Страницы
Одной из характерных черт владыки Пимена была его пунктуальность и точность. По нему можно было сверять часы. Если служба назначена на девять часов, то, будьте уверены, ровно в девять ноль-ноль его машина подкатывала к порогу храма, ни минутой раньше, ни минутой позже. Если Иван Павлович подъезжал на минуты три раньше, что бывало крайне редко, то Владыка просил его сделать лишний круг, с тем чтобы подъехать минута в минуту. За все годы служения под его архиерейским омофором мне ни разу не удалось видеть Владыку опаздывающим на какое-нибудь мероприятие. Если обед в двенадцать, то нельзя приходить даже минутой позже. Поэтому я приходил минут за пять до обеда и проходил в зал, рядом со столовой. Владыка обычно сидел тоже в зале и просматривал какие-нибудь бумаги, делая пометки. Я тоже садился в кресло, брал журнал или газету и читал. Компанию нам обычно составлял архиерейский кот Мурзик. Это был пушистый серый кот, любимец Владыки, жирный и наглый. Словно он понимал, что находится под особым покровительством архиерея. Ровно в двенадцать Владыка вставал и приглашал меня к столу. Я шел первый, затем заходил Владыка и я читал молитву, он благословлял стол — и уж тут не зевай: другой особенностью владыки Пимена было то, что он быстро ел, ну прямо как метеор. А доев все, начинал подтрунивать:
— Вы кушайте, отец Николай, кушайте, не торопитесь, я подожду.
Я, конечно, торопился, и по озорным искоркам в глазах Владыки было видно, что это его забавляет.
Однажды, Великим постом, архиепископ Пимен приболел. Ради болезни Владыки приготовили рыбные котлеты. Большой продолговатый стол накрывали для нас с двух его противоположных концов. Я вхожу в столовую, как обычно, первым и вижу, как наглый, жирный архиерейский кот прыгает на стол и стягивает с тарелки владыки Пимена его рыбную котлету. У поварихи, тут же стоящей, глаза округлились от ужаса. Но к ее чести надо заметить, она не растерялась и мгновенно поменяла наши тарелки буквально за секунду до прихода архиерея. Мы помолились, Владыка благословил стол, а потом с недоумением обратился к поварихе:
— Скажите, пожалуйста, а почему у меня котлета, а у отца Николая одна только гречка? Повариха отвечает:
— Простите, Владыка, но Ваш Мурзик стащил котлету.
Тут Владыка весь расплылся в блаженной улыбке и говорит мне:
— Вот видите, отец Николай, в доме архиерея даже кот ученый, знает до тонкости церковные каноны. Ведь я — болящий, для меня пост ослабляется, а Вы — здоровый, значит, Вам котлета не полагается, и он, чтобы Вы не нарушали устав, у Вас ее стащил. Какой ты, Мурзик, у меня умный. Надо поощрить котика свежей рыбкой, — обратился Владыка уже к поварихе.
— Поощрим, Владыка, обязательно поощрим.
Вокруг приезда членов Императорского царственного дома Романовых было много шума и суеты. Они плыли вниз по Волге на теплоходе, заходя во все города, где их торжественно встречали.
В Саратов они прибыли в праздник Святой Троицы. Архиепископ Пимен уже отслужил Божественную литургию в кафедральном соборе, который стоит недалеко от речного вокзала. После службы он вместе с сонмом духовенства вышел на причал встречать Великую княгиню и ее сына Великого князя Георгия. Когда причалил теплоход и отыграл оркестр, Владыка (сам потомственный дворянин) произнес приветственную речь, в которой обращался к Его высочеству Великому князю Георгию как к наследнику императорского престола. Затем все вместе пошли пешком к собору, чтобы там отслужить благодарственный молебен о здравии Императорского дома Романовых. Владыка, беседуя по дороге с Великой княгиней, шел впереди нас. За ними шел я рядом с Великим князем Георгием, по другую сторону от Великого князя шел настоятель кафедрального собора митрофорный протоиерей Евгений Зубович. Он обратился к Великому князю с вопросом:
— А сколько тебе лет?
Тот ответил:
— Двенадцать.
Одной из особенностей архиепископа Пимена было то, что он ко всем без исключения, начиная от митрофорного протоиерея и заканчивая уборщицей, обращался только на «вы». Уж не знаю, как он услышал вопрос отца Евгения, ведь кругом была большая шумная толпа народа, тем более сам Владыка в это время разговаривал с Великой княгиней, но только он все равно услышал.
Мы проводили великих князей в дальнейшее путешествие, а на следующий день служили с архиереем в Духосошественском соборе на престольный праздник. Вот сидим мы после службы за праздничным обедом, вдруг Владыка говорит:
— Как же Вы смели, отец Евгений, обратиться к Великому князю на «ты»? Что о нас подумают в Европе: если здесь митрофорные протоиереи такие бескультурные, то об остальных гражданах и вовсе говорить не приходится?!
Отец Евгений весь смешался.
— Да я, Владыко, да я...
— Да что Вы, отец Евгений? Вот представьте себе такую картину: лет через десять приедет в Саратов император России Георгий I и спросит нас: а где тот батюшка, который мне тыкал? А мы, чтобы отвести от себя гнев, скажем: Ваше императорское величество, не извольте гневаться, вот его могилка.
Тут все как грохнули смехом и долго не могли успокоиться. Владыка сам смеялся до слез. Отец Евгений вначале растерянно вертел головой, а потом и он стал смеяться, да, по-моему, громче всех.
