Вы здесь

Помощница усердная...

Пресвятая Богородица — Спасительница нашей русской земли. Она укрывает Россию свои благодатным покровом, исполняет наши молитвенные просьбы, смягчает наши очерствевшие от грехов сердца, показывает нам путь Господень. Я хочу рассказать три истории о Богородичной помощи, произошедшие в реальной жизни, и нигде не записанные, а рассказанные мне очевидцами событий. Эти истории о том, как Божия матерь защитила, помогла в скорбях и укрепила в вере мятущиеся человеческие души.

На войне уберегла

Эту историю мне рассказала Мария Яковлевна Попова, до замужества — Красильникова, 1926 года рождения. По воспоминаниям ее брата, Василия Красильникова, вернувшегося с фронта, война была не просто страшной, война была кровавой. Однажды немцы разбомбили штаб и боевые позиции русских солдат. Рядом протекала речка Гусаровка, и вода в речке была красная от крови. Впоследствии ее стали называть Красная Гусаровка.

— Как же ты живым остался, Васенька, как удалось из плена домой прийти, ведь все твои братья погибли? — спрашивали его на селе. Тогда Василий, прикладывая руку к карману на сердце, отвечал: «Вот здесь моя защита лежала, „Троеручица“, благодаря только ей одной выжил». Любопытные от него отходили сразу, кто в недоумении, кто в растерянности, а кто думал, что рассудком парень повредился, хоть с виду и вполне здоров.

Однажды, отступая, после многочисленных боев, Василий с ребятами из своего полка зашли в разрушенную, разбитую взрывом избу. На полу валялись матрасы, обломки досок и посуды, картины. Внимание Василия привлекла небольшая икона на вздыбившемся от взрыва полу, словно молящая о помощи. Вздрогнуло сердце солдата, взял он иконочку, перекрестился, поцеловал. Мать свою вспомнил. Пока боевые друзья искали в доме что-то съестное и спиртное, Василий вырезал икону по краям рамочки и бережно положил в карман к самому сердцу.

Были на войне жуткие моменты отчаяния, когда Василий просил: «Убей меня, Господи, впереди все убиты и сзади, а я один, как перст, всегда остаюсь». Не мог больше Василий смотреть на войну, казалось ему, что еще немного и с ума сойдет. И когда попал он в окружение, подумал, что теперь и его смерть пришла. В концлагере смерть была настолько обыденной, что ее приближение можно было высчитать по календарю, если бы он был. Однажды, когда Василий уже и стоял с трудом, пришел в лагерь поляк, и всех пленных выстроили перед ним в шеренгу.

Почему-то именно Василия выбрал поляк из всех военнопленных в работники для своего хозяйства. Надо было за скотиной ухаживать и в доме помогать, но солдат не мог, настолько ослаб. Тогда поляк стал его прикармливать, сначала по кусочку хлеба в день давал, потом суп и кашу. Окреп Василий и с благодарностью трудился в доме: коровы, лошади, всё хозяйство было на нем. Полюбил его поляк за трудолюбие, привязался к нему как к сыну. А в родной дом к тому времени уже две бумажки поступило, что Василий — без вести пропавший. При первой же возможности Вася домой письмо отправил: «Тятя, мама, я жив!» А в 1946 году и сам в родное село Ирьяк на родину вернулся.

От смерти спасла (рассказ Тамары Петровны Головаш)

Это случилось в 2006 году, 4 декабря. С утра я услышала по радио, что был праздник Пресвятой Богородицы — «Введение во храм». Собиралась в магазин идти. В церковь не пошла, подумала мельком: «Богородице три годика всего было, когда Ее в храм привели, ничего страшного, если пропущу сегодня службу».

Вечером пошла на дачу печку топить (три остановки пешком хожу от дома до дачи). По дороге соседку встретила, и к даче мы вместе подошли. Соседке Любе надо дальше идти, а мне в ворота заходить. Видим, прямо у моих ворот, с левой стороны, сидит молодой парень на корточках, весь съежился, одет в худенькую курточку и черную вязаную шапочку. На дворе темно очень и холод страшный. Вот он и прислонился к моему заборчику, чтобы навсегда тут остаться, замерзнуть. Я говорю Любе: «Давай поглядим, может это наш кто, с дачи какой-нибудь». Она мне шепотом отвечает: «Что-то совсем не хочется к нему подходить, я боюсь». А я ей: «Да ты что, это же живой человек, разве можно живого человека бояться!» Осмелела от своих слов, подошла к парню и трясу его за плечо: «Ты чей будешь?» Никакой реакции. Я его продолжаю тормошить: «Ну-ка подними лицо, мы тебя домой отведем, иначе ты замерзнешь тут». Голову поднял, а глаза как замороженные. По виду лет двадцать восемь ему. «Нет, не наш ты, не местный, что же с тобой делать? Как тебя зовут?» — «Коля» (позже выяснилось, что имя не настоящее). Подняли мы его, и повели за руки греться в «Стройконтору», так как это единственное работающее учреждение в этом безлюдном месте, в лесу, на берегу Камы. Мы успели, в «Стройконторе» еще были люди, а в шесть часов вечера все должны были разъехаться по домам. Свет в окнах горел, собаки громко лаяли, а мы поднялись наверх. Мне бы узнать о нем побольше, прежде чем к людям вести, а я узнала только, что у него есть собака Финка.

Завели мы его к мужикам в контору, начальник смотрит удивленно, и Люба вдруг спохватилась: «Ой, мне ведь надо бежать печку топить». И ушла. Пришлось мне мужиков уговаривать: «Давайте его на стул посадим, он согреется и уйдет». Они согласились, но было видно, что не понравился он им очень. А он почувствовал это и давай разглагольствовать: «Да я тут всё повзорву!» Я ему: «Сиди тихо, тебя пустили». Мужики заухмылялись: «Да откуда ты такой взялся? — Меня скинули», — буркнул в ответ. Как мы поняли, с поезда его высадили или из автобуса, вот он и забрел на дачи. «Мать, веди его на автобус, нам закрываться пора», — сказали мне мужики.

Ну, думаю, посажу его на автобус, заплачу за проезд, пускай едет в город. Веду его по дороге, а он всё куда-то налево сворачивает. Мне так это надоело и я говорю: «Иди по дороге, скоро автобус придет, поедешь домой, я оплачу дорогу. Сколько я с тобой вожусь, а ты хорохоришься?» Мне бы тут расстаться с ним, да собаки вдалеке залаяли, он свистит им: «Финка, Финка!» А я отойти от него не могу и говорю: «Я тебя спасаю, а ты безобразничаешь!» Он прямо рассвирепел после моих слов: «Ах, ты меня спасаешь? Ну, мать, тебе — крест». И вдруг подножку мне ставит, и я падаю поперек дорожки. Тогда он на меня уселся верхом и зажал руками мне рот и нос, я дышать не могу и смерть уже чувствую. «Стройконтора» далеко, никто не видит, что тут происходит. Шапка моя далеко в снег укатилась, сумка упала. И в голове мысли последние зазвенели: «Какая глупая смерть, никто и не узнает ничего». Я варежку сбросила, чтобы рукой его отталкивать. Он отвлекся, а я успела прошептать, как молнию отпустить в небо: «Богородица, спаси меня!» Никогда в жизни у меня не было нужды, вот так со слезами, просить Богородицу о чем-то. Он услышал и разъярился: «Ах, ты еще и Богородицу попомнила!» И стал меня головой бить о замороженную землю. Раз восемь ударил, и чувствую — не стало никого на мне. Подняла с трудом голову — смотрю: нет его нигде, только следы глубокие в лес ведут. А вдалеке по дороге идет человек — воду несет. Я поднялась, подобрала шапку и сумку и глаза протираю, понять ничего не могу — нет на дороге человека. Я к нему подойти хотела, о помощи попросить, но видение исчезло. Это Богородица меня так спасла, спугнув бандита.

В «Стройконтору» едва дошла, вызвали патруль милицейский, они его поймали около Январского — далеко по глубокому снегу убежал. Потом и личность его установили. Трижды судимый, родом из Кунгура. И не помнит, как меня убивал, вообще ничего не помнит.

После этого я два месяца благодарила Богородицу, читала каждый день то акафист, то канон. У меня глаз видно не было, лицо всё черное, разбитое. Бес в него вошел, а когда в человека входит бес, то он не помнит, что с ним делается. Сколько убийств у нас в России от этого происходит...

И от клещей избавила...

Эта история произошла минувшим летом, в начале июня. Собралась группа православных идти крестным ходом на источник Богородицы. А дорога дальняя, через лес и поля. Одна женщина очень боялась клещей и в жару надела на себя много одежды. Так всю дорогу и шла, обернутая как капуста, опасаясь, что клещ на нее заползет. А другая женщина, Вероника ее зовут, над первой немного подшучивала и говорила: «С Богородичной молитвой никакие клещи тебя не одолеют». Во время отдыха, когда солнце еще сильнее стало припекать, она с молитвой спокойно сидела на травке, улыбаясь, говорила: «От клещей только молитва спасает».

Когда пришли крестным ходом в монастырь, то с женщины, на которой было много одежды, собрали с десяток клещей. А на легко одетой Веронике, что всю дорогу молилась, не оказалось ни одного клеща. Вот как Богородица от клещей спасает!

Православный женский журнал «Славянка»

Комментарии