Советы мастерства

Перед человеком, готовым взяться за новое, неизвестно ему прежде занятие, всегда встаёт вопрос — делать или не делать? Быть или не быть красоте? И получится ли, выйдет ли из под его руки действительно нечто стоящее?
Мудрец Конфуций говорил: «человек, находящийся на самом верху горы, не упал туда с  неба». То же касается и всякого мастерства, в том числе и писательского. И не нужно бояться того, что сразу выходит совсем не так, как хотелось — каждый следующий текст будет содержать в себе опыт всех предыдущих. Постепенно будет рождаться неповторимый, как душа, авторский стиль. Поэтому в дилемме: «писать — не писать», нужно выбрать «писать», чтобы красоты в нашем мире становилось больше. 
Из чего рождается текст? Целиком и полностью из нашей жизни. Из того, что стало частью нашего сердца, переживаний, надежд. А, главное, - вникновений, ведь человек пишет не только для того, чтобы явилась новая красота, но и чтобы текст стал смысловым ключём к некому духовному закону нашего мира. Выразил суть предельно ясно и просто, заключив глубокий, небесный смысл в слова, доступные всякому человеку. Произведение основано не просто на жизни, но на нашем вникновении в её суть. Поэтому немецкий поэт Генрих Гейне писал: «материю песни, её вещество/ не высосет автор из пальца».
Какие-то впечатления и осмысления просятся на бумагу сразу, а с какими-то автор может прожить и годы, прежде, чем решится их открыть. Так, вынашивая стихи годами, писал великий Роберт Фрост. И тот и другой метод письма хороши, и, как правило, писатель всегда их в себе сочетает. И никто из людей не знает, когда произведение созреет до того, чтоб его записать.
Гёте рассказывал, что долго носил в себе сюжет «Вечного жида», пока однажды в полночь не вскочил с постели, чтобы записать явившиеся в его голове строки. Позднее Гёте писал об этом так: «Мы только складываем поленья для костра, и заботимся, чтобы они были сухими, а когда наступит урочный час — костёр вспыхнет сам, к немалому нашему удивлению». Эти строки говорят о том, что вдохновение часто состоит в том, чтобы сесть за письменный стол. А дальше произойдёт тайна сотворчества писателя с Богом — то непостижимое состояние благодати, когда в мир приходит новая красота, по мере таланта писателя.
И здесь любого автора могли бы утешить и вдохновить строки святого Феофилакта Болгарского, что Господь, уделив всем разную меру таланта, равно радуется и награждает каждого, кто своим талантом трудится для других.  То есть, и Пушкин и какой-нибудь журналист, пишущий для людской радости, равно ценны в глазах Господних.
А у Чехова есть подобные строки, что в мире есть большие собаки и малые собаки. Но существование больших собак не должно смущать малых, когда они лают.
Образно говоря, то, что сделал в литературе Пукин, не сделал Довлатов. Но и то, что сделаем мы — не смогут сделать ни Довлатов ни Пушкин. Потому, что в мироздании наша удивительная душа имеет свой, ей лишь присущий голос, которого не нужно стесняться.
Однако, прилагая посильный труд, писатель должен помнить, что без небесной помощи новая красота не придёт на землю. Уильям Йейтс писал:
Строку, ответил я, хоть месяц мучь,
Но если нет в ней капли вдохновенья -
Бессмысленны корпенье и терпенье.
Как же быть? Обратиться в молитве к Источнику красоты. Подобно Декарту, который, пережив приход вдохновения, упал на колени и стал молить Богородицу взять под опёку его философские мысли. А Толкиен был убеждён, что творческое вдохновение посылается ему в ответ на молитву; пишет его биограф Майкл Уайт. Примеры можно множить.
«От Господа труд, Он даст и силу» - пишет об этом святой Феофан Затворник.
В сочетании человеческого труда и небесного вдохновения и рождается новая красота. И, наоборот, по слову Данте: «Нежась на мягкой перине, славы себе никогда не добудешь».
В том смысле, что без труда новую красоту не создашь. 
Любой пишущий человек создаёт свои произведения учитывая существующую до него классическую литературную традицию. Чем он лучше с нею знаком — тем богаче будут его книги. Поэтому, тому, кто пишет, всегда важно много читать. И не бояться сходства своего стиля с чьим-то ещё, которое всегда бывает по-началу. Прежде чем петь своим голосом нужно вообще научиться петь, что невозможно без чтения классики. К тому же сходство стилей у начинающего автора и великого объясняется не столько ученичеством, сколько любовью, а любовь всегда сильна вдохновлять на значимый труд. Ведь именно восторгом любви мы постигаем чужое величие, и делаемся через это ему причастны. 
Писательство — это радостный труд, подобный райскому служению Адама и Евы. Тот, кто откроет для себя мир слова, не раз ощутит своё блаженство. Он ощутит ненапрасность своего бытия, - ведь с каждой важной строкой в мире умножается свет. С каждой важной строкой автор (и его читатели) имеет возможность вслушаться в Бога.
И пусть у начинающего автора мало читателей, но Григорий Двоеслов говорил о подобном: «если я не могу заботиться о многих, то неужели это значит, что я не буду заботиться и о немногих?». Вдохновить светом даже несколько человек — это приобщить свою жизнь смыслу и радости, которые с избытком дарует небо всем трудящимся для других.