбогатеть — придумай свою религию». Но здесь не Америка.

Доктор Сяо

Зима в этом году была необычной для Германии. Со снегом и морозом. Будто, как компенсация, весна случилась быстрой. Резко переходящей в лето. Я по-прежнему чего-то ждал. Нового контракта на работу, выхода моего романа. Все буксовало.

Денег было мало. Оставалось только ждать.

Но в настоящий момент я был занят другим. Мой путь лежал на другой конец города. Искать это место приходилось по карте. Сначала кольцевая берлинская электричка, потом метро. Транспортная система в Берлине весьма удобна, не сравнить с Москвой.

Я вышел на нужной станции, вышел на правильную улицу. Почти сразу — дом 100. А мне требовался 10. Еще две остановки шагать?! Но я спросил дорогу у какого-то турка. Он просто указал на другую сторону улицы. Берлин…. Номера домов могут чередоваться по совершенно странному принципу. Действительно, искомый дом был на месте.

Невзрачный. На окне — объявление о китайской медицине и цветочном массаже ног. По умеренным ценам. На звонок вышел сам хозяин. Пожилой улыбчивый китаец.

— Добрый день, доктор Сяо!

Крылатик

День выдался пасмурный. Поначалу подумалось, что зря я выбрался на барахолку. Ту самую, что на набережной Майна, возле знаменитого моста. Стенды торговцев стояли возле ограды. Продавцы всякой всячины дрожали от холода, но не уходили. Один индеец из Эквадора пытался всучить мне свитер из шерсти ламы. Свитер я не купил, но перевел подошедшему новому русскому слова продавца. Заодно рассказал тому про Эквадор и лам. Тот с радостью купил два свитера. Индеец остался доволен, и поблагодарил меня за рекламу. Это у меня получается, только вот зачем я помог ему с продажей свитеров? Не знаю, а почему нет? Соотечественник тоже остался доволен, но выпить с ним я отказался, сославшись на занятость.

Грибной сезон

Дождик был теплым и скоротечным. Я переждал его под елью — достаточно развесистой, с плотной кроной, такой, что под ней укрыться от дождя могли бы еще человек пять. Если не десять. Я стоял под деревом и смотрел на сверкающие на солнце капли.

— Грибной…

Раздался сзади чей-то довольный голос. В другой ситуации я бы вздрогнул, но… в лесу! Откуда? Я обернулся — никого. Или я сам это произнес в задумчивости? Лес располагал.

— Теперь полезут везде, только замечай.

Так. Не померещилось. С другой стороны ели медленно вышел человек. Седой, с такой же седой бородой. В резиновых сапогах и старой брезентовой куртке.

Рыжий кот и кинобизнес

…Небо было бездарно ярким. Деревья на переднем плане – зловещие и черные. На заднем плане они уже казались плоскими и смазанными, как на холсте. Вода в пруду (или в болотном окне?) – черная. Казалось, ее зловоние сейчас заполнит все вокруг. Бледный паренек в сером свитере осторожно ставил подошвы своих сапог на топкий берег. Хлюп-хлюп. Он примерился и осторожно опустился на колени. Из-за деревьев с карканьем вылетела черная жирная ворона, чуть не задев его крылом. Парень всмотрелся в воду.

— Лорна! Любимая… Я жду тебя.

Молчание. Вдруг, ворона, про которую он уже забыл, вернулась. На этот раз она задела его крылом по лицу. Это выглядело, как оплеуха. Парень вскрикнул и отшатнулся. И во время. Две тонких женских руки, покрытые красными струпьями. Они тянулись вверх, к бледному, небритому лицу паренька.

Дом Гофмана

Этот район считается самым шикарным в Берлине. Леса, сеть озер и бесконечные виллы. Народ тут живет все больше богатый. И чинный. На лошадях по лесу катается. Прогуливается и выгуливает собак разных пород, будто на собачьей выставке. Собаки здесь воспитанные и важные. Только порой их слишком много…

Дорога к замку шла лесом, мимо озера. Это здание я не мог не заметить: оно здесь было единственным. И весьма запоминающимся.

Страницы