Ответы священников на часто задаваемые вопросы кинематографистов

На вопросы отвечают: иеромонах Роман (Кропотов), главный редактор газеты «Вестник Свято-Пафнутьева Боровского монастыря», священник Владимир Войтов, клирик храма Рождества Христова, г. Обнинск, священник Сергий Балахонов, клирик храма свв. Владимира и Ольги, г. Обнинск.

— Почему в христианском кинематографе нельзя показывать обнаженное тело, а также сцены насилия?

Священник Владимир Войтов: Произведения кинематографа, которые могут считаться христианскими, должны соответствовать духовным принципам христианства, то есть должны быть именно христианского духа. А что есть христианский дух? Его можно почувствовать и приобщиться к нему через изучение святоотеческих писаний, чтение Евангелия, внимательную молитву, Причащение.

Дух христианства — дух святости, дух евангельский. И вообще образ Евангельского Богочеловека Иисуса Христа — правильный образ Человека для каждого из нас. Христианская добродетель — трезвение выражает духовное настроение христианина: усердие, внимание к внутренней жизни, недоверчивость к себе, благоговение, способность управлять своими чувствами и мыслями — вот к чему он должен стремиться.

А светские люди идеал христианства представляют себе неправильно: в виде елейности, слезливости, покорности, непротивлению злу. Так вот, если исходить из правильного понимания христианского духа, то конечно, недопустимо демонстрировать и рассматривать обнажённые тела. Это обязательно вызовет нецеломудренные ощущения и мысли, которые потом долго будут возвращаться и мучить человека, по слову Самого Господа Иисуса Христа: «иже воззрит на жену, ко еже вожделети ея, уже любодействова с нею в сердце своем» (Мф5;28). А тот, кто при помощи такого мощного инструмента, как кинематограф (в виду широкой аудитории), явился распространителем этого нецеломудрия, будет тем более, сугубо страдать от этого.

Что касается сцен насилия, то статистика в США (у нас теперь, как в США) сообщает, что молодой человек к 18 годам становится через кино и вообще телевидение, свидетелем 150 тысяч насилий, из которых 25 тысяч — убийства. Опасность этого очевидна: когда молодой ещё человек уже пропустил через свою душу (своё сознание) 150 тысяч насилий, то он этим самым убил в себе всё человеческое, знаком чего является его спокойное отношение к насилию и, конечно же, способность самому приблизиться к совершению такого зла.

Понятно, что средства информации сами захлёбываются от канализируемого ими потока разврата и насилия, но этот поток не должен проникать через границы Православной Церкви, которая только и содержит в себе остатки правды, чистоты и святости. А христиане должны равняться не на массовость греховной пропаганды, но на соответствие того или иного явления Евангелию.

Христианский кинематограф не может быть источником и возбудителем греховных страстей: нецеломудрия, гнева, алчности, уныния, как сейчас говорят, депрессивности, гордости. Напротив, он должен, по определению, показывать и воспитывать в человеке присущие ему добродетели: красоту целомудрия, силу кротости, пользу трезвения, истинность смирения, святость любви…

Иеромонах Роман (Кропотов): Я бы не сказал, что обнаженное тело нельзя показывать во всех случаях. Важен контекст, возраст и степень обнажения тела. На голенького младенца, думаю, не грех посмотреть. Если вспомнить Адама и Еву, то состояние обнаженности есть как раз то, что изначально было задумано Богом (Он ведь не в сорочках их создал). Но из-за греха нам стала необходима одежда, так, что теперь появились места, которые показывать недопустимо и которые теперь называются — «срамотой». В Откровении Господь, между прочим, говорит Ангелу Лаодикийской Церкви: «Советую тебе купить у Меня… одежду, чтобы одеться и чтобы не видна была срамота наготы твоей» (Откр.3:18).

Что касается обнажения, например, по пояс мужчин, то я не вижу в этом ничего противозаконного, особенно если это необходимо по контексту, то есть, когда это внимание сосредоточено на другом, на важном, а обнажение воспринимает как бы между прочим, вскользь, а не преподносится, как центральное событие. Вот обнажение женщин по пояс — уже слишком. Хотя, если контекст говорит о другом, например, какой-нибудь эпизод с кормящей матерью, то это вполне допустимо.

Священник Сергий Балахонов: По-моему мнению, в кинематографе, претендующем на название «христианский», не следует показывать обнаженное тело мужчины или женщины по следующим причинам.

Во-первых, мы представляем зрителям прямой повод нарушить заповедь «не прелюбодействуй» в ее новозаветном понимании: «А Я говорю вам, что всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем» (Мф. 5, 28). Зададимся вопросом, что испытывает среднестатистический кинозритель, увидев в кино обнаженное тело противоположного пола? Ответ очевиден. Только градация разная: от прямого вожделения до тайного услаждения. И лишь небольшая часть из смотрящих такое кино, вероятно, сможет посмотреть на это бесстрастным взглядом. И если с обычного кинематографа спрос невелик и там это норма, то от христианского кино такого подвоха, а лучше сказать подножки, не ожидаешь. Тем неожиданнее может быть удар и тем глубже может зайти эта заноза страсти в сердце зрителя.

Во-вторых, никогда не поверю, что без этого ну никак не обойтись. Подтверждением этому служит огромное количество именно светских кинокартин, отечественных и зарубежных, где прекрасно обходятся без этого. В иных случаях все ограничивается только намеками. Стремление же некоторых режиссеров обязательно показать обнаженное тело или же интимные отношения мне не совсем понятно. Как будто нужно выполнить некий негласный ГОСТ, согласно которому подобные эпизоды непременно должны присутствовать, а иначе фильм не интересен или не полон. К примеру, я так и не понял одну сцену из фильма режиссера Никиты Михалкова «Утомленные солнцем-2», где девушка-санитар исполняет последнюю просьбу умирающего танкиста. Если целью было шокировать зрителя, то отчасти она достигнута, но все же при этом возникает сомнение в правдоподобности происходящего.

И, в-третьих, что-то все-таки должно отличать кинематограф, именующий себя христианским, от обычного кинематографа. Какие-то границы обязательно должны быть, а иначе это лишь красивое словосочетание. Нельзя одной рукой строить, а другой разрушать: предлагать человеку задуматься о самом главном, пусть даже в иносказательной форме, и попутно «усладить» его взор непристойностью.

— Почему нельзя показывать эротические сцены, если это необходимо по сюжету?

Священник Владимир Войтов: Такие сцены особенно сильно запечатлеваются в сознании человека и воспаляют соответствующие греховные страсти.

Иеромонах Роман (Кропотов): Сцены интимного характера относятся к одной из составляющих сокровенной супружеской жизни. Это — тайна или даже таинство — элемент и продолжение таинства Брака, которое касается только двоих. Единственный свидетель — Бог, Который и благословляет этот союз. Для посторонних же зевак это способ разжжения своих страстей и мысленного прелюбодейства (проникновение в чужую постель), что равно считается грехом, как и дело. Посторонних зевак это вообще не касается, для этого (во избежание блуда) апостол Павел говорит «каждый имей свою жену, а жена своего мужа» (1Кор.7:2).

— Какие есть методы, чтобы показывать мучеников, допустим, эпизоды их истязаний?

Священник Владимир Войтов: Агиографическая культура, то есть жития святых как жанр, допускает подробное описание истязаний мучеников: как с них сдирали кожу, отрубали головы. Следуя этой православной традиции, можно и в кинематографе показывать страдания святых. Если мёртвая бумага и краски могут в виде текста и картинок показать страдания мучеников, то тем более сам человек в кино может показать (благочестиво изобразить) страдания мученика. Здесь душевное внимание зрителя должно быть перенесено с показа самих мучений на подвиг мученика, как свидетеля веры во Христа-Бога. В светских же фильмах сцены насилия интересуют режиссёра сами по себе и идёт просто садистское «смакование кровищей». Это естественно возбуждает в человеке жестокость, мстительность. А страдания мученика должны в зрителе пробудить сострадание и преклонение перед его духовным мужеством. Создатели христианского мученического образа должны преследовать цель нравственного вдохновения зрителя через осмысление подвига мученика, а не просто искать способы более сильного воздействия, взбудораживания психики зрителя любыми средствами.

Иеромонах Роман (Кропотов): Вообще-то этот вопрос надо бы задать режиссеру. Я думаю, что режиссерская мудрость может легко решить эти моменты. Например, можно ограничиться одним лишь звуковым эффектом (удар топора, выстрел и т. д.) при этом камера показывает, например, толпу народа, застывшую от ужаса. Можно показать и саму казнь, но в самый страшный момент ракурс меняется, и мы видим эту сцену издалека (естественно, без головы остается маникен). Сейчас при современных методах продвинутого кинематографа, когда можно сделать анимационное наложение или очень качественно загримировать, сделать, например, макет живой реалистичной руки, которую отрубают топором, — эта проблема решается достаточно просто. Если же вопрос предполагал, как это показывать, если это нельзя показывать, тогда значит и не нужно показывать, а заменять лишь разговорами о том, что это случилось.

Священник Сергий Балахонов: Сцены пролития крови не всегда неуместны в кино. Все определяется целью показа и степенью подробности. А как, например, иначе показывать войну, где неизбежно проливается кровь? Или же страдания мучеников за веру? На мой взгляд, не должно быть грубого натурализма, «застревания» камеры на физиологических подробностях происходящего. При правильном подходе сцены кровопролития, показанные в определенном контексте, не должны вызывать отвращения, т. к. они естественно вписываются более глубокую суть происходящего.

— Почему не должно быть нецензурных выражений в кино?

Священник Владимир Войтов: Чёрные слова являлись неотъемлемой частью языческих культов. Плутарх, например, считал «грязные» слова средством задобрить, удовлетворить демонов. Поэтому нецензурная брань несовместима с христианской культурой.

Иеромонах Роман (Кропотов): Мат — это признак деградирующей личности, которая не может справляться со своими страстями. Это симптом духовной болезни, а болезнь, как известно, надо лечить. Святитель Игнатий Брянчанинов говорит: «Если кто сказал смешное или даже неблагопристойное слово, потом раскаялся в нем, того грех удобопростителен. Если ж кто постоянно произносит смешные, кощунственные и срамные слова, тот за постоянное свое пустословие и сквернословие удобно может подвергнуться вечному мучению в аду».

 — Как актерам играть священников или патриархов, ведь они крестят, благословляют народ и т. п., хотя сами не рукополагались?

Священник Владимир Войтов: Надо не «играть» в патриархов, а серьёзно показывать. И совсем необязательно произносить крещальную формулу и совершать священнодействия.

Иеромонах Роман (Кропотов): Что касается благословения, то благословлять может любой христианин, мать свое чадо. Но речь идет именно о священническом благословении. Здесь можно напомнить только то, что сказал Сам Бог: «И сказал Господь Моисею, говоря: «скажи Аарону и сынам его: так благословляйте сынов Израилевых, говоря им: да благословит тебя Господь и сохранит тебя!… Так пусть призывают имя Мое на сынов Израилевых, и Я благословлю их» (Чис.6:23). То есть прерогатива благословения оставлена именно за священническим коленом и его потомками. Сверх этого я не могу что-то сказать.

Что же касается совершения таинств, то создать некую видимость совершения, я думаю, можно. Нужно только избегать самых важных мест (например, в Крещении не нужно, чтобы мирянин произносил саму крещальную формулу (крещается раб Божий…), а все остальное можно немного показать. И остальные таинства по этому же принципу. Ведь кино — это, как ни крути, лицедейство, одевание масок, а лицемерить со священными темами нельзя, даже ради больших денег.

— Как быть актерам (православным), если им нужно играть венчание, крещение? Получается, что они заново крестятся или венчаются?

Священник Владимир Войтов: Можно показать так, что все зрители поймут, что показано Крещение или Венчание, но не лезть с камерой в саму Купель или Чашу и не произносить тайнодейственных слов.

Иеромонах Роман (Кропотов): В этом вопросе то же самое, что и в предыдущем. Постоять под венцами или в крещальной рубашке перед камерой — не грешно (ведь не показывают же полностью «от и до» все последование таинств, а только элементы).

— Теперь поговорим о документальном кино. Почему нельзя снимать в алтаре во время совершения Таинства? И вообще как можно снимать Таинства Венчания, Крещения?

Священник Владимир Войтов: Мне говорили, что это совсем недавно появилось в нашей Церкви, во многом не без влияния одного умершего ныне архиерея. Таинство нельзя снимать потому, что все присутствующие верующие люди при совершении таинства являются участниками таинства, даже если они непосредственно не принимают таинство. Все молятся и тоже приобщаются Божественной благодати, хотя не в такой степени, как принимающий таинство. Потому и возглашает священник на Литургии: «Благодать Господа нашего Иисуса Христа… и причастие Святаго Духа буди со всеми вами!» А если так, то как можно в это время одним ходить с камерами по алтарю и храму, а служащим и молящимся в храме невольно позировать, таким образом, всем отвлекаться от молитвы и развлекаться? Тем более страшно, когда в святой алтарь входит неверующий фотограф или камеросниматель. Лучше вообще не снимать во время таинства, а посниматься после совершения таинства в любом месте храма. Но, в крайнем случае, если невозможно отказаться от съёмок (например, приказало начальство), тогда можно предложить такой выход из положения: установить стационарно на штативе камеру, настроить до службы, включить и не подходить к ней вообще.

Иеромонах Роман (Кропотов): Что касается таинств Венчания и Крещения, то я не помню, чтобы эти памятные моменты когда-либо запрещалось снимать.
А вот что касается таинства Евхаристии, то это не нужно выносить на всеобщее обозрение. Священники, пьющие «что-то» из большой (иногда огромной) чаши, — это вызовет у непонимающих величины события еще одну кощунственную выходку в адрес Церкви и попов. Зачем оно нам? И так хватает выпадов и заслуженных, и не заслуженных. Не случайно в древности тех, кто не был посвящен (крещен), то есть оглашенных, с началом Литургии верных выпроваживали из храма. Сейчас этого нет, и все: и крещеные, и не крещеные — смотрят на Светлой Седмице, как священники причащаются в алтаре. К чему это приводит, я не знаю. Бог знает.

Священник Сергий Балахонов: А кто сказал, что нельзя? Снимали и снимают по особому на то благословению. Например, телетрансляции пасхального и рождественского богослужений совершаются по благословению Святейшего Патриарха. В определенные моменты Литургии, когда съемка происходящего в алтаре не уместна, показывают молящихся или интерьер храма. А о запрете снимать Венчание или Крещение мне ничего не известно. Как правило, это отводится на усмотрение священника, совершающего Таинство, или же на благословение настоятеля. В нашем храме мы разрешаем ненавязчивую фото и видеосъемку.

— Можно ли показывать службу или молебен фрагментарно, кусочками, вырывая из контекста, ведь это же все-таки молитва?

Священник Владимир Войтов: Расчленение богослужения может принижать его святость, поэтому этого лучше не делать.

Иеромонах Роман (Кропотов): Показывать можно. Иногда совершается даже трансляция полного богослужения. Вопрос в другом — как это смотреть? На это нужно обратить внимание. Понятно, что с чашкой кофе и с булкой ты не будешь смотреть, как Патриарх совершает каждение алтаря на Евхаристическом каноне, а хор поет Милость мира.

 — Отец Владимир, каковы критерии, с помощью которых можно было бы снимать и оценивать религиозное кино?

Священник Владимир Войтов: Считаю, что критерии, определяющие, что православно, а что — нет в киноискусстве, надо черпать в творениях святых отцов. Поскольку они имели более тонкое видение человеческой души и различных закономерностей жизни человеческого духа, так как проводили внимательную подвижническую жизнь, занимались постоянным самопознанием и освящением себя. А кино из всех видов искусства, наверное, кроме музыки, может сильно воздействовать на душу человека, ввиду живости (визуальной натуральности) передаваемого образа. Можно предложить начать знакомство со святоотеческими писаниями по данному вопросу с работы (в виде собеседования) святителя Игнатия Брянчанинова «Христианский пастырь и христианин художник», в которой святитель Игнатий изложил свою беседу с известным русским композитором М. И. Глинкой. Христианин-художник, например, вопрошает: «Но я хочу знать, какое средство может помочь художнику изображать добродетель и святость в их собственном неподдельном характере?»; или: «Какие мысли и соответственные им чувствования могут быть признаны достойными Бога, чтоб художник знал, что возможно ему изобразить искусством?» — и христианский пастырь даёт ему христианские критерии творчества.

Нужно не Церкви подделываться под вкусы современного кинематографа, а поднимать моральную планку современных творцов киноискусства до православного уровня, открывая им красоту православного миропонимания и таким образом воцерковляя (в глубоком смысле) кино.

В заключение хочу добавить ещё важную мысль. Мне кажется, что наш кинематограф сейчас вообще переживает кризис, по сравнению с советским. Нижайший уровень артистизма. Создается впечатление, что в фильмах перестали снимать актёров, а приглашают в их качестве простых людей — вроде как понатуральней будет. А получается очень искусственно. Причём современный зритель, отвыкший от советского высокого уровня артистов, воспринимает этот примитив, как должное. Вчера посмотрел «Притчи». Яркая иллюстрация вышесказанного. Идеи классические христианские, а артисты нулевые. Простейшие эмоции не могут показать. Всё выглядит искусственно. Фильм «Придел Ангела»: главная героиня очень слабо сыграла. Фильм «Кандагар»: просто мужиков набрали и засняли. Никакой актёрской работы. Сделано грубо и, похоже, режиссёр это и смакует. Фильм «Бабуся»: главная героиня — не артист, выглядит недопустимо просто, примитивно. Может быть, не могут сделать нормальное православное кино просто по причине истощения кинематографа? Нет, так сказать, хорошего материала, из которого что-то можно делать. Нет актёрского таланта. Может, современный переломный тяжёлый период, который переживает наш народ, не даёт родиться талантливым артистам? А может, нет талантливых режиссёров? Бесконечное отставание от кинематографа «периода застоя»…

На вопросы кинематографистов отвечает протоиерей Василий Мазур, настоятель Свято-Сергиевского храма при областной больнице Херсона, доцентом кафедры экологии и географии Херсонского государственного университета

— Почему в христианском кинематографе нельзя показывать обнаженное тело, а также сцены насилия?

 — Священное Писание говорит нам о том, что люди являются венцом творения Божьего: «И сотворил Бог человека по образу Своему». (Быт. 1:27). Они призваны вести жизнь чистую, непорочную, потому что Свят их Создатель: «Освящайтесь и будьте святы, ибо Я свят». (Лев. 11:44). Первые люди до своего грехопадения «были… наги, Адам и его жена, и не стыдились» (Быт.2:25). Но после вкушения запретного плода от древа познания добра и зла «открылись глаза у них обоих, и узнали они, что наги, и сшили смоковные листья, и сделали себе опоясания». (Быт.3:7). Целостность восприятия людьми себя и творения Божьего была нарушена, и красоту человеческого тела они стали понимать и использовать искаженно. Созерцание обнаженного тела не может никем восприниматься бесстрастно. И независимо от того, какими намерениями руководствуются кинематографисты, показывая в фильмах сцены с обнаженными телами, они способствуют нарушению заповеди Христа о хранении чистоты взгляда: «Вы слышали, что сказано древним: не прелюбодействуй. А Я говорю вам, что всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем». (Мф.5:27–28).
Жестокость, будучи проявлением дьявольского характера в человеке, не может приводить к милосердию, являющемуся составной частью Божественного характера.
Сегодня средства массовой информации перенасыщены кровавыми сценами. Люди, все в большей и большей степени воспринимают насилие как обыденное явление повседневной жизни. Думаю, не нужно предоставлять возможность врагу рода человеческого в христианском кино протаскивать мысль о том, что сцены жестокости могут пробудить в человеке высокие чувства и стремления.

— Почему нельзя показывать эротические сцены, если это необходимо по сюжету?

— Господь даровал мужчине и женщине великое таинство любви — таинство Брака, сказав: «Оставит человек отца своего и мать и прилепится к жене своей, и будут два одною плотью; так что они уже не двое, но одна плоть». (Мк.10:7–8).
Господь благословляет интимное соитие мужчины и женщины только в браке. Причем, это общение является их тайной. Супружеское ложе не может быть скверным. Интимные отношения наполняют жизнь двух людей нежностью, трепетом, восторгом.
Эротические сцены в фильмах разрушающе действуют на тонкое покрывало интимной жизни супругов. Но особенно губительны они для тех, кто не состоит в браке. Должна «незамужняя женщина или девственница беспокоиться о делах Божьих, чтобы стать святой телом и духом своим». (1 Кор. 7:34). В равной степени эти слова святого апостола относятся и к неженатым мужчинам и юношам.

— Какие есть методы, чтобы показывать мучеников, допустим, эпизоды их истязаний?

— Жития святых часто повествуют нам о немыслимых мучениях, которые претерпели угодники Божьи за веру Христову. Но для нас ведь главными являются не подробности их мучений, а то, как и ради чего они их переносили.
Возможности современного кино огромны, но использовать их нужно с осторожностью. Необходимо стремиться не к максимально точной передаче сцен пыток и казней святых, а к показу их душевного состояния, как вели они себя с мучителями, о чем говорили и молились.

 — Почему не должно быть нецензурных выражений в кино?

— Люди получили от Бога великий дар слова, которым должны разумно пользоваться. Христос предупреждает, «что за всякое праздное слово, какое скажут люди, дадут они ответ в день суда». (Мф. 12, 36). И апостол Иаков говорит, что хоть «язык — небольшой член, но много делает… Он исполнен смертоносного яда. Им благословляем Бога и Отца, и им проклинаем человеков, сотворенных по подобию Божию. Из тех же уст исходит благословение и проклятие: не должно, братия мои, сему так быть. Течет ли из одного отверстия источника сладкая и горькая вода?» (Иак. 3, 5–11).
Сквернословит дьявол и его служители, поэтому не может принести пользу христианину слушание мата. А ничтожность какого-либо персонажа можно передать и без использования грубых нецензурных слов.

— Как актерам играть священников или патриархов, ведь они крестят, благословляют народ и т. п., хотя сами не рукополагались?

— Думаю, лучше актерам избегать участия в подобных сценах. В случае необходимости можно обращаться за помощью к людям, имеющим духовный сан. На мой взгляд, они могут получить благословение Церкви на съемки в определенных эпизодах фильмов.

— Как быть актерам (православным), если им нужно играть венчание, крещение? Получается, что они заново крестятся или венчаются?

— Святое Евангелие нам говорит: «Дух дышит, где хочет, и голос его слышишь, а не знаешь, откуда приходит и куда уходит: так бывает со всяким, рожденным от Духа». (Ин. 3:8). Все таинства и все священнодействия в Церкви совершаются Духом Святым тогда, когда есть в этом потребность людей, через лица, имеющие духовный сан, а не механически при произнесении тех или иных слов молитв. Нельзя, изображая крещение или венчание в фильме, креститься или венчаться. Да и любое таинство, и священнодействие Духом Святым в игровом фильме не совершается.

— Почему нельзя снимать в алтаре во время совершения Таинства? И вообще как можно снимать Таинства Венчания, Крещения?

— Самая главная часть храма — Алтарь. В нем совершается священнослужителями Богослужение и находится самое святое место в храме — святой Престол, на котором совершается таинство святого Причащения. Даже Ангелы закрывают свои лица во время Святой Евхаристии, не смея взирать на Божественный свет, исходящий от Святых даров, в которых Господь пребывает всем Своим естеством. Входить в это святое место и что-либо делать в нем всегда нужно с благоговением. Видеосъемка может нарушить молитвенное состояние священнослужителей, поэтому, хотя она иногда и практикуется, лучше, чтобы совершалась лицами в духовном сане, присутствие которых в алтаре в меньшей степени отвлечет от молитвы.
Таинства Крещения и Венчания, как правило, не запрещается снимать, если есть благословение настоятеля храма и желание тех, кто в них участвует.

— Можно ли показывать службу или молебен фрагментарно, кусочками, вырывая из контекста, ведь это же все-таки молитва?

— Показ фрагментов Богослужений в СМИ стал уже обыденным явлением, но, хотелось бы, чтобы эти фрагменты не искажали молитвенную мысль. Например, хорошо, если бы показывали цельное прошение на ектении или логически завершенный фрагмент какой-либо молитвы.

Подготовил А.Сигутин