Она полетела, она все-таки полетела...

Если у вас есть талант — несите его людям. Если вы любите танцевать — танцуйте, даже если вы толстый и некрасивый. И ещё — радуйтесь жизни, каждому дню, каждому часу её, каждому мгновению. Если у вас есть крылья — летайте, даже если этого не делают ваши друзья и знакомые.

  Я верю, что когда-нибудь я встану на высоком берегу реки, оттолкнусь от земли и полечу над водой высоко-высоко, как птица. И белые чайки полетят со мною рядом. И будут кричать, кричать... Только бы сердце не выскочило из груди от восторга.

И папа, мой добрый папа, увидев меня, заплачет  и скажет:
— Вы видите, нет, вы видите…!  Она полетела, она всё-таки полетела…

Удивительная штука – жизнь. Мы торопим события, ждём чего-то “такого“... А потом оказывается, что пропустили самое главное, “профукали“.
Мы хотим быть на кого-то похожими, соответствовать неким стандартам,  и только вредим себе. А мы тем и ценны, что не похожи друг на друга. Господь создал нас такими разными, зачем же спорить с самим Творцом?
Много разных книг мы прочли за свою жизнь.  Но есть самая замечательная, самая главная книга -  книга жизни,  написанная  про нас с вами. И мы должны дорожить ею и прочитать её своим детям. А наши дети прочтут её своим детям и внукам. И пусть каждый из нас напишет свою книгу жизни так, чтобы было ощущение радости и завершенности, чтобы не было стыдно за чёрные страницы жизни вне Бога, вне Света, вне Любви (хотя это и одно и то же). И тогда не будет причин бояться за судьбу наших детей, и нам не придется жаловаться на них чужим людям.
А если мы захотим  что-то изменить в нашей жизни, то,  начнём мыслить, мыслить правильно, мыслить по-новому. Наша жизнь в наших руках. И только мы сможем сыграть в ней главную роль.  Мы - сценаристы, режиссеры-постановщики и главные герои в фильме про нашу жизнь. Что это будет? Боевик, комедия, фильм ужасов или рассказ о любви? Нам выбирать.  И в нашей власти  создать настоящий шедевр.
  Главное не стоять на месте, а идти и идти вперёд. Останавливаться нельзя, иначе скатишься вниз, назад и придётся всё начинать сначала.

  Часть 1  Мы родом из детства…

С годами открываются для меня всё новые и новые страницы прошлого. Словно не было лет зрелости, юности. Детство, одно детство. Новое осмысление принимают для меня слова:
- Мы родом из детства.
Я - маленькая девочка. Я возвращаюсь в то состояние спокойствия внутреннего и уверенности в глубинном смысле происходящего. Разматываю и разматываю клубочки моей детской памяти, распутываю узелочки. Вспоминаю отдельные фразы. Как непогрешимы были для нас родители. Обстоятельства не зависели от нашей воли.
Голоса, запахи, образы, память сердца, сны... Так вот почему старики впадают в детство!
Поиск чистоты. Поиск себя в себе. Покаяние, очищение, осмысление себя до погружений в глубокое детство. Как это заманчиво!

Возвращаюсь назад и снова
Провожу своей жизни нить.
Обличаю места изломов
И пытаюсь сейчас спрямить.
Разбираю тугие петли
И распутываю узлы.
То ли было мне мало света?
То ль помощники были злы?
Перематываю в клубочки
И хочу поскорей убрать.
Но настойчивый голос дочки:
— Мама, мама, хочу вязать!

Детство - детство... Как я благодарна Тебе, Господь, за мое замечательное детство. Ведь у меня было всё. Сёстры и братья, река, лес, дедушка и бабушки, был свой велосипед, магнитофон, туфли на платформе. У меня было прошлое моих предков,  и был колоссальный запас энергии для будущей взрослой жизни. Я дружила с мальчишками, легко вливалась в любой коллектив, играючи училась в школе, потом так же играючи поступила в институт и закончила его. Во мне с детства сидела вера в свои силы, в то, что у меня всё получится, что всё будет хорошо.

  Глава 1  Для тех, кто учится летать
 
  Всякий раз, как только я расправляла крылья и взмывала под облака, согретая ласковыми лучами солнца, появлялся "кто-то в чёрном", натягивал свою тетиву и …, я падала на землю. Каждый раз я больно ударялась, иногда расшибалась здорово, иногда отделывалась царапинами, но всегда думала о том, что нужно вставать и учиться "ходить по грешной земле". Иногда я подолгу лежала, не в силах подняться, с надеждой глядя на облака, скрывшие солнце, и, ожидая, не выглянет ли оно снова, чтобы согреть и утешить меня. Но,  надо  мной сгущались  тучи,  и у меня уже не было  ни сил, ни желания "чистить перышки, гулить и ворковать". И тогда я закрывалась в своей скорлупке, а снаружи вывешивала табличку "Я  больна".
Болезнь приходила ко мне по первому же зову, как старая подружка. Теперь я могла, не торопясь, осмыслить всё происходящее со  мной.  Я  анализировала своё поведение, поведение окружающих и убеждалась  в том, что люди ко мне  жестоки. Потом я смотрим на себя со стороны обличительным взглядом,  и находила, что во всём произошедшем есть большая доля моей вины. Посидев на чувстве вины, я переходила к жалости. Я жалела свою неудавшуюся жизнь, я плакала  от обиды и одиночества. К тоске и одиночеству присоединялись  уныние и апатия.  Я ничего не хотела  и не могла  делать.  Я прятала в чулан свои крылья и говорила себе так:
- Нет, я больше никогда не буду летать. Если за несколько минут полета мне следует расплачиваться такой дорогой ценой.

  Я запру своё сердце и ключ потеряю.
  И тогда заживу, над другими смеясь.
  Только стоит ли жить на замке, я не знаю,
  Не пара в облаках и,  не падая в грязь...
  (далее по тексту курсивом  – стихи и дневниковые записи автора)

  И так,  летать или не летать? Вот в чём вопрос. И почему мир так не любит «летателей»? Потому, что они не от мира сего? А что есть мир? Кучка серых и злых самовлюблённых людей? Или большая толпа с её жаждой хлеба и зрелищ? Или просто люди, населяющие эту планету, слабые и легко внушаемые, подверженные любым воздействиям извне?
Однажды я написала одну сказку. Именно она – эта сказка и помогла мне впоследствии выстоять, сохранить свою цельность и не «прогнуться». Эта история очень легко объясняет нетерпимость людей к тем, "кто летает".

  Сказка о прекрасной девушке из долины Грёз

  В долине грёз  было всё прекрасно: удивительные радужные водопады и стремительные чистые реки, дубовые рощи и заливные луга, райские птицы и дикие звери, которые не боялись людей и не причиняли им вреда, сильные люди, которые умели красиво работать и отдыхать. Но прекрасней всех в долине  грёз была одна девушка. У неё были длинные русые волосы и чистый голос, исполненный неземной красоты. Когда она пела, то люди, заслушавшись её пением, оставляли работу. Когда она шла долиной, то звери выходили приветствовать её.
  И вот, однажды, над долиной грёз  разразилась страшная буря,  и ураганный ветер похитил  и перенёс её в долину уныния.
  Когда она очнулась, то увидела, что лежит на сером песке. Вокруг неё  собрались серые существа, лишь отдаленно напоминающие людей из долины грёз. У каждого из них за спиной был огромный горб, бесцветные глаза смотрели зло и пугливо, бесцветные волосы торчали клочками в разные стороны. Одежда была грязной. Было похоже на то , что эти люди давно не мылись.
  Несчастную девушку, как свалившуюся с неба и умеющую летать, отдали под суд. На суде старейшин было решено:
1.Считать женскую особь, свалившуюся с неба, безобразной, а посему, дабы не смущать молодёжь долины уныния:
а) остричь ей волосы;
б) из подручного материала устроить имитацию горба;
в) запретить «прилетянке» издавать гортанные звуки, вызывающие беспокойство (природа этих звуков неизвестна, а посему опасна);
г) запретить всякие разговоры и  общение с «прилетянкой»;
д) использовать труд «прилетянки» только на работах, где не требуется высоких умственных способностей.
  И вот девушка стала жить в долине уныния. Ей остригли волосы, порвали платье, приделали горб. Ей запретили смеяться, мыться и петь. Её заставляли выполнять самую грязную и тяжёлую работу. Десять долгих лет она провела с серыми  унылыми людьми. Она несколько раз пыталась бежать. Но всякий раз её настигали и жестоко избивали. От грязи и безысходности она тяжело заболела. И тогда она собрала последние силы  и обратилась к Богу с мольбой о помощи:
— Я обращаюсь к Тебе, Творец неба и  земли! Ты учил меня петь и смеяться, различать голоса птиц и понимать язык животных. Спаси меня! Я погибаю. Мне некому дарить любовь. Моё сердце высохло, оно покрыто рубцами от злых слов, серых мыслей и ударов плетьми. У меня больше нет  сил  жить с этими людьми. Я не понимаю их ценностей. Они убивают детей, которые родились без горба. Они злы и завистливы, они боятся и ненавидят друг друга. Их отношения построены на системе доносов. Мне жаль этих людей, но они не хотят ничего менять. А я, я не в силах им помочь. Помоги мне, Господи! Дай мне перед смертью хоть одним глазком  увидеть мою долину, хотя бы во сне.
  И вот  обессиленная, омытая слезами, она засыпает.  И снится ей, что кто-то большой и сильный поднимает её с земли и ведёт к водопаду. И вот она  стоит под струями чистой ледяной воды, но ей не холодно. Она чувствует, как с неё спадает грязная одежда, горб, старая кожа. Тело горит и наполняется силой. Она выходит из воды, на ней вновь её прекрасное белое платье. Её волосы удивительным образом отрасли и мягкой волной вьются за спиной. Она оглядывается назад и видит у себя за спиной прекрасные белоснежные крылья. Незнакомец улыбается ей. У него тоже за спиной крылья. Он берет её за руку и они, оттолкнувшись от земли, летят к облакам. Тёплый легкий ветер ласкает лицо. Что-то щекочет в носу...
  Девушка открывает глаза. Она лежит на траве. Травинка попала ей в нос. Девушка приподнимается,  смотрит вокруг. Она на цветочной поляне долины грёз. На ней её прекрасное белое платье с розовыми кружевами. По плечам струятся волосы. Она осторожно трогает своё лицо, одежду, волосы. Не сон ли это? Нет - не сон. Рядом, в тени дуба,  лежит её верный друг и защитник  -  лев Синга. Синга встаёт, потягивается, позевает. Неужели это был сон? Всего лишь сон!? И она  десять лет спала?
  Девушка  треплет Сингу за гриву. И они бегут к озеру. На песчаной отмели резвятся рыбки. Две лани пришли на водопой.  Девушка  поднимает лицо к небу, покрытому редкими перистыми облаками,  и поёт чистым звонким голосом:
  — Господь творяй, творяй чудеса!
  Творяй чудеса! Творяй чудеса!

  Глава 2  Злое мороженое
   
С моей детской кроватки можно было смотреть телевизор. Вот мы и затеяли с сестрой возню на кровати за место в зрительном зале. Она старше меня на целых пять лет и вдвое сильнее. Конечно же, она победила и сбросила меня на пол. Я упала на правый бок и очень неудачно. Нестерпимая боль ожгла руку.
Первым на мой плач прибежал отец. Он поднял меня с пола, усадил на колени и, гладя по голове, прошептал:
— Тише, тише, успокойся, до свадьбы заживет.
Мать с кухни кричала:
— Вечно вас лад не берёт! Разбирайтесь сами. Надоели мне ваши драки. Вот сейчас возьму и налуплю обоим.
Рука моя начала опухать. Отец завязал ее шарфом. Боль была сильной. Я очень плакала. Отец качал меня на руках, гладил по голове. И я постепенно успокаивалась, иногда всхлипывала и вздрагивала. Так и уснула у отца на руках. Утром меня отвезли в больницу, там наложили гипс. А перед моим днем рождения гипс сняли. Мне исполнилось в тот год пять лет.
Отец делал мне тёплые ванночки в большом эмалированном тазу. Он говорил, что это нужно для того, чтобы косточка быстрее срослась. А мать купила мне белое платье в красный горошек. Когда со мной что-нибудь случалось, она всегда мне что-нибудь покупала. Однажды она купила мне мороженое. Но это было злое мороженое.
В тот день мы ехали с отцом в автобусе. Он взял меня из садика раньше обычного и сказал, что мы встретим в городе маму. Автобус ехал очень быстро. Я сидела у отца на руках и всё спрашивала:
— А почему автобус так быстро едет? Это что бы нам поскорее маму встретить?
— Да, да поэтому.
Отец был не очень разговорчив. Он больше делал. Я привыкла со всеми проблемами бежать к нему.
Потом мы пришли в какую-то больницу. Я поняла это потому, что там очень пахло лекарствами. Отец остался в коридоре. А меня провели  в просторную белую  комнату. Женщина в белом халате  усадила меня на стул перед большой лампой. Мне надели какой-то фартук из клеёнки  и стали привязывать меня к спинке стула. Я хотела заплакать. Но тут в комнату вошел врач. Он мне почему-то понравился, и я успокоилась. Я привыкла больше доверять мужчинам. Он  сказал мне, что посмотрит моё горлышко, помажет его. А дальше была боль и кровь, и что-то красное упало в таз к моим ногам. Кричала я очень громко.
Когда меня вывели в коридор, там вместе с отцом стояла мать. Она держала в руках мороженое. Я тогда почему-то с обидой подумала: "Какое мороженое, если у меня из горла кровь течёт".
Но врач сказал:
— Да, да, нужно скушать мороженое.
И я съела это мороженое. Хотя мне тогда казалось, что я ела ежа. Это мороженое осталось в моей памяти, как злое мороженое. Это было второе памятное мороженое в моей жизни. Первое я съела на похоронах своего дяди  Сергея.

  Глава 3  Похороны

Почему-то я вспоминаю этот день, как один из насыщенных событиями и поэтому радостных дней.
Я помню своего дядю по фотографиям молодым, улыбающимся, с пышной шевелюрой светлых волос. Он умер в тридцать три года от рака желудка.
И всё-таки на его похоронах мне было почему-то радостно. Может быть, своим детским сердечком я почувствовала, что смерть его - это избавление от страданий, это тихая радость. Но тогда я, право же, об этом не думала.
Я пробежалась через двор, выложенный ельником, потому, что увидела в конце двора отца. На мне был трикотажный костюмчик темно- оранжевого цвета и берет, из-под которого торчали озорные косички.
- Мальчик, не бегай по веточкам! Нельзя!
- Это я-то мальчик?! Какая глупая бабушка.
Ко мне подошла сестра и взяла меня за руку. У неё был озабоченный вид. Она тоже сердилась на меня. Непонятно почему. Ведь так светит солнце и так весело, и вокруг столько людей. Они все обнимаются, как старые знакомые.
Потом все зашумели. Стало еще больше народа. И вот уже целая толпа вышла на улицу. Здесь же были все мои двоюродные сестры и братья. Их у меня целое море. Нам дали денег на мороженое, чтобы мы не мешались под ногами. И мы побежали к киоску мороженого.
В киоске работала весёлая продавщица. Как я ей тогда позавидовала. Вот бы мне работать продавцом мороженого. Продавщица брала вафельный конусообразный стаканчик и заполняла его белой массой из какой-то трубочки. Это было моё первое мороженое. Самое замечательное мороженое в моей жизни.
У завода мы все сели в автобус и поехали на кладбище. Мою двоюродную сестру Нину посадили к водителю, потому что её всегда тошнит в автобусе,  и она всю дорогу кричала:
- Дядька, останови! Выпусти меня! Дядька противный!
Потом её забрали в грузовик. И она там успокоилась. А я смотрела в окно. Я очень люблю ездить куда угодно, на чём угодно. Меня никогда не тошнит. Могу ехать вперед лицом, назад лицом, даже вниз головой, мне всё равно. Лишь бы ехать. Наверное - это страсть к путешествиям. Однажды...

 
  Глава 4  Тот, кто сидит наверху

Однажды, летом мы связали две камеры от грузовой машины. Получился настоящий плот, замечательный плот. И мы решили плыть на нём по нашей речке - Казохе. Но мы представляли, что это вовсе не Казоха, а Амазонка. И что сейчас из-за поворота покажутся индейские пироги. Мы – это вся наша команда. И все мы – двоюродные братья и сестры. Я с Наташей, Олька с Толиком, Нина с Санькой. Было здорово интересно и немного страшно. Мы плыли по реке, заросшей кустарником. Но когда Толик сказал, что Амазонка кишит аллигаторами, то я невольно поджала ноги под себя и чуть не плюхнулась в воду.
С рекой связаны мои самые светлые воспоминания. Я могла часами смотреть на воду и не замечала времени. И сколько там было в ней забавного  и интересного. Жуки - плавунцы, усатые гальяны, существа, похожие на скорпионов, только очень маленькие. Игра воды и света, тишина и звук бегущей воды, её удивительная песня.
В тот день Толик (он был старше всех) поспорил с Санькой, кто из них самый смелый. Мы были “прекрасными дамами“ и они нас должны были защищать от врагов. Толик всегда в душе был рыцарем. Я думаю и остался таким до сих пор. Он здорово изображал д*Артаньяна. Очень много читал. Но самым замечательным был в его исполнении Лимонадный Джо.
Так вот всю дорогу с реки Толик с Санькой спорили, размахивали руками, призывали в свидетели Нину с Наташей. Нас с Олькой в свидетели не брали. Мы были самые младшие,  и нас можно было “подкупить конфетами“.
В самый разгар спора поднялся сильный ветер. И тогда мы увидели, что начинается гроза.
Толик закричал:
— Торнадо, приближается торнадо! Всем в укрытие!
Мы побежали к нам домой. И только мы запрыгнули на крыльцо, как грянул гром и пошёл такой ливень, что земли было не видно.
Толик с умным видом провозгласил:
— Начался сезон дождей. Теперь охоту на аллигаторов придётся отложить. Амазонка выйдет из берегов и зальёт всё устье. Но хуже всего то, что гигантские анаконды будут подплывать к самым хижинам индейцев.
Толик был очень начитанным мальчиком. Мы слушали его, затаив дыхание. А при упоминании о гигантских анакондах мы все бросились в дом и там закрылись на все запоры.
Снаружи бушевал ветер, гремел гром, было почти темно. А мы сидели на кухне, закрыв двери на все крючки. Было здорово страшно и интересно.
Тут с чердака послышались странные звуки, какая-то возня и писк. Кто-то вспомнил детектив о трёх поросятах. И все почему-то посмотрели на нас с Олей. Наверное,  мы были самые маленькие и “молочные“.
Толик с Санькой взяли в руки все ножи и вилки, какие нашлись у нас в доме, и решили идти на чердак, чтобы сразиться с “тем,  кто сидит наверху“. Я представляла “того, кто сидит наверху“ очень страшным, черным и лохматым. У него были огромные горящие глаза. Я знала, что его очень трудно поймать, потому что он может становиться невидимым. И еще “тот, кто сидит наверху“ не боится ни вилок, ни ножей. Он боится чего-то другого. А чего, я тогда не знала.

  Глава 5  Эта непредсказуемая Нина

Позднее Санька с Толиком увлеклись игрой в мушкетеров. Они целыми днями фехтовали на шпагах. Шпаги они сделали из толстой проволоки и консервных крышек.
Нина была принцессой, заточенной в замок злого короля. Мы ей надели на голову большую тюлевую занавеску, в которой она постоянно запутывалась. По сценарию в то время, как мушкетеры пробирались в башню, Нина падала в обморок. И один из мушкетеров выносил её на руках. Но Нина была очень упитанной девочкой, и Толик не мог поднять её один. Они с Санькой брали Нину за ноги, за руки и тащили через палисадник. Тюлевая занавеска путалась у них под ногами, цепляясь за кусты барбариса.
Конечно, нам с Олькой тоже хотелось побыть принцессами, ну,  хоть самую малость. Но никто из нас не был такой красивой  и капризной, как Нина. Да и взбалмошной тоже. И хотя мы все её очень любили, но она могла выкинуть такое...
Я помню, что про неё рассказывала ее мама. Когда Нина была ещё совсем - совсем маленькой, то очень конфликтовала со своим дедом. Мы все с ним конфликтовали, потому, что он был очень вредный. Даже мой отец с ним однажды поконфликтовал маленько,  и получил от него доской по спине, и долго-долго на него сердился. Так вот, когда Нина была совсем - совсем  маленькой, то забралась вместе с детским горшком на шифоньер  и там сделала свои дела. А её вредный дед ходил по дому и искал её: “Где Нина, где Нина?“
А однажды она взяла мою куклу и сказала, что хочет с нею немного прогуляться. Это была моя первая настоящая большая кукла. И я так берегла её. Я знала, что эта кукла из папье-маше. И предупредила, чтобы Нина ни в коем случае не мочила её. Но лучше мне было этого не делать. Нина дала мне честное слово, что не причинит моей кукле вреда, только погуляет с нею. Минут через 10-15 она действительно вернулась. В руках она несла нечто странное. Я присмотрелась и поняла, что это - кукольные глаза на двух проволочках. Она протянула мне эти глаза и сказала, что только окунула куклу один разок в бочку с водой, так как было очень жарко. А я тогда подумала:
- Наверное,  она сразу от меня бегом побежала к бочке с дождевой водой. Нет, нельзя верить принцессам, ну вот ни сколечко, особенно капризным и избалованным.
Но я на неё не могла долго сердиться. Так, немножко посердилась, а потом простила. Ведь она была неподражаема. И с нею было так интересно. Ведь никогда не знаешь, что она ещё может выкинуть.
На моей губе слева внизу хороший шрам. Я плохо помню, но,  по-моему,  это тоже её рук дело.
Мы тогда играли в лапту, а я стояла сзади. Подающий сделал несколько примерочных постукиваний по чижику, а потом как... размахнется. И я получила такой удар, что в глазах потемнело и в зубах тоже. Из губы хлынула кровь. Я подставила ладони,  и они в один миг наполнились алой жидкостью.  Я не уверена, что этот удар нанесла Нина, но по всем приметам это должна была быть она. Швы тогда не принято было накладывать. И у меня остался большой шрам на губе. Память о моём буйном детстве.
Говорят, что шрамы украшают мужчин. А я всегда дружила с мальчишками. Так что любила похвастаться своими шрамами на теле. А вот запах марганцовки я не переношу до сих пор. Именно потому, что в детстве мои раны промывали марганцовкой. С детства запах марганцовки ассоциирует у меня с видом крови. Если бы я не была такая “тихая и послушная“ девочка, то у меня было бы вдвое больше шрамов. А может быть,  и нет. Моя сестра не была такой осторожной, как я, а шрамов у неё нет.

  Глава 6  Волшебное зеркало

Сестра моя в детстве была очень стремительной. Уборку по дому мы делали пополам. Сегодня она убирает комнаты, а я кухню, завтра наоборот. Но, учитывая разницу в возрасте и то, что я не умела всё так быстро раскидывать по своим местам, можно понять, что я всегда оставалась в прогаре. Мне тогда казалось, что она хитрит. И я всегда вспоминала сказку про мужика и медведя (ту, где вершки и корешки). В отличие от своей сестры я была медлительной, делала всё тщательнее и увязала в мелочах.
Мы жили в деревянном доме - пятистенке. В другой половине дома  жили наши дед с бабкой - Михаил Антонович и Фелицата Афанасьевна. К ним можно было пройти через чердак или подвал.
Вообще-то мне наш дом казался тогда огромным,  полным неисследованных  уголков и населенным разными духами. Я часто брала большое старое зеркало и ходила с ним по дому. Это было настолько увлекательно, что  я иногда даже опаздывала в школу. Я видела в зеркале люстру у себя под ногами и осторожно обходила её, потом, подходя к двери, высоко задирала ногу, чтобы перелезть через дверной косяк. Я попадала в другой мир зазеркалья. И это было так необычно.
Я была девочкой задумчивой и мечтательной. Очень любила рисовать. По всему дому были разбросаны мои рисунки. Мой письменный стол стоял возле окна. Слева — лампа дневного света. У стола была откидная крышка. Так что можно было её закрывать, и никакого беспорядка в столе не было видно. Мне это очень нравилось. На верхней перекладине стола  стоял радиоприемник с проигрывателем. Я умудрялась слушать радио и делать уроки одновременно. Особенно мне нравились инсценировки сказок и радиопостановки.
Мать привила нам с сестрой любовь к музыке и балету. У нас было море пластинок. Вальсы, полонезы, музыка к “Лебединому озеру“, “Щелкунчику“, “Золушке“. Всё это осталось на чистом листе моей детской памяти прекрасным и удивительным. Я даже помню голоса, которыми говорили герои, их интонации; моменты, когда вступала флейта, как били часы на королевской башне.
Сейчас, записывая на диски свои детские рассказы и сказки, я пользуюсь тем детским арсеналом. И поэтому,  зачастую, непроизвольно, начинаю говорить голосами забытых сказочных героев из моего детства. Я и сейчас слышу голос моей любимой актрисы:
- Я - мальчик-колокольчик из города  Динь - Динь...
Я была совсем не похожа на свою сестру. У сестры была тонкая кость, она была выше меня. Она занималась балетом в студии при доме пионеров. У нее была настоящая белая пачка и пуанты с атласными лентами. У сестры были русые волосы и большая красивая коса. А мои волосы были темными, косички – тонкими. Мать мечтала, что моя сестра станет балериной. Она часто говорила своим подругам, которых приглашала к нам в дом:
- Нет, вы только посмотрите на её кость! Как она сидит, как изящно выгнута её нога.
Сестра окончила студию при доме пионеров. Нужно было ехать в Москву, чтобы учиться танцам дальше. Но я не помню, чтобы при мне это обсуждали. В общем, пуанты исчезли из нашего дома. А вот любовь к танцам осталась навсегда.  Параллельно с танцами у сестры открылся режиссёрский талант. И мы поставили на домашней сцене “Спящую красавицу“ с элементами танца. Это было здорово! Для декораций мы красили марлю и слюду в голубой цвет. В перерывах между действиями, когда меняли декорации, я выходила из-за занавеса и читала стихи:

Котик-мотик-обормотик,
Ты зачем написал в ботик?
Мама ботик одевала,
Шибко котика ругала.

Возможно, с тех пор мне кружат голову аплодисменты.
 
  Я была совсем маленькой, когда увидела этот страшный сон. Сон потом в точности исполнился. Правильнее было бы сказать, мне был показан этот кошмарный сон. Я видела свою мать совершенно нагую. Она стояла в какой-то грязной луже. И вдруг она начала оседать (опускаться) в эту грязную лужу, словно таять. Это происходило на моих глазах. И я ничего не могла поделать. Я кричала и не слышала своего голоса. И вот передо мною одна только грязная лужа, мерзкая грязь. Парализующий страх охватил меня. Я снова закричала и проснулась. До самой смерти матери я никому не рассказывала этот свой сон. Никому,  никогда.  Я ждала, что “это“ случится. Я предупреждала об “этом“ отца, но он не хотел меня слушать и “это“ случилось. Очень трудно спасать человека, если он сам не хочет спасения. Да,  пожалуй,  это просто невозможно. И хотя я со временем простила свою мать, но где-то там, в глубине души сидит моя детская обида на неё за то, что она выбрала “это“;  за то,  что она не целовала меня перед сном и не рассказывала мне сказок. Её светлый образ из раннего детства исчез, в памяти осталось лицо раздраженной, уставшей от жизни женщины, её окрики. Мне кажется, она никогда не разговаривала со мною спокойно.
Однажды мать с отцом ходили в гости и пришли очень поздно. Я не помню, где была в это время моя сестра. Я только помню, что мать уснула тогда на моей детской кроватке. Я сидела на полу возле неё и плакала:
- Мама, пусти меня! Я спать хочу! Мамочка, проснись, иди на свою кровать! Я хочу спать!
Когда у меня что-нибудь болело, или я всё плакала и никак не могла успокоиться, отец иногда давал мне потрогать осколок снаряда у себя в ноге. Этот осколок остался у него с войны. Вообще-то отец не любил рассказывать про войну. И то, что я помню  - обрывочно, смутно…

  Глава 7  Заповеди моего отца

Предки отца были староверами.  Переехали в Кинешму после войны. Это была большая семья. У отца два брата и три сестры. О детстве отца я знаю очень-очень мало из его личных воспоминаний. А я уже говорила, что он был не многословен. Помню, что отец рассказывал о каком-то старом доме, где был земляной пол. Спали прямо на полу на тюфяках, набитых соломой. Эти тюфяки вносили в дом на ночь. Отец никогда не искал комфорта, вставал очень рано – “кто рано встаёт, тому Бог подаёт“. Он приносил воду с колодца, разгребал снег во дворе, топил угольный котёл. Отец окончил судоремонтное училище в Сокольском, был не плохим плотником – “работа топорная, но сделана на совесть“ или – “делай хорошо, плохо всегда будет“. Это все афоризмы моего отца.
Как жаль, что моя мать не брала меня на руки, не целовала меня и никогда не шептала мне таких глупых, нежных и таких нужных мне слов: "Котеночек мой, зайчик, белочка моя..."
Моей матерью больше был отец. И хотя он делал это грубо, по-мужски. Но я ему очень благодарна за это. Он мне додавал то, что я не получала от своей матери.
Он был очень добрый и весёлый, мой отец. Он никогда не унывал.
Упала у нас, однажды, поленница дров, а отец весёлый такой бежит:
-  Услышал Господь мои молитвы! Я всё думал, как бы мне столбы бетонные для забора из-за поленницы достать?
Помню летний день. Мы лежим с отцом на траве возле речки. Рядом стоит корзина с грибами. По небу плывут облака. В траве щебечут кузнечики. Гудят шмели. Я сажусь, вытягиваю босые ноги, растираю намятые пальцы. Блаженство.
Отец тоже поднимается:
- Ну, что пойдем к дому? Отдохнула? Смотри, смотри! Только тише.
Отец указывает мне в сторону омута в зарослях ольхи.
- Видишь?! Вот это бревнище!
Но я ничего не вижу.
- Да не туда глядишь. Смотри ближе у осоки. Вот это щука! Эх, сейчас бы стругу. Ну вот, ушла. Ну и здорова! Не иначе,  в половодье на икромёт зашла.
Мы немного постояли у воды, любуясь жёлтыми кувшинками, и повернули к дому.
- Однажды, мы с моим отцом шли заливным лугом. И я там щуку поймал, прямо руками. Не меньше этой. Ну, у меня тогда и радости было. И бабка с тех пор на меня меньше сердиться стала.
- А за что она на тебя сердилась?
- А я горку у неё уронил с посудой. Она на меня за это крепко сердилась. Я в детстве здорово озорничал. И злой был. Помню, Нюра с Дуняшкой меня раздразнили. Так я схватил топор и - за ними. Хорошо ещё, что они в подворотню сунулись.
- А то?
- А кто его знает. Глупый был. Тятька мне тогда крапивой настегал. Я тот урок надолго запомнил.
- А тятька – это дедушка?
- Да.
- А почему он ослеп?
- Лес мы тогда рубили. Ну, ему щепа и попала в глаз. Да тогда мы по врачам не ходили. Глаз промыли. Поболел глаз, да вроде и зажил. А какое-то время спустя бельмо вышло на глазу-то. А потом и второй глаз ослеп. А дед у нас - что надо был. Ему в первую мировую пятку снарядом срезало. В госпитале он лежал, Ленина там видел.
- Здорово. А почему ты его тятя зовёшь?
- Да так. Уж так у нас заведено было. А бабку все мамка звали. И слушались все. Отец только бровью поведёт - все за дела. Родители - это святое. Я отца только один раз обидел и то себя простить не могу.
После войны я в Германии  служил, генерала возил. Вроде деньщика у него был. И обед ему варил. Собака там у меня была – умница. А домой вернулся – герой  героем. Кто я! Ну, дома стол собрали. Отец и выпил лишнего. Ночью мы – спать, а он – баламутиться. И ворожит, и ворожит. Уж мы его и так, и эдак. Не спит, да и только. И тогда я его пьяного в подвал и посадил. Крепко он на меня тогда обиделся. Молодой я тогда был, глупый. А родители – это святое.

Именно отец преподал мне мои первые уроки мудрости,  которые я помню до сих пор:
- Не бери чужого, отдай своё.
- Дают – бери, а бьют – беги.
- Каждый гадкий найдёт себе противную.
- Береги платье с нови.
- Помолчи, за умного сойдёшь.
- Бей своих, чужие бояться будут.
- Сын - в отца, отец – во пса, весь род - собачий.
- Кому поп, кому попадья, а кому попова дочка.
- Не нам попов судить, на то черти есть.

Отец научил меня готовить, вышивать, молчать, пока не спросят, слушать, когда говорят другие. Я помню коврик с рыбаком и рыбкой в моей спальной. Его вышивал отец вместе с моей матерью. Лоскутное одеяло, которое сшил мне отец. Украинский костюм, который отец вышивал для меня крестом, когда я ходила в детский сад. Костюм лисички на Новогодний утренник в школе. Его тоже сшил мне отец.

Я помню, в детстве каждый день
Был полон новизны.
Цветы, улыбки, игры, смех
И сказочные сны.
И страхи детские мои,
И детские мечты.
И был мне другом старый лес,
Мы были с ним на «ты».
Учил с консервами бульон
Отец меня варить.
Когда-то с ним мечтали клад
В овраге мы отрыть.
Учил меня он вышивать
И говорить не вдруг.
Он был мне добрый врач и мать,
И мудрый верный друг.
Учил меня искать грибы,
Открыл секрет ухи.
И думал прежде, чем сказать,
Учил со мной стихи.
И математику решал,
И на руках носил,
И ноги салом растирал,
И мало говорил.
Как мало пожил ты, отец.
Хотел до ста дожить.
Ты много делал добрых дел.
И не любил учить.

Когда в доме ещё не было центрального отопления, дом обогревался от двух печей. Как я любила сидеть у подтопка на опрокинутом табурете и смотреть на огонь. Иногда отец садился возле меня,  и мы просто тихо сидели и молчали.
На 8 марта все женщины в нашей семье получали подарки. Мне отец обычно дарил куклу, пока я ещё лежала в постели. Я уверена, что подарки выбирала мать, но вручал их отец. Он делал это как-то неуклюже. Но сквозь напускную грубоватость проглядывала удивительная нежность.
До школы я  часто болела. Помню шершавые руки отца, когда он растирал мне салом грудь и ноги. Потом надевал шерстяные носки, завязывал меня пуховым платком. Отец поил меня горячим молоком с маслом и содой. Молоко было очень невкусным, но я его пила. Я помнила, что должна быть послушной девочкой.
Однажды мы ездили в деревню Прудово Сокольского района на родину отца. Мне было тогда лет пять. Я мало что запомнила из этой поездки. Автобус, в котором нас так трясло, что, приехав, мы тут же побежали с сестрой на двор. Удобств там не было. Я это точно запомнила.
Помню сладкие дыни, которыми угощала нас бабка Анна. Они росли у неё прямо на грядках. Помню баню, в которой мы мылись. Она топилась по-чёрному. Но больше всего меня поразил цветущий лён. Огромное,  голубое,  бескрайнее поле.  Больше я никогда нигде не видела такой красоты.
И ещё мы шли откуда-то ночью  лесом. Я ехала на шее у отца. Было очень темно и немного страшновато. Рядом с отцом – справа шёл мужчина. Он много курил. Мне это не нравилось. Я запомнила рассказ этого мужчины в тот вечер:
- Шёл я здесь как-то, припозднился. Этой дорогой в Прудово. Лето было, август. Но темнота... Глаз выколи. Ни одной звезды на небе не видать. Иду и дорогу ногами проверяю, чтобы не сбиться. Тут слышу, что-то мягко под ногой. Не иначе, в сторону ушёл. И решил я тут закурить, да посветить под ноги. Только спичку зажёг, а передо мною  – рога. Корова на дороге стоит. Кабы я не остановился закурить, то точно на её рога налетел бы. Вот бы страху натерпелся. В темноте, да на рога. Так мы вдвоем с коровой в деревню и пришли.
Наша память – удивительный дар. Но ещё удивительнее - способность забывать. Если бы мы помнили все наши обиды и невзгоды, все радости и мечты. Если бы мы чувствовали всё так же остро, как 10, 20, 30 лет назад... Наше сердце просто не выдержало бы такой нагрузки. Чувства притупляются. Обиды забываются. Эмоции сглаживаются. И только детская память сохраняет события давно минувших дней до мельчайших подробностей, до оттенков интонаций, до тончайших запахов:

Мы во времени живем, занимаем, тратим.
Мы по времени снуем, мы за время платим.
Уплывая и паря, обретая вечность,
Мы во времени растим нашу человечность.
Унесет за горизонт будничное время.
Это время – быстрый конь, суетное бремя.
Только есть другой воды время неземное.
Как вам это объяснить? Что это такое?
Это вечность, это мир в маленькой ладошке.
Это целый океан даже в чайной ложке.
В нем такая глубина, высота такая...
Это можно объяснить, только познавая.
Это время не зажать в формулы земные.
Вся вселенная внутри, если мы живые.
Перед нами в краткий миг жизнь предстанет наша.
И обиженный малыш, и на стуле каша.
Ложь, наветы, клевета, вся неправда ночи.
Что мы сделали во зло, вдруг увидят очи.
Но, когда пройдет беда, минует лихое,
Удивимся, в миг года убрались с лихвою.
У печи старушка - мать учит нас терпенью,
Дед кадушку мастерит доброму соленью.
Мы на горке черный хлеб с луком уплетаем,
Теплых крохотных щенков в конуре считаем.
Это время нам дано, как прикосновенье,
Как объемное кино или озаренье.
Только, если захотеть, очень постараться,
Можно время разглядеть, по нему подняться.

  Глава 8  Смерть бабушки

Вижу себя совсем ещё маленькой. Сижу на кухне. Мать приносит мне целое блюдечко земляники. Она его собрала для меня! Нет, подумать только! Это она, моя мать, лазала по горам, чтобы набрать мне земляники.
Старшей сестры нет дома. Она в пионерском лагере  “Лапшиха“. Я  правлю балом. В доме тишина. Я могу делать, что угодно. Но мне это быстро надоедает. Приходит Олька. Мы играем со щенками. Потом бабушка Фелицата приносит мне новое ситцевое платье. Платье такое же, какое купила мне накануне мать. Мать топит печь, ставит напротив печи оцинкованную ванну и моет нас с Олькой обоих в этой ванне. Мы сидим в ванне и смотрим на огонь. Потом нам надевают одинаковые синие платья. Ольке  платье чуть-чуть велико.
Приходит с работы отец. Мне нравится, что от него пахнет машинным маслом, бензином и ещё чем-то. Отец садится за стол и достает газету. Мать отбирает газету. Отец вытаскивает из-под стола новую и подмигивает мне. Меня учат жевать мясо. Нужно “провернуть“ мясо во рту 40 раз, чтобы было правильное пищеварение. Я старательно жую, согласно инструкции.
По воскресеньям мы обычно собирались у бабушки. Мы знали, что у неё для нас всегда что-нибудь найдётся. А приходило нас к ней обычно 6-7 внуков. У бабушки был специальный мешочек в шкафу, где для нас лежали конфеты и печенье. У бабушки нам разрешалось делать всё, что мы захотим. Мы переворачивали дом вверх ногами. Стаскивали на пол подушки, одеяла, строили дома. Заканчивалось тем, что являлась наша мать и выгоняла нас всех на улицу. Бабушка нас очень любила. Я никогда не слышала, чтобы она закричала или просто повысила голос. Она всегда что-то делала. Даже будучи смертельно больной,  она копала грядки. Она перекопала большой луг перед домом, засеяла его травой. И на следующий год на нем уж очень пышно цвели одуванчики. У нее тоже был рак желудка.
Однажды бабушки не оказалось дома. Но, поскольку мы всё-таки пришли, то дед вынес нам мешочек  с гостинцами. И сказал, чтобы мы сами взяли по конфетке, ведь он не видит, сколько нас пришло. Мы запустили  руки в мешочек. Кто-то подходил несколько раз, а кому-то не досталось вовсе. Дошло до слёз. Хорошо ещё, что пришла тётя Руфа (мать Ольки и Толика) и быстро с нами разобралась. Я помню ещё одну историю, которая произошла с нашим дедом.
Его оставили водиться с Толиком, которому было тогда года два. Толик нашёл чернила и разлил их по столу. Он шлепал ладошкой по чернильной луже и хохотал. Дед подошел поближе, чтобы понять, над чем так веселится ребенок. Толик намочил руку в чернилах и похлопал ею деда по щеке, ещё намочил и ещё похлопал. Дед решил, что эта лужа самого естественного происхождения и тоже посмеялся:
— Ай, яй, Толик! Написал и хулиганишь над дедом! Ай – хулиган!
Я не знаю, что им тогда сказала бабушка, когда их такими увидела. Но то, что их долго отмывали – это факт.
В бабушкином доме было много икон. Но о Боге со мной тогда никто не разговаривал. А жаль. Бабка с дедом делали свечи (катали). Потом они передали это дело моим родителям. Иногда и я помогала им. После этого в дом стали приходить незнакомые женщины – покупательницы. Позднее я уже всех их знала по именам – Нюрка, Васиха ...  Я понимала, что это незаконное производство и старалась держать язык за зубами. С тех пор в доме появился достаток. Родители сменили мебель, купили ковры, пылесос, холодильник и даже “Жигули“. Но мать стала попивать. И всё потом стало плохо, очень плохо.
Плохо стало  после смерти бабушки. Она умерла зимой. Мы в тот день ездили в цирк в Иваново и уже не застали её в живых. Отец очень переживал из-за этого, обвинял себя. Теперь я понимаю, что бабушка тогда была для всех нас неким соединяющим стержнем. Именно она скрепляла и держала на себе всю большую семью. После её смерти что-то распалось. Мы уже не собирались так все вместе. Чувствовался какой-то разлад. Дед сразу сдал и пережил её не на много:

Я открою книжицу,  малую свою.
С нею, как с подругою, я заговорю.
И родятся добрые, светлые слова.
Это лик Спасителя смотрит на меня.
Взор незатуманенный в детство обращу.
О добре,  утраченном,  тихо загрущу.
Попрошу у прадеда вывести коня.
Знаю, лик Спасителя смотрит на меня.
Оживает в сердце сказка – старина.
С бабушкиной прялкой сяду у окна.
Вот у самовара вся моя родня
Тихо и спокойно смотрит на меня.
Темные иконы в уголке стоят,
Теплится лампада, две свечи горят.
И через столетья, как водой кропят,
Души наших предков с нами говорят.
Будто защищая, словно отводя,
Но не осуждая, разве что любя.
И сказала бабка: “Милое дитя,
Видишь, лик Спасителя посмотрел на тя.“

После смерти бабушка  явилась моей  матери ночью сидящей на кухне, катающей свечи. Она сердито посмотрела на мою мать, но ничего ей не сказала. Мать присмирела на какое-то время. Но потом снова начала приводить в дом подруг.
А по весне на мое окно прилетела белая голубка. Она постучала в окно клювом и долго-долго смотрела мне в глаза своими нежными маленькими глазками. Мне сказали, что она принесла весточку от моей бабушки.

  Глава 9  Не Ленка, а сто рублей убытку

Отец рассказывал мне, что когда я была маленькой, то по ошибке съела дождевого червя. Ну, может не полностью, а только кусочек. Но мне от этого не легче. Ничего себе родители! И так спокойно об этом говорить! А дело было так:
Отец копал грядку под лук, а я ходила рядом и собирала в консервную банку червяков. Потом я относила червей курицам и возвращалась к грядке. Мать вынесла мне бутерброд с маслом, чтобы “я не умерла с голода“. Так вот, представьте, что в одной руке я держу бутерброд, а другой рукой подбираю червей и кладу их в банку. Ну, в общем, в какой-то момент я перепутала бутерброд с червяком и ... Отец говорил, что услышал странный хруст. И... Вытащил изо рта у меня то, что успел. Еще он говорил, что после этого я стала очень хорошо кушать и сделалась этакой пышкой. Только мне все эти рассказы очень неприятно  вспоминать. Да и большое подозрение у меня  насчет правдивости всей этой истории. Но червей я все-таки воспела в своей ранней (детской) поэзии:

Червяки кривляются –
Спортом занимаются.

Я знаю, что многие в детстве грызут ногти, угольки, кирпичи, мел едят. У кого чего не хватает. Чего же у меня тогда не хватало?
По червям в школе у меня была  пятерка. Задали нам на дом как-то практическую работу – “Исследование поведения дождевых червей и их реакция на воздействие различных раздражителей“. Эту практическую работу мы выполняли с подружкой в нашем огороде. Я даже помню, как звали мою подружку. Имя учительницы долго не могла запомнить, а вот Сару Беккеровну Миттахуддинову запомнила сразу. Для опытов мы выбрали самого жирного и длинного дождевого червя. Мы изучали, как он реагирует на солнечный свет, на укол иголкой, прикосновение  кусочком лука, измеряли наименьшую длину сжатия. Но вот наибольшую длину растяжения измерить забыли. Когда мы вспомнили об этом, то оказалось, что червяк уже не “дееспособен“, иначе говоря,  не подает признаков жизни. Тогда мы решили растягивать червяка вручную и... немного не рассчитали усилия (разорвали). Теперь-то я понимаю, что мы использовали технологию, больше подходящую для изучения сопромата.
Отец подшучивал надо мною не только из-за дождевых червей. Он иногда называл меня “не Ленка, а сто рублей убытку“. Это, наверное,  потому что я очень часто била посуду. Водопровода у нас не было, поэтому посуду мы мыли в большом эмалированном тазу. Стаканы я переворачивала вверх дном и оставляла на столе стекать. Стаканы стекали и начинали “ползти“ по мокрой клеенке к краю стола. Но я была начеку. Некоторые стаканы не просто крались, но еще и шипели на меня и булькали. Я была очень бдительна, грозила стаканам и отодвигала их назад. Но они были упрямы, этакие –“суицидисты“. Иногда я успевала убрать стаканы в шкаф, но иногда меня отвлекала кошка или приходил кто-нибудь. И стаканы, уловив момент, прыгали со стола. Да еще, выливая из ведра воду на кучу с мусором, отец обнаруживал в нём периодически чайные ложки. Он приходил домой и говорил трагическим голосом:
- Нет, нет – это не Ленка, а сто рублей убытку.
И еще он  иногда добавлял:
- И вообще, ты у нас какая-то нечистокровная.
И почему он так говорил? Непонятно. Мой отец всегда был себе на уме.
Однажды мне приснился сон, что я ела конский щавель и у меня в животе после этого завелись черви, которые грызли меня изнутри. Сон был очень яркий и поселил во мне смутное чувство тревоги. Я вспомнила рассказ бабушки о том, какие она испытывала боли перед смертью. В особенности её слова “как черви изнутри гложут“. Я решила, что у меня тоже рак и стала к себе прислушиваться. Рак не заставил себя долго ждать и у меня начались сильные боли внизу живота. Я долго терпела боль, скрывала от родителей. Но дело дошло до рвоты и пришлось вызвать «скорую». В больницу со мной опять поехал отец. Диагноз был обычный – гнойный аппендицит. Меня оперировали под местным наркозом. До конца операции отец сидел в приёмной. Я думаю, что он за меня молился.
Операцию мне делал  молодой хирург. Он попросил меня что-нибудь рассказать о себе, о жизни. А поскольку я очень доверяла мужчинам, то начала с ним запросто болтать. Я рассказывала разные смешные истории, которые со мной происходили. В общем,  мы чудесно пообщались. Только в конце было немного больно,  и я покусала губы. Когда операция была закончена, я хотела встать и идти. Но мне сказали, что за мной приедет “Чайка“.
Операция закончилась ночью. Наверное, отец тогда шёл пешком через весь город ночью домой. Он всегда был со мной в трудные минуты. Как жаль, что  я не смогла сделать то же для него.
Но я уверена, он всегда рядом, мой отец. И я зачастую думаю примерно так:
- А чтобы сейчас по этому поводу сказал отец? Чему он меня учил?
А учил он меня больше делами. Нет, даже не делами, а поступками. Учил быть неприхотливой в еде, в одежде, быть терпеливой и сдержанной, обходиться без посторонней помощи. Даже в сказки он привносил своё:
- У одного отца было три сына. Два умных, а третий – футболист.
-  Жили-были старик со старухой. И никого-то у них не было кроме разбитого корыта.
Было в нём что-то спокойное и правильное. И я ему верила. Отец не гнушался никакой работой. Он никогда не делил дела на мужские и женские. Мыл полы, полоскал бельё, готовил обед, нянчил детей. Отец работал слесарем, плотничал, “шоферил“. Он  очень многое брал на себя, причём оставался при этом где-то в тени и никогда не требовал никакой благодарности.

  Глава 10  Эти странные взрослые.
 
В детстве мне  нравилось подражать голосам различных животных. Я кудахтала курицей, воспроизводила диалоги котов, могла изобразить козу, лошадь, щенка и лягушку.
О, лягушек я любила особенной, нежной любовью. Вместо грибов, я собирала в лесу лягушек в корзинку. Мне очень нравились эти удивительные создания. Их большие глаза, пальчики, как у людей. До сих пор не понимаю, почему у некоторых людей к ним негативное отношение?
Однажды мы устроили пикник в лесу. Жарили на костре хлеб, пекли картошку. Взрослые сидели вокруг импровизированного стола и пели “То не ветер ветку клонит...“
Мне наскучило слушать их заунывное пение,  и я решила всех немножко развеселить. Для этого я поймала большущую лягушку, подошла к своей самой любимой и весёлой тетке Тане, погладила её по спине. Тётка Таня приветливо улыбнулась мне и снова повернулась к поющим. В этот самый момент я и засунула ей за платье свою замечательную большую и холодненькую лягушку. Для усиления эффекта я придавила лягушку сверху рукой. Я думала, что вот сейчас-то будет веселье. Все будут хохотать и хвалить меня за находчивость. Но получилось всё наоборот. Тётка Таня почему-то закричала не своим голосом, потом начала прыгать, пока из-под платья не вывалилась лягушка. С ней даже было плохо,  и все искали какие-то капли. А меня отругали и отправили домой.
Странные люди эти взрослые. И веселиться-то по-настоящему они не умеют. Едят, пьют, поют свои дурацкие песни, устанавливают какие-то условности, правила поведения, нормы. А ведь иногда так здорово побыть самим собой, немножко раскрепоститься. Поваляться на траве, побегать босиком по лужам, искупаться в реке прямо в платье и босоножках, почесаться спиной об косяк, как это делал мой отец. О, он  здорово чесался спиной об косяк! И умел очень заразительно смеяться, когда глядел мультики. Он падал на пол и хохотал, высоко задирая при этом  ноги. Я больше смеялась, глядя на него, чем на экран телевизора. Особенно здорово отец хохотал, когда мы смотрели “Весёлые ребята“. Помните то место, где поросенок улегся спать в тарелку, а потом в него воткнули вилку и он завизжал. Так вот в этом самом  месте отец визжал громче поросёнка.
Как ни странно, я любила, когда отец приходил с работы “навеселе“, ну конечно слегка. Он обязательно устраивал с нами “ломку“ и катал нас с Наташкой на спине. Эта игра называлась “битый небитого везёт“. Мы хохотали до слёз, бегали, кричали и обязательно играли в прятки. Мне кажется, не было такого дела, за которое отец не взялся бы. Он помогал  мне решать самые трудные  задачи по математике. А телевизор он ремонтировал  с огромной отверткой в руках.  Он  разбирал телевизор полностью, потом собирал его заново. При этом,  у него оставалась куча запасных частей. Но самым удивительным было то, что телевизор после его ремонта начинал показывать.
Несмотря на 7 классов образования, отец был отличный “интуист“ (это слово я придумала только что). Даже его тёща – наша вторая бабка (бабка Марья) любила его больше своей собственной дочери. Откуда я это знаю? Да со слов самой матери.
Они с отцом тогда были ещё совсем молодыми,  и пошли на какую-то вечеринку в том же районе, где жила наша бабушка. Там они повздорили,  и моя мать убежала с вечеринки “к маме“. А мама (наша бабушка) сразу ей дверь не открыла, а спросила:
- Это ты, Лиза? А почему ты одна? А где Саша?
Мама ей ответила, что оставила его “догуливать“.
Тогда бабушка посоветовала нашей маме вернуться за своим мужем и приходить вместе с ним.
Мама сначала не поверила ей и переспросила:
-Так ты не пустишь меня? И я, твоя дочь, пойду ночью назад одна?
На что бабушка ответила:
- Да, ты все еще моя дочь. Но ты еще  и мужняя жена. Вернись за своим мужем,  и приходите вместе.
Какой мудрый урок. И главное сразу всё встаёт на свои места. Отец обычно такие ситуации называл свободой выбора:
- Выбрал кость – гложи, на чужую не зарься.

  Глава 11  Все собаки моего детства.

У меня всегда было много знакомых кошек и собак, с которыми я неплохо ладила. Всегда носила в кармане что-нибудь вкусненькое, так на всякий случай. Даже незнакомые собаки это чувствовали и вели себя со мною “запросто“. Может быть это потому, что от меня пахло собакой? Но ведь кошкой тоже пахло.
Самой первой собакой на моей памяти была Кукла – маленькая чёрная собачка с белым галстуком вокруг шеи. Кукла была очень преданной и игривой. Часто воровала у меня варежки, стоило мне положить их на снег, когда я вытряхивала снег из валенок. Хватившись варежек, я бежала за ними к ней в конуру. Но, увы, иногда опаздывала и обнаруживала там только волнистые ниточки. У Куклы родились два щенка – Шустрик и Мямлик. Была ещё такая программа по телевидению, где участвовали две куклы – Шустрик и Мямлик. Вот в их честь мы и назвали щенков. Мы с Наташей играли с этими щенками, когда они были ещё совсем крошечные. Мы пеленали щенков, клали их в кукольные кроватки. Шустрика мы оставили себе,  и он вырос в большую собаку. Мастью походил на мать, но был много крупнее.
Помню, как однажды, играя во дворе, я спряталась в его конуре. Шустрик мне очень обрадовался и тоже туда залез. Так что мне тогда пришлось кричать, чтобы меня освободили.
Потом была Белка. Маленькая рыжая собачка “царских кровей“. Мать подобрала её на вокзале. Белка любила петь, танцевать, сидеть на окошке, спать на мягкой постели и есть сахар. У моего младшего брата был детский аккордеон. Я играла на этом аккордеоне собачий вальс, а Белка мне подпевала. Она была очень талантлива. А умерла в родах. Мы тогда очень горевали.
Последним был Стёпка.

Принесли нам как-то чёрного спаниеля. То ли потерялся он, то ли охотники бросили. На охоте всякое бывает. Иногда и ружья теряют, не то,  что собак. Так он у нас и остался жить. Был очень добродушным и шустрым, как вьюн. На цепь мы его не сажали, он так бегал. Были у Стёпки длинные уши и странные лапы, как бы приплюснутые.
Однажды,  зимой катались мы с горки. Степка всё около нас крутился. Вдруг внизу, у проруби, где бабы бельё полоскали, поднялся переполох. Мы санки побросали и туда. А там бабы кричат:
- Собака утопилась! Собака утопилась! В прорубь бросилась!
Но тут над водой появилась Степкина голова. А потом и он сам выпрыгнул на лёд. И тут же пулей к дому, пока вода на нем не замёрзла. Отец тогда говорил, что это он ондатру под водой учуял.
Больше всего на свете любил Степка в машине ездить и чтобы непременно на первом сиденье. Стоит машине к дому подъехать, он уж в ней сидит. И когда успевал? И не интересовался даже, чья машина. Сядет и всё тут: “Вези, мол,  меня, я готов!“ Наверное,  он на охоту всегда на разных машинах ездил. А охотник он был отменный и дичь не портил. Я в этом лично однажды убедилась.
Забрались как-то раз в наш огород соседский курицы – молодки. Бегают, грядки разрывают. Я попыталась их поймать, да не тут-то было. Они залезли в колючий малинник. Я и так пробовала их достать, и этак. Ну, отбилось дело. А Степка сидит в сторонке, хвостиком виляет, на меня глядит. Я из сил выбилась и говорю ему с обидой:
- Ну, что глядишь, помогай, ищи. После слова “ищи“ Степка стрелой юркнул в малинник и через пару минут стоял передо мной с курицей в зубах. У меня всё похолодело внутри при мысли, что он свернул курице шею.
Я вынесла курицу на улицу и отпустила её на землю. Та, как ни в чём не бывало, отряхнулась и принялась рыться в песке. А сзади меня уже стоял Стёпка с очередной курицей в зубах.
Из-за моей дружбы с собаками однажды приключился со мной один казус. Шла я из магазина как-то вечером. Уже и темнеть начинало. Осень тогда была дождливая. Под ногами грязь. Иду я нога за ногу, о своём думаю. Слышу,  сзади меня вроде кто-то догоняет, по грязи шлёп-шлёп. Ну, думаю, пусть спешит. Я в сторонку отошла, чтоб дорогу уступить. Но вдруг тот, кто шёл сзади, как положит мне свои ручищи прямо на плечи и дышит этак тяжело-тяжело. Ну, думаю, конец мне, сейчас душить начнет. Только вдруг этот самый грабитель как лизнет меня в щёку. Тут уж у меня весь столбняк сошёл. Я голову повернула, а это – мой старый знакомый – рыжий пёс. Я его хлебом угощала когда-то, вот он меня и припомнил. От избытка “чувств-с“ целоваться полез.
Собака, она вся наружу. Уж, если рада тебе, так на руки запрыгнет. И предана  - по гроб. Кошки, они не такие. Дольше обиду помнят и больше привязаны к дому, нежели к хозяину.
Жила у нас этакая парочка – Зина и Ксюша. Это я их так назвала. Одну – в честь моей любимой учительницы физики, другую – в честь соседки, она ещё в магазине тогда работала.  Разговорчивые были кошки. Одна в комнате на стуле лежит, другая в кухне. И разговаривают между собой:
-  Мыр - мяу, мыр - мяу...
-  Мяу - мяу , мыр...
Однажды я гладила на кухне бельё. Под окном стояла поленница. На ней лежала Ксюша. Моё внимание привлекло её неадекватное поведение. Она выгнулась, перевернулась на спину, изящно потянула шею, помахала хвостиком, снова перевернулась. При этом движения её были столь грациозны и женственны, что я невольно подалась к окну, чтобы увидеть – перед кем это она так “выделывается“. На земле под вишней сидели три “прибалдевших“ кота – чёрный, рыжий и серый. Так вот в чём дело! А я-то думала, что варьете придумали люди!
Кроме лягушек, собак и кошек, любила я ещё и лошадей. Помню мои первые прогулки на лошади при луне, мои первые полёты с лошади. Об этом мне напоминает мой травмированный позвоночник. Разумеется,  я падала не только с лошади. Я падала и с чердака, и на пол, когда Наташка из-под меня стул выдернула. Я тогда так хлопнулась, что целый вечер потом пролежала. И как только моя разлюбезная сестричка меня совсем в детстве не угробила?
Но вернусь к любви. Так вот, было в моей жизни то, что я не любила. Вернее сказать тот, кого я не любила. Это ещё мягко сказано – “не любила“.
А речь идет о петухах. С ними у меня не заладилось с самого начала. И я их, честно сказать, боюсь до сих пор.  И если где-то в радиусе пяти километров от меня живёт “клевачий“ петух, то уж, поверьте моему горькому опыту, он непременно найдет повод и время со мною встретиться. Так вот у бабки Фелицаты жил такой “клевачий“ петух,  и я его панически боялась. А он об этом не только прекрасно знал, он этим упивался. О, даже сейчас, при одном упоминании об этом петухе, во мне закипает ярость благородная. Да и было от чего. Этот петух превратил мою жизнь в сущий кошмар. Он знал весь мой день до мелочей. Во сколько я возвращаюсь из школы, когда хожу гулять или в магазин. Он выслеживал меня, как нюховая собака, он появлялся в самые неожиданные моменты в самых непредсказуемых местах. Он ежедневно встречал меня из школы,  и мы устраивали гонки вокруг грузовой машины нашего соседа. Но это исчадие ада, промчавшись под машиной, выскакивало прямо перед моим носом. Почти каждый день я приходила домой в слезах. Стали поговаривать, что петух “может выклевать ребёнку глаза“. Всё закончилось тем, что бабушка пригласила меня однажды на лапшу из петуха. Хотя это и было моей победой, я не торжествовала. Мне почему-то не хотелось есть своего врага.
После этого петуха в моей жизни было еще несколько встреч с этими бандитами. Помню, как мы стайкой девчонок бежали в кино. Сзади нас догнал петух и клюнул... Кого бы вы думали? Меня! Меня одну он выбрал изо всех, хотя я и шла не последней. Он буквально выклевал меня из серёдки.
А совсем недавно на меня напал петух и его прогнал маленький мальчик лет семи. Мальчик очень удивился поведению петуха. Он сказал, что это старый петух и никогда раньше не клевался. Наверное, я сама виновата. Вижу во всех петухах потенциальных бандитов и провоцирую их этим самым к агрессии. А может быть у меня стиль “жертвы“?

  Глава 12  Планета моих грез

Маленькая я очень часто летела во сне. Летала вертикально, горизонтально, плавала по воздуху. Я летала высоко в облаках, а иногда едва поднявшись над землей, над головами людей, над крышами домов. Я  и сейчас частенько летаю во сне. Чувство полета восхитительно и ни с чем несравнимо. Я полетала однажды наяву, но это уже другая история.
Так вот, просыпаясь, я пыталась воспроизводить свои движения во время полета. Но у меня ничего не получалось. Я показывала отцу, как нужно отталкиваться от земли и махать руками. Но он только смеялся надо мной. Мне было очень жаль, что отец не понимает того, что творится в моей детской душе.
Посмотрите на бабочку, проследите все её превращения. Сначала - это личинка, потом - гусеница, куколка и, наконец, – вершина совершенства, идеал красоты, изящества – бабочка. Как она легко парит над цветами, как она прекрасна!
То же самое может произойти и с нами, если мы не останемся  навсегда гусеницами, если не  погрязнем в земном,  и перестанем мечтать о небе.
То,  что у меня есть душа и она бессмертна, я знала от рождения. Но вот, где она была до моего рождения? Я тогда не знала. Поэтому придумала свою теорию, а потом и сама в неё поверила. Я всем рассказывала, что раньше, совсем давно, я была бабочкой, красивой бабочкой. А потом стала Золушкой. А теперь я – девочка  Лена.
Однажды, во сне я залетела на удивительную поляну. На этой поляне была странная Трава, какая-то неземная. Очень сочная зелень, нежная и молодая. Она мне напомнила “гусиный лук“. Трава была, словно живая, и качалась волнами. У меня возникло странное желание найти гребешок, чтобы причесать эту  Траву. Траву я не приминала. Я парила над нею. И еще там был Свет. Он шел ниоткуда. Но был везде. И это было так прекрасно! Кроме Травы и Света, на этой поляне были ещё живые существа – это Ветер и Дождь. Ветер проводил по моему лицу пальцами Дождя и его теплые,  и нежные прикосновения вызывали у меня чувство удивительного покоя и умиротворённости. Дождь гладил меня, Ветер убаюкивал, а Свет  наполнял меня изнутри удивительным чувством любви. Такого я никогда не испытывала на земле. Это было незабываемо. Ощущение того, что тебя любят, любят так, как никто и никогда не любил, было прекрасно. Мне очень не хотелось просыпаться, не хотелось оставлять планету моих грёз. Сон был настолько ярким, что я помню его до сих пор. 
У меня никогда не было настоящего близкого друга. Моими лучшими друзьями были книги и живая природа. В начале,  моё чтение было бессистемным и более принудительным. Но потом я встретила  и полюбила Достоевского, который потряс меня своей глубиной и духовностью. Всегда рядом шёл по жизни Пушкин, выше всех и вся. Дома у нас была богатая библиотека. Из любимых книг детства в памяти остались “Старая крепость“, “Кортик и бронзовая птица“, “Волшебник Изумрудного города“, “Дети капитана Гранта“, “Десять тысяч лье под водой“, “Человек – Амфибия“, “Девчата“. По правде сказать, я не была такой уж  усидчивой и правильной девочкой. Мне надоедало однообразие, меня посещала её величество Скука. И тогда я с азартом охотника бралась за новое дело, но, увы, быстро к нему остывала. Я пробовала вышивать, готовить, шить, вязать, рисовать. Я лепила из пластилина и глины, сочиняла стихи, танцевала, придумывала страшные истории, составляла гербарии, играла с мальчишками в ножички, плавала, гоняла на велосипеде, выращивала цвета, ловила бабочек, собирала лекарственные травы, ходила в фотокружок, в конькобежную секцию и даже занималась кролиководством. И хотя отец и называл меня верхоглядкой, но это было прекрасное время, время поиска.  Я искала себя, своё. Это было время проб и ошибок. Ошибок, за которые не пришлось расплачиваться сломанной судьбой. Я примеряла на себя свою будущую взрослую жизнь. Я пробовала себя на разные роли.
Как я благодарна своим родителям, за то, что они разрешали мне приносить в дом бездомных кошек, держать хомяков, мышей, кротов и землероек, не выбирали мне друзей и не навязывали мне свой образ мышления. Они мне давали время на кристаллизацию характера. Они не ломали меня и не брали на себя смелость “ограничивать“ меня.

  Глава 13  Этим не шутят

  На пятом десятке мать родила отцу сына, а нам – братика. Мальчика назвали Сергеем в честь покойного дяди. Разумеется, у нас с сестрой хлопот прибавилось. Но это были приятные хлопоты. Серёжа рос очень милым и послушным ребёнком. Одна беда – вставал рано, часов в шесть. У меня же всегда была слабость – понежиться  лишний часик в постели.
Помню, кричит мать с кухни:
— Серёжа, иди, буди эту соню, пусть идёт завтракать.
Я слышу, как малыш шлёпает по полу, и крепче сжимаю глаза. Обычно он подходил ко мне и начинал меня тормошить, ковырять пальцем глаза. Но на этот раз Сережа сменил тактику,  и я получила оглушительный удар по голове трубой от пылесоса, причем алюминиевой.  Ну, конечно, алюминий – легкий металл, но мне хватило, мало не показалось.
Серёжа ходил в новые ясли – сад. Мой старый деревянный двухэтажный  детский сад снесли. Сейчас на этом месте – сквер и памятник солдату-освободителю. В Серёжином садике было всё уже по-другому. И шкафчики и кроватки. У нас же были деревянные раскладушки, крутая лестница. О, я отлично помню, как спустила однажды с этой лестницы толстую девчонку, которая постоянно щипала меня до синяков. Почему-то, до сих пор,  при слове “детский сад“ из моей памяти выплывает столовая ложка с рыбьим жиром. Фу...
Помню, меня оставили с маленьким Серёжей дома. По-моему родители с Натальей ушли на свадьбу. Отец пару раз приходил нас проведать. И вот что я придумала. Я взяла Серёжины колготки, набила их всякой ерундой, потом надела на них ботинки-пинетки. Все это подсунула под шифоньер. А он у нас был старинный и очень низкий – всего сантиметров 15 от пола. Когда в очередной раз пришёл отец, я спрятала Сережу в спальной и приказала сидеть тихо-тихо. А сама открыла дверь и с трагичным лицом повела отца в комнату, говоря при этом:
- Я не знаю, как это произошло...
Увидев раздавленного шифоньером ребёнка, отец тут же протрезвел. В этот момент из комнаты с хохотом выбежал Серёнька, а отец сел на порог и очень долго молчал. А потом просто сказал мне:
- Этим не шутят.
И я больше “этим“ не шутила. Шутила другим.
Выдали нам  в школе, однажды, противогазы, чтобы мы их дома “подогнали под себя“ и на уроке начальной военной  подготовки показали хорошее время. Иду я в тот день домой. Вижу – мать впереди. Я побежала “короткой дорогой“, залезла в дом через кухонное окно, надела противогаз и спряталась за занавеской в прихожей.
Ничего не подозревающая мать,  открыла своим ключом дверь и вошла в кухню. И тут я перед самым её носом выставила свою противогазную голову. Я хотела ещё и закричать, но этого уже не потребовалось. Мать начала медленно оседать на порог. Я не помню, что мне тогда было. Но с тех пор, прежде чем пошутить, я думаю об “экологии“. И я ещё после всего этого смею осуждать «шутки» моей сестры…
С рождением сына отец помолодел. Он возился с малышом, укладывал его спать, отводил его в садик, забирал дамой. Помню, как он в шутку называл Серёжу - Хаммаршельд. Я его тогда спросила:
- А кто это такой - Хаммаршельд?
Отец объяснил мне, что это председатель ООН.
Отец никогда не кричал на нас. И, как всегда, брал на себя почти всю домашнюю работу.
Мать больше роптала:
  - Отдохнешь, когда издохнешь.
Но отец, мне кажется, её очень любил и поэтому всё ей прощал. Да и нас тоже прощал. “Любовь, да всё покроет“.
Пошла я однажды в магазин за молоком для Серёжи. А по пути назад поскользнулась на льду, упала и всё молоко разлила. Пришла домой в слезах. А сказать, что упала –  стыдно. Вот и соврала, что на меня собака бросилась. Отец говорит:
- Иди опять.
А я – в слёзы. Так отец и ходил сам. А мне потом так стыдно было. До сих пор я это молоко помню.
Сергей рос слабеньким. У него очень часто открывались кровотечения из носа. Я всегда очень пугалась при этом.
Однажды,  отец с Серёнькой мыли пол  на кухне. А малышу не больше трех лет было. Ну, он тоже тряпкой возит, старается. Пятился, пятился и сел в ведро с водой. Отец его из ведра вытащил и ну хохотать. На пол повалился, ноги задирает. А малыш с таким жалким видом стоит, вода с него стекает, глаза напуганные. Глядел, глядел  на отца, да как “рявкнет“ на весь дом. Тут уж и я прибежала, успокоила малыша, увела переодевать.

  Глава 14  Рождение мёртвой девочки
 
Перед Сергеем была у матери девочка. Только родилась она мёртвой. Мать тогда велосипедист сбил, вот девочка и не выжила. Её Ниной назвали. Отец её домой прямо в простынке принёс. Говорил, что ехал в автобусе и всё боялся, чтобы ножка или ручка не выставились. А потом положил её в ящик комода, “чтобы кошки не нашли“. И ушёл гробик делать. Это он мне тогда всё растолковал, что бы я в жизни ничего не боялась и больше знала об “обратной стороне медали“. Я классе во втором тогда училась. Отец мне всё объяснял, если я что-то спрашивала. У него и привычки такой не было отвечать: “Вот подрастёшь, сама всё узнаешь“. Отец мне рассказал, что бывали случаи, когда кошки над младенцами “безобразничали“, да и поросята тоже. Ведь от младенцев всегда молочком пахнет. Отец рассказал, что и его однажды чуть свиньи не съели, когда он к  ним в загон свалился. Это он тогда ещё глупый был и первый раз спиртное попробовал. Крепким для него этот урок оказался.
А я этих поросят боюсь, да и свиней тоже, пусть и меньше, чем петухов, но всё-таки.
Родители раньше всегда поросят держали. Маленькие поросята какое-то время жили в доме и их выпускали побегать. Поросёнок начинал носиться по комнатам, кататься на половиках, кусал меня за пятки. Я визжала и запрыгивала на кровать.
А,  однажды, отец посадил меня покататься на большую свинью во дворе. А она, как  начнёт носиться.
У моего “папочки родимого“ тоже были шуточки, надо вам сказать...
В выходные мы всей семьей лепили пельмени, делали  манты, голубцы. Часто устраивали праздники. Мать любила удивить гостей заливным из судака или ещё чем-нибудь этаким из её кулинарной книги. В нашем доме было две ценных книги – “Лекарственные растения“ и “Книга по домоводству и кулинарии“. Мы с Натальей обычно выпекали бизе или жарили в масле хворост.
На Новый год отец непременно приносил ёлку - большую, под самый потолок.  Ёлку наряжали всей семьёй. Это был целый ритуал. Было несколько старинных шаров, с фосфоресцирующими цветами. В темноте они начинали светиться. Под ёлку ставили Деда Мороза и Снегурочку. А на ёлку вешали конфеты. Мать приглашала фотографа, чтобы всех снять возле ёлки. Как сейчас вижу – Серёжа в матросском костюмчике и валенках стоит возле ёлки. Рядом – большая лошадь на колесиках (больше его).
С маленьким Серёжей мы  много читали. Тогда я и выучила наизусть почти всего Чуковского. У Серёжи была замечательная память. В пять лет он знал море стихов. Мы его записали на нашем первом магнитофоне - “Днипро“. Получилась целая кассета. Но ему от нас и доставалось. Однажды,  я уронила маленького Серёжу со стола. А, один раз,  мы с сестрой в наказанье заперли его в сарае. И хотя там было темно и страшно, он не плакал.
Серёжа как-то быстро вырос. Вернее сказать быстро повзрослел. Мне кажется, у него не было  такого беззаботного детства, как у нас с сестрой. Сначала сестра, а потом и я,  окончили школу, уехали учиться в Иваново. Потом мы повыходили замуж. А Сергей остался жить в доме, где уже не устраивались дружеские  праздничные  застолья, где поселилось тревожное ожидание развязки.
Я ещё ходила в десятый класс, когда Сергей пошёл в первый. В школе мне приходилось опекать его,  и я часто заходила к нему в класс. Однажды,  учительница сама пригласила меня и попросила посидеть на уроках:
- Ваш брат поёт песни в классе. Сначала он поёт тихо, потом всё громче и громче. А потом уже весь класс подхватывает и уже поют все хором. Он срывает мне занятия.
Пришлось мне и родителям других детей сидеть на  уроках.

  Глава 15  Как я болела свинкой.
 
  Почему-то мои самые яркие воспоминания относятся к тем моментам моего детства, когда я болела. Возможно,  болезнь полезна для души человека. Я имею в виду то, что “Господь посещает нас скорбями и болезнями“. И что в определенный момент наступает ремиссия (смена нашей миссии). Один такой день из моего детства запомнился мне почти полностью.
Зима... Солнце играет на снегу, слепит глаза. Родители везут меня на санках по утоптанной тропинке. Мы едем к бабушке на Затенки. Санки переворачиваются,  и я падаю на снег. Лежу и жду, когда меня поднимут. Но родители делают вид, что увлечены беседой и скрываются за поворотом. Я какое-то время лежу и жду, но за мной никто не возвращается. Почему-то нет сил подняться и обидно. Но ждать больше нечего, я встаю  и тащусь по скользкой тропинке.
От бабушки мы заходим к маминой сестре – Люсе. Потом идём  “на фабрику“. Там накрывают стол,  и мы долго сидим. Говорят все сразу. Очень шумно и жарко. Я начинаю “скулить“, звать родителей домой. Но они меня, кажется, не слышат. Я нахожу своё пальто и выхожу во двор. Уже темно. Я прижимаюсь щекой к снегу, чтобы унять жар. В моей голове ещё звучат голоса:
- Они его потом и в петлю засунули! Если б тогда милиция только с него одежду сняла! Он весь в синяках был! Вот что творят!
А потом мне сделалось хорошо-хорошо. Снег таял на щеке и стекал вниз, приятно холодя шею. Молоточки в голове стучали всё тише и тише. Голоса умолкали... И я стала куда-то уплывать.
Весь следующий день я пролежала в кровати. Доску, которой меня загораживали, чтобы я не упала, перевернули. И я катала по ней пупсиковую колясочку, которую мне купила в честь болезни мать. По полу бегал поросёнок. Я побаивалась, как бы он не запрыгнул в кровать. Мне сказали, что у меня свинка. Может быть,  этот противный поросёнок и заразил меня своей свинкой. Я лежала и глядела на потолок. Доски на потолке были окрашены в голубой цвет. На них в некоторых местах виднелись следы от сучков и неровности. В одном месте я увидела целую картину. Прекрасная принцесса бежала от каких-то чудовищ, которые её преследовали. Волосы у принцессы были стянуты в тугой узел, сзади был шлейф, а изящная рука сжимала розу, словно стараясь защитить её от поругания. У её преследователей горели глаза. Они  о чет-то договаривались между собой. Я и сейчас вижу эту картину перед собой. Наверное, я тогда очень долго болела.
Да, если уж говорить честно, мне нравилось болеть. Тебя все как-то сразу начинают  жалеть, любить (да просто замечать). Даже мать вспоминает о тебе, купит что-нибудь. Отец сидит около кровати. Сестра показывает диафильмы. Свой первый диафильм я выучила наизусть, когда ещё не умела читать:

...Что не делает дурак, все он делает не так.
Начинает не сначала, а кончает,  как попало.
С потолка он строит дом. Воду носит решетом.
Дверь берет с собою в лес, чтобы вор к нему не влез...

Чьи это стихи? Не знаю. Больше я их нигде не встречала. А жаль. Поучительные стихи.
Когда я болела, то часто “лунатничала“. Я не знаю, как это происходило. Но меня несколько раз ловили по ночам. Я шла, вытянув вперёд руки, широко раскрыв пустые расфокусированные глаза. Наверное,  я в это время была в другом месте. Я часто болела ещё и  оттого, что у меня было слабое горло. Стоило мне промочить ноги или посидеть лишний часик-другой в снегу, как я начинала кашлять. Но это было так здорово – рыть в снегу норы и пещеры, и строить настоящие снежные города, и прыгать с крыши нашего сарая в сугроб.
Однажды,  Олька пришла к нам в новой кроличьей шубке. Мы в это время как раз прыгали с крыши в снег. Олька сказала, что мать ей запретила валяться в снегу. Потом она подумала и добавила, что если она прыгнет с нами всего один только разок и отряхнется, то её мать ничего и не узнает. Но она немного не рассчитала. Мы-то прыгали с разбегу. А Олька прыгнула прямо, где стояла. И повисла на заборе. Она висела и кричала. Мы испугались, что она задохнется,  и начали её стаскивать. Ну, в общем, шубка была испорчена настолько, что Ольку к нам гулять до самого лета больше не отпускали. Да, как говорит сейчас мой взрослый сын: “Одежда должна быть удобной и прочной“. (Представьте, что он на вручение диплома явился в шортах.)
Моя детская одежда отвечала этим требованиям. Штаны с начесом я выправляла на валенки. Так и снимала их кучей. Всё было обмерзшим. Приходилось мою гуляльную одежду выколачивать на крыльце, отщипывать от начёса комочки снега и льда. А потом,  всё это развешивать по отопительным батареям. Только однажды я попала впросак. Положила на горячую батарею мокрую кроличью шапку с ушами. За ночь она так усохла и состарилась, что я её больше не смогла её одеть.
Зимой было здорово падать в снег – чисто и не больно. Летом совсем не то. Бежишь,  бывало, этак скорости на четвёртой, и вдруг чувствуешь, что отрываешься от земли... Доли секунд полета, а сколько всего передумаешь за это время. И... приземление... Очень даже плотный контакт с землёй. У меня до сих пор колени чёрные от этих контактов. Это шлак врос, под кожу ушёл. У нас дорогу раньше всегда шлаком посыпали.
Да, зимой падать лучше, чем летом или весной. Весной – совсем плохо.
Купила мне мать как-то пальто драповое. Красивое такое – красное в чёрную крапинку.
Снег сошёл. Солнце припекало. Я вышла погулять в своём новом пальто. Хотела привыкнуть к нему, освоиться. Ну, вы знаете, бывает так с новой одеждой. Сначала неуютно себя в  ней чувствуешь, пока не привыкнешь. Вот поэтому я и решила обновить пальто и уж назавтра в нём смело идти в школу. Отец распиливал отходы, привезенные с пилорамы для растопки котла, и уносил их на двор. Я сначала степенно ходила возле него в своём новом пальто. А потом осмелела и начала бегать. Отец очень спокойным тоном несколько раз предупредил меня:
-  Смотри, Ленк, упадёшь.
Но я продолжала бегать:
- Не упаду, не упаду, не упа...
И, не договорив “...ду“, растянулась в середине ручья, в самой грязи.
Когда я встала, то вид мой был жалок. Новое пальто было обновлено на все 100%. С него стекала грязь вперемешку с опилками. Отец таким же спокойным голосом констатировал:
- Я же тебе говорил, что упадёшь.
 
  Глава 16  Кому не пропасть

Я подозревала, что наш дом населён призраками. Но мне никто не хотел верить. А я часто слышала шаги, скрип половиц, чьё-то тяжёлое дыхание. И на чердаке иногда творилось такое! «Их» видел только наш дядька – мамин брат. Вообще-то его звали дядя Витя, но мама называла его «Кому не пропасть». Она так и говорила:
-  Вот «Кому не попасть» идёт.
Мы с Натальей любили «Кому не попасть», потому  что он всегда приносил что-нибудь  вкусненькое. Он работал маляром-штукатуром и иногда задерживался на работе - на шабашках. А нашабашившись как следует, уже не мог добраться до дома. Он приходил к нам ночевать. Спал на кухне,  на фуфайке. Никогда не ложился на диван. И я думаю это потому, что «они» диван под ним качали, и «Кому не пропасть» падал с дивана. Я это знаю наверняка. Однажды,  он бегал по дому и ловил «их» всю ночь то в шкафу, то под кроватью. А потом кричал нашей матери:
- Лиза, Лиза, они уже пол поднимают! Иди скорей сюда!
Бедный «Кому не пропасть», он так и умер от вина, заснул в ванной и сварился. Мне жаль его, он был не плохой  человек. Мать даже женить его хотела. Пригласила к нам невесту. Устроили танцы, а она (невеста), как корова, плюхнулась на диван и все пластинки у нас передавила. Очень жаль было, особенно танец маленьких лебедей. У нас ещё тогда старый проигрыватель был переносной. «Кому не пропасть» тогда  так и не женился. Он все шабашил и шабашил, и «этих» гонял,которые пол поднимают,  не до женитьбы ему всё было.
У нашей матери было ещё два брата и сестра Люся. У Люси была дочь. В пять лет она съела её сердечные таблетки и умерла. Звали её Таня. Смерть детей  всегда непростительна для взрослых. Однажды,  я тоже чуть было не последовала за нею. Мне, в очередной раз,  «подсудобила» любимая сестричка. Она купила витамины и отдала мне целую банку. Я спросила:
- А по  сколько штук их можно есть?
Она ответила:
- А хоть все сразу!
Я и съела все сразу. Потом мне желудок промывали, но  два дня продолжалась рвота.
Если я выжила, наперекор всему, что бы ты со мной не происходило, -  это заслуга одного Господа Бога! И ещё бабки Марьи, которая водила меня в храм и причащала.  (Много же хлопот я доставляла своему Ангелу-Хранителю.)
Но, вернемся к призракам, которые населяли наш дом. После смерти бабки Фелицаты и деда Миши в их половине стал жить с семьёй брат отца – Ананий. У него родились два сына – Миша и Женя. С их появлением,  у меня стало насчитываться 14 двоюродных братьев и сестёр (включая троих по линии матери). Потом к ним приехала жить тёща. Я слышала через стенку, что с зятем у неё были натянутые отношения. Так вот, наша мать поговаривала, что эта тёща приколдовывает, и не велела маленькому Серёже ходить на ту половину. Я и сама видела однажды, как бабка ходит по нашему огороду, что-то шепчет и разбрасывает странные белые корешки. Так вот, Серёжа не послушался совета. И,  однажды ночью,  мы проснулись от нечеловеческого вопля. Кричал Серёжа. Я включила свет, бросилась к нему. Но он отскочил от меня, как ошпаренный. Отец еле удерживал Серёжу в постели.  А он показывал на меня и всё кричал:
-  Чёрт! Чёрт!
Успокоился он лишь после того, как его обрызгали святой водой перед иконой Николая  Угодника. Это был самый почитаемый святой в семье отца. На следующий день Сергей, разумеется, ничего не помнил. И я быстро забыла об этом происшествии. Возможно, что эту бабку и оговорили зазря, но даже собственные внуки её не очень любили. Забежала я к ним за какой-то мелочью, вроде спичек. Смотрю, у открытой западни лежат Мишка с Женькой,  свесив головы вниз. В руках у каждого по валенку. Бабка из подвала кричит:
— Внучки, ангелочки, выпустите меня!
А они её валенками по голове – бум,бум...
Я мальчишек отругала. Бабку из подвала вытащила. Уж долго ли они её там держали – не знаю. Сорванцы они  были. Ну и драл же их за это отец.
Мистика была неотъемлемой частью нашего детства. Теперь-то я понимаю, что мы играли с огнём. Но тогда мы и гадали, и духов вызывали,  и опыты химические ставили. Хорошо ещё, что дом не сожгли. Но интересней всего были «пугалки» и «страшилки». Мы выбирали для этого самых вредных старух и ставили им «стуканчика» на окно. Страшилки обычно рассказывали по вечерам, когда родителей не было дома. Меня из-за этого даже мальчишки ловили и заставляли рассказывать им страшные истории. Но «соловей в клетке не поёт». И я молчала, как Зоя Космодемьянская.
Когда отец пристроил к дому террасу, то сколотил там стеллажи для книг и журналов. Туда же вынесли старый диван и стол. Получилась замечательная летняя комната. Я здесь часто уединялась по вечерам и читала, читала... В этой же комнате обычно сушились травы.
Раз в год весной отец ездил на свою родину в Сокольское собирать на болотах цветущий багульник. Отец был астматиком. Он привозил этого багульника огромный мешок и раскладывал его на полу в террасе для  просушки. Так уж тогда совпало, что я приехала в это же время из похода. Мы ездили с одноклассниками на  реку Решемку приток Волги).  Жили два дня на полуострове в палатках, кормили комаров и  почти не спали. Так вот, измученная и засыпающая на ходу, я плюхнулась на диван и отплыла  в мир грёз. Первым  спохватился отец, что я сплю вторые сутки. Будили меня уже с нашатырём. Голова у меня потом долго болела.
Да, про багульник в народе много недоброго ходит. Слышала я историю о том, как один охотник с болота свою “очумевшую“ собаку на руках выносил. А ещё, что на багульнике  настаивали в лихих местах самогон и опаивали им заезжих купцов.
К травам в нашем доме было отношение особенное. Таблеток не держали. Лечились только травами. Но у меня к ним уже и некая антипатия, возможно от пресыщения. Так бывает, если в детстве чего-нибудь переешь.
Да, я понимаю, что зверобой помогает от 99-ти болезней. Мята с малиной – от простуды; копытень – от пьянства;  луковица, вымоченная в уксусе, – от сухих мозолей;  мать-мачеха – от кашля;  пустырник – от излишней возбудимости. Но когда на больной зуб нужно класть засохший, как кость, корень калгана и жевать (как написано в книге), - это уже выше моего понимания. Но, как бы я сейчас не ворчала, а таблеток у нас в доме не было. Как говорил мой отец: “Меньше знаешь, крепче спишь“.
 
Глава 17  Родословная матери
 
Мои отношения с матерью развивались динамично. У неё с отцом были полярные взгляды на жизнь. Методы воспитания матери были более авторитарны. Но я просто принимала её такой, какой она была.
Я иногда ощущала себя в своей семье чужой девочкой. А мать не выдерживала моего не детского взгляда:
-  Не тебе меня жизни учить! Доживи сперва  до моих лет.
Вообще-то она была вроде бы добрая и не жадная. Но,  как-то показушно. Она умела устроить из всего шоу. Мне даже бывало иногда  стыдно за неё. Но она была очень смелая и умная женщина. Никогда не боялась, а что скажут другие. Она, не  задумываясь, бросалась разнимать дерущихся, если видела, что один слабее. Могла снять с цепи любую собаку. Однажды хозяева такой собаки пришли к нам домой с просьбой, чтобы мать посадила их пса назад. В сильный мороз она спасла замерзающего и притащила его к нам в дом. В доме всегда было много народу. Всех кормили, поили и даже оставляли на ночь. Мне не стоило труда приводить домой всех своих друзей. Я могла запросто привести в гости целый класс.
Но если я делала попытку к сближению, мать тут же отталкивала меня,  и одной фразой надолго отучала меня от “телячьих нежностей“. А мне так не хватало материнской ласки или просто доброго слова.
Обычно,  моя мать не терпела возражений и,  если уж она что-то делала, то это было самым верным в данной ситуации. Она часто рассказывала о том, что в молодости лучше всех танцевала цыганочку, брала за неё все призы, что написала выпускное сочинение в 11-м классе в стихах. Её тогда долго выпытывали, где она его “содрала“. Ещё мать рассказывала, что в войну её семья не смогла запасти достаточно сена для коровы. А детей младше её было в семье четверо. И тогда она, ещё девчонка, пошла к солдатам и выменяла у них сено на козу. Она говорила, что её мать (бабка Марья) тогда плакала  и “кланялась ей в ножки“. Но гордыня вела мою мать к пропасти.
Родилась моя мать в д. Вахраково Заволжского района, недалеко от дачи Островского в усадьбе её деда Ивана Григорьевича Ягодкина. Мне говорили, что это где-то не доезжая Берёзовской горы. Сама я там не была.
Дед был огненно рыжий. Деда сослали в Сибирь после раскулачивания. Оттуда он бежал и долго скрывался (жил за печкой). Лиза (наша мать) была его любимой внучкой. Он помогал ей с учебой. Поэтому она, единственная в своей семье, получила хорошее образование.
Я помню, как отец говорил Натальиному мужу – Борису:
- Смотри, если пойдут у вас дети рыжие, Наташку не ревнуй. У нас дед был рыжий. А на вас как раз четвёртое колено приходится.
Я смотрю на фотографию нашей семьи. Год 1963-й. Первомай... Мать с отцом - молодые. Одеты почти аристократично. Мать в изящных туфлях, в пальто и шляпке с вуалью. Отец в костюме, в шляпе, с галстуком. О, как он всегда воевал против этих галстуков, называл их “собачья радость“. Мы с сестрой тоже в шляпах, пальто и ботинках.
Да, у матери всегда были этакие изящные вещицы. Была у неё шапочка, сшитая из кошки,  или кошек. Масть этой шапочки была точь-в-точь, как  у наших кошек -  Зины и Ксюши. Так вот,  мать иногда вместо своей шапочки на ходу хватала со стула кошку. Но тут эта “шапочка“ начинала орать и мать спохватывалась, что ошиблась. А ещё был у неё парик пепельный  и кудрявый.
Были у матери – прялка и вязальная машина. Прялку ей отец выточил по чертежам на заводе. Была старая ножная швейная машина “Зингер“. Мать меня никогда не учила прясть. Я просто  запомнила, как она это делала (подглядела), когда была ещё совсем маленькой. Как жаль, что я не “подсмотрела“, как мать строчит на машинке и вышивает. Она рассказывала, что очень много строчила, когда была нужда и продавала занавески за бесценок на базаре спекулянткам. Я думаю, что это было послевоенное время. Жаль, что достаток в нашем доме не дал моей матери подольше позаниматься рукоделием. А ведь когда-то в доме нашей бабушки ей даже приходилось вешать бумажные (бутафорские) занавески.
Раньше мать на нас с сестрой и шила, и вязала. Почему-то все мои самые светлые детские воспоминания остановились на возрасте 3-5 лет.
Мать очень любила цветы. У нас был большой палисадник с георгинами перед домом. А в огороде – грядка гладиолусов. Позднее в саду появились тюльпаны, нарциссы, пионы. За навозом ездили на луг к лесу, где паслись коровы. Отец сделал специальную телегу на металлических колёсах, где крепилась 200-т литровая железная бочка. Мать с отцом впрягались в эту бочку, а меня ставили сверху,  и я держалась за края бочки. Дорога была неровной и бочка подпрыгивала. Я пела или просто кричала (голос на ходу необычно вибрировал, как будто тебя стукают по спине). И хотя отец  часто в шутку замечал: “ Не ори, не дома. И дома не ори“, но, тогда мне разрешали поорать  в своё удовольствие. Было такое мнение: “Пусть ребёнок лёгкие развивает“.
Когда бочка наполнялась, то на её поверхности можно было поймать красивого зелёного навозного жука.
А ещё наши родители ездили в Москву за покупками. Однажды,  мать привезла нам с Натальей по платью. Сверху платья были капроновыми, а внизу у них была подкладка. У меня – голубая, а у сестры  – розовая.  В этих платьях мы ездили только в гости.
Мать очень любила книги. Постоянно выписывала роман-газету. И весь чердак у нас был завален журналами. Это были – “Вокруг света“, “Работница“, “Крестьянка“, “Мурзилка“ и, конечно, “ Крокодил“. Из-за этого “Крокодила“ мы с Наташкой однажды так повздорили...
Взяла я в почтовом ящике журнал. Принесла домой. А Наташка выхватила у меня журнал  и залезла с ним на шифоньер. Я схватила ковш с водой, но больше на себя вылила, чем на неё. Тогда я решила припугнуть сестру ножичком. Принесла “тесак“, которым отец свиней резал. Тут Наташка как сиганула на улицу, но журнал мне тогда так и не отдала. А отец мне в тот день рассказал историю о том, как он за сестрами с топором бегал и попросил меня больше “так не горячиться“.
Ну, мне, конечно,  стыдно тогда было за свою выходку. Но в угол меня никогда не ставили. И бить ни  разу не били. Наташке, помню,  один раз попало от отца, когда она в первом классе ушла цветочки собирать, а её до потёмок все искали.
Поскольку с матерью задушевных бесед у нас как-то не получалось, то сведения о её родословной я получала от “молчаливого“ отца. Да, это парадокс, но так. Отец почти всегда молчал, а мать кричала, говорила, говорила..., очень много говорила. Но вот о чём, убей – не помню. Может быть о том, что нужно уметь жить, что соседка стирает по воскресеньям бельё, что “не подмажешь – не поедешь“. Может быть... Я не помню.
Возможно, включался некий защитный экран. А вот своего неразговорчивого отца я могу цитировать почти дословно. От него же я узнала, что отец матери (наш дед) – Ягодкин Александр Иванович пропал без вести в конце войны. Отец говорил, что, однажды весной,  после сражения,  он стоял на берегу Дуная. По реке, вперемешку с немецкими,  несло трупы русских солдат. Он рассказывал, что у него  тогда странно защемило сердце, будто он потерял здесь кого-то родного.
В книге памяти погибших воинов в ВОВ 1941-1945 г.г. я нашла запись:
Ягодкин Александр Иванович 1895 г.р., призван из г. Кинешма 30.06.1941г., рядовой 189 гв. с.п. Погиб 20.08.1944г. Похоронен Каушанский район, Молдавия.
Как я сожалею о том, что не записала в свое время рассказы отца о войне, о его детстве. Ведь для меня сегодняшней так важны эти милые детали.
Пусть наша жизнь и полна событий, но от этого не становятся менее важными незаметные мелочи, которые, как маленькие маячки, указывают на скрытый фарватер в бурном потоке житейского моря. И наша задача угадать, распознать эти маячки, чтобы не ошибиться в выборе пути. Ведь не всегда рядом может оказаться добрый, мудрый друг и наставник, который всё объяснит. Нужно анализировать ход событий. Слушать себя изнутри и идти туда, куда зовет сердце, подчиняясь требованиям совести. Совесть и разум – наши главные советчики. Но, увы, они могут обидеться и покинуть нас, ели мы не слушаем их советы. А для того, чтобы слышать голос совести и разума, нужна тишина внутренняя. Люди говорливые и многозаботливые не любят брать на себя ответственность,  и чаще всего ищут себе буксир, чтобы прицепиться за него и беззаботно висеть у него на хвосте. Мне часто приходилось видеть “буксиры“, которые  тянут за собой по целой связке этаких “корабликов“. Про них говорят: “Несёт крест“.
Но, вернемся к маячкам. Нужно быть постоянно собранными и внимательными и стараться не терять их из виду. Иначе можно заплыть на опасные отмели. Как только вы увидели, что море впереди вас кипит, обходите это место – это подводные рифы, они  в щепы разобьют ваше судно. И всегда используйте попутный ветер. Вот уж тогда ставьте все паруса. Попутный ветер дует недолго – один-два дня. Но за это время вы можете проделать путь, что делали обычно за два-три месяца. В это-то время и происходят странные превращения. Рифы уходят глубоко под воду, мелководья исчезают и у всех островов, к которым вы будете приставать в это время, будут удобные и тихие гавани. А экипаж вашего корабля будет жизнерадостен и работоспособен.
Как жаль, что попутный ветер так непродолжительно дует. И какой бы удачной не была наша жизнь, но всех нас она периодически поколачивает. Казалось бы за что? Жил себе человек, никого не убивал, не крал и вдруг, “бац“ ему эта самая жизнь запрещённый приёмчик ниже пояса. А потому, что всё-то тут в нашей системе заложено. Я на себе это проверяла. Вот, например, думаешь:
— А ну-ка, сделаю-ка я эту маленькую хитрость, никто и не узнает.
Это только так подумаешь. А назавтра у тебя раз и температура под 40. И всё. Хитрость сорвалась. Вроде бы  – расстройство. Ан, нет. Это сработал предохранительный клапан. Словно кто-то отводит нас от края пропасти и поучает, как дитё малое, неразумное.
Так что,  не стоит нам горевать да сетовать, а надо Бога благодарить, что защищает  нас, да от большей беды отводит. Всё хочет до нашего сердца достучаться.

  Глава 18  Земля моих предков

Когда я подросла, мои географические познания расширились. Кроме Кинешмы я узнала Иваново, Сокольское, Юрьевец. Но Волга, красавица – Волга, оставила в моей детской памяти самый яркий след.
Волгу многие называют матушкой, кормилицей. А уж я-то знаю, какой крутой нрав у нашей «матушки». Не прощает она ни бесшабашности, ни жестокосердия. Не любит она людей пришлых, заносчивых, жадных до легкой наживы. Потому – то издавна и селились вдоль Волги люди особой породы – волгари. Открытые, легкие в общении, хлебосольные. И говор у них был особенный – волжский, протяжный, окающий. Словно и не говорили, а песню пели. И жизнь в те времена была другая - степенная, неторопливая, размеренная. Телевизоров тогда не было. А по вечерам  соседи собирались на беседу. Возле самовара узнавали все последние новости, делились сокровенным, решали житейские вопросы.
  Это сейчас дома в деревнях запирать стали, раньше такого сроду не водилось. Подойдешь к дому – в замочных ушках палка торчит. Сразу ясно, что хозяев дома нет.
Уже,  будучи взрослыми, мы с сестрой несколько раз  ездили в Сокольское, на родину нашего отца, словно подчиняясь зову предков (это сейчас Сокольское – Нижегородская область, а в пору моего детства оно принадлежало к нашей - Ивановской).
Левобережье Волги отличается от нашего привычного представления о Волге правобережной. Кажется, что это совершенно другая река, с другим характером.
А какие там песчаные отмели! Идешь, идешь, далеко-далеко, а все мелко и дно видать. И вода чистая - чистая. Почва  песчаная и грязи почти не бывает.
Именно в Сокольском я ощущала себя дома, действительно на земле своих предков. Жаль, что в своё время я не приставала к деду с бабкой с расспросами  об их быте, о жизни деревни тех лет. Может быть,  была мала и глупа. А, может быть,  время было такое и “память стирали“. И всё-таки непростительно быть Иванами, родства не помнящими.
Отец рассказывал, что у них было своё староверческое кладбище. В церковь не ходили, дома была  своя молельня (домовая церковь), куда для молитвы сходилось несколько семей. Детей воспитывали в строгости и послушании. Если в деревню приходил странник, то посылали его ночевать в дом к староверам. Самым почитаемым святым был Николай - Угодничек. Странно, но я его всегда считала нашим русским святым.
На бабкиной половине всегда горели лампадочки. Были и старинные книги с красивыми и непонятными заглавными буквами. Было в этих буквах что-то таинственное и  завораживающее. Отец рассказывал, что когда его мать стояла на молитве, то ничего вокруг уже не видела и не слышала. Да, нет ничего на свете сильнее материнской молитвы:

Знала мать, кого молить за сына,
И пошла тернистою тропой.
И обиды горькие сносила,
И носила свитки за собой.
И почти не плакала, молчала.
И терпела скорби и нужду.
И на небо боль её кричала.
Но она не сеяла вражду.
Знала мать, о чём спросить у сына.
И нашла заветные слова.
Зазвенели пламенные струны.
И Душа запела, зацвела.
И Душа наполнилась любовью.
И от сердца ниточка легла.
Стала эта нить дорогой к дому.
И от края сына увела.

Нашим проводником по Сокольским местам была наша двоюродная сестра – Лида. Она старше нас с Натальей. Лида водила нас  за черникой и земляникой. Она-то и познакомила  нас с Галашиной Серафимой Ивановной из деревни Солищи Сокольского района. И хотя много лет прошло с тех пор, но её рассказы, пересыпанные острыми словечками (на местном диалекте), остались в моей памяти до сих пор. Я по памяти записала её рассказы. Постепенно,  они обрастали новыми подробностями. Я их дополняла воспоминаниями из собственного детства. Так, незаметно,  Серафима Ивановна превратилась у меня  в тётку Дарью. А её рассказы в «Волжские побывальщины». И я уже и сама не знаю точно, с нею случились все эти истории или с кем-то другим. Но это уже другая книга.
Водила нас  Серафима Ивановна  на чернижник через топь,  тайной тропой, по одной ею видимым и понятным отметинам и знакам.
Нам же поступали чёткие команды: «Идти шаг в шаг», «в сторону не уклоняться», «держать дистанцию». Тогда же я впервые испытала тот животный страх перед топью, когда зелёная поляна под ногами у тебя «ходит  ходуном».
Но черника оказалась слишком  мелкой и её уже повыбрали. Поэтому мы решили вернуться домой – перекусить и идти за земляникой.

  Глава 19  Медвежьи следы

Солнце стояло высоко. Было жарко и тихо. В траве стрекотали кузнечики. Изредка пролетала пчела, но осмотрев несколько поникших от жары цветов, уносилась прочь. И только комары никак не могли угомониться и всё лезли в глаза, в уши и при этом противно пищали.
— Ах, эти вредные комары!
Я хлопнула себя по щеке и неприятно поёжилась.
— И что я вам сделала? Гудят, гудят... Даже в нос лезут. Тьфу, противные!
А всё-таки хорошо здесь, тихо. Не зря говорят – медвежий угол.
Ну, вот, опять ягоду раздавила. В рот её...
— У-у... Вкус – специфический.
Опять начинается. И что это со мной? Ну ничего своего, даже мысли чужие. Привыкли мы к стереотипному мышлению – дети города. Пыль, асфальт, бетон... Без выхлопных газов и жить уже не можем – задыхаемся. Глупые... И чего мы всё лезем  в эти квартиры, в эти муравейники с их идеальной акустикой. Пришёл с работы и – к телевизору, в мягкое кресло. И всё, предел мечтаний. Я всё раньше думала, почему это люди с годами так полнеют?  А они “дубеют“, корни пускают (сидят на одном месте). И с каждым годом обрастают кольцами, как деревья.
И что станет с нами лет этак через триста? Превратимся в маленьких уродиков. Вот такусенькие глазки, вот такусенькие ручки и – во такусящий  живот. Фу, какое безобразие!
Но я, кажется, перегрелась. Всякая чушь в голову лезет.
— Так, ну здесь, кажется, ягод больше нет. Пойдём дальше... Ах, вот. Ну и крупные! А запах!
Всё-таки земляника всем ягодам – ягода. Как там в песне поётся:
— Сладку ягоду рвали вместе, горьку ягоду – я одна.
Сказка ещё есть про кувшинчик и дудочку:
— ...Первую ягоду – кладу, на вторую – смотрю, третью – примечаю, четвёртая – мерещится...
Что-то мне мерещится  в тенёчке отдохнуть где-нибудь под кустиком. А то на солнышке перегрелась – “шифер поехал“.
Хрустнула ветка. Я вздрогнула.
— Юра! О, Господи, как же ты меня напугал. Я уж думала, медведь ломится. У меня,  после этих рассказов,  кругом медведи мерещатся. (Юра – мой племянник, сын Лиды).
Ну? Как производительность? Э, да ты, брат, видно больше в рот кладёшь. Витамины, говоришь? Ну, что ж, варенье – оно, пожалуй,  не то, что свежие ягоды, но зимой оно тоже ничего. Ну, что? Дальше пойдём? А то здесь не иначе, табун лошадей прошёл, примяли больше. А ты в каком классе учишься? А шестом? Ну и как? Тройки? Плохо, брат. Что? И двойки бывают? Ну, уж это ты совсем напрасно. Бабка, говоришь, ругает? Ну, она тебя любит, добра хочет, вот и ругает. Нервы у них, у взрослых. Слышал про такую штуку? Нервы эти самые, они как струна натянутая, им слабина нужна. Вот человек и расслабляется. Но при этом... Как бы тебе это объяснить попроще. Ну, у тебя рогатка есть? Была? Тогда представь, что ты резинку натянул, а теперь отпустил. Ну, что? А? Камень полетел? А тебя резинкой по пальцам щёлкнуло. Вот-вот, уловил. Самое оно. Человек расслабился, значит кому-то или шлёпнет, или полетит что-нибудь. Так что тут замкнутый круг получается. И расслабляться нельзя и не расслабляться нельзя. А если очень долго не расслабляться? Тогда ещё хуже будет. Эти нервы лопнуть могут и тогда, что куда полетит – не известно. Но всё равно пострадают и “нервный“ и тот, в кого он расслабляться всё не хотел.
Нет, пожалуй я точно перегрелась. Что-то заговариваться стала и тебя совсем запутала. Оставим эти нервы в покое. Хотя мало приятного, если в тебя расслабляются. Я сама этого не люблю, понимаешь ли.
А где наши? Не слышно? А-у-у-у! Вот носятся. Гонки какие-то устроили. Им не ягоды собирать, а эстафету бежать с препятствиями. А уж препятствий-то здесь более, чем достаточно.
А это что за техника по краю дороги проехала? Я такой отродясь не видывала. Волокуща? Сани такие тракторные? Первый раз вижу, чтобы летом на санях ездили.
Юра, иди-ка сюда. Тут след какой-то интересный. Свежий совсем ещё. Кто-то босиком ходил. Ну и ножка, скажу я вам! А пальчики – один, два, три, четыре, пять. Пять пальчиков! Смотри, вот и здесь ещё... и ещё. Что-что? Медвежьи? Нет, не может быть. Ты шутишь. След совсем свежий ещё, только-только прошёл. Да и откуда ему тут взяться. Здесь же дорога. Или ты хочешь сказать, что он всё время вокруг нас ходил, смотрел, как мы ягоды собираем? А ты знаешь, я слышала какой-то треск, когда наших кричала, но значения не придала.
Что-то мне не по себе. И в животе как-то холодно стало. Куда же Лида с Наташей запропастились? Тут понимаешь ли медведи стадами ходят, а они унеслись. На нас тут нападение готовится, а им и дела нет. Эгоистки несчастные. А-у-у-у!
Я прислушалась... Тихо. Юра с улыбкой наблюдал за мною, потом по-мужски успокоил:
— Да нет. Медведь сейчас сытый. Не балует. Разве что на пасеку заберется, медком полакомиться. А так чтобы что... Нет. Да и пугливый  он, шума не любит. Был у нас  тут один случай. Ещё бабка Авдотья рассказывала. Так это когда ещё было. Да и зимою.
— Знаешь что, Юра, ты мне эту историю про медведя потом расскажешь. А сейчас – давай вернёмся в деревню. Так что – пойдём. И не спорь со мною. У меня руки-ноги дрожжат.
Мимо нас по дороге пронесся “Пазик“, подняв столбы пыли и надолго скрыл из виду не только саму дорогу, но и противоположный лес. Мы шли босиком по обочине, спорили – велик ли был медведь, следы которого мы видели. Юра подтрунивал надо мной. Потом вспомнили о чернижном пироге, который грозилась испечь нам тётка Дарья.
Ноги приятно погружались в тёплую пыль. Легкий ветерок играл волосами. Я поднесла корзинку с ягодами к лицу, вдыхая удивительный аромат.
А всё-таки здорово идти вот так, никуда не спеша, наслаждаясь запахом ягод, трав, когда можно ни о чем не думать. И ни в кого-то тебе не нужно разряжаться.

  Глава 20  Мои учителя

Много разных людей встречала я по жизни. Плохими они были или хорошими, не мне судить. Они были разными,  и я училась у них. И я часто спрашивала себя: «Хочу ли я быть такой, как они и повторить их судьбу, или меня привлекает что-то другое?»
С детства у меня было странное ощущение, что взрослые «говорят неправду».
Я училась тогда классе в пятом. Дома у нас была газовая плита. Газовые баллоны развозили по улицам на машинах. Мать наказала мне следить, не приедет ли газовая машина. И оставила мне 50 копеек, чтобы я отдала их грузчику. И тогда он “подтащит баллон к дому поближе и в следующий раз выберет баллон потяжелее“. Я пообещала всё исполнить, как надо, но не смогла. Когда приехала машина, я отдала грузчику квитанцию. А вот этот проклятый полтинник, который лежал у меня в кармане и чуть не прожёг в нём дырку, я отдать не смогла. И не потому, что решила схитрить. Я готова была швырнуть этот полтинник в след уехавшей машине. Я не смогла его отдать потому, что это была “взятка“, что это было стыдно. А ещё потому, что “в нашей советской стране чаевыми нельзя унижать рабочего человека“. И, честно сказать, ещё и потому, что у меня дрожали руки,  и я краснела и бледнела одновременно.
Вечером я отдала матери эти несчастные 50 копеек,  и мы ещё больше отдалились друг от друга.
Попросил меня как-то отец привести к заводской проходной слепого деда, чтобы они пошли потом вместе с ним в баню. И вы знаете, мне было тогда стыдно. Я шла по улице, опустив голову. Ведь дед был такой чудной, старый, он даже летом ходил в валенках с калошами. Мне казалось, что все смотрят в мою сторону. Да ещё вредные мальчишки кричали мне вслед обидную дразнилку:
— Ленка, пенка, дай поленко! Нечем печку растопить! А поленко говорит : “ У меня башка болит!“
Как я тогда была наивна. Да, я старалась жить по правилам. Но и из правил всегда находились исключения. Нужно было думать и думать, и ещё ставить себя на место другого человека, чтобы понять причину его поведения, чтобы “побыть в его шкуре“. Не всегда это у меня получалось. Болезни роста давали о себе знать. Хотелось быть на виду, “соответствовать“ и “служить примером“. Да и тогдашняя система воспитания это поощряла. Но я благодарна школе, благодарна своим учителям за то, что они научили меня цельности, дали действительно сильные базовые знания по всем предметам.

Училась я в шестой Кинешемской школе. Моей первой учительницей была Элла Михайловна Эривман (блокадница).  Помню её уроки пения, домоводства, когда она учила нас штопать носки. В то время к нам в класс ходили вожатые – старшеклассники. С ними мы ставили спектакли. Я даже сыграла роль сестры “суворовца“. Школа научила меня чувству локтя, работе в команде, умению чувствовать общее настроение и способности подбирать единомышленников. А ещё я научилась не увязать в мелочах и видеть главное.
Инсценировки, концерты, ситцевые и осенние балы, выпуски стенных газет и игры в КВН – всё это было замечательной репетицией будущей взрослой жизни.
Преподаватель русского языка и литературы – Татьяна Сергеевна Белякова  была ещё и нашей “классной“. Благодаря ей,  я полюбила русскую классику, научилась читать и слышать стихи, получать удовольствие от работы над сочинениями. Я ходила на её факультативы, где почерпнула  много «непрограммных» знаний. Но самым замечательным в нашей классной было то, что она везде с нами «таскалась», не боясь ответственности. Мы побывали с нею на даче-усадьбе А.Н. Островского в усадьбе Щелыково, ездили в усадьбу  Н.А.Некрасова  в Карабиху, ходили в походы, ездили в Ивановский цирк  и краеведческий музей. Я могу забыть, где была и что делала вчера, но вот «цыган на цыпочках сказал цыпленку цыц!» или «уж замуж невтерпёж» – никогда. Почему-то выплыла из памяти ещё одна считалка для запоминания падежей  – “Иван родил девчонку, велел тащить пелёнку“ и для запоминания спектра солнечных лучей – “Каждый охотник желает знать, где сидит фазан“.
Единственное, от чего я страдала в школе, – это мое “р“, которое  я не выговаривала. Я ужасно комплексовала ещё и от того, что меня передразнивали сверстники на улице. Исцелилась я удивительным и неожиданным образом, но это – уже другая история.
В школе, классе в седьмом, у меня была попытка писать стихи. Но, то ли стихи были плохи, то ли попытка пришлась не ко времени. А стихи были на тему борьбы с алкоголем. Я прочла эти стихи матери, но она почему-то посоветовала мне их уничтожить и больше никому не показывать. Я была удивлена, но последовала её совету. У меня тогда ещё была способность принимать чужие доводы на веру. Сейчас гласность и, я думаю, эти стихи можно“ огласить“:

...Возле магазина трактористы спят.
Зеленые бутылки дном своим глядят.
Дуся – продавщица выполнила план.
Над травой некошеной пыль да туман.
Ой, трава – муравушка, кто тебя пожнёт?
Где коммунистический трудовой народ?
Ой же, где вы тракторы с маркой “Беларусь“?
Верю, ты поднимешься, ты воспрянешь, Русь!

Тринадцатилетней девочкой я видела, что идет процесс деградации, спаивания народа, происходит что-то страшное в умах, в сердцах. Я видела это на примере своих соседей, знакомых и своих родителей. О, как я хотела за них бороться! Но я не знала, как. И ещё я чувствовала, что “это“ меня может тоже проглотить. Как я благодарна своим учителям, своей школе за то, что они меня научили “этому“ противостоять.

  Глава 21  Пожар

Мать умерла — 22 марта. Диагноз - отравление. Серёже исполнилось тогда 14 лет (он родился 28 марта). Я думаю, в тот год мы его даже с днём рождения не поздравили.
Я ждала чего-то подобного, давно ждала. Ждала трагедии. Но всё произошло как-то неожиданно. Всё в тот год как-то сразу навалилось.
…Тело лежало на полу в нелепой позе. Это было тело моей матери. Но я словно окаменела. Я ничего не испытывала. Ни слезинки я не проронила ни в тот день, ни на похоронах. Тело  завернули в гобеленовое покрывало и погрузили на машину. Отец был спокоен. Он всё делал сам. Он, как всегда, всё делал сам. Но я видела, что он надломился. Он любил мать, он слишком любил мать:

— Лиза, Лиза, Лизавета.
Я люблю тебя за это...
И за это и за то.
Не забуду ни за что...

На похоронах было очень много народу. Я была поражена, что столько людей пришли проводить мою мать. Улица была просто запружена людьми.
Серёжа стоял около гроба. Маленький, худенький подросток. Папин “последышек“. Отец часто говорил, что вот будет ему кормилец на старости лет. Его слова удивительно точно исполнились. Именно Сергей кормил его с ложки во время болезни и принял его предсмертный выдох.
Гроб несли только женщины – подруги матери. Я мало что помню о том дне.
Потом отец раздал все вещи матери. И этим же летом... – женился. Мы были удивлены, но отца не осуждали.
Не прошло и месяца с тех пор, как в дом пришла другая женщина, как случилась новая беда. Сгорел наш дом. Сгорел дотла. Когда я увидела голые печные трубы, то заскулила, как собака.
Загорелось в половине брата отца. Отец помогал брату вытаскивать цветной телевизор, у себя же успел спасти только документы. Даже иконы не вынес. Сгорела большая старинная икона Николая - Угодника в серебряном окладе и море книг. Очень жаль книги. Было много старинных книг (в бархатных переплетах и с металлическими запорами на церковно-славянском языке).
“Кумушки“ поговаривали, что это мать унесла всё с собой.
По пепелищу носились кошки и вопили на всю улицу. Я зажала уши руками, чтобы не слышать, как они верещат. Возле дома бегал Стёпка и заглядывал нам в глаза, словно спрашивая:
- А как же теперь я? А что будет со мной?

Отцу временно дали комнату у заводской проходной. Стёпку отдали “в хорошие руки“. Но он пожил там не долго – попал под машину. Ведь он совсем не боялся машин и так любил ездить на первом сиденье.
Отцу с новой женой не повезло. Он говорил, что “попал в вагон некурящих“. Мы и сами это видели. Мне было жаль отца, жаль Сергея. Но отец сам меня учил:
— Выбрал  «моклок» – гложи, на чужой не зарься.

Стояла осень. С неба свисали тяжёлые,  наводопевшие тучи, дул холодный ветер. Я давно  не была на могиле матери. Но, наконец-то вырвалась. С трудом отыскала знакомую ограду.  Могила заросла лебедой. Лебеда стояла ровной стеной, выше ограды.  Мне стало стыдно. Стыдно перед людьми, перед Богом, перед матерью. И ещё я поняла, что мои детские обиды ушли. Осталась жалость и боль. Я рвала лебеду и плакала, и просила прощенья у матери, и дарила ей свое позднее прощение. Дома я выплеснула свои чувства на бумагу:

Лебеда на могиле матери,
Как пощёчина, как позор.
И ограды железной ржавчина —
Мне "оттуда" немой укор.
Подкатило, и камнем у горла,
И мурашками по спине.
Нет, не мы матерей выбираем.
И тебя осуждать не мне.
Ты прости, если сможешь, милая,
Я сама не прощу себя.
Как же больно, что и не выплакать,
Поздно я поняла тебя.
Поняла, как живая, гордая,
Ты бежала от суеты.
Одинокая и не понята.
От себя не сбежала ты.
Я теперь не девчонка, женщина.
Я простила,  и ты прости.
Всё, что было тобой завещано,
Мне теперь до конца нести.
Вороньё расшумелось чёрное.
Из-за леса спешит гроза.
Ухожу, а спиною чувствую
Осуждающие глаза.
Лебеда на могиле матери,
Как пощёчина, как позор.
И ограды железной ржавчина —
Мне "оттуда" немой укор.

Жизнь продолжалась. Встречи, события, мелочи, из которых слагался новый духовный опыт, новое видение мира, новое её понимание. Я училась видеть важное, слышать голос совести, находить крупицы золота в горах пустой породы и ещё  – нести свой крест.
Я узнала, что первый крест – самый легкий, дан  Богом,  и нести его помогает сам Господь. Уйдя от креста, обретёшь другой – более тяжёлый.  А ещё -  необходимо  пройти все коридоры, чтобы попасть в нужную комнату. Иначе придётся несколько раз возвращаться к одной и той же двери.  Так важно при этом благодарить за всё Бога – за людей, которых Он нам дал, за радости, за скорби, за болезни, за мудрость и простоту, за взлёты и падения. За всё спасибо Тебе, Господь! За то, что Ты научил нас творить добрые дела! За то, что Ты вытащил нас из глубокой ямы и никогда не вспоминаешь об этом! Спасибо Тебе, Господь!
Книга жизни написана про нас с вами. И мы должны дорожить ею и прочитать её своим детям. А наши дети прочтут её своим детям и внукам. И пусть каждый из нас напишет свою книгу жизни так, чтобы было ощущение радости и завершенности, чтобы не было стыдно за чёрные страницы жизни вне Бога, вне Света, вне Любви (хотя это и одно и то же). И тогда не будет причины бояться за судьбу наших детей, и нам не придется жаловаться на них чужим людям.
Удивительная штука – жизнь. Мы торопим события, ждём чего-то “такого“... А потом оказывается, что пропустили самое главное, “профукали“.
Мы хотим быть на кого-то похожими, соответствовать неким стандартам и только вредим себе. А мы тем и ценны, что не похожи друг на друга. Господь создал нас такими, зачем же спорить с самим Творцом? Иногда мне кажется, что вот она, это вершина, к которой я так долго шла. Но, проходит время и оказывается, что это была всего лишь ступенька.
Главное не стоять на месте, а идти и идти вперёд. Останавливаться нельзя, иначе скатишься вниз, назад и придётся всё начинать сначала. 
Я верю, что когда-нибудь я научусь летать. Я приду на самый красивый берег Волги, оттолкнусь от края обрыва и полечу над водой высоко-высоко, как птица. И белые чайки полетят со мною рядом. И будут кричать, кричать... Только бы сердце не выскочило из груди от восторга.
И как было бы здорово, если бы это увидел мой отец.
Вот он стоит на берегу, улыбается, машет мне рукой и шепчет: «Она полетела, она всё-таки полетела…»
И плачет. Улыбается и плачет…

  Часть 2  «ПРОЩЁНОЕ  ВОСКРЕСЕНЬЕ»
 
Дивны дела Твои, Господи.
Ты управляешь движением хаоса и превращаешь хаос в поток. Ты творишь чудеса и из любого падения воздвигаешь великий подъём. Так, что дивятся люди и говорят:
- Не было бы счастья, да несчастье помогло.
  Что есть счастье и несчастье в Твоих глазах, Господи, и в глазах людей плотских?
Человек живой после "смерти" совершает прорыв в вечность, побеждает смерть, поднимается над людским судом, становится признанным и неоспоримым. Враги его, судьи и обличители становятся уязвленными, слабыми и беспомощными. Оставаясь по плоти живыми, они суть мертвецы. Он же, умерший, становится живым и могущественным и обретает власть и влияние, необъяснимое по земным меркам. Мертвец же после смерти  рассыпается в прах и нет памяти по нём. Ибо, чем помнить мертвеца?
  По вере жить - легко и страшно. Легко тем, кто доверился, как дитя, по чистоте и безгрешности своей. Страшно тем, кто много вкусил от древа познания добра и зла, кто много изучал законы устройства мира и порядок вещей, пытаясь подчинить их уставам и правилам.

Глава 1  Что случилось тогда 21.01.81 г.

После окончания школы я поступила в Ивановский энергетический институт. На пятом курсе вышла замуж. Домой я больше не вернулась. С отцом уже не было такой близости, а с матерью общаться становилось всё труднее и труднее. Мое замужество больше походило на побег из дома. Но “от себя не убежишь“. Если уж тебе положено сдать шесть экзаменов в жизни, ты их непременно сдашь. В другом месте, в другое время, но сдашь.
Свекровь стала для меня второй матерью.
По распределению я была направлена цеховым механиком в г.Вичуга на  фабрику им. Шагова. Там мне дали малосемейку. Муж со мной не поехал. Пришлось мне бросить квартиру (я ждала ребёнка), работу и переехать к мужу в Кинешму. После этого мы прожили  в доме его родителей десять лет. Жили за занавеской, отдельной комнаты не было. В 1981 году  родился Саша.
Это мягко сказано “родился“. Почти всю беременность я пролежала в паталогии (в роддоме) на сохранении с диагнозом – угрожающий выкидыш. Рожала 21 января – в день смерти Ленина. Тогда это имело значение.
Накануне меня осмотрел врач и сказал, что я буду рожать. Мне дали выпить стакан касторки, хину и сделали какой-то укол в ногу. Через некоторое время начались боли. Но я была терпеливицей. Легла на бочок, интуитивно положила ладони на поясницу. От рук пошло успокаивающее  тепло. Боль стихла и я уснула. В течение дня ко мне несколько раз заходили, делали уколы. Но схваток не было. Ночью мне дали поспать. А рано утром повели в «родовую». Мне поставили капельницу, сделали заморозку (было ягодичное прилежание). Врач села возле меня с пеленкой в руке. Она сидела очень долго, устала и ушла. Было около часу дня, когда во мне что-то лопнуло и хлынуло на пол. После этого начались схватки. Рядом никого не оказалось.
Сколько прошло времени, не знаю. Пришла санитарка с ведром. Я ей сказала, что у меня сошли воды прямо на столе. Она подошла поближе, что-то увидела, ахнула и убежала прочь.
Врачей появилось сразу очень много. Я поняла  – что-то неладно. Одни просили меня тужиться, другие – не тужиться. Поставили капельницу на вторую руку. Единственное, что я поняла из их разговоров, что выпала пуповина и не прослушивается сердцебиение ребенка. Потом первый раз резали, резали по-живому, заморозка  за шесть часов отошла. Боль была страшной, похожей на прикосновение чего-то раскаленного. Я не закричала, я рявкнула. Это был вопль животного.
Ребенок шёл ягодичками. Врачи пытались выправить ножки, но ничего не получалось. Врачей было слишком много и они больше мешали друг другу. Кто-то следующий взял скальпель, и я рявкнула во второй раз. Я видела перед собой белые халаты, залитые кровью, забрызганные кровью  очки. Одна мысли точила сознание – когда кончится весь этот кошмар. Меня уже не заботила судьба ребёнка. Я уже ничего не понимала. Мне давили на живот и кричали одновременно: “Тужься! Не тужься! Дыши глубже!“
Наконец удалось выправить ножки. Начали тащить ребёнка, но теперь застряла головка. Врачи нервничали.
Потом пришёл главврач и тоже взял скальпель. В третий раз я рявкнула так, что сорвала голос, и язычок во рту, расположенный над гортанью, распух, затрудняя дыхание. Я хватала воздух и задыхалась.
Раздался какой-то хлопок и я почувствовала пустоту внутри. Это вытащили, наконец-то, ребёнка. Меня оставили в покое. Все окружили ребенка. Они долго с ним ходили, что-то делали, уносили в другую комнату, спорили, потом унесли совсем. Мне ребёнка не показали, плача я не услышала.
Была страшная слабость и опустошённость. Я просила проколоть мне то, что мешало дышать в горле. Болело сразу всё. И ещё был голод. Я не ела почти два дня и просто умирала с голоду. Ко мне подошла санитарка, ничего не говоря, погладила меня по голове. Я попросила принести мне что-нибудь поесть. Санитарка принесла мне сухарь из моей сумки  и дала мне воды из поильника. О, я надолго запомнила этот сухарь. Я плакала, грызла сухарь и давилась.
Потом меня начали штопать (то же по - живому). Шили долго. Я просила дать мне  время, перевести дух. Наложили семь швов.
Вечером ко мне в палату зашла детский врач. Очень сухо она объявила мне, что родился мальчик – 3400 и что его завтра утром отправляют в детскую больницу. И ещё она добавили, как бы между прочим:
— Ваше счастье, если ребенок умрёт.

  Некоторые строители ставят во главу  угла своего здания страх и используют страх в качестве связующего звена (что-то вроде цемента). И стоит это здание, и красуется, и  держится на страхе до тех пор, пока камни не устанут жить в страхе и не захотят любви.
  Ибо в природе человеческой заложена жажда любви, необъяснимая и непонятная самому человеку, ибо он не знает происхождения её.
  И когда человек возжелает любви, то само место пребывания его и сопричастность злу станут ему ненавистны, и зло вокруг него рассыплется и превратится в прах (ибо будет исторгнуто). И начнётся великое разрушение здания того. Ибо не тот камень поставлен во главу угла и не тот цемент применял для здания своего нерадивый строитель. И будет то падение страшным и разрушение полным, так что камня на камне не останется.
  Но придёт мудрый строитель. И поставит во главу угла любовь. И сделает крепкий фундамент, основанный на любви. И любовью скрепит между собой камни. И будет то здание  прочным и величественным. И дожди не вымоют тот цемент из камней, и ветер не разрушит его, и годы не нанесут ему ущерба.

Я плакала долго и безутешно. Мне было жаль ребёнка, жаль себя. Я лежала с грелкой, в которой был лед. Ткани распухли, отекли до невероятных размеров. Я чувствовала себя никому не нужным куском мяса. Было такое отвращение к себе, что не передать. И боль, страшная боль от любого движения. Я так долго плакала, что мир для меня погрузился в темноту. Я перестала видеть свет. Моя слепота длилась около суток.
Всем приносили на кормление детей. Я отворачивалась к стене и кусала губы, чтобы не закричать.
На пятый день мне сняли швы и выписали из больницы. Предупредили, что рожать нельзя, “не правильный таз“ (какой-то плоский).
Я оставляла роддом, как преступница покидает место своего длительного заточения. Внутри была пустота. Каждый шаг давался с трудом.
Мне дали справку о рождении ребёнка и выписку для детской больницы:

21 января 1981 г. Мальчик. Вес 3400. Рост 55 см.
Асфиксия, внутричерепная травма, кровоизлияние в мозг.

Прилагались результаты анализа спинномозговой жидкости. Боже мой! Они брали у крошки пункцию!
У меня подкосились  ноги. И я почти сползла по лестнице до первого этажа. Внизу меня встретила свекровь.
На улице ждала машина. Свёкор тогда ещё работал на такси. Я забралась на четвереньках на заднее сиденье и так ехала до детской больницы.
В больнице я в первый раз увидела ребенка. Саша лежал тихо. Весь беленький. На головке – грелка со льдом. Головка сильно деформирована.
Нам сказали, что ребёнка сейчас трогать нельзя, что очень большая гематома от кровоизлияния. Что кормят его через зонд, так как нет сосательного рефлекса. И ещё у него пневмония. И сказали, что такая мамаша (это про меня) им не нужна, так как за ней самой ещё нужен уход.
Мы уехали домой. К Саше мне разрешили лечь только через две недели. Всё это время он находился между жизнью и смертью. И один только Бог ведает, как он выжил.

Бог никогда не ограничивает человека в его желаниях и стремлении к росту. Наоборот, Он всячески поощряет желание человека двигаться вперёд.
  Другое дело, что человек испытывает трудности, встречает на пути препятствия, словно сдаёт экзамен. Но эти застойные зоны служат не чем иным, как площадкой для подъёма на следующую ступень. За каждым успешно сданным экзаменом следует подъём.
Растёт вера в себя, в свои силы. И всё это в сочетании с осознанием собственной немощи.
  Человек учится двигаться в потоке, но это не тождественно "плыть по течению". Двигаться в потоке - это использовать силу течения в собственных интересах, это работа с парусом, это мудрость, сложенная из опыта нескольких поколений.

А я тогда даже не знала, что такое молитва, или не хотела знать. Но были две женщины, которые усердно молились о здравии младенца – моя бабка Марья и баба Оля (бабушка мужа).
Именно баба Оля показала мне пример христианского послушания и милосердия. Воистину она была Ангелом на земле,  и даже смерть её была примером смирения. Она умерла, когда её об этом попросили.
Пока Саша лежал в больнице, мы ежедневно справлялись о его состоянии. Температура не спадала ниже 39 градусов. Двигательная функция не восстанавливалась. Сосательного рефлекса не было, поэтому его всё ещё кормили через зонд. Приговор медиков оставался суровым.
Наша родственница передавала нам мнение врачей и настойчиво советовала сдать ребёнка в дом малютки. Но мама (свекровь) была на моей стороне, дед (свекор) не вмешивался. А муж? Не знаю, что и сказать...
Оля (Сашина сестра, родившаяся через 15 лет) как-то спросила меня:
— А почему ты бабу Катю называешь мамой, а деда – дедом?
Сложный вопрос. Чтобы ответить на него, нужно прожить целую жизнь.
Всё это время я сохраняла грудное молоко.
В больницу к Саше я легла в феврале. То, как выглядел ребенок, было ужасно. Саша потерял целый килограмм веса. Его шея вытянулась и была покрыта морщинами. Голова беспомощно болталась. Он ни на что не реагировал.
Лечащий врач сказала мне, что будет всем лучше, если ребёнок умрет, так как, в последствие, он будет или полностью невменяемым,  или останется эпилепсия. И ещё она добавила:
— Чудес не бывает.
Я тогда подумала, что все сговорились.

  Беда человека в том, что он постоянно стремится  развивающуюся, меняющуюся, мыслящую материю поместить в жесткие рамки холодных формул; закрепить, зафиксировать и при этом  навесить ярлык собственника - изобретателя нового закона.
Но живая материя создана Творцом и подчиняется не земным законам, а Божьей воле. Человек живой, человек творческий - с нестандартным поведением, это человек не от мира сего.

Но Господь милостив. Он послал  мне ещё одного врача –  Людмилу Александровну Обалдуеву. Она осмотрела Сашу и сказала мне просто:
— Да, чудес не бывает. Но в моей практике был один единственный случай – девочка. Сейчас она отличница. Давайте делать массаж. На ступнях ног и ладошках малыша спроецированы все органы. Давайте разбудим его. И спинку тоже. Вот так, – она начала мне показывать приёмы массажа, – будем поглаживать вдоль спинки. И разговаривать с малышом, с ним нужно разговаривать. И купать каждый день. Теперь его можно купать. Пусть родственники принесут вам аптечную ромашку.
Людмила Александровна научила меня делать массаж. И ещё я сцеживала грудное молоко и по капле давала ребёнку (капала в рот). Я носила Сашу на руках, купала, просто теребила и разговаривала с ним. А он, казалось, ждал этого. Ему было просто некуда вернуться из небытия (не к кому). Теперь возле  него была мама.
Саше назначили внутривенные  уколы. Их делали в головку. Он всегда очень кричал (у него появилась сила кричать!). Его приносили из «процедурной» в окровавленных бинтах. Для меня это было сущей пыткой.

Со мною в отделении «паталогии новорожденных» лежала молодая женщина. Её звали Лида. Она работала медсестрой где-то в Шилекше. Её мальчику было уже шесть месяцев, но он ни на что не реагировал, лежал неподвижно. Так вот, эта молодая женщина проявляла ко мне столько участия, что я даже плакала. Одна только её фраза никогда не будет мною забыта:
— Уж хоть бы у тебя было  хорошо, Лена. Не всем же так мучиться, как мне.
Лида сказала мне, что своего ребёночка она ни за что не оставит. А от мужа уйдет и устроится работать туда, где “такие дети“, чтобы самой ухаживать за своим ребёнком.
Моя жизнь богата такими удивительными встречами. И я искренне благодарна Господу, что он посылал мне таких людей, находил слова утешения, вселял в меня Веру и Надежду. А Надежда умирает последней. А Вера творит чудеса:

Выпиты губы, молчат глаза.
Руки забыли смелость.
Только со мною мои друзья –
Вера, Надежда, Верность.
Если неправда стучит в окно,
Если глумится серость,
Мне помогают не пасть на дно –
Вера, Надежда, Верность.
Сто лицемеров кричат: “Ура!“,—
Славя на троне мерзость.
Только они не умеют лгать –
Вера, Надежда, Верность.
Если сомненья терзают грудь,
Если теряю крепость,
Только они и спасут меня –
Вера, Надежда, Верность.

Малыш удивлял меня каждый день. Он уже сосал молоко из пузырёчка, сначала по капелькам, потом больше. Но его мучила рвота. Всё молоко вылетало фонтаном назад. Постепенно рвота утихла. Малыш начал шевелить ручками  и ножками, следил глазами за игрушкой, реагировал на мой голос. Он научился поворачивать головку, перебирать ножками, имитируя ходьбу. Ежедневно он начал прибавлять в весе на 30-50 грамм.
Тогда я не понимала, что на моих глазах происходит чудо.

Выписали нас 12 марта. Саше было почти два месяца. Он набрал свой вес при рождении и весил теперь 3600. Нас поставили на учёт у психоневролога, дали инструкции по уходу и выписали лекарства.
На “пятки“ приехали мои родители. В тот день я видела свою мать в последний раз.
Тогда же была рассказана история Сашиного рождения. Рассказала её золовка. А она узнала её от своей знакомой (врача из роддома):
— Шла пересменка, поэтому врачей в родовой и не оказалось. Случайно туда зашла санитарка и увидела, что выпала пуповина. Прибежали врачи обоих смен. Пульс ребенка не прослушивался, поэтому о нём уже не думали. Спасали мать. Кесарить было поздно. Ребёнок был крупный. Шёл ягодичками. Несколько раз иссекали промежность. Головка застряла в малом тазу. Ребёнка пришлось тащить за ножки. Это был мальчик, хороший, доношенный. Но сказалась асфиксия и сильнейшая травма при родах (был поврежден позвоночник и сильно травмирована голова). Никто не знал, сколько времени ребёнок был без кислорода. Сделали всё, что могли – искусственное дыхание, давали кислород. Ребёнок был мёртв. Трупик завернули в простынь и оставили на подоконнике. У матери было слабое сердце и ей решили пока ничего не говорить. Терапевт, который следил за состоянием матери во время родов, сам упал в обморок. Да и было от чего. Все в крови переляпались, как поросята.
Через два часа главврач начал выписывать справку о смерти ребёнка и послал сестру, чтобы она взвесила его. Та прибежала “без лица“. Оказалось, что ребёнок  “порозовел и дышит“. Главврач сам пошёл взглянуть на это чудо. У мальчика тут же взяли пункцию. Спинномозговая жидкость была мутной. Кровоизлияние в мозг и травма позвоночника  не давали ему шансов. Росло внутричерепное давление. Двигательной функции не было, сосательный рефлекс отсутствовал. На следующий день поднялась температура. Началась пневмония.
Только 21 год спустя Господь открыл мне, как он спас угодного ему младенца. Другие дети, которые родились в этот день, погибли от инфекции стафилококка (говорили,  что им сделали какие-то прививки и занесли инфекцию). В день рождения Саши —  21.01.2002 г. я вдруг осознала, что идет третий день Крещения. Крещенская вода сохраняет свою целебную силу три дня. Мертворожденный младенец был омыт Крещенской водой и воскрес.

Однажды мне рассказали одну поучительную притчу.
У одного крестьянина был единственный сын. И вот этот крестьянский сын очень угодил барину. То-ли спас барина, когда тот чуть не утонул,  то ли его сына, когда у того понесла лошадь. Никто этого не помнит. Но вот этот самый барин взял и подарил крестьянскому сыну коня. А сосед у крестьянина позавидовал барскому подарку и говорит крестьянину:
- Ну-ка  ты, какого коня барин подарил твоему сыну!
На что крестьянин ответил:
- А я не знаю, хорошо это или плохо.
Шло время. Решил крестьянский сын прокатиться на новом коне. Но конь чего-то испугался и встал на дыбы. Крестьянский сын упал из седла и сломал ногу.
Услышав об этом, сосед удивился:
-Ну, сосед, ты словно предвидел, что от этого подарка хорошего не жди.
На что крестьянин спокойно ответил:
- А я не знаю, хорошо это или плохо.
Вскоре началась война. Всех соседских парней позабирали в солдаты. А крестьянского сына не забрали.
Завистливый сосед и говорит крестьянину:
- Смотри-ка, как тебе повезло. Всех сыновей забрали в солдаты, а твоего оставили.
На что мудрый крестьянин ответ:
- А я не знаю, хорошо это или плохо…

Тогда (12.03.81г.) дед Саша, в честь которого я и назвала сына, взял внука на руки и провозгласил так, как это умел делать только он:
— И такого парня хотели на помойку выкинуть! У, ироды! Ты, дочка, не верь никому. Богатырь будет! Корми его. А я от старых людей слышал (а они  в умных книгах читали предсказанья), что де будет на Руси последний царь. И родится он мёртвым и воскреснет.
Я тогда не очень-то слушала папины сказки, только улыбалась. Уж больно хил был будущий богатырь и царь.  А  зря.  Сейчас наш малыш при росте 180 см весит 120 кг, меня одной рукой поднимает. Знакомые удивляются и спрашивают:
— И чем вы такого богатыря выкормили?
Мне бы гордиться и радоваться.
А  я не знаю хорошо это или плохо…

  Глава 2  Моя новая семья

Моя свекровь – Екатерина Ивановна действительно заменила мне мать. Учила всему, что умела сама. Я не помню, чтобы мы с ней когда-то повздорили. Свёкра – Владимира Ивановича почти не бывало дома.
В моём новом доме очень любили воспоминания.
Дед мужа – Потехин Иван Иванович погиб под Сталинградом в 1942 году. Служил рядовым в 212 Ивановской дивизии 72 Кинешемского полка. Мы с мужем побывали  летом 1979 года на Мамаевом кургане в Волгограде и там нашли в списках его деда. До войны дед был председателем колхоза “Первое мая“ в д. Фатиха Кинешемского района. Его брат – Потехин Николай Иванович  организовал первую коммуну “Имени Третьего Интернационала“ в д. Максимиха.
Мой свёкр очень любил своего свата (моего папу). Было у них много общего – война, Германия, оба “шоферили“. Они даже внешне походили друг на друга – небольшие ростом, коренастые, крепкие, как грибы. Только у Владимира Ивановича была густая шевелюра, а у Александра Михайловича – лысина.
Когда они с моим папой начинали вспоминать  войну, то маленький Саня сидел возле них, разинув рот. И было что послушать. Об этом ни в одном фильме не увидишь.
Папа  рассказывал, как взял его однажды генерал на реку раков ловить:
—  Ну, раки раками, но не генеральское это дело в реке сидеть. Показали  как, объяснили,  и: “Иди, Сашка, раков таскай “.
А сами сидят,  пиво с полковником попивают.
Я одного рака вытянул, другого. Вдруг слышу, сильно схватил, боль нестерпимая. Руку вытащил, а на ней  – крыса огромная, да ещё какая-то сине-зеленая. Я завизжал и – дёру из реки. Сколько они меня потом не уговаривали, я – наотрез. Стреляйте мол, не пойду в воду.
Папа давал нам потрогать осколок снаряда, который остался у него с войны в ноге. При этом говорил, что один раз уж точно должен был погибнуть, да видно не время ещё:
— Мы тогда маршем шли. Дали нам перекур. Мы так, как шли, рухнули, даже не рассредоточились. Нас там человек пятьдесят лежало. Так снаряд в самую серёдку к нам упал. Ну, мы лежим, не шелохнёмся. Но не разорвался. Кто-то из нас в рубашке родился.
Далее эстафету принимал Владимир Иванович:
—  А я на фронт в мае 42-го попал. Отца в этом же году забрали – в марте, а меня выходит – через месяц. До войны я на гужавтотранспорте  работал  слесарем - механиком, образование-то – пять классов. А до того и грузчиком в колхозе работал и поммастера на «Томне» (ткацкой фабрике). Служил я в 9-м Танковом Корпусе, 1-й Танковой Армии, 8-й Мотострелковой  Бригады, во втором батальоне на противотанковой батарее. Награждён двумя Орденами 2-й степени, Орденом Красной Звезды, Медалью “За отвагу“.
В учебке я был  в посёлке Кузьминки на станции Липняки. Там и была сформирована 8-я Мотострелковая Механизированная Бригада. Назначили меня командиром расчёта противотанкового орудия (сорокопятки).
Прошёл я и Центральный и 1-й Белорусский фронта. Сильных ранений не было. Так - царапины. Вокруг столько людей полегло, а мне - ничего. На Курской дуге контузило. Кровь из ушей текла. Ничего не слышал, только гул стоял. После того сражения из 40 наших ребят в живых только 15 осталось. Я в госпитале три дня пробыл и назад сбежал - к своим.
Перед самым наступлением на Курской дуге у меня встреча произошла с командующим фронтом  Рокосовским. Серьёзный мужик был, высокий, худощавый. Мы с вечера были “накушамшись“, вот и отсыпались в стогу. А часа в 3 утра выбрались из стога. Вид, конечно, ... ну совершенно не соответствует. И все в соломе. А Рокосовский перед наступлением войска объезжал:
- Что такое? Кто разрешил это безобразие?
А мы стоим, как пни, глазами хлопаем, молва отнялась,  и солома в голове торчит. Отведал я тогда плетки главнокомандующего.
За Курскую дугу я первый Орден ВОВ 2-й  степени получил - подбил два немецких танка.
Второй Орден ВОВ мне дали за Юнкерса 88-го. Стояли мы на позиции. Тут этот немец налетел и пошёл нас колошматить. Земля к небу летела. Света не видать. И ведь, сволочь такая, все бомбы раскидал, а угомониться не может. Решил нас ещё и попугать. Тут я его на бреющем полёте из противотанкового орудия и сбил.
Осколок на щеке – это память, чтобы рот не разевал. Мы уж тогда Днепр форсировали. Я из окопа башку высунул, тут мне осколок щёку и разрезал.
А то был случай уже в Польше. Тогда наступление шло. Неразберихи много. Ехали мы ночью в колонне. Темень – глаз выколи. Моя пушка была замыкающей. Так вот, на мою пушку ночью немецкий транспортер в темноте наскочил (сзади в нас немецкая колонна врезалась). Да так, что ствол моей пушки в радиатор их транспортера вошёл. Ладно, мы заснули. А они-то что, спали что ли?
Ну, тут стрельба пошла. Все равно ничего не видать. Немцы порыпались - порыпались, с моей пушки им не слезть, так и дали дёру прямо через поле. А я пушку к лесу прямо с транспортёром оттащил и уж там кое-как расцепились. На войне всякое бывало. Где свой? Где чужой? Поди - разбери.
А Красную Звезду я за Бобруйск получил. Там под Бобруйском через болота прорывались семь  немецких дивизий. Ну, немец очумевший валил. Пехота наша вся разбежалась. Осталось нас всего два расчета по 6 человек. Я вижу, что пехота драпает. А у нас – орудия. Я и отдал приказ: “Ни шагу назад!“
Вышел на нас кавалерийский корпус немцев. Это была не атака, а безумие. За три часа боя я расстрелял 40 ящиков снарядов. Я сам и за затвором был, и снаряды заряжал. Расчёт мой в это время круговую оборону держал. Немец так пёр, что некоторые даже за ствол орудия хватались. Немцы были кругом – и впереди, и сзади, и слева, и справа. Я стрелял наугад. Просто стрелял и стрелял, пока снаряды не кончились. Было сплошное месиво из лошадей и людей. Ствол орудия раскалился докрасна. Я сам такое впервые видел.
Потом появились наши танки. Но они не могли проехать на наши позиции. Всё пространство перед орудиями было покрыто телами людей и животных. Была целая гора лошадиных трупов. Танкам пришлось идти в объезд. Из моего расчета тогда двое погибли.
После сражения к нам всё начальство сбежалось. И генерал-лейтенант Багданов, и командир бригады – подполковник Кружкин, и командир танкового корпуса – генерал-майор Бахарев. Бахарев там и погиб  – при наступлении на Бобруйск. Ему памятник установили – танк на постаменте.
А бригада наша громко называлась - Бобруйско-Брянская, Краснознамённая, Ордена Кутузова, Ордена Суворова, Гвардейская. Был у нас командир батальона – майор Максимихин.
Медаль за отвагу я в начале войны получил за спасение пушки и машины с расчетом во время бомбёжки.
С пушкой в Берлине расстался, в мае 1945 г. Дали мне машину - американский Студебеккер. Потом нас перевели в г. Чурстенвальде. Стали мы вывозить заводы из Берлина. Заболел я там пневмонией, попал в госпиталь. Оттуда уже был направлен в 35-й автополк, где служил в звании старшины.
Приехал как-то к нам полковник Клёпиков. Дорога плохая была – гололёд. Вот меня и послали в Дрезден его отвезти. А на третий день – вызывают к начальнику и объявляют, что, мол, будешь теперь возить полковника. Было это 21 января 1945 г. Я было отнекиваться, но куда там. И перевели меня в 707-ю отдельную роту при штабе Армии в Дрездене. Командиром роты был у нас капитан Блохин. Оттуда я в  марте 1947 года и демобилизовался.
Полковника М.П.Клёпикова – начальника тыла Армии я возил на машине Мерседес-Бенс. У меня и фотографии живы.
И котелок фронтовой жив. Память. В шкафу стоит. Баушка в нём манку хранит. Котелок немецкий. Мне его вместе с шансовым инструментом выдали - ложкой, сапёрной лопаткой, ниткой с иголкой.
А чудо место имело. У Днепра у нас ствол у пушки разорвало. Нас троих с лафета сбросило. Но все живы остались. Вот это было чудо, что живы. Мы тогда через Днепр прицельный огонь вели по немецким тиграм. Тогда нас  всех в СМЕРШ таскали. Всё выясняли  – почему ствол разорвало. Ствол через неделю заменили.
Мать мне, как на войну уходил, наставление давала:
- Будь здоров, сынок! Живой возвращайся!
Ну, я и выполнил её наказ. А на фронте,  самое важное – умный начальник. Чтоб о солдате думал и не сволочь был.
Довелось мне и с Жуковым повстречаться на Одере, перед наступлением на Берлин. Был он среднего роста, но здоровый мужик. Подошёл он к нам, поздоровался и просто так сказал:
- Что, мужики, завтра часов в 12 в Берлине будем на кольцевой дороге.
Но тоже горячий был. Мне связисты давали в телефон послушать, как он наше начальство матом крыл.
На войне, как на войне.

Много лет спустя в Димитровскую родительскую субботу, во время молебна по усопшим, меня, как яркая вспышка,  поразила одна мысль: «Люди уходят в землю, чтобы стать нашими корнями…»
Как метко и точно…

  Ни одно дерево не может жить без корней.
Мы говорим:
- Наши  корни худы. Забудем их. Станем питаться от других корней.
  Но так не бывает. Обрубим свои корни,  и  засохнем. Ибо перестанем получать питание. Что нам слушать  лжецов, которые хвалят чужие корни. На них растут пальмы и баобабы. Но мы - строевой лес и должны  питаться только от своих корней и расти должны только на своей почве. Иначе на что мы будем годны, когда вырастем кривыми и чахлыми? Куда возьмёт нас Господь? Разве что на дрова.
  А потому – будем помнить свои корни. Хранить их. Беречь свою почву, следить за её чистотой. И стоять  на этом прямо и непоколебимо. Помнить, что мы - строевой лес и крепче держаться за свою родную землю, освоенную предками. Искать в ней целебную и животворящую силу, питаться  соками её мудрости. Расти вверх, а не в сторону. Наша задача – быть  стойкими и готовить  почву для будущих поколений.

  Глава 3  Бим и коты

Был в нашем доме ещё один жилец, не совсем обычный - Бим. О нём мне хочется рассказать отдельно. Он был очень умён, мы его любили. Он стал Сашиным другом детства и его  воспитателем.
Я помню, как Бим появился в доме. Его принесла Юля, высадила из сумки. Это был большеголовый несуразный щенок, долговязый, с большими лапами. Его лапы разъезжались на скользком полу. Он смотрел на нас виноватыми глазами и поскуливал, по его спине пробегала нервная дрожь. Он был самым слабым в помёте, самым последним. Но это был настоящий французский дог. И это мы очень скоро  поняли.
Во-первых,  Бим категорически отказывался спать один на коврике в кухне. Он непременно хотел быть “в обществе“. Пришлось устроить для него постель  в кресле в большой комнате. Ровно в 22.00 Бим подходил к своему креслу и, если оно было кем-то занято, требовал его освободить. При  этом он рычал, лаял и даже бил лапой обидчика. После изгнания оного, Бим терпеливо ждал, пока ему постелют простынь, и прыгал в кресло. Нет, он не ложился, он падал в него и при этом слышался его вздох облегчения. На наш человеческий язык это переводилось, как:
— Ох, наконец-то!
Во-вторых,  Бим никогда не хватал еду, а брал её деликатно, тихо и даже нежно. И никогда не ел того, что едят обычные дворняги - никакой каши, никакого супа, никакого мочёного хлеба. Бим предпочитал бутерброды из рук хозяйки, косточки или мягкий бублик с маком. Бублик он иногда зарывал в  морковной грядке. Как и когда он это делал, мы до сих пор не знаем. Бим почти не оставлял за собой следов.
Я мало что помню из детства Бима. Помню, что он очень часто болел и ему делали уколы. И он всё терпеливо и безропотно сносил. В детстве произошла его первая встреча с “котом“, после которой у Бима осталась на всю жизнь обида на этого зверя и шрам на носу. После такого неудачного знакомства Бим долго плакал (по-собачьи – скулил), забравшись на руки к хозяйке, глядя ей в глаза,  и лизал её нос. Он никак не мог понять: “За что?“ Ведь он только хотел познакомиться с пушистым зверьком, подбежал и слегка толкнул его носом. Потом был ещё один негативный опыт знакомства с жизнью. От этого опыта у Бима остался шрам на левом боку и ссадина. Бим в тот раз  решил отнести косточку цепному псу - Урану. А надо вам сказать, что это был не простой пес, а помесь овчарки и волка. Поэтому и манеры у Урана были скорее волчьи, чем собачьи. Уран почти никогда не лаял, но был очень упрям и агрессивен. Зимою спал прямо на снегу. Будкой пользовался редко, об этом я расскажу позднее. Так вот, Бим принес  свою косточку Урану. Но тот, либо решил, что Бим хочет обманным путем пробраться к его миске, либо Бим замешкал у оставленной на земле косточке, мы не знаем. Но вот крику и слез в тот раз было море. Разумеется, что кричал Бим, а плакали  мы.
После всех этих неудач Бим решил ни с кем  больше на улице не знакомиться, предпочитал общество хозяев и старой кошки Маши. Но и ту он скоро поставил на место. Теперь кошка могла передвигаться по дому только перебежками и не имела право пересекать комнату по центру. Если она нарушала это правило, Бим тут же подбегал  и слегка прижимал её лапой к полу. И держал так некоторое время, как бы давая понять:
- Я же тебе объяснял, что ты можешь перемещаться только по периметру. По центру могу ходить только я. Я здесь – главный!
Маша терпеливо лежала, прижав уши, затем забиралась под шкаф.
И всё-таки это не мешало им каким-то образом договариваться и проворачивать свои “дела“ в паре. Бим никогда ничего не брал со стола без спроса (порода не позволяла). Маша была попроще. Ей ничего не стоило стащить со стола  кусок колбасы или косточку. Добычу делили по-братски. Или это Маша давала Биму взятку, чтобы он не лаял и не звал хозяев, пока она “шурует“, мы не знаем. Но то, что они работали в паре, установлено точно. Несмотря на все эти странности, Бим был очень заботливым и ответственным псом. Он знал точно, у кого какие тапочки, никогда их не путал и не приносил чужих. За доставку газет хотя и брал “гонорар“, но все-таки считал это своей почётной миссией. Видели бы вы, как он гордо шествовал по улице с газетой в зубах мимо соседских куриц с высоко поднятой головой. Да, в нём было что-то королевское.
Когда старенькая Маша родила котят, Бим превратился в няньку и сиделку. Он терпеливо лежал возле сарая, если Маша уходила на прогулку. Котята спали в старом ящике с сеном в углу сарая. Но стоило им проснуться и запищать, как Бим бросался на поиски кошки. Он искал её в саду, поминутно подбегал к нам, смотрел нам в глаза, скулил. Наконец, беззаботная Маша являлась и Бим, потерявший всякое терпение, подгонял её носом к сараю.
Когда в доме появился малыш, мы на время забыли о Биме. Всех переполняли волнения и приятные хлопоты. Когда малыша уложили спать, мы тоже решили передохнуть и  сели на кухне пить чай. Дверь в комнату, где спал малыш, была закрыта. Вдруг Бим вскочил, подбежал к двери, заводил ушами, удивленно посмотрел на нас. Из-за двери послышался плач. Бим опрометью бросился к кошке и буквально погнал её к двери. Мы в начале не подняли, в чем дело. Но потом дружно рассмеялись:
- Да ведь Бим решил, что это – Машины котята!
Впоследствии Бим разобрался, что к чему, и уже не беспокоил Машу, а бил лапой и толкал носом к двери меня.
Бим очень полюбил малыша. Он всерьёз взялся за его воспитание. Напрасны были все наши опасения. Бим разрешал малышу буквально всё и прощал ему  его шалости. Он даже подлизывал за ним небольшие лужи, разрешал таскать себя за хвост, садиться на спину, оттягивать брылы. Он не завтракал до тех пор, пока не проснется и не выбежит на кухню малыш. Бим терпеливо ждал, подходил к двери, слушал, поворачивая голову набок. Но стоило ему уловить шум, а затем шлепанье по полу босых ног, как он бежал к миске и  принимался за свой завтрак. Малыш любил подразнить собаку, сжимая в кулачке конфету или кусочек печенья и, пряча их за спину. Бим скулил от обиды, тыкал малыша носом, но никогда не ронял. Он осторожно, носом и  языком, разжимал нежные детские пальчики и добывал заветную конфету из ладошки. Саша начинал плакать. А Бим облизывал его лицо от слез.
Была у Бима любимая игрушка – резиновый крокодил Гена. Спросишь его:
- А где у нас Гена?
Побежит тут же, принесёт Гену. И давай его кверху подбрасывать и прижимать лапой к полу. Гена пищит, малыш хохочет, Бим рычит, отскакивает в сторону, снова нападает. Концерт, да и только!
А вот с котами у Бима был разговор короткий. Если с улицы раздавался кошачий вой, Бим не раздумывая, бросался к двери и пулей вылетал в сад. Ну, двери, конечно, нараспашку. Зима или лето – не важно. Котов он брал слёту. В подробности вникать не буду, неприятная это темя для разговора. Но было несколько случаев, когда котам удавалось уйти от расплаты.
Случилось это летом. Мы почему-то замешкали у крылечка, собираясь идти в дом. По-моему было время обеда. Бим прыгал вокруг нас, тыкал нас носом. В нашем кругу это называлось – дурил. Вдруг, по самой середине двора, самым нахальным образом, прошествовал  большой рыжий кот. Откуда взялся этот кот? И почему он так нагло расхаживал по чужой территории  – не понятно.
Бим в первый момент оцепенел от неожиданности. Но, опомнившись, взвыл от обиды и бросился на кота. Кот  понял, что всё решают доли секунды и резко отскочил в сторону, но металлическая сетка ограждения отбросила кота назад. Вернувшись в исходную позицию, кот повторил маневр, но во второй раз  отлетел от сетки. Кот остолбенел. Бим следил за котом, не вмешиваясь, словно рассуждая про себя:
- Дурак что ли?
Когда кот устал, наконец, колотиться головой в сетку забора, то уставился на Бима. Бим смотрел на кота. Это была странная немая сцена. Первым опомнился кот. Ему было некуда бежать и он бросился в открытые ворота двора. Бим – за ним. Я тоже побежала на двор – спасать кота. На дворе после яркого солнечного света было темно и я, скорее услышала, чем увидела, что Бим теснит кота к туалету в углу двора.  Я приготовилась  к худшему. Но худшего не последовало. Раздался непонятный звук, напоминающий  шлепок, и обиженный визг Бима. Когда я поняла, что произошло, то бросилась на улицу. Я с силой откинула крышку выгребной ямы и отскочила в сторону. И вовремя. Из выгребной ямы  выскочил грязный и скверно пахнущий кот. Он вылетел оттуда пулей и исчез в щели соседского забора. Жижа, стекающая с него, оставляла на земле отчетливый след. Бим и не думал бежать за котом. Он стоял позади меня  и, когда я повернулась и осуждающе посмотрела на него, то не удержалась от смеха. У Бима было такое выражение “морды лица“, словно он хотел сказать:
- О, ... точно дурак!
А я от себя добавила:
- Вот этакое чудо явится домой, да еще и на кровать к хозяйке залезет.
Да, с Бимом было весело.
Была у нас соседка. Звали её Марьей. Работала она на фабрике. Была слегка полноватой, но не злобливой. Так вот, Бим наш любил над нею подшутить. Придет соседка с утреней смены раньше мужа. А ключа  нет. Ну, делать нечего, нужно ждать. А время обеда. Чтобы время скоротать, присядет она возле гороховой грядки, да и пощипывает себе потихонечку горошек. А грядка гороховая возле нашего забора. Щиплет Марья горох, а сама дремлет. Дело в том, что у соседки от матери передалась некая форма сонной болезни, так что ей непременно нужно днём поспать. И где её эта “сонная болезнь“ застанет, там она и заснёт. Так вот, щиплет Марья горох, дремлет, да в  наш огород поглядывает – нет ли Бима-проказника. А Бим, что? Он на неё и не глядит. Вот он, по тропинке сада идёт, голову повесил. А на Марью и не глядит вовсе, жарко ему. А Марья дремлет. А Бим до конца сада дошёл, а  теперь тихонько-тихонько, вдоль забора крадётся. Так тихо, что ни одна ветка не хрустнет. А Марья дремлет. Вот и грядка с горохом, вот и платок Марьин сквозь забор краснеет. Бим встаёт на задние лапы,  высокий,  выше забора, голову через забор свешивает,  и на самое ухо Марье:
- Гав! Гав! Гав!
Марья спросонья головой в горох тычется, запуталась, ничего не видит, не понимает:
- Караул! Караул! Спасите, помогите! Ой, где я?! Помогите!
Опомнилась Марья, села на траву. А Бим сидит с другой стороны забора, на Марью смотрит, хвостиком виляет, словно сказать хочет:
- А я что? Я - ничего. Я поздороваться подошёл. А ты что так кричишь?  Не хорошо, не красиво.
Шутник он был, Бим.

Однажды в дом с криком вбежал малыш. Он плакал, бегал по кухне с поднятым кверху указательным пальцем, твердил при этом непонятную фразу:
- Паукан жукастый! Паукан жукастый!
- Да что случилось? Объясни толком.
Но он упрямо твердил:
- Паукан жукастый!
Мы вышли во двор – “на место происшествия“. Бим бегал тут же, заглядывал нам в глаза, скулил, лизал малыша в зареванное лицо. Палец у малыша начал распухать.
- Бимушка, ты был с малышом. Что случилось? Кто его укусил?
Бим взвизгнул и повел нас прямо к цветочной грядке, вокруг которой гудели пчелы. Мимо Бима пролетела муха и он, пытаясь поймать её, щелкнул зубами. Потом сел на траву, повиливая  хвостом и поскуливая, словно хотел нам  сказать:
- Вот, смотрите, – это они  виноваты. Я бы их прогнал, но по грядкам бегать мне не разрешается.
- Так вот кто такой “паукан жукастый“! Ну, этих пауканов лучше не трогать. Помни об этом, малыш.
Во время “юности“ Бима Уран  был уже старым псом со сварливым характером, ворчливый и недружелюбный. Он почти не лаял. Шерсть на нём вылиняла клочками. И ни у кого из нас не было особенного желания вычесать его. Честно сказать, я немного побаивалась Урана. Никто не знал, что у него на уме.
Пришёл однажды к нам гость. Гость был уже “навеселе“. Усадили мы его за стол чай пить. Тут к столу подбежал малыш, попросил конфету. Гость, вероятно,  забыл, что он не у себя дома и потянулся к духовке в газовой плите, приговаривая при этом:
- Сейчас я тебе дам конфеток. Сейчас я тебя угощу. Я знаю, где моя растрёпа конфеты прячет. Я знаю, где у моей растрёпы конфеты лежат.
Мы успокоили гостя, убедили его в том, что он не дома и что мы в газовой плите конфеты не храним. Гость спохватился, засобирался домой, говоря, что уже темнеет и что пора и честь знать. Мы гостя проводили и забыли о нём, занялись своими делами.
Какое-то время спустя баба Катя понесла Урану ужин. Каково же было её изумление, когда вместо Урана, она увидела вылезающего из конуры “гостя“. Он пытался выбраться на свободу, уговаривал собаку, стыдил:
- Что ты меня пихаешь туда? Это не мой дом. И перестань мне наступать на руки!
Но Уран не желал выпускать гостя из будки. Теснил назад и слегка покусывал за руки. И всё это молча.
Как наш гость попал в собачью будку? Почему он вернулся назад? Никто ничего не понимал. Даже сам он нам этого объяснить не смог.
Так что будкой Уран пользовался только в исключительных случаях и даже зимою спал на снегу.
После смерти Урана  Бим стал полновластным хозяином. Ходил по саду этаким гоголем. Коты обегали его территорию далеко стороной. Они уже имели некоторый опыт общения. Кто-то ходил с ободранным хвостом, кто-то просидел несколько дней на старой вишне. Всё это было для них “незабываемо“.
Кошка Маша так постарела, что уже падала со стула. Мыши играли пуговицами в ящике кухонного стола и бабе Кате приходилось их ловить самой вместо кошки. Мы решили завести молоденького котёнка. Так в доме появился Стёпик.
Стёпика я принесла из Решемского монастыря. Там раздавали котят. И мне дали одного котика, причем заверили, что это  точно кот. Я проверять не стала, поверила наслово.
Позднее, когда у Стёпика появились котята, мы стали называть его, простите – её, Степанидой или по-старому – Стёпой.
Это был на удивление шустрый и смелый котёнок. Первым делом он обследовал новую территорию и, выгнув спину и распушив хвост, пошёл знакомиться со старой кошкой Машей. Как и о чём они разговаривали, я уж не знаю, но через час они уже подружились и котёнок сосал кошку, а  та мурлыкала на всю кухню.
Маша, наша старая Маша, которая уже не могла запрыгнуть на печку, начала молодеть на глазах. Она потолстела, её шерсть сделалась ровной и блестящей. Кошка играла с котёнком и кормила его своим молоком. Откуда у старой кошки, у которой давно не было котят, взялось молоко? Непонятно.
Больше всего Стёпа любил спать на животе у деда, когда он дремал или читал газету. Потом эти гены передались по наследству Степиной Дымке, которая спала на козе. Котят Стёпа прятала на сеновале и они спускались оттуда уже своим ходом.
Дымка долго жила на дворе и никак не хотела перебираться в дом. Двор с его сеновалом казался ей куда как надёжней и родней. Когда баба Катя утром выходила доить коз, то заставала  Дымку спящей на старшей козе – Белке.
Белка была самой добродушной и терпимой. Раньше на ней спал “Белый орел“ – курица, выигранная мною в лотерею на день села Решма.
У Белки была дочка - Милаша. Так вот эта самая Милаша была сущим демоном. Нравом она походила на козу-Березу, никого не признавала. Мне, в сове время,  от неё здорово досталось. Я на себе испытала её характер, когда однажды попыталась прогнать её с чужого картофельника. Тогда она “обидела“ меня  до слёз и долго ходила победителем. Я и сейчас ей не доверяю.
Как-то раз послала меня баба Катя привести коз домой. Они были привязаны на лугу верёвками к колышкам, вбитым в землю. Пока я решала, с кого мне начать, козы, как по команде, оббежали вокруг меня и рванули в разные стороны. Я мгновенно оказалась связанной и упала на траву. Мне было больно и обидно, кожа оказалась ободранной,  и мне с трудом удалось выпутаться.

  Глава 4  Малыш уходит на войну

Дом, в котором жила моя новая семья, да и теперь живёт, стоит на взгорье. Из окон открывается удивительный вид. Я называю Максимиху – наша Швейцария. Вдали – гористая местность, поросшая лесом. Лиственные породы чередуются с хвойными, создавая удивительное множество оттенков зеленого цвета. Вдали – высокий песчаный откос, справа – полигон воинской части. И вдоль всего пейзажа сначала извилистой лентой, а потом широкой зеркальной гладью разливается река – Томка. Здесь сооружена высокая (по местным понятиям) бетонная плотина. Поэтому река в этом месте превратилась в озеро, очень красивое, поросшее камышом и кустарником.
В первое время в озере развелось большое количество карпов и окуней. Но потом на озеро стали съезжаться толпы отдыхающих и любителей “легкой“ рыбалки. Рыбу повыловили, а малька уничтожили электроудочками.
Больше всего я люблю смотреть на озеро из окна дома в лунную летнюю ночь. Из-за леса встаёт огромный красный диск луны. Луна глядится в воду и по воде бежит лунная дорожка. Гладь озера почти зеркальна. Так что видно, как на  лунной дорожке играет рыба:

Комната – сиянье голубое.
Через штору лунный свет струится.
Нежная луна, как королева
В озеро прекрасное глядится.
Лунный путь пролёг от леса к дому.
Гладь воды тиха, не шелохнётся.
Полная смятенья, замираю...
Это лунный свет сквозь штору льётся.
 
  * * *
Я видела, как из-за леса
Встаёт луна, заглядывая в воду.
В тот вечер я у озера бродила.
И долго любовалась на природу,
Когда заворожённая смотрела
На лик луны,  кроваво-красный.
В тот вечер я у озера решила,
Что этот мир – огромный и прекрасный.

Именно здесь родились мои первые настоящие стихи. Раньше Максимиха была деревней, но потом город разросся,  и произошло “слияние города с деревней“. Сейчас  это улица – 1-я Максимихинская.
Когда Саше исполнился год, я пошла на работу. Я работала на Красноволжском комбинате  инженером-конструктором, затем мастером и начальником цеха вентиляции в ОГМ (отделе главного механика).
Саша рос очень быстро. Может быть ещё и потому, что на двоих  руках. В шесть месяцев он уже “гонял“ по дому на ходулях. Даже через порог перелетал. Однажды,  он подъехал к плите (над подтопком в русской печи) и поднял трехлитровый чайник. Мы слышим – что-то льётся. Хорошо ещё, что чайник не горячий был. У Саши были неимоверно сильные руки. Однажды,  я вынимала его из коляски. Ну не вынуть никак – тяга. Что такое? А он рукой ухватился за ручку коляски,  и тащит её за собой. Так и поднял её одной рукой.
Когда в шесть месяцев мы пришли на приём к детскому врачу, то она ахнула, увидев раздетого малыша:
- Да это что за боксёр тяжёлого веса? Ну и ну! Да это штангист какой-то! И чем вы его только кормите?
И действительно руки у малыша не могли лежать вдоль тела, они торчали, ноги тоже не сходились. Везде были “пережабинки“. Шеи не было вовсе. Нам тут же дали направление  на сахар (анализ крови). Саша был в основном искусственник. Грудь сосал до трёх месяцев. Я панически боялась, что ребёнку не хватает молока, и докармливала его из соски. Он быстро раскусил это дело  и перестал брать грудь. Я была тогда так неопытна.
С его сестрой я была более уверена в себе, терпелива и настойчива. Её я кормила грудью до 11 месяцев (пока она не заболела стоматитом). Никакие режимы я с нею не соблюдала. Да и правильно делала. Ребенок ел, когда хотел этого он, а не я. Грудное молоко действовало на неё, как снотворное. Ночью ей хватало 2-3 глотков, чтобы она заснула. Молока было не много. Но столько, сколько нужно ребёнку, поэтому никаких бутылочек у нас не было. Ведь ни одно животное не вскармливает своих детёнышей искусственно. Природа сама обо всём заботится.
У врачей много чудачеств (я имею в виду атеистов).

  Привычка людей общаться на уровне материи,  ограничивает их мышление, сужает его круг. Материалисты используют фразу "Пейте из своего источника..." для пропаганды уринотерапии.
  А я  считаю, что пить из своего Источника это значит:
- питаться от своих корней,
- черпать энергию внутри себя, стяжая Духа Святого,
- искать высшие ценности внутри себя,
- превратиться в сосуд благодатный,
- призвать в сердце своё Господа и стать чистым родником для себя и страждущих,
- искать Царствия Небесного внутри себя.

Так что, милые мамы, не пугайтесь, что ваш малыш голоден. Существует множество причин детского плача. И кормите ребёнка, когда хочет этого он, а не “пришло время приёма пищи“. В искусственном вскармливании скрыты причины многих ранних аллергических реакций у детей. Замечено, что дети, вскормленные материнским молоком, намного спокойнее, лучше учатся и у них более тёплые отношения с родителями.
Но вернёмся к Саше. Сахара у него не нашли. Но он оставался крепышом и очень хорошо кушал. Мы покупали для него козье молоко. Пошел он в 10 месяцев. Но говорить начал в год. Говорил плохо. Своего дружка Серёжку называл Фафукой, а себя - Ахой.
Однажды,  он разбил у бабы Кати целую гору тарелок. Она была в это время на дворе, услышала грохот и опрометью бросилась в дом. Малыш стоял среди горы осколков, но ни одной царапины на нём не оказалось. Это было очень странно.

Всё суета! Сегодняшние страхи назавтра не оставят и следа. Время лечит, стирает, сглаживает. Помним следствие, забываем причину…
Всё быстрее и быстрее мчит жизненный поезд. Мелькают за окнами вокзалы, дома, лица…
Многих мы уже не помним. Но они вернутся. Они придут опять и опять. Пока мы не пройдём  с ними урок. Урок мудрости.
Поезд мчит от одной станции к другой. Входят и выходят новые люди. Не знаю? Не узнаю? Не помню? Но вот знакомое до боли, родное лицо! Это мой  шанс!

Малыш, как и все мальчишки, любил играть в войну. Была у него настоящая солдатская фуражка, солдатский ремень, погоны. Однажды,  я пришла с работы и застала в доме море слёз. Малыш был одет в полное армейское обмундирование, в резиновых сапогах и с вещьмешком за спиной. Он обнимал бабу Катю,  и они в голос рыдали. Я долго не могла добиться у них, что же, в конце – концов,  случилось. Оказалось, что малыш уходит на войну. Баба Катя собрала малышу в дорогу хлеб, соль, картошку. ... И вот, наступил момент расставания.
На кухне всегда висело старое радио. Иногда оно замолкало без видимых причин, или вдруг так же неожиданно начинало громко говорить. В связи с этим, мне рассказали историю, которая произошла днём,  в моё отсутствие.
Малыш расшалился и никак  не хотел угомониться. Мама пыталась урезонить его, но ничего не помогало. И тут, молчащее до этого целый день радио, зашипело и сказало очень громким мужским басом:
- Саша, слушай!
Саша вздрогнул, притих, испуганно поглядел на радио. Но оно снова замолчало.
- Баба, а тот дяденька, что ли узнал, что я не слушаюсь?
- Конечно,  узнал. Будешь хулиганить, он придёт и заберёт тебя.
Целый вечер ребенок был очень тихий (как шёлковый). И, выходя на кухню, с опаской поглядывал на радио.
Я старалась научить малыша всему, что умела сама. Я рисовала с ним, лепила из пластилина, выжигала, учила пришивать пуговицы, вязать, плести макраме и даже гладить белье. Позднее я учила его плавать, кататься на лыжах  и косить траву. Мы с ним читали и даже начали писать сказки.  Больше всего малышу нравилось слушать детектив “Три поросенка“, гонять на велосипеде и искать приключений на свою голову со своим дружком - Фафукой.

  Глава 5  Баба Оля

Двухколёсную “Бабочку“ Саша освоил  в полтора года. Однажды,  он съехал с большой горы вниз к реке. Вернее сначала он ехал, а потом катился кувырком вместе с велосипедом. Но остался цел и невредим.
Ярче всего в моей памяти осталось другое его падение, когда он вывалился из кроватки. Уж, как там дело было, не знаю, но когда я вечером шла с работы, Саша  гулял возле дома с забинтованной головой. Голова была такой “квадратной“, что мне стало дурно от всех нахлынувших мыслей и воспоминаний, касающихся его головы.
Да, у Саши было богатое детство. Большой сад, в котором его сначала запирали, дивный окружающий пейзаж – лес, река под окном. Были деды, бабки и даже прабабки.
Сашина прабабка – Ольга Александровна Соловьева  (мать моей свекрови) была действительно ангельской души человеком, тихой и светлой. Она провела с нами последние годы своей жизни. Именно эта женщина дала мне пример добродетели, и бескорыстного служения своим ближним. Она была незаметна, богобоязненна и очень трудолюбива. Часто говаривала:
- Хоть кожу мни, а без дела не сиди.
Баба Оля оставила мне в наследство старинную ручную швейную машинку “Зингер“ 1886 года выпуска с ещё очень старым “ткацким“ челноком.
Каждое воскресенье и по праздникам она непременно ходила в церковь. Приходила оттуда радостная  и уставшая. Отдыхала и бралась за дела. И всё успевала, и всё у неё ладилось. Она всё делала тихо, без суеты, без крика.

Доброта, она светится,
А ещё -  она с крыльями.
И, когда с ней встречаемся,
То становимся сильными,
То становимся смелыми,
Неподкупными, бодрыми,
Откровенными, светлыми,
Молодыми и добрыми.

И в огороде у неё был полный порядок, и земля родила, и в доме была удивительная радостная тишина. Я и сейчас люблю бывать в её старом доме. Он находится в д.Кориха Кинешемского района. И после смерти своей хозяйки этот дом сохранил о ней светлую память, в нём даже дышится по-другому.
Баба Оля часто играла с малышом, даже залезала с ним под стол в его “домушку“ (и это на девятом десятке лет). Она всегда ходила в чистеньком платочке, никогда не была “старухой“. Она была бабушкой, очень аккуратной, всегда свежей и приветливой. Я ни разу не видела, чтобы она рассердилась. Она ни о ком не говорила плохо. До последних дней шила на своей машинке (штопала постельное белье), ремонтировала одежду, полола грядки.
У неё была удивительная память. Если мы что-то забывали, то обращались к ней. Баба Оля очень строго соблюдала все посты, а также хранила среду и пятницу. Хотя мы и подтрунивали над нею, и старались ей “нагрешить“. Но она всё тихо сносила. Только улыбалась. Утром и вечером, сидя на своём кресле-кровати, она читала молитвы.

Человек от рождения не умеет летать. Летают только Ангелы и бесы. Но во власти человека стать одним из них.
Чтобы стать Ангелом, нужно стяжать Духа Святаго через мучительно трудный путь скорбей – постом и молитвой. Чтобы стать бесом не нужно ничего – просто отречься от Бога.
Потому-то и растёт число бесов и Ангелов, что близится решающая битва.

Больше всего ей доставалось от деда. Он в то время уже не работал и лукавый не давал ему покоя:
- Опять она свою книжку читает! Уж всю наизусть выучила. Выкинь ты свою книжку!
А она в ответ только тихо улыбалась и молилась за всех нас непутёвых, за грешников, ослеплённых безверием и погрязших в мирской суете.

После смерти бабы Оли я нашла её тетрадки, где она своим детским подчерком переписала молитвы, стихи. Я была очень удивлена. Откуда у малограмотной деревенской женщины такое трепетное отношение к слову Божьему? Вот несколько выдержек из её тетрадок:

Это видение было в Тамбове в августе месяце 1975 года.
Божия рука писала на небе 30 минут и дано смотреть народу 3 часа и весь народ видел. Написанные слова были:

Побеждай зло добром.
Оставь безмерную суету.
Зима в народе моём.
Дам день покаяния.
Внимай словам моим.
Сотворите достойные покаянные плоды.
Не останется ни одного праведного среди нечестивых  и нечестивых среди праведных.
Боящихся скрою.
Мужайтесь, близко время.
Се гряду скоро.

И после смерти баба Оля молилась за нас грешных. И “оттуда“ увещевала нас и утешала:
 
Скоро-скоро день прискорбный
И час смертный подойдет.
Скоро Ангел мой Господень
Чашу горьку принесёт.
  Разделит он душу с телом.
  И душе он даст приказ:
  — Ты иди скорее к Богу,
  Он потребует сейчас.
Ах, как страшно и ужасно
На ответ к Богу идти,
А ещё хужее страшно
Все грехи свои нести.
  Я явлюсь к лицу Христову.
  За престолом он сидит.
  За грехи мои велики
  На меня он не глядит.
И с поникшею главою
На коленях мне стоять.
Горько плачу и рыдаю.
Да уж поздно мне рыдать.
  Сладко пил я, пировал я,
  Не щадил сирот и вдов.
  Бедных, нищих не щадил я,
  Не признал я Божьих слов.
Дни я постны не постился.
Говорил, что есть – не грех.
Закон Божий не признал я.
Принимал я все за смех.
  Бога в сердце не имел я.
  Говорил, что Бога нет.
  А теперь -  стыдно пред Богом
  Мне за жизнь держать ответ.
Отца, мать не почитал я.
Всех старался раздражать.
А теперь - стыдно пред Богом
Мне за жизнь ответ держать.
  А по правую сияет
  Ангел – Божий Свет.
  Посмотрел ему я в руки,
  Добрых дел у меня нет.
А по левую,  смотрю я –
Искуситель мой стоит.
Все грехи мои тяжёлы
Он в руках своих держит.
  И от юности моея
  Всё исписано у него.
  Прочитал он. Зарыдал я.
  Не соврал он ничего.
А потом Христос сказал мне:
— На земле есть мой закон.
Кто его не почитает,
Тот пойдет в вечный огонь.
  Горько плачу и рыдаю.
  Да и поздно мне рыдать.
  Добрых дел я не имею.
  Царства Божия не видать.

Удивительна история обретения мною этих тетрадей. 
Был день усекновения главы Иоанна Предтечи. С утра я пошла в церковь, не смотря на строгий запрет мужа. Возвращалась я успокоенная, с новыми силами готовая “грызть свой моклок“. Из-за поворота показалась знакомая машина . Я, не думая худого, улыбаясь, шла вперед. Но то, что произошло потом, я осознала с трудом.
Машина взвыла и с ревом метнулась мне навстречу. Я чудом увернулась, прижавшись к колючей проволоке ограждения. Меня обдало теплой волной и слегка задело крылом.  Пока я приходила в себя, машина развернулась. Я бросилась бежать. В голове мелькнула мысль о детях. Призвала на помощь Господа. Расстояние между мной и машиной сокращалось. Тут я увидела, что изгородь забора закончилась и в этом месте образовалась ниша. Я отскочила туда. Безумец и там пытался меня “достать“. Его лицо было перекошено злобой, оно было страшным.  Машина ревела, а я взяла в руки нательный крестик и стала молиться. Я видела, что «он», при желании, может покончить со мной, но почему-то не сделал этого.
  Я была столь потрясена случившимся, что долго думала:
  - Господи, то ли ты меня испытываешь на прочность, то ли хочешь моего смирения?
Весь день я пребывала в состоянии шока. А вечером пошла зачем-то  в террассу и там наткнулась на старые тетради бабы Оли. Я перечитала их и заплакала:
- Спасибо тебе, Господи, за доброту, за утешение, за участие в судьбе моей.

Закон добра и зла…  Подобное притягивает подобное. Мы в гневе смотрим на человека и вытягиваем из него гнев. Взираем с любовью,  и из него любовь выходит к вам. Мы получаем столько гнева, сколько притянули. Продолжая упрямо гневаться и раздражаться, мы, словно просим:
- Дай мне ещё боли, ещё обиды, ещё страданий. Бей меня, мучай меня, истязай меня.
Гневливый взгляд – поощрение негатива в человеке, молчаливый посыл к раздражению, к саморазрушению, неверие в человека, в его Божие подобие.
Гнев обладает колоссальной разрушительной силой. Он подобен стихии. Это духовное торнадо или сход лавины. Спасать почти нечего. Нужно строить заново (выстраивать новые отношения). И единственный фундамент для этого – покаяние и прощение. Полный отказ от взаимных претензий, порождающих раздражение и новую вспышку гнева.
Гордыня – вот зерно, порождающее гнев.
Для того и даётся нам  всё это, чтобы мы учились и видели те механизмы в человеческих отношениях, которые мы сами запускаем. Одна негативная мысль и зародился гнев,  и процесс вышел из-под контроля. И не будем оправдывать  себя возрастом или иными кризисными явлениями. Это распущенность. Будем строже к себе.
Важно трудиться, дабы  принести плоды многие. Дух да не пребывает без труда. Важно следить за собой и помнить, что это всё не наше. Дар Божий. Нашего же нет ничего.
  

Я долго не могла привыкнуть, что бабы Оли с нами уже нет. Ещё долго, приезжая в Максимиху, я вбегала в комнату, чтобы поздороваться с нею. Но, увы, её кресло было пусто.
Иногда я разговаривала с её фотографией и видела, как из её старческих глаз вытекали слёзы. 
Мама рассказывала, что баба Оля учила её в детстве делать тайные милостыни. Она собирала узелочки и посылала вечером маленькую Катюшу, чтобы она потихоньку бежала к указанному дому и незаметно привязала бы там узелок к дверной ручке.
Это был действительно светлый человек. Если я заканчивала шитье или вязание, то обязательно бежала к бабе Оле, чтобы она меня похвалила. Ведь и взрослым хочется иногда “сладенького“.

  Глава 6  Как мы учились говорить правильно

Я работала, Саша рос. Нас сняли с учета у психоневролога. И мы, честно сказать, успокоились. Как вдруг, сестра мужа  (она никак не могла угомониться),  пригласила в дом детского психиатра. Женщина задавала Саше странные вопросы:
- Что такое стул?
Саша отвечал:
- На нем сидят.
- Что такое ботинки?
- Их одевают на ножки.
- Что такое стол?
- Мы за ним кушаем.
В ходе опроса женщина делала в своей тетради какие-то пометки. А потом объявила нам, что ребёнок отстаёт в развитии. Что Саша не имеет понятий – мебель, одежда, посуда и т.д. Но в повседневной жизни мы никогда не говорим ребенку:
- Сядь на мебель! Надень одежду и обувь!
В общем,  тогда на семейном совете было решено, что Саше необходимо идти в детский сад. Ему исполнилось пять лет.
А вот как он сам вспоминает свой первый день в детском саду:
- Привели меня туда... И чего привели? Дурдом какой-то. Все орут, дерутся. Не поймёшь, кто чего хочет. Я чуть не оглох.
И так,  это заведение Саше не понравилось.
В это же время мы начали заниматься у логопеда. Дело в том, что Саша не только картавил, как и я, но ещё и не выговаривал много звуков. Вместо Саша Потехин, он говорил  Аха Потехин. Со звуком “с“ мы провозились дольше всего. У нас была тетрадка, где мы всё записывали. До сих пор помню:

Са-са-са. На столе сидит оса.
Сы-сы-сы. У осы усы-усы.
Су-су-су. Гоните все осу.

У логопеда были специальные крючки и палочки, которыми она прижимала язык. Это была пожилая женщина, столь жизнерадостная и энергичная, что мы очень скоро начали преуспевать. Разумеется, иногда было трудно, не хватало усидчивости. Один раз,  я даже привязала Сашу к стулу, когда он не хотел заниматься. Хотя мне и стыдно сейчас об этом вспоминать, но если бы я не была столь настойчива тогда, то - ни за что не научила бы своего сына говорить правильно.
Тут ещё примешивались и личные мотивы. Я помнила, как меня дразнили в детстве. Да ещё в школе дали роль вороны в басне Крылова. Разумеется,  в финале я вместо чёткого “кар-р-р“ сказала “кал-л-л“. И все хохотали,  вместе с учителем.
После того, как мы освоили с Сашей “с“, другие звуки пошли легко. Одна “р“ вставала на моём пути непреодолимой преградой. И я решила сказать об этом нашему логопеду:
- Вы знаете, я не могу учить своего сына “р“, потому что я сама не умею говорить “р“. Я картавлю с детства.
Врач удивленно посмотрела на меня своими большими глазами и категорично заявила:
- И кто вам сказал эту чушь? У вас замечательное “р“. Мягкое, горловое и очень приятное на слух. О таком “р“ могут только мечтать настоящие француженки.
Я была так поражена этому открытию, что не нашлась,  что и ответить. Да и как спорить с профессионалом?
А Сашу я все-таки научила и машиной буксовать – “т-р-р-р...“, и лошадку останавливать – “т-п-р-р-р...“, и “р“ выговаривать.
И, знаете, я успокоилась относительно себя, перестала комплексовать на аудитории. Теперь я свободно выступаю на собраниях, конференциях, записываюсь на радио и даже начала потихоньку петь.
Саша иногда вспоминает, как я над ним “издевалась“, делает вид, что сердится. Но я уверена, что он меня за это не осуждает. Хотя за то, что я однажды намазала ему язык перцем, он сердится всерьёз.
А весь сыр-бор произошёл  из-за того, что понравилось ему всем язык показывать. И никак мы его от этого отучить не могли. Я и пригрози ему, что язык горчицей намажу. А он, пуще прежнего, старается. Ну,  мне и пришлось обещание свое исполнять. Горчицы в доме не оказалось, я и взяла на палец перца. Ну и слез тогда было... Но с языком сразу всё нормально стало.
Саша в детстве часто болел. Мое наследство – слабое горло. Два раза его оперировали – удаляли аденоиды и миндалины. Болели у него и уши. Но больше всего мучили странные приступы.  Начиналась спонтанная рвота, и появлялись сильные боли в животе.
Саше было года два, когда нас с таким приступом отправили в хирургию. Ну, там приступ прошёл.  Сделали анализ крови, аппендицит не подтвердился. А наутро малыш уже носился по палате. Одна “послеоперационная“ бабушка поманила его пальцем. Хотела дать ему апельсин. Но малыш увидел красивую трубочку, которая выставлялась из-под одеяла, и хотел её дернуть. Мне чудом удалось опередить его на долю секунды. Вскоре нас выписали.
Потом малыша обследовали в детской больнице. Поставили  диагноз – “дискинезия желчевыводящих путей“. Но я думаю, что все это – последствия родовой травмы и того, что его кормили через зонд. Но я – мать, а не медик.
Саша перестал болеть, когда мы с ним стали учиться плавать. Возможно,  в то лето перед школой он закалился и окреп. Вспоминаю в связи с этим один случай.
Мы взяли с собой на реку кусок пенопласта. Я держала  Сашу  на воде, он бил ногами, хохотал. Потом я отвела его на мелководье, дала в руки кусок пенопласта, чтобы он сам попробовал плавать. Но он, каким-то образом перевернулся и, лежа на спине, вцепившись в пенопласт, стал дико кричать:
- А-а-а-а!
Но потом сел на попу и успокоился. И мы вместе долго смеялись.
Помню, как мы с ним играли в геологов, лазали по горам, искали красивые камни.
Я сшила для Саши игрушку – мышонка Кешу. Про него мы начали сочинять сказку – “Приключения Кеши“. Сказку записывали в альбом для рисования, где на каждой странице были сделанные мною иллюстрации. Эту сказку мы дописали с его сестрой 15 лет спустя.

  Глава 7  Я играю с огнем

Система, во всём должна быть система. Ежедневно и настойчиво продвигаться  вперёд. На шаг, на шажок, на одну ступень. Не стоять  на месте. Жизнь – болото. Стоя на месте, увязнешь в мелочах, в суете или в паутине лукавого. Идти вперёд, разрывая эту паутину, стряхивая её с лица, не давая ей долго соприкасаться с открытыми участками кожи. Вперёд и вперёд – туда, куда зовёт нас наше сердце.
Идти, только идти. Останавливаться нельзя. Враг не дремлет. Так и тянет на дно, так и засасывает в вязкую, липкую трясину лени, обиды и жалости к себе.

Я иногда задумываюсь над тем, какую роль в нашей жизни играют числа, даты, имена и вообще мелочи. А ведь вся наша жизнь как раз и состоит из мелочей. Милые мелочи, как вы важны! Именно по малым знакам, по добрым приметам мы можем судить о правильности выбранного пути. Из мелочей складывается наша цельность, наше будущее.
Начнем с цифры “2“. Я вышла замуж 2 ноября. Всю жизнь ездила на автобусе и трамвае N 2. Номер дома, где мы жили у родителей мужа в Кинешме – 22. Сейчас живем в доме N 4 (2 плюс 2). Моя свекровь родилась 22 ноября. Моя мать умерла 22 марта. Наша  “Нива“ с номером 22-22. Баба Оля умерла 8 мая (это сумма цифр 22-22). 2 сентября я попала в больницу с инсультом.
Но это еще не все. В детстве я жила в доме N 32. У моей подруги был дом N 32. А сейчас моя духовная сестра живет в нашем доме в квартире N 32.
Но цифры цифрами, а в доме родителей мужа мы прожили без малого десять лет (это 22-22 и еще 2).  Но мне захотелось иметь свой угол, захотелось тишины. Я, честно сказать, устала жить за занавеской и поняла, что быт – не последняя мелочь. Но, отказавшись от работы в г.Вичуга и оставив там квартиру, я утратила права молодого специалиста. На Красноволжском комбинате я была поставлена в общую очередь, была где-то пятисотая. Я понимала, что при жизни  квартиру там не получу.
  Поэтому и  устроилась на работу в дом отдыха “Решма“ Четвертого Главного Управления при МЗ СССР. Я вела технадзор за монтажом систем вентиляции. Разумеется, с прежней работы меня так просто не отпускали. Я в то время была кандидатом в члены КПСС. Вызывали меня и в партком комбината, и в горком партии…
Я попала в другой мир. На стройке работали сотни  людей. Новые знакомства, новая обстановка. Мраморную отделку вели специалисты из метростроя, номера отделывали польские строители.
Параллельно со строительством санаторного комплекса началось строительство жилого поселка. Я помню, как забивали первые сваи.
Позднее я перешла работать в котельную – заместителем  начальника.
Квартиру нам  дали в третьем доме, в январе 1989г. О, какое это было счастье! Своя квартира! Я мыла её и тёрла до изнеможения. Да ещё и горячая вода! Это же – настоящее чудо! Каждую тряпочку я тут же стирала. Правда постепенно взяла себя в руки – “поостыла“.
Когда мы уезжали из Максимихи, мама провожала нас со слезами. Она так привыкла к шуму, к суматохе, привыкла постоянно о ком-то заботиться, что-то подавать, приносить, кого-то будить и провожать в школу и на работу, что её пугало одиночество.
Я, как сейчас, вижу её одинокую фигуру на дороге. Она машет нам вслед рукой, и смахивает набежавшие слёзы.

Звезда растаяла ночная,
Под утро в небе растворясь.
Перекрести меня, родная,
Украдкой, робко, чуть стыдясь.
Ладошкой чубы прикрывая,
До поворота проводи.
Ах, не грусти, моя родная,
Довольно грусти впереди.
Полоской розовой вставая,
Поплыл над городом рассвет.
Перекрести меня, родная,
И пожелай мне долгих лет.
Мама, мама, милая моя.
Добрая, родная, светлая.
В стареньком платочке
У окна сидишь.
Встретишь и проводишь,
И простишь.

Сашу мы перевели из Кинешемской школы в Дьячевскую. Но для него это оказалось сильной травмой, хотя он никогда мне не жаловался.
Чудной он был в детстве. Врать не умел совсем. Бежит из школы и с порога кричит:
- Мама, я двойку по истории схлопотал!
Уж я его учила, учила. И момент находить подходящий и слова подбирать менее раздражающие. Куда там! Как был прямила, так и остался.
После двойки (я имела в виду шумное объяснение с папой) мы с ним обычно успокаивали нервы. Для этого мы закрывались на кухне и пели там:

Степь, да степь кругом.
Путь далек лежит...

Задушевно так пели, слезно. Попоём, поплачем, успокоимся. Как двойку исправить обсудим.
В то время мы и квартиру обставляли, и каждое лето куда-нибудь отдыхать ездили. Побывали в Пятигорске, в Ялте,  плавали до Ленинграда на теплоходе.
Во время этой поездки мы  посетили Валаам. Остров потряс меня своим величием и суровостью. Хотя на остров тогда ещё не вернулись монахи, и многое было в запустении.  Но места эти были столь намолены, что я ещё долго испытывала благодатное чувство радости и восхищения от прикосновения к чему-то для меня новому и неведомому. Нам тогда очень повезло с экскурсоводом. Это был молодой парень. Но он рассказывал так интересно и подробно, что я почти видела всё наяву. Как в мешках привозили землю на остров, как носили воду из Ладоги, как в суровом климате выращивали виноград и арбузы.
После посещения Валаама я чаще стала задумываться над смыслом жизни:
- Кто мы? Зачем мы пришли в этот мир? Что мы сделали, чтобы изменить его?
Ведь зачем-то мы появились на свет. В муках рожала нас мать. Мы росли, учились ходить, познавали мир. И ответ приходил изнутри, из глубины сознания, из сердца:

Мы – соль земли.
И многое в этой жизни зависит от нас. Особенно, если мы во власти.
Власть – это тяжкое бремя ответственности за дело, за людей, умение лавировать, обходить рифы, умение подобрать команду.
Но, с другой стороны, все кадровые вопросы решает Господь. Он – главный кадровик. У Него заявки  и Он направляет Своих специалистов в самые горячие точки - туда, где нужна закваска.
Отрекаясь от себя, от своего «я», мы  осознаём одновременно своё величие и никчёмность, силу и беспомощность. Величие и силу – в Господе, никчёмность и беспомощность в уповании на собственные силы.
За каждого из нас идёт великая битва в мире духовном. И в эту битву вовлечены не только мы, но и все, кто нас окружает – наши ближние и дальние. И часто они попадают под удары вместо нас с вами. Вот почему великие подвижники одиноки. Настоящий воин не имеет права на семью.
Но нет иного пути спасения, как взять свой крест и следовать за Христом.

Пусть мы достигнем вершин знаний, власти, славы. Но зачем? Чтобы исчезнуть? Превратиться в тлен?
Да, о нас останется память у наших потомков. Но что нам до этого. Ведь нас-то уже не будет. Зачем же мы учили языки, работали над собой? Чтобы умереть?
Смерть бессмысленна. Пусть нам будет дано даже 100, 200, 500 лет. Но всё равно, если мы умрем, то наша жизнь теряет всякий смысл. Как ни живи, финиш один и тот же.
Но если меня не будет, то, зачем же тогда солнце, трава, цветы? Ведь солнце не погаснет, когда меня не станет? Но если меня не будет, то не будет ничего.
Итак, смерть бессмысленна. Человек может умереть только при жизни. И тогда почти никто не заметит, что его не стало. Но если человек жил, действительно жил всей полнотой данных ему сил и способностей, то он не умрёт никогда.

Кто мы?
Не такие как все? Или такие как все и одни из них.
А много ли нас?
Да, нас много. Но мы слишком разобщены. Что-то должно произойти. Должен измениться вектор движения. Причём  у всех одновременно. И это что-то уже происходит. Словно меняется магнитное поле земли.
Когда это произойдёт?
Когда зло накопит свою критическую массу и планета замедлит свой танец. Тёплое течение сместится от материка. Европа остынет.
Отчего?
Всё взаимосвязано, всё едино. И всё имеет предел. Бесцельное – рассыпается. Вера, вера нужна сейчас, как никогда.
Сколько нас осталось сейчас живых среди мёртвых? И что делать, пока мы ещё живы?
Объединить свои усилия и остановить распад. Нужно соединиться между собой и всем и каждому с Господом. И молиться, молиться и верить, что всё не зря.
Смирение, кротость, Любовь,
Терпение, долготерпение, Любовь,
Вера, ожидание чуда, помощь, чудо, вера, Любовь,
Кротость, смирение, покаяние…
Шаги, шаги… Сначала робкие, неуверенные. Но всё твёрже поступь. Всё шире шаг.
Яко с нами Бог.
Кто взойдёт на гору Господню?
Тот, кто внял призывному голосу Господа в своём сердце, кто поверил в себя, в своё назначение. Кто принял в смирении  служение и путь, указанный Господом. Кто начал движение, внутреннюю работу, кто приступил к поиску новых путей и решений. Кто увидел свою немощь и поверил в своё величие в Божьем Свете.
По планете идёт эпидемия зла. Источники заражения – радио, телевидение, СМИ, Интернет.
Профилактические меры – ограничение контакта с носителями  и зло-инфицированными, прививки любви и веры. Врачевание – в церкви. Болезнь изначально воздействует на психику, поражает внутренние органы. Стирается генетическая память. Вместо неё закладывается ложная информация. Вирус поражает программы, заложенные в нас изначально Творцом.  Исчезают милосердие, любовь, сострадание. Происходит «зависание» на работе с мнимыми задачами, ложными ценностями. Конфликты, противоречия… Люди не слышат друг друга.
Сбой системы…
  
Человек бессмертен по своей природе!
Вспомните, ведь мы знали об этом в детстве. Я знала, что не умру никогда. Я “есть“, и меня вдруг не станет? Куда же я денусь?
О, детская мудрость! Как тебя вернуть?
С такими мыслями я пришла к 33-летнему юбилею. Я знала, что 33 – возраст Христа. Я стала серьезно задумываться о том, чего я добилась в жизни, что успела сделать? Я начала лихорадочный поиск “истины“ и смысла жизнь. Я сама не понимала, чего хочу. Но внутреннее желание  понять устройство мира, открыть тайные двери, овладело мною настолько, что я более походила на одержимую. Я читала всё подряд, всему верила. Я, как губка, впитывала в себя всё без разбору. Увлеклась хиромантией, зачитывалась Блаватской, занималась закаливанием по системе Иванова, перелопатила кучу литературы по аномальным явлениям, выписывала журналы, собирала вырезки, скупала книги... Я даже ездила на конференцию “Ивановцев“  в Кострому.
Очень “продвинул“ меня в этом направлении один врач, у которого я лечила свой позвоночник. Моему позвоночнику он тогда помог, спасибо ему за это, а вот душе навредил. Именно после общения с ним я стала видеть свечения над головами людей, стала ощущать покалывание в ладонях и повышенную температуру  рук. Тогда-то я и возомнила себя неординарной личностью. Закончила курсы. Получила диплом народного целителя, затем экстрасенса.
Страшно вспомнить в какой прелести я находилась. Я  могла  диагностировать человека, даже находящегося в соседней комнате. По фотографиям  рассказывала прошлое людей, разыскивала пропавших. Я научилась “корректировать биополе“, “снимала сглаз и порчу“.
Лечила родных и близких, лечила знакомых и знакомых знакомых. Иногда от моих рук оставались ожоги, некоторые падали в обморок или засыпали на сеансе. Многие получали облегчение. Обо мне писали газеты. Ко мне привозили бесноватых, и я усердно махала над ними руками.
Я упивалась полученной властью над людьми. Находясь в темноте, я видела, как по моему телу течет светящаяся энергия. Встав перед зеркалом, я видела себя, то прекрасным юношей, то старой графиней, то тибетским монахом. Я лечила больных, но это делала не я... Это делал кто-то через меня и во мне, помимо моей воли. И мне от этого не было радостно.
Смутная тревога изнутри точила меня. Неужели это мне дано просто так? А что, если придёт время когда-то расплачиваться за этот дар? И страшная мысль овладела моим сознанием:
- А не придется ли за это отдать свою бессмертную душу?
Я начала присматриваться к своим “учителям“. И поняла, что они лгут. Они учили бескорыстию, а сами брали деньги за лечение, проповедовали чистоту, а сами блудили и пьянствовали.
Я прислушивалась к себе и понимала, что должна принять важное решение:

Нельзя играть людьми. Иначе мы повторим судьбу каждой своей игрушки. Выдержит ли сердце?
Всё возвращается на круги своя. Даже худое семя даёт всход,  и приносит свой плод в назначенное время. Даже если мы и не ждём, даже если мы и не рады.
Плод Любви – Жизнь и её производные. Плод злобы – смерть и её составляющие (скука, болезни телесные и безумие).
Безумие – расплата за мудрствование, самолюбование. Всякая гордыня впадает в болото безумия.
Осознание своего несовершенства – великий дар Божий. Важно славить Господа за  то, что Он показал нам всё ужасающее ничтожество наше и  не унывать. Вот поле для работы. Вот цель – изменить себя. Не отчаиваться! Помнить, что это всего лишь шелуха. И Господь приоткрыл нам лишь малый пласт нашей греховности. Сколько же зарыто и сокрыто там, в потаённых уголках души нашей. Возблагодарим  же Господа за то, что Он открывает нам нас, показывает нам наши изъяны.
И если один из нас скажет:
- Я знаю, что я ничего не знаю. Я знаю, что я ничего не умею. Я знаю, что я ничего не могу. Я знаю, что внутри у меня ничего нет – пустота. И из-за этой пустоты я не могу начать никакого дела. Всё валится из рук, ничто не радует, ничто не имеет смысла. Во мне только грусть, доходящая до тоски и граничащая с отчаянием. Мои сомнения производят тревогу и страх. Во мне растёт неверие, и пустота заполняется жестокосердием. Все пороки мира стремятся захватить эту пустоту. Впервые для меня стали притягательны сцены насилия.
Я отвечу ему:
- Ужасайся и кричи к Господу! Моли о спасении! Кайся и плачь! Осознай всё ничтожество своё. И начни путь смирения. Начни всё сначала. Иного пути нет. Всмотрись в себя пристально и требовательно. И не ужасайся более. Начинай работать. Разбери завалы в душе своей, очисти сердце своё. И хлынет через него живой поток. И забьёт Источник Любви Христовой.
Повторяй снова и снова:
- Не угасай вера в сердце моём! Господь, не оставляй меня! Хочу очиститься. Хочу заполниться Тобой. Хочу стать живым сосудом, горящим светильником. Хочу вернуться к жизни. Ибо без Тебя – смерть, без Тебя – пустота.
С Тобой я всё могу – радоваться жизни, любить, служить другим, двигаться вперёд и видеть, ясно видеть путь, начертанный Тобой.
Даруй мне покаяние, даруй мне очищение и  смирение.

А ещё было правило, которое я всегда нарушала. Во время лечебного сеанса  нас учили оставаться бесчувственными, не симпатизировать больному, не вступать с ним в личные отношения. Я же всегда жалела больного, сострадала его боли. И брала на себя чужую боль. И боль, и болезни. Поэтому очень скоро я отказалась от практики.
Во время бесед со своими пациентами я выясняла, что причина их болезни – в них самих, в их образе жизни, в их мышлении. И так болезнь – не что иное, как расплата за наши дурные поступки. Так имела ли я право вмешиваться в жизнь этих людей? Менять их судьбу? Ведь если эти люди скоро исцелялись, то начинали жить по-старому. И их болезни возвращались к ним вновь. Так зачем же их лечить, если им так нравится болеть?
Как могла я тогда не понимать, что нахожусь в сетях дьявола, что повторяю его путь – возомнила себя равной Богу. Своеволие, гордыня и слепота – вот слова, характеризующие моё тогдашнее состояние. Как я тогда не погибла? Воистину  Господь долготерпит…

Всякий раз, начиная новое дело, важно искать  Божьего благословения. И не только за тем, чтобы дело наше удалось. А ещё и за тем, чтобы наши планы не помешали Божьим  планам.
Как сложно бывает, а по человеческим меркам немыслимо, собрать одновременно нужных людей в нужном месте. Иногда годами приходится выстраивать цепочки связей (как мы называем «совпадений»). Можно, конечно, чудесным образом перенести нас в нужное время и в нужное место. Но много среди нас неподготовленных. А Божий закон – «не навреди».
И не получится ли так, что Господь вновь призовёт нас на пир, а мы будем пахать, женится и делать свои ремонты.
Прежде, чем что-то начать, важно понять,  угодно ли оно Богу. Будет ли от него польза или один вред. И не придётся ли Богу прерывать наши пустые хлопоты болезнями, скорбями и прочим (ко спасению нашему).
Мы осуетились, утратили  Тишину, не  слышим  её голоса.
Когда я в последний раз  читала  жития Святых, проповеди, толкования и беседы на Евангелие и само Евангелие? Когда я взирала на образ Господа, на образ Божьей Матери и на Лики Святых, как на самых родных и близких мне людей, с верой и надеждой, с чистым и открытым сердцем? 
Вы спросите зачем? А затем, чтобы напитаться Святости и уподобиться им («скажи мне кто твой друг, и я искажу кто ты»).
Что произойдёт с губкой, если её опустить в чернила? (Она станет синей.) А что станет с жидкостью в сообщающихся сосудах? (Сравняется уровень и состав).
Вот и  нам - важно стремиться поднять  наш уровень до уровня угодников Божьих. Они шли впереди нас и уготовили путь нам. И в нашей власти – изменить  наше сознание под действием благодати чистого Слова и Образа,  научиться  мыслить и говорить «светло», научиться видеть дальше своего носа, научимся относиться к Слову трепетно. Ибо за каждое праздно сказанное Слово понесём ответ.

Много вопросов мучило меня в то время. Я зашла в тупик и не видела выхода. Я спустилась на “грешную землю“ и поняла, что ищу не там, иду не туда и не с теми. И тогда я взмолилась:
- Господи, пошли мне настоящего учителя! Открой мне истину, чистую, светлую правду о жизни. Дай мне такое учение, где нет лжи, где есть глубина.
И Господь исполнил мою просьбу. Но очень необычным образом...
Меня уволили с работы в связи с сокращением штатов. И хотя я всегда была сильным человеком, тут я просто растерялась. Я была “первой ласточкой“ перестройки. И для меня это был настоящий удар:
- Неужели  мне идти торговать спичками?  (Я – «инженер Забелина»).

  Глава 8  Первая исповедь

Но Господь рассудил по-своему. Мне предложили место главы администрации Решемского сельсовета. Причем дали сутки на размышление и ни с кем не разрешили советоваться. Я находилась “в растрёпанных чувствах“.
Как быть? Что это за работа? Получится ли у меня? Справлюсь ли я? Ведь я – обычный технарь. О земледелии понятия не имею. Коров боюсь. Заседания  – “терпеть ненавижу“.
Но по иронии судьбы накануне у меня появилась возможность пройти компьютерное тестирование по американской программе для начинающих менеджеров. Результат был ошеломляющий! Компьютер предложил мне работу директором небольшого завода (до 20000 работников), отметил мои организаторские способности, умение неординарно мыслить и принимать смелые решения. Как недостаток упоминался цинизм. Ну, что же, не плохо. Но я всё ещё колебалась.
Наступила последняя ночь. Мне не спалось. В голове путались мысли:
- Как быть? Может быть отказаться? Кто я? Неопытная девчонка. Ни ступить, ни молвить не умею.
Под утро я забылась беспокойным сном. И вот что мне приснилось:
Я – в незнакомой просторной комнате. В центре – стол, покрытый красным бархатом. На столе – головной убор, напоминающий царскую корону. Он из желтого металла, с красными вставками, низкий, округлой формы. (Мне потом объяснили, что это – “митра“ – символ власти.) Рядом стоит небольшой складной деревянный столик, напоминающий кафедру. На нём лежит церковная книга, похожая на Евангелие.
Я знаю, что мне нужно надеть эту корону и идти к народу, который ждёт меня там, снаружи, чтобы читать им эту книгу. Но я пребываю в страшном замешательстве. Я “не смею“.
Вдруг позвонил телефон. Я ищу его глазами. Нахожу. Вот он – стоит на столе. Красный современный телефонный аппарат. Я беру трубку. И слышу в трубке голос старца, который мне очень спокойно и уверенно говорит:
- Не бойся. Иди. И всё тебе дано будет. И всё приложится.
Но я запротестовала:
- Как же так? Я ж ни ступить, ни молвить не умею!
Но спокойный голос наставлял меня:
- А я говорю тебе – иди. Тебе всё будет дано.
Кто благословлял меня на новую работу? С кем я разговаривала по телефону? Я не знаю. Но мне хочется верить в то, что это был Святой жизни старец.

Я  боюсь  обмануться, боюсь попасть в сети врага. Враг хитёр, он несравнимо опытнее нас, он коварен, он ненавидит людей.
Но вновь на меня нисходит Любовь Божья. И я наполняюсь ею и понимаю, что Господь готовит нас к новому служению, Он укрепляет наш дух.
Но,  когда мы  отводим  взгляд от Бога (уходим в мирские дела),  все наши старые сомнения возвращаются к нам. Их нет, пока мы пребываем в свете Божьем.
Пребывая в Боге, призывая Господа во всякое время,  мы приближаемся к Истине. Господь  учит нас различать добро и зло, угадывать верный путь. Но  Божий  путь – не наш путь, Божьи знания – не наши знания, Божья  Любовь – не наша любовь.  Недостижимое  притягательно.  Но по дерзновению и по вере нашей  не возможное становится возможным.
Мир не знает Бога. Мир не любит Бога. Более того, мир ненавидит  Бога. Только  ученики Христа, Его воины, настоящие дети Его, знают Его и любят Его. И если мы относим себя к их числу, то  не убоимся того, что Господь позволит дьяволу обманом овладеть нашими душами. Он не попустит того, чтобы  князь тьмы рядился в Святые одежды. И ещё  – чтобы похитить нашу душу нужно наше согласие (сделка).  

Я была назначена главой администрации Решемского сельсовета 26 октября 1992 года в день памяти Иверской Божьей Матери. И это не было простым совпадением.
Позднее у меня была ещё одна встреча с моим старцем. Тогда я разглядела его. Но с уверенностью сказать, кто это был, всё равно не могу. Этот сон приснился мне перед тем, как заболел Саша:
Я шла по незнакомой улице. Я знала, что мне непременно нужно найти одного человека. Навстречу мне вышел мальчик лет десяти. Я ему ни о чём не сказала, но он всё и так понимал. Он повел меня за собой в большой дом.
Дом изнутри походил на трактир. Там было много шумных мужчин, которые пили и громко спорили. Мальчик провёл меня по крутой лестнице наверх. Мы оказались в небольшой комнате. 
За столом сидел седобородый старец. Волосы и борода – пышные, белые и длинные. Из одежды – одна домотканая рубаха. Мальчик подошёл к старцу и со слезами просил его помочь мне. Я не слышала их диалога, но видела, что он происходит,  и понимала, о чем идёт речь.
Старец достал очень большую книгу и начал её перелистывать. Посмотрит на меня,  и перелистнёт несколько страниц, опять посмотрит, и снова перелистнёт. А потом сердито этак сказал  мальчику, который стоял справа от меня:
- Нет, я всё ей дал, что нужно было. Пусть ступает. И пусть всё исполнится.
И я проснулась.
Разумеется, я тогда не понимала значения этого сна.

Если Господь отправляет нас на служение, то говорит прямо и жёстко. И если  Он говорит «иди», значит – «иди». 
Как важно слышать  Господа в своём сердце, только Его.  И помнить, что на нас многое сходится, многое завязано. Насколько мы сейчас изменим ситуацию в своём окружении, настолько изменится судьба России в целом. Ведь большая Россия состоит из маленьких кирпичиков - домов, улиц, деревень, городов, районов, областей и округов.
  
В это же время Валера (мой муж)  нашёл на чердаке в Максимихе две иконы. Это были иконы его покойной бабки со стороны отца. Одну из этих икон мама позволила нам взять. Это была икона Иверской Божьей Матери. Но, тогда я ещё не порвала с «экстрасенством», поэтому к иконе отнеслась, как к памятной дорогой вещи, а не к святыни. Теперь-то я понимаю, как же неуютно было этой иконе в первое время в нашей квартире.
То, что домой я натаскала всякой “нечисти“, было бесспорно. Иногда по ночам я испытывала ужас от прикосновения леденящего холода, ощущала удушливый запах дыма. Однажды, мы оба с мужем проснулись от запаха гари, мы задыхались и уже хотели кричать и звать на помощь, как дым рассеялся и запах исчез. Что это было? Массовая галлюцинация? Или полтергейст?
А, однажды, я проснулась от того, что на меня кто-то глядел. Надо мною в виде облака висел торс мужчины восточного типа с темными усами  и бородкой, напоминающий джина. Я испуганно вскликнула:
- Ты кто?!
И видение исчезло. Я была напугана. Я догадывалась, что это – житель моего “сосуда“.

Увлечение мистикой стало делом семейным. Как-то мы ужинали. Вдруг,  со скрипом,  открылась дверца антресоли стенного шкафа  в прихожей. Кто-то из нас пошутил:
- Наш домовёнок погулять вышел.
Это стало нашей игрой. Мы ставили в шкаф корзинку, клали туда конфеты, яблоки. Во время ужина дверь антресоли со скрипом открывалась. Это нас забавляло. Я даже написала небольшой рассказ  и его напечатали в нашей областной газете:

«…Мы спим, а в нашем доме не спит “Кто-то“. Он, как ёжик, бегает по дому – топ-топ-топ. Вот “Кто-то“ зашел на кухню и увидел там яблоко, которое я оставила на столе. ”Кто-то“ потоптался и затих. А я прошептала:
- “Кто-то“, ешь, это тебе.
И снова уснула. И мне приснился сон, как счастливый “Кто-то“ спит в своей корзинке и держит в лапках яблоко…»

Но скоро мы поняли, что наш постоялец не так уж и безобиден, как нам показалось в начале. По ночам он бегал по квартире, мешал спать, стучал, хлопал дверцами шкафов. Иногда я ощущала ледяной холод возле себя или ветер. Но хуже всего был мерзкий удушающий запах дыма по ночам и страх. Всё прекратилось лишь после того, как мы освятили квартиру.

Человек, вырывший яму, чтобы укрыться в ней от врагов своих, привыкает сидеть в ней и уже не в силах выбраться из неё сам. Сидит в темноте и тесноте духовной и страх сжимает сердце его.
Если кто  слаб, то пусть не  пытайся вытащить брата своего, ибо утянет и его на дно ямы своей.
Имя ямы этой – страх безверия, безбожие.
Люди, сидящие в ямах, проклинают жизнь свою. Говорят в сердце своем:
- Плохая жизнь. Темно и холодно и нет просвета впереди, и ничего не меняется.
Как черви земляные,  копошатся на дне ям своих.  Как пауки, беспомощно перебирают лапками, но остаются сидеть в земле.
Только единицам удается вырваться, выбраться на поверхность, совершив неимоверной силы прыжок, собрав в комок  всю свою волю. Но смогли они это лишь потому, что страстно захотели изменить свою жизнь, что увидели над головой у себя прекрасное небо и дивный Свет Божественной Любви.
И всё это потому, что Господь призвал их к Себе, дал силу поверить в себя.
  
Одна страшная ночь мне запомнилась особенно. Это был сон и не сон. Все было слишком ярко и ощутимо. Я шла по подземному коридору, выложенному красным кирпичом. Было темно и сыро. Со всех сторон ко мне тянулись лапы мерзких тварей. Я размахивала руками, отгоняла их прочь от себя и шла вперед,  наугад. Ужас пронизывал меня насквозь. В жизни не испытывала такого ужаса.
И вдруг,  я услышала два чистых детских ангельских голоса, которые пели:
- Благочестивая, Боголюбивая, Богохранивая...
И я пошла за этими голосами. И вышла к свету. И... проснулась.
Но ужас всё еще сидел во мне. Зубы мои выстукивали чечётку, на лбу выступил холодный пот. В комнате было холодно, как в подвале. Вошёл муж и спросил:
- Что у тебя тут творится? Что за грохот? Что-то упало?
Я ничего не ответила. Принесла и расставила вокруг себя иконы и зажгла все свечи, что были в доме. Я долго сидела и боялась ложиться или просто закрыть глаза. Свечи догорали. А я никак не могла вспомнить слова той дивной песни:
- Богородица, Богоносица, Боголюбица, Богочтивица...
После этой памятной ночи я уяснила для себя очень четко одну вещь, что просто так “они“ меня из своих сетей не выпустят. Но то, что невозможно человекам, возможно Богу.

Все могу во всепобеждающем Господе. Господь – моя сила и власть, Господь – моя слава, мой ум, мое величие. Господь – моя стена нерушимая, с Господом я не знаю страха, не помню греха. Господь – моё новое тело, исполненное свежести, Господь – мой новый ум. Господь – моя вера, моё долготерпение, моя Любовь к людям. Господь – моя дорога и цель. Господь – моя кротость.
В любом деле путь к успеху – Господь. Только с Господом я открою любую дверь.
Как важно дорожить общением с Богом и помнить, что Бог – ревнитель. Куда бы мы ни склоняли свой путь, да будем всегда пребывать с Господом,  всегда будем призывать имя Его, как звезду путеводную.
Господь – наша  крепость, Господь – наша  победа, Господь – наша  радость и веселие, Господь – наш мир душевный и телесное здоровье, Господь – наша целостность и наполненность, наша жизнь. В Господе найдём утешение.
Да продлятся  дни наши  и исполнятся все обетования наши.
Сохраним дары бесценные и преумножим, не страшась святости. Святость – путь движения к Богу.
  Всё во славу Божию!

Приехал в санаторий “Решма“ на лечение отец Амвросий  Юрасов (дом отдыха “Решма“ переименовали в санаторий),  духовник женского монастыря в Иванове. Была организована встреча с батюшкой в кинозале. Я тоже попала на эту встречу.
Отец Амвросий говорил об элементарных вещах, которые должен знать и исполнять каждый христианин: как правильно осенять себя крестным знамением, когда это принято делать, как класть поклоны, как вести себя в Храме. Рассказал о таинстве крещения, венчания, соборования, о исповеди и причастии.
Когда все разошлись, я набралась смелости и попросила отца Амвросия исповедовать меня. Хотя я тогда и плохо себе представляла, что это такое.
Отец Амвросий сходил в свою комнату за облачением, и мы сели в коридорчике. Я думала, что пойдет мягкий задушевный разговор. Но батюшка буквально вывернул меня наизнанку. Он вытягивал из меня такие шокирующие детали, о существовании которых я уже давно забыла. Я готова была провалиться сквозь землю. У меня было такое ощущение, что меня вываляли в «собственном дерьме». У меня даже, в какой-то момент, промелькнула мысль:
- И зачем он так подробно выспрашивает все детали? Что за нездоровый интерес?
После исповеди мне было настолько тяжело, что я с трудом доплелась до дома. Тяжело было на душе, я испытывала такое отвращение к себе, такой стыд... Я просто возненавидела себя. Я сходила на экскурсию по закоулкам тёмной стороны моей души  и ужаснулась от увиденного.
Отец Амвросий дал мне маленький листочек с молитвами и свой рабочий телефон.
Такой была моя первая исповедь. И это была самая главная исповедь в моей жизни.

Приблизилось время, время собирать камни. Ушла тьма и Свет озарил нас истиной и пониманием происходящего:
«Мы  есть то, что задумал и вложил в нас Господь».
- Применение?
- Применим по обстоятельствам,  и не будем искать при этом подтверждения правильности избранного пути у людей. Станем искать  у  Господа.
Взыщем Господа и обрящем  мир!
Святость не форма. Святость – метод.
Господь – Бог соединяющий, Бог исцеляющий, созидающий. И Он ждёт от нас многие плоды. Ему нужны наши плоды, чтобы напитать ими новоначальных. Ибо без плодов нет радости, нет сытости, нет святости.
Праздник сбора урожая – великий праздник на небесах.

Дома я не находила себе места. Ходила по комнатам. Мне как будто не хватало воздуха. Что-то душило меня. И я решила проверить квартиру рамками (в то время я ещё им доверяла больше, чем своему сердцу) на наличие “зон риска“. Таких мест оказалось три. Там рамки начинали лихорадочно  вращаться - у телевизора, книжного шкафа, у полки.
С телевизором все было ясно. С книжным шкафом тоже (одна “Хиромантия“ и “Белая магия“ чего стоили). Я начала изучать полку. И наткнулась там на безобидного чёртика из пластилина.  Я смяла фигурку и отправила её в мусорное ведро. Рамка у полки успокоилась.
Я набрала две большие сумки “духовной литературы“. Я была полна решимости расстаться с нею. Поздно вечером мы с моей знакомой – детским врачом  Натальей Михайловной, у которой уже был некий опыт инквизиции, отправились на пустырь. Было немного жутковато. В небе стояла полная луна. Мы разожгли костёр. “Роза мира“ жутко фосфоресцировала в темноте. Книги разгорались очень плохо (все были новые и почти нечитанные). На этом же костре я сожгла все свои  дипломы и удостоверения (народного целителя и экстрасенса).
В тот же вечер я отправила в ведро с мусором и свои рамки.

  Глава 9  Как я немного полетала

Стояла ранняя весна. 8 мая. Я поехала в Максимиху, чтобы помочь копать землю-матушку. С непривычки ныла спина, болели руки, я всё чаще останавливалась, чтобы передохнуть.
Истопили баню. Пришла мамина сестра – Зоя Ивановна. По субботам она приходила навещать бабусю и помочь ей вымыться в бане (одну её уже не отпускали). Мама ушла в магазин. И тут Зоя Ивановна выбежала ко мне в огород из дома вся в слезах. Она была всегда очень эмоциональна, поэтому я не очень этому удивилась. Она жаловалась на деда, говорила, что он обижает бабусю и предлагает ей поскорее отправляться на тот свет и не коптить небо.
Я знала вспыльчивый характер деда, знала Зою Ивановну. Но когда я увидела, что и баба Оля плачет, то поняла, что на этот раз дед зашёл слишком далеко. Да и момент он выбрал, когда мамы не было дома. Уж она-то умела поставить его на место.
Зоя Ивановна повела бабу Олю в баню, чтобы исполнить дочерний долг и самой поскорее уйти “из этого дома“. В бане  было ещё слишком жарко,  и обратно она тащила бабусю уже волоком. Тут пришла мама. Она  сгладила обстановку. Бабуся попросила чашку чая. Мама принесла ей чай. После чая её проводили  в туалет и она снова легла. Потом села. Ей сделалось “тошно“. Она сказала, что умирает, но ей никто не поверил. Баба Оля сидела в кресле, раскачивалась, махала руками,  и приговаривала:
- Ой, умираю, умираю...
Мама решила её немного пристыдить:
- Да, что ты, мама. Кто так умирает? В тебе ещё силы-то сколько! Ты вон как руками-то машешь! Нет, милая, так не умирают.
Тут баба Оля раздумала умирать и попросила ещё чайку. Но, когда мама подошла к ней с чашкой чая, то увидела, что её лицо странно повело влево. А потом она вдруг затихла. За мной в огород прибежала Зоя Ивановна.
Я пробовала найти пульс, но почувствовала, что рука холодна, в ней нет жизни. Послали за скорой. Я сидела возле умершей, держала её за руку. Не было ни страха, ни горечи. Тишина и покой, и ещё - тихая радость были во мне. Зоя Ивановна хотела было заголосить, но я шикнула на неё и обратилась к усопшей:
- Баба Оля, я знаю, ты ещё здесь и слышишь меня. Ты видишь и слышишь всё, что здесь происходит. Успокойся, всё будет хорошо. Ты увидишь людей, которые были тебе близки,  и которых ты знала при жизни. Тебя скоро встретит дедушка. А мы исполним всё, как ты наказывала. Оденем тебя, отпоём в Храме и похороним рядом с дедушкой (как ты просила).
Приехала скорая. Констатировали смерть. Мы с Зоей Ивановной отправились в Кориху (там у бабуси хранился “смертный узел“, т.к. мама не разрешала его приносить в дом, чтобы “бабуся не сидела на нём“).
Первым человеком, которого мы встретили, выйдя из дома, был священник – отец Алексей (настоятель Свято-Троицкого Кинешемского Собора). Он шёл с рыбалки. Мы тут же договорились отпеть бабу Олю в Храме. И нисколько не удивились, встретив священника в столь неурочный час. А стоило бы. То был знак, что не простой грешник умер. И пример того, как Господь печётся о своих детях.
Мы одели покойную (обмывать-то не надо было). Она лежала чистенькая, беленькая, как при жизни.
А мама поведала мне ещё об  одном  странном происшествии накануне её смерти:
- Я вошла зачем-то в комнату, а мама и спрашивает:
“ Катя, ты сейчас была здесь или нет?“
- Что ты, мама, я от утра в комнату не входила, лук в огороде сажала. Только-только закончила.
- А я и то смотрю, что не похоже на тебя. Женщина ко мне приходила. В платье тёмном, в тёмном платочке. Вот здесь, возле телевизора стояла, на меня поглядела и ушла. И ничего не сказала. Это Богородица ко мне приходила.
- Да, что ты, мама, приснилось тебе всё это. Право приснилось.
- Нет, Катенька. Уж я-то знаю, что говорю. Ты меня не путай.

Накануне и мне приснился сон, что мы хороним бабу Олю. Я видела её в гробу. Про свой сон я рассказала, и мы все посмеялись над ним, поскольку баба Оля здоровой была, ни на что не жаловалась. Мы думали, она до ста лет доживёт. И про мой сон забыли.
А ещё было происшествие накануне её смерти совсем уж странное. Ночевали мы в Максимихе. Я проснулась поутру от странного ощущения, что кто-то мне ногу щекочет. Одеяло с меня съехало. Я приподнялась, чтобы одеяло поправить. А по простыни бегает мышонок крошечный. Положим, мышей я не боюсь, но не в постели же их держать. Неприятно всё-таки. Стала я рукой махать, мышонка с кровати стряхивать. Тут муж проснулся. Решил, что я во сне руками машу. Стал меня на место укладывать, а я вырываюсь и руками по простыни и по одеялу машу. Он меня назад тянет. И все это молча. Тут я не выдержала и говорю ему:
- Что ты меня за руки-то держишь? Тут мышь в постели бегает!
- А я думал, ты спишь. Какая мышь? Откуда она здесь возьмётся? Полный дом кошек.
Но в подтверждение правдивости моих слов утром кошка поймала на кухне маленького мышонка, он туда по трубе отопления  из спальной выбежал.
Мы обсуждали это происшествие за завтраком. А баба Оля рассказала нам, как перед смертью деда Ивана (её мужа) к ней на базаре в карман пальто мышь залезла.
Странные мелочи. Но из них, из этих незаметных мелочей, как из маленьких стежков, складывается картина нашей жизни. Словно опытный вышивальщик стегает и стегает мелкой гладью большое полотно, кропотливо и внимательно, не пропуская ни одного стежка.
Встреча со смертью – это прикосновение к вечности, прикосновение к той Тишине, которая говорит с нами в сердце нашем:

  Слушай Голос тишины. Это сам Господь говорит с тобой в сердце твоём. Слагайте слова Его в сердце своём и храните их за семью печатями. Будь мудрым хранителем, но не скупыми. Живит так, словно каждый твой день последний и всегда спрашивайте себя:
- А что я оставлю после себя?
  Но не надейся оставить после себя богатства мира сего. Ибо наследники твои растратят богатства твоё  и скажут с сердце своём:
- Мало накопила.
  Оставь после себя плоды Духа. Только эти плоды обеспечат тебе признание и память добрую. Плоды Духа унаследуют дети Духа - мудрые хранители и садовники.
  А посему не ищи признания в суетном мире сём. Помни, что ты не от мира сего и мир ненавидит тебя. Ты - его  лакмусовая бумажка. Но ты - его соль, его стержень. Помните об этом и пребывайте в чистоте. Всё меньше и меньше чистых источников на земле. Всё больше и больше путников в пустыне обезвоженной и знойной, переполненной змеями ползучими. Но пересохли гортани их и обезумели они от жажды, и потеряли надежду найти источник. А потому - молча тащатся по пустыне мёртвой и никто из них уже не просит пить.

С  моими снами всегда происходит что-то непонятное, сплошные загадки. Однажды мы  были у Наташи (сестры), отмечали её день рождения. Сидели за столом. И я рассказала свой сон, который мне приснился накануне. А приснилось мне, что:
… иду я по дороге и вокруг много-много змей. Одна из змей больно укусила меня за ногу. Я упала. Но тут кто-то большой и сильный поднял меня на руки и понёс. Я поняла, что спасена.
Тогда все промолчали, и только один отец спросил меня:
- А в какую ногу укусила тебя змея?
Я ответила не раздумывая:
- В правую.
В этот же вечер отец сломал правую ногу.
 
Вечером 8 мая я уехала в Дьячево, чтобы сообщить мужу о смерти бабы Оли. Телефона у нас тогда ещё не было. Валера был очень расстроен, я бы даже сказала – потрясён. Мы все бабу Олю очень любили. Он вышел на балкон, закурил. Я не видела его лица, т.к. он стоял ко мне спиной.
После всех потрясений и тяжелой физической  работы,  я  чувствовала себя вымотанной и опустошенной. Я тоже вышла на балкон,  и встала позади мужа. Было уже темно. На небе высыпали звёзды. Я подняла кверху руки и сделала глубокий вдох так, как нас учили на курсах экстрасенсов набирать энергию.
И тут со мной стало происходить что-то странное. По телу пошла сначала легкая вибрация, потом сильнее и сильнее и меня начало поднимать. Я поднялась до верхнего перекрытия балкона и зависла.  И тут меня объял ужас от мысли, что я сейчас могу слегка податься вперёд и ... рухну вниз с третьего этажа.
И тут я завопила. Да, да, я просто завопила. Я тут же ощутила себя снова стоящей на полу и бросилась в комнату. Я плюхнулась на диван и вцепилась в него обеими руками. Муж вбежал следом за мной. Он смотрел на меня, как на ненормальную. Вид у меня действительно был “не того“ – волосы дыбом, глаза выпучены, зубы стучат от страха.
-  Ты что орёшь? Люди спят.
-  Я-й-я-й-я-й ( я почему-то ещё и заикалась). Я-а-а-а  по-по-по-по-ле-те-те-ла...
-  Куда ты поле-те-те-ла?
-  Иди, спи. Устала.
С тех пор я не провожу опыты с набором энергии и не занимаюсь больше аутотренингом, потому что и с ним у меня тоже получились неприятности. А казалось бы такая безобидная фраза:
« Я спокойна, я совершенно спокойна...»

У дьявола нет ничего своего. Он – обезьяна Бога. Он может только исказить, опорочить или выдать за своё. Сам же он ничего не может придумать.
  Поэтому важно различать дух, трезвиться. Проверять дух именем Иисуса Христа. Не искать чувственных ощущений, искать достойных  плодов.

Аутотренинг меня в своё время неплохо выручал. Я приходила домой “никакая“. Да ещё и Саша со своим немецким, и гора грязной посуды на кухне. Я бросала сумки и закрывалась одна в комнате минут на 10-20. Там я ложилась на кровать  и “становилась совершенно спокойной“. Руки, ноги становились тёплыми и я засыпала. Спала я от 10 до 15 минут, но чувствовала себя после этого очень бодрой. Если я “перебирала“, то уже вставала разбитой. И только однажды я нарушила правило и “свалилась“ прямо в комнате, где Саша делал уроки. Я просто отключилась и не успела предупредить его, чтобы он меня не тревожил.

... Я пробирался сквозь заросли бамбука. На мне был пояс из листьев пальмы и бусы, в руках я держал копье. Я был мальчиком из негритянского племени. Я знал, что где-то поблизости ходит  тигр. Я просто чувствовал это нутром. Сердце моё стучало так громко, что готово было разорвать мою грудь. Я раздвинул прибрежные заросли бамбука и увидел тигра, идущего прямо на меня. Мы смотрели друг другу  в глаза. Медлить было нельзя ни секунды. Я сжимал копьё. Тигр готовился к прыжку и я не должен был промахнуться...

Но в этот самый момент раздался Сашин голос:
- Мама, посмотри у меня вот в этом месте. Что-то не выходит. С ответом не сходится. Мам, ты меня слышишь?
“Я“ должна была вернуться назад, но для “него“ момент был столь критичным, что “он“ колебался. И тут чуть было не произошло нечто страшное. Я могла остаться “там“, я просто не успевала вернуться. Поняв это, я бросилась назад и в последний момент “протиснулась“, да, да я “залезла“ на место. Я понимаю, что это звучит нелепо. Но тогда мне было не до шуток. Возвращаясь в себя в спешке, я что-то внутри очень повредила. Так что потом у меня долго болели бедра и “вход“ на голове.
С тех пор я не занимаюсь аутотренингом. И никому не советую. Конечно, сейчас, годы спустя, я вспоминаю всё это, как глупые забавы. Но это не умаляет их опасности. Теперь перед сном я  читаю вечерние молитвы. А когда не спится – достаю Библию или Евангелие.

Опасно выходить  из себя…  Кто выходит из себя, тот забывает о доме своём, оставляя его без присмотра. И приходит враг рода человеческого и расхищает из дома дары бесценные, дары царские. И, вернувшись в себя, мы ощущаем пустоту и холодность, и видим, что всё разграблено. Всё, что собирали мы долгие годы труда и молитвы, пошло на съедение псам. Нельзя  выходить из себя. Нельзя терять самообладание. Дабы не стать марионеткой в чужих руках и  не танцевать под чужую дудку.

Только теперь я по-настоящему понимаю, сколько вреда могут принести знания. Знания можно принимать только от людей со светлой душой, которые читают в нашем сердце, как в  открытой книге. Лишь они могут видеть, полезны нам эти знания или нет.
Сколько я встречала высокообразованных самовлюбленных эгоистов, увлеченных глобальными идеями и бездушных. Знания могут увести нас от Бога. В “заветную комнату“ можно входить только через парадный вход, только торжественно, открыто и в праздничной одежде. Нельзя приходить туда вором, ночью. Просто можешь свернуть себе шею. Как важно идти по жизни легко и уверенно, не таскать за собой груз обид и страхов, верить людям и любить их, сопереживать чужой боли, жить с открытым сердцем:

Можно ползать, можно тихо жить,
Можно и скучать и увлекаться,
Или просто ближнему служить,
О себе забыв. И подниматься,
Наполняя душу чистотой,
Нежной материнскою заботой.
Возрождая сердце добротой,
Кротостью, любовью и работой.
Подниматься ввысь. И нет конца,
Нет предела таинству познаний.
Так трудись, душа, не смей черстветь,
Камень-сердце брось в огонь страданий.
Умирая, заново родись.
Плачь, душа, распахнутая в клочья.
И пшеничным полем обернись,
Возродись, душа, в колосьях прочных.

Кто-то спросит, а как это “возрождать сердце добротой“? А очень просто. Вот, вам сейчас скучно и вы чувствуете, что несчастны. Вы прямо упиваетесь этим чувством. Но посмотрите вокруг. Найдите действительно несчастного человека, которому нужна помощь и устыдитесь себя. Осознайте, что ваши проблемы – ничто по сравнению с той бедой, которая обрушилась на этого страдальца. Вы живы, здоровы, у вас целы руки и ноги. Так что - идите и помните о тех, кто прикован к постели, кто голодает, кто одинок. А если вы ничего не хотите видеть вокруг себя, мне жаль вас... У вас холодное сердце и оно слепо.
Как это ни прискорбно, но среди нас есть люди, не знающие,  что у сердца есть глаза.  И столько с ним хлопот, с этим сердцем.  То оно заноет, то защемит, то выпрыгивает, то в пятки уходит. Так и жди, что непременно что-нибудь выкинет. И самое удивительное, что не доверяет оно нашим глазам. Какое-то оно недоверчивое, и всё норовит во всём разобраться самостоятельно. Прямо автономная система какая-то. Уж и так ему логически доказываешь, и этак аргументируешь, и факты приводишь, и доводы веские. А оно – свою политику ведёт и ещё моду взяло говорить:
- У меня тоже глаза есть, я тоже вижу и всё понимаю.
И что вы думаете? Решила я проверить, что это за глаза у сердца. Говорю:
-  Давай, я своими глазами смотреть не буду, а буду твоими.
Вот тут-то всё и началось. Кончился мой покой. Иду -  вижу девочка плачет – мальчишки обидели. Встала, уговорила её, мальчишек отругала. Дальше иду – кошка бродячая – худая, больная, голодная, мяукает – плачет. А у подъезда другие мальчишки в дурачка камни бросают. С третьего этажа из окна посуда полетела, ругань слышится, дети плачут. И столько всего я ещё увидела...
А кто-то ещё не верит, что  у сердца есть глаза.

  Глава 10  Моя первая молитва

В то время, как я искала смысл жизни и определяла свою миссию, заболел Саша. Он тогда учился в 8 классе. Заболел сразу и сильно. Саша съел мед, предназначенный для меня, а ночью покрылся красной чешуёй. Я впервые видела такое чудо. Это была настоящая чешуя, как у крокодила. Потом у него начались опоясывающие боли в животе, заболел желудок, началась рвота.
Обследование показало язву луковицы двенадцатипёрстной кишки. Боли были такими сильными, что он стонал и плакал. Мы достали самых дорогих лекарств. Мы переделали все возможные уколы, выпили кучу таблеток. Строжайше соблюдали диету. Но результаты оставались самыми плачевными. Лечение не помогало. Ребёнок таял на глазах.
Вместо рубцевания одной, у него открылась вторая язва. Мы даже не могли снять боли. Я разбивала ампулу новокаина и давала ему выпить. Но и этого хватало на 10-15 минут.
И вот, тогда-то я и упала на колени перед иконой Иверской Божьей Матери, которая до этого висела у меня больше  в качестве картины.
Я не “слёзно молилась“, я – выла, я – вопила на небо. Я умоляла Пресвятую Богородицу помочь моему мальчику. И, пока я стояла на коленях перед иконой, ребёнок спокойно спал. Но, стоило мне уйти на кухню, или приняться за другие домашние дела, как Саша снова начинал стонать, т.к. боли усиливались.

  Мы говорим: "Почему Бог попускает то-то и то-то? И почему Он спокойно смотрит, как погибают люди и творится беззаконие?"
  А не забыли ли мы, что когда Бог создавал человека, то сотворил его по образу и подобию Своему. И дал ему полную свободу выбора. А посему,  без воли человека,  Он ничего не делает и делать не станет. Ведь Он отвечает за каждое Своё Слово и обещание. Он не способен творить насилие, Он не является незваным. Его нет для тех, для кого Его нет.
  Это просто, как вызов службы спасения. Если мы не сообщим, что нам нужна помощь, мы её не получим.
  Два человека катились в пропасть. Один из них закричал:
- Погибаю!
  И ему бросили веревку. Другой был упрям и всё твердил:
- Со мною ничего не происходит. Всё под контролем. Я могу в любое время ухватиться за что-нибудь и остановить своё падение. Мне не нужна помощь. Я справлюсь сам, не глупее других.
  И он погибает.
  Мы удивляемся, почему в человеке столько контрастов. Человек, которого мы уважали, вдруг совершает предательство.
  Все дело в том, что человек должен пить только из одного источника. Из источника, который в его сердце и питает его благодатными соками. Люди, по неверию своему, ищут внешние источники. И получается, как в сказке о сестрице Алёнушке и братце Иванушке:
- Не пей из копытца, козлёночком станешь.
  Как уберечь наших ближних, чтобы они не стали козлёночками, ослёночками и телёночками. Почему они ищут внешний источник?  Почему не хотят пить из своего источника? А всё дело в том, что их источник замутнён. Его нужно, прежде всего, возлюбить и очистить. А ещё -  укрыть от чужих глаз. И просить Бога наполнить источник, дать ему силу. Источник питается только по вере. Вера - это канал, по которому наполняется наш источник. Без веры наш источник пересыхает,  и мы, в жажде,  идём и ищем копытце. А т.к. из чужого источника  жажду утолить невозможно, то часто бывает так, что человек, как безумный, бегает от одного копытца к другому, от одной грязной лужи к другой…

И вот,  тогда я словно очнулась. Я – великая грешница! Я – детоубийца! Я предала тебя, Господи, я пошла на службу к сатане. Накажи, Господи, меня! Покарай меня! Но пощади моё дитя! И тогда я перед иконой Богородицы дала обет, что, если забеременею, то буду рожать, что бы ни говорили мне врачи.
С того памятного дня я стала постоянно носить крестик и начала ходить в Церковь. Правильнее сказать “заходить“.
Я надела крестик на Сашу,  и стало происходить чудо. Лекарства начали помогать, болезнь отступала, хотя и медленно. Я добилась разрешения учиться Саше на дому в связи с болезнью. И мы не отстали. Мы даже улучшили свои знания по математике и по химии (с помощью тётки). Мы сдали все контрольные и были переведены в 9 класс.
А баба Катя завела коз. С тех пор Саша каждые летние каникулы  принимал в Максимихе санаторно-курортное лечение – солнце, воздух, вода и козье молоко.
Козье молоко действительно обладает удивительными целебными свойствами. Я на себе это испытала, у меня тоже часто болел раньше желудок.
Вы видели, как ест траву корова? Встала... и пошла, пошла, как газонокосилка. А коза? О, это совсем другое дело. Она бегает и скусывает только вершинки цветов, отдельные листочки. И обязательно предварительно всё тщательно обнюхает. Поест лебеды, полыни, одуванчика, аптечной ромашки, пижмы, лопуха... А если что не понравится — фыркнет,  и — прочь.
У наших коз молоко густое, сладкое, как сливки. После козьего молока,  коровье кажется белёной водичкой. Я и косить научилась. У меня теперь плечи, как у заправского косца. Потом Саша освоил эту науку.

  Глава 11  Чувственность, душевность, духовность...

Сказать, что в Решме мне было легко работать, не могу. Было всякое. И учиться всему мне приходилось заново. К стыду своему, я не смыслила ничего ни в юриспруденции, ни в землеустройстве, ни в градостроительстве. Я изучала нотариальные дела, службу ЗАГСа, вела личный приём, училась составлять служебные записки. Здесь произошла моя первая встреча с игуменом Евмением  (тогда ещё иеромонахом).
В то время в Решемском приходе священники не держались. Сменилось их около шести. И с каждым случалась какая-нибудь история.
Но вот,  приехал из Киева новый батюшка - монах, принял приход. Он всегда был очень деликатен, не навязывал своих убеждений. Прошли годы, пока я не прониклась доверием к этому человеку, и начала ходить в Решемский Никольский храм.
  Постепенно  моё поэтическое творчество встало на новый путь. Я делала попытки вырваться из плена чувственности и душевности. Иногда это у меня получалось.
В то время я уже печаталась в местных газетах, записывалась на радио. В издательстве «Свет православия» вышли в свет две моих  книги.
Начался новый период в моей жизни – период покаяния и рождения нового человека. Я училась слушать Бога, слышать Его, доверять Ему. Осознавая своё ничтожество, иметь дерзновение – разговаривать с Ним.

Не сразу и не вдруг умирал во мне старый и родился новый человек. Шла великая битва  с малодушием, с неверием, с прошлым. Эта битва велась и ведется с переменным успехом. И когда враг одолевал, я взывала к Господу.

С трудом шепчу слова молитвы.
То в сердце смута, то опять
В молитве к Богу прикасаюсь
И ощущаю благодать.
Чуть поднимусь и снова в бездну,
И снова вечной ночи страх.
Душевной боли безысходность
И всех надежд жестокий крах.
Опять в сетях, опять в ловушке.
Смертельной боли нет конца.
Прошу:
  – Люби меня потише.
Молю пощады у Творца.
Но вновь в смирении склоняюсь.
Будь воля мудрого Отца.
Я пью до дна из полной чаши
Свои страданья до конца.

О, я вспоминаю мои первые бессонные ночи, проведенные в молитве. Это были прекрасные ночи! Я плакала и молилась, я засыпала прямо на полу, забывая о пространстве и времени. Чувство отвращения к себе сменялось чувством покаяния и надежды на милость Господа:

На краю у пропасти зловещей
Я смотрела в чёрные врата.
И оттуда, протягая клещи,
Бездна на меня смотрела та.
Потянуло холодом с ущелья.
И когда отпрянула назад,
Я молила Бога о прощенье,
Что одной ногой ступила в ад.

Всё, что происходило со мной в это время, было исполнено глубочайшего смысла. Каждая фраза, каждый порыв ветра, каждый луч солнца – всё было  для меня чудом. Сам Господь осторожно и терпеливо вёл меня к Истине. Внутри меня велась сложная и удивительная работа:

Что-то во мне происходит.
Внутрь не могу заглянуть.
Кто-то ломает и строит
Заново всю мою суть.
Полнится сердце истомой,
Словно набухший бутон.
Я себя слышу – “готовой“.
Я себя вижу – “другой“
 
Помню своё первое причастие – в день Святой Троицы... Необъяснимое ощущение счастья и любви. Я любила всех, я готова была просто целовать каждого встречного. Я летала, летала...

Мы часто думаем о том, как важно для нас, чтобы Господь, был на нашей стороне. Но вдруг совершенно ясно осознаём, что это вовсе не нужно. Т.е. нужно совсем другое. Нужно, чтобы мы были на стороне Господа. И тогда исчезнут проблемы, как отмели и рифы на пути корабля. Ибо мы будем плыть по Божьему фарватеру. Мы будем плыть по благословенному руслу, среди родных берегов, подгоняемые попутным ветром Божьего дыхания. Только, если мы целиком и полностью будем на  стороне Господа, только, когда полностью доверимся и предадимся Святой воле Его; только тогда мы сможем стать сильными и свободными, сможем ясно видеть цели и задачи, научимся побеждать и прощать себя и других. Но,  при этом,  мы, ни на минуту не должны забывать о своём ничтожестве. Ибо стоит нам хотя бы на минуту выйти из-под Божьей защиты, из  Света Творца, как нас снова настигнет падение и разочарование. И мир, наш греховный мир, с его страстями и страхами, бросится терзать нашу плоть, рвать нас на части.
Поэтому-то я и не хочу больше повторять себе: «я умная, талантливая, энергичная и здоровая, я всё могу, я притягиваю успех…»
Но я стану теперь говорить:
- Я хочу быть только с Тобой, Господь. Я хочу целиком и полностью быть на Твоей стороне. Я хочу смотреть на мир Твоими глазами.  Я хочу любить мир Твоею любовью. Я хочу верить в человека так, как веришь в него Ты, Господь.
Только с Тобой я смело смотрю в завтрашний день. Меня укрывает Твоя Любовь, вдохновляет Твоя Вера, согревает Твой Свет. С Тобою я не знаю усталости, ясно мыслю, многое  успеваю сделать, чувствую себя сильной и здоровой. Моё служение – примирение, моя защита – вера,  моё оружие – любовь, моя сила – Слово Божье. Без Тебя, Господь, я – ничто, я – ничтожество, я – прах, пустота. Но, входя в Свет Твой, я вхожу и в Славу Твою. Ибо Ты, Господь, являешь Славу  Свою на самых ничтожных, самых немощных.
Но,  Твои пути – не наши пути, Твоя Слава – не наша слава. У Тебя Свой суд, Своя амнистия. И я понимаю, что мы никогда не сможем взглянуть на мир Твоими глазами, ибо никто из смертных не может нести Твой крест.

В это время я  читала духовную литературу, учила молитвы. У меня было так много вопросов. И я ловила всякое слово, исполненное Света.
Слово, слово... Магическая сила, тысячелетний опыт прежних поколений заложен в слове. Что несёт слово? Добро, зло, вражду, любовь? Что может слово? Исцелить, вселить надежду, окрылить... или убить, искалечить, привести к вражде, к войне...  Слово – враг, слово – злодей, слово – вор. Многоликое и многогранное слово. И сами мы не ведаем, какое великое оружие дал нам в руки Творец наш.

  Глава 12  Рождение нового человека 

Однажды,  я зашла в книжный магазин, чтобы купить там отрывной календарь. Я почему-то прошла в зал художественной литературы  и в растерянности обводила взглядом прилавки и витрины с книгами. Полки пестрели боевиками, детективами, модными романами. Обложки дорогих книг были красочно оформлены, с них смотрели обнаженные красавицы, убийцы и истекающие кровью жертвы. В зале было мало посетителей. Я обратилась к пожилой женщине в униформе, стоящей за прилавком:
- Скажите, где можно купить календарь?
Но она не обратила на мои слова никакого внимания. Посмотрела сквозь меня и отошла к полке с секретами русской кухни, начала задумчиво перебирать книги. Я, немного шокированная, вышла на середину зала, чтобы решить, куда мне направить свои стопы дальше. И вдруг в голове моей сделалась абсолютная тишина, что-то щёлкнуло, и на меня обрушились сотни голосов. Как будто сотни телевизоров включились одновременно, но по каждому шёл свой фильм. Среди всеобщего хаоса слышались стоны, возгласы, крики, стрельба, скрежет зубов, звук сирены. Всё это было так отвратительно и невыносимо, что я, зажав уши, бросилась прочь из магазина.
На улице я перевела дух и немного пришла в себя. Я ничему не удивилась, только подумала тогда:
- Бедные женщины, как они здесь работают?
Календарь я всё-таки купила, но не в  этот день и не в этом месте.

Жизнь продолжалась. Встречи, события, мелочи, из которых слагался новый духовный опыт, новое видение мира, новое понимание своей цели. Я училась видеть важное, слышать голос совести, находить крупицы золота в горах пустой породы и ещё  – нести свой крест.

Не должно мне  судить слабых, не моё это дело. Суд – дело Божье. Один Господь – Судия праведный. Лучше подумаю о своих грехах. Если захочу померяться с обидчиком  грехами и прегрешениями, взять чистый лист и записать на нём мои  грехи пред ним и его предо мною, то подумаю прежде, а если на том месте выступят все грехи мои тайные? Что скажу тогда? По милости ко мне  скрыл Господь грехи мои от людей. Что скажу, если откроет Господь пред людьми все тайные грехи мои? Захочу  ли хвалиться ещё перед кем малостью грехов? Да и чем хвалиться мне?
Ибо Господь обличает меня:
- Иди, и померяйся грехами со Святыми Моими и устыдись. Душа твоя черна пред их святостью. Но кто без греха?
Господь  принял нас на служение. И  забыл (простил) грехи наши. И мы не будем поминать грехов ближних наших. Вспомним, сколько нам прощено. Не станем взыскивать чужих долгов. Как бы наши долги не взыскали. Чем будем платить? Возьмут ли  за долги наши слёзы?
Не судите, да не судимы будете…
Вот и я, обличая других, вспомню о том, сколько я  причинила другим боли и страданий, какой след оставила на земле. Что я сделала с той белой одеждой, которую Бог дал мне при крещении?
А посему –  буду сидеть смирно в доме своём и молитвой ограждать себя от нападок дьявола. Господь дал  нам мощное оружие – слово Божье, оно сильнее, чем наши слезы и махания руками. Духовное не исправишь телесным.

Именно тогда я поняла, что первый крест – самый лёгкий, дан  Богом,  и нести его помогает сам Господь. Уйдя от креста, обретёшь другой – более тяжкий.  И, если даже ваш муж или жена нестерпимы, продолжайте жить с ними, чтобы лечить их душу. Иначе зло, вырвавшись наружу, пойдет гулять по белу свету, заражая других. Нужно пройти все коридоры, чтобы попасть в нужную комнату. Иначе придётся несколько раз возвращаться к одной и той же двери.  Так важно при этом благодарить за всё Бога: за людей, которых Он нам дал, за радости, за скорби, за болезни, за мудрость и простоту, за взлеты и падения.
За всё спасибо Тебе, Господь! За то, что Ты научил нас творить добрые дела! За то, что Ты вытащил нас из нашего собственного “дерьма“ и никогда не вспоминаешь об этом! Спасибо Тебе, Господь!

  В любви должно творить дела свои. Любовью познаем истину и цену вещей. Любовь - наше увеличительное стекло, наш микроскоп исследователя. Через любовь найдём семена и споры добрые и создадим для них почву благодатную. Через любовь взрастим семена и споры добрые и получим плоды многие. Но будем помнить, что для каждого плода своё время, свои сроки. Есть плоды, которых ещё никто из людей не вкушал.
Призовём  Господа в свой сад. Ибо только Господь подберёт лучшие привои, лучшие культуры (из тех, что уже принесли многие плоды) для прививок.
  Но Господь не сам ходит по саду нашему. Мы ведём Его и просим:
- Господи, привей мне этот дичок. Ибо он крепок и силён и я хочу получить от него большие плоды и хочу напитать ими  страждущих.
  
Был поздний вечер, почти ночь. Мы выехали на окраину города. Падал снег. Фары высвечивали дорогу и часть обочины. Вышли на трассу. Тёмной стеной вдоль дороги стоял лес. Падающий снег завораживал. Веки устало слипались. Далеко позади нас  остался город.
Вдруг мне показалось, что справа от дороги промелькнуло что-то. Какая-то тень. Меня охватило непонятное волнение. Я попросила мужа остановить машину и сдать назад.
- Что это было? - спросил он.
- Мужчина с ребёнком.
- Откуда в лесу мужчина с ребёнком и почему они идут в обратную сторону от города по трассе и ночью?
- Сейчас выясним.
Я открыла дверцу машины и крикнула:
- Куда вы идете?
И услышала невнятное:
- Домой.
Мужчина был пьян. Девочка лет шести очень устала и плакала:
- Папа, я хочу домой. Мне холодно.
- Откуда вы идете?
- Из гостей. Мы все идём и идём, а огней всё не видать и не видать.
– Но вы  идёте в обратную сторону от города. Садитесь в машину. Девочка совсем замёрзла.
Мы усадили мужчину с девочкой в машину, развернулись и поехали назад. По дороге с трудом выяснили, где они живут. Девочка начала дремать.
- Это ваш дом?
- Да, этот.
Мужчина немного протрезвел. До него наконец-то дошло, что он с дочкой мог замёрзнуть ночью в лесу. Он виновато глядел на нас и всё повторял:
- Бес попутал. Вот бес попутал. Спасибо вам. Дай вам Бог здоровья.
Я предложила:
-Может вас проводить?
- Нет, мы уж теперь сами. Спасибо вам, вот добрые люди.
- А ты завтра сходи в Церковь, свечку поставь, что Господь нас послал. Сейчас ночью на трассе машины редкость.
Мы ехали домой... На душе было удивительно тихо и легко. Я сказала мужу:
- А знаешь, тебе за это Господь многое простит.
Падал снег... Веки устало смыкались. А мне всё чудилось, что в снегу, на обочине дороги, лежит мужчина, а рядом сидит девочка и плачет:
- Папа, вставай, пойдём домой… Я  устала, мне холодно, я спать хочу. Папа, вставай!
Я вытерла набежавшие слёзы и посмотрела на мужа. Он улыбался...

Лишь на миг озаряет нас истина.
Но напрасно стремимся понять.
Нам объять это просто немыслимо,
Как руками весь мир не объять.
Океан чайной ложкой не вычерпать.
Не найти для всего имена.
Полюбить это можно и выстрадать,
И поверить во все времена.
Удивителен Свет Озарения.
Научитесь его принимать.
И тогда на пути откровения
Не придется дорогу искать.

К каждому из нас приходят моменты истины. Это случается независимо от нашего сознания, и так ярко и ослепительно, словно вспышка, или падающая звезда. Откровения, которые посещают нас, так неоспоримы, так чисты, что кажутся в тот момент само собой разумеющимися. Но проходит время, и истина уплывает, некая ниточка ускользает из рук. Слишком замутнён наш сосуд,  и ничто чистое в нём не хранится. Я пыталась записывать то, что “слышала“ в эти моменты.

Выходя в дальнюю дорогу,  нужно взять с собой самое важное, самое необходимое:  веру, надежду, любовь,  силу, отвагу, решимость, терпение, трудолюбие и дерзновение. Всё это, отправляясь в дальний путь, важно сложить  в сердце своём. Ибо там и только там хранится самое  ценное, в сердце хранятся все сокровища наши.
  Многозаботливое же сердце быстро изнашивается и болит. Нельзя хранить  в сердце мелкого и суетного, чтобы ежеминутно не хлопать дверцами сердца. Чтобы не раздёргать его раньше времени. Важно хранить в сердце дары достойные.

Но, перечитав потом свои записки, я понимала, что это – детский лепет и я упустила самое главное. Сложно неземное перевести на наш бытовой язык, поместить  в трехмерном пространстве. Мы слишком косноязычны, чтобы передать всю гамму оттенков чувств, которые мы испытываем, общаясь с истиной. Кто испытал “это“, поймёт меня.

Чтобы усвоить пищу телесную, нужно переварить её в желудке (смочив слюной, а затем растворить желудочным соком). Чтобы усвоить пищу духовную, нужно переварить её в сердце своём, для этого растворив верою.
Без растворения верою, любая мудрость и истина не может войти в сердце.

Евреям 4(1-2): «Посему будем опасаться, что бы, когда ещё остаётся обетование войти в покой Его, не  оказался кто из вас опоздавшим. Ибо и нам оно возвещено, как и тем, но не принесло им пользы слово слышанное, не растворенное верою слышавших».

Впервые “это“ пришло ко мне через грязную посуду. Как это ни нелепо звучит, но всё так именно и было. Многие женщины поймут меня, ведь большинство из них оказывались в аналогичных ситуациях:

Женщины выматываются на работе, потом обегают магазины в поисках дешёвого и калорийного ужина для всей семьи и, выжатые, как лимон, с полными сумками и больной головой,  возвращаются домой. Но на пороге их уже ждут домочадцы со своими проблемами. Кто-то кого-то не слушается и не уважает, у кого-то не решается задачка, двойка по иностранному языку. И всё это обрушивается на вас,  не давая вам опомниться. Но вы, как опытный вратарь, отбиваете все мячи. На ходу примиряете враждующие стороны; раздеваясь, заглядываете в тетрадь и указываете на ошибку, успокаиваете, утешаете и проходите на кухню с сумками. И... Это уже выше ваших сил! Видите гору грязной посуды. Разумеется,  это переполняет чашу вашего терпения. Вы бросаете обвинения домочадцам, но основной гнев падает на посуду. Вы начинаете мыть её, но с такой ненавистью, будто это она – немытая посуда, является причиной всех ваших бед и неудач. В этот момент вы так несчастны и больны, ваши нервы так напряжены, что достаточно искры, чтобы вы взорвались, как бочка с порохом, и разнесли всё вокруг. Домашние слышат, как вы гремите посудой и не суются на кухню. В этом же состоянии вы начинаете готовить ужин. Но, разумеется, что с таким настроением здоровую пищу не приготовишь. Что же ест ваша семья за ужином? Вашу злобу, усталость, обиду, раздражение. В результате за столом все переругались, ужин остался не съеден. А утром все жаловались на боль в желудке и бессонную ночь.
Я стала задумываться, почему грязная посуда доводит меня до такой степени, что я теряю контроль над собой. Неужели грязная посуда имеет надо мною такую власть? Ну, конечно, нет. Да и разве она виновата, что валяется такая грязная и никому не нужная? А что, если пожалеть её? Ведь ей так плохо. Её никто не любит.
В следующий раз я, сделав над собой усилие и смирив свой гнев, подошла к мойке, открыла кран. Взяла в руки чашку и начала мыть, приговаривая:
- Миленькая ты моя, хорошая моя, дай-ка я тебя умою и внутри, и снаружи и вытру, и уберу. Никто-то тебя не любит, крошечку.
Так я перемяла всю посуду, убрала на место. Я поняла, что успокоилась.
На следующий день я мыло посуду уже с удовольствием. Через три дня с неким удовлетворением. А через неделю – случилось чудо. Я подошла к мойке, протянула руки к посуде и... замерла на месте. Я сейчас не могу описать того, что испытала в тот миг. Это было одновременно и блаженство, и покой, и душевный комфорт (выражаясь современным языком), и радость. На меня исходила любовь. И такая любовь, что я едва могла её вместить. Я задумалась. Неужели грязная посуда испытывает ко мне чувство благодарности? Ну, конечно, нет. Так что же  «Это»?
Я стала задумываться, следить за собой. Старалась не раздражаться, не повышать голос, делать всё с любовью. И со мною стали происходить удивительные вещи. Я перестала “выматываться“. Моё настроение стало ровным. В минуты покоя меня стало посещать удивительное ощущение, что меня Кто-то любит. При чём, этот “Кто-то“ был так велик; он любил меня всю, со всеми моими странностями и недостатками, слабую и беспомощную, одинокую и несчастную. И “Он“ был не физического плана. Так Кто же это? Я искала ответ в себе. И он пришел изнутри сознания, из глубины моего “я“, и все же извне.
Это – Бог.
И когда я узнала ответ, то поняла, что знала его всегда. С нами так бывает часто. Мы ищем ответ, а потом оказывается, что знали его всегда, ещё с детства. Знали, но забыли. И ещё я узнала, что Бог есть Любовь. И вся моя дальнейшая жизнь наполнилась иным смыслом. Началась работа над собой. А всё началось с грязной посуды.

  Глава 13  Знаки путеводные

Сейчас мне очень трудно сказать, что явилось для меня нулевой точкой отсчета, с чего началось переосмысление себя, новое видение мира. Что было главным, а что второстепенным? Но именно из малого рождалось большое, из крошечных фрагментов складывалась удивительная картина нового мира – восхитительного и почти нереального. Мира, исполненного любви и света, манящего и многообещающего. Да, я знала, что в этом новом мире есть боль и страдание, но и они “там“ прекрасны. Мне это сложно объяснить, я просто знаю это. Это необъяснимо с точки зрения человеческой, но это так просто... Так же просто испытывать счастье, когда тебя поносят грязными словами, и летать, летать..., когда вокруг столько тараканов.
С детства я мечтаю научиться летать. Я верю, что когда-нибудь я встану на высоком берегу реки, оттолкнусь от земли и полечу над водой высоко-высоко, как птица. И белые чайки полетят со мною рядом. И будут кричать, кричать... Только бы сердце не выскочило из груди от восторга.
Странно... Говоря сейчас о белых чайках, я вспомнила один свой сон. Тогда к 70-летию Кинешемского района был выпущен в издательстве “Ивановская газета“ поэтический сборник –  “Сквозь тучи солнце“. В него вошли стихи моей подруги – Ангелины Касаткиной и мои стихи. Книга была прекрасно иллюстрирована и очень профессионально оформлена. Но в неё вошли только ранняя лирика, а более зрелые (духовные стихи) – увы, были отвергнуты. Я тогда очень переживала из-за этого и даже плакала.
И вот, снится мне сон. Сон очень яркий, цветной:

Иду я по берегу моря. Солнце светит ярко-ярко. Небо голубое-голубое. А море – синее и бескрайнее. И вдруг, летит через море ко мне стая белых голубок. Пролетела и скрылась. И снова небо чистое, голубое-голубое, ни облачка. И тут уже летят белые чайки, много больших и сильных белых чаек, много-много... Долго они летят. Но вот и они перелетели через море и скрылись. И вновь небо чистое, голубое-голубое. И я иду босиком по песчаному берегу. Иду и радуюсь от того, что это – мои голубки и мои чайки.
Я рассказала этот сон тогда своей духовной сестре – Нине. И вот как она растолковала мне этот сон:
- Не переживай. Голубки – это твои стихи. И они вошли в первый сборник, в который не попали духовные стихи. Так должно быть. Ведь чайки не летают с голубками. Скоро выйдет твоя вторая книга, куда и войдут остальные стихи.
Я успокоилась и поверила Нине. Эта удивительная простая женщина не переставала поражать меня своей  добротой и открытостью, жертвенным служением людям и готовностью идти за Христом. (Она уже преклонного возраста, но мы прекрасно понимаем друг друга, не смотря на то, что Нина пользуется слуховым аппаратом.)
Предсказания Нины исполнились через неделю. В издательстве “Свет Православия“ вышел сборник моих ”чаек“ –“У меня есть душа, голубая от слез“. И знаете, что написал в предисловии главный редактор:
- Душа, голубая от слез, распростирает свои крылья, взлетает над суетой повседневности, устремляется в горняя, но не столько ради наслаждения гармонией словесного полета, сколько для того, чтобы там, в вышине, вознести молитву о самозамкнувшемся, земном.

  Человек, получивший великие дары от Господа, уже не может спать спокойно. Ибо должен бодрствовать и охранять дары царские. Поскольку дьявол завидует человеку, получившему дары, и желает похитить их.
  Помни, ПОЛУЧИВШИЙ ДАРЫ, что придёт Господь и спросит:
- Где дары Мои? Где многие плоды от даров Моих?
  И не получится ли так, что Господь поступит с тобой, как поступил с бесплодной смоковницей. 

Удивительные вещи происходят с нами, если мы идем по пути, указанному Господом. О, как Господь любит нас, как хранит, как утешает! Ни одна мать не способна так любить дитя своё.
Нина  и сейчас живет в Кинешме, рядом с родителями моего мужа. Поэтому я не теряю её из виду. Детей у неё нет. Муж (Борис) часто болеет. Он занятный такой, всегда конфеты в кармане носит. Вот что он мне однажды рассказал:
- Пил я раньше, шибко пил. Молодой был, здоровье позволяло. Умер у меня брат – Николай. Ну, поминки справили, Нинуха на работу в фабрику ушла на ночь. А я один, выходит, остался. И похмелиться нечем. Всё – подчистую, насухо... Всё обошел – чисто. Тут, слышу, стучат. Я открыл. Входит Николай – покойничек. Я оробел, но виду не кажу.
- Здравствуй, - говорит, - брат. Как дела?
- А что дела? - говорю - Садись к столу, гостем будешь. Только вот выпить ничего нет. Угостить, выходит, нечем.
А он мне:
- Не беда. Сейчас я тебе укажу, куда Нинуха бутылку спрятала. Полезай под печку – там она лежит.
Я – под печку. Так и есть! Не обманул, Колюха!
Я ставлю бутылку на стол. Закуску, какая есть, стаканы. Водку разлил и по привычке:
- Ну, дай Бог не последнюю! И перекрестился.
В привычке это у меня, вишь, было Бога-то поминать за хорошее дело.
И тут, как шарахнет меня, словно током. Окошки все враз отворились, двери захлопали, ветер по всему дому загулял и темно сразу сделалось. Я был, да нет – из дому. И про водку забыл. Без Нинухи так в дом и не пошёл, до утра на лавке просидел.
Понял я тогда, что за Николай ко мне в тот вечер приходил. Я тогда Нинуху и за церковь ругать отстал – пусть себе ходит.
А то, по за то лето, встал я раненько, чтоб воды с колонки на полив накачать. Шланги в бочку опустил, да присел на лавочку. Солнце встаёт. Облачка этак – розовые, красивые. И думаю я этак про себя:
- Вот бы мне Господа узреть, каков он из себя.
И вот вижу – идет Господь по облачку в белом платье. Волосы по плечам, одной рукой в сторону указывает, а в другой свиток держит. Я потом Его на одной иконе вокурат таким видел.
А я всё Нинухе-то не верил, что Бог-то есть. Она в церковь всё бегает, а мне обидно. Но тут мне сон один был. Отец мне наснился. И плохо этак. Схватил будто он меня за грудки и кричит:
- Ты пошто меня навещать не ходишь? Никто не ходит! Одна Нинуха ходит.
А я ему в ответ:
- Да как не хожу? Я и могилку оправил нынче и надгробницу. Нинуха на кладбище-то разу не бывала.
И понял я, что Нинуха к нему в церковь ходит (записочки подаёт).
Вот что мне Борис рассказал. Уж,  что правда, что вымысел, не мне знать.

А в силе церковных записочек я сама однажды убедилась. С виду – бумажки простые, ан нет...
Болела я  тогда, сильно болела. Но в церковь пошла. Встала в сторонке, стою. И плохо так, душно, воздуха не хватает, в глазах темно, аж плывет все. Тут отец Георгий в Алтаре записочки читать начал о здравии. А я свою-то не подала – опоздала. Но стою, слушаю, за других молюсь.
Тут начало со мной происходить что-то невозможное. Будто кислородную подушку мне кто дал. Вдохнула я раз, другой и раздышалась, и в глазах ясно стало, и кровь кислород понесла по всем клеточкам. Встала я ровней, плечи расправила, нос задышал (до того заложенный) и в голове шум исчез. И такое ощущение, что внутрь головы тоже кислород поступает. И легко этак сразу стало и радостно, как в детстве. Но я все-таки с недоверием к себе еще какое-то время поприслушивалась. Нет, все хорошо, везде все “пробило“.  Как же так? Записку я не подавала, а мне стало легче. Не иначе кто-то за меня записку подал. И стала я искать в Храме знакомых, и нашла. А после службы подошла тихонько и спросила – не подавали ли за меня о здравии. И в ответ услышала:
— Подавали и усердно молились.
Вот вам и записочки, вот и бумажки простые. Да... , в Храме один молится за всех, а все за одного.
  Глава 14  Прощеное воскресенье

Мне было лет десять, когда я в огороде нашла в земле маленькую иконку “Троицы“ (это был элемент складня). Убиралась иконка на моей ладони, была она медного литья и очень потертая. С тех пор я с нею не расстаюсь. Просверлила дырочки и надеваю эту иконку в трудные моменты. Повседневно носить – тяжело. С этой иконкой я и в институте училась. Жаль, молиться тогда не умела (или не хотела).
Есть у меня еще одна памятная вещица – крохотное Евангелие. Ну, это Евангелие меня вообще на крыльях носит, я с ним даже Олю рожала. А рожала я 25 февраля 1996 года в Прощеное воскресенье, в Масленицу, на Иверскую Божью Матерь.
В тот день у меня было много посетителей. Приносили фрукты, беспокоились. А я только улыбалась и говорила, что еще не время.
В больницу я легла загодя. Мало ли что – ехать из района. Притом мои первые роды 15 лет назад были кошмаром, меня предупреждали, что с моим тазом лучше не рисковать. Да и возраст – 38 лет.
И все-таки я решилась. Я помнила свой обет, данный перед иконой Иверской Божьей Матери.
Как - то попала я на Вознесенье на праздничное Богослужение в Кинешемский Собор. Служба уже шла. Я встала против Алтаря. Тихая радость касалась моего сердца. И я обратилась к Богу с молитвенным воздыханием:
— Пошли мне младенца, чтобы я исполнила обет мой.
И в тот же миг под сердцем моим что-то колыхнулось и затрепетало. Это была новая жизнь. Я поняла, что мольба моя услышана и я зачала. С медицинской точки зрения это невозможно. Беременности моей тогда было меньше суток. Тогда я не знала того, что женщина спасается чадородием. Но я хотела, чтобы Господь простил меня, и не было грехов моих на моих детях и, простив меня, Господь не взыскал с моих детей.
К беременности моей мои близкие отнеслись не однозначно. Первый, кто меня поддержал, был мой сын. Ему было тогда 15 лет и я долго не решалась открыться ему. Но он очень обрадовался и объявил, что я – молодец, правильно делаю. А когда я намекнула, что отец против, Саша посмотрел мне в глаза, улыбнулся и просто сказал:
— А ты его, дурака, не слушай.
Это было так просто, открыто, что я успокоилась и больше ни у кого совета не спрашивала.
Беременность протекала на удивление хорошо. Перед тем, как ехать в роддом, я причастилась Святых Тайн. Батюшка благословил меня, подарил мне крошечное Евангелие и обещал молиться за меня и младенца. Я была спокойна и верила в то, что все будет хорошо.

Мы призываем Господа и Он приходит к нам, чтобы утешить нас и наполнить нас  Своею живой водой. Без Него нет движения. Он – цель и средство, Он – путь и Он – дверь, через которую мы войдём в новое и неизведанное. Он – наш проводник, наш штурман и навигатор. Он – книга мудрости, в которой есть ответы на все наши вопросы. И Ему от нас ничего не надо, кроме нашей любви. Да и любовь, которая в нас – от Него. Он излучает Любовь, потому, что Он есть Любовь. И эта Любовь, переполняя нас, течёт через нас в мир.
Любовь – тот жизненный поток, который преобразует мир.
Господь  любит нас.  Это значит, что через нас Он  люблю всё то, на что падает наш взор. Он люблю всех, приходящих к нам. Любит с избытком. Доверьтесь Богу. Он -  в сердце нашем. Слушайте  Господа  в сердце своём. Учитесь доверять себе. Все, кто пребывает в Его Любви – Святы. И ничего не нужно ломать. Ни с кем не нужно воевать.
Дарите Любовь. Переполняйтесь Любовью и несите её другим. Сейте её, орошайте ею землю, поливайте ею, исцеляйте ею, благословляйте.

25.02.96 г., когда все посетители уехали, я вернулась в палату. Я почему-то боялась того, что  – вот завтра начнется Великий пост, и я буду рожать в пост. А я считала, что это плохо, очень плохо. И я начала молиться, чтобы Господь не попустил мне рожать в пост. Шли последние часы Прощеного воскресенья. Я встала, чтобы помыть фрукты. И тут у меня начали сходить воды. Послали за доктором. Врач осмотрел меня и увёл рожать.
Все было очень быстро – два часа. Я сжимала в кулаке Евангелие  и просила сестер:
– Можно я покричу немножко.
Мне разрешали и я кричала.
Мне очень помогла опытная акушерка,  и я родила быстро. На удивление у меня не было ни одной трещинки, не говоря уже о разрывах. Родилась девочка с длинными волосами. Её тут же приложили к груди, прямо на столе, и она взяла грудь. Потом её запеленали и  оставили рядом со мной. И она не плакала, а лежала и разговаривала. Да, да, она лепетала:
—Ля, ля ...
И я ей ответила, что:
— Да, мы назовет тебя – Оля. В честь бабы Оли, в память о тихом Ангеле, жившем среди нас.
Ночью я не спала. Я пребывала в состоянии несказанного счастья. Я всё ещё не верила в то, что такое бывает. Медперсонал не видел в моих родах ничего особенного, но я знала, что это было чудо, и что Господь пронёс меня над пропастью на молитвенных крыльях веры, меня и мою малышку.
Утром в коридоре заговорило радио, и я услышала знакомый голос батюшки. Я знала, что это была студийная запись. Не помню, о чём он говорил, но он говорил то, что тогда было для меня самым важным и нужным.
В палату вошел врач, наблюдавший меня во время беременности. Он спросил, что с моим лицом? Я была покрыта крапинами, как леопард. Оказалось, что я не правильно тужилась (в лицо), и у меня полопались сосуды.
Во время первого кормления малышка буквально вцепилась в грудь. Молока ещё не было, было молозиво. Я с усилием оторвала ребёнка от груди и увидела кровь. Молоко появилось через день.
Когда меня выписывали домой, я долго объясняла сестрам, чтобы не перепутали, кому отдавать ребенка:
— Вон тот – высокий и очень большой и здоровый это сын. А  этот, у машины, худенький и маленький – муж. Не перепутайте. Папа – маленький.
Домой я ехала королевой. Забылись все мои черные воспоминания, связанные с роддомом и обиды.
Это был, пожалуй, самый светлый период в моей жизни. Я плакала от счастья, я молилась и пела колыбельные. Я благодарила Господа за то, что Он простил меня и принял в лоно Церкви Христовой, за то, что осыпал меня бесценными дарами. А в том, что Бог простил меня, я не сомневалась. Ведь Оля родилась 25.02.96 г. А в этот день в этом году удивительным образом совпало празднование Иконы Божьей Матери – Иверская и Масленицы или Прощеного Воскресенья. Это был знак для меня. И я укрепилась в вере.

Дивны дела Твои, Господи!
Я храню маленькую бирочку из клеёнки с кусочком бинта и с N 51. Эта бирочка висела на Олиной ручке в роддоме. На ней написано:

Потехина Елена Александровна
25.02.96г.  19 час. 35 мин.
  Девочка
2,850  49 см

Олю крестили в Решемском Никольском Храме.  У меня хранятся фотографии, где батюшка погружает её в купель.
Сегодня  я мысленно переношусь в прошлое. И удивляюсь чудесам, которые со мною происходили.
Господи, за что ты меня так возлюбил? Господи, как ты терпелив и многомилостив! Чем отплатить Тебе, как отблагодарить Тебя за великие милости Твои, за дивные дары Твои? Как я могла жить без тебя эти долгие годы? Дышать без Тебя? Ходить по земле? Хочу служить Тебе, Господи. Нести слово Твоё людям. Хочу рассказать о дивных чудесах, которые Ты явил мне.
Я благодарю Пресвятую Богородицу за Её тёплое заступничество и ходатайство за нас перед Сыном Её. За то, что Она  хранит нас своим покровом. И Ей ничего не нужно. Ни золото, ни парча. Ей нужны наши чистые сердца, исполненные любви и покаянного плача.

Какой же силы нужно покаянье,
Чтоб из души всё зло исторгнуть прочь?
Какой молитвой и каким молчаньем
Душе своей сумеем мы помочь?
Нам жизнь свою годами не оплакать.
Грехи свои постами не отмыть.
Пока мы не научимся по вере
И ближних, и врагов своих любить.
Пока мы не научимся смиренью.
И если зло внутри у нас кипит,
То внешнее – притворство, лицемерье.
Прости врага, и друг тебя простит.
Зови тогда Пречистую на помощь,
Когда с собой сражаться нету сил.
Она укроет нас Своим Покровом,
Она поможет, только попроси.
Но, если на душе спокойно стало,
И в доме воцарилась тишина,
Перед Иконой посиди в молчанье.
Она всё видит, слышит нас Она.
Ей не нужны ни деньги, ни лампады,
Ни похвалы высокие слова.
Скажите просто: « Матушка, спасибо».
Как наши дети, встав из-за стола.

  Глава 15  Радуга над лесом

Иногда мне кажется, что вот она, это вершина, к которой я так долго шла. Но, проходит время и оказывается, что это была всего лишь только ступенька.
Главное не стоять на месте, а идти,  идти вперед. Останавливаться нельзя, иначе скатишься вниз, назад, и придется всё начинать сначала. На пути встречаются “указатели“. Я так называю встречи с людьми Света, с чудаками, с людьми не от мира сего.
Вы замечали, что если в комнату вошел “тяжёлый“ человек, то он занимает всё пространство и рядом с ним уже нет места другим. Словно стена нависает над вами, готовая опрокинуться и раздавить вас. Единственное желание – поскорее закончить разговор и убежать. Ваш собеседник считает вас полным дураком (или дурой), да и вы  в его присутствии сами себя так чувствуете. Но вот встреча со светлой личностью легка, светла, несёт праздник и даёт ощущение полёта. Вы можете говорить взахлёб, перебивая друг друга, говорить красноречиво и о таких вещах, о которых раньше просто не знали. Вы можете просто взять друг друга за руки, можете обняться, можете поплакать вместе – и это всё просто и “прилично“. Вы можете творить чудеса, если в вас верят и ждут от вас чуда.

Со мною произошёл удивительный случай осенью 2001 года.  В тот день я проводила вечер у камина перед отдыхающими санатория “Решма“. Читала стихи. А потом прочла сказку “Волшебные краски“. Эта сказка о мальчике Вите, который не умел рисовать, и мама купила для него волшебные краски. Однажды, мама впервые нарисовала вместе с Витей радугу. После этого Витя поверил в себя и стал рисовать.
Так вот я стояла спиной к окну и читала:
- Мама вышла к Вите на балкон и вместе с ним замерла в немом изумлении. Огромная разноцветная радуга пролегла мостом через всё небо от леса к реке...
В этом месте мои слушатели забеспокоились, начали вставать с мест и смотрели куда-то, поверх моей головы. Я непроизвольно повернулась и даже ахнула. Огромная радуга висела над лесом. Это продолжалось меньше минуты, далее радуга начала таять. Удивительно было то, что дождя в тот день не было. Господь тоже любит пошутить. Или являет чудо тем, кто верит в него. А о радуге, о её значении я впервые прочла совсем недавно, в Первой книге Моисеевой Бытие глава 9 стр. 11—15:
«Поставляю завет Мой с вами, что не будет истреблена всякая плоть водами потопа, и не будет уже потопа на опустошение земли.
И сказал Бог: вот знамение завета; который я поставляю и между вами и между всякою душою живою, которая с вами, в роды навсегда;
Я полагаю радугу Мою в облаке, чтоб она была знамением завета между Мною и между землёю.
И будет, когда я наведу облако на землю, то явится радуга в облаке;
И я вспомню завет Мой, который между Мною и между вами, и между всякою душою живою во всякой плоти».

Так вот почему так радостно видеть на небе радугу. И так радуются ей дети.
Да, да..., всё, что происходит с нами, вокруг нас, исполнено великого смысла и всё нам во благо. Нужно просто протянуть руку и потрогать это. Нужно жить, нужно радоваться жизни “сейчас и сегодня“ и не ждать завтра, не ждать, когда к тебе придет счастье.

Работая главой администрации сельсовета, мне приходилось проводить торжественную регистрацию браков. У нас был разработан специальный сценарий, очень красочный и запоминающийся. Перед тем, как выдать молодожёнам свидетельство о браке, я читала им свою сказку о счастье.
В последний раз я читала эту сказку 8.02.2002г. В этот день мы расписывали “Фафуку“ – Сашиного друга детства. Вообще-то он – Сергей и я очень боялась оговориться (назвать его Фафукой). В этот день я читала свою сказку по-особенному, ведь Сергей работал в обществе слепых (после гриппа у него ухудшилось зрение), а его невеста – Женя – совсем не видит. Читала я в тот день легко и радостно, с верой в их счастье, в то, что у них будет дружная семья, благословлённая Богом (они регистрировали свой брак после венчания в Храме).

  Сказка о счастье.

Я всю жизнь ждала счастья. Я думала, что оно огромное, светлое, свободное. Я верила, что оно приходит внезапно, как гром, как ураган, всё ломая, круша на своем пути и создавая заново. А ещё оно непременно должно было объявить:
— Это я – твоё счастье!
Но проходили годы. Ожидание праздников оказывалось лучше самих праздников. И постепенно пришло понимание того, что счастье может быть маленьким, тихим, сопливым  и капризным, что оно не приходит, его нужно создавать. А потом ещё латать, клеить, штопать и кормить завтраком.
А ещё оно очень непостоянно. Оно может в любую минуту лопнуть, как мыльный пузырь, рассыпаться, как карточный домик, упорхнуть мотыльком в форточку. Оно не терпит лжи, оно очень обидчиво. Оно не любит яркие одежды. Оно уходит так же тихо, как и приходит. И только годы спустя мы понимаем, что к нам приходило настоящее счастье.
Сумейте сберечь  своё счастье!

Я любовалась молодожёнами, радовалась их счастью и думала о том, что стоит написать продолжение к моей “Слепой девушке“ (повести).
Как удивительно переплетаются в жизни мечты и реальность, и никогда не знаешь, какой из отвергнутых нами камней встанет во главу угла.
(Сейчас у Сергея и Жени растет прекрасная здоровая девочка).

  Глава 16  Детство не проходит 

Я просила у Господа прощенья, а Он даровал мне новую жизнь, молодость, новых друзей.
Я иду по дороге, которая трудна и опасна. Но я знаю, что это моя дорога и вижу впереди себя Свет. И не нужно мне больше искать Истину. Она здесь, она со мной, она во мне.
И знаете, что я открыла для себя – детей нужно рожать после 40 лет. Накапливается определенный жизненный опыт, человек достигает определенной духовной зрелости. И уже этого маленького человека воспринимаешь по-новому. Не столько учишь его правилам жизни, сколько учишься у него его видению, его способности радоваться миру и жить в полноте открытости и соучастия.

Я приходила с работы усталая  - “развалина“. Но Оля выбегала мне навстречу и говорила, что ей срочно нужно скакать в гости к волшебнице. И я ставила на пол свои сумки и становилась “лошадкой“ и весело скакала, и забывала о всякой ерунде, которая накопилась в голове за день, об усталости... Я сама переносилась в сказочную страну детства, хохотала и плакала вместе с малышкой, пела глупые песенки и училась просто быть счастливой.

В моих руках старая, пожелтевшая от времени  фотография. Девочка лет 5-6  с большими выразительными глазами смотрит на меня не по-детски серьезно. Её взгляд глубоко пронизывает. Так, что становится не по себе от мысли, что вот она – эта девочка  спрашивает меня:
- Сохранила ли ты свою детскую чистоту и открытость, любовь к живому, веру в людей, не разучилась ли ты радоваться жизни так, как  делала это я?
Невольно отвожу взгляд. Убираю свою детскую фотографию в старый альбом. Но, тут же ко мне подбегает моя дочь:
- Мама, мама, а что это ты убираешь? Покажи! А кто эта девочка? Это ты в детстве? А я на неё похожа? Да, да - похожа! Смотри, у неё мои глаза.
Оля бежит к зеркалу, переводит взгляд  от зеркала на фотографию.
- Я очень похожа на тебя в детстве? Правда?
- Да, Оленька, очень похожа.
На глаза набегают слёзы. Смахиваю их украдкой.
-  Мама, давай пожалеемся.
-  Давай.
Я беру Олю на руки,  и мы долго сидим тихо, ничего не говоря.

  У Оли светло-русые волосы. Крупные карие глаза. Взгляд удивленный, восторженный. Может часами играть одна у себя в комнате. Разговаривает с игрушками, поёт им песни. Просит, чтобы мы ей не мешали. Но временами она становится воинственной. Носится по комнатам, разбрасывает игрушки, кричит и даже нападает на нас. Обычно уговоры не помогают. Стараюсь переключить на что-нибудь её внимание. Или вынимаю рукоделие, и мы учимся пришивать пуговицы. Или достаю краски. И тогда мы рисуем осень, дождь и грязь, а ещё траву. Потом долго отмываем руки. Иногда помогает интересная книжка. Но лучше всего успокаивает сказка, придуманная тут же, на ходу. Дети лучше взрослых понимают глубинный смысл притчи. Их чувства богаче, чем у нас взрослых. Их эмоции ярче, душа ближе. Они настолько мудры, что иногда просто становится не по себе. Откуда в них это?
В последний раз, когда Оля "разошлась" и не хотела спать, я сказала:
- А мы и не будем спать. Мы будем слушать сказку. Ты любишь сказки? Ну, тогда садись и слушай. Это очень печальная сказка.
...Жила-была девочка. Умная девочка, красивая. Были у девочки и мама, и папа, и бабушка. Все её очень любили. И она всех тоже очень любила. Она была очень аккуратной девочкой. Игрушки у неё лежали на своих местах, одежду она вешала на стулик, и всегда слушалась взрослых. Но вот, однажды, с девочкой стало происходить что-то не то. Попросит мама её убрать игрушки, а девочка не хочет. Мама зовёт девочку посуду мыть, а она убежит играть. Девочка перестала слушать свою маму, обидела бабушку, поссорилась с папой. Её характер портился с каждым днём. Она стала злой, некрасивой. Она перестала петь весёлые песенки. Она разучилась танцевать весёлые танцы. Её нежный голос стал хриплым, взгляд - колючим. А ещё,  она ударила соседскую девочку. И вот, когда она перестала любить других, случилось самое страшное. В девочку вошёл злой дух. Это был очень противный дух. Он заставлял девочку обманывать взрослых, бить посуду, красть из шкафа конфеты, обижать слабых. Но самое страшное, что он хотел погубить девочку. Девочка уже не была властна над собой. Она вовсе не хотела делать злые дела, но получалось всё наоборот. Захочет она улыбнуться маме, а вместо этого у неё как-то сам собою высунется язык. Подойдет к ней на улице котёнок, захочет девочка погладить его, но рука, против её воли, ударит котёнка. Вот тут-то девочка испугалась по-настоящему. Она поняла, что с нею творится что-то неладное. Она побежала к маме. Бросилась к ней на шею, заплакала. И всё-всё рассказала маме. Она говорила, что не хочет быть плохой девочкой, что снова хочет всех любить, но уже не может, у неё не получается. Злой дух не дает ей делать добрые дела. И тогда мама девочки пошла к Царице Небесной и попросила её выгнать злого духа из девочки. Царица Небесная сжалилась над девочкой и прогнала из неё злого духа. И тогда девочка стала прежней. Она прибрала все свои игрушки, вымыла посуду, принесла папе тапочки и пообещала быть послушной и аккуратной. Она вспомнила свои прежние песенки и танцы, помирилась с соседской девочкой.
Вот и всё.
Оля вздохнула, зашмыгала носом.
- Я тебе сейчас рассказала очень поучительную сказку. Ты поняла, о чём она?
- Поняла.
- О чём же?
- О Боге.
- А как ты это поняла? (Я была озадачена ответом).
- Я поняла это сердцем.
И Оля выразительно прижала руку к сердцу. Потом она молча легла, натянула на себя одеяло и через пять минут уже засопела.
А я долго не могла уснуть.

Однажды,  у меня очень разболелась голова. Как говорят "не тряхнуть". Но Оле наскучили игрушки и она начала канючить:
- Мама, покажи диафильмы.
- Оленька, мама устала, мама болеет. Поиграй одна.
- Нет, я не хочу. Ну,  покажи мне диафильмы. Хоть про дядю Фёдора.
И Оля начала потихоньку подвывать. Я чувствовала, что это подвывание с минуты на минуту перейдет в рёв.
- А ты знаешь, что было с одной девочкой, которая не жалела свою маму?
- Не знаю. С какой девочкой?
- У одной девочки была мама. Она очень болела. Но девочка не любила свою маму, не жалела её, даже пить ей не давала. И тогда её мама ушла на небо.
Оля притихла. Вытерла нос. Испытующе и очень серьёзно посмотрела на меня:
- А ты что ли пить хочешь?
- Нет, я не хочу пить. Я уже пила чай.
- А ты не уйдёшь от меня на небо?
- Нет, ну что ты. Конечно,  не уйду.
Оля прильнула ко мне. Крепко обняла меня за шею и затихла. Теперь заплакала я.
- Никогда, никогда?
- Никогда, никогда.
- Тогда покажи мне диафильмы.
 
Прочла Оле сказку «Умная Эльза». Поучительная сказка такая. В ней говорится о том, как надумал один парень жениться. Прослышал он, что живет в одном селе очень умная девушка, её звали все Умная Эльза. Пришел он свататься. Ну, родители и братья встретили его приветливо. Накрыли стол. А Эльзу послали в подвал за пивом. Спустилась Эльза в подвал, подошла к бочке с пивом, хотела открыть кран. Но смотрит, а над бочкой висит мотыга. И представила Эльза, Умная Эльза, как выйдет она замуж, родится у них сын, вырастет и пошлют они его в подвал за пивом, а мотыга упадет на него и убьет. Села Эльза, Умная Эльза, на лавку и горько-горько заплакала. Послали в подвал мать Эльзы, узнать, почему та так долго не несёт пиво. Рассказала Эльза, Умная Эльза, матери о своих страшных догадках,  и мать тоже расплакалась. Послали в подвал отца узнать, что там случилось. Рассказала и ему Эльза о том, что ждёт их впереди. И отец разрыдался. Спустились в подвал братья. И им Эльза, Умная Эльза, рассказала о своей беде. Последним в подвал спустился жених. Он спросил, почему все плачут, что случилось? Умная Эльза и ему всё рассказала. Ничего не ответил жених. Снял мотыгу, положил её на пол и ушёл.
Я спросила Олю:
- А ты у нас умная девочка?
- Да, умная.
- А хочешь, мы сейчас это проверим?
- Хочу.
- Тогда отгадай мои загадки. "Висит груша, нельзя скушать".
- Лампочка.
- Правильно.
-  "Сидит девица в темнице, а коса на улице".
- Морковь.
- А вот эту загадку попробуй-ка отгадать. "Без чего человеку жить нельзя?"
- Без жены.
Я смеялась до слёз несколько минут. И только потом сквозь слёзы и смех смогла выговорить:
- Да, умная Ольга.
 
Однажды, вечером мы решили поиграть с Олей в «вопросы – ответы». Я играла роль корреспондента газеты, который берёт интервью. И вот что из этого вышло: 
- Оля, что такое по - твоему сны?
- Сны – это зверь.
- А что такое приюты?
- Дом для бездомных.
- А откуда берутся бездомные?
- У них нет квартиры. У них отобрали квартиру, дом. Их, бывает,  обкрадут. И их в приют берут.
- А кто такие бомжи?
- Это плохие люди.
- Почему же плохие?
- А что ли хорошие?
- Ну ладно, давай дальше. Зачем нужна милиция?
- Чтобы преступников ловить.
- Чем отличается фея от колдуньи?
- Колдунья делает по - плохому. По - хорошему делает добрая волшебница, фея.
- Кто такие Ангелы? Где они живут?
- Ангелы – это Бог.
- Ну, нет. Ангелы – это Ангелы. У тебя есть Ангел - Хранитель? Что он делает?
- Он поёт.
- А ещё что он умеет делать?
- Умеет радоваться.
- А ещё?
- Спасать. Даёт спать...
- А зачем люди в церковь ходят?
- Затем, чтобы принять Душу Бога, кусочек Души Его.
- А зачем нужна Святая вода?
- Чтобы Святыми быть. 
- А просвирочку зачем едим?
- Чтобы одна радость была. Одна радость.
- Какие ты знаешь иконки?
- Семистрельница, Богородица, Царица Елена.
- Зачем в Храме свечи зажигают?
- Чтобы быстрее люди больные выздоровели.
- Почему нельзя делать зло?
- Потому, что зло нарушает всё. Вулканы делает. Траву уничтожает. Страны уничтожает.
- Какие ты любишь сказки?
- Добрые.
- Когда ты выйдешь замуж, у тебя будут дети?
- Будут.
- А сколько?
- Один.
- А двух ты не хочешь?
- Давай двух.
- А трёх?
- Давай трёх. И больше. Вот столько! (Оля показывает пальцы рук.)
- Ты любишь много детей?
- Да, люблю. Только они будут игрушки разбрасывать и не будут их прибирать.
- А ты их научишь. Ты их будешь кашей кормить, спать укладывать, сказки рассказывать. А ты их будешь наказывать или любить?
- Если они будут хулиганить, я их буду прощать.
- А если они заплачут, что ты сделаешь?
- Я их возьму на руки. Или скажу: “Я люблю тебя“. Чтобы они не плакали.
- Так значит, когда человека любят, то он и плакать не хочет? А вот почему человеку важно знать, что его любят?
- Это знак любви.
- А вот растёт человек и его никто - никто не любит. Каким он вырастет?
- Злым.
- А почему?
- Без любви вырастают злыми. Простые люди – это кроткие. Они и злому не верят, да и добром не верят. У них только случаи одни.
- Как это?
- А просто. Только случаи одни. У них одна удача. Они в Бога верят.
- Верят?
- Да, верят. Но они в церковь не ходят. Потому, что у них много работы.
- То есть они находят себе оправдание?
- Да, и они говорят: “Нам некогда ходить“.
- Поэтому у них ни добра, ни зла?
- Да.
- Как - то они не определили свои отношения с Богом. А это хорошо или плохо?
- Хорошо. Ведь у них много иконок дома. Все, все стены увешаны.
- Так почему же они в церковь не ходят?
- Не успевают. У них совсем выходных нет. Только по пятницам. И всё дела, дела. У них одно дело сразу за другим идёт. Дело за делом, дело за делом.
- Так тяжело. И никак не вырваться? Но, должен же быть выход? Что же им делать?
- Убежать.
- Куда?
- В церковь убежать от работы.
- А может быть,  обратиться с молитвой к Богу:  “Господи, помоги мне разорвать этот порочный круг!“
- Да, нужно сказать: “Господи, помоги мне пожалуйста.“
- Оля, а ты помнишь, как мы с тобою застряли в лифте, когда отключили свет? Ты тогда помолилась.
- Я тогда помолилась и нас освободил Господи. Это был сам Бог. Я Его видела.
- А как ты Его видела? Ты мне об этом не рассказывала.
- Я Его глазами видела.
- И Он пришёл, чтобы нас освободить?
- Да. И это был самый добрый человек. Кто верит в Бога, тот – сам Бог.
- Как это?
- Только тот, кто в круге стоит, в этом круге (Оля проводит рукой в области сердца), в сердце, тот – победитель, человек.
- То есть человек должен всегда свой ум в сердце держать?
- Всегда, всегда быть в круге.

Закончив опрос, я была в смятении. Интересно, кто из нас двоих мудрее и опытнее? 
  
Иногда по вечерам мы с Олей вели философские беседы “о жизни“, “о взрослости“. И, буду откровенна, некоторые её рассуждения ставили меня в тупик:
- У каждого человека должен быть разум, должен иметься разум. А в его сердце, в его груди должен быть свет. Он, как огонь должен гореть. День наступит, и оно будет всё гореть и гореть. И так,  Душа начинается.
У меня на дороге счастье. Но оно не очень красивое. Оно грустное. Мне не надо такое счастье. Оно должно быть весёлое, чтобы моё сердце освятило. И чтобы я ходила в церковь. И чтобы папа не ругал меня за это. Сердце моё, веселись. А плохое,  ты не слушай. Не запоминай ты злого, которое тебе говорят. Я родилась для одного Бога. Оля, не верь в зло!

Вот как рассуждал мой маленький философ в неполных пять лет. Но, как на всякого мудреца довольно простоты, так и на мою Олю довольно странностей. Она могла встать перед зеркалом и начать кричать.
Я подходила к ней сзади, гладила по голове и тихо говорила:
- Зачем ты так кричишь на весь дом? Ты же у меня теперь взрослая девочка, умная, понимаешь, что это некрасиво.
Оля умолкала и с серьёзным видом (без тени лукавства) отвечала мне:
- Мамочка, мамочка, как хорошо, что ты меня остановила. А то бы я так всё кричала и кричала и день и ночь.

Как-то вечером я присела на несколько минут с книгой. Домашняя работа нескончаема и почти не остаётся времени на себя. Оля тихо подошла ко мне. Я видела, что она в “образе“ (в игре):

- Вы знаете, я из приюта. Можно я у вас немного поживу?
- Хорошо, Оля.
- А я не Оля. Я - Катя.
- Ну хорошо, Катя, живи. Но как ты попала в приют?
- Я убежала из дома. Мои родители - пьяницы. Они меня бьют и ругают. И есть не дают. Даже хлеба у нас нет. А дома такой бардак. Такая грязь. А мать на меня всё время кричит, как бешеная. Даже если я ничего не сделаю, всё равно кричит.
- Бедное дитя. Что же, поживи. Ты так намаялась. Отдохни от всего этого кошмара (в это время у меня рвались наружу, поверьте, совсем не игровые слёзы).
Оля подошла к своей кроватке и спросила:
- А можно я у вас на этой кровати спать буду?
- Вообще-то можно. Но у нас есть девочка, которая спит на этой кровати. Правда она такая непослушная и упрямая. И никогда не убирает за собой игрушки. Я бы с удовольствием отдала эту девочку в приют, а взяла тебя, Катенька.
- Вот и хорошо. Раз уж  она такая дурочка, отправьте её в приют. А я останусь тут у вас  жить.
Честно сказать, у меня после её слов было крайнее замешательство. Особенно меня беспокоило то, не станет ли моя дочь играть в родителей – алкоголиков в детском саду.
Да, мы в свое время в такие игры не играли. У нас были индейцы, космонавты, партизаны и т.д. 

Однажды,  купили мы с Олей пакетик семечек на улице. Женщина, которая нам их продала, была нашей знакомой. Она рассказала нам, что сегодня воробьи и синички устроили банный день – купались в луже под водосточной трубой.
Место, где торговали семечками, было излюбленным для птиц. Они сновали здесь целый день. А синицы умудрялись стащить семечки из под самого носа продавщицы. Совсем не боялись людей.
Оля спросила меня:
- Мама, а ты добрая или злая?
- Ну, не знаю. А ты как думаешь?
- Все, кто верит в Бога, – добрые.
- Ну, значит – добрая.
- Тогда угости синичек семечками.
Я отсыпала горсть семечек и бросила на снег. Но синички чего-то испугались и упорхнули. Я успокоила Олю:
- Ничего, они вернутся, обязательно вернутся и всё подберут.
И мы пошли домой.

Иногда Оля сама задаёт мне странные вопросы:
- Как люди волшебство делают?
- По вере делают. Нужно очень верить.
- И тогда волшебство получится?
- Да, получится.
- Я знаю, волшебство у нас в доме живёт. Чтобы было волшебство, нужна чистота.
- Как это, Оля?
- Так. Чи - сто - та... Она в доброй душе, где добрые дела, в добром яйце. В добром яйце всё доброе, всё – чистота. А папа у нас в злом яйце живёт. Это злые люди распяли Христа на кресте, чтобы его обидеть. У злого человека - чёрная душа, а у доброго - светлая. Христос превратился в Дух и собрал доброе яйцо и поднял его на небо. Теперь Он откроет доброе яйцо  и мы войдём туда.

  Оля как-то заявила:
- А я тоже умею сочинять сказки, как и ты.
- Ну, тогда расскажи хоть одну.
- Включай магнитофон и я расскажу тебе много сказок.
И я включила магнитофон... ( Оле к тому времени исполнилось четыре с половиной года):

Знаете, я такая весёлая. У меня такое удовольствие, что я совсем весёлая-превесёлая. И я вам расскажу одну сказку. Она называется  “Царевна добрая с женихом“.
Жила – была Царевна добрая. Пошла она в сад и встретила там молодого принца. Она захотела на нём жениться. Но царь велел отрубить ему голову. А царевна им не дала.
Убежали они в лес, сделали там себе дом и спрятались. И все думают: “Где они спрятались?
И пошли их искать. Долго искали. Шли долго ли, коротко ли... Наступила ночь. Ничего не видать. А царевна уже в царстве - государстве добром-предобром. Они там поженились и стали долго - предолго жить.
Конец. Весела городец. Кольцо перекручивается. Ножкой топ - топ - топ и прихлоп - хлоп - хлоп. 
 
  ***

Дети, я вам расскажу сейчас сказку про Машу и медведя. Но это другая сказка, не из книжки.
Жила-была девочка Маша. И подружки её собрались в лес за грибами. И одна из подружек стала её уговаривать:
-Идём с нами! Идём с нами!
И вот наступила ночь. Все уснули. Одна Маша не спит. А вдруг медведь как наступит на неё и говорит:
- Ты будешь топить мне печку, варить кушанье мне, будешь моих медвежат кормить.
Маша задрожала и упала. Села на скамеечку и заплакала. Так вся жизнь продолжалась... И вдруг она сказала:
- Матушке на пенёк отнеси.
А сама залезла в пироги. А он пришёл, глядит:
- Господи, пироги!
Вот захотелось ему съесть пирожок. А Маша говорит:
- Не ешь пирожок. Матушке с дедушкой неси.
Конец! Кто слушал – молодец!

  ***

Дети, я вам расскажу сейчас сказку. Но не простую, а золотую.
Там жил король, да двадцать богатырей. И там жил-был мышонок с котом. Вот, однажды, царь наказал  этим богатырям убить кота. Это было очень давно лет, целой ночью. Он им это приказал. А сам лёг спать. А за мышью гонялся сам  богатырь, сам их правитель – богатырей богатырь. И он гонялся, гонялся. И вдруг закрылась дверь. И мышонок удрал. А это был кот. И он помог мыши, а богатырю по носу дал. Тот как завалялся, закувыркался. Всё смешно было. Даже моя мама сейчас смеётся. Она сейчас упадёт со стула.
И вдруг откуда ни возьмись,  прыгнул заяц. Им нарядился тот самый кот. Он размахнулся, да как даст. Здоров- то было! Смешно!
Конец. Кто слушал – молодец.

  ***

Дети, я вам расскажу сказку. Но не простую, а синенькую - пресиненькую. Эта сказка про волка и лису. Как они гонялись и чуть не съели свинью.
Вот однажды волк гонялся-гонялся за свиньей, но так её и не поймал. А впереди стояла лиса. А она её как “пык - мык - мык - мык...“ Колесом покатились, прямо в речку. А тут кот как размахнулся, и “пик - пак - мах - мах...“ Это был друг свиньи. И всех в воду повалил. Но они все умели плавать и  уже оказались на мосту. Тем временем на заборе сидел петух. Он увидел, как они дерутся, да как закричит:
— Кудах - тах - тах - тах! Кудах - тах - тах - тах!
Тем временем волк с лисой были уже привязаны к одному дубу одной верёвкой. И у них у каждого была вставлена своя линейка. У волка – жёлтая, а у лисы – оранжевая.
Конец. Кто слушал – молодец.

  ***

Жили-были дед с бабкой. У них не было ни внука, ни внучки. Только кошка с котёнком, да папа – кот. Котёнка звали Тиша. И решили кошки пойти к волшебнице Гингеме. И пришли они в оранжевый замок и там жила Оранжевая королева Оранжевого замка – добрая Гингема. И она дала им зёрнышко. Если оно не вырастет, нужно сказать:
- Гими - гима - гили - гима...
Если вырастет, сказать:
-  Поп - поп - лика - лёп...
И выросло такое маленькое. И там была девочка. Совсем крошка. И она сказала:
- У меня нет одежды.
И принесли ей много - премного одежды. И приодела её бабушка и застегнула ей пуговки. И всё.
Сказке конец. Даже Бог и колец.

  ***

Дети, я вам расскажу сказку. Но она не  простая, а золотая, как золото, дети. И про козу и про дом.
Жила-была коза в дому одна. Она была хозяйка. У неё козлята родились. Она их родила, родила, да и песенку  дала:
- И поила, и кормила,
И любила, им доила.
И кормила, уложила спать...
Да и всё. Ля - ля - ля, ля - ля - каля.

Она пела, пела, да и всё. В окне у них было такое сердечко, что один козлёнок и выпрыгнул.
И дома все встали дыбом и закачались. А мама подумала, что это великан. А там нет никаких великанов, только люди ходят. Глядит, а это не великан, а этот шалун, верёвкой перевязанный. Он уже в середине комнаты.
Конец. Кто слушал – молодец!

  ***

Дети, я вам расскажу сказку. Не простую, а ледяную. Про бабу-Ягу. Как стала девочка бабой-Ягой. И выросла и стала бабой-Ягой.
Жила-была девочка с мамой и папой. Росла, росла и выросла не тётей, а Бабой-Ягой. И превратила из палки в метлу и полетела. Ей кричат:
- Куда ты, баба-Яга!?
А она в ответ:
- Кышь - мышь - пышь! Бабушка, прощай!
Жила она и жила и приходит к ней её бабушка:
- Ты кто такая, мы тебя не знаем?
- Я - ваша внучка!
- Нет, ты - баба-Яга!
- Нет! Я - ваша внучка. Это я! Я была девочкой, выросла и оказалась бабой-Ягой.
И всё так продолжалось день за днем. Но вдруг кнопка нажалась и всё прогляделось. И всё.
Сказке конец. Кто слушал – молодец.

  ***

А эта сказка, не сказка. Это –  жизнь. Жизнь – это сам  Бог. Это было очень давно, когда жили люди. Одна девочка жила с мамой и папой. Но папа её верил не в Бога, а в зло. И он сидел в злом яйце. А девочка с мамой своей сидели в добром яйце. И всё было у них хорошо. Но только девочка всё время раскидывала игрушки. И вот цветок-лепесток упал ей на глаза. Он на неё упал. Она открыла глаза свои. И перед нею стоял принц красивый. И он был волшебник. Но он добрый был и всех уважал. И все звери к нему прибегали.
Да вот случилось однажды... Злая волшебница узнала это -  королева Снежная. Стучит в окно. И пришёл к ней этот мальчик. И ушёл, и не оглядывался. Перед ним были замки гудёные. И он не угадывал, в котором замке живет королева.
Конец. Кто слушал – молодец.

  ***.

Утро начинается. День за днём кончается. Вот старуха - набируха выскочила. А сама набируха щёки-то набила.. А сама-то заругалась, не верит в Бога. А глаза притворяются добренькими, но всё равно все узнают, какая она злая. И все добрые от неё прячутся, а все злые выскакивают. И вот я глаза зажмурила, а вместо неё - змеи. Вот тебе и так - так - так. Жаба - жабина! И она там каждый день. Но вместо неё вот уже три  дня выходила царевна молодая, красивая. Не хвастается, никому не показывает красоты. Щёчки румяные, губки красные, глазки светленькие.
Начинается конец. Набируха кончается.
 

  Как - то подошла ко мне Оля и сказала, что у неё ко мне серьёзный разговор. Я отложила дела, так как вид у Оли действительно  был серьёзный, лицо напряжено.
  - Мама, давай возьмём у бабушки котёнка.
  - Ну, нет, что ты, Оля. Кошка в квартире – это куча проблем. Потом,  нас целый день нет дома.
  Оля подошла ко мне близко-близко, заглянула в глаза и таинственно, почти шёпотом произнесла:
  - А ведь детство-то проходит.
  Её слова настолько меня потрясли, что я стояла перед собственным ребёнком лишённая дара речи и полностью обезоруженная. В мгновение передо мной пронеслись  давно забытые детские воспоминания, когда я тащила домой всех бездомных кошек и собак. И в нашем доме всем находилось место.
  - Хорошо, я согласна. Мы возьмём котёночка у нашей бабушки (честно сказать в тот момент я бы согласилась даже на крокодила).

  Оля учит меня радоваться жизни, видеть прекрасное, слышать себя. И если она меня спрашивает:
- Мама, а мы научимся летать?
То я ей отвечаю:
- Конечно.
- А где мы будем летать? Дома или на улице?
- Сначала дома, потом на улице.
- А на небо мы тоже полетим?
- Конечно,  полетим.
- И  бабу Олю там встретим?
- Встретим.
- И с неба на всех глядеть будем?
- Будем.
И легко на душе и радостно. И приходит ясное осознание того, что мы здесь не дома. И что всё здесь временное, не настоящее. Что все житейские проблемы – это вовсе не проблемы, а  - суета. И хочется  взмахнуть крыльями и ...
А крылья есть только у тех, кто не утратил детского восприятия мира.  Уж я – то точно знаю, что детство не проходит!

  Глава 17  Непридуманные истории

Проходят дни, годы. Из памяти уходят имена, стираются детали. Именно поэтому возникло желание записывать важное, уходящее. Пусть записки эти будут бессистемными, непоследовательными. Но, думаю, если Господь побудил меня делать это, то Он поможет мне и дальше.
  26.03.2000г. мы шли на выборы Президента РФ. Я мучилась сомнениями до последнего момента. Для меня было два пути: или голосовать против всех кандидатов, или за Путина. Он, единственный, не вёл открытой предвыборной агитации. Но он для нас оставался “тёмной лошадкой“. Было страшно голосовать за него. Уж слишком умён. Или возродит Россию, или погубит. И я решила, Господь меня вразумит.
Когда на избирательном участке я взяла в руки бюллетень для голосования, то обратилась с вопросом к Оле, которой тогда исполнилось четыре года:
-Оля, за кого же мы будем с тобою голосовать?
Оля ответила, не задумываясь и так громко, что в комнате для голосования все притихли и стали смотреть на нас, особенно наблюдатели, которых было трое (от трех партий):
- За дядю Вову!
- За какого дядю Вову?
- За нашего дядю Вову.
У меня самой, честно сказать, открылся рот от удивления. Так, с открытым ртом, я и проследовала в кабину для голосования. Дело в том, что Оля в детский сад тогда не ходила. А дома мы никогда не разговаривали о предстоящих выборах (как мне казалось). Я сама точно не помнила, как звать Путина. Для меня он брыл просто – Путин.
В кабине для голосования я внимательно изучила бюллетень. В ней было два “дяди Вовы“ - Путин и Жириновский. Я выбрала Путина. Муж, поверив нашей дочери, тоже проголосовал за Путина. Но я ещё долго пребывала в изумлении.

Как я изменилась за последнее время. Идёт постоянная внутренняя работа, но, кажется, не моя в том заслуга.
17 апреля 2000 г. по телевидению было показано интервью с подполковником Жуковым, освобожденным из чеченского плена милостью Божией. Его слова запали мне в душу. Его Христианская вера и надежда нашли во мне живой отклик. В нём не было ни обиды на судьбу, ни желания мстить. В глазах его светились мир и покой. И говорил он просто:
- Я верил, что останусь жив.
А на обнажённом теле, покрытом бинтами, – простой крестик на шнурке.

На пятой неделе поста у меня сильнейший эмоциональный срыв. Дело дошло до того, что стало трудно глотать пищу, наступают спазмы. Стоит комок в горле. Наверное – это мои невысказанные эмоции (обиды).
Ах, если бы я любила людей так, как Господь! И говорила всегда только то, что думаю!

Если мы не хотим более тяжести и опустошённости, то возлюбим уединение. Тишина – это путь к Богу в «горния». Он  там, Он ждёт нас. И там нет страхов и сомнений. Ибо это Он творит завтрашний день. И если Он сказал «идите», то Он и поведёт нас. Если Он сказал «дерзайте», то Он и даст нам дерзновение. От нас  нужно только согласие и желание двигаться по пути, указанному Господом.
И тогда всё в нашей жизни изменится. Мы обретём покой, лишившись покоя. Это, как научиться думать, лишившись разума. Но это в людском понимании. У «человека» всё по-другому. Ему запрещено мыслить людскими мерками. «Человек» – это индивидуальное создание, Образ и подобие Божие, полное отречение от духа толпы.
Толпой движет массовый психоз, азарт наживы, страх, паника. Негативные эмоции в толпе усилены и отвратительны до безобразия. В толпе человек одержим,  и теряет контроль над своим поведением.
Важно идти  узкой тропой исследователя. Быть мудрым, пребывать  в Тишине и слушать голос Тишины. Извлекать уроки из каждого прожитого дня. Учиться мыслить позитивно, действовать разумно, понимать обстоятельства жизни. Видеть все подводные рифы и отмели. Использовать силу ветра, чтобы двигаться по выбранному направлению, а не в направлении стихии. Иметь терпение,  и в особо буйные дни укрываться от непогоды. Лучше переждать, чем впустую тратить силы. Силы будут нужны, чтобы поднять тех, кто пострадал от стихии, кто ранен, кто упал, кто зовёт и просит о помощи. Будем добрыми самарянами.

Одна моя духовная сестра рассказала мне историю, которая случилась с её знакомой на страстной неделе. Знакомая её сопровождала через Волгу своего духовного отца, был с ними и ещё человек, тоже духовного звания. Женщина очень волновалась, так как лёд был уже тонкий, и идти было действительно опасно. Но она положилась на волю Божью и молитвы своего духовника. На льду уже выступала вода,  и страх сковывал движения. Вдруг женщина услышала откуда-то сверху идущие голоса, которые говорили между собой:
- Куда идут?
- На свою погибель идут.
Её охватил ещё больший страх, но она не подала виду.
В это же время духовник её подал знак, чтобы все остановились и сказал:
- Нет, не будем испытывать судьбу. Вернёмся назад.
И все с облегчением повернули к берегу. Вскоре прошёл ледоход. Волга очистилась и возобновила работу переправа.
Женщина долго мучилась сомнениями, но всё-таки решилась и спросила о том случае на Волге:
- Батюшка, а вы тогда слышали те голоса  с неба, что предостерегали нас?
- Слышал.

Как же нужно доверять Господу, что бы полностью отказаться от своеволия? Где этому учат?

Как ни странно, но теперь близкими (ближними) мне всё чаще становятся, казалось бы, совсем чужие люди, а близкие, наоборот, становятся чужими. Очень тяжело к этому привыкать и  пропасть растёт...
И, по немощи нашей,  вновь и вновь Господь взывает к нам:

- Сколько вас, дети Мои, разбросано по всей земле? Найдите друг друга, соединитесь, наконец. Довольно разговаривать на разных языках. Я научу вас новому языку – языку Любви.  Соберитесь вокруг Меня, и вам станет тепло. Я устал от ваших раздоров, от делёжек.
Я раздаю вам дары царские, а вы делите между собой свиные рожки.
Дети Мои, возлюбленные Мои, оставьте ваши распри. Как Мне больно за вас! Как Мне стыдно за вас! Остановитесь в вашем безумии. Скольких из вас Я поднял на вершины премудрости Своей, но вы, в погоне за суетным, слепо шагаете в пропасть, бросаетесь в погоне за сиюминутным. Я вам уготовал царский пир, а вы грызетесь из-за свиных рожков. Вы – дети царские. Оставьте своё рабское, оставьте суетное. Всё это – мираж, обман. Не позволяйте сатане застилать ваши глаза. О, возлюбленные Мои, пребывайте в Моём Свете!!!
Хотите, Я понесу вас на Своих плечах. Хотите, понесу вас на руках или просто поведу за Собой. Но оставьте упрямство, прекратите распри.
Что скажут язычники и иноверцы, если среди Моих детей нет единодушия, нет Любви? Что вы делите? Кому сидеть по правую руку от Меня в Царстве Отца Небесного?
Как Мне достучаться до вас?
Вы учите слабых, исполнились премудрости и погибаете от того, что забыли страх Божий.
Не вам выбирать. Я вас позвал – идите, а уж Мне решать и судить.
  Сколько Мне терпеть вас? Сколько ещё уроков вам преподносить? Как Мне одиноко среди вас, славящих Меня, но не исполняющих заповеди Мои.

В который раз в момент душевного откровения меня оборвали. Коробочка захлопнулась...
Сама себя успокаивала и стыдила:
- Так тебе и надо. Не забывайся. Помни всегда,  где ты и с кем,  и кто “твои ближние“.
Ушла на улицу. Одеревенела. Иду и ничего не вижу вокруг...
- Елена Александровна!
- А, это ты, дядь Коль? А я думаю, что это за машины сегодня проехали?
- Пригнали. А на другой,  они назад. Вот, газ мне на руль переставили. Да в больницу опять надо. Трубку менять, трубка у меня пониже живота. По ночам не сплю. Боли сильные, криком кричу. Все молитвы за ночь перечитаю. Сил моих нет боле. А эта ведьма не понимает.
- Что ты, дядь Коль, зачем так.
- А что. Всё злоба какая-то. Зачем тебе машина, старому дураку?
И детям не нужен. Разве это дети?
- Но это твои дети, ты их такими воспитал. Это сложно. Но судьбу свою мы сами себе строим. Вот за грехи родителей тоже платить нам приходится. А ты пособоруйся, дядь Коль.
- Да,  просил я батюшку, видно забыл он.
- А про родителей я не просто так. В Кинешме сосед у нас повесился. Старик. Рак желудка у него был. Боли сильные. Вот он и не захотел терпеть (или не смог). А сын у него в Тольятти жил. Выпили они на работе с дружками спирта технического. Он и ослеп. Мать его к себе в Кинешму забрала, жена-то замуж вышла. А он слепой,  да парализованный, совсем почти беспомощный. Сначала на коляске ездил. А потом шесть лет, как бревно лежал, и смерть к нему не шла. По ночам его судорогой сводило, кричал очень. Мать его два раза соборовала. После второго соборования Господь прибрал. За отца он мучился. Отец не захотел, сыну пришлось. Так что и дети платят за грехи родителей.
- А я за мать терплю.
- Почему за мать?
- Мать меня прокляла. Мы  с моей-то,  сошлись, как кобель с сучкой. Я ей грех прикрыл. С животом её взял. А мать против была. И прокляла меня. Вот проклятье матери на  мне. Что я без ног-то? Пол человека.
- Нет, дядь Коль, мы сами в своей жизни повинны. Сами по молодости дров наломали. Теперь изживаем. Лучше здесь отмыться, чем “туда“ идти во грехах. Господь нам по силам даёт испытания. Он знает меру наших сил.
- Так  то так. То верно, что говоришь. Я, как научился на гармони играть, так и пошло. Баба не баба, девка не девка.
- А жену не суди, не тебе её судить. Знай про себя и хватит с тебя. А моклок,  каждому свой грызть. Выбрал, вот и грызи. И я свой грызу. Тяжко, а грызу.
- А я в Решму съезжу в церковь.
- Съезди, дядь Коль, съезди. Там благодатно. У монахов вера крепкая. Они чище нас. Там, Бог приведёт, и пособоруют. Ну, я пошла. На картошку гляну. Жуки доели или нет? До свидания, дядь Коль, не обижайся.
- До свиданья.

Путь Христианина  тяжек. Назвался воином Христовым – готовь себя к скорбям. Идёт череда искушений (испытаний) и коротеньких передышек (время  утешения, время благодатного отдыха). Но, чем глубже  вера человека, тем более скорбей он несёт, тем короче передышки, тем длиннее периоды “Богооставленности“. Это чем-то похоже на предродовые схватки.
Но вот-вот произойдёт чудо, и родится новый человек, чистый и свободный. И радость несказанная пребудет с ним,  и уже не отнимется у него никогда.
Мне кажется, что не так важно, что мы делаем. Важно – зачем мы это делаем, с какими мыслями мы это делаем.

Мне очень горько, Господь, что я такая «худая». В том понимании, что всё, полученное свыше, я растеряла (утекло сквозь трещины и исчезло в песке, не оставив следа). Как мне жаль, как мне стыдно за свою никчёмность. Я  ясно вижу чужие проблемы и недостатки, готова давать советы, как другим исправиться и над чем другим нужно поработать. А своё различаю смутно, призрачно. Мне  стыдно, Господи. И я прошу Тебя:
- Ты создал меня по Своему Образу и Подобию.. Ты избрал меня на Своё служение. Ты дал мне  всё, что для этого  нужно - талант, память, умение тонко чувствовать. Я растеряла многое, многое не сумела  растворить верою и усвоить. Помоги мне, Господь, сохранить то, что осталось. Помоги восполнить недостающее. И самое главное, научи меня дорожить тем, что  имею, сохранить в сердце своём  и сберечь бесценные дары  Твои.
Научи меня быть трудолюбивой и последовательной во всём, не распыляться и не отвлекаться на пустое и суетное. Научи меня, Господь, чётко видеть цели и задачи. Научи  планировать работу  на день, неделю, месяцы и даже годы. Научи меня дорожить каждым днём, каждым мигом, отведённым мне Тобой  на этой земле. Научи меня служить людям, узнавать о их нужде, быть терпеливой и ненавязчивой.
Научи меня, Господь, Твоим качествам – кротости и смирению, тишине и мудрости. Да не захлестнёт меня  суета,  и осуждение да не слетит с языка моего.
Господи, низко склоняюсь пред Тобой и прошу: сохрани в чистоте мои помыслы, научи меня  в тишине сносить все неправедные обвинения и недостойное поведение моих  ближних; научи меня, Господь, даже в такие моменты,  испытывать любовь к ним; научи меня, Господь, сохранять спокойствие и оставаться мудрой в любых ситуациях.
Я  знаем, что Ты не можешь оградить меня от искушений. Иначе я ослабну и стану вялой и беспомощной. Но,  в  Твоей власти,  дать  мне  терпение сносить их,  и даровать мне внутреннюю тишину,  и присутствие Духа.
О, как я благодарна Тебе за  Твою заботу, за Твоё учительство! Снизойди до моего несовершенства. Наполни меня  Своей великой Любовью. Благослови меня  на служение Твоё. Исцели мои  изъяны, исправь мои  несовершенства. Наполни меня дыханием Духа Твоего Святого, дыханием Жизни, дыханием Света, дыханием Любви.
Но не попусти, Господи, испытаний сверх сил моих, сверх меры моей. Ибо страшней всего на свете для меня, Господь, потерять Твою Любовь, Твоё доверие. Поэтому я прошу Тебя: внимательно вглядись в меня и исправь во мне  изъяны мои, покажи мне, Господь,  неправды мои (чтобы я более не искала недостатков в других, а занялась  работой над собой, над своим несовершенством).
Благодарю Тебя, Господь, за то, что Ты всегда внимателен ко мне, за то, что всегда приходишь на помощь. Ты нежнее самой заботливой матери, Ты мудрее самого мудрого учителя. Ибо Ты – сама Любовь, сама Мудрость. Ты – Источник всего, что благо. И именно к Тебе, Господь, я  иду за благословением.
Благослови меня, Господь, начать работу над ошибками, начать покаяние, очищение, освобождение от чужого и ненужного. Помоги мне вынести весь хлам из дома моего, вымыть его, обновить, освятить и без смущения сказать:
- Приходи, Господи, живи, Господи, се – дом Твой!

Однажды,  мы собрались с моей знакомой (она детский врач) с визитом в семью, где жила больная девочка. Повод не очень приятный – жалобы соседей и медиков на плохой уход за ребёнком. Звонок не работал. На наш стук дверь открыла проворная девочка лет десяти-одиннадцати. В лицо ударил тяжёлый запах.
- Мамы нет. Сейчас я за ней сбегаю. Она рядом, у сестры.
Мы остались в коридоре возле лифта. Минут через пять действительно появилась женщина лет сорока пяти, слегка полноватая, взволнованная. Мы объяснили наш визит тем, что хотели бы осмотреть больную девочку.
Нас провели в просторную комнату. Мать сказала, что сейчас вымоет девочку и принесёт. В детскую она нас почему-то не повела. В соседней комнате раздался детский плач. Вскоре мать принесла девочку. Уложила её на диван. Первое впечатление было очень тяжёлое. Большая голова. Длинное, прозрачное тельце. Беспомощно висящие ножки. Страшная худоба. Девочка острижена наголо. На голове коросты. Кроме коротенькой маечки, которая едва прикрывает живот, ничего. Моя спутница начинает осматривать девочку. Мать суетится. Её явно тревожит наш визит.
- Её Таня звать. Восьмой годик доходит. Кушает только жидкое, через соску. Она меня уже узнаёт по голосу. Видите, поворачивается. Вот, ходит под себя. Держу на полу, чтобы не упала. Она и сидеть умеет – вот так.
Женщина попыталась усадить девочку, но той или неловко, или что-то беспокоит, и она начинает плакать.
Я попыталась угадать, что за игрушка у девочки в руке. Оказалось, что это – педаль от детского велосипеда. До меня с трудом доходил смысл задаваемых матери вопросов:
- Как протекала беременность? Были ли у девочки судороги? Какое назначалось лечение?
А я вспоминала свое - рождение Саши, страшный приговор врачей. Таким же мог быть и мой сын! О, Господи!...
Я смотрела на застиранный халат женщины, на её грязные  ноги. И мне было ужасно стыдно за мою новую шубу, за норковую шляпу, и ещё за то, что даже не принесла детям конфет.
- На что живёте? Не голодаете? Дома есть продукты?
- Что вы, что вы! Мы хорошо живём. Я пенсию на детей получаю. У меня и мальчик – инвалид, он тоже необучаемый. Ему семь лет. Я и молоко им покупаю. У нас всё, всё есть. А Танечку я не отдам. Что вы! Кому она такая нужна?  Да и говорят, что она больше года не проживёт. Так пусть уж на моих руках.
Женщина взяла девочку на руки. Та сначала заплакала, но потом успокоилась. Повернула голову в нашу сторону. Взгляд – почти осмысленный, но не детский. Ножки висели беспомощно, ненужным придатком.
- Она крещёная?
- А то как же! У меня мама всех деток окрестила.
Мы засобирались. Вышли в коридор. Мне было почему-то ужасно неловко перед этой женщиной. Хотелось как-то утешить её, чем-то помочь.
- Если будет нужда – приходите, поможем. А крестик обязательно ей наденьте. Это великая сила. И я непроизвольно перекрестила девочку.
На улице едва раздышались. Разговаривать не хотелось. Но всё-таки нужно принять решение. Моя спутница (умница, дай ей Бог здоровья) говорит сдержанно, больше для себя, чем для меня:
- Конечно, девочку забирать нельзя. Если бы она,  хотя бы ходила. А так, нет... Всё-таки мать есть мать. Да и дети к ней подбегают. Игрушку сунут, общение есть. А в больнице она будет целый день лежать. Никому не нужная. Да и какой сейчас в больнице уход? Вы сами понимаете. Обычно,  такие дети редко доживают до восьми лет. По уровню развития ей не более четырех месяцев. Вот и судите. У нас девочка лежала. В пятнадцать лет – интеллект годовалого ребёнка. Научилась ходить, палец сосала, произносила только звуки. Да и кто нам дал право снимать этот крест с матери. Может быть, это её спасение.
Как всё сложно в этой жизни. В своём доме одни проблемы. А в чужом... Поди, разберись. Да и...
Кто нам право дал судить другого.
Разве шли мы по его пути?
Нам бы к Богу возвратиться снова.
Мы ж хотим от дьявола уйти.

  Глава 18  Блинчики на завтрак

Бывают моменты, когда мы не можем до кого-то “достучаться“. И кричим, и убеждаем, и из себя выходим, даже плачем – всё напрасно. Человек глух. Он – за закрытой дверью. В это время лучше оставить его в покое, а для общения  выбрать момент “открытости“. Тогда всё получается само собой. Ведь не ломимся же мы в дверь, если она заперта,  или нас не хотят впускать хозяева. Считаем это неприличным. С душой – то же самое. И ещё более усложнено.
Зашёл ко мне как-то сосед. Дело в том, что я – крёстная мать его дочери,  и у нас тёплые отношения. Я гладила на кухне бельё. Сосед был “навеселе“ по поводу первого дня  отпуска. Рассказал мне о своих планах. Потом мы как-то незаметно перешли на причину сложной обстановки в его семье. Разговор получился глубокий и долгий. Я просила его найти крестик и носить его, не снимая, а также начать ходить в церковь. Юра ушёл домой, но потом вернулся с крестиком. Я надела крестик ему на шею. Благословила и очень просила образумиться и крестик не снимать.
Я была немного удивлена и смущена тем, что он пришёл именно ко мне. Было странное ощущение, словно кто-то невидимый привёл его. На другой день всё прояснилось – в Храме праздновали память Георгия - Победоносца и все поздравляли нашего настоятеля – Отца Георгия с днём Ангела.
Дивны дела твои, Господи!

В миру,  чудес много, да мы не примечаем. Входит ко мне  в кабинет Отец Георгий:
- В Храме уборка, люди пришли, а ключ – у работника. Он окна снаружи оштукатурил и ушёл. Поискали его – нет нигде, раствор уже сухой. Телефона не знаем, только адрес – дом 7 кв. 22 и фамилии не помним.
Я и говорю:
- Без фамилии не найдем.
А сама справочник открываю, произвольно глазами вожу, а передо мной – дом 7 кв. 22.
Вот как по-Божьему, всё легко и просто.

Прочла Гармаева  “Обрести себя“. Так ясно теперь себя вижу:
- За кого вы молитесь? За мужа или против мужа?
И действительно, пока я не пришла к вере, в семье был относительный покой. Многое действительно на моей совести. Хотя бы эта фраза:
- Если мне придется выбирать между Богом и тобою, я выберу Бога.
А человек не готов этого принять, не понимает этого. Пытаюсь многое исправить. Но это не в моей власти. Остаётся смирение и терпение. Буду ждать.

Смиряйся доле неизбежной.
Покорна будь своей судьбе.
И оставайся столь же нежной.
Желаю мудрости тебе.
Терпи, прощай и улыбайся,
И созидай вокруг себя
Любовь. И снова возвращайся
Туда, где милуют, любя.
Туда, где солнечный блики,
Туда, где светлые пути.
Лети туда, большая птица!
Лети! Лети! Лети! Лети!

И всё-таки поляризация должна происходить. Непременно должна. Хотя нельзя отталкивать, нельзя гнать инакомыслящего. Иногда нужно и приблизиться, и снизойти, и вкусить вместе с “грешником“ от его трапезы. Ведь и Господь нисходит до нас,  до нашего ничтожества. Почему же мы с нашего пьедестала взираем на ближних наших сверху вниз? Обличаем, осуждаем,  но не любим. Когда-то я запретила себе любить. И теперь так тяжело оттаивать.
Да, мы с годами становимся опытнее, мудрее, но почему-то превращаемся в таких зануд...

Обращаясь  к Богу за советом, мы учимся  слышать Его в своём сердце. Он  никогда не оставит без ответа голос одинокого сердца:
- Господи, мне так одиноко. Прости, что докучаю Тебе. Я знаю, что у Тебя важные дела. Твои дела, не наши дела. Но сегодня я совсем один и рассчитываю только на Тебя, мой Господь. Только в Тебе я ищу опору, только у Тебя теперь прошу помощи. Почему нет во мне былого подъёма? Я какой-то теплохладный. Почему так?
Или это возраст. И мы стали мудрее,  и внимательнее всматриваемся вдаль. Нас уже столько раз обманывали и предавали. Поэтому мы и не обольщаемся,  и не верим всему, что нам говорят.
Люди переменчивы, как ветер. Да и не всё в их власти. Но они всего лишь люди. Странные, взбалмошные, эмоциональные, необязательные, влюбчивые, завистливые, трусливые – люди. Это Божий сад. И Он в нём главный садовник. Он здесь выбирает подвои, Он делает прививки. И Он наблюдает, как эти прививки развиваются.
Не все из них дадут буйные побеги и плоды. Часть из них засохнет от недостатка питания или плохих погодных условий. Некоторые прививки будут просто слабы и не дадут плодов, так как пойдут новые побеги от диких корней. Это сложный процесс. Много, очень много зависит от садовника, но очень много от материала, с которым Он работает. Люди несовершенны.
Не будем искать идеал на земле. Его нет. Свят один Господь, Свят и безгрешен.
Пока мы на земле – мы глина в мастерской художника. Но,  когда мастер выносит свою работу из мастерской, Он говорит: « Вот, Моя работа завершена». И  тогда,  уже ничего исправить нельзя.
Не все из нас направляют свои стопы в Его мастерскую. Многие из нас прельстились яркими вывесками, обещаниями научить нас жизни или дать рецепт счастья. Не будем обманываться. Не всё то - золото, что блестит.
Господь никогда не обещает чудесного превращения, Он не кричит, Он не тащит за рукав. Его голос тих и спокоен, Он кроток. Он просто говорит:
- Дитя, выбирай. Это – твоё? Это тебе нужно? Ты - этого хотел?  .
  
Пол - первого ночи. Добралась до постели и, рухнув, вспомнила о домашнем задании (я ходила на занятия по психологии). Что было вечером? Ничего особенного. А сейчас? Лежу, как рельсы, не могу пошевелиться. Действительно – рельсы. Рельсы уходят в бесконечную даль, исчезая за горизонтом. Но рельсы,  даже там, за горизонтом, остаются параллельными. Если бы они пересекались, я бы это почувствовала.
А руки? Руки, как шпалы. Чувствую в них легкую пульсацию, некое покачивание. Возможно, рядом проходит экспресс. А вот и ветерок. Точно – экспресс. Нет, не экспресс. Это мой кот – Тиша прошёлся по рельсам и улёгся поперек их. А может быть это не кот? Может быть - это Ельцин выполняет свои обещания. Нет, это не Ельцин. Ельцин не такой пушистый и не может так мурлыкать.
Лежу, не чувствуя шпал. Рельсам тепло. Где-то далеко перевели стрелки. Засыпаю.

А какая я была десять лет назад? Сгусток энергии. Море фантазии! Вот мои записки десятилетней давности:

Утро. Прекрасное солнечное утро!
Вскакиваю с кровати, умываюсь, грею чайник, завтракаю. Бутерброд с маслом падает на юбку.
- А вот закон падения бутербродов лучше изучать на чём-нибудь другом.
Одеваюсь, бегу. Лёгкий морозец. Как легко! Поправляю съехавший чулок.
Иван Михайлович идет за водой. Остановился, смотрит, что я делаю (интересуется). А сзади – его супруга с коромыслом. Сейчас она ему поинтересуется. Э, да он деньги на дороге нашёл. А я бежала и не видела. Прячет от жены. А я бегу дальше.
Вот и автобус:
- Привет! Привет! Как всегда. А вы? Во сколько? Хорошо.
Мне уступают место. Я сажусь. Какой сегодня удивительный день. Все мне улыбаются. Хороший день, необычный.

А что было бы, если бы  я встала в дурном настроении?
Возможно, что всё происходило бы примерно так:

Утро. Опять проспала!
Вскакиваю, умываюсь. Кошки путаются под ногами. Чай холодный. Бутерброд падает на юбку, разумеется,  маслом  вниз. Ну, теперь весь день насмарку. От такого начала добра не жди. Выбегаю на улицу. Дурацкое солнце слепит глаза, опять пойдут морщины. Поехал чулок на правой ноге. А, чтоб тебя!
А этот придурок уставился, интересуется. Иди отсюда! Старая развалина, а всё туда же. Вон сзади твоя Дульсинея идет, сейчас она тебе коромыслом поинтересуется.
Нашёл рубль! Нет, вы видели? Я только что здесь шла и не нашла. А он нашёл. Везет же дуракам. О, о, прячет от жены. У,... алкоголики! Нет бы в дом.
Ну, вот и автобус. Еле дождалась.
Все сидят, чем-то недовольные. Ну и рожи. И хоть бы кто уступил место. Стою на одной ноге и думаю:
- А что было бы, если бы я сегодня не проспала и встала в хорошем настроении?

Ну, что? Понятно? Это так просто – дать себе установку на добро, на счастье. Идти по жизни с улыбкой, верить и надеяться на успех:

Как дивно воспарить на прочных крыльях духа.
И то, что видит глаз, того не внемлет ухо.
Пусть не подвластна разуму игра.
Но я готовлю перышки с утра.

Но, довольно шутить над серьёзными вещами. Всё, что с нами  происходит – это действительно наших рук дело, и никто нам ничего не подаст на блюдечке (ни счастья, ни здоровья).

Сегодня 2.03.2002г. Второй день весны. Тороплюсь закончить книгу до начала великого поста. Но, после нескольких “цунами“ на работе, превращаюсь в настоящую развалину. Смогла сесть за рукопись только после укола обезболивающего.
Муж ругает меня за то, что слишком много беру на себя, всё принимаю близко к сердцу. А как иначе? Я по-другому не умею.
Вот как начался мой первый рабочий день в 2002 году:

Утро 3 января 2002 года.
Обменялись впечатлениями и разошлись по своим рабочим местам, под дружные призывы:
- С Новым счастьем!
В дверь постучали. В комнату вошёл мужчина лет 30. Я непроизвольно подалась ему навстречу:
- Ну, что, Женя? Ты ездил в больницу? Нашёл мамин паспорт?
- Что? Я? Да я к ней живой-то не ездил. А теперь такая стужа. Что мне, простудиться,  что ли и заболеть? Вы этого хотите? И паспорта её у меня нет. Она сама всё вечно теряет. А потом ищет.
- Но как же? Она 31-го умерла. А сегодня уже 3-е. Четвертый день пошёл. А она всё ещё в морге. И паспорта у них нет. Ведь это мать твоя!?
- Что мать! Что мать! Что я один сделаю? Я сестре её звонил. Она не может, болеет. А я, что – крайний? На чем я её повезу? На санках?
- Сходи в колхоз. Она так тоже работала. Машину дадут. Ещё никому в таких случаях не отказывали.
- Да, дадут... Догонят и ещё дадут. Да не пойду я никуда! Новый год дома просидел один. Хоть бы кто зашёл, спросил: “Как дела? Каково тебе одному?“ Нет, никуда я не пойду. Пусть сами хоронят. Я уже узнавал у хороших людей. Мне подсказали. Да сейчас могилу-то копать – загнёшься.
- Женя! Опомнись! Ведь это твоя мать! И твоё время придет. За всё платить придется.
- А вы меня не стыдите. Я сам про себя знаю. А только не дурак  я,  в такую стужу могилы копать. Мне моё здоровье дороже.
И, показав, что разговор окончен, он повернулся и вышел.
Я сидела, опустошённая. По лицу стекали слезы. Более всего меня потрясло то, что этот человек не испытывал ни малейшего чувства вины, ни угрызений совести.
- Мир перевернулся! Боже мой! Если уж сын не хочет хоронить родную мать! Что будет дальше? Может быть,  она его таким воспитала?
- Да, что вы, Елена Александровна! Она ему на завтрак блинчики пекла. Да молочком поила парным, да чтоб тёпленькое было. Он и в школе хорошо учился и чистенький такой ходил. Уж она его холила - холила...
- Вот и нахолила.  Бедная мать. Каково ей всё это видеть. Ну, да Бог ему судья.
Нужно было работать. Я глубоко вздохнула и прошептала  для себя:
- С Новым счастьем...?
Бедные матери... Теми ли блинчиками вы кормите своих сыновей? Тем ли молоком вы их вспаиваете? И кому жаловаться и на кого? На самих себя? И кто поможет? Да, поди, разберись, за что взрослые дети мстят своим родителям? За тяжёлое детство или за бездуховность воспитания?

P.S. Через год после смерти матери Женя впал в  безумие. Он говорил, что к нему приходит страшная женщина и просит её одеть. В приступе безумия  сбрасывал с себя одежду и бегал нагим по улице.
А ещё через год  зимой на дороге машина сбила абсолютно голого мужчину. До больницы его не довезли. 

  Иногда нами овладевает странное ощущение, что ничего вокруг нас не происходит, что мы двигаемся слишком плавно, не испытывая противостояния и сопротивления. Обманчивая тишина… Словно перед бурей. И мы спрашиваем себя:
- Господь, туда ли я иду? Я иду к Тебе или от Тебя? Всё, что я делаю, я хочу делать во славу Тебе, во имя Тебя, для Тебя, ради Тебя. Почему всё так гладко идёт? Очень похоже на ловушку.
Осторожность – от мудрости, сомнения – от неверия. Если сомневаемся – не надо отправляться в путь, будем сидеть дома, так безопаснее. Если мы не победим в Духе, мы  никогда не победим. Мы должны видеть победу очень ярко, образно и верить. Иначе нет смысла начинать дело, если не верить в его успех. Мы должны так верить, чтобы зажечь этой верой других (заразить).

  Сколько за день ко мне приходит людей. Как они не похожи друг на друга. И как мало среди них психически нормальных, спокойных и уравновешенных, знающих, чего они хотят в жизни и куда идут.
Я помню, пришла ко мне как-то старушка по своему делу. И её глаза! Вы бы видели её глаза! Они сияли, они светились, они искрились молодостью, они продолжали любить и жить по-юному на старом морщинистом лице.
Человека духовного всегда выдают глаза. Они светятся любовью. И вы непременно увидите этот свет любви, ели вы ещё не утратили способность видеть и слышать, если ваше сердце ещё не превратилось в замшелый камень.
Много разных встреч произошло у меня за годы административной работы. Много было ситуаций нестандартных и даже курьёзных.

Я сидела в школьном актовом зале. Зал был полон. На сцене выступали ученики 11-го класса – выпускники. Последний звонок... В зале друзья, педагоги, родители. Музыка, стихи, слёзы... У меня на коленях – букет тюльпанов.
Вдруг, слышу, кто-то теребит меня за плечо. Оглядываюсь – это наш,  исполняющий обязанности участкового:
- Елена Александровна, вы нам нужны. У нас ЧП.
Выхожу вслед за ним в фойе:
- Что случилось?
- ЧП. У нас табельное оружие в колодец упало.
- Какое ещё оружие? Что вы плетёте?
- Обычное оружие – пистолет. “Он“ наклонился, чтобы ведро вытащить, а пистолет и вылетел, и прямо в колодец.
- В какой колодец?
-  Да здесь рядом, в Дьячеве. Мы там пост выставили.
- Да вы пьяные, что ли  все?
- Ну, есть маленько.
- Да я-то чем вам помогу?
- А вы с нами в пожарку съездите, пусть нам машину пожарную дадут, воду откачать.
- Да,  как вы себе это представляете? Там же вода снова поступать будет. Да и разве хватит пожарного шланга? Вы найдите большой магнит и магнитом ловите, вернее будет.
- Но вы всё-таки съездите с нами. Наш УАЗик возле школы стоит.
Пришлось ехать в пождепо. Там долго объяснялись,  для чего нужна машина, искали старшего отряда, звонили в Кинешму.
Я тогда так и не дождалась конца истории, ушла домой. На следующий день встретила своего “знакомого“:
- Ну что, чем дело кончилось?
- Вытащили. Магнит в гараже нашли. Магнитом вытащили. Решили больше не пить пока. Начальник нас отчистил. Мы вчера машину в гараж ставили и на него попали. Хорошо, что он про пистолет не знает. Вы уж это, не надо ему...
  - Могила...

  Глава 19  Сказка о старой детской книжке

Удивительная штука – жизнь. Мы торопим события, ждём чего-то “такого“... А потом оказывается, что пропустили самое главное, “профукали“.

Мы знаем, что нам предстоит нелегкий  путь. Сомнения позади. И то, что нас смущает, мы должны сейчас внимательно изучить.
Бог  хочет сохранить нашу свободу, которую даровал нам. Не будем страшиться. Пойдём  по избранному нами пути. Пойдём смело, не оглядываясь и не озираясь по сторонам. Не ожидая, что нас кто-то сегодня возьмёт за руку и поведёт за собой. Мы сами должны идти впереди всех. Не пристало нам прятаться за чужие спины.
Будем дорожить тем, что Господь дал нам. Слагать слова Его в сердца наши. И помнить, что есть высшая сила, высшая власть, величайшее и непобедимое оружие – Любовь.
Любовь разрушает стены непреступных крепостей. Любовь открывает двери в иной неизведанный мир, предлагает новые возможности, дарит свободу и радость. Только в Любви совершается созидание,  и происходят все позитивные изменения. Только через Любовь происходит очищение и освобождение от власти греха. Только в Любви вся полнота жизни и гармония чувств. Научимся любить без условий.
Бог  есть самый главный закон. И Он есть Любовь. Выше Любви ничего нет! Любовь – высшая ценность, начало и конец, тот стержень, на котором держится мир. Только в Любви с человеком могут происходить чудеса превращений. Если нам надоело ползать, мы хотим летать, то пребудем в Любви. И тогда,  Любовь поднимет нас  над миром.
Дарите Любовь, ищите Любовь, созидайте Любовь, воспевайте Любовь!
  
Мы хотим быть на кого-то похожими, соответствовать неким стандартам, и только вредим себе. А мы тем и ценны, что не похожи друг на друга. Господь создал нас такими, зачем же спорить с самим Творцом?
А хотите сказку?

Жила-была красивая книжка с прекрасными картинками. В этой книжке были большие города с теремами и церквами, были реки, леса и озёра. Дети очень любили читать эту книжку, рассматривать картинки. Но, однажды,  книжка загрустила. Она очень расстраивалась от того, что взрослые не читают её, не рассматривают её картинок. Она завидовала большой книге в бархатном переплёте, которую часто брали взрослые и делали из неё какие-то выписки. Они очень берегли эту книгу. А вот её,  дети иногда просто бросали на траву или оставляли в гамаке.
Но  вот,  дети выросли и разъехались. Книга долго-долго лежала одна. Она потеряла счет годам, потеряла надежду. Считала себя старой и никому не нужной.
Но, однажды... Произошло чудо.
Вернулись дети, которые стали взрослыми. Они нашли на полке свою старую детскую книжку. При этом они отодвинули в сторону все большие и красивые книги. Они восхищались своей старой детской книжкой. Они ахали и хлопали в ладоши. Они показывали книжку своим маленьким детям и говорили им при этом:
- Это самая замечательная книга, которую мы когда-то читали. Ни одна книга не принесла нам столько радости, как эта.
Книжка слушала и не верила своим ушам. Она была счастлива, очень счастлива.

  Так и с нами. Не будем завидовать чужим большим и красивым книгам. Наша книга написана про нас с вами. И мы должны дорожить ею и прочитать её своим детям. А наши дети прочтут её своим детям и внукам. И пусть каждый из нас напишет свою книгу жизни так, чтобы было ощущение радости и завершенности, чтобы не было стыдно за чёрные страницы жизни вне Бога, вне Света, вне Любви (хотя это и одно и то же). И тогда не будет причины бояться за судьбу наших детей, и нам не придётся жаловаться на них чужим людям.
  Как легко идти в жизни по пути, указанному Господом. Знать, что Он любит тебя, верит в тебя и простил тебе жизнь вне Бога.

Мы – дети Божьи. И Он нас любит, как никто другой. Никто нас так не знает, как Он. Даже мы сами себя не знаем. И только Он знает, что нам полезно, где наше место. И если Он нас создал, то создал для служения.
Мир лежит во зле, и зло усилилось. У Бога каждый воин на счету, Ему важно, чтобы мы слышали Его и слушали Его. Чтобы мы знали только Его голос. Придёт время, и Он призовёт нас, Он соберёт нас вокруг Себя. И мы увидим, как нас много. И в каждом из нас будет Он. И мы узнаем друг друга через Него – по Его Свету, по Его Словам и Мыслям. 

  Нельзя надеяться только на свои силы. Самоуверенность многим повредила.
Деньги, слава, власть... Это всё – временное, приходящее. Да, да, всё это проходит. Остаются тоска и одиночество.
  Если у вас есть талант – несите его людям. Если у вас есть крылья – летайте, даже если этого не делают ваши друзья и знакомые. Если вы любите танцевать – танцуйте, даже если вы толстый и некрасивый. И ещё – радуйтесь жизни, каждому дню, каждому часу её, каждому мгновению. И пусть у каждого из вас будет своё “Прощёное воскресенье“.

Так видно нужно пасть, чтобы подняться.
Испить до дна, чтоб горечь ощутить.
Изляпаться в грязи, чтоб оправдаться
И душу до прозрачности отмыть.
Простить врагов, себя возненавидеть.
И голову в смирении склонить.
И всё вокруг по - новому увидеть.
Остаток дней по - новому прожить.

  Часть 3  ПУСТОЙ  СОСУД  В  РУКАХ  БОЖЬИХ
   
  Господи, Господи... Доколе долготерпишь, доколе прощаешь мне малодушие моё. Сколько Ты  даровал мне! Сколько целебного нектара влил Ты в сосуд души моей! Но, увы, сосуд мой худ. И всё вытекло наружу, и земля впитала всё. Так что и следов не осталось от щедрот, излитых на меня Господом моим.
  Где тишина? Где радость несказанная? Где крылья за спиной, когда я "...сливалась с Богом в творчестве..." ? Где понимание глубинного смысла происходящего? Где непоколебимая вера  в промысел Божий о нас? Ничего не осталось! Пустой сосуд в руках Твоих, Господи!
  Уныние, обида на людей, беспомощность, неспособность самой написать ни строчки талантливо.
  Что я есть? Разбитая кружка?  Худое ведро? Что мне делать?
  Я знаю, что делать. Просить  Господа:
- Исцели  меня, переплавь меня в горниле страданий, омой меня слезами покаяния. Закали меня в бурях житейских, сделай меня стойкой и гибкой. Наполни меня, Господи, дивным чудом Твоей любви. И тогда я напою жаждущих, слепых и увечных, всех, приходящих ко мне.
  Но,  только бы помнить мне каждую минуту, что всё в руках Божьих – мои мысли, мое дыхание, моя любовь к людям. Ты даруешь мне это, Господи. И,  в Твоей власти, отнять это у меня. Странно, я страшусь потерять то, чего не имею. Значит,  я уже теряла. Но почему? Как это происходило? Не собирала ли я для себя? И поэтому теряла. А нужно было нести людям, чтобы сохранить и преумножить.

  Наполни, Господи, скорей
  Пустой сосуд души моей!
  И от щедрот Своих излей
  Живой поток любви своей!
  Ты говоришь: " Плохой сосуд.
  Какой в нём прок, когда он худ!"
  Ты подними меня, отмой,
  Я стану цельная с Тобой!
  Коль много вмятин, переплавь
  И у источника поставь
  Усталым путникам служить.
  Хочу Твоим сосудом быть.

  Глава 1  Лазарева суббота
 
  В субботу 27.04.02г. позвонил Саша:
- Мама, я сегодня икону нашёл медную, складень. Мы с Максом  и Денькой фундамент ломали. А она лежит. Николай - Чудотворец. К чему бы это?
- К терпению.
- А поконкретней?
- Поконкретней? Поконкретней,  я тебе одно скажу, что ни пьяницей, ни наркоманом ты не станешь. А вот к скорбям готовься.
- Уж больно уныло. А хорошего ничего не скажешь?
- Взглянуть надо на твою икону. Может, что и хорошее скажу.
  И вот,  я держу икону в руках. Медный складень. Триптих. Левой части  нет. А вот правая... Да этого быть не может! Справа изображены  "Вход Господень в Иерусалим" и "Сретенье Господне". А Саша нашёл икону в "Лазареву субботу", канун "Вербного воскресенья" (или "Входа Господня в Иерусалим"). Да и сам Николай-Чудотворец меня поразил. Обычно,  на иконах его изображают  благословляющим, с Евангелием в левой руке. А тут Николай - Угодник сжимает в правой руке меч, а на левой ладони удерживает Храм Божий. Вверху отчётливая надпись - "Миколай - Чудотворец". Я сложила складень. Получилось так, что правая рука Святого  Угодника с мечом закрылась. Открытой осталась только та часть, где Угодник удерживает Божий Храм. Вот тебе и загадка...
- Саша, расскажи поподробнее, как ты её нашел.
- Да решил я сломать фундамент от ящика с газовыми баллонами у дома. (Газ-то теперь  природный подвели.) Но он мне не поддался. Целая глыба монолитная. Позвал я мальчишек. Вот мы втроём  весь фундамент и вывернули из земли. А она (икона), так тут и лежит плашмя, ровно специально кто подложил. Баба Катя говорит, что и ящик-то на фундаменте не больно давно поставили - в 60-х годах. Как туда икона могла попасть? Чудно...
- А я тоже иконку медную в земле нашла. В огороде. Троицу Святую. Мне тогда лет 10 - 12 было. Надо бы благодарственный молебен отслужить.
  Молебен мы отслужили в воскресенье  12 мая, в Антипасху в Кинешемском  Храме Успенья  Пресвятой Богородицы. Молебен служили после обедни.
  Саша устал, переминался с ноги на ногу, умоляюще смотрел на меня: "Ещё долго?" Позевал. 
  А я, вместо того, чтобы слушать священника, злилась на него, делала ему разные "предупредительные знаки".
  Домой шли оба довольные. Я, что исполнила нечто важное (мечтая теперь о том, как бы причастить моего взрослого сына), а Саша тем, что наконец-то вырвался на волю.
  Дома я поставила иконку в Сашину  комнату на полку рядом с Евангелием и иконами Христа и Ангела - Хранителя. Интересна история того, как этот Ангел - Хранитель попал к Саше.
  Ежегодно на  Троицу мы с золовкой ездим в Решму  на службу в Никольский Храм. Тогда в 2001 г. к Юле и подошла та пожилая женщина (москвичка). Высокая, подтянутая, она держалась уверенно, хотя и опиралась на палку. У неё трагически погиб сын. И с тех пор она осталась жить в Решме, рядом с могилой сына. Женщина протянула икону Юле со словами: " Это вашему сыну."  Юля автоматически взяла икону, поблагодарила. Но уже в машине спохватилась:  "Что делать? Ведь у меня нет сына."
  Я возразила ей: "Как же нет? А Саша? Он же твой крестный сын."
  Так икона и оказалась у Саши.
  А на Троицу  23.06.2002г. Саша впервые причастился Тела и Крови Христовых. Я ликовала!  Всегда Господь на Троицу мне подарки делает. Я сама на Троицу первое причастие приняла.
  Дивно это - примечать даты и события, когда что происходит. Ведь всё не просто так случается. А великий смысл имеет - большое в малом. Вот в своей тетрадке нашла я такую запись:
  ...суббота 18.05.2002г. Завтра память жён-мироносиц — Марии-Магдалины, Марии Клеоповой, Соломии, Иоанны, Марфы и Марии, Сусанны и иных. У меня над головой летал сегодня  белый голубь. Сделал три круга и улетел. А в православном  календаре от 19.05.2002г. читаю:
  Жены - Мироносицы.

Тихий вздох, как белый голубь носится
Над дремотной утренней землёй.
В путь выходят жёны - мироносицы
Вместе с вешнею зарёй.
  Т. Глухова

  Куда ведёшь ты нас, Господи? Что ждёт нас впереди, там, за поворотом? Страшно и трепетно. Но верится, что всё во благо и всё от  Тебя.
 
Глава 2  Васильки
 
  7 июля маму  увезли на скорой с диагнозом  "инфаркт". Бригаду реанимации вызвал Саша. Он у нас – спасатель. Всё сделал правильно. Три дня она пробыла в реанимации, потом её перевели в общую палату. Я взяла неделю за свой счёт. Дед был в истерике. Что делать? Собака, три кошки, две дойные козы и четверо козлят. Больницу на себя взяла Юля. А я –  хозяйство.
  Моих родителей уже давно нет в живых. Свекровь заменила мне мать. Я даже как то в сердцах сказала мужу:
  - Я вышла замуж не за тебя, а за твою мать.
И это очень походило на правду, хотя мне и приходится расплачиваться за это всю жизнь. Но вот со свекром (дедом) доверительных отношений не получилось. Да и не у меня одной. Гневливые люди очень сложны для общения.
  Но вернусь  "к хозяйству". С козами я дралась "насмерть" (даже ревела). Они били меня рогами, проливали молоко, вставали копытами в подойницу,  и просто ложились на пол. И так два дня. На  третий день было заключено перемирие. Или козы поняли, что хозяйка теперь я, или  просто решили больше со мною не связываться. Уж и не знаю.
  Было 10 июля – мой день рождения. Я отдоила коз и погнала их к реке, на траву.
  Утро,  ещё свежо, но уже чувствуется, что днём  снова  будет жара. Я иду между участков и слежу за тем, чтобы козы не заходили в картошку. Мы поднимаемся на пригорок. Здесь, на заброшенном  картофельнике,  много  сочной травы. Мне, почему-то очень жаль себя,  и я плачу. День рожденья – один из самых грустных дней в моём календаре. Я всегда плачу в этот день. Это стало у меня вроде традиции. Я, как ослик Иа, жду, что кто-то вспомнит, что у меня сегодня день рождения. Я плачу и иду, глядя себе под ноги. Затем останавливаюсь. Автоматически поднимаю глаза и замираю. Передо мною, среди сорняков, стоит кустик васильков, не к месту и непонятно откуда взявшийся. Я сорвала цветы, поднесла их к лицу, затем прижала к груди и, замерла. Сердце наполнилось тихой радостью и даже восторгом, я унеслась куда-то далеко – далеко.
  - Спасибо Тебе, Господи, за любовь Твою, за нежность, за утешение.

Призывая  Господа в разное  время, я не сомневалась в том, что у Него  непременно найдётся время для тебя. И Он никогда не скажет:
- Подожди, ты видишь, Я спасаю людей от землетрясения и цунами; мне некогда, ибо Я предстою у постели умирающих. Я занят -  Я принимаю исповедь грешников.
Господь никогда так не скажет. Он каждый миг готов выслушать тебя и помочь тебе во всяком деле.
О, Господь, как велика Любовь Твоя!
Как мы учим наших детей ходить, так и Ты терпеливо учишь нас жить, мыслить, созидать мир вокруг себя.
Иногда кажется, что вот она – истина, вот он – закон жизни. Но проходит время и обнаруживается, что это только очередной пласт, приподнятый тобою, всего лишь луковая шелуха, упаковка. А Истина много выше, до неё идти и идти, учиться и учиться.
И как это славно, как здорово – идти по жизни за Господом, открывать всё новые и новые страницы Божественной мудрости.
Благодарю Тебя, Господь, за великую любовь ко мне – недостойной грешнице.

  Я не видела васильков очень давно, давным – давно. А ведь это – мои любимые цветы. Помню,  я как-то сказала об этом мужу,  и он пообещал подарить мне васильки на день рождения. Он даже ездил за ними куда-то на машине и действительно привез мне букет, но не васильков, а цикория. Васильки в высокой ржи – это из детства.

В день печали нашей  посетит нас Господь. В день радости – Он с нами.
Но за радостью  мы не слышим  Его, не призываем Его, не благодарим Его.
Мы ликуем и поём, мы щебечем, как птахи луговые, кружимся, как мотыльки над яркими цветами.
Господь всегда рядом. Он так близко, как наше  дыхание.
И  только в скорби мы призываем Бога, ищем  лица Его, просим  утешения Его.
Дух Утешитель имя Его. Но имён у Него много.

  Так я и пришла домой с букетиком васильков. Они долго стояли на столе, пока не "поседели" и не увяли.
  Мама пробыла в больнице 21 день. Болезнь её очень подкосила. Что-то в ней надломилось. Она сразу постарела. Да и кого болезнь красит? Но жизнь продолжалась. Моя работа не оставляла времени на переживания. Мы готовились к пятнадцатилетию нашего поселка. По вечерам допоздна  писали сценарий. Сценарий получился замечательный, в былинной форме. И праздник удался на славу. Я даже стихи написала к юбилею посёлка:

  Среди полей раздольных,
  Дивных рек,
  Стоит свободно
  Наш посёлок.
  Прекрасный край,
  Где всё знакомо.
  Родимый дом,
  Трава у дома.
  Ты – мой приют
  И мой причал.
  С рассвета –
  Ласточки кричат.
  Ты неба
  Искренняя синь.
  Ты – дом мой,
  Уголок России.

  Немного банально, но и поля, и ласточки у нас есть. И реки тоже. Так что всё – чистая правда. После дня поселка несколько раз просилась в законный отпуск. Но начальство " не изволили" дать добро. А я так вымоталась. Да и с Олей нужно было врачей обойти, к школе всё купить. Она нынче в первый класс идёт. А я так мало с ней бываю. И в Сокольское (на родину отца) не съездили, жаль. Оля у меня необычный ребёнок. Подошла как-то ко мне и говорит:
  - А знаешь, мама, я тоже умею стихи сочинять.
  - Ну, сочини мне  что-нибудь.
  - Хорошо, только  обещай мне, что не будешь смеяться.
  - Обещаю.
  - ...  Зачем вы людям крылья оборвали?
  Зачем вы сердце вырвали  у них?
  Зачем же искалечили вы их?
  И ещё :
  Прощаемся с землей.
  На небеса уходим...

  Она у меня немного прозорливица. Такое иногда скажет. А потом всё в шутку перевернёт, как обычный шестилетний ребёнок.
 
  Потом, в августе же, состоялась презентация районного отделения милиции. Среди приглашённых были – мой шеф (глава администрации района), мэр города Кинешма  и начальник городского отделения милиции. Чин освящения выполнял наш батюшка. Когда он призвал всех присутствующих: « Господу Богу помолимся!», - то никто не последовал его призыву. В общем, получилось так, что я одна, под перекрёстным огнём взглядов, творила крестное знамение. Больших же мне усилий это стоило. Особенно, зная, что среди присутствующих находятся ярые атеисты. Но, не могла же я пойти на предательство. Хотя и "нагрешила" в тот день, так как пошла на банкет (а уже начался Успенский пост). Сложно жить по правилам благочестия  и соблюдать правила этикета. 
 
  Глава 3  Надёнка

  Этим летом муж мой,  наконец-то, занялся делом – поставил забор вокруг нашего участка.  А то некоторые люди от безделья с ума сходят. Теперь он уставал,  и меня "пилил" намного меньше. Стало мне полегче дышать. Тут стали приходить мне письма – отклики на мою публикацию в журнале "Русский дом". Чтобы было понятно, о чём там шла речь, приведу её полностью:

  Уважаемая редакция "Русского дома"!
  Мы выписываем ваш журнал на Храм. Читаем его по очереди. Наш  Храм Покрова Пресвятой Богородицы – строящийся, действующий. Сейчас ведётся его  наружная отделка. Обсуждаем статьи вашего журнала, обмениваемся впечатлениями. Вопросов много. Иногда жизнь сама приносит мудрые ответы, но очень важно правдивое искреннее слово, полное любви и участия, мудрой истины, утешающее и вселяющее надежду. Очень много в среде верующих фарисейства, доходящего до крайности. Больно видеть, когда для детей приход и "стояние" в церкви становятся наказанием. А за малую провинность –" сто поклонов". Новоиспеченные христиане уродуют своих ближних, вызывают в их сердцах протест и отторжение, отвращая их от Церкви Христовой.
  Нельзя нежный хрупкий росточек  насильно тянуть к свету. Рыхлить, поливать, укрывать от холода – это да, но не тащить, поломаешь! Но что не возможно человекам, возможно Господу. Не умеем мы ждать, торопим время, спешим, кричим.
  Много в среде верующих людей, увлеченных аскетизмом, надевших унылую маску постника. А ведь христианство – это радость, это свет, это любовь жертвенная.
  Вспоминаю своё первое причастие. Мир вокруг меня словно ожил. Краски обновились. Я не ходила, летала. Я любила всех и готова была каждого встречного целовать. Не зря же Господь говорил  нам: "Заповедь новую даю вам, да любите друг друга." А сердце, исполненное любви, подскажет нам,  куда её направить (но любви во Христе). Не унывать, не скорбеть нужно нам, не ждать прихода антихристова, выискивая знамения, а жить радостно, весело, любвеобильно. Жить так, словно этот день последний в нашей жизни. А нам нужно многое успеть. Восстановить разрушенные и поруганные святыни, построить новые Храмы, донести до людей слово Христово, разбудить спящих, спасти почивающих и своим примером личного служения Христу и Церкви Христовой показать истинный смысл христианства. И встречать каждого приходящего к нам со светлой радостью Любви Христовой и утешать, и вселять надежду. Да не оскудеет рука дающего.
  Сложно не сопротивляться воле Божией. Но ведь Ему "оттуда виднее". И ведёт он нас по жизни мудрой рукой, терпеливо, но настойчиво вразумляя: "Здесь остановись.  Тут вернись назад. Здесь поверни направо." А мы-то спешим. И бьёмся лбом. И вновь и вновь начинаем всё сначала. А от нас нужно-то всего лишь смирение и послушание воле Божией. И вера в то, что  чтобы Господь ни послала нам, всё на благо. Скорби, болезни, осуждения, гонения – всё от Него. А Ему виднее, что нужно нам. Он – врачеватель душ наших.
  Как узнать, христианин перед вами или нет? А это просто. Если человек ушёл, а вы ещё испытываете чувство тишины и покоя, и тихой неизъяснимой радости, если вы говорили с ним о Боге и чувствовалось, что вам открылось многое, доселе недоступное и многое стало понятно и просто, и Господь был с вами в ту минуту, и  вложил  в уста ваши слова святой Истины, то ваш собеседник – христианин. По вере человеку всё возможно и доступно. По вере с человеком происходят удивительные вещи и чудеса. Никто на земле не может любить нас так, как любит нас Господь. А как Он нас утешает!
  Врачи мне не советовали рожать второго ребёнка. Но я молилась перед иконой Иверской Божьей Матери. И 25 февраля в Прощёное воскресенье, на Иверскую у меня родилась девочка. Сегодня моему сыну – 20, дочери – 5. У меня нет страха за их судьбу, потому, что каждое утро я повторяю слова молитвы:
"О, Пресвятая Владычице, Дево Богородице, спаси и сохрани под кровом Твоим моих чад, всех отроков, отроковиц и младенцев, крещёных и безымянных, и во чреве матери носимых. Укрой их Ризою Твоего материнства, соблюди их в страхе Божием и послушании родителям, умоли Господа моего и сына Твоего, да дарует им полезное ко спасению их. Вручаю их материнскому смотрению Твоему, яко Ты еси Божественный Покров  рабам Твоим!"
  Ведь своим страхом за детей, своим маловерием мы подрезаем им крылья.
  В последнем номере журнала была статья о жемчужном ожерелье, о том, что не нужно метать бисер перед свиньями. Я раньше много думала, почему прекрасных, духовно одарённых людей, окружают жестокие люди? Почему нет пророка в своём отечестве? А у Господа нет ничего случайного. Ему "оттуда" виднее.

Господи помилуй, Господи прости.
Помоги нам, Боже, веру обрести.
Помоги России отыскать свой путь.
Чтобы нам к христову воинству примкнуть.
Научи нас, Боже, правде и любви.
Пламя ожиданья разожги в груди.
Покаянным плачем растопи сердца.
Научи нас верить, верить до конца.
На краю у бездны крылья подари.
И великой правды двери отвори.
И уста отверзи и вложи в уста
Мудрость вразумленья. Истина проста.
Господи помилуй, Господи прости.
Помоги России крест её нести.
Помоги оттаять, помоги собрать,
Заново родиться и другими стать.

  Так вот, как я уже говорила, на эту статью стали приходить отклики. Одно письмо потрясло меня более всего. Прислала мне его Надежда Николаевна Одоленко из Брянской области. По этому письму я написала рассказ "Надёнка", который приведу ниже. Рассказ этот я отправила самой Надежде Николаевне и в журнал "Русский дом". Само же письмо её переслала в приёмную президента России, чтобы женщине оказали помощь. И что вы думаете? Хоть немного, но помогли (дали ей ссуду). Так что ничего случайного не бывает. Если к вам кто-то пришёл за помощью, значит, вы можете и должны ему помочь. 

  Надёнка 
 
  Надёнка брала ягоды и прислушивалась к голосу кукушки. Лес дышал прохладой, от земляники исходил удивительный аромат.
  Надя поднесла ягоды к лицу, зажмурила глаза...
- Кукушка, кукушка, накукуй мне годочки!
- Ку-ку, ку-ку, ку-ку...
- Кукушка, кукушка, накукуй маменьке!?
- Ку.
- Матушка Серафима! А пошто кукушка маменьке куковать  не стала? Только пол ку-ку  и сказала?
- Пустое это всё гаданье-то. Не забивай головку-то свою. Ещё столько всего впереди бысть, не перебысть. И не удумаешь всего-то. Ты лучше за маменьку с папенькой молись. Детская молитва - чистая, к самим небесам летит, к самому престолу Божию. Так и молись: “Господи,  спаси и сохрани  моих родителей и всех их чад и домочадцев от нашествия иноплеменного, труса и потопа, от болезней, от глада и губительства. Избави их от брани и иных бед, коих насылает на нас враг рода человеческого, и даруй им долгие лета.“
- Матушка Серафима, а Господь меня с небес слышит?
- Слышит, дитятко, слышит. И мысли твои слышит. Хорошее ты, доброе помыслила, и Господь рад. А тебе за то утешение посылает –  радость несказанную, радость тихую и умиление. Ты сердечком ту радость слушай и принимай.
Надёнка прижала свои худенькие ручонки, перепачканные ягодами, к груди, закрыла глаза и заплакала.
- Матушка Серафима, до того хорошо с тобой ягодки сбирать. Этак радостно, что и времени не замечаешь. И кузовок быстро полнится. Ровно кто помогает. Кабы ваш монастырь не разогнали, пошла бы я к вам в монашенки в Разрытое. Этак всё у вас светло и всё спорится. Вот поговоришь с вами, ровно всё кругом ладно. И людей плохих нет, все добры да ласковы. Отчего так?
- А оттого, мой друг, что в каждом  человеке искра Божия есть. А вот доглядеть её не всякий хочет. То понуждать себя надо. А Бог есть - Любовь. А любовь всё покрывает  и чудеса творит. С любовью к людям иди, может,  и они не озлобятся, глядишь и отмякнут. Кто любви-то не хочет?
Слушала и слушала Надёнка слова матушки Серафимы, словно воду пила, живую, целительную. И радость несказанная ложилась на сердце, и хотелось лететь высоко-высоко и кричать:
– Хорошо мне с Тобой, Господи! Хорошо!

Через полгода  умерла в родах Надёнкина мать. Было тогда Надёнке 12 лет. Она была самой старшей. Брату – семь, сестре – три года и ещё новорожденный Василёк.
Василька Надя из соски выпоила. Была ему за мать.
Но через год новая беда обрушилась на семью – не стало отца. Мать ушла в 33, отец – в 35. Сестру взяла на воспитание тетка-крёстная. Василька отдала в дом ребёнка. А Надёнка с братом попали в детдом.
Но, удивительным образом, дети не растерялись по миру, не забыли друг друга.
А Надёнка хватила лиха. Познала и холод и голод. В 1967 году окончила сельскохозяйственный техникум в Кокино Брянской области. С благодарностью вспоминает она тётку, которая сама семи лет осталась без матери, и её мужа. Благодаря им  семья не распалась. И ещё грели сердце детские воспоминания о встречах с монахинями из монастыря Разрытое близ станции Унеча на Брянщине.
В 1867 году вышла Надя замуж, уехала жить на родину мужа. В лице родителей мужа обрела Надя отца и мать и отогрела возле них иззябшее сердце. В 1968 году родилась дочь, а спустя 11 лет – мальчик Серёжа.
Так и жили. Трудились, растили детей, помогали младшим. Думала тогда Надежда, что вот одолеет она нужду-лихоманку,  и заживут они справно, как люди. Но новая беда пришла. Отказали у Нади застуженные с детства ноги, стала она в 42 года инвалидом, прикованным к коляске. От брата ушла жена, а сестра – красавица заболела неведомой болезнью и стала таять на глазах. Василек погиб в Тюмени на лесозаготовках  (ударило берёзой).
Но, на Бога не с палкой. Привыкла Надя скорби терпеть, за все скорби  Бога благодарила, да крепче молилась.
В 1996 г. Серёжа поступил в сельхозинститут в г. Пушкин  Ленинградской области. Пенсию в то время по три месяца не платили. Надя всё, что было, отправляла сыну. Решила поросят выкормить. Денег заняла, купила двух. Кормили, а они оба враз и сдохли. Потом муж на пенсию пошёл, полегче стало. Огород выручал. Приноровилась Надежда в инвалидной коляске заготовки делать. Банку в сумку поставит и  по кухне двигает.
Но, видно, то всё были малые беды, а пришла большая беда.
Был Серёжа на практике и понравился он директору тамошнему. А у того брат в Ленинграде работает. Вот и попросили Серёжу его подменить (тот в запой ушёл). Да,  нашлись ухарцы, подставили парня. Дали ему два раза одну и туже накладную подписать на 118 тысяч (мол утеряли). Ну, Сергей божился, мол не было товара. Даже в  милицию заявление написал. Но, куда там! Подстерегли его возле общежития трое в масках.
Надежда, как могла, убеждала сына, чтобы не отчаивался. На милость Божию уповал. Но Сергей одно твердил:
- Ой, мамка, не хочется уходить в 22 года, но и жить в этом несправедливом и жестоком мире не хочу.
Сжималось у Надежды сердце от боли за сына:
- Что ты, сынок. Нас Бог жалеет. Но без борьбы нет победы, нет и венца. А венец заработать надо на поприще земном. Нужны подвиги.
Но Сергей твердил своё:
- Бог богатых жалеет, да бандитов.
И вспомнила Надежда, как Серёжа в 9 лет под лёд ушёл, да вынырнул. Пришёл домой весь обледенелый. И ещё, мальцом, он говаривал, что вот бы ему маленьким умереть, пока не нагрешил, чтобы Божушка его к себе забрал. И плакала Надежда, плакала безутешно. Да слезами горю не поможешь. Бросилась деньги собирать. Но набрала, насобирала 20 тысяч. Да и откуда в деревне большие деньги? Всех, кого могла, обошла.
Вспомнила Надежда о статье в журнале " Русский дом", где Е. Потехина  призывала матерей за детей молиться и села за письмо:
Я, Надежда Николаевна Одоленко, родилась в 1946 году  6 ноября...

  Е. Потехина
  по письму Н.Н.Одоленко:
  243051 д.Кирилловка Климовского р-на
  Брянской области

  С тех пор и началась наша дружба в переписке с Надеждой Одоленко – инвалидом-колясочником, удивительной женщиной, исполненной любви к людям и веры в Бога.

Бог сотворил нас, как и первых людей. Он создал наши  руки, ноги, глаза, вложил в нас душу. Он, а не человек, создал нас. Единственная разница в том, что мы сотворены не из праха земного, не их ребра Адамова, а из плоти отца нашего и матери.
Но у Адама и Евы не было того, что есть у нас – у них не было родовой памяти, опыта предшественников (позитивного и негативного). Они были чисты (святы), они начали с нуля, они писали свою жизнь на чистом листе.
Мы же вносим свою строчку в историческую рукопись человечества. И от нас зависит, станет ли эта строчка словом, предложением, запятой, многоточием, точкой или целой главой в истории человечества.
Бог творил нас с Любовью и поэтому никакие человеческие проклятия не в силах загородить от нас эту Любовь. Он создал нас и в Его власти наделить нас здоровьем, увеличить объём нашей памяти,  задать нам направление движения (заложить в нас новые программы).
Важно просить  у Господа перемен,  и Он изменит нас. Он изменит наше мышление, Он откроет нам новые возможности, предоставит новые резервы.
Важно просить  знаний о себе. Учиться  верить  в себя через доверие к Богу. У Бога всё возможно. И я прошу опять и опять:
- Господи, открой мне Твои замыслы, чтобы знать и понимать глубинный смысл происходящего. Но если это только полезно мне. Ибо есть знания, которые вредят человеку, не каждый вынесет знаний о своём будущем. Дай, Господи, знаний в меру сил наших,  знания – полезные нам. Не ожидаю чего-то сверхъестественного. Ты, Господи, насыпаешь в копилку моей мудрости по крупице. Но каждый день с Тобой – это  чудо. Каждая встреча с Тобой – это огромное событие. Само Твоё  присутствие в моей жизни – величайшее чудо Божественного милосердия. Как ты велик, Господь! Как Ты мудр, как Ты терпелив! Как Ты нас любишь!!!

  Домашние заботы  требовали сил и времени. Привезли мы  с ДСК кольца бетонные для колодца. Всё по молитвам. Слава Богу! И кольца привезли и краном разгрузили. И с экскаватором договорились.
  Вот, приехал экскаватор – колодец рыть. Муж и говорит:
  - Ну, показывай, где колодец будет.
  Из 23-х летнего опыта супружества я уже знала, что это будет иметь  последствия. Если я ошибусь,  и воды не окажется, то вина ляжет на меня полностью и житья мне не будет. Я пошла по участку, призывая Господа на помощь. И вдруг,  вижу среди сорняков – васильки. И такую радость я ощутила, вспомнила мои васильки ко дню рождения. И исполнилась решимости и веры в то, что это добрый знак. Встала я возле васильков, ногой топнула и говорю:
  - Тут ройте, никуда в сторону не отходите.
  А васильки в кабинет к себе забрала, в воду поставила. Они меня долго радовали.
  Вода действительно была там, где было указано. Вырыли яму, опустили туда пять колец. Через сутки вода поднялась на два кольца. Мы радовались, как дети. Ведь четвертый год была засуха. Так что без воды...
  Этим летом вообще было со мной много необычного и примечательного. Удивительным образом расцвели у нас все цветы в сельсовете и у меня в кабинете. Расцвели все кактусы. А пальма выбросила странной формы большую шишку. Забегая немного вперед,  расскажу, что 30  августа мы пришли на  работу и были поражены дивным запахом, который разливался по комнатам. Запах этот был столь сладкий и нежный, что кружилась голова,  и хотелось почему-то плакать. Это зацвел небольшой круглый кактус на окне. Цветок раскрылся из стрелы, был нежно-сиреневого цвета, белый по краям. Цветок походил на лилию, был столь красив и нежен, что, как мне кажется, я большей красоты никогда не видела. Я приблизила лицо к цветку и утонула в облаке неземных запахов. По лицу моему потекли слёзы:
  - Господи, Ты снова утешаешь меня. Что-то ждёт меня впереди? Ты словно укрепляешь меня в вере и я слышу слова Твои:
"Посмотрите на полевые лилии, как  они растут: ни трудятся, ни прядут; Но говорю вам, что и Соломон  во всей славе своей не одевался так, как всякая из них;
Если же траву полевую, которая сегодня есть, а завтра будет брошена в печь, Бог так одевает, кольми паче вас, маловеры!
Итак, не заботьтесь и не говорите: "что нам есть?" или "что нам пить?" или "во что нам одеться?"
Потому что всего этого ищут язычники, и потому что Отец ваш Небесный знает, что вы имеете нужду во всём этом.
Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это всё приложится вам.
Итак, не заботьтесь о завтрашнем дне, ибо завтрашний сам будет заботиться о своём: довольно для каждого дня своей заботы."
  (Евангелие от Матфея 6:28)

  Так утешал меня Господь  30 августа утром. А накануне  мой письменный стол в кабинете подвергся нашествию больших муравьёв, неизвестно откуда явившихся. Пошли разговоры, что это не к добру. Муравьи пропали после событий ЗО.О8.О2г.
  Словно не решаюсь приступить  к этому роковому дню. А ведь все уже прошло, все позади. А сколько еще впереди: "Бысть, не перебысть..."
 
  Глава 4  Тридцатое августа, чёрная пятница

  В четверг 29.08.02г. (накануне аттестации глав администрации сельсоветов) я занялась заготовками. Решила закатать в банки кабачковую икру. Но у меня всё валилось из рук. Это была нервная лихорадка. Я чувствовала зловещее дыхание завтрашнего дня.
  Достала свою "Помощницу" (кухонный комбайн) и установила в гнездо мясорубку. Но почему-то переставила в мясорубке пружину (спереди – назад). Спроси меня, зачем я это сделала, не смогу ответить. После включения в сеть от установки тут же повалил дым. Я готова была разреветься от обиды и жалости. И что далась мне эта пружина? Разве мне теперь купить такую вещь? Весь вечер пила капли. Потом ещё у пустой банки в руках дно отлетело, как ножом срезало. В общем,  у меня всё валилось из рук. Я, с грехом пополам,  закатала банки, укутала их потеплее. Ночью почти не спала.
  В пятницу утром я позвонила  нашему юристу:
  - Вы знаете, сегодня у вас очень тяжёлый день. Уж вы за нас не переживайте. Делайте всё, что нужно. Дай Бог вам терпения.
  Она отшутилась. А я почему-то опять начала нервничать. Говорила невпопад, мысли путались. (Я как бы сказала ей тогда:  «Делайте  то, что вы задумали, раз на то воля Божья».)
  Попыталась перечитать вопросник для аттестации, но в голове всё смешалось. Сходила в аптеку, выпила успокоительного, ещё раз вдохнула аромат цветущего кактуса и пошла на автобусную остановку. В автобусе немного успокоилась. Когда автобус проезжал Никольский мост через Волгу, я посмотрела в окно. Совсем рядом летели три голубя. Я успокоилась окончательно: " На всё воля Божья." 
Ещё раз перебрала в сумке иконку Святой Троицы, Крест,  Евангелие, Живые Помощи:
  - Ну, что ж, я готова.
  Вышла на площади. У меня было достаточно времени до назначенного мне часа. А мне нужно было сдать банковские документы. Я направилась к банку. Мне навстречу шёл глава  администрации Решемского сельсовета с женой (он занял моё место в Решме после того, как у нас в Дьячеве был открыт свой сельсовет,  и я перешла туда работать).  Вид у него был довольный:
  - Что ж ты, Елена Александровна, опаздываешь. Уже все аттестовались. Одна  ты осталась. Не хорошо комиссию задерживать. Они не знают где тебя взять, ищут, звонят.  Беги скорей.
  У  меня земля ушла из-под ног. Тут же тысячи молоточков застучали в голове. Я опрометью бросилась в банк, потом в районную администрацию. Щёки пылали, в горле застрял противный ком. Поднялась в приёмную. Секретарь сказала, что меня давно все ждут, так как несколько глав не смогли явиться на аттестацию,  и пришлось сдвинуть график. Но, к моему удивлению, меня выдержали в приемной более получаса.
  Когда я вошла в кабинет главы администрации Кинешемского района, где заседала комиссия, то была уже в том состоянии, когда говорят, что "клиент дозрел". Но я все-таки неплохо держалась, хотя численный перевес был на их стороне (1 : 10 ). Меня никто не слушал. Обвинения, самые лживые и нелепые сыпались со всех сторон одно за другим. Особенно отличался энтузиазмом и красноречием новый заместитель главы. Он прямо-таки из кожи лез, чтобы обличить меня, раскрыть всю мою низменную сущность. При этом он поминутно обращал свой взор к шефу. Получив одобрительный кивок, он  всё больше воспламенялся. Что меня удивило, так это то, что человек этот  "из новеньких", меня не знает, в сельсовете нашем разу не был.
В начале,  я пыталась что-то возражать, но потом поняла, что это бесполезно. Шёл спектакль, прекрасно подготовленный. Слева от меня сидела зам. по социальным вопросам (режиссер-постановщик) с высоко поднятой головой. Она ликовала. Сам же глава обвинил меня в том, что я веду политику, противную политике администрации района. Ну, как в  30-е годы! Только на Соловки ссылать... Какую такую политику? Юрист  зачитала решение комиссии, по которому я не соответствую занимаемой должности. Когда она  читала, лицо её было залито краской стыда, бумага в руках дрожала, очки слетали. Она не могла смотреть мне в глаза. И тут только я осознала,  на что благословляла её утром. Мне стало гадко.
  И вот всё позади... Я шла по коридору, ничего не видя перед собой. Внутри что-то оборвалось. Страшная пустота и безразличие к окружающему. Я плохо понимала, куда иду. Одна мысль стучала в голове: "За что?"
  Господь послал мне Сашу. Я ухватилась за сына, как за спасение.
  - Не оставляй меня. Я в таком состоянии, что под машину попаду.
  Саша притащил меня  в кафе. Купил бутылку пива и пирожное, заставил  все это "проглотить". Никогда до этого не пробовала пирожное с пивом. Но я тогда была в таком состоянии, что делала всё, что мне приказывали, не задумываясь.  Потом Саша вёз меня на автобусе и вёл домой. Я оказалась совсем беспомощной. Дома он ввёл мне реланиум, и я уснула...
  Ничего нет хуже, чем чувствовать себя использованной туалетной бумагой. Я старалась справиться. Не думать о плохом. Но понимала, что нужно время.
Два выходных дня мы с Сашей  копали картошку. Жара стояла невыносимая. Меня изматывала страшная головная боль. Таблетки не помогали. Кто-то внутри меня продолжал говорить гадости:
- Так тебе и надо. Хотела жить по совести. Людям служить, с неправдой бороться. Вот и получила. Мало не показалось?
  В воскресенье вечером прибежали девчонки. Увидели,  в каком я состоянии:
- Елена Александровна, да как вы завтра в школе выступать будете? Идите на больничный.
- Может быть, не знаю...
  
  Утром 2 сентября я с трудом поднялась с постели. Кружилась голова, странная слабость во всём теле, правая рука и нога были ватными. С трудом оделась и пошла на приём к врачу. Шла, как пьяная. Стыдно, если кто видел. Трясло, как в лихорадке. В регистратуре накапали корвалола. Врач спокойно выслушала меня, но больничный дать отказалась наотрез, ссылаясь на то, что я не её больная и её могут проверить свыше. Выписала мне направление к невропатологу с диагнозом "ишемический инсульт" и предложила ехать в Кинешму (районный центр) на автобусе.
- Неужели вы не видите, в каком я состоянии? Разве мне доехать?
  Домой пришла в слезах. Рухнула  на кровать. Почувствовала, как повело набок лицо.
  Попросила мужа отвести Олю на школьную линейку. Оля шла в первый класс. Кое-как с кровати завязала ей бант. Оля держала в руках букет и чуть не плакала.
- Прости, дочка, мама заболела. Даже в школу тебя проводить не могу.
А муж торжествовал:
- Я тебе говорил, что всё так и будет. Никому ты не нужна со своей правдой и совестью. Люди дачи строили, а ты в нищете осталась. Кому теперь нужна?  Почему-то никто не прибежал тебе помогать.
  У меня не было сил спорить с ним. Поцеловала Олю, постаралась её взбодрить и снова куда-то провалилась.
  Через какое-то время очнулась. Попыталась встать и упала. Правые рука и нога не слушались. Я поняла, что дело намного серьезнее, чем я думала. С трудом добралась до телефона и позвонила в поликлинику, чтобы вызвать врача на дом. Но там ответили, что в школе на линейке дети падают в обморок и врач там. Как выяснилось позднее,  действительно на школьной линейке происходило что-то странное. Пять детей друг за другом потеряли сознание и упали на асфальт. Некоторые разбили лицо, одному мальчику даже швы накладывали. Причём всё это были дети из обеспеченных семей, т.е. ни о каком голодном обмороке не могло быть и речи.
  Оля пришла из школы счастливая. Это был её первый школьный день! Теперь она первоклашка!
  Прибежала врач. По её взгляду я поняла, что дела  мои плохи. Она сделала мне уколы, чтобы сбить давление (оказывается,  оно подскочило) и я снова куда-то провалилась.
  А дальше почти ничего не помню. Отдельные эпизоды, фразы. Помню, что звонил Саша, велел привозить меня к Смирнову в нейрохирургию. Помню приёмную. Плачет девочка. Упала с дерева. Ей наложили швы на колено. Саша тащит меня вверх по лестнице. Ноги не слушаются, всё качается и плывёт. Врач в белом халате. Приставляет к моей голове какие-то наконечники. Экран монитора. Меня просят показать язык, достать пальцем до носа. Носа я не нахожу, пропал. Палата... Я доказываю, что не могу лечь, что у меня маленькая девочка. Мне жестко возражают, что поэтому и придётся лежать. Приносят капельницу. Начинаются судороги. Меня колотит и подбрасывает вверх. Бегают сёстры.  Приносят одеяла. Я снова куда-то проваливаюсь.

  Глава 5  Нейрохирургическое отделение
 
  Возле кровати стоит баба Оля, пристально смотрит на меня. Как всегда опрятная, светлая. После смерти она ко мне ни разу не приходила.
- Баба Оля, как тебе там?
- Ой, сладко, сладко, как сладко!
  Открываю глаза, Саша сидит возле кровати. Очень серьёзный, повзрослевший.
- Ну, как ты, мам?
- Я лучше. Домой пойду. Как там Оля? Ей в школу.
- Оля нормально. А ты 21 день пролежишь. И лежи, если жить хочешь и если о ребёнке думаешь. Диагноз подтвердился -  ишемический инсульт. Ещё вовремя тебя поймали. А я с твоей врачихой поговорю. Твоего лечащего  врача звать Смирнов Владимир Петрович. Он и не таких поднимал, с того света вытаскивал. За Ольку не беспокойся. Я у них был. Всё нормально. Я им на завтрак картошку сварил. А тебе нужно лежать.
  О том, что нужно лежать я поняла позднее, когда пошла к телефону и упала в коридоре. И уже две недели после этого не вставала.
  Меня приехали навестить отец Георгий и матушка Ольга. Отец Георгий сказал очень просто:
- Я всё понял.
  И от его слов мне стало удивительно спокойно и радостно. Я попросила причастить меня. И на следующий день отец Георгий выполнил мою просьбу.
  Потом приехал о. Евмений с Александрой. Они уже  знали все подробности, говорили, что за меня все молятся. О. Евмений заявил, что прямо сейчас едет в администрацию, чтобы выступить в мою защиту и вразумить моего непосредственного начальника. Я возражала, пыталась доказать, что это ничего не изменит, что в конце концов просто грозит неприятностями. Но он был непреклонен. (К главе он так и не попал, т.к. тот уехал в длительную командировку в С.-Петербург).
  Как-то Саша вёз меня на коляске по коридору и не без юмора заметил:
- Что, писательница-фантастка, исполнилась твоя мечта?
- Какая мечта?
- А ты что, уже забыла? Ты мне всё говорила, что вот, Санечка, буду я старенькая, ты меня на коляске возить будешь. Так что у тебя пока все мечты сбываются.
  Саша был моей сиделкой. Доставал лекарства, покупал системы для капельниц, беседовал с врачами, выносил утку.
  Палата была большая. Десять кроватей. Сюда же привозили послеоперационных. Труднее всего мне было привыкнуть лежать на деревянном щите (после домашней кровати). Боли я не испытывала. Только страшная слабость. И ещё какая-то внутренняя пустота. Было такое ощущение, что ураган по досочкам разобрал мой дом, который я строила десять лет. И теперь,  я стояла перед развалинами, словно решая для себя: "Что делать? Разбирать развалины или идти прочь?"

Я иногда думаю о том, что Господь неимоверно устаёт от наших нескончаемых просьб и сетований.
Исполнит ли Он  просимое? Это зависит от нас. Насколько мы успеем восстановить утраченное. Сможем  ли мы восстановить то молитвенное общение, в котором пребывали по милости Божьей?
Без поражений не бывает побед. Пророчества даются мудрым и терпеливым. Иной пророк лишен дара толкования пророчеств  своих. На  всё  воля Божья.
Вот скажут тебе:
- Что ты делал такого-то дня, то ты будешь делать через шесть месяцев. Помнишь - ли ты, что делал такого-то дня? Но, когда минует шесть месяцев, возликуешь, ибо вспомнишь, что говорилось  тебе и вера твоя преумножится.
Иногда  умышленно утаивается от нас будущее, чтобы не уповали на лёгкость побед и не наторели в лености, иногда, чтобы не испугались предстоящих сражений.
Будем крепиться.  Ибо на нас уповает Господь. Но не открывает нам Господь всего сразу, чтобы не навредить ни нам, ни ближним нашим.
Так что будем прудиться каждый  на ниве своей до времени, пока Господь  не соберёт  всё воинство Своё. Слово Божье  людям нести, тем, кто в жажде. Ближних своих терпеть. Сатана тешится через них. А они упрямы – дудка в руках сатаны. Но придёт и их время.  И принесут они покаяние. Ибо давно уверовали, но в гордыне своей тешат лукавого. Догорает масло  в лампадах их, еле теплится, а они не хотят «унижаться» - идти и масла купить в лавке церковной.
Оставим  их. Станем искать  вехи, указатели. Смотреть выше, взирать на небо. Слушать голос Творца и  пророков Божьих.  Ибо скоро  праздник «Сбора урожая».  И испытает  Господь нас по плодам нашим. По плодам различит Он детей Своих.
И пошлёт Господь  Ангелов Своих охранять  до времени детей Своих.

  Удивительно, но в больнице  я поняла, как много у меня друзей. Ко мне нескончаемой вереницей шли и шли посетители. И хотя,  я ещё была слаба и очень уставала, но была  рада всем. Обеспокоенный Владимир Петрович  обратился ко мне однажды с вопросом:
- Может быть,  прекратить  доступ к телу?
Но, махнув рукой, ушёл…
Это было в тот день, когда меня навестили мои коллеги - главы администраций сельсоветов и города Наволоки. Среди них была и мой зам. (она исполняла обязанности главы администрации в период моей болезни). Они все были изрядно навеселе. Татьяна пыталась поправить мою подушку и чуть не отвернула мне голову, она себя плохо контролировала, наклонялась ко мне (дыша перегаром)  и доверительно шептала:
- Вам не нужно ничего предпринимать. Известная вам дама всё устроит. Только не беспокойтесь.
Она была счастлива и слишком пьяна, чтобы обратить внимание на моё состояние. Она только что женила своего сына,  и свадебный угар ещё не выветрился из её головы. Про себя я называла моего зама - мой Сальери (в шутку). Дело в том, что я частенько ловила на себе её  колючий взгляд.  Но, в последствие, эта шутка оказалась пророческой. 
Находясь на больничной койке, я не испытывала ни боли, ни страдания. Внутри, наконец-то, поселился  мир и тишина. Более того, то была тихая радость, необъяснимая мною тогда. Это теперь я понимаю, что Господь взял на Себя все мои боли и страдания и понёс меня на Своих руках. Как я благодарна Ему за этот период покоя, осмысления прожитого, переоценки ценностей. Я смогла, не спеша, всё разложить по полочкам. Сама, для себя, ответить на вопросы: «Что со мной произошло? Почему? Зачем? Кто со мной? Кто против меня? Как себя вести дальше? Для чего всё это случилось со мной?» Тогда, в тишине, я и начала постепенно распутывать клубок событий, анализируя всё произошедшее, вытягивая за нити памяти события прошлого. И постепенно всё встало на свои места.

  Чтобы что-то начало меняться вокруг, допустим это вначале  в нашем сознании (разрешим этому изменению иметь место быть). Только когда изменения произойдут в нашем сознании (в мире духовном), они произойдут на самом деле (материализуются).
  Научимся быть волшебниками. Изменим себя. Изменим объём и форму своего сосуда. Вспомним работу стеклодува и направим наши стопы в мастерскую Господа. Там он работает над душами избранных. Но важно искать  помазания. Без помазания лопнем, как мыльный пузырь. Без помазания нет прочности, нет радости. Растягивать сердце больно без помазания Божьего. С помазанием - это восторг и трепет, страдание и радость несказанная. Муки восторженные - это почти необъяснимо. Забыть себя и обрести  себя в иной новой форме, вышедшей из рук Творца.
  Чем больше мы весим в собственных глазах, тем сильнее наше земное притяжение и тем труднее нам подняться к небу. Опустошим себя для Бога. Избавимся от лишнего. Решим вопросы  приоритетов. Освободимся от мелочей и нерешённых проблем; они, как стропы, фиксируют нас и не позволяют двигаться вперёд.

Тогда (больше года назад),  после презентации районного отделения милиции, отношение ко мне моего начальства резко переменилось. Бывшие партийные тётки, комсомольские вожаки и судьи оступившихся, не прощают перебежчиков (тех, кто так легко предаёт идею). Ведь они столько сил потратили на то, чтобы стереть с лица земли само понятие православия, разрушить эти  «рассадники  мракобесия». Они столько сил положили на строительство домов культуры, театров и клубов. Это они вместо крестных ходов ввели «демонстрации», а вместо райисполкомов – «администрации». Им не понятно, как вообще толпа может жить без «администрирования». Масла в огонь подлило событие в день посёлка Дьячево.
Традиционно в русских сёлах проходят «годовые» праздники – Дни села. Приурочены эти праздники, как правило, к престольному празднику сельского Храма или дню памяти святого, покровителя этих мест. Наш День посёлка традиционно отмечается в субботу, ближайшую ко дню памяти Святого Макария Унженского и Желтоводского, основателя Макарьев-Решемского монастыря (7 августа). Здесь мне хотелось бы подробнее остановиться на истории Решемской обители и немного рассказать о его основателе, используя материалы И.Баженова (Кострома, 1904 г.).

Глава 6  Преподобный Макарий

Село Решма славно тем, что именно в этой слободе в начале 1612г. останавливался князь Пожарский, направляясь с войском  из Нижнего через города Кинешма и Кострома для избавления Москвы от поляков. В правление царевны Софьи Алексеевны Решма была в числе других наград пожалована за второй крымский поход ближнему боярину царственной печати и государственных посольских дел  оберегателю  князю Василию Голицыну. Но в особенности Решма известна по устроенному вблизи её монастырю, который называется Макарьевским, потому что основателем её признаётся преподобный Макарий  Унженский и Желтоводский чудотворец.
Родившись в 1349 году в Нижнем Новгороде от зажиточных и благочестивых родителей (Иоанна и Марии), Макарий  ещё в юности возненавидел суету мирскую и возлюбил жизнь отшельническую. Двенадцатилетним отроком он тайно от родителей принял от архимандрита Дионисия Иноческий чин в Печорском монастыре, что в 3 верстах от Н.Новгорода, - где под руководством этого наставника и проводил жизнь самую строгую, примерную, украшаясь смирением, целомудрием, молитвенными бдениями.
Чтобы избежать мирской славы и похвал за свои великие подвиги, смиренный инок пожелал скрыться из Печорской обители,  и отправился вверх по течению Волги. В 160 верстах от упомянутой обители Макарий облюбовал,  повыше слободы Решмы,  нагорное место на берегу Волги,  и здесь устроил небольшую келью, в которой, теперь уже вдали от мирской суеты и славы,  немалое время подвизался в подвигах бдения, поста и молитвы. Сюда-то к пустынножителю, мало-по-малу,  стали многие из ближних окрестностей приходить за благими советами,  и давали обет проводить вместе с Макарием подвижническую жизнь. Тогда для собравшейся здесь братии он основал обитель во имя Богоявления Господа нашего Иисуса Христа, известную под именем Макариевской пустыни. По устроении последней с назначением Игумена для братии, Макарий недолго пребывал здесь;  по великой любви к безмолвному уединению, он тайно удалился вниз по р.Волга для основания других обителей.
Позднее им была основана Желтоводская обитель, которая была разорена татарами до основания. В 1439 г. подвижник  Макарий основал третью обитель известную прежде под именем «Макариевой новой пустыни», а ныне под именем Макарьевского монастыря.  В этой пустыни великий подвижник скончался 25 июля 1444 года 95 лет от роду, быв погребён со всею подобающею честью за свои подвиги и чудотворения. Честные мощи преподобного Макария обретены 12 окрября 1671 года.
За всё время своего существования Макарьев монастырь имел очень скудные источники содержания и постепенно приходил в упадок. В смутное время междуцарствия обитель вместе с Решмой подверглась в 1609 году нападению поляков, которые под предводительством Лисовского грабили и беспощадно опустошали огнём и мечём приволжские города.
Видимым образом сам преподобный Макарий являлся среди русских воинов и помогал им отражать атаки поляков. Причём стрелы, выпущенные в Святого, отражались невидимой силой и поражали неприятеля. В признание за помощь в избавление от неприятеля, жители Решмы и Юрьевецкого уезда возобновили Макарьевскую обитель. Но настоящего расцвета монастырь достиг в правление игуменьи Досифеи.
В августе 1901 года обитель была преобразована в Макарьев женский монастырь. Потрясения революционного времени и неслыханные гонения печально отразились на судьбе обители.
Незадолго до второй мировой войны обитель закрыли ввиду того, что сёстры до последней минуты утверждали Православие, что было крайне неудобно безбожным властям. Монастырь разрушили. Из кирпича во время войны выложили взлётную полосу (рулёжку) запасного аэродрома в районе д. Салтаниха  Решемского сельсовета. Страшная расплата настигла тех, кто  крушил монастырские своды и иконы. Одному распорол живот бык, другого сбросили с поезда, у третьего отнялись ноги (по воспоминаниям очевидцев он выплясывал на иконах). Да и потомки «разрушителей» заканчивали свою жизнь трагически (отличались страшным непочтением к родителям и погибали молодыми).

Глава 7  Поле чудес

Но вернёмся к  Дню посёлка. Поскольку я работала главой администрации Дьячевского сельсовета, то отвечала за сценарный ход праздника. Со мною согласовывали сценарий и список выступающих. Мы договорились, что первым слово возьмёт настоятель нашего Храма Покрова Пресвятой Богородицы. Он поздравит жителей с праздником и скажет несколько слов о Святом Макарии. Затем выступит директор санатория «Решма». Далее шёл большой, тщательно продуманный и выверенный сценарий, где было и чествование ветеранов, и юбиляров-супругов, и выступление детской цирковой группы  из  г. Наволоки. Но вместо краткого приветственного слова и поздравления, батюшка  начал говорить проповедь. Он говорил о последних временах, о том, что жители посёлка не ходят в Храм Божий. В общем, говорил он так долго, что мне начали делать знаки, как бы выступающего прервать и со сцены убрать. Но как я могла остановить священника или увести его со сцены? В общем, праздник был «подпорчен» в самом начале. Директор, не привыкший долго ждать, был крайне раздражён и затаил на меня обиду. Вдобавок ко всему,  пошёл дождь,  и выступление цирковых артистов пришлось перенести в тесное неприспособленное помещение.
Разумеется, после этого,  директор  позвонил кому надо. Он был возмущён. «Что себе позволяет эта выскочка?» Он ещё не мог успокоиться  после случая с землёй, когда санаторию пришлось выложить кругленькую сумму на  изменения в проекте газопровода.
В то время зарплату нам не выплачивали (шли лихие 90-е…). Выживали,  кто как мог. Заготовки, подсобное хозяйство, бартер…  Наши сельские учителя на своих земельных участках завели кто курочек, кто свиней,  кто коз.  Сажали картошку и прочие овощи. Тогда это был вопрос выживания. Продукты по карточкам…  Вот и приходят ко мне на приём наши педагоги. Приходят очень возбуждённые  и напуганные.  Директор по их участкам надумал вести газопровод (согласно проекту), предлагает им участки освободить, а тем, у кого постройки имеются выплатить по 5 тыс. руб. компенсации. Некоторые плачут: «Что делать?»
А что делать - ничего не делать. Я им разъяснила, что директор, хоть он и руководитель  санатория, но законы нарушать никто ему не позволит. У всех владельцев земельных участков на руках документы на право собственности на земельные участки. Все собственники законопослушные – земельные налоги платят исправно. Более того, директор проект газопровода сделал, а вот отвод земельного участка под газопровод в своё время не произвёл. Так что закон на стороне собственников. А уж продавать свои участки санаторию «Решма» за 5 тыс., или не продавать – это дело добровольное. Тогда меня предупредили, что «Он» мне этого не простит. Директор был опытным руководителем (сейчас его уже нет в живых), грамотным, долгие годы содержал на балансе санатория жилой посёлок и социальную сеть. Благодаря ему в нашем посёлке появился Храм. Но вот во власти себя не ограничивал и чужих авторитетов не признавал. Много в каждом из нас контрастов - хорошего и плохого, того, чем мы гордимся и о чём не хотим вспоминать. Но остался в посёлке Храм Покрова и на каждой службе священник возносит молитву за строителей, служителей  и благоукрасителей  Храма.
Иногда ко мне приходят очень глупые мысли. Вот умру я, понесут меня во гробе. И придут меня проводить друзья и знакомые. И эта придёт, и этот , и эти… И «Эта»…? А она почто пришла! Нет, я её не пущу на свои похороны!  Нечего ей там делать! И смех и грех…
А Храм у нас красивый, особенно изнутри. Построили его из бывшей проходной. Пристроили сначала алтарь, потом колокольню. Отец Георгий в строительство Храма всю свою душу вкладывал. Это был его первый Храм. Матушка Ольга расписала иконостас и остальные храмовые иконы с особой любовью. Она архитектор по образованию, кроткая и смиренная, оказалась великой труженицей.
После открытия Храма жить в нашем посёлке стало легче. Перестали происходить страшные трагедии, которые продолжались до этого нескончаемой чередой.  Это выражалось в гибели людей, причём молодых,  и,  в основном,  мужчин.
Посёлок наш стоит в чистом поле, продувается со всех сторон. Но место болотистое. Поэтому-то дома наши (типовые девятиэтажки) поставили на сваях. Изначально посёлок строился для сотрудников санатория «Решма». Занимаясь в 90-е годы присвоением адресных признаков  населённым пунктам, я долго ломала голову, как назвать наш посёлок. В деревнях всё было просто – улица Дачная, Зелёная, Напольная, Волжская, Строительная и т.д. Наш посёлок все называли «Поле чудес». Не потому ли, что чудес в нашем посёлке было более, чем достаточно. Просто слетелись на строительство такого значимого объекта птицы разных мастей – от ворон до воронов. Все молодые, много «безбашенных». Жили в общежитии, потом в квартирах на две-три семьи. От избытка энергии некоторые начали заводить запасные аэродромы. А поскольку все друг друга знали, то это скоро становилось общим достоянием. Вот тут-то и стали происходить страшные трагедии с мужчинами. Я не хочу говорить о том, что погибали люди непорядочные,  и их смерть была «карой небесной».  Вовсе нет. Среди погибших и умерших были и  достойные люди. Но то, что умирали только мужчины, пугало. Одни вываливались с балкона, другие умирали за рулём машины или погибали в страшных муках во время её ремонта, третьи падали с крыши. Смерти были самые нелепые  и неожиданные. Стали поговаривать, что это место проклято. И что в одном из местных болот утопилась девушка, жестоко обманутая и брошенная своим возлюбленным. Она то и прокляла перед  смертью всех молодых красивых мужчин. Так что с весны до поздней осени ядовитые испарения  лишают разума молодых мужчин, а по ночам, когда они открывают окна или стоят на балконе, им слышится завораживающий манящий голос несчастной утопленницы. Некоторые идут на её голос и …
Ещё,  работая в санатории, будучи депутатом районного Совета, я пригласила настоятеля Троицко-Успенского Кинешемского собора, ныне покойного,  отца Алексея для освящения посёлка (до приезда отца Георгия).  Посёлок обошли крестным ходом, освятили дома, общежитие, школу, детский сад и даже нашу «Ниву». Потом,  у дороги установили памятный камень и большой деревянный поклонный крест. Несколько лет отец Георгий также обходил посёлок крестным ходом. «Испарения» уменьшились, смерти затихли. А с открытием Храма и вовсе стали редкостью.
Так что назвала я наш посёлок (будучи главой администрации) не Поле Чудес, а микрорайон санатория «Решма» д. Дьячево. А, когда на колокольне Храма  установили колокола, то поплыл над нашим посёлком колокольный звон – удивительно чистый, радостный, исцеляющий. А болота осушили, насажали деревьев, разбили цветники. Здесь мы вырастили детей, состарились, угомонились. Здесь, возле Храма, мы и будем доживать свой век.

  Господь уже столько дал нам. Если бы мы были более усердны, то  ушли бы дальше. Но Господь никого не торопит и не принуждает. Нам открыто слишком много, чтобы просто так взять и отмахнуться и сказать, что это – игра воображения.
И в нашей власти услышать или не услышать слова Господа:
« И не надоело ли вам питаться объедками с чужого стола. Придите и Я приготовлю для вас то, что нужно именно вам, что вам полезно и буду Сам служить вам.
Я страдаю от того, что вы Меня не слышите.
Дети Мои, придите ко Мне,  и Я утешу вас, исполню вас радости и Любовь Моя исцелит все ваши зияющие раны.
Я научу вас языку  Любви, и тогда вы сможете слышать друг друга».

И не удивляйтесь этим словам. Господь не считает наши падения, а считает наши победы. Наши поражения – Его боль, наши победы – Его  Слава.
  Ликуйте небеса о восставших грешниках, о новых душах, спасённых и воскресших для новой жизни. Славьте Отца Небесного и Его великое милосердие и безмерную Любовь.

Глава 8  Кто есть кто…

Через несколько дней в районный центр вызвали моего зама - Татьяну. Вернулась она оттуда очень серьёзная и сосредоточенная. На мой вопрос – зачем её вызывали, она сказала уклончиво, что не может мне этого сказать. Я почему-то  не удивилась и произнесла тогда очень для меня странную фразу: «Что ж, это твой выбор». Возможно, фраза эта была продолжением моего очередного сна.
А сон был действительно знаковый. Взбираемся мы с нею на высокую гору. При этом помогаем друг другу преодолевать уступы и опасные участки. И вот, почти у самой вершины появляется другая гора. Пониже нашей. И вот, в той другой горе, открывается окошко, в нём появляется одна известная в районе дама  (между собою мы называли её лошадь, за мощную нижнюю челюсть и отсутствие женственности) и манит мою спутницу к себе. Та оставляет меня  и ловко перебирается на соседнюю гору, забирается в открытое окно, окно закрывается. Я остаюсь одна и продолжаю подъём. Взобравшись на самую вершину, я обнаруживаю там большую старинную икону. Икона не простая. Я (очевидно заранее зная, что делать) вынимаю сзади несколько дощечек и  достаю из иконы небольшой деревянный ящичек (чем-то напоминающий школьный пенал). В нём лежат святые мощи.
Вскоре глава района лично вызвал меня к себе. Когда я зашла в кабинет, он взглянул на меня крайне сурово и, не предлагая сесть,  заявил:
- Всё, с меня довольно. Я не потерплю у себя главу администрации, которая лоб крестит. Устроили тут у меня форменное безобразие, цирк.
Я попыталась возразить:
- Да, но и наш президент по центральному телевидению перед всем народом лоб крестит и никто его не осуждает.
Но напрасно:
- Ну и пусть этот клоун делает что хочет. А я у себя этого не потерплю. Пиши заявление по собственному желанию, или переходи на место зама. А её я вместо тебя поставлю.
- А если не напишу?
- Что? Да ты знаешь, кому ты это говоришь? Да я от тебя мокрого места не оставлю. Вылетишь отсюда в два счёта.
- На всё Божья воля.
После этих моих слов мой шеф сделался красным, сжал кулаки, а потом, стукнув кулаком по столу, закричал:
- Божья? Божья,  говоришь! Так вот, запомни, я здесь царь и бог. И как я решу, так и будет!

Итак, война объявлена. Я сделала свой выбор. Хотя и не сразу. Я всё ещё колебалась. Двое детей. Муж на группе. Я склонялась к тому, чтобы действительно перейти на место моего зама. Да и чем плохо? Ни за что (по-крупному) не отвечаешь, делаешь свою работу и спишь спокойно. Я решила взять благословение у о.Евмения. Но напрасно,  он был крайне категоричен:
- И не выдумывайте. Да как он может. Да вы столько для людей делаете. Не соглашайтесь, ни в коем  случае не соглашайтесь. А мы за вас молиться будем. В общем,  я не благословляю.
В то время для меня все священники были непререкаемыми авторитетами. Раз в рясе, значит – святой. Я и мысли не допускала, что он может ошибаться, или преследовать свои личные интересы. Я отказалась от предложенной должности зама  и не стала писать заявление по собственному желанию. Это была страшная дерзость и вызов с моей стороны.
  Но дома я встала перед иконой и обратилась с молитвой к Богу:
- Господи, ты видишь меня, мои мысли, мои поступки. Я знаю, что всё, что Ты мне посылаешь, мне по силам. Я готова нести свой крест и далее. У меня есть семья, и я забочусь о ней. У меня есть работа, есть подчинённые и я руковожу ими. Но «царь и бог» - это не мой уровень. Господи, возьми на Себя всех «царей и богов» и,  Сам разбирайся с ними.
После этого мне стало легче. Я успокоилась и как бы уже смотрела на всё со стороны. Хотя это сейчас мне легко рассуждать, когда всё уже позади. А тогда я оказалась в эпицентре страшных событий.

Как важно не искать  врагов внешних, а смотреть  внутрь себя. Что мы чувствуем? Как мы реагируем на агрессию? Если мы на зло отвечаем злом, в чём наша заслуга? Чем  мы лучше тех злодеев, которых показывают в фильмах? И не живёт ли в нас жажда мести? Не может Дух Святой пребывать в месте нечистом, жить среди собак. Ибо травят собак, стучат палкой по забору, по стенам дома нашего  и выскакивают собаки и бросаются с лаем на обидчика своего. И бегут за обидчиком и двери дома раскрыты нараспашку. Заходи кто хочешь. И сквозняки гуляют по дому – выдувают тепло.
Дух Святой любит Тишину. Изгоним собак злобных и бешеных. Найдём сторожей мудрых. Призовём  их из сердца своего. Растолкуем им их цели и место. Объясним, как себя вести. Станем держать  двери закрытыми, не выпуская тепло и  не впуская врага в дом свой. Ибо может постучать и выманить охранника один, а в дом ворвутся – многие. И тогда худо наше  дело. Ибо в доме всё перероют и похитят самое ценное – тишину и покой. Не допустим  расхитителей в дом наш. Враг хитёр и изворотлив. Вызывая «праведный гнев», он в это время наносит удар в спину. В моменты нападения призовём силы небесные, Господа Иисуса Христа, Ангела Хранителя и всех Святых, творя молитву.
Пост и молитва – наше  оружие. Ибо  мы сражаемся не с человеком, а с духовными силами. Их тьма и окружают нас повсюду. Силами человеческими их не одолеть. Но Господь может всё. Одно имя Господне  и крест Господен оградят нас от страшных ударов, и стрелы вражеские рассыплются в прах, и враг будет посрамлён.
Но не пристало нам с врагом сражаться его оружием. За тысячи лет он овладел им в совершенстве. Ложь имя его. И нет правил у него. Поднимем  меч молитвы и щит веры и рассеется враг.
Пост – крепкие запоры на ставнях и дверях. Пост – это уплотнение материала стен, это ясность ума, это острота зрения, это  точность удара. Только пост поможет увидеть врага, поможет стать сильным и энергичным. Пост предотвращает гниение, разложение всякое и брожение ума. Пост придаёт правильную форму и открывает нужное направление. Пост и молитва сегодня – друзья наши, сегодня и впредь.  

И снова сны, сны. То мне снилось, что я собираю в лесу иконы – большие и маленькие, очищаю их от травы и мха. То вижу, как на дом надвигаются страшные чёрные тучи, нависают над самой крышей, грохочет гром, страшно…
Начальник мой никогда не бросал своих слов на ветер. У него был огромный опыт по укрощению строптивых подчинённых. В районе его боялись. Один руководитель из Решмы как-то в разговоре со мною обмолвился: « Да на него не одна пуля припасена…» Тогда меня эта фраза ужаснула. Сейчас я понимаю,  о чём шла речь.
Меня «обложили» по-серьёзному. Начались проверки, ревизии. Копали глубоко и настойчиво. Нужно было найти серьёзное нарушение. Но оно, как назло, не  находилось.
Всё это я перебирала в памяти, лёжа на больничной койке в отделении нейрохирургии.
Да, много всего было. Много было всякого. Были моменты, о которых не  хочется вспоминать. Были уроки, назидания, испытания, «проверки на вшивость» - так я называю жизненные ситуации, определяющие человеческую порядочность, готовность прийти на помощь,  пойти на служение и даже на подвиг. Ну, про подвиг, конечно же, я завернула. Но было всякое.
Была поножовщина на дискотеке (не нашёлся участковый и пошла я, думая, что, слава Богу, только что вымылась в ванной и одела всё чистое). Но обошлось.
Была жалоба жильцов на запах в подъезде… Вскрывали дверь квартиры. Там был обнаружен труп (несчастный случай – мужчина менял электрическую лампочку и упал со стула). Но тогда дверь вскрывали мужики.
Было орущее два дня радио и «непонятка». Тогда я выбивала дверь сама. Пожилая женщина развешивала бельё на балконе и упала, ударившись головой о порог, так и не сумев возвратиться в тёплую комнату. «Скорая» отказалась везти её в больницу, было слишком поздно.
Была машина с рыбаками (военными), ушла под лёд сразу, никто не успел выбраться. На Волге у Решемки. Здоровые мужики. Тогда я впервые видела работу водолазов. Запомнилась фраза: «Работаем». Их поднимали по одному, обвязанных верёвкой,  на кромку льда. Крепкие, молодые, сильные. Грузили в бортовую машину. Нелепо…
Был  цинковый гроб из Владикавказа. Молодой майор, который так и не разрешил открыть гроб. Солдатики, их испуганные глаза. Крик матери, салют и чувство вины …
Было два детских гробика и два брата-первоклассника в одинаковых чёрных школьных костюмчиках. Один тонул в пруду, другой бросился его спасать.
Был звонок  в 2 часа ночи:
-Тёть Лен, приди. Я одна, помочь некому.
Мой первый покойник, которого я обмыла и одела. Потом было ещё два. Но никогда не привыкну к смерти. Это «нечто», что уравнивает абсолютно всех: «царей и богов», слуг и господ, богатых и бедных, красивых и уродливых. Единственные, кого не уравнивает смерть, это праведники и грешники. Они умирают по-разному. И лица у них разные. Одни – словно уснули, других настигла смерть и они «смердят». Не зря говорят: «Не смотри, как человек живёт. Смотри, как он будет умирать».

Глава 9  Кресло-коляска

После того, как я упала в больничном коридоре, возле моей кровати поставили каталку. Теперь, в случае необходимости, из палаты я выезжала на личном транспорте. Говорила я довольно сносно, но вот правая рука слушалась плохо, а нога вообще была вывернута ступнёй вовнутрь. Однажды,  я возвращалась в палату на своей каталке, навстречу с дивана (у окна) поднялась Валентина  (мой Ангел-Хранитель и главный бухгалтер сельсовета по совместительству – человек чистой души, честный и преданный). На диване остался сидеть её муж. Я лихо подкатила к ним и тут увидела, как он побледнел, вцепившись костяшками пальцев в обивку дивана,  и всё время не сводил глаз с моих ног. Я была смущена. Говорили ни о чём, я натянуто шутила. Валя проводила меня в палату. Я тихо спросила её, что с мужем, почему его так испугал мой вид.
«У него мама уже много лет лежит парализованная и он представил, что и вы…, - как бы извиняясь, пояснила она, - он её очень любит».
Но я не сомневалась в том, что всё будет хорошо, я буду ходить. Были к этому и знаки.
Как-то в тихий час по моим ногам начали бегать какие-то «тараканы». Я сбросила одеяло и начала стряхивать руками невидимых насекомых с простыни на пол. Но, к моему удивлению, никого не увидела. Я закутала ноги, но через некоторое время таракана по ногам забегали снова. Мои соседки по палате успокоили меня, сказав, что это просыпаются мои ноги.
На выходные нас в палате осталось трое. Женщина (велосипедистка, которую сбила машина), я  и ещё женщина из района. У велосипедистки была разбита голова, брали пункцию. К ней каждый день приходила дочь и всякий раз говорила, что больше не даст ей велосипед, так как её уже второй раз сбивает машина. Но велосипедистка стояла на своём и твёрдо заявляла, что как только выпишется, то тут же сядет на велосипед.
В воскресенье к «велосипедистке» пришёл отец Нестор (сухощавый, в возрасте монах, её духовный отец), пришёл, чтобы её соборовать. Мы тоже напросились на соборование. Платка у меня не было. Я накрыла голову полотенцем. Волоча больную ногу, перебралась на соседнюю с «велосипедисткой» кровать. Соборование продолжалось около часа. В конце о. Нестор пообещал, что назавтра причастит нас.
Я встала и пошла к своей кровати. И только, оказавшись на середине палаты, поняла, что иду, иду нормально, что моя нога встала на место. Я смеялась и плакала, плакала и смеялась: «Смотрите, я пошла, я пошла, смотрите…»
Причём, я не молилась усердно: «Господи, сотвори чудо!» Не думала, что вот, после соборования… Я ни о чём таком не думала. Я просто встала и пошла.
С рукой всё было сложнее. Я заново училась писать. Выводила некрасивые, корявые буквы, но очень старалась. И хромота прошла не сразу. Но, слава Богу за всё!!! Да, дивны дела  Твои, Господи -  «слепые прозревают и хромые ходят, прокаженные очищаются и глухие слышат, мертвые воскресают и нищие благовествуют» (о глухих речь пойдёт позднее).
Потом к нам в отделение привезли девушку. Её нашли на стройке. Она была вся в крови и ничего не помнила. Её поместили в реанимацию. Когда её осматривал врач, она очень кричала. А мы всей палатой молились за неё, читали акафист Николаю Чудотворцу. Через несколько дней её перевели к нам в палату. Она не просто выжила, она – не сломалась, не озлобилась, хотя ей очень досталось. К ней приходили друзья,  и она с ними даже шутила. Её лицо постепенно принимало человеческое очертание. Мы видели, что это милая девушка из хорошей семьи (её родители поочерёдно сидели возле неё).
Так, глядя на чужую боль и страдания, я стала спокойнее относиться к своей болезни. Я решила, что договорюсь со своей болезнью. Я успокоилась. Я сложила этот  «урок» в копилку своего жизненного опыта. И ещё: я простила всех, кто причинил мне боль и страдание. Я просто сказала:
- Решай сам, Господи, как поступать с этими людьми. Я им не судья Мне их просто жаль. Ибо не ведают, что творят.
Я поняла, что если мы совершаем что-то нехорошее, то рано или поздно за это нам придётся расплатиться.  Дело в том, что я хотела уволить за должностное преступление  одну из своих подчинённых, теперь пытаются уволить меня.
Я вынесла для себя полезные уроки и сделала выводы:
- что бы с нами не случилось, мы должны принимать всё с твёрдым убеждением, что на всё воля Божья, принимать со смирение и покорностью;
- как бы ни были плохи наши дела, всегда найдётся кто-то рядом, кому во сто крат больнее и тяжелее, так что нужно устыдиться своего малодушия и безверия;
- что бы ни случилось, как бы плохо не было, даже если тебя предали старинные друзья, помни, что Господь с тобой, что Он рядом, Он слышит тебя, любит и готов прийти на помощь; поэтому не прерывай молитвы, не впадай в уныние.

Выписали меня  27 сентября. На воздвиженье Креста Господня. Из больницы меня привёз брат - Сергей на своей машине. Я долго бродила по квартире, потерянная и отрешённая.  Прибежала из школы Оля, заплакала. 6 лет, первый класс, а тут – такое. Мы долго стояли, обнявшись и,  чуть дыша. Потом расспрашивали друг друга, рассказывали, перебивали…
- Кто заплетал тебе косы?
- Соседка тётя Нина.
- А уроки?
- А уроки в продлёнке. Оценок нам ещё не ставят. Ставят солнышки.
- Плохо было тебе без мамы?
- Плохо.
И снова слёзы…
Пока я лежала в больнице, жители воевали за меня – собирали подписи в мою защиту. Писали президенту и губернатору. А Надежда Одоленко (женщина, которой я помогала спасать сына) отправила моему шефу письмо (мне она прислала копию). Вот некоторые выдержки из него:

…Обращается к вам крестьянка из далёкой деревни Кирилловки, которая находится на Брянщине, в том месте, где по утрам слышится пение петухов трёх Республик – России, Украины и Белоруссии, недалеко от манумента Дружбы, где однажды раз в год встречаются братья - славяне.
  … я убедительно вас прошу набраться терпения и со вниманием до конца прочесть моё письмо – обращение. Я только что  через вас и вашу районную газету думала отправить благодарственное письмо Потехиной Елене Александровне, которая буквально два  месяца назад оказала мне, совсем, совсем незнакомой, но находившейся в большой беде духовную поддержку и материальную помощь. Я плакала от радости, что на нашей планете Земля не перевелись ещё такие добродетели. И вдруг узнаю о её беде и ситуации, в которой она оказалась и находится в данный момент и как видно, мил человек, не без вашей помощи.
Да это же светильники для нашего времени, такие как Елена Александровна, и если они угаснут, то нам всем будет кабздец, и пока они хоть немножко мигают не стараться их как можно скорее потушить, а надо масло подлить, чтобы они ещё ярче светили. Таких, как она. Не ногами надо топтать, а низенько ножки подгибать в коленях. Ведь такие, как Елена Александровна, несут в мир свет, доброту, Веру, Надежду, Любовь – то, что надо для продолжения жизни земной.
Благодаря таким, как Елена и ей подобным и мы ещё дышим под небом голубым. И Господь посылает все праведным и неправедным росичку и дождик так как любит нас крепче, чем можем мы себя любить.
Господь Бог вездесущ, многомилостив и долго – долго терпелив. Очень, очень долго ждёт, но сильно бьёт, только не тогда, когда мы хочем. Потому я вас убедительно прошу, чтобы не попасть под эту кувалду, управляйте своим народом разумно, для нас написаны  слова из писания Божьего – «кому много дано, с того много спросится». Как не было недостатка в пророках до нашего века, так не будет в наш век. Они с нами рядом, а мы их не видим и слышать не хотим. Мы все буквально прельстились князем мира сего и служим ему на грани гибели. Поэтому я обращаюсь ко всем со словами:
- Добрые люди. Век этот короток. Давайте спасать детей. Давайте всем миром спасём Россию. Нам есть с кого брать пример. С таких,  как Елена Потехина, рождённых спасти Россию и не дать России умереть.
… будьте добры и разумны. Ведь этот мир спасёт только доброта.
   12.10.02 г.  Надежда

Честно сказать, меня глубоко потрясло её письмо. Я о себе так никогда не думала. И только теперь осознала, какую планку установили мне люди и Господь, и как тяжело будет мне её держать. И ещё,  я никогда не думала, что за меня так будут бороться люди, что я для них столько значу. О, это очень важно знать, что ты нужен людям, что они тебя любят и ждут, что они в тебя верят.
Руки, ноги восстанавливались. Голова – хуже. Появился необъяснимый страх и тревога. Приходила в магазин, стояла и уходила ни с чем:
- Зачем я сюда пришла? Что мне купить? Все смотрят… Что я здесь делаю?
Боялась всего – завтрашнего дня, неопределённости с работой, брани мужа.
Что-то сломалось во мне, сломалось внутри. У меня не было сил на борьбу, не было сил на «просто жить».
Пустота и бессмысленность чередовались с приступами отчаяния. А тут ещё мне отказались оплачивать больничный лист и направили меня на подтверждение диагноза в отделение неврозов (а вдруг я блефую,  и у меня не было никакого инсульта).
Но, если уж Господь вмешивается в вашу судьбу, то Он не оставит вас в трудную минуту. Уж поверьте мне, даже, если вы и не взываете к Нему ежеминутно: «Помоги, Господи!»
В больнице меня принял Рычагов Николай Викторович:
- Так, сожмите мою руку, сильнее, а теперь правой. Так… Ищем нос, настойчивее, ищем, ищем… Так… Ну, что ? Инсульт, однозначно инсульт. И последствия ещё имеют место быть. Вам бы полежать у нас, в тишине. Вам нужен сон и покой, а потом психотерапия. У нас очень хороший персонал. Ну, решайте сами. Вот мой телефон. Звоните. И не пугайтесь вы нашего отделения. Буйные лежат на втором этаже.
Таким образом, больничный  мне были вынуждены оплатить.

Мой любимый начальник несколько раз вызывал меня, предлагал мне различные должности – заведующей детского сада, методистом отдела культуры. Но я деликатно отказывалась. В январе, после очередного прессинга,  снова  легла в НХО (нейрохирургию) на капельницы. Вышла оттуда уже 04.02.03г. 

Глава 10  У короля мигрень…

В первый же день работы после моего выхода из больницы в сельсовете провели ревизию. Всего за 2003 год их было проведено аж восемь штук (ревизий и прокурорских проверок).  В результате 11.02.03 г. было издано распоряжение о том, что за плохую работу с предпринимателями,  мне объявлено замечание.  Интересно, как я, находясь почти полгода в больнице, могла работать с предпринимателями. Но мне тогда было не до споров. Я просто сказала так:  «Бог вам судья…», - и успокоилась.  А они – нет. Шла проверка за проверкой. Одни ревизоры уезжали, другие приезжали. Я постоянно  писала служебные и объяснительные.
Но наступила весна, за ней лето. Мы купили сруб и начали строить дом на своём дачном  участке в д. Сергеевка. Я не очень-то верила во всю эту затею, но постепенно меня захватила «земля» и стройка. Я возилась с грядками. И,  при этом,  чувствовала себя с каждым днём всё лучше и лучше. Свежий воздух и тишина оказывали на меня благотворное воздействие. Мы кипятили чайник  на костре, слушали пение птиц, радовались жизни.
7 июля на коллегии при главе заслушали мой отчёт о работе сельсовета в 2002 году. Было устроено очередное шоу с критическими выступлениями и насмешками.  Я положила в папку с докладом несколько  васильков с нашего участка, они меня успокаивали и придавали силы. На мне было новое ярко алое платье, от которого у моего начальника глаза наливались кровью.
4 августа мне объявили очередной выговор. Настроение было скверным. Что делать? Опротестовать взыскания в суде? Но как судиться со своим начальником? В общем,  внутри была такая пустота и горечь, что никого не хотелось видеть. Очередной нервный срыв…
Моё состояние не менялось. Полное безразличие ко всему (некая форма аутизма). Возможно,  это была защитная реакция  организма. Дома висела паутина – «пусть висит». На меня ехала машина – «пусть едет». Но, когда я действительно чуть не попала под машину, то сказала себе: «Стоп!»  18 августа Господь привёл меня  в отделение неврозов.

Целую неделю я просто спала. Меня будили, я шла в столовую, что-то ела, принимала назначенные таблетки,  и снова засыпала. Я спала и худела. Я не просто спала, я проваливалась в сон.  Крошечные таблетки вызывали сухость во рту. Но они делали своё дело. Я просто спала и ни о чём не хотела думать. Я поняла, как я устала за этот год. Я просто спала и спала.
Наш лечащий врач Анна Петровна приходила в палату, а я – спала. Я, словно маленький ребёнок, спряталась в свой домик от страха и неизвестности. Я не хотела ни о чём говорить, ни о чём думать. Оля была на каникулах у бабушки. И я просто спала. А потом я вдруг выспалась.
Я стала замечать, что в палате нахожусь не одна, что со мною лежат другие женщины – со своими  судьбами, историями, проблемами и, такие разные…Я начала прислушиваться к их разговорам, принимать в них участие и, при этом, понемногу,  отходить от своих проблем. Когда вокруг тебя много горя и страдания, когда у тебя голова цела, ноги и руки на месте, а у других эпилепсия или погибли близкие…Или эта страшно худая девушка, с удивительными бездонными глазами, отказывается есть и говорит, что в её тарелке ползают черви. У другой  -  сына посадили, обвиняют в изнасиловании, а его избили в тот вечер и он ничего не помнит. Или медсестра – самая весёлая. Её дежурства все ждут с нетерпением. У неё самая лёгкая рука и она ставит капельницы самым «безвенным» больным. А ведь её мужа (горького пьяницу и дебошира) несколько лет назад парализовало. Она кормит его с ложки. А он ругает её и пускает пузыри, как младенец.
Странная и необычная, наша врач не походила ни на одного знакомого мне врача. Её большие удивлённые глаза умели слушать и говорить. Иногда она по-детски вскакивала и убегала, и ещё – ей хотелось доверять. Я рассказывала Анне Петровне о своих снах, которые в последнее время были очень настойчивыми. Почти всегда мне снился ребёнок, которому было холодно,  и я его постоянно укутывала или куда-то прятала, или спасала от разыгравшейся стихии. Я строила замки, находила  пещеры и там укрывалась со своим ребёнком. Иногда к нашему дому приближалась страшная грозовая туча, она всегда двигалась с запада, но я пряталась с ребёнком за неприступные стены. Я не боялась за себя, я спасала малыша.
Потом я поняла, что образ ребёнка в моих снах – это моё «лучшее я». Это - то прекрасное, чистое и светлое, что способно во мне удивляться и радоваться жизни. Это то, что умеет мечтать и верить в чудо. Это то, что зовёт меня к новой жизни, что не хочет мириться с серостью и грязью, неправдой и лицемерием. Возможно, -  это моя маленькая беззащитная душа. Я поняла, что должна сделать так, чтобы моему ребёнку стало тепло и уютно. Я что-то должна изменить в своей жизни. Но что? На работе – постоянное напряжение, боязнь сделать неверный шаг. Такое ощущение, словно плывёшь в худой лодке среди крокодилов. Дома – стена непонимания. Муж постоянно винит меня в том, что я не могу жить, как все, что мне больше всех надо. Он даже мне сказал однажды, что меня посадят за то, что я воровать не умею и не хочу, что я живу для людей, но люди не благодарны, они и не вспомнят обо мне. Он так много всего говорил…
Да, да, нужно что-то менять в своей жизни. Нужно принять решение. И в моей голове началась колоссальная работа. Я постоянно думала. Я думала даже во сне, я разговаривала и спорила сама с собой. И постоянно задавала себе вопросы:
- Почему я опять заболела?
- Ради чего мне нужно справиться с этим?
- Что мне помогает?
- Какие выводы я сделала?
- Что мне делать дальше?
- Что я хочу?
На последний вопрос я очень настойчиво искала ответ:
- Остаться на работе?
- Уйти? Куда?
- Ждать? Сколько ждать?
Но чем больше я пыталась решить свои проблемы, тем глубже в них увязала. Я даже попыталась провести ревизию своих взглядов на семейные отношения. Получилось потрясающе:

Почти четверть века я живу с духовно далёким мне  человеком, который не желает взрослеть и брать на себя  ответственность за семью.
С годами между нами выросла пропасть непонимания и недоверия.
Мне всё труднее выносить непредсказуемое  поведение мужа, особенно, когда идут конфликты на работе.
Но, я не глупая женщина, значит,  меня устраивают такие отношения в семье.
  Зачем же мне нужен  такой муж?

  Я думаю, что причин несколько:

Я замужем (как все, так принято).
У моих детей есть отец.
Я забочусь о муже.
Муж водит нашу машину и следит за ней.
Иногда я чувствую себя с ним женщиной.
С ним я тренирую свою волю, учусь преодолевать трудности. Я меняю себя, изучаю психологию семейных отношений. Становлюсь более стойкой и сильной, мудрой и мужественной. Учусь думать и менять своё поведение.
С ним мне нельзя болеть  (я занята добыванием денег для семьи).
Я близка со своими детьми, т.к. у мужа с ними нет контакта.
Именно, вопреки,  или, благодаря усилиям мужа,  я теперь  уважаю себя, т.к. я – глава семьи и  меня  не страшит одиночество.
Я привыкла к своему мужу, меня не тревожит непредсказуемость в его поведении, я знаю, что он меня не предаст.
Мой муж не даёт мне надолго впадать в уныние (побыть одной), т.к. постоянно требует к себе внимания.
В общем,  жизнь у меня весёлая, скучать не приходится…

Когда Анна Павловна прочитала мои записи, она подняла на меня такие удивлённые глаза, словно увидела впервые и сказала слова, которые тогда очень повлияли на меня:
- Елена Александровна, вы удивительная женщина. У вас дар. Вы даже из кислого лимона можете приготовить сладкий виноград. У вас всё есть. Вы сами не осознаёте своей цельности и гармоничности. Я даю вам честное слово, что ещё не встречала такого удивительного человека, как вы. Да, да, у вас всё есть – воображение, дар предвидения, сила духа, куча талантов, большое сердце и вера. Это так здорово. Но у вас есть единственный недостаток, который вы не в состоянии исправить.
- Что же это?
- Вы – женщина.
- А это точно недостаток?
- Для вас – да.
Я тогда долго думала, что этим хотела сказать Анна Петровна. Она никогда не говорила ничего лишнего.

Больше всего мне нравилось ходить на групповую терапию и говорить «за жизнь» с доктором  в ординаторской. Я понимаю, что всё это были составляющие лечения. В ходе групповой терапии я поняла, что моя самооценка слишком занижена. Я во всём виню себя и только себя. Не могу дать отпор, когда мне садятся на шею. И ещё от мужа и от начальника только и слышу, что я ни на что не гожусь, что всё делаю плохо и, вообще, я самая плохая на свете жена и глава администрации. И, вдруг, я узнаю, что обо мне думают совершенно мне ранее не знакомые люди, которым от меня ничего не нужно и которым нет причины мне лгать:
- Мы хотим быть такими же сильными, как вы.
- Я хочу быть похожей на вас.
- Вы очень добрая и светлая, талантливая, с вами легко.
- Я хочу встретить девушку, похожую на вас.
- Я восхищаюсь вами.
Я была не просто удивлена. Я была потрясена и сбита с толку. Это я – никчёмная, отверженная, никому не нужная, - идеал, пример, светлый образ… В моей душе происходил переворот. Так значит, я – нормальная? И они – эти ребята, те, что пришли сюда, чтобы укрыться от жестокости и несправедливости этого мира, тоже нормальные? Выходит,  мы (все пациенты этого заведения) – нормальные, потому что не можем жить в обезумевшем мире, где всё перевёрнуто с ног на голову. И это там, за стенами этой больницы, - сумасшедший дом, а здесь – покой. И здесь тебе говорят правду, не взирая на лица:
- Ваш начальник, да он столько людей погубил. Сколько сюда через него попало.
-  А сколько женщин он затащил в свою тайную комнату…
- А зам. его за вас поплатился - в то же отделение попал с сотрясением мозга. Его у дома пятеро в масках встретили и избили. А до этого в окно бутылку с зажигательной смесью бросили. Видно не просто так…
…Таблетки обычно давали нам после еды. И вот, стала я примечать, что как то с особенным нетерпением  жду приёма этих самых таблеток «радости» (антидепрессантов), даже немного познабливает. И начала я потихоньку эти самые таблетки в кармашек складывать. К этому времени я уже стала общительной, начала улыбаться и даже шутить.

Глава 11  Ищи знаки путеводные…

Но я всё ещё продолжала метаться в поисках нового указателя. Мне  посоветовали  очень сильно сконцентрировать внимание на  проблемах, а  потом попробовать записать всё, что придёт на ум. Я последовала  этому  совету. И вот что из этого вышло:

… Судия кроток и смирен. Господь праведен и долготерпелив. Кто взойдёт на гору и не устрашится? Кто в бездну падёт? Потерпи, на тебе Господь силу явит. Зло не прейдёт.
Чти Бога и слушай сердца своего, не ходи путём нечестивых. Куда свет укажет – туда сердце позовёт. Нуди себя во смирении, но дерзай. Накопи мудрости, пряхой будь, клубок наматывай, память проси, спрашивай. Всё с молитвой делай. Проси и дано будет. Копи и раздавай, не жалей, придёт более. Силу имей. Ищи знаки путеводные. Прощения проси. Дров не ломай. Собирай по крупицам. Солнцем будь. Верой крепись. По вере человеку спасение дано. В вере сила и свет. Вера – ключ к познанию. Обрати сердце своё ко Господу.

Ничего себе, получила ответ изнутри… Да это шифровка какая-то. Уж не раздвоение ли у меня личности? Сама с собой разговариваю, сама себе указания даю. И так всё туманно: «Потерпи…, на тебе Господь силу явит…» Что, опять марафон бежать? А я мечтала о передышке.  « Ищи знаки путеводные». Какие знаки?
Нет, больше не буду никого слушать, попробую сама справиться.
Ещё и ёще  раз перечитала свои записки про мужа «Зачем мне нужен мой муж?» Да, всё, что здесь написано, правда, но,  правда ограниченная. Я как бы навесила ярлык своему мужу и не оставила ему шансов. И зачем ему напрягаться, если жена – глава семьи, если она добывает достаточно денег, если с детьми она и сама прекрасно ладит. Я говорю себе: «Как не стыдно?»
Люди удивительным образом стремятся соответствовать тем требованиям и ожиданиям, которые мы на них возлагаем. А мы? Да, мы видим пятно на одежде ближнего. Но почему-то, мы  не настолько  требовательны к своей одежде. И неужели – это наша задача – увидеть и обличить?  А что, если откликнуться на нужду человека?  Просто откликнуться, ничего не требуя взамен. Просто находиться рядом и  слушать, просто оказывать услуги и смотреть в сердце, чтобы разглядеть там первые нежные росточки доверия.
Как я немилосердна! Я жду любви, я требую любви, я надеюсь на взаимопонимание. Но, чтобы получить любовь от человека, у которого её нет, надо дать ему её. Дать для того, чтобы он мог ею поделиться, поделиться с другим, когда тому будет плохо.
И тогда я словно очнулась:

- Господь милосердный, прости мне мою чёрствость и мой эгоизм. Я сосредоточилась только на своих проблемах. Да, мне плохо, да, меня терзают сомнения. Но вокруг меня столько людей, которым в сотни раз хуже. Помоги, Господи, полюбить этих людей, понять их, откликнуться на их нужду. Научи меня, как помочь этим людям, и  послужить Тебе, Господи? Дай мне любовь ко всем  этим людям. Чтобы я смогла раздать эту любовь, раздарить её. Раздарить тем, кто так давно не получал подарков, тем кто устал от одиночества и непонимания. Господи, научи меня терпеть и прощать, научи меня выращивать в саду моей души удивительные цветы добродетели и любви. Господи, освяти мой сад, согрей его Своими лучами, наполни его свежим ветром Твоих откровений. Господи, укрой мой нежный сад крепкой стеной веры. Помоги мне, Господи, видеть все сорняки, занесённые в мой сад извне,  помоги мне вырвать все эти сорняки, вырвать с корнем. Помоги мне ухаживать за нежными ростками в моём саду. Научи укрывать их, научи поливать и подкармливать. Приди, Господи, в мой сад и, Сам,  сделай прививки на моих саженцах. Будь садовником в моём саду. Ты один умеешь отличать полезное от пустого. Ты, Один,  знаешь, принесёт ли это дерево плод, и каков он будет на вкус. Господи, помоги моему саду подняться, окрепнуть, расцвести и принести удивительные плоды!

Но я была бы не я, если бы не доводила начатое до логического завершения. Я показала сестре свои записи. Она всё прочла и спокойно заявила, что ничего странного в них нет. А фраза «кванто», несколько раз встречающаяся в моих записях,  вероятнее всего говорит об аналогии с квантовой  физикой. Есть такое явление, когда частица, изменившая свою массу, уже не может находиться на своей орбите. Причём, происходит некий скачёк. Частица исчезает с одной орбиты и, почти мгновенно появляется на другой. 
Но,  как мне не хочется скакать по неизвестным орбитам с расшатанными нервами.

Глава 12  И снова бой

Выйдя из больницы, я столкнулась с новым потоком проверяющих. Результатом этих проверок стало вышедшее в ноябре 2003 г. постановление,  согласно которому:

«За неоднократное неисполнение без уважительных причин должностных обязанностей в форме отсутствия контроля за поступлением и расходованием бюджетных средств и их целевым использованием администрацией Дьячевского сельсовета, неудовлетворительной организацией финансово-хозяйственной  деятельности (объявлено замечание от 11.02.03г.), слабый контроль финансово-хозяйственной деятельности и недостаточную разъяснительную работу с населением (объявлен выговор от 04.08.03 г.), с учётом того, что в течение года наложены два дисциплинарных взыскания, Потехину Е.А., главу администрации Дьячевского сельсовета уволить по п.5 ст.81 ТК РФ 21 ноября 2003 года».

Разумеется, что вымотанная «боевыми действиями» я ничего  уже не хотела, да и не могла. На биржу меня не ставили («с такой-то статьёй!...»), на работу не брали («Елена Александровна, мы вас хорошо знаем и уважаем, но, простите, с начальством отношения портить не хотим»). Но, не таков был «царь и бог», чтобы оставить меня в покое. Последовал предупредительный звонок из соцзащиты «Глава  приказал снять группу с вашего мужа». Чуть позже сына настойчиво попросили «уйти по собственному из МЧС»  (уйти по-хорошему). В общем или уезжай, или помирай с голоду.
Но Господь нас не оставлял. В ход пошли летние заготовки, подвернулось несколько выступлений, где я продала свои книги. Прислали деньги из Москвы незнакомые люди (они откликнулись на статьи в газетах и Интернете). Шумихи вокруг меня было много. О. Евмений подключил своих знакомых из СМИ. И ко мне домой приехали ребята из газеты «Иваново-Пресс». Вышла серия разгромных статей «Одна глава хорошо, а две…»,  «У короля мигрень и паранойя» (на защиту главы Дьячевского сельсовета Елены Потехиной встали не только сотни простых людей, но и прокуратура, суд и православная церковь).
Люди действительно поднялись в мою защиту, ходили по домам, собирали подписи – писали Президенту, Губернатору, в прокуратуру… А это тогда дорогого стоило. Я бы одна ничего не смогла сделать, я бы просто сломалась.
В тот памятный вечер пришла ко мне  Лидия Павловна (председатель совета ветеранов) и выложила на стол газетный свёрток. В свёртке были деньги. Мы пересчитали – 1950 рублей.
- Что мне с ними делать?
- Эти деньги мы собрали вам на адвоката. Идите, ищите адвоката и подавайте исковое заявление в суд на восстановление на работе. И не сомневайтесь. Люди за вас.
На следующий день в магазине сосед сунул мне в руки 50 рублей:
- Елена, вчера деньги тебе на адвоката собирали, нас дома не было – возьми.
- Но…
- Никаких но. Бери. Так люди решили.
И вот у меня ровно 2000 рублей. Позднее выяснилось, что именно такая сумма была необходима, чтобы нанять адвоката. Но это было не так-то просто сделать. Адвоката я искала очень долго. Я ходила от одной адвокатской конторы к другой. Никто не соглашался судиться с самим  непотопляемым «папой». Согласилась одна молодая девушка – Анна Владимировна  (начинающий адвокат).
Слушания проходили долго. Первоначально  – в мировом суде (где с меня сняли замечание и выговор), а затем в народном (где восстановили на работе). Сейчас (оглядывая пройденный путь) всё кажется мне простым и ясным. А тогда я шла вслепую. Но я благодарна Господу и моим «учителям» за эту школу мужества и самообладания. И ещё – я укрепилась в вере.
Кроме адвоката, со мною по судам (в качестве доверенного лица) ходил о. Евмений. В рясе, с крестом, он выглядел впечатляюще и, думаю,  оказывал  определённое воздействие на судей. Интересы главы представлял самонадеянный адвокат, предприниматель, владелец аптечной сети в нашем городе.  На суде он вёл себя  развязно, самоуверенно, разваливался на стульях, как у себя дома.  Из того времени в моей памяти осталось несколько ярких воспоминаний (кадров).
Мы шли на очередное заседание суда из  адвокатской конторы, где обсуждали ход слушаний. Январь стоял достаточно тёплый, но снежный. Анна и о. Евмений вышагивали впереди (они оба высокие, статные), я семенила сзади. Вдруг на снегу, под ногами,  я увидела иконку Спасителя. Обычная маленькая бумажная иконка (ламинированная в пластик) доставила мне столько радости, что я начала целовать её и прижимать к груди. Это был знак, это был добрый знак свыше: «Верь и по вере твоей да будет тебе».

В тот день заслушивали свидетелей. Обвинение в том, что я не достаточно работала с населением  по сбору налогов, рассыпалось (у нас был один из самых высоких процентов собираемости земельных налогов в районе). Вот тут-то наши оппоненты и проявили находчивость:
- Она не законно предоставляла своим подчинённым отгулы.
И свидетели нашлись.
Первой показания давала  наша землеустроитель:
- Да, Елена Александровна давала мне незаконный отгул. У меня тогда корова не могла отелиться. Мы всю ночь не спали. А наутро вызвали ветеринара. Я тогда прибежала к Елене Александровне в слезах и упросила  её меня отпустить. Она и отпустила. А она не имела права этого делать, так как это противозаконно. И приказа никакого тогда не издала.
Далее для дачи показаний пригласили паспортиста:
- Да, Елена Александровна отпускала меня незаконно с работы. Я тогда отравилась сильно. И у меня, простите, понос открылся. Какая тут работа. Я только до кабинета дойду, бегом обратно, в туалет. И урчание такое неприличное в животе. И течёт, как из утки, простите. А у нас посетители солидные, отдыхающие из санатория. Ну, я так и так мол, отпустите. Она и отпустила. А не имела права, незаконно. Конечно,  я потом отработала, в воскресенье выходила с пропиской. Но,  всё равно,  она меня не законно отпустила. Не имела права она этого делать.
Последней пригласили моего заместителя:
- У меня сын женился. Свадьбу играли. Забот много. Конечно, у меня дни были заработанные. Вот я у Елены Александровны и отпросилась. Два дня она мне дала. Но без оформления, незаконно. Не имела она такого права меня отпускать (при этом она  пошла красными пятнами по шее).
Судья сидела, опустив вниз глаза. Мы же переглядывались (до невозможности потрясённые происходящим).
Когда последний свидетель удалился, о. Евмений тихо сказал мне:
- Не ведают, что творят. Они в ближайшие же полгода так страшно за это поплатятся, что мало не покажется. Это же лжесвидетельство. Тем более перед священником.
Забегая вперёд,  хочу сказать, что всех троих ждала действительно страшная участь. У землеустроителя  посадили мужа по очень плохой статье. От паспортистки  ушёл муж, сын сбежал из армии.  А моя заместитель умерла от онкологии несколько лет спустя. Причём,  метостазы повредили позвоночник,  и она вынуждена была передвигаться на инвалидной коляске (как я после инсульта). Но,  перед смертью,  мы с ней примирились.  Я простила её. Как не простить? Навещала я её и перед смертью.

Глава 13  Победа

Всего прошло около десятка слушаний по моему делу. В результате 2 февраля 2004 г. Кинешемский суд вынес решение  о моём восстановлении на рабочем месте. Мне была выплачена зарплата с 21.11.03г. по 02.02.04г. и возмещён моральный вред в сумме 3 тыс. рублей. Больше меня и Анны (адвоката) торжествовал о. Евмений. Он накупил питард и устроил салют прямо под окнами районной администрации.  Я всё пыталась его  увещевать:
- Батюшка, посадют…
Но он был непреклонен:
- Всё равно стрельну…
Оставшийся «салют» прогремел уже в Дьячево. Мы ликовали. Мы праздновали победу. У нас тогда был настоящий «штаб на кухне». За чашкой чая мы обсуждали наши промахи и удачи, поддерживали друг друга и молились, искренне и просто.
Самое интересное, как реагировали на мою борьбу с «царём» окружающие. Кто-то испугался, даже здороваться  со мною перестал. Кто-то обрадовался и злорадствовал, а кто-то бросился на помощь. Много друзей, настоящих друзей появилось у меня в этот период. Так я встретила понимание и в прокуратуре (и там много порядочных людей), и в милиции (мне очень помог тогдашний начальник ). Именно он укрепил меня в вере в свои силы. Я очень благодарна этому спокойному, красивому человеку, исполненному достоинства и чести. Через него я познакомилась с Ириной  Першиной – заместителем главы администрации городского округа Кинешма, которая сыграла в моей судьбе большую роль.

Мне всё трудней усваивать уроки.
Обидно за ошибки отвечать.
Меня подводит память и вниманье.
Мне очень трудно новое начать.
Никак не научусь без боли падать,
Чтоб быстро подниматься и идти.
Мне грустно, я друзьям почти не рада.
Сумею ль их предательство простить?
И как потом идти по этой жизни?
Иль вовсе людям доверять нельзя?
Когда меня спасли чужие люди,
А предали старинные друзья.

Параллельно с реальной,  шла другая жизнь – духовная.  Шла глубинная работа над  собой, работа над ошибками. Менялись ценности. Укреплялась вера в Божий промысел. И сны, странные, непонятные, пугающие…
…незнакомая женщина ловит змей, разрезает их на куски, ест и предлагает мне. Я отказываюсь. Иду, иду…  И вдруг огромная белая птица раскрывает передо мной крылья и, как бы зависая в воздухе, парит в небе. Эта птица напоминает лебедя, но очень большая (во весь экран). Почему экран, не знаю…
С этими снами у меня случаются интересные истории. Смотрели мы с Олей Гарри Поттера. И вот, во время эпизода, когда прилетала сова и принесла посылку (перед Гарри упала метла), я увидела, как на лоджию влетела синица и начала метаться и биться в стекло, не находя выхода. Я вышла на лоджию, поймала синицу, прижала к груди, погладила и, приговаривая: «Не бойся, глупенькая»,-  понесла к открытому окну выпускать. В этот самый момент передо мной яркой вспышкой встал  сон, приснившийся в этот самый день. А приснилось мне, что я подобрала из лужи мокрую синюю птицу (размером с голубя). Но я точно помню, что это был не голубь, а именно «синяя птица». Я прижала её к груди и сказала ей: « Не бойся, глупенькая. Я тебя отпущу, как только ты обсохнешь и сможешь летать».  …Я выпустила синицу на улицу, закрыла окно и долго не могла понять, что это было?
2 марта 2004 г. мой шеф на совещании глав объявил, что Потехина растратила 15 тысяч бюджетных денег,  и с нею теперь будет разбираться Ивановский арбитражный суд.  Слушание состоится 17 марта. А у Кинешемского суда не хватило толку. Но Иваново выведет «их  всех на чистую воду».
В нашем сельсовете установилось двоевластие – две главы администрации  (моя зам.  – с 22.11.03г. и  я, восстановленная с 22.11.03г.).
17 марта мы ехали в Иваново. Аня (адвокат) нервничала:
- Их адвокат сказал, что у него там всё схвачено. Мы проиграет, Елена Александровна. Иваново- это не Кинешма. Да и о. Евмения с нами нет.
- Успокойся, Анна Владимировна. Господь не может дать победу и забрать её назад. Мы не в песочнице. Ты только верь. Верь и всё будет хорошо.
Ивановский арбитражный суд оставил решение Кинешемского народного суда без изменения.
Моему заму пришлось оставить место главы и перейти на работу в приёмную главы района. А она уже и замок в сельсовете поменяла (боялась, что я тайно проникну в свой бывший кабинет и похищу важные документы), и зама себе нового подобрала.
Мне искренне жаль, что она так легко предала меня. Ведь она  была добрейшим человеком. Всегда откликалась на чужую боль, нужду. Помню, в Мухортове, на ферме жил бомж. Грязный, немытый, он питался комбикормом. Так вот она привела его к себе домой, вымыла, вывела вшей, переодела и отправила в интернат. А ведь к нему даже близко подходить было невозможно, такая от него шла вонь. Даже, когда его везли в Кинешму уже вымытого, водитель не разрешал закрывать окно, его тошнило.

За то, что я принимала участие в заседание арбитражного суда 17 марта, шеф объявил мне выговор, а день 17,03.04г. был засчитан прогулом. Так и хочется сказать: «И вновь продолжается бой».
  Я ответила  стихами:

Я странная теперь – смеюсь и плачу,
От этого и больно и легко.
Одна я не решу свою задачу,
Когда на поле столько игроков.
Вокруг меня снуют слоны и пешки,
И лошади из свиты короля.
Сдаю назад и уступаю место –
Плывёт ладья без вёсел и руля.
У короля мигрень и паранойя,
Он одинок и так не любит мат.
И сердце у него такое злое,
Что он и сам себе давно не рад.
А на столе последних съели пешек.
Ну что, король? Пол-царства за коня?
Виват король! Коль ты безгрешен!
Ты, наконец, добрался до меня!?

Разумеется, вся эта шумиха в СМИ вокруг имени главы района  не делала ему чести. Авторитет его (и без того не высокий) катастрофически падал. А тут ещё он отблагодарил всю свою команду, с которой выиграл последние выборы (уволил с работы почти всех начальников отделов),  и нажил кучу врагов. Обиженные  коллеги обнародовали некоторые факты с подделкой протоколов во время голосования Заволжских сельсоветов, с голосованием недееспособного контингента  психдиспансера Новинки. Много рассказывали историй с тайной комнатой.  Обнародовали все случаи пьяных казусов и падений в бассейн. В общем, миф о непобедимости «царя и бога»  был развеян и в затылок ему уже дышали молодые и подающие надежду приемники.

Глава 14  Заплыв на 17 км

Время придёт, закрутит так, что мало не покажется. Но будем пребывать в Любви. Будем пристально смотреть под ноги. Куда ступаем? Испытывать себя. Бежать суеты, оставлять часы для уединения. Как только мы уходим от Бога  – уклоняемся, увлекаемся пустым, суетным. Будем постоянны и последовательны.
Важно следить за входящими мыслями. Наше это или нет? Что мы при этом испытываем? Что меняется в нас? И постоянно испытывать и различать дух.

Разумеется, я понимала, что мой шеф всё ещё на коне и внешний покой – всего лишь передышка.  Тут для него, как нельзя кстати, подошла реформа местного самоуправления. И 02.06.04г. решением сессии Кинешемского районного совета был принят новый Устав муниципального образования «Кинешемский район», где уже не значилось администрации Дьячевского сельсовета (Дьячевский сельсовет вошёл в состав Решемского сельского поселения). Теперь со мною было покончено раз и навсегда. «Царь и бог» потирал руки.
20 октября в моей трудовой книжке была сделана запись «Уволена в связи с ликвидацией предприятия». Получив на руки трудовую книжку, я удивилась, что в ней не было сделано записи о восстановлении на работе по решению суда. Было просто записано, что «запись от 21.11.03 г. сделана ошибочно».  Сколько крови стоила мне эта ошибка, и не только мне.
Мы всё ещё хотим, чтобы наши поля лесом не зарастали, мужики в деревнях не пили горькую от «безнадёги». Но, некогда нашим начальникам  заниматься такой ерундой, тем более  район поднимать. Интриги – это так увлекательно. А ещё – охота на ведьм! Азартная вещь…
Или стулья у чиновников заколдованные? Кто сядет на них – сразу драконом становится. Или эти вредные - «трубы медные»?
В канун увольнения (летом 2004 г.) приснился мне необычный сон:

Я – капитан большого океанского парома. На пароме  много машин – больших и маленьких. Паром очень перегружен. Он деформирован (его верхняя палуба покрыта трещинами). Но, несмотря на это, к нам пришвартовывается большой белый океанский лайнер. Он начинает перегружать со своей палубы на нашу  (с помощью крана) огромный  многотонный самосвал. Я кричу, что паром не выдержит, что он уже перегружен. Но меня никто не слушает. Паром начинает погружаться в воду. Я покидаю свой корабль, как и положено капитану, последней. Я прыгаю в воду. Я спешу как можно дальше отплыть от тонущего парома, потому что над ним образуется большая воронка. Я плыву очень долго. Но вот,  я приплываю в порт назначения,  и выхожу из воды по высокой белой мраморной лестнице. Поднимаюсь по ней и говорю: «Я плыла семнадцать километров» и …  просыпаюсь.

Я рассказала свой сон Валентине Витальевне  (моему доброму Ангелу и гл. бухгалтеру по совместительству). Именно ей я обязана победой в народном суде больше всех. Она не только представила в суде все бухгалтерские и налоговые документы, но и грамотно опровергла все обвинения в мой адрес и доказала, что все бухгалтерские операции по платежам были правомочны и обоснованы. Мы долго с нею ломали головы над тем, что означают эти 17 км. Не могла же я тогда предположить, что только через 17 месяцев найду новую работу. А напрасно. Ведь мои ожидания не были бы так мучительны.
Хотя мне скучать не приходилось. Даже дома мой телефон не молчал, да и посетителей было достаточно. Муж ворчал: «Так ты работаешь, или не работаешь?» Точнее было бы сказать,  не ворчал, а - не  молчал. Он постоянно комментировал всё происходящее со своей точки зрения. Комментировал достаточно жёстко и болезненно. Не блещущий красноречием, он между тем находил самые обидные слова, приводил факты из прошлого и ударял при этом в самое больное место. Помните шутку про хозяина, который так любил свою собаку, что при купировании хвоста отрезал его не сразу весь, а по кусочку. Чего стоили одни его высказывания по поводу моего творчества:
- Пишет, пишет…  Кому нужны твои книжки?
- Всё равно тебя посадят, потому что ты воровать не хочешь. Все воруют, а ты не хочешь. И другим мешаешь.
- Ну, и где твой народ? А ты им помогай, бегай больше…
Конечно же, он был в какой-то степени прав. Иначе, я бы просто посмеялась над его словами и пропустила бы их мимо ушей. Но мне было обидно, мне было больно, страдало моё самолюбие. И его «правда» уже  сидела у меня в печёнках.
О, сколько раз я собиралась уйти от мужа. Но всякий раз он просил прощения и уверял меня в том, что я больше слова от него не услышу. Но проходила неделя- другая и всё возвращалось на круги своя. Конечно же, он меня любил, но  любил по-своему. И  эта его любовь изводила меня. Мой муж всё ещё оставался капризным, избалованным ребёнком, постоянно требующим к себе внимания.
Но, после больницы, он стал меня побаиваться.. Дело в том, что из отделения неврозов я вышла другим человеком. Я научилась себя уважать и ценить то, что вложил в меня Господь. Я поняла, что победа не от силы, а от веры, а ещё - от правды и правоты. Поэтому первое, что я сделала, возвратившись из больницы  домой, это запустила в мужа тарелкой с кашей (когда он в очередной раз заявил, что пусть козлы едят мою траву и мою кашу). Разумеется,  он тогда ловко увернулся, тарелка пролетела мимо и разбилась…  Он был настолько потрясён, что долго не мог успокоиться:
- Вот вылечили! Ну и вылечили! Да тебя нужно назад, в твою психушку! Вот вылечили! 
Да, мой поступок возмутителен, я не оправдываю себя. И никому не советую так поступать. Но я сделала «это»! Я сделала то, что мысленно делала все 25 лет семейной жизни, о чём мечтала все эти 25 лет. Да, я думала об этом каждый раз, когда из имеющихся продуктов я готовила супы, каши, салаты, а муж демонстративно отказывался от моей еды и требовал себе кусок мяса, заявляя при этом, что он не козёл и травой не питается. Открывая холодильник, заставленный разными кастрюльками, сковородками и банками, он традиционно заявлял:
- В холодильнике мышь повесится. Есть нечего. Ничего ни на что не намажешь.
Вообще-то замуж я выходила по любви. Но с годами разница в мировоззрении отдаляла нас  всё больше и больше.  Особенно это стало ощущаться, когда я пошла к Богу, а муж остался в своём мире – мире  уныния и недоверия. Однажды,  он сказал мне:
- Ты от меня всё больше и больше отдаляешься.
На что я предложила идти вместе со мною моим путём. Но он возразил:
- Нет, я туда, где ты не могу.
На это я ответила очень жёстко:
- А я туда, где ты не хочу. Я уже была там, вырвалась оттуда и возвращаться назад не собираюсь.
Но я верю, что по нашим молитвам Господь творит чудеса. Поэтому не оставляю надежды, что муж мой найдёт свою дорогу к Богу.

Глава 15  Сам себе психолог

Всю свою трудовую жизнь я работала руководителем: мастером прядильно-ткацкого производства, мастером и начальником цеха вентиляции, главой администрации. Спуску никому не давала. Всякое бывало. Был автобус с больным-сердечником, когда я приказала водителю гнать к больнице,  и запретила высаживать пассажиров на остановках. Были бандиты, приехавшие ко мне с разборками в сельсовет. Вошли такие бугаи в кабинет, снаружи поставили охрану и никого не впускали. Угрожали самым дорогим – детьми. Не говорю, что не было страшно. Было, было очень страшно. Но, тогда, я им уверенно ответила, что угрожать мне не стоит, и что у меня есть такая «крыша», которая им  и не снилась. Я, конечно же, имела в виду Божью защиту и помощь. Что подумали они – не знаю, но больше не появлялись. Это я к тому веду, что со всеми, или почти со всеми находила общий язык. А вот с мужем как-то не получилось. Но я принимаю это, как крест. Уж лучше  ежедневно выслушивать упрёки мужа, чем лежать больной или воевать с «царями и богами». А,  чтобы себя утешить и вразумить, написала для себя сказку.

«Кристалл и наждачная бумага»

На столе лежали: неправильной формы бесцветный кристалл, похожий на обычное стекло и наждачная бумага. Они лежали рядом, лежали давно. Поэтому уже привыкли друг к другу.
Наждачная бумага была сварливой, серой и колючей, такими же были её мысли:
— Все гребут под себя. Каждый норовит содрать с другого шкуру. Всё вокруг – серость, кругом зло.
— Что вы, что вы! Взгляните, как играет солнце! Сколько цветов! Как поют птицы! Вы слышите? Как пахнет сирень! Вы чувствуете?
— Ничего я не чувствую. Лежу тут, как дура, без дела. Мои знакомые работают на заводах. Неплохо получают, на виду, уважаемые лица. А я тут, на этом дурацком столе, с каким-то дурацким стеклом.
— Зачем вы так? Вы лучше взгляните на мир моими глазами.
И кристалл повернулся к наждачной бумаге так, что на её поверхность упал луч света. Солнечный луч преломился и заиграл всеми цветами радуги. Наждачная бумага была поражена увиденным, но упрямо проговорила:
— Эка невидаль – солнышко заиграло. Глупое стекло. И углы у тебя торчат во все стороны. И справа у тебя выпирает, и слева у тебя неправильная грань.
И наждачная бумага принялась шлифовать кристалл. Она ворчала и снимала с кристалла слой за слоем. Это казалось бесконечной мукой. Кристалл уменьшался на глазах. Он уже не радовался жизни, на его гранях уже не сияло солнце, грани были исцарапаны. Но его форма стала почти идеальной.
Но и наждачная бумага повыкрошила свою алмазную пыль. Теперь она более напоминала бархатную тряпочку, стала мягкой и бесформенной. Неизменным остался её цвет – такой же серый, и характер – ворчливый. Она так же пыталась исправить кристалл и целыми днями шлифовала его.
И вот, однажды утром,  на стол упал солнечный луч. Он пробежался по алмазной крошке, перепрыгнул через обрывки мятой серой бумаги и застыл в изумлении. Перед ним лежал прекрасный кристалл. Луч осторожно прикоснулся к одной из граней кристалла, и вся комната наполнилась дивным сиянием. Сотни разноцветных огоньков разбежались по всей комнате.
В комнату вошел старик. Он осторожно взял в руки кристалл и поднес его к свету. Затем старик стряхнул со стола алмазную крошку и обрывки бумаги в корзину с мусором и принялся изготавливать оправу для прекрасного кристалла.

Всегда буду помнить своих замечательных докторов из отделения неврозов - и Анну Павловну, и Николая Викторовича, который всегда говорил мне, что я сама себе доктор. Об этом лечебном отделении у меня остались самые светлые воспоминания.
Когда  Н.В.Рычагов уходил в отпуск, или его направляли на курсы повышения квалификации, то его замещала Анна Павловна. Она имела удивительный дар слушать. Вернее выслушивать. Никогда не перебивала. Прекрасно играла на гитаре и пела. Одному (я бы сказала больному, но это не совсем правильно) пациенту, попавшему в сложную ситуацию, мы отмечали в больнице день рождения. Был торт, поздравления, подарки и Анна Павловна с гитарой. С тех пор отделение неврозов, как это не парадоксально звучит, ассоциирует у меня с карнавалом.
Некоторые говорят, что подобное лечится подобным (клин – клином…).  Но я бы поспорила. Всё лечится любовью.
И ещё, я несколько раз проводила за Николая Викторовича групповую терапию, когда он мне это доверял в своё отсутствие. Для меня это был потрясающий опыт.
Но, вернусь к мужу. Иначе может сложиться впечатление, что он настоящий монстр. Когда я в очередной раз собралась разводиться, меня отговорила знакомая. Она посмотрела на меня, как на больную и сказала:
- Да ты что, в своём уме? Ты вспомни, сколько лет было вашей «Ниве». И как твой муж за нею следил. И через 15 лет она выглядела как новая. А наша новая машина через два года уже стала грудой металла. А шкафы в вашей прихожей, которые он сам своими руками сделал. Всё аккуратненько, гладко, красиво. А дача? Ты же сама говоришь, что он там днюет и ночует. И баню вашу  он сам всю изнутри деревом отделал.
И столько она мне всего хорошего рассказала про моего мужа. Ну, прямо Ангел. Слушала бы и слушала. Так что я подумала и решила: «Такая корова нужна самому…».

Глава16  «Выбери жизнь»

Успешное прошлое может заблокировать наше будущее. Мы перестаём мечтать, боимся экспериментировать, чтобы не потерять то, что имеем. Когда тепло и сытно – перестаёшь думать. Какие там мозговые штурмы! Перестаёшь видеть, что происходит вокруг, к тебе перестают приходить новые идеи. В итоге,  ты пропускаешь в жизни самое важное – Божий план,  и тонешь в жизненных мелочах. Люди не хотят менять парадигмы. Зачем идти туда, где до тебя никто ещё не был. Зачем рисковать, зачем ошибаться и падать. А ведь делать ошибки – это нормально. Мы растём, ошибаемся, но идём вперёд. Если мы предсказуемы – мы скучны. И не всегда нас понимают и принимают окружающие. Первопроходцев часто ждёт негативный приём. Очень часто люди свою неуверенность выражают в негативном отношении к другим. Нас критикуют, гонят, предают… Но нет успеха без жертвы. Мы помогаем следующим поколениям, идущим за нами. Наши дети получат духовное наследие. Важно – двигаться вперёд!!!
Те, кто остановился – не растут. Момент остановки – момент погибания.

  Шло время, работу я  себе не находила. Но нашла дело по душе. При нашем доме культуры мы организовали женский клуб «Берегиня». Помогали малоимущим, больным, одиноким. А ещё собирали вещи, продукты и бытовую технику для реабилитационного центра «Выбери жизнь». Директор центра Кудряшов Андрей Васильевич - сам бывший наркоман. В своё время в его руках были поставки кокаина в С.-Петербург. Придя к Богу, он дал обет, что спасёт столько людей, сколько загубил.  Из Питера его привёз о. Евмений.
Однажды,  о.Евмений попросил меня съездить в Ивановскую Епархию к Епископу Амвросию, замолвить за него словечко (т.к. в Епархию шли письма-жалобы, роптала паства). Я, не раздумывая, поехала. Владыка принял меня очень доброжелательно, внимательно выслушал, благословил и обещал во всём разобраться. Удивительная доброта исходила от этого человека, тишина и любовь. Я тогда ещё подумала, как он устал от всего «этого». Там, в Епархии,  мне впервые попался листок с молитвой о царском самодержавии в России. Я была потрясена, но молитву для себя переписала:
«Верую, Господи, в православное царское самодержавие Духом святым клятвенно утверждённое на вечные времена, а священным собором и русским народом для мира и благоденствия нашего отечества и для спасения души. Как учили о том же святые угодник и Божии русские последних веков».
Андрей Васильевич создавал ребцентр с нуля (в открытом поле, на месте развалившейся старой фермы близ села Решма). Единственное, что у них было – это плодородная земля. С Андреем приехало несколько ребят. «Берегиня» помогала им ухаживать за грядками, добывать пропитание, и одежду. Городские жители, они не знали элементарных вещей. Когда я спросила у Андрея Васильевича, есть ли у них семена моркови, он ответил, что есть и на всю посадку хватит, целых два мешка.
- Два мешка семян?
- Почему семян? Хорошей, крупной моркови. Думаю, нам хватит на посадку.
Некоторые ребята сажали лук и чеснок, как картошку, глубоко зарывая в землю. Пришлось проводить ликбез. Мы терпеливо объясняли. Как готовится грядка. Показывали, как разметить рядки и произвести посадку.
В то лето ребята собрали не плохой урожай. Вот, сохранить не сумели. Заморозили. Сложили всё, как и положено,  в подвале дома. Но,  когда начались морозы,  забыли закрыть  «продухи» (вентиляционные окошки в подвале). Да, много было курьёзов. Но и много доброго, радостного.

Однажды,  нас с Андреем Васильевичем пригласил к себе начальник УВД.
Андрей готовился защищать и отстаивать свой ребцентр, но встретил доброжелательность и понимание.
-  То, что мы делаем – наше общее дело. Сейчас наркомания захлестнула страну. Погибают самые незащищённые -  дети и подростки. Мы просим вашей поддержки и надеемся на сотрудничество. Мы открыты и совершенно прозрачны. Наш центр некоммерческий. Центр ещё только создаётся, он ещё не встал на ноги, поэтому так нужна ваша помощь, помощь всех людей доброй воли, душою болеющих за будущее России.
- Да, наркомания – наша головная боль. В Кинешме небывалый рост квартирных краж. Наркоман пойдёт на всё, чтобы достать деньги на очередную дозу, ни перед чем не остановится.
Андрей достал альбом, привезённый из Санкт-Петербурга:
- Смотрите. Здесь свидетельства того, что наркомания  победима. Сотни спасённых жизней, счастливых семей. Это центр «Новая жизнь». И всё здесь ребята сделали своими руками. Правда,  красота? У нас свой детский сад, пекарня. Люди свидетельствуют о чудесах, которые с ними происходят: освобождение от наркотической и других форм зависимости, исцеление от спида, лейкимии, бесплодия. Вы видите на фотографиях эти счастливые лица?  Я тут походил по Кинешме и ужаснулся. Сколько наркоманов! Я их узнаю по глазам. Я знаю глаза наркомана. Я сам – бывший наркоман. И готов заявить, что наркомания – это болезнь духовного плана и лечить нужно душу человека. Медицина здесь бессильна. Нас часто спрашивают: «Уж не секта ли мы?» Нет, наш центр создан при Макарьев - Решемском монастыре. Мы – православные, посещаем Храм, всё делаем по благословению игумена.

В тот день мы побывали в редакции местной газеты, в администрации города. И везде встречали понимание и готовность сотрудничать.
  Мы расставались  с Андреем усталые, но довольные. Нас понимают, хотят помочь, с нами готовы сотрудничать. Да, наркомания не выбирает в чьи двери стучаться. Это общая беда.
Этим же  летом я познакомилась с врачом-наркологом из Иваново. Её зовут Ирина, фамилию называть не буду. Она рассказала мне о страшных вещах, творимых в нашей медицине. Нечистоплотные медики заинтересованы в процветании наркомании, в строительстве новых медицинских реабилитационных центров. Они знают, что наркомания – болезнь духовная, но продолжают заверять родственников наркоманов в успехе  медикаментозных методов лечения. Люди платят огромные деньги, влезают в долги, но после лечения вновь наступает срыв. А врачи продолжают лгать.
Разумеется, нельзя всех стричь под одну гребёнку. Есть врачи от Бога, которые говорят правду. И эта правда в том, что только сам человек способен изменить свою жизнь. Но для этого он должен признаться самому себе в том, что «опустился», что ниже некуда, и что ему нужна помощь. Но, если у человека нет цели в жизни, нет смысла в жизни, то какая разница от чего умирать?
Вот, что рассказал мне Андрей:
- Я считал себя на порядок выше всех, кто меня окружает. Вёл разгульный образ жизни: казино, наркотики, рестораны. Из-за наркотиков рассыпался мой бизнес, я стал подводить партнёров. А потом было ещё страшнее – погибли мои друзья. И всё стало рушиться. Я ушёл из дома, в течение года спустил всё – деньги, золото, машину. А через два года оказался на улице. Героиновые дозы росли, денег нужно было всё больше и больше. Я пробовал лечиться. Принимал таблетки, ставил капельницы – всё бесполезно. Слышал о целителе Назоралиеве. К нему ездили люди, продавали квартиры, отдавали бешеные деньги – по 6-7 тысяч долларов. Я встречался с ребятами, которые у него  лечились методом шоковой терапии. Через четыре месяца они снова стали принимать наркотики. Видел ребят, которым сверлили головы за 3-4 тысячи долларов и делали замораживающие уколы в мозговые центры в медицинском центре Бехтерева. То же никакого эффекта. Друг за другом от передозировок и инфекций стали уходить из жизни мои друзья.
Когда я попал в «Новую жизнь», то первое время просто не мог поверить, что эти люди спасают других бескорыстно, из любви к ближнему. До центра я вообще не спал. А тут, буквально через неделю стал спать нормально. Исчезли страхи. Я буквально ходил за ребятами и просил, чтобы за меня ещё и ещё молились. Я не понимал, что происходит, но мне было легче. Постепенно я стал понимать, что и курить – плохо, и алкоголь – грех… Раньше я мог кого угодно обмануть (кинуть), а тут – не могу. Я понял – мне надо измениться полностью, а не только бросить наркотики.
Я видел ребят, которые по нескольку десятков лет кололись, а теперь живут нормально, у них счастливые семьи. И я понял, что если Бог так их любит, то Он и меня любит. И в Его власти изменить меня. И произошло чудо в моей жизни.
Сейчас у меня восстановились отношения с родственниками, в моей душе тишина. Я счастлив и хочу помочь другим вернуться к нормальной жизни.
В чём ошибка бросающих пить и колоться? У них часто всё держится на страхе. Но страх загоняет человека в угол, лишает его радости жизни. А я понял, что мне «это» просто уже не нужно: у меня поменялись ценности. Я увидел, как прекрасна жизнь: смех ребёнка, счастливые слёзы матери и благодарные глаза спасённых тобою людей.
Самая главная сегодня ценность для меня – идти за Господом. И поэтому я взялся за создание реабилитационного центра в Кинешемском районе.
В нашем центре существуют правила внутреннего распорядка и пребывания, действующие исключительно в период реабилитации, с целью – радикально изменить образ жизни обратившегося за помощью. Используется индивидуальный подход к каждому обратившемуся. Поступившие на реабилитацию могут беспрепятственно покинуть центр по своему желанию, а также снова обратиться за помощью.
Прошло несколько дней.
И вновь звонок от Андрея Васильевича:
- У меня приятная новость. Владимир Путин заинтересовался деятельностью центра «Новая жизнь» в Санкт-Петербурге, он хочет сам посетить его и всё увидеть своими глазами. На сегодняшний день – это крупнейший центр в Западной Европе, где одновременно пребывает 300 человек. А администрация Кинешемского района обещает нам юридическую помощь при оформлении документов. Скоро у нас будет своя машина. Но не это главное. Главное, что столько людей откликнулись на наш призыв и готовы с нами сотрудничать, готовы помочь нам. Ведь мы только ещё встаём на ноги и нам очень нужна поддержка, помощь и простое человеческое участие.
Забегая вперёд, хочу сказать, что много было трудностей на пути становления ребцентра. Была и борьба за землю, были и конфликты с жителями, были победы и неудачи. Но были и праздники (первые юбилеи).
На юбилей ребцентра к ребятам приехала с подарками зам. главы администрации Кинешмы Ирина  Першина. Андрей Васильевич одолжил у военных большую походную палатку. В ней прошёл импровизированный концерт. Это был настоящий праздник.
Позднее ребята обзавелись кроликами. Появились  у них курицы, козы и собаки для охраны.  Мы отвозили в центр наших  козлят (иногда до семи штук). Помню истории первых реабилитантов.
Андрон… Вообще-то его звали Андрей, но в центре было уже много Андреев, поэтому он стал Андроном. Пил он давно, много… Однажды,  проснулся на городском Волжском бульваре. Продрог (уже стояли заморозки). А рядом лежит уже окоченевший бездыханный друг. Тогда твёрдо решил: «Хватит». Узнал о ребцентре…
Олег…  Попал в ребцентр с обваренными ногами. Сам облил себе ноги кипятком, чтобы не ходить за водкой.
Много там было ребят с разными историями и судьбами. Позднее появились девушки. Обманутые, уставшие от жизни, ко всему безучастные. То, что происходило с ними в ребцентре иначе, как  чудом не назовёшь. Они постепенно начинали улыбаться, общаться между собой, шутить, строить планы на будущее. Раньше у них этого будущего просто не было. Их заплывшие физиономии постепенно превращались в лица. Они учились жить заново. Причём в центре не было ни медика, ни препаратов, снимающих ломку.  Когда новоприбывшего начинало ломать, ребята вставали вокруг, брались за руки и  молились. Молились искренне, просто, как дети,  своими словами. В центре была жёсткая дисциплина. Запрещалось курить, пить, выражаться, вступать в интимные отношения, покидать без разрешения территорию центра. Но насильно никого не держали.

Глава 17  Голос тишины

Назревал разрыв с о. Евмением…Я перестала ему верить.

Настоящий учитель стремится вложить в своего ученика все свои знания. И когда этот процесс завершится – направить ученика на высшую ступень обучения к другому учителю. Не обязательно ученик должен всё брать от своего учителя. Ученичество избирательно.
Поэтому всегда помни, учитель, что это не твои ученики, а «Учителя». И не требуй повиновения себе, ибо этого даже «Отец» не требует.
И когда ты говоришь ученику своему: « Иди к «Отцу» и проси совета у Него»,- твоё учительство заканчивается. И ученик будет возрастать сверх меры твоей. И учение его пойдёт в высшей школе и даны будут ему высшие знания и одновременно присвоено звание учителя. Ибо у «Учителя» все ученики – учителя. Но всему своё время.

Я встретила Бога. Тогда я и прикипела к нему всем сердцем. Я начала молиться своими словами, разговаривать с Ним, как с отцом, просто и доверительно. И получала ответы. Иногда ошеломляющие, неожиданно жёсткие, но всегда исполненные любви.

  Знаю, Господи, что приблизилось время мое. Знаю и трепещу.  Никто не знает, а я знаю. Ибо Ты, Господь, готовишь меня к этому. Мне не страшно. С Тобой, Господи, ничего не страшно. Ты уже дал мне победу. Не заберешь же Ты её назад. Если только я  не откажусь от неё.
  Вот и пришло время прибыть в порт назначения. Что там ожидает меня? Новая жизнь? Страдания? Испытания? Огонь и вода позади. Остались медные трубы. Не все проходят трубы медные. Господи, не дай забыть мне обеты мои. Не допусти меня предать Тебя. Зачем жизнь и победа без Тебя, Господи. Не допусти, Господи, испытаний сверх силы моей. Ты - моя надежда, Ты - мой завтрашний день, Ты - мои крылья.

  Люди думают одинаково не от того, что одинаково мыслят, а оттого, что настроены на одну волну. Чем больше людей работает на одной волне, тем отчетливее принимаемый сигнал. Работать на одной волне люди могут только в любви и согласии.
Если кто-то отклонился в сторону, возникают помехи и находиться вместе уже нет никакой возможности.

Однажды, в уединении, исполненная (в очередной раз) обиды на мужа, я взмолилась:
- Господи, сколько мне ещё терпеть от этого человека? Сколько можно? Если взять все обиды, жестокие поступки, злословия и оскорбления моего мужа и записать их на бумажном свитке, то он превратиться в бесконечную ленту. А, если записать мои перед ним прегрешения, то они уместятся на одном листе.
Вы знаете, что я услышала в ответ? Это сложно описать. Это был действительно ответ на мои вопросы, но ответ внутри меня. Он шёл изнутри сознания. Но это был ответ, обличающий меня:

- Молчи, женщина. С кем ты меряешься грехами? С грешником. А не хочешь ли ты померяться грехами с моими святыми? И не превратятся ли твои грехи в бесконечный свиток? И все ли твои грехи знает муж твой? Чем ты так гордишься? А что, если Я открою перед мужем твоим все грехи твои, сокрытые от него. Хорошо ли тебе будет?

Я была потрясена и устыдилась своих слов и мыслей:
- Прости меня, Господи!
Иногда я вставала среди ночи. Мой мозг работал чётко, словно я и не спала только что. И я записывала, записывала. Иногда мои мысли казались мне абсурдными. Но, когда я перечитывала их при дневном свете, то находила  в них глубокий смысл.

  Хороший учитель радуется успехам ученика своего. Если же «жаба» ест его от славы ученика  его – горе ему. Ибо отвергнет Господь учителя от служения  Своего и найдет другого.
Слава, деньги, власть  кружат голову. Забыл Саул, кем он был. Забыл, что пришёл нищим и что всё, что имеет, получил из рук Господа.
Помни и ты, учитель, что все звания твои от Господа. И ученики твои должны взирать на Господа, а не на тебя. Ты всё требуешь послушания своей воле. Возгневался на тебя Господь и лишил благодати Своей. И отошёл от тебя Дух Господень и возмущает тебя злой дух. Зависть и ревность съедают тебя. Что вот, Господь, любит других и другим даёт помазание.
Ты говоришь: «Я тут главный. Это мой аэродром, я его построил. Они – захватчики».
Безумец, вспомни, что и ты был пришельцем в этих краях и тебя принимали с миром. Тебя возмущает, что ты делал сам, а они пришли на готовое. Всё в руках Господа. Больным делается послабление. Детей слабых не ведут пустынею – они нежны.
Пришло время тебе умаляться, а ученикам вырастать. Не усердствуй в безумии своём.
Господь не лишает человека  Своего помазания. Человек сам уходит от воли Божьей. Господь обещал тебе на лодке твоей нести тебя в гавань щедрот  Своих. Но когда ты сам продырявил лодку свою и начал утопать, не приходи на Господа.
Слепец, ты не видишь себя и не ведаешь, что творишь. Забыл, что нужно нести ответственность за тех, кого приручил. Не играй людьми, не используй их, чтобы выкинуть затем, как ненужный хлам.
Господь даёт великое помазание и великое наказание.
  
От Любви до ненависти  один шаг, но этот шаг – в пропасть.

Это был период осознания себя. Я  молилась. Читала  Библию,  и  думала, думала… Вопросы, занимавшие меня, были подчас наивными. Но я непременно получала на них ответы. Например, я спрашивала:
- Господи, зачем Тебе нужны наши молитвы, наши славословия? Неужели Ты тщеславен, как земные цари?
Да простит меня Творец за мою глупость и дерзновение.
Но, как любящий отец, он терпеливо объяснял, что не Ему нужны наши молитвы, а нам. Ведь молитва воспламеняет сердце. А пламенное сердце поднимает нас из болота повседневности, от мелких обид и ссор – туда – ввысь, где всё легко, понятно, где только любовь и нет страха. А ещё, Он говорил, что мы, как воздушные шары, которые лежат на земле бесполезной тряпкой до тех пор, пока их не расправят и не зажгут горелку. Молитва – вот та горелка, которая наполняет воздушный шар горячим воздухом и поднимает ввысь – туда, откуда нам открывается неведомый чудный мир, задуманный Творцом. Читая Священное писание и духовные книги, я многое записывала для себя. У меня до сих пор хранятся эти тетрадки и листочки. Временами я перебираю их и изумляюсь, как Господь утешал меня:

- Ни одно орудие, сделанное против тебя, не будет успешно; и всякий язык, который будет состязаться с тобою на суде, ты обвинишь. Это есть наследие рабов Господа, оправдание их от Меня, говорит Господь.
-  И до старости вашей Я тот же буду, и до седины вашей Я же буду носить вас; Я создал и буду носить, поддерживать и охранять вас.
-  Я буду состязаться с противниками твоими и сыновей твоих Я спасу; И притеснителей твоих накормлю собственной их плотью, и они будут упоены кровью своею, как молодым вином.
-  Блажен человек, которого вразумляет Бог, и потому наказание Вседержителева не отвергай, ибо Он причиняет раны и Сам обвязывает их; Он поражает, и Его же руки врачуют.
- Когда враги мои обращены назад, то преткнуться и погибнут пред лицом Твоим, ибо Ты производил мой суд и мою тяжбу, Ты восседал на престоле, Судия праведный.
- Сердце моё говорит от Тебя: «Ищите лица Моего»; и я буду искать лица Твоего, Господи.
- Восстали на меня свидетели неправедные: чего я не знаю, о том допрашивают меня…
- Суди меня по правде Твоей, Господи, Боже мой, и да не торжествуют они надо мною… Да радуются и веселятся желающие правоты моей и говорят непрестанно: «да возвеличится Господь, желающий мира рабу своему!»

У меня возникало ощущение, что вот она, Истина. Но это была всего лишь иллюзия. Я снова и снова наступала на одни и те же грабли.
- Я знаю, что я ничего не знаю. Я всего лишь глина в руках мастера. Что я могу? Только предаться воле Его.
Вперёд уходит не тот, кто идёт быстро, а тот, кто идёт верно,  и не возвращается назад, чтобы пройти пропущенные уроки. И ещё очень важно не усомниться, верить, верить до конца.
Я где-то слышала, что «самая тёмная ночь перед рассветом». А ещё, что без поражений не бывает побед. Но что есть поражение? Иногда незавершённый путь видится, как поражение. Поэтому всегда идите до конца. Бывает так в жизни, что, когда человек почти дошёл до цели и его силы на исходе, ему даётся последнее испытание (посылается чувство неудачи). Тот, кто впадает в отчаяние,  погибает. На самом деле нам нужно всего лишь не усомниться (верить до конца), протянуть руку или сделать последний шаг. Ведь там за последним поворотом наша мечта. Поэтому важно помнить: как только мы испытываем чувство поражения – успех рядом. Никогда не сдавайтесь. Сделайте последнее усилие, последний рывок. Ибо «…человекам это невозможно, но не Богу, ибо всё возможно Богу».
И опять мои странные записи. Я перечитывала их снова и снова. Пугалась, боялась кому-то показать. Но постепенно успокоилась и приняла всё, как есть. Приняла себя – новую, незнакомую  и такую непонятную.

Глумятся враги надо мною.  Сатана скрежещет зубами. Бросается на меня, как лев, ослепленный яростью. И, бросившись, понимает, что промахнулся, и рычит и катается по земле от злобы.
Господи, Господи! Скажи мне, кто я? Всё во мне  переменилось. Работа завершена. Такое чувство, что школу я  закончила. Но впереди – новые экзамены.
Не дай, Господи, искушений сверх сил моих.
Каждому – своё лекарство. Одному – Любовь и Любовь к себе, прежде всего. Другому – любовь к другим.
Нужно научиться  любить себя. Бог дал нам этот дом, так не  разрушим его прежде времени. Мы хотим согреть как можно больше людей и ломаем стены дома, чтобы растопить очаг. Глупые, где мы станем жить? Если придут воры через эти проёмы, то и нас скоро выгонят из дома и всё вынесут, что осталось. Подумаем и  о себе, где нам жить. Но, лучше всего согревать озябших словом Божьим, и питать их  духовным хлебом.
Не будем обольщаться  – никто из нас не насытится  от своих плодов. Поэтому взыщем прежде Божьего служения, чтобы вкусить духовные плоды.
Скоро, скоро праздник сбора урожая. Принесём  Богу все зачатки от нашего  урожая, принесём, чтобы освятить весь урожай.
Господь  рад, что мы (народ русский) вернулись к престолу Царицы Небесной. Восславим имя Её. Она – Мать наша всепетая, ходатаица за землю русскую, землю Святую.
Россия – Третий Рим, а четвертому не бывать.

Глава 18  Кто мы есть?

  Кто мы есть? То, что думают о нас люди, то, что думаем о себе мы? Или то, что знает о нас Господь? Что мы знаем о себе? 
  Чтобы выжить в современном мире, найти в нём свое место, нужно, прежде всего,  лучше узнать самих себя. Часто, осуждая других, мы сами совершаем неприглядные поступки. Нам сложно самим себе дать объективную оценку. Поэтому решающую роль в процессе нашего духовного роста играет мнение других людей.
  Сами мы  мало что о себе  знаем. Больше того, я бы сказала, что мы для себя - загадка. Мы постоянно удивляемся тому, как мы меняемся, как изменяются наши взгляды, наши ценности. Иногда мы узнаём о себе такие удивительные вещи, что становится страшновато от  того, что люди дают нам очень высокую оценку. Ведь после этого мы уже не сможем снижать "планку" своих достижений. Это когда речь идет о людях духовного плана (со знаком плюс). Мы вообще часто удивляемся тому, какими умными чувствуем себя, разговаривая с умным человеком. В таких случаях мы обычно спокойны, беседа идет доверительно. Причем сами поражаемся своим ответам (по делу и к месту). Словно кто-то другой, а не мы отвечает за нас и задает вопросы. Считаю это влиянием  веры в нас нашего умного собеседника. Наш собеседник верит в нас, ценит наш жизненный опыт, прислушивается к нашему мнению. А мы?  Мы должны оправдать его доверие, соответствовать его ожиданиям. Мы не можем подвести нашего собеседника, не можем  не исполнить того, что от нас ждут. И мы оправдываем, и мы соответствуем, причем искренне и с огромным удовольствием. При этом возрастает наша самооценка, уверенность в себе, появляется чувство спокойствия и  комфорта. О, это очень важно. Я вам очень рекомендую общаться с добрыми и умными людьми. Общаться с аппетитом. Человеческое общение - великий дар, благо и огромное удовольствие. Умейте наслаждаться общением с хорошими людьми!
А ещё Господь сказал: «…ибо, где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них»  (Матф.18:20).
Иное дело, если мы общаемся с человеком недалеким, довольным собой, считающим других глупцами и невеждами. У нас с ним разные цели, ценности, различные взгляды на мир, его устройство. Мы разговариваем на разных языках. Мы не восхищаемся нашим собеседником, мы не поддерживаем его взгляды. А он в свою очередь (в ответ на это), теряет к нам интерес, считает нас глупцами, мямлями и вообще ничтожеством. Разговор не клеится, мы отвечаем невпопад, начинаем испытывать дискомфорт.  Из головы вылетают все толковые мысли. Такое ощущение, что на тебя надвигается машина или стена падает на тебя, или что-то огромное и холодное занимает всё пространство вокруг,  и нам  уже нет места. Да, я давно это приметила. Входит в комнату лёгкий, весёлый человек и  становится светлее. Входит самодостаточный «гений», и нам хочется бежать прочь, т.к. нечем дышать и чувствуешь, что он высасывает из тебя все жизненные соки.  Бегите «гениев»! Больше общайтесь с простыми и добрыми людьми! Обогащайте друг друга! Дарите друг другу радость и свет! Вдохновляйте друг друга! 
Итак, умные люди считают нас умными, дураки - дураками. Воры заподозрят нас в нечистоплотности, блудники никогда не поверят в нашу порядочность, а трусы всегда будут бояться, что мы их подставим или предадим.
  Что думаем о себе мы сами? Наше мнение о себе столь противоречиво, что это сложно озвучить. Мы страдаем заниженной самооценкой, мы не верим в себя, мы не любим себя. Мы постоянно играем, сами того не замечая, различные роли и уже запутались, кто же мы такие. И какие мы? Со стариками мы - старики, с детьми - дети или строгие родители, на работе - начальники или подчиненные, в Храме - благочестивые прихожане. И совсем, совсем не знаем, какие мы настоящие. Кто мы? Для чего мы? Как мы устроены и в чем наше применение? Кто нам расскажет о нас правду? Кто объяснит нам, какие в нас заложены операции? Что мы есть на самом деле?
  Эти вопросы мы можем задать только Тому, Кто нас создал, создал по Своему образу и подобию. Итак, если мы хотим  узнать о себе правду, то обратимся  к нашему Создателю с вопросом:
- Господь, скажи, кто я? Для чего я пришёл в этот мир? Что я могу?  Что я могу изменить в своей жизни? Как я могу измениться сам?
  Поверьте на слово, что ни один вопрос наш не останется без ответа.  Просящему даётся.

Евреям 4:14: «Итак, имея Первосвященника великого, прошедшего небеса, Иисуса Сына Божия, будем твердо держаться исповедания нашего».
Мы – часть тела Церкви Христовой. Христос – Первосвященник в этой церкви и мы обязаны приходить к нему за благословением, исповедать перед ним все наши грехи и помыслы, можем и должны искать у Него помощи и совета.
Евреям 4:16: «Посему да приступаем с дерзновением к престолу благодати, чтобы получить милость и обрести благодать для благовременной помощи».
Евреям 7:23-28:
«Притом тех священников было много, потому, что смерть не допускала пребывать одному. А Сей, как пребывающий вечно, имеет и священство неприходящее, посему и может всегда спасать, приходящих через Него к Богу, будучи всегда жив, чтобы ходатайствовать за них».

Итак, если мы хотим хоть что-то изменить в своей жизни, начнём мыслить, мыслить правильно, мыслить по-новому. Наша жизнь в наших руках. И только мы сможем сыграть в ней главную роль.  Мы - сценаристы, режиссеры-постановщики и главные герои в фильме про нашу жизнь. Что это будет? Боевик, комедия, фильм ужасов или рассказ о любви? Нам выбирать.  И в нашей власти  создание настоящего шедевра.

Глава 19  Зачем нужно любить себя?

  Вы не думали о том, что человек, который не любит себя, не способен любить других?
  "Возлюби ближнего твоего, как самого себя..." (Матф.22:39)
  Значит,  мы можем любить ближнего своего только мерой любви к себе? Да, и это естественно.
- Я люблю себя, я доволен собой, мне уютно, покойно и комфортно и поэтому я добр, терпелив, услужлив, я тих (это для примера).
  Или наоборот:
- Я ненавижу себя. Я отвратительно выгляжу, у меня все болит, меня все бесит, я никого не хочу видеть. ( В подтексте - я никого не люблю.)
  Мы часто замечаем, что когда мы счастливы, то идём на люди. Нас просто переполняет желание творить добро, раздавать радость, помогать.
  Только счастливые люди любят себя  и излучают свет и тепло своей любви на окружающих.
  А кто самые счастливые люди на земле? Или кто больше всех себя любит?
- Артисты?
- Нет.
- Молодожены?
- Нет.
- Президент?
- Нет.
- Дети.
  Дети, маленькие дети довольны тем, что у них есть, тем, что дал им Господь. Их всё устраивает - нос, уши, глаза, походка, дикция, способности. Они радуются жизни. Они смеются и плачут когда хотят и где хотят, говорят то, что думают ("А король-то голый!"), делают то, что им нравится, едят то, что им нужно. Они самые счастливые создания на земле, потому что любят и  любимы. (Разумеется,  встречаются исключения из правил.)
  Как в саду много самых  удивительных и неповторимых растений, так и мы, люди, не можем быть похожи друг на друга по одной простой причине, что у нас разные цели,  и мы должны принести разные плоды. О каждом из нас Господь имеет свой замысел. При нашем рождении Господь даёт нам такие таланты и способности, которые мы сможем применить для достижения именно нашей цели. Господь уже поставил перед нами эту цель. И если мы хотим узнать о цели нашего пребывания на земле, если мы хотим загореться ею, то должны слушать сердце своё, доверять ему. Ибо через сердце наше говорит с нами Господь. И только в сердце нашем может родиться мечта. А что есть мечта? Это видение своей цели, яркое видение, осязаемое. Мечта - это желание достижения цели, это связь с целью, это путь к цели.
  Только счастливый человек, который любит себя, способен мечтать, способен ставить перед собой великие цели. Но это не значит, что я люблю себя, поэтому я буду целые дни валяться  в постели, есть много сладкого и ничего не делать. Это не любовь, это вредительство.

  Если я люблю себя, то буду заниматься самообразованием,  учиться у талантливых и интересных людей, читать полезные книги и следить за своим духовным ростом. Я  не позволю сатане втоптать меня в грязь греховности, буду следить за чистотой своего сердца, чтобы мне не потерять доверие  Господа. Нужно любить себя, как дар Божий! И стремиться к тому,  чтобы в сердце нашем жил Господь Бог!
Я люблю себя, поэтому всё, что я делаю, должно быть хорошо. Я хочу  принести достойные плоды и оправдать надежды на меня  Господа.

Итак,  научимся  прежде любить себя. Ведь это Господь создал нас такими.
  Человек, научившийся любить себя, сможет поверить в себя, в  свою правоту. Только,  возлюбив свою богоподобность, человек сможет укрепиться в вере и смело смотреть в завтрашний день:
- Господь любит меня, Господь не оставит меня в минуту скорби,  завтрашний день в руках Господа. Кого убоюсь? Все, что ни произойдёт со мною и моими ближними, всё Господь устроит ко благу.

  Поэтому, начиная новый день, призывайте Господа. Любое дело, любую работу творите в духе (с Любовью). Без Любви же не делайте ничего, ибо это не принесёт радости никому.
  Каждая живая душа жаждет Любви. Но что есть Любовь? Бог есть Любовь  и Любовь совершенная.

  С годами я всё больше и больше стала доверять себе. Я поняла, что внутри у меня огромный мир, удивительный и загадочный и он больше, чем весь мир снаружи. И ещё я узнала, что внутри у меня есть ответы на все вопросы.  Мы знаем эти ответы. Мы всегда их знали, знали, но забыли. А чтобы вспомнить эти ответы, чтобы достать их изнутри, нужна чистая совесть, любовь и вера в Бога.

  Для чего мы пришли в этот мир?
  Чтобы душу свою загубить?
  Чтобы жить для веселых утех?
  Чтобы есть, чтобы пить и блудить?
  ..............................................................
  Мы пришли в этот мир для Любви.
  Чтобы здесь превратиться в людей.
  Чтобы вырастить крылья свои.
  Чтоб взлететь, а не тешить червей.

  У каждого из нас в жизни есть цель. У великих людей  это не просто цель - это миссия. Все зависит от масштабов постановки цели, от степени духовности человека.
  Кто-то из вас скажет:
- А у меня нет цели.
  Такого не бывает. Или не должно быть во всяком случае. Потому, что это - преступление по отношению к самому себе и неблагодарность по отношению к Богу.  Человек бесцельный подобен стоячей воде. Её берега заболачиваются, а вода протухает. Кто будет пить из такого источника? Пожалуй,  никто. Усталый путник пойдет искать чистый родник с живой водой. Человек бесцельный умирает, без цели жизнь теряет смысл.
Наша судьба в наших руках и нам нужно как можно раньше понять замысел Творца о нас с вами.

  Глава 20  Маленьких людей не бывает

  Маленьких людей не бывает. Бывают маленькие цели, мелкие ценности, мусорные желания. Великими люди не рождаются. Их делают великими великие цели (служения).
 
  Это так просто:

  Маленькая цель  - маленький человек.
  Большая цель - большой человек.
  Великая миссия - яркая историческая личность, смелый  одаренный человек.  
 
  Ну, разумеется, нельзя сразу ставить перед собой великие  цели. Нужен опыт, опыт побед и опыт достижения целей. Иногда, чтобы укрепить наш дух и веру в успех, Господь творит чудеса. И мы выходим победителями из самых, казалось бы, безнадежных  ситуаций.  Для Бога  нет невозможного.  Насколько большую и полезную цель мы перед собой ставим, столько дарует нам Господь  энергии, таланта, знаний и помощников для её достижения (дает  помазание). Не думайте, что Господь бросится помогать вам в покупке новой шубы или в приобретении "самой крутой" машины. Это не по Его части.
Очень важна мотивация. Для чего вы собираетесь "это" делать? Что вами движет? И ещё, чем больше ваша цель, тем больше сил и времени понадобиться для её осуществления. Вам понадобятся новые знания и опыт. Придется много читать и учиться у мудрых людей. Возможно,  смениться ваш круг общения. Ваша жизнь наполнится  новым смыслом, она станет ярче и плодотворнее. У вас не останется  времени на хандру, скуку и болезни. Вам просто некогда будет унывать. Ваша цель будет звать вас за собой в дорогу. Ваша жизнь изменится, изменитесь вы. Чем больше у человека цель, тем сложнее сбить его с намеченного пути. Грандиозные цели выше мелких неприятностей и житейских проблем. Есть цели, которые призваны решать несколько поколений людей.
  Важно просить  у Господа знаний о своей цели, ставить  перед собой настоящую цель, реальную, достижимую, такую, которая потребует всех ваших сил, знаний, таланта и времени. Не останавливаться на полпути. Верить  в свои силы. Добиваться видения своей цели. Составлять  поэтапный план её достижения.
Не зависать на неудачах. Упали - встанем и пойдём дальше. Простим себе ошибки. Нельзя  сидеть на чувстве вины. Нельзя  унывать, нужно радоваться жизни,  любить людей, собирать вокруг себя  единомышленников. Принимать каждый день в своей жизни, как Божий дар, словно этот день -последний.
Изменим свою жизнь. Сделаем ее цельной, наполненной смыслом.
Для достижения поставленной цели нам понадобятся колоссальные затраты сил и времени. Где их взять? Их нужно высвободить.
Проведём ревизию вашего рабочего дня. Проанализируем - куда уходит ваше время. Резервы времени всегда найдутся. Это и просмотр телевизора, и чтение развлекательной литературы и пустые разговоры. И ещё существует правило - чем больше делаем, тем больше успеваем, тем больше появляется времени на новые дела. Время способно сжиматься и растягиваться. Нельзя плыть поперек или навстречу временному потоку. Нужно уловить его течение и идти "в ногу со временем". Нужно чувствовать "дыхание  времени", ловить "ветер перемен". Из временного потока нас выбивает пустая трата времени. Мы выходим на станции "Лень-матушка", а наш поезд мчится дальше без нас с вами. Поэтому нельзя говорить себе:
- Ну, что будет, если я еще 10 минут посплю, если лишний часик посмотрю этот сериал, где так забавно дубасят друг друга, если съем лишний кусок колбасы?
  Наша воля напоминает мне прочную нить, удерживающую высоко в небе воздушный корабль. Нить должна быть натянута и нам нельзя расслабляться. Иначе неминуемо падение - выпадение из временного потока.
  Временной поток то замедляет своё движение, то ускоряет, но он всегда созидателен, в нём нельзя разрушать. Его нужно тонко чувствовать, ему нужно доверяться. Кроме умения максимально использовать энергию временного потока очень важно максимально использовать свои резервы. Высвобождать энергию.
  Когда я вспоминаю, что забыла сделать то-то и то-то, то мне становится плохо. Невыполненные обязательства прижимают нас к земле, «незавершёнка» сосёт. Проявляется куча эмоций и переживаний, поедающих остатки наших сил (чувство вины, недовольство собой, страх). Всё это напоминает воздушный шар, который не может взлететь от того, что привязан к земле канатами,  или бегуна, у которого к ногам привязаны гири, гирьки и гиречки.
  Незавершенные дела, невыполненные обязательства не позволяют нам двигаться дальше. Как быть? Давайте возьмём чистый лист бумаги и запишем на нём всё, что мы не сделали, не успели, не смогли, забыли... Затем расставим цифры, что нужно сделать в первую очередь.  Мелочей здесь не бывает. Оторванная пуговица может разбудить нас в 2 часа ночи и  не даст заснуть до утра. Важно уделять  мелочам особое внимание. Собаку можно прогнать палкой. А вот комаров? Составим для себя  список незавершенных мелочей (пустяков) и поработаем над ним особенно. Мы тут же получим результат. У нас появится чувство удовлетворения, комфорта, мы испытаем прилив энергии. Оказывается,  вся эта энергия тратилась на успокоение, усмирение нашей совести из-за незавершенных дел, на то, чтобы заглушить их голос и голос нашей совести. Никогда нельзя откладывать назавтра то, что можно сделать немедленно. Натянем нить нашей воли и почувствуем, нутром почувствуем, как нас поднимает временной поток.

Глава 21  Зачем мне нужны воспоминания?

  Много сил забирают из нас негативные воспоминания. Здесь сложнее разорвать связующую нить. Но всё в нашей власти.
  Воспоминания бывают разные. Нам нужно что-то вроде "поймать себя за руку". Нужно спросить себя:
- Зачем мне нужны эти воспоминания? В чем их полезность для меня? Что я при этом испытываю? Почему я снова и снова  возвращаюсь к тем событиям?
  Возможно, по ночам, вспоминая, как начальник был груб с нами накануне, мы ставим его на место, мы обличаем его недостатки, нам никто не мешает. Мы кропотливо обдумываем каждое слово, каждый жест, мы довольны собой, мы собой любуемся, мы отомстили.
  Если нас оставил близкий человек, то мы вспоминаем сцену расставания до мелочей. Фразы, жесты. От чувства жалости к себе щемит сердце. Сладкая истома разливается по всему телу. О, как упоительна эта боль страдания!
  Но это всё на начальной стадии. Далее это всё превращается в кошмар. Воспоминания забирают все наши жизненные соки, они засасывают нас, не давая возможности двигаться вперёд. У нас уже нет будущего, нет просвета. Вокруг только прошлое. Хотя со стороны всё это выглядит смешно. Но уж нам-то не до смеха.
Поэтому советую:

Дорогу в прошлое забудьте.
Довольно прошлое питать.
Оставьте тщетные усилья
Судьбу из прошлого менять.
Иллюзий зыбкая плеяда,
Как вереница миражей.
Оставьте прошлое, не надо…
Оно не терпит монтажей.
Не ставьте новую заплату,
Иначе старое порвешь.
Движенье лет не остановишь.
Того, что было, не вернешь.
Не переделать, не исправить
Ошибок наших и дорог.
Разумней прошлое оставить
На фоне завтрашних тревог.
Себя за прошлое простите.
Примите прошлое, как факт.
Себе свободу подарите.
Порвите с прошлым злой контракт.

Чтобы порвать с негативными воспоминаниями, нужно разобраться в их происхождении и характере.

1.С нами  поступили плохо.  Мы  - жертва.
- Простим  нашего обидчика. Пусть он сам решает свои проблемы. Что нам до него? У него своя голова на плечах. У нас - своя жизнь, у него - своя. Нам нужно идти дальше. Простим себе то, что в той ситуации мы не оказались на высоте. Главное, что  мы приобрели жизненный опыт, что гораздо ценнее. 

2. Мы совершили дурной поступок.
  Если мы раскаялись,  исправились, если мы не повторяем "этого", то простим  себя. Все падают. Упали – встанем  и пойдём дальше, но уж будем смотреть  под ноги.

3.Мы совершили грех перед людьми и перед Богом.
  Если мы осознали свою вину, то принесём покаяние перед Богом, попросим прощения у людей. Искупим свой грех  через  служение людям и Богу. Пусть наше покаяние будет омыто слезами и, если оно неподдельно, мы вздохнём свободно.  Но  не стоит пытаться  оправдать себя, или умалить свою вину, или, хуже того, обвинить кого-то другого. Исповедуемся в Церкви.

  У священников есть право рвать цепи на земле, развязывать (разрешать). Это право дано им от Господа:
  Матф.18:18  " Истинно говорю вам: что вы свяжете на земле, то будет связано на небе, и что разрешите на земле, то будет разрешено на небе."
  Воспользуемся этой возможностью! Связанные  на небо не войдут. И будем помнить, что нераскаянные грехи - это наши колодки, а незавершенные дела - больные зубы.
  Ну, а теперь подведём итог.

  Чтобы найти время на важное дело, нужно:

  - не тратить время на ерунду;
  - избавиться от незавершенных дел;
  -  освободиться от дурных воспоминаний.

  Глава 22  Где  брать  силы? 

  Если мы будем рассчитывать в своём движении только на себя, только на свои силы, то нам далеко не уйти. Человек - это не замкнутая система. И уж, конечно же,  не вечный двигатель. Поэтому нам нужна энергия.
  В различные отрезки времени мы выполняем различные операции и в зависимости от этого меняются наши функции. Мы можем быть:
- приёмником,
- передатчиком,
- компьютером,
- обогревателем,
- охладителем,
- аккумулятором,
-  всем, чем угодно.
Но остановимся на аккумуляторе. Итак,  мы способны к подзарядке и накоплению энергии. Где же мы можем подзарядиться? У разных людей разные методы для восстановления сил. Кто-то идёт в лес, плавает, собирает грибы, слушает музыку, сидит с друзьями у костра.  Кто-то ест сладкое, смотрит хорошие фильмы и читает хорошие книги. То есть  люди делают то, что им приятно, что полезно и доставляет удовольствие. Это может быть любой вид творчества (созидания). Само слово «творчество»  - от слова Творец. Я понимаю творчество,  как сотрудничество с Богом.
  Мы можем получать удовольствие и, выполняя обычную работу, если будем делать её с любовью и призовём на помощь Господа. Любое дело, выполняемое с раздражением, с нежеланием, потребует от нас колоссальных затрат энергии.
  Раздражение - это работа двигателя вхолостую, это выброс энергии на ветер. Только в спокойном состоянии мы способны разумно рассуждать, принимать правильные решения, заниматься творчеством. Только внутренний покой может подарить нам радость жизни. Но именно,  стремясь к покою, мы часто  "выходим из себя", раздражаясь по пустякам из-за  того, что нашему покою мешают. Раздражение - это огромный  снежный ком, который катится, круша всё на своём пути, навивая на себя всё новые и новые массы. И вот это уже гнев, крик, истерика. Не давайте раздражению проникнуть в вас и пустить там язвительные корни.
  Вы замечали, что оптимисты дольше живут, лучше выглядят, они удачливее в жизни, им просто легче всё дается? Люди угрюмые и раздражительные чаще болеют, не умеют общаться, аккумулировать энергию, поэтому им нужна постоянная подпитка (донор под рукой). Эти люди живут в страхе за завтрашний день. Их внутренний мир тесен и они заменяют его  внешним. Со стороны это могут быть не плохие люди - "трудоголики". Но они не умеют сами заряжаться энергией от благодатных источников, поэтому "вампирят" своих ближних. Жить рядом с такими людьми - сущий ад.
  Нельзя раздражаться. Не позволим  гневу разрушить нашу жизнь. Мы - капитаны своих кораблей и только мы сами должны стоять у руля. Не позволим гневу захватить штурвал.
Нам важно «приглядывать» за собой, наблюдать за своим настроением. Сохранять в  душе  мир и покой (разумеется, кроме экстремальных ситуаций). Постоянно следить  за нашими делами, мыслями. Не осуждать слабых людей. А смотреть за собой, чтобы не впасть в тот же порок. Заниматься  делом. И тогда у нас не останется времени на пустые разговоры и хандру. Научимся любую работу делать  с любовью (с молитвой). Выкроим время для любимого занятия (творчества). Доставим себе и людям радость, общаясь с приятными людьми. Примем людей такими, какие они есть, не пытаясь их исправить.  Говоря  о людях хорошо, обретём друзей (но  при этом нельзя  лицемерить). Важно ежедневно  общаться с живой природой,  чаще бывать на свежем воздухе, следить за сном. Правильно и умеренно питаться. Не  забывать об утренних и вечерних молитвах. Ходить под Богом. Творить добрые дела. Посещать Храм и, по возможности,  чаще прибегать к Святым Таинствам.
Правила правилами, но хочу быть честной перед вами. Источник энергии  один. Именно Он и есть "Источник". Это Бог. Иного источника нет и быть не может. Чем ближе мы к Богу, тем сильнее исходит на нас Свет Божественной Любви.

Однажды, во время службы в Храме, я представила нас (людей) в виде глиняных сосудов, которые Господь заполняет из Своего Источника. Он берёт пустые и наполняет их чистой водой. Но пустых сосудов очень мало. Большинство из нас  уже заполнены «чем-то более ценным». И не мудрено, что самодостаточные люди уже не могут вместить Божественных откровений.  Поэтому-то так важно опустошить себя перед Богом…

Глава 23  Грехопадение

  Грех встает между Богом и человеком. Такой человек не свободен. Он уже во власти греха. Он не может заниматься творчеством, не может посещать церковь, плохо спит, у него пропадает аппетит, его больше не радует красота за окном. Такой человек напоминает больное животное, на которое  набрасываются блохи от того, что он ослаб.
  Именно от того, что ослаб поток Благодати Божией, изливаемой на человека, усиливается раздражение, осуждение, ропот, растёт гора незавершённых дел, неприятные воспоминания лишают сна и аппетита, работа выматывает, а жизнь теряет смысл. Лучшие друзья отворачиваются.
  Произошло грехопадение. Грехопадение  куда? В направление к  другому источнику, к источнику смерти.
  Помните, ещё в школе, для построения графиков  мы пользовались числовой прямой:
- бесконечность________________ 0________________+ бесконечность
  Мир духовный я представляю себе в виде такой же прямой, но расположенной вертикально:

  + бесконечность
  "Источник" жизни - Бог
  (Цветущий сад)
  !
  !
  !
  !
  !
  0
  !
  !
  !
  !
  !
  - бесконечность
  источник смерти - сатана
  (место сброса отходов - помойка)

  И, что интересно, из "0" к Богу не приходят. "0" - это теплохладность, безразличие к чужой боли, это самодостаточность, это отсутствие цели. Легкое колебание от -1 до +1 в итоге дает "0". Из "0" не увидишь Бога.
  В детстве я слышала рассказы о том, что если днём спуститься на дно самого глубокого колодца, то можно оттуда увидеть звезды. Ходя,  я в это и не верю, но сама идея замечательная. В духовном плане происходит что-то аналогичное. Из  ярых противников и грешников  могут выйти огненные служители Божьи. Вспомните Павла, вспомните Марию Египетскую, Марию-Магдалину.  Кому много прощено, тот больше возлюбил. Господь сказал об этом:
  "...Я пришёл призвать не праведников, но грешников к покаянию".
  (Матф.9:13; Марк 2:17; Лук.5:32)
  Когда из глубокого "-" грешник вопит к Господу о спасении, то по милости Своей , Господь вытаскивает его на "+", минуя "0". И здесь, на свету, человек прозревает, начинает видеть себя, свою грязную одежду. Он начинает чувствовать присутствие Бога и видеть тех, кто идет к Источнику. Самое страшное то, что многие люди, падающие в "-" продолжают упрямо твердить: " У меня всё под контролем". Они погибают только потому, что рассчитывают лишь на свои силы. Они не хотят признаться себе, что беспомощны и не в силах что-то изменить в своей жизни.
  ГОСПОДЬ НИКОГО НЕ СПАСАЕТ ПРОТИВ  ЕГО ВОЛИ.
  Итак, человек понимает причину своего падения, приносит покаяние, встаёт, решает двигаться дальше, к заветной цели.
  Но, если падение - это просто скатывание вниз, то духовный рост - это трудный подъём, это ежедневная сдача экзаменов (для подъёма на новую ступень), это искушения (я называю их проверкой на вшивость). Ежедневно идёт тренировка воли. И мы должны быть крайне внимательны к себе. Малейшая фальшь, неправда немедленно выбрасывают нас из "потока" и мы скатываемся в "долину уныния". И нам, в который раз, приходится всё начинать сначала, начинать с нуля трудный и опасный подъём.
  В жизни не бывает пустяков. Мелочи - самое важное. По кирпичику строится здание. Это, как штрихи  картины  нашей жизни. Из мелочей складывается личность, в мелочах виден характер, дух. Фразы, оговорки выдают тайное, скрытое, часто то, в чём мы не можем признаться даже себе самим.

Глава 24  "Лучше в горы не ходи"

  В начале подъёма нужна решимость, вера в успех. Без веры в успех "лучше в горы не ходи". И ещё, нужен навык, нужна тренировка. Поэтому не обойтись без помощи тренера (опытного наставника, близкого вам по духу). Будем просить,  и Господь даст нам такого учителя. Он  научит нас пользоваться страховкой при падении, научит работать в группе, искать знаки путеводные и быстро вставать и идти дальше, если мы всё-таки оступились и упали. Он вытащит нас со дна ущелья даже ценою собственной жизни. В горах не думают о себе. В горы ходят только чистые сердцем. И никогда не ходят толпой, не ходят широким путем. Горы - для одиночек. По тайным тропам ходят цепочкой (след в след). Если мы в связке с товарищем, будем более осмотрительны, страшась упасть. Будем помнить, что мы не одни.
  В горах удивительное эхо. Тихая фраза усиливается и разносится на многие километры. Неверный шаг может вызвать обвал и гибель сотен людей. Во время подъёма нельзя смотреть  вниз и оглядываться назад. Следует ограничить еду и сон. Чем выше в горы, тем чище воздух и белее снег. И тем виднее на нашей одежде малейшее пятнышко. Оно кричит среди окружающей чистоты. В горах меняется отношение к себе. Временные границы расширяются. В горах трудно дышать, нельзя останавливаться. Но иного пути к Источнику нет. Я точно это знаю.

  Я вижу гору... Длинные террасы.
  На них стоят рядами  люди, звери.
  Вверху - худые странные монахи.
  Внизу - запоры, сундуки и двери.
  Внизу - парча, крикливые застолья,
  Шум, ропот, ветер.
  Вверху - цветы, трава, раздолье,
  Людей не  много, тишина и вечер.
  Но снизу вверх не видно ходоков.
  Все что-то делают, но топчутся на месте,
  Напоминая чем-то стариков,
  Или жуков, увязших в тесте.
  Им снизу не видна
  Вся полнота красы высокогорья.
  Подножие - несчастная страна
  Хвастливости, чванливости и горя.

  Когда мы отправляемся в путешествие, то стараемся запастись картами, путеводителями.
В жизни всё по-другому. Важны знаки путеводные. Они, как бакены, указывают скрытый фарватер реки. Если мы начали встречать на своем пути близких по духу людей - мы правильно идём. Но если нам встречаются люди, не твердо стоящие на ногах, то мы идём к обычному трактиру (мы сбились с пути). Вернёмся назад, туда, где мы видели последний знак. Путей много, но путь один.
Слушаю Тишину. В сердце своём ищу ответы на самое главное.
У нас есть ответы на все вопросы, найдём их в себе. Доверимся себе. Не дожидаясь помощи со стороны, начнём двигаться вперёд, действовать. Помощь придёт. Дерзновение же и  решимость придадут  нам силу.
  Собирая снаряжение, не забудем взять с собой молитву. Она поможет удержаться на краю обрыва, выбраться из-под завала и перейти губительную трясину:

  Молитва - камень преткновения,
  Но станет во главу угла.
  Не человечьих рук творенье.
  На нити жемчуга - слова.
  Молитва - это дар бесценный.
  Не можешь плакать - помолись.
  Молитва душу очищает.
  Молитвы - посоха держись!

  В молитве нужно конкретно указывать просимое. Представьте сад, где поливают и рыхлят все подряд. Что там процветает? Сорняки и чертополох. Нужно подходить избирательно и поливать и рыхлить только то, что принесет благодатный плод.
  Вы скажете, что Бог знает, что нам ко благу и что нам нужно. Ан нет. Бог дал человеку свободу выбора. Выбирайте сами, что выращивать - крапиву или виноград. Бог никогда не будет диктовать культуру. И ещё - ему не нужны инвалиды духовные. Ему нужны люди творческие, садовники и искатели. Просите у Бога конкретного помазания  - полива и удобрения конкретного растения,  которым вы действительно дорожите и ждёте с нетерпением от него плодов.  
  Истинно верующий человек ищет в ближнем образ Божий, лукавый  - образ сатаны. Первый - светел, весел, с ним легко и просто в общении. Второй - мнителен, подозрителен, строго соблюдает правила, после общения с ним остаётся тяжёлый осадок. Верующий ставит выше всего  свои отношения с Богом, лукавый  - мнение людей.

  Редкие люди сейчас умеют сохранять мир в сердце своём. Суета, загруженность, многозаботливость…
  Попробуем  расставить приоритеты. Что для нас самое главное? Семья? Здоровье? Слава? Власть? Деньги? Служение?
  Нельзя  распыляться.  Будем разумны в труде и отдыхе. В заботе о дальних, не забудем о ближних. Воспользуемся любой возможностью, чтобы оставаться наедине с самим собой, чтобы разговаривать со своей совестью. Это одни из самых благотворных минут. Если это глубокая ночь или раннее утро, то прислушаемся к Голосу Тишины в нашем сердце. Это Источник зовет вас в дорогу. Ведь только Он может утолить нашу жажду, только Он может омыть наши раны и исцелить нас.
  Сколько сказок и легенд ходит  о живой воде. Найдя Источник Живой Воды,  человек обретает бессмертие.
  Много может рассказать нам Голос Тишины. Слушайте Его, записывайте самое важное. В дальнейшем это поможет нам разобраться в себе.
  И ещё, если мы начинаем новую жизнь, то в ней непременно будут происходить чудеса. Когда изменится наше мышление, изменится мир вокруг вас. И я желаю вам удачи и предлагаю послушать Голос Тишины. Я расслышала  Его в своём сердце, когда мне особенно нужна была помощь, нужен был мудрый совет, когда мне нужны были ответы на мои вопросы.

Ожидание чуда есть вера. Это дар Божий. Вера - это форма знания, это  жизнь в Духе, это движение в потоке. Видение важных мелочей не есть их внешнее созерцание, но узнавание их внутреннего смысла. Форма есть только оболочка для содержимого. Исполненная Духа Святого оболочка взмывает ввысь; исполненная мерзости, предается гниению и смердит.
  Умение удивляться - дар Божий, как умение взлетать ввысь. Нужно только лишь довериться воле Божьей.
И вот впереди - чистое небо. И голуби летят ко мне белой стайкой. И я протягиваю к ним руки свои,  и они садятся на руки мне. И радостью наполняется сердце моё. Ибо Господь мой говорит со мною и никого нет в целом мире между мною и Господом моим. И читал Он в сердце моём. Читал и не ужаснулся, и не ушёл прочь.
  И вошёл Он в сердце моё, и было мне больно. И плакало сердце моё и молило, чтобы вырасти ему до размеров Господа моего.
  И растягивалось сердце моё до размеров ближних моих, и было мне нестерпимо больно.
  И растягивалось сердце моё до размеров дальних моих, и было мне невыносимо больно.
  И растягивалось сердце моё до размеров земли моей, и было мне больно и сладко одновременно от способности объять необъятное, вместить несоразмерное и увидеть невиданное.
  Но посылал змей детенышей своих в дом мой,  и поражали они ближних моих. И ближние мои воевали со мною внутри меня, и сжималось сердце моё. И было мне больно и холодно.
  Посылал змей детенышей своих в дом друзей моих. И соблазнялись обо мне друзья мои и шли на суд со мною и предавали меня. И содрогалось сердце моё, и ужасалось, и сжималось от боли.
  И посылал змей детенышей своих в дом сильных мира сего. И возненавидели сильные меня. И гнали прочь,  и судили, и запрещали людям приходить ко мне. И приказывали гнать меня отовсюду. И судили меня.
  Но сказала я ближним своим:
- Люблю вас, как Господь повелел. Пострадаю за вас и потерплю от вас, ибо вы несовершенны. И прощаю вам неправду вашу, ибо сами не знаете, кто в доме вашем пребывает.
  И сказала я друзьям своим:
- Идите с миром. Ибо не держу зла на вас, потому, как  возлюбила вас в сердце своём, как велено Господом моим. Вы предали меня. Но вы не ведаете, что творите.
  И сказала я сильным мира сего:
- Вы - цари и боги... Где мне судиться с вами? Пусть Господь сам судит вас Своей властью.
И возлюбила я сильных мира сего, ибо простила им слабость их. Ибо пожалела их (слепые, затерянные и одинокие, живут в аду неверия,  и ужасает их день завтрашний).
  И сказал змей:
- Пойду сам и поглощу её. Напою её сладким зельем. Разлучу невесту с женихом. И прикажу невесте войти в глотку мою.
  Но рассмеялась я:
- Глупый червяк! То, что связано на небесах, да не развяжется на земле! Не поглотить тебе меня, ибо я больше дома своего, больше села своего, больше земли своей. Сердце моё пылает огнём любви Христовой,  и ты не смеешь приблизиться ко мне.
  И тогда в страхе уполз змей уязвленный и ослеплённый. И поглотил сильных мира сего. Ибо они были мертвы  и потому стали легкой добычей.
  И ужаснулись правители. Ибо содрогнулись сердца их,  и совесть их обличала. И выросло в них желание быть живыми, но не мёртвыми. И просили они:
- Дайте нам знание о живой и мёртвой воде.
  И пришёл новый век. И проклятие спало с земли моей. И солнце любви осветило сердца и ближних моих, и друзей моих, и врагов моих. И исполнились они веры и любви Божьей. И я это видела и обрела крылья. Ибо не поспевали ноги за моим взором.

- Откуда берутся все великие идеи и открытия?
- Бог – источник знаний. Он – истина. Через Него приходит поток откровений. Припадайте к Источнику Живой Воды и насытитесь. Бог есть начало и конец всего и это непостижимо человеческому разуму.
Знай, человек, что Бог есть совершенство. Всё, что Он создал, создал с любовью. Ибо Он – Творец. И нет ничего безобразного, чтобы вышло из-под руки Творца.
Ты, человек, прекрасен! Возвратись в послушание Моё, возвратись в лоно Церкви Моей и все твои несовершенства, все твои изъяны Я обращу в красоту и Святость.

Страх Божий – мудрость, страх Божий – великий дар и путь к свободе от власти мира, власти сатаны.
Мал человек, ничтожен человек. Но взглянул на него Господь, выбрал его для огранки и послал на него Свет Любви Своей. И засиял человек, заиграл всеми гранями совершенства в великом Свете Божественной Любви. Так, что глазам больно.
И сатана в бешенстве, в ярости, что такой бриллиант отобрали у него.
Вся Слава Господу!
Славьте Господа все большие и малые! Славьте и величайте! Воспевайте имя Его  в своих песнях и стихах. Хлопайте в ладоши, радуйтесь, как дети, плачьте и танцуйте. Ибо Господь с вами. И ваша радость безмерна. Знающий Господа да пребудет в радости Его. И эта радость совершенна и ни с чем несравнима.

Если дитя не будет плакать и радоваться при виде матери, если оно не будет мять своими ручонками грудь её, не проснётся в ней любви материнской, не научится она узнавать дитя своё.
Плачь, человек! Зови Господа! Научись припадать к груди Божьей и находить там покой! 

Глава 25  Дорогие односельчане! 
 
Наступило лето 2005г. Готовились  выборы  глав сельских поселений. Ко мне обратилась группа жителей, они  обещали мне поддержку на выборах. Я не смогла им отказать (они так за меня боролись и продолжали в меня верить) и решила рискнуть. Терять мне было нечего. На работу  меня никто не брал.
Это для меня было ново и необычно. Поскольку я всё привыкла делать основательно, то и предвыборную кампанию вела основательно.  Я проводила встречи с избирателями, раздавала  листовки:

Почему я выдвинула свою кандидатуру на пост главы
Решемского сельского поселения?

Прошло то время, когда мы стояли в стороне и ждали, что кто-то за нас решит наши проблемы. Нужно действовать, брать ответственность на себя. Работы я не боюсь, я её знаю и знаю тех, кто не даёт нам работать. Люблю людей, вижу, как особенно тяжело сейчас жить на селе без воды, без газа, а самое главное – без трудоустройства. Понимаю, как изменить ситуацию.
Считаю, что в наших с вами силах остановить беспредел, творящийся в России. К власти должны прийти честные, умные люди с незапятнанной репутацией. Наш успех зависит от того, сколько ответственности мы готовы взять на себя.
Россия – великая страна с великим будущим, а мы – часть этого будущего.

Кинешемские ветераны организовали мне мощнейшую поддержку. За меня агитировала на концертах в районе  команда КВН г. Кинешма. По району ездила агитационная машина с громкоговорителем.
Но эффект получился обратный. Мы перепугали наших противников,  и в ход был пущен весь административный ресурс. Дошло до того, что в день выборов члены комиссии, выезжавшие на дом (в деревни), угрожали жителям, что если те не проголосуют за их кандидата, то останутся в зиму без дров.
Выборы я проиграла. Административный ресурс  и  поддержка  «Единой России» сыграли решающую роль. Но чувства проигрыша у меня не было. Более того, появилось желание попробовать свои силы на выборах  главы района. Это была всего лишь репетиция. Но нужно ли мне всё это было?
После «выборов» восстанавливалась на грядках. Земля лечит. И думала, думала…
«… Христос придёт судить живых и мёртвых не прежде, чем придёт для обольщения мёртвых душою антихрист».
Среди нас живут живые и мёртвые?
Достаточно беглого взгляда. Манера одеваться, улыбка, взмах руки, брошенная фраза – обличают мертвецов.
«Если антихрист придёт к иудеям, как Христос, и от иудеев восхищет поклонения, то, чтобы более обольстить их, покажет усердие к их храму, внушая о себе ту мысль, что он рода Давидова, и что ему должно создать храм, сооружённый Соломоном…» (Св.Кирилл Иерусалимский).
Не потому ли к радости восстановления храмов на Руси примешивается чувство горечи..?
Антихрист придёт не вдруг, не сразу. Ведётся всемирная, всесторонняя подготовка его прихода. И будет не один его «предтеча». Идёт массовая обработка «живых», подчинение «мёртвых», разжижение мозгов. Для принятия «Мессии» готовится поколение бесстрастных, нечувственных, опустошённых и безразличных к чужой боли людей. Первейшую роль в этом играет телевидение.
Что же происходит сегодня? Идёт формирование общественного мнения через порочную современную печать и радио. Неугодные пропагандисты (непокорные) терпеливо и методично отстреливаются. Причём людей приучают к мысли, что эти убийства безнаказанны (т.е. угодны правительству). Второй целью этих злодеяний является психическое воздействие на преемников (породить в душе страх за свою жизнь, жизнь детей и т.д., приучить к покорности). Иными словами «моя хата с краю».
Глубоко в умы внедряется идея, что всё можно купить. Молодому поколению предлагается комплекс чувственных удовольствий (включая секс и наркотики). Причём идёт ярая травля девственников, как людей, ещё способных «видеть».
Теперь я понимаю, почему в школе нас так преследовали и обличали за неношение пионерских галстуков, октябрятских и пионерских значков, почему  наказывалось инакомыслие, а ребёнок, имеющий своё мнение, высмеивался,  за веру жестоко унижался (вплоть до уничтожения).
Тысячи слуг разослал антихрист для подготовки встречи. Тысячи лжепророков и лжеучителей, лекарей и гипнотизёров, знахарей и врачей. Людям вправляют мозги, кости, кодируют, кодируют…
И вот, идёт толпа мертвецов. Холод, холод… Остывает земля. Вслед за психическими недугами людей поражают болезни телесные. Живя среди бесноватых,  (мягко сказано) удивляешься, встретив живого человека. Привыкаешь говорить не то, что думаешь, скрывать свои чувства, прятать глаза. Плачет сердце, плачет душа.
Вслед за человеком болеют звери и птицы, заражаются рыбы. В городах почти не стало голубей.  И только тучи чёрных ворон кружат, как бы предвещая надвигающуюся грозу. Домашние животные, подобно человеку, предаются разврату. Дети  родятся порочными,  и Ангелы не в силах защитить их. Дома человеческие настолько заполнены злом (сквернословием, развратом, грязной литературой), что ощущаешь запах дыма и зловония (от скопища духов воздушных). Кровь убиенных младенцев вопиет на небо!

На пост главы Кинешемского района выдвинулись четыре кандидата: действующий глава,  его заместитель, далее один активист молодёжного движения и  я (ваша покорная слуга).  Мы  с мужем на нашей «Ниве» объехала весь район. Кругом нищета и развал. Самое страшное – за Волгой. Леса изуродованы. Всё, что можно выпилено и вывезено, кругом бурелом и крапива. Люди живут огородами и скотиной.  Дорог нет. В Антипино закрывают школу и детский сад. Великолепное двухэтажное каменное здание, котельная, водопровод. Заселяйся и живи. Учителя просят хотя бы сохранить здание, чтобы не разграбили. Показывают мне учебные классы, туалетные комнаты и музей. Беру в руки очень старую почерневшую от времени доску. Понимаю, что это икона. Изображения не видно, просто чёрная доска. И вдруг, в моих руках, она начинает светлеть. На доске отчётливо проявляется лик Богородицы. Я показываю икону учителям. Они ахают. Но  сетуют,  удручающе:
- А куда нам это всё девать. Всё выбросим. Кому это надо.
Я, ничего не понимая, продолжаю держать в руках икону.
- А давайте, я переговорю с директором ребцентра «Выбери жизнь».  Было бы здорово, если бы они сюда переехали. И здание сохраним, и деревня оживёт.
- А вы икону оставьте у себя, пусть она будет у вас до тех пор, пока не решится судьба этой школы. А кто сюда заедет, тому вы её и передадите. Пусть она будет хранительницей этого здания.
Так и решили. Дома я икону очистила от копоти. Это была «Неопалимая купина». Забегая вперёд, хочу сказать, что икону эту я хранила у себя около трёх лет. Андрей Васильевич идею с переездом в Антипино сначала не поддержал. Уж больно хлопотно всё начинать сначала на новом месте. Да и устроились  они под Решмой основательно – скважину пробурили, пристройку сделали. Как я ни убеждала его в то, что икона – знак, он мне  сначала не поверил. Но когда начались разбирательства с землёй, суды и прочие неприятности, то ребцентр вынужден был перебраться в Антипино. После переезда ребцентра я передала икону Андрею Васильевичу с напутственными словами:
- Пусть теперь Она вас хранит.
Случай с иконой ещё раз убедил меня в том, что случайностей в нашей жизни не бывает. Да и вся наша жизнь состоит из событий и знаков путеводных. Причём в определённой последовательности: сначала знак, затем событие.
Всё, что происходит вокруг нас исполнено смысла и значения, и несёт подсказку для моделирования нашего будущего. Временной поток приносит нам вначале малые частицы, потом сигналы. Всегда есть доля предчувствия (идёт предупреждение), нежели наступит само событие – нежелательное, негативное или судьбоносное и переломное в нашей жизни. Никогда серьёзные испытания не устраиваются для нас неожиданно. Прежде идёт подготовка, испытание на прочность, проверка на стойкость. Устоим ли мы в вере, не станем ли роптать. Не усомнимся ли мы в Божьем о нас промысле.
А ведь Господь прямо сказал: «Не пять ли малых птиц продаются за два ассария? И ни одна из них не забыта у Бога. А у вас и волосы на голове все сочтены. Итак, не бойтесь: вы дороже многих малых птиц».
Но вернёмся к выборам. Избирательная кампания шла напряжённо. Все, обиженные замы, перешли в лагерь кандидата единороссов,  вели жёсткую конкурентную борьбу. Шли одна за другой жалобы в избирательную комиссию на нарушение ведения предвыборной кампании, а также  при сборе подписей.  В какой-то момент сложилась такая ситуация, что из кандидатов на пост главы района остались мы вдвоём с моим бывшим шефом.  Два кандидата были временно отстранены от участия в предвыборной кампании. Я оказалась на линии огня. Если меня выбивали (шантаж, угрозы…), то выборы с одним кандидатом считались недействительными и выдвижение начиналось заново. А это уже другой расклад сил. В этой ситуации меня и пригласил к себе действующий глава администрации города  Кинешмы.  Он мне объяснил ситуацию и предложил, в случае открытых угроз,  временно укрыться вместе с семьёй. Но всё обошлось. Прошли судебные слушания. Кандидатов восстановили в правах.
В этот период я странным образом сблизилась с Ириной  Першиной. Она  меня  почему-то всё время выспрашивала о моей беременности: как она протекала, как проходили роды… Дело в том, что я рожала довольно таки поздно – в  38 лет. Я заверила, что это великолепный возраст для вторых родов, и что в таком возрасте материнство более ярко и осмысленно. Позднее  Ирина открыла мне свою тайну (сейчас это уже не тайна), что беременна. По странному совпадению ей на тот период тоже исполнилось 38 лет. Позднее у нее родилась прекрасная девочка.
Предвыборная  кампания продолжалась. То было страшное время, когда сложно было искать защиты. Россия делилась, как кусок пирога, растаскивались  природные богатства, а народ, оказавшись в заложниках, уже никому не верил и опустил руки. Москва выделилась от России в отдельное государство. Города руинами разграбленных заводов и фабрик более напоминали послевоенные. Как нельзя более верно о временах тех свидетельствуют строки из книги пророка Исайи:
- гл.1:21 «Как сделалась блудницею верная столица, исполненная правосудия! Правда обитала в ней, а теперь – убийцы»;
- гл.1:23 «Князья твои – законопреступники и сообщники воров; все они любят подарки и гоняются за мздою; не защищают сироты, и дело вдовы не доходит до них»;
- гл.3:12 «…Народ мой! Вожди твои вводят тебя в заблуждение и путь стезей твоих испортили»;
- гл.5:8 «Горе вам, прибавляющие дом к дому, присоединяющие поле к полю, так что другим не остаётся места, как будто вы одни поселены на земле».

И вновь сны, странные и необычные.

«… Я иду по коридору районной администрации. Открывается дверь кабинета главы района, из неё выходит «царь и бог» и выводит за собой белую кобылицу. Так они и шествуют вдвоём по ковровой дорожке второго этажа. А затем спускаются по лестнице. Бывший глава района и его белая кобылица…»
«… Я стою перед массивной деревянной дверью. Дверь имеет необычную выпуклую форму в виде живота беременной женщины. Я нахожу замочную скважину, вставляю ключ, открываю дверь. За ней вторая, идентичная первой, такая же мощная и выпуклая. Я отпираю и вторую дверь, открываю её. Перед моим взором предстаёт  огромный зал, заполненный стеллажами с книгами. Книг очень  много.  Книги большие,  с красивыми золочёными переплётами, стеллажи высокие и длинные…»

Чтобы это всё значило? Допустим,  глава проиграет выборы и покинет свой кабинет. Но кто эта белая кобылица, которую он уводит вместе с собой? И при чём здесь книги?  Неужели исполнится моя мечта,  и все мои неизданные книги будут опубликованы? Такое признание при жизни… Нет, вряд ли. Да и при чём здесь две беременных женщины, через которые я попаду в эти книжные сокровищницы? И какие ключики я к ним подберу? Странно и загадочно.
Позвонила Першина:
- Елена Александровна, есть работа для вас. Директором пятой школы в Кинешме. Вы хозяйственник,  инженер, справитесь. Там разморозили котельную, нужно восстанавливать. Детей перевели в другое здание.
Я отказалась. Нет, не моё. Было неудобно. Человек хлопотал, заботился, а я капризничаю. Но ничего не могла поделать. Я просто внутренне знала, что это – не моё.
Да, выборы я проиграла. И не мудрено. Там были бешеные деньги, партии, телевидение… Листовки, агитаторы, но самое главное – поддержка  «Единой России».
Но у меня осталось чувство удовлетворения. Я не сошла с дистанции, я выдержала этот марафон. Мы объехали весь район. Причём, я часто забывала о выборах, и,  просто рассказывала о том, что есть Господь, который нас так любит. Я получила бесценный опыт живого человеческого общения, который ничем не заменить. У мужа случилась истерика. Мне казалось, что я уже не выдержу и убегу «куда глаза глядят». Но жаль Олю, чем она виновата. Для неё это такая травма. Я снова оказалась на грани отчаяния. Но  вновь и вновь  за всё благодарила Господа, и становилось легче. Ему виднее…
Новый избранник  обещал мне работу. Я надеялась, что не обманет.
И так «царя и бога»  свергли, избрали его зама от «Единой России».
После предвыборной суеты – пустота. Но я старалась заполнить её домашними делами, продолжала работу над  книгами.
Погрузилась в молитву.  И в  сердце возвращались тишина и мир.
Иногда мы забираемся в потаённые комнаты нашего сознания совершенно неподготовленные и незащищённые. Углубление в «познание» всегда связано с риском для жизни. Ибо это допустимо только опытному пловцу. Этому должна предшествовать длительная тренировка. Нужен опытный наставник, который сможет удержать в руках конец страховочного каната. Это может быть только человек, который вас любит, с которым вы соединены невидимой нитью доверия. Знание не всегда полезно нам. Именно поэтому Господь ведёт нас к Истине осторожно, поэтапно.

Глава 26  Книжные стеллажи

… Я  сидела на снегу и плакала. Тонкий халатик подмок подо мною (снег начал подтаивать). На голых ногах были только шлёпанцы. Но я не чувствовала холода. Меня  душила обида и терзала внутренняя боль, которая перекрывала все внешние ощущения..
- Ну и пусть. Буду сидеть здесь, пока не замёрзну. А она, пусть там … Отец мне не верит.  Так пусть он найдёт меня здесь замёрзшую…

Зазвенел телефон. Сколько времени? Почти девять. Как я уснула?
- Да, Ирина Валентиновна? Да, да, слушаю. Так, да, она  уволилась?  Освободилось место директора библиотечной системы?
В одно мгновенье все мои сны выстроились в чёткую логическую цепочку.
- Да, я согласна. Завтра же приезжаю устраиваться на работу. Спасибо.
Я вышла на работу 20 марта 2006г. Ровно через 17 месяцев после увольнения:
«…я плыла ровно 17 км и прибыла в порт назначения».
Дивны дела Твои, Господи.
Позднее выяснилось, что моя предшественница ушла с работы не просто так. Центральную библиотеку им. В.А.Пазухина выселяли из прекрасного 4-х этажного здания бывшего горкома партии (в центре города) в неотремонтированное здание на  юго-западе города. Кроме этого,  к её супругу (моему бывшему шефу)  дважды вызывали скорую...  Я думаю, что его жена просто вынуждена была уйти с работы.
Таким образом, коней сменили на переправе. Досталось мне как следует. Пришлось во всё вникать самой, так как дела мне никто не передавал. Да и работала я несколько лет не как директор организации, а как прораб на стройке. С переездом центральной библиотеки  из центра города, в юго-западной его части оказалось аж семь библиотек. Пришлось развязывать этот узел, оптимизируя систему и переводя библиотеки-филиалы в новые микрорайоны города.
Бывшая директор  всё это время не забывала меня: приходила ко мне  выяснять отношения, выступала с резкой критикой работы городской библиотечной системы на всех собраниях и заседаниях, где только можно было. Шли годы, а она всё никак не могла успокоиться. Я думаю, ей было очень скучно сидеть дома.
А мне скучать не приходилось.
Судьба свела меня с удивительными людьми, москвичами, Синельниковыми Дарьей Ивановной и Владимиром Евгеньевичем. На их вопрос: «Кем я прихожусь Алексею Антиповичу Потехину?» Я ответила вопросом: «А кто такой этот А.А.Потехин?» Владимир Евгеньевич поделился со мною своими знаниями о нашем замечательном земляке. Так я узнала, что в нашем городе  жил писатель – беллетрист, драматург, почётный академик изящной словесности, управляющий труппами  императорских театров, автор 12-томного собрания сочинений Алексей  Антипович Потехин.
Работа по исследованию жизни и творчества писателя захватила меня в буквальном смысле.
Опираясь на рекомендации Владимира Евгеньевича, в 2007 г. мы  с сотрудниками библиотеки разработали программу сохранения культурного наследия Потехина А.А. «Потехин А.А.- летописец Верхней Волги».
В ходе реализации этой программы был собран обширный краеведческий материал, изданы избранные произведения Потехина, библиографический указатель по жизни и творчеству писателя, подготовлены книжные выставки-беседы и виртуальные экскурсии. На страницах нашей Кинешемской газеты «Приволжская правда»  были опубликованы вопросы  викторины по жизни и творчеству А.А.Потехина. Кинешемцы, а среди них были как учащиеся, так и взрослые исследователи литературы, приняли в викторине самое активное участие. На радио – Кинешма прошли громкие чтения глав романа «Около денег».
Позднее в центральной библиотеке им. В.А.Пазухина прошли первые в истории нашего города «Потехинские  литературно-краеведческие чтения». Они были приурочены к 100-летию со дня смерти А.А.Потехина.
Интересные совпадения. В девичестве я носила фамилию – Забелина, получила инженерное образование. Сменив фамилию на Потехина, открыла в себе склонность к литературной деятельности.
Изучая творчество писателя, я проникалась к нему всё большим интересом и уважением.
С нашим краем А.А.Потехин  был связан в большей степени, чем Островский.
Живя  подолгу в своем небогатом имении «Орехово», писатель сроднился с нашими местами, из-под его пера вылилось немало произведений, посвященных жизни нашего края. Прежде всего - это ранний очерк «Путь по Волге», с любопытным этнографическим описанием путешествия на лодке - кландушке от Ярославля до Кинешмы.
Здесь Потехиным довольно живо зарисована волжская  природа, судоходство середины ХIХ столетия, типы волгарей-бурлаков, быт приволжских деревушек и многое другое. Гоголевский стиль описания великой реки делает это произведение немного пафосным, но в нём так много метких наблюдений и неподдельной любви и восторга Волгой.
Кинешме Потехиным посвящены два очерка: «Уездный городок Кинешма» (1851) и «Забавы и удовольствия в городке» (1852).
Через всё творчество писателя прослеживается нежное чувство любви к своей малой родине – к Волге, к Кинешме.
К 180-летию писателя неожиданно быстро вышла в свет книга «А.А.Потехин и Кинешма» (я выступила в роли автора-составителя).  В книге  я собрала  уникальные материалы и факты из жизни писателя-драматурга, его произведения, воспоминания и переписку. Над книгой я работала с большим энтузиазмом. Огромную помощь в подготовке  книги мне оказал доктор филологических наук, профессор кафедры русской словесности и  культурологи Ивановского государственного университета  Павел Михайлович Тамаев (человек верующий).  Он же написал вступительную статью к «кинешемским текстам» А.А.Потехина.
Книга была впервые представлена на вторых Потехинских чтениях в ноябре 2009 года.  17 сентября 2010 г. в Москве, в театральном музее им. А.А.Бахрушина  прошла презентация книги «А.А.Потехин и Кинешма». 10 ноября 2010 г. мы представляли книгу  в камерном концертном зале «Классика» в г. Иваново.
Знаменательными стали 3-и Потехинские чтения, состоявшиеся в ноябре 2011 г., под впечатлением от которых я нахожусь до сих пор. Тогда к нам впервые приехали прямые потомки писателя - Алексей Георгиевич и Владимир Георгиевич Потехины (из  С.-Петербурга). В прошлом – офицеры военно-морского флота, братья Потехины в течение  последних лет занимались не только изучением и систематизацией семейных архивов, они создали настоящий семейный музей, где собрали личные вещи, уникальные фотографии, документы, картины и рисунки из наследия семьи Потехиных.
Во время  чтений тогда в зале были расставлены портреты членов семьи из семейных архивов Потехиных, а также из коллекции Кинешемского художественно-исторического музея. Среди них – портреты Петра Петровича и Анны Фёдоровны Кондратьевых, родителей супруги А.А.Потехина, картины художника  Владимира Николаевича Потехина – внука А.А.Потехина и коллекция полотен Л.М.Чернова-Плёсского , ученика В.Н.Потехина.
Мы от всего сердца благодарили наших  добрых Синельниковых за то, что именно они были пионерами возрождения интереса к личности А.А. Потехина, посещая российские музеи, архивы, театры, собирая материалы о выдающемся и незаслуженно забытом драматурге.
  Жемчужиной праздника стало выступление внучатого племянника Антона Степановича Аренского - Кондратьева Павла Андреевича, пианиста, композитора, президента фонда им. А.С. Аренского (г. Москва). Сам А.С. Аренский – из рода Потехиных, его мама – родная сестра А.А. Потехина. Павел Андреевич исполнил этюд А.С. Аренского, который является семейной реликвией – это произведение Антон Аренский исполнял на слух, и вот уже более ста лет из поколения в поколении талантливых пианистов Аренских - Кондратьевых мелодия переходит от отца к сыну как наследие и память о великом предке.
  Да,  именно люди создают ту удивительную атмосферу открытости и взаимопонимания, которой  пронизаны  краеведческие чтения.
  Я думаю, что очень полно рассказала о личности А.А.Потехина,  о изыскательской работе, возможно наскучила читателю. Но всё это было так здорово, так захватывающе.
Мы ездили с Потехиными (правнуками писателя) в Ореховку (место бывшей усадьбы писателя). Искали следы кедровой рощи  и усадьбы. Провалились в какое-то болото, спасались от пчёл, но ничего, кроме фундамента  беседки не обнаружили. Позднее Володя и Алексей Потехины приезжали встречать рассвет на Волге (как описывал А.А.Потехин в своей неоконченной повести). Я искренне полюбила этих замечательных людей и теперь именовала их не иначе, как мои «братики». Меня умиляло их взаимное подтрунивание  и споры (всё ещё как мальчишки). Но видно было, как они дружны и как любят друг друга.  Володя привёз нам не только фотографии работ деда. Но и замечательные воспоминания бабушки, благодаря которым они и узнали о своём происхождении.
Выходит, что не зря сменила я свою фамилию  с Забелиной на Потехину, не зря Господь привёл меня в библиотеку.
Но, вернёмся к 2006 году…

Глава 27  Помните, чтобы не опоздать!

Провожая меня до двери, Оля обняла меня, поцеловала в щёку и тихо прошептала:
- Я тебя люблю. Я тебя очень-очень люблю.
Я попробовала отшутиться:
- А я тебя больше люблю. Много больше. Давай померяемся, кто кого больше любит. Разделим твою любовь и мою и разложим на разные чаши весов. Тогда и увидим, чьей любви больше, чья любовь перевесит.
Тут мне стало как-то неловко от того, что я собиралась делить любовь, я внутренне устыдилась.
- А знаешь, любовь не надо делить. Её надо складывать. Давай соединим твою любовь и мою вместе. Ты чувствуешь, как это здорово!
Я прижала Олю к себе крепко-крепко и приподняла её над полом. Что-то с нами произошло в этот миг.
Когда я спускалась по лестнице, Оля стояла в притворе двери в ночной рубашке и шлёпанцах, махала мне вслед рукой и счастливо улыбалась…

Весна... Месяц отделял нас от Дня Победы. 61 год назад закончилась эта страшная война, которая унесла миллионы жизней советских людей. Сколько их : 20 – 40? Спорят и спорят политики и историки. А ещё «они» думают: «Как бы нам попышнее отпраздновать День Победы. Побольше салютов запустить,  акций да митингов провести. Чтобы играли оркестры, с трибуны красиво говорили ораторы». И всё в конечном итоге выливается в суету, шумиху, сводится к акциям. А доживающие свой век ветераны продолжают воевать с нищетой и разрухой. И с болью в сердце взирают на экраны телевизоры, где показывают, как живут побеждённые. Их бывшие враги, такие же старые и беспомощные, но их старость – достойна. Как это больно и обидно. Ты – герой войны. И твой удел – забвение. Больно за Россию, за Родину.
И идут на приём к большим начальникам солдатские жёны и вдовы  и робко просят больших начальников отремонтировать колодец, помочь с дровами. И стоят перед большим начальником, не смея поднять глаз, заливаясь краской стыда и вытирая слёзы. А он (большой начальник), сидя в своём большом кресле, отдаёт приказы своим подчинённым:
- Запишите. Разберёмся. Кого надо накажем.
И уходит солдатка домой. И снова, и снова впрягается в санки и тащит через сугробы флягу с водой. Её война не кончилась.
Как это не справедливо. Как это не правильно. Вымирающие деревни, брошенные старики. Куда катишься, Россия? За что воевали наши отцы? Землю, собранную воедино нашими предками, растаскивают вороны. Нас грабят, а мы молчим. Наших детей убивают у нас на глазах,  и мы ничего не можем сделать. И не важно, что это – алкоголь, наркотики, проституция или пуля. Нация вымирает. Русский народ перестал быть хозяином на своей земле. Смертность давно превысила рождаемость. У многих семейных пар появились проблемы – бесплодие. И это распространённое явление. Девочкам-подросткам от угревой сыпи выписывают гормональные таблетки. Но знают ли эти девочки, что применение этих таблеток может привести в дальнейшем к бесплодию. Работают целые институты по прогнозированию и планированию семьи. А что тут планировать, если нация вымирает? И кто финансирует эти институты?
Ведутся масштабные реформы власти, реформы в медицине, образовании, работе ЖКХ. Все ли доживут до конца этих реформ? В очередной раз «…разрушим до основанья, а затем…»
Страдают самые незащищённые – старики и дети. Большие сёла спиваются и вымирают. А чиновники спешат закрывать сельсоветы, списывать неперспективные деревни.
Русский народ терпеливый, выносливый. И если спросить у бывшего блокадника: «Как дела?» То ответит: «Хорошо. Не голодаем. Слава Богу, что нет войны. Вот детям нашим  беда без работы. Да ещё здоровья нет. А кому мы нужны больные да старые? Ну, да скоро домой собираться…» И смахнёт набежавшую слезу.
Кому ты нужен солдат-победитель? Кому ты нужна вдова-солдатка, фронтовая сестра? Кому ты нужна. Старая мать?
Вы нужны нам – вашим детям и внукам! Вы – наша память, наша совесть, наша лакмусовая бумага. Вы крепко держали слово чести, вы не знали усталости и не думали о себе, вы любили Родину больше жизни, вы спасли мир от хаоса.
Достаньте из тайных мест солдатские треугольники, омытые слезами. Прочтите, ещё и ещё раз прочтите вашим детям и внукам письма от отцов и дедов, не вернувшихся с войны.
Сколько их? 20-40 миллионов? Один Бог знает.
Уходят из жизни живые свидетели тех страшных дней. И как больно, что они – победители живут хуже побеждённых. И как страшно, что их война ещё не кончилась.
Кто виноват? Президент, правительство, чиновники или мы с вами? Трудно ответить.
Что делать? Что можем сделать конкретно мы  с вами? А мы с вами можем многое – позвонить, навестить, справиться о здоровье, вызвать врача, сходить за продуктами, налить чашку чая. Или прости тихо посидеть у постели больного. Старики, как  дети,  нуждаются в любви и заботе. Доброе слово иногда дороже прибавки к пенсии. Один долгожданный телефонный звонок полезнее упаковки таблеток. Помните об этом, родные мои. Помните, чтобы не опоздать. Чтобы потом не жить с чувством вины. Одиночество наших стариков обернётся нашим одиночеством.

Умирал Владимир Иванович  Потехин – русский солдат освободитель. Я боялась, что его болезнь и смерть будут мучительными, поскольку по жизни он был человек шумный (с «выражениями»), прямолинейный. Но в последние дни он притих, был окружён заботой и вниманием. Учитывая то, что он перенёс контузию и несколько инсультов, у него стали обнаруживаться провалы в памяти:
- Ты кто, Валера?
- Да, что ты, дед. Я Саша.
- Какой Саша?
- Твой внук, Саша.
И Саша бежал в аптеку. Закупал кучу препаратов. Срочно ставил капельницы. Хотя это было очень сложно, т.к. вены у старика были уже плохие (убегали).
- Ну, что, дед, как? Получше?
- Да, Саня, получше.
Потом Саша нёс деда в баню на руках. При этом  шутил:
- Каких же мне нужно вырастить внуков, чтобы меня в баню на руках носили.
Дело в том, что к тому времени Саша весил около 120 кг.

Военкомат выделил на похороны солдат.  Перед гробом на красной подушке несли ордена и медали. На кладбище прогремел салют. Всё было достойно и торжественно.

Глава 28  Иностранные языки

Зашёл как-то ко мне в кабинет странного вида мужчина. С бородой, смешным хвостиком на затылке. Мы познакомились. 20 лет он жил в Америке, преподавал русский язык  американским «зелёным биретам». Предложил вести в библиотеке кружок иностранных языков по своей методе. Метода его состояла в длительном прослушивании иностранных диалогов (в погружении в язык). Я собрала небольшую группу и сама с удовольствием начала изучать английский (американский). Я выбрала для себя Евангелие от Марка и приступила к прослушиванию. Купила для этого большие наушники и МП3-плейер. Слушала диалоги на кухне, в автобусе… На фоне занятий английским у меня вдруг открылись глаза на церковно-славянский. До того непонятный для меня и, казавшийся невозможным для изучения, церковно-славянский вдруг открылся мне во всей своей красоте и самобытности. Дело в том, что я перенесла методику Николая Фёдоровича на изучение церковно-славянского. Я взяла утренние молитвы на церковно-славянском языке и просто начала их читать, т.к. знала утренние молитвы почти наизусть. Теперь и утреннее и вечернее правило я вычитывала на церковно-славянском.  В это время наш преподаватель записывал за границей испанские диалоги. К слову сказать,  у него уже были – английские (британские), французские, немецкие, китайские, итальянские и русские диалоги.  Я рассказала ему о своих успехах,  и он предложил мне записать церковно-славянские диалоги для обучения языку. Мы взяли благословение у батюшки и записали  диск. Работы была трудной (кропотливой), но интересной.

А дальше стали происходить чудеса.
Однажды зимним вечером, когда я работала за компьютером, вдруг по полке начала скользить  икона Святой Троицы (на которой изображён Иисус Христос, Бог-Отец и Дух Святой в виде голубя). Я долго искала именно такую икону, поскольку именно она поразила меня в Троицко-Сергиевой Лавре. Икона не упала, но столкнула лампаду, стоящую перед ней. Лампада не горела в это время, но упала так, что всё масло, находящееся в ней,  вылилось мне на голову  и платье. Я была настолько «улита» маслом, что мне пришлось мыться в ванной.  Учитывая то, что я сидела довольно далеко от лампады, а сама лампада  была не более стопки, я восприняла это, как помазание… Но вот на что?
Менее чем через месяц,  я уже стояла на клиросе нашего Храма Покрова Пресвятой Богородицы и читала Часы. Для меня до сих пор загадка, как я туда попала. Всё произошло как-то само собой. Разумеется, это было не вдруг и не сразу. Я долго вычитывала церковные тексты дома. Иногда делала ошибки при чтении во время службы. Меня поправляли,  даже выговаривали за недопустимые оговорки. Я очень переживала, волновалась, даже обижалась. Потом исповедовалась нашему батюшке. Как он умел утешить…  Но,  вода камень точит. И вот,  однажды, я вышла на середину Храма, чтобы читать Шестопсалмие.
Через 20 лет исполнился мой сон, когда я в Храме перед народом должна  выйти и читать священную книгу, и когда я так протестовала:
- Я ж ни ступить, ни молвить не умею.
Но вняла благословению:
- Иди, и всё тебе дано будет, и всё приложится.
Дивны дела Твои, Господи!

Ничто не случается с нами случайно –
Случайные встречи, случайная боль.
И если тебя посетило отчаянье,
Моли, чтобы в сердце вернулась любовь.
Два взгляда друг друга коснулись нечаянно.
Он встретил «Её», ты узнала «Его».
Ничто не случается с нами случайно.
Не чудо спасает, а вера в него.
Взывает Господь: «От Меня это было!»
Словами пророков, слетающих с уст.
И мед и горчица тебе пригодится.
Прими со смиреньем и радость и грусть.
Всё было для нас уготовано свыше.
И мы не случайно пришли в этот мир.
Печально, когда мы призыва не слышим.
Зовут нас с тобою на праздничный пир.

Английский я постепенно забросила. Вероятнее всего из-за отсутствия мотивации. За границей я не была ни разу и не рвалась туда, тем более в Америку. Хотя наш преподаватель  и говорил мне, что «Отче наш» в моём прочтении  будет понятен любому носителю языка. Потом он купил квартиру в Одессе, мы почти перестали общаться. А вот кружок не распался. Более того наши  кружковцы начали заниматься самостоятельно и добились значительных успехов. Они уже свободно разговаривают по-английски  на выбранные темы, читают книги на английском  и готовятся блеснуть знанием языка  при случае. Но,  что самое важное, они удивительно сдружились,  и общаются между собой с удовольствием.

Глава 29  Слово

  « Сказанное, особенно в рифму, обязательно сбывается, но только непредсказуемым образом» - написал один поэт.  Как подтверждение этому мне слышатся строки одной из предсмертных песен Игоря Талькова: «Я воскресну и спою…»
  Отцы церкви учат нас обращаться со словами с величайшей осторожностью  и ответственностью, так как знают о мистической способности сказанного материализоваться в действительности. Согласно Евангелию, слово – это меч, и семя, и имя Божие.
  При таком отношении к дару слова особенным является и отношение к словесным грехам. Они – не малость, поскольку их слышно на Небе. К словесным грехам мы относим  ложь, клевету, наушничество, сквернословие. Остановимся на последнем.
  Сквернословие – антимолитва, а ещё – это тяжкая душевная болезнь. Здесь имеются в виду не просто слова – «дурак»…, а именно матерная брань. Это – молитва, призывающая бесов.
А какую помощь могут оказать нам бесы? Даже в экстремальных ситуациях люди зачастую призывают не имя Божие, а находят только матерные слова. Об этом свидетельствуют расшифровки записей «чёрных ящиков» после авиакатастроф, где содержатся, в основном, нецензурные восклицания.
  А ведь русский язык – один из трёх мировых мистических языков (включая древнегреческий и иудейский), способных во всей полноте отображать духовные понятия. Современный русский язык более напоминает жаргон, т.к. из него вымываются духовная основа.
  Вот что говорил о русском языке Нобелевский лауреат Иосиф Бродский:
«Язык, который нам дан, он таков, что мы оказываемся в положении детей, получивших дар. Дар, как правило, всегда меньше  дарителя, и это указывает нам на природу языка… Русскому языку суждено быть языком поэзии.»
  Сквернословие постепенно становится болезнью не только отдельных людей, но и общества в целом. Обидно за авторов современных  художественных произведений, которые ради «красного словца» не гнушаются использовать мат. А вот наши предки воспринимали брань не просто, как безобидный речевой сор. В 17 веке, по соборному уложению царя Алексея Михайловича, за публично произнесенные грязные слова назначалась смертная казнь.
  В генетике доктором биологических наук П.П.Горяевым было совершено важное открытие, описанное им  под названием «Волновой генетический код». В ходе его экспериментов было доказано, что бранные слова не просто так пролетают мимо нас, а наносят нам колоссальный вред. Воздействие брани равносильно радиационному излучению в 10-40 тысяч рентгенов (!)- рвутся цепочки ДНК, распадаются хромосомы. Нам кажется невероятным, что простые слова могут производить такое воздействие! Но, если мы припомним наши ощущения, когда нас «уничтожал» начальник, «поливал грязью» сосед или просто нам нахамили в транспорте. Что мы испытывали в тот момент? Пустоту, слабость, безысходность, нежелание жить… А что было потом – инсульт, инфаркт или просто  недомогание? У нас подкашивались ноги, мы теряли сознание, у нас поднималось давление. Видимо что-то происходило  в тот момент внутри нас.  Это было разрушительно. И этого стоит бояться. Это касается не только тех, кто выслушивает брань, но и тех, кто ее произносит.
  Как же защитить себя от воздействия брани? Во-первых, сами прекратим произносить худые слова, а во-вторых – ограничим  общение с неприятными людьми. Просто сменим нашу систему координат на шкале духовности.
  И постараемся запомнить:
- Гремит только пустая бочка.
  Люди добрые, умные, высоко образованные никогда не станут говорить гадости, кричать и обвинять других. Гнев и раздражение - плохие советчики. Умный человек постарается выслушать, понять и помочь. Именно помочь, а не обличить. Умение прощать других говорит о мудрости. Будем  мудры и терпеливы. В гневе сомкнём уста наши.
  Ибо за каждое слово нам придётся держать ответ. По утверждению святых отцов, человек после смерти проходит через 20 мытарств, первое из которых – ответ за своё празднословие. А ещё за грубость, оскорбления, нецензурную брань, произнося которую мы смертельно оскорбляем Богородицу (нашу Мать, которая любит каждого из нас больше родной матери), родную мать (по плоти), мать – Родину и мать – родную Землю.
  Исследования российских ученых показали, что мат приводит к импотенции и не только.  Что хулишь – по тому и бьешь! Произнесенное слово – не просто сотрясение воздуха. После прочтения священником над водой разрешительной молитвы для её освящения, она приобретает удивительные свойства.  Новейшее оборудование позволило установить, что при этом молекулы воды выстраиваются в ансамбли, повторяющие структуру ДНК  здорового человека. Когда же воду заговаривал  «знахарь» это была структура ДНК с дефектами.
  Те, кто с такой легкостью разбрасывают мат и проклятия, совершают страшный  грех, за который их ждет суровая кара.  Такие люди чахнут, тают на глазах, переживают депрессию, страхи, с ними случаются несчастья. А причина – легкомысленное проклятие другого человека.
«Проклятие повреждает, а любовь исцеляет душу и тело, - говорит П.Горяев, - человеческие слова могут быть и губительными, и спасительными.  Причем слова действуют не только на тех, о ком идет речь, но и на всех слушателей. С кем поведешься – от того и наберешься… болезней или здоровья. Сам будешь здоров настолько, насколько добро преобладает над злом в твоих мыслях, словах, и делах. Если жена проклинает мужа, «защищая» от него детей, то проклятие ложится и на них, и на неё, и на  весь род. Предотвратить  этот ужас может только искреннее покаяние перед Богом в церкви».
Японский ученый  Ямомото Массари заморозил воду, получившую негативное словесное воздействие, и воду после молитвы над ней. Если в последнем случае ученый  увидел под микроскопом прекрасную снежинку, то в первом - под микроскопом были видны рваные осколки.
  Так что, не бойтесь лишний раз сказать спасибо, поздороваться, пожелать, проходя мимо работающего и даже незнакомого человека, « Бог  в помощь», и он в ответ скажет вам «спасибо», от чего и вы, и он станете здоровее. Слова молитвы, произнесенные с верой, обладают удивительной силой. По молитвам матерей их сыновья возвращались с войны целыми и невредимыми.
  П.Горяев открыл разрушительное действие УЗИ на ДНК и  восстанавливающее  - молитв, что было «ноу-хау». После чтения «Отче наш»  над облученными детьми  у них в 3 раза уменьшался радиационный фон. В связи с этим Горяев рекомендовал читать эту молитву во время процедуры УЗИ.

  Российские ученые установили, что живые клетки, разделенные кварцевым стеклом, обмениваются стратегической информацией. В процессе исследований ученые открыли явление фантомной памяти ДНК,  пришли к выводу о единстве «волны-частицы» и «вещества-поля». Принятое в квантовой электродинамике, оказалось применимым  в биологии. Ген – вещество и ген – поле не исключают друг друга, но взаимно дополняют. Это естественно и логично, поскольку живая материя состоит из не живых атомов элементарных частиц. Но удивительным оказалось то, что ДНК и человеческая речь обладают идентичной структурой. Ученые открыли, что растения воспринимают и бурно реагируют на человеческую речь. И пришли к выводу, что существует «универсальная грамматика». Это навело на мысль о родстве знаковых структур ДНК и речевых образований. Более того,  глубинные синтаксические конструкции  - основа языка - передаются по наследству, обеспечивая каждому новорожденному возможность овладеть любым языком мира, т.к. основы грамматики всех языков совпадают. Ученые считают, что совпадают также «речевые» (смысловые) структуры хромосом.
Исследователи заинтересовались возможностью мягкого вхождения в генетический аппарат с целью собственной эволюции и эволюции биосферы планеты. Но это требует нравственного и этически взвешенного подхода, поскольку это может привести к быстрому саморазрушению человечества и всего живого на земле.
Чем более ученые работали в области волновой (и «речевой») генетики, тем более удивлялись. Оказалось, что в живых клетках существует иерархия вещественно – волновых знаковых структур («буква, слова, предложение…»). И то, что в одном масштабе является «словом», в другом, более крупном, может быть лишь «буквой» и т.д.  Т.О. ДНК имеет рече-подобную структуру. В связи с этим подтверждается библейский порядок  происхождения жизни на земле.
Проводя опыты по трансляции вербальной информации человека-оператора в геном растений, ученые убедились в том, что геном (ДНК) не только распознает сигналы, но и реагирует на живую речь, не зависимо от языковой окраски. Так родилась теория об универсальности всех грамматик, что иллюстрирует мысль, что «тексты» ДНК и человеческая речь крайне близки. Отсюда автоматически следует, что антропогенный электромагнитный «смог», окружающий нашу планету, опасен именно по причине высокой вероятности случайного синтеза электромагнитных аналогов «вредных» лексических структур, используемых волновым геномом обитателей земли..
Вот почему каждый из нас в ответе не только за произнесенное слово, но и за все дурные мысли. Своей развращенностью и греховностью мы заражаем все живое вокруг нас. Как выбросы ядовитых отходов отравляют природу наши непотребные слова и мысли… Вот почему так необходима сейчас непрестанная чистая молитва за весь мир.
Помысел, мысль, слово... Слово... Магическая сила, тысячелетний опыт прежних поколений заложен в слове. Что несет слово? Добро, зло, вражду, любовь? Что может слово? Исцелить, вселить надежду, окрылить, убить, искалечить, привести к вражде, к войне?
Слово — враг, слово — лекарь, слово — друг и слово — палач, слово — злодей, слово — вор. Многоликое и многогранное слово. И сами мы не ведаем, какое великое оружие — слово дал нам в руки Творец наш.

Мы - русские и говорим по-русски,
Язык наш отражает суть вещей.
Он точный, не двусмысленный, не узкий.
Хотя порой - не лесный для ушей.
Слова, произнесённые по-русски
Правдивы, откровенны и честны.
В них нет лукавства, плесени и лоска.
Они просты, понятны и ясны.
Я благодарна всем моим друзьям,
И всем врагам за строгие уроки,
За их любовь, за правду, за обман,
За эти недосказанные строки.
Я благодарна всем моим родным,
И всем чужим за мир и пониманье,
За ложь, за отторженье и признанье.
За обученье истинам простым.
Я и себя подчас благодарю,
За то, что научилась быть терпимой.
Не "толерантной", а миролюбивой.
Я скользкие словечки не люблю.
Как "крестный ход" далёк от "демон-страций",
Так русский чай понятней "кофе-брейк".
"Рай-исполком" - в плену "ад-министраций".
"Хедлайнер" - это тоже человек.
Народ, лишённый своего родного,
Исконного святого языка,
Не сможет больше называться русским.
Померкнет слава русская в веках.
За что же воевали наши предки?
За что сложили головы отцы?
Уже ли за обноски и объедки,
Которыми торгуют подлецы?
Народ мой русский, славный и бесславный,
Когда же ты по-русски станешь жить?
Когда же,наконец, себя полюбишь?
Когда по-русски станешь говорить?

Глава 30  Библиотека
 
За семь лет работы в библиотеке я очень полюбила её. Полюбила коллег, читателей, сам воздух, которым напитаны библиотечные залы.
Так что, думаю,  не зря Господь поставил меня в это место.
Вначале было очень трудно, трудно преодолевать недоверие, трудно находить поддержку и понимание. Но постепенно люди оттаяли, начали улыбаться, научились доверять и верить.  После переезда в новое здание, под нашими  окнами в кустах акации удивительным образом были обретены две иконы – Николая-Чудотворца и Пресвятой Богородицы. Пригласили батюшку, освятили оба этажа нашей центральной библиотеки. И к нам пошли читатели…Дети и взрослые, одинокие старики и родители с детьми. Библиотека зажила своей обычной жизнью, как сотни библиотек большой России.
Сегодняшние библиотеки - не только хранилища книг. Это просветительские центры по изучению истории края и сохранению культурных традиций.
И как никогда уместно звучат сегодня слова Дмитрия Сергеевича Лихачева:
«Пока жива библиотека - жив народ, умрёт она - умрет наше прошлое и будущее».
Вдумайтесь, пожалуйста, в эти слова. Лучше Д.С.Лихачева ещё никто о роли библиотек не сказал! И не случайно он называл музейных и библиотечных работников «последними святыми на Руси».
Библиотеки в России всегда были сродни Храму. Особенно нуждается в библиотеках одна из незащищенных категорий населения - дети и юношество. Большинство семей из-за недостатка средств не могут приобретать книги, подписываться на периодические издания. Библиотека нередко остается единственным местом, где дети и подростки могут не только получить бесплатную информацию, но и с пользой провести свой досуг.
Меня стали часто приглашать в школы и детские сады. Я выступала на родительских собраниях и даже побывала в женской колонии. И где бы я ни была, я везде рассказывала о великой силе слова, о Боге, о милосердии и сострадании, о любви к ближним.
В  газете «Приволжская правда»  появилась моя рубрика «Однажды», где я делилась своим опытом проб и ошибок, рассказывала удивительные истории любви и прощения.
Вот моё последнее «Однажды»:
Однажды одну пожилую пару, прожившую 60 лет вместе, спросили:
— Как вам удалось так долго прожить вместе?
— Понимаете, мы родились и выросли в те времена, когда сломавшиеся вещи чинили…
Современная жизнь насыщена и стремительна. Мы не успеваем встретиться с друзьями, сделать звонок родителям, нам не хватает времени на собственных детей. При этом мы перестаём слышать и понимать друг друга. А ещё мы не умеем терпеть и прощать. И не только других, но и самих себя.
Умение забывать плохое - один из самых полезных жизненных навыков. Не зацикливаться на неприятностях, не жить обидами, не упиваться раздражением, не таить злобу. Ведь вся наша жизнь складывается из наших мыслей. Мы есть то, что мы о себе думаем. И нас окружают такие люди, какими мы их видим и оцениваем.
Если вам кто-то скажет, что люди злы, завистливы и мстительны, не верьте. Люди добры и бескорыстны. Просто нужно дать им возможность показать свою душу и делать добрые дела. Все люди очень любят делать добрые дела, просто их никто об этом не просит. А сами они разучились видеть тех, кто нуждается в их помощи. Даже самый отъявленный негодяй способен на искренние и нежные чувства. У меня в памяти жива когда-то услышанная история.
...Тёмная улица. Поздний вечер. Вокруг ни души. Усталая женщина возвращается домой. У неё тяжёлое предчувствие, что что-то случится. Вдруг она слышит шаги. Её догоняет мужчина подозрительного вида с явно недобрыми намерениями. Она лихорадочно ищет решения. И в последний момент, когда преследователь настигает её, она резко оборачивается и бросается к нему чуть ли ни на шею с возгласом:
— Какое счастье, что я вас встретила! Здесь так темно и страшно. И, говорят, здесь полно грабителей. Вы проводите меня? Я такая трусиха.
Мужчина был обескуражен, но проводил женщину до самого дома.
Не знаю, что он испытывал в тот момент, но, наверное, с ним происходило что-то необычное.
Поэтому, если вам кто-то скажет, что люди злы, завистливы и мстительны, не верьте. Люди добры и бескорыстны по своей природе. Нужно только поверить в них. И ждать от людей добрых поступков. Верьте в людей. Ведь это так прекрасно, когда в вас верят!
  Почему многие люди несчастны? Почему они страдают? Отчего люди, наделенные от природы отменным здоровьем и умом, в жизни не могут состояться? И, наоборот, наглые, тупые и бессовестные люди легко продвигаются по службе, приходят к власти, лгут и оболванивают массы своих сограждан. Что за кривое зеркало этот наш мир? Неужели он так устроен, что в нём всё переворачивается, и добро превращается во зло, любовь в ненависть, счастье и радость - в страх и слёзы?
Иногда сатана поднимает человека на вершину славы и власти лишь для того, чтобы потом ввергнуть в бездну. Но есть деятельные и талантливые люди, достигшие многого  именно своим трудом.
  Как они стали такими? Возможно,  у них была прекрасная стартовая площадка, какой не было у нас с вами. А может быть,  у них были очень мудрые родители и учителя, которые помогли им добиваться успеха в начале пути и закрепить этот позитивный опыт в дальнейшем. Или, наоборот, их жизнь была такой трудной и опасной, что они закалились в борьбе, научились самостоятельно принимать решения и стали настоящими воинами.
  Всё возможно. Но главное, что они смогли поверить в себя. Вера - это знание, это видение своего будущего, это возможность моделировать события и планировать свою жизнь.
  Человек, считающий себя ничтожеством, обманут этим миром, поэтому путь его в тупик (в никуда). Нелюбовь к себе выливается в стремление к самоуничтожению. И это не обязательно суицид. Это, в первую очередь,  онкология. Чтобы добиться чего-то в жизни, мы должны, в первую очередь,  поверить в себя. Это первое условие на пути преодоления:

Преодолеваю одиночество,
Преодолеваю безразличие,
Злобу, зависть и жестокосердие,
Слабость, стыд и ложное величие.
Поднимаюсь ввысь и снова падаю…
Восходящим вниз смотреть заказано.
Опускаюсь ниже ватерлинии.
Вот и всё… Забыто и повязано.
Но зовёт меня преодоление.
Этой силой крылья расправляются.
Я парю, планирую и верую,
И мои границы расширяются.
Преодолеваю штампы, правила,
Страхи, угрызения, сомнения.
Преодолеваю нежелания,
Преодолеваю суеверия.
Трудно на пути «Преодоления».
Но хранит дорогой Божий промысел.
Рядом чудеса и приключения.
Всё реально, живо и не вымысел.

  Неудачнику сложно выжить в современном мире с его скоростями и высокими технологиями. И чаще всего так и бывает. Жизнь выбрасывает неудачников на задворки, где они влачат своё жалкое существование, питаясь подачками и проклиная счастливчиков. Их удел - болезни, короткая и безрадостная жизнь, отчуждение близких. Самое странное, что они ничего не хотят менять в своей жизнь. Их это устраивает. Они просто констатируют факт: " Моя мать всегда говорила мне, что я - ничтожество". Или : " Мой отец предупреждал меня, что я плохо кончу".
  О-п-па!  Вы слышали, что они говорят! Нет, вы только задумайтесь над этим! Они живут по сценарию, написанному для них родителями. Они сами согласились играть роль жертвы.
  Представьте, что вы пришли на распродажу вещей (в качестве вещи). Пусть это будет такая игра. И вам просто раздают этикетки: жемчуг, хрусталь, утюг, сервиз и т.д. Вам, например, досталась "пепельница". Вы покорно вещаете себе на шею этикетку (сами вешаете) и постепенно вживаетесь в свою новую роль. Возможно, кто-то вас и купит в качестве пепельницы. А потом о вас будут тушить сигареты,  и даже будут плевать вам в душу. Вас могут вообще разбить и выкинуть. Зачем вы пошли на это? Почему вы согласились с чужим выбором? Может быть вы - компьютер или хирургический инструмент? Кто скажет наверняка, что вы не редкость? И кто знает вас лучше, чем вы сами?
  Ах, ваши родители с детства твердили вам:
- Дурак, болван, ничтожество...
  А кто ваши родители? Скажите мне на милость. Это очень уважаемые люди? Они пользуются авторитетом? Они умны, успешны, они многого добились в жизни? У вас с ними доверительные отношения? Вы им верите? Они для вас бесспорный авторитет? Они всегда говорят вам правду? Они христиане? Вы хотите быть похожи на своих родителей и повторить их судьбу?
  Если вы утвердительно ответите на все мои вопросы, то вы действительно то, что хотели сделать из вас  ваши родители (кстати, это могут быть любые родственники и учителя).
  Но если вы хотя бы на  вторую половину вопросов ответите отрицательно, то вам стоит задуматься над тем, что ваши родители были не правы. Что вы  совсем не похожи на это самое.
  Тогда встаёт другой вопрос:
- Зачем родителям, которые любят своего ребенка, говорить ему неправду и делать его несчастным? Они что звери какие-то?
  Ну, звери не звери, а большим интеллектом не отличаются. И не обижайтесь, пожалуйста. Я ничего конкретного против ваших родителей не имею. Я их просто не знаю. Возможно, они самоутверждались за ваш счёт (есть люди, которые возвышаются, унижая других). Или их просто "заносит" в "запале" и они теряют контроль над тем, что говорят. Или просто они вас не любили.
  Не расстраивайтесь. Многие родители не любят своих детей и не потому, что дети плохие. Просто люди разучились любить, нести чужие скорби, терпеть и прощать. Если мужчина и женщина, создавая семью, не несут за неё ответственность, воспринимают всё, как новое приключение; то дети их только раздражают,  или вообще не интересуют.
И никому не верьте, что вы - ничтожество, неудачник... Это страшная ложь, глупая и нелепая. И пусть отец лжи- сатана каждый день шепчет вам на ухо:
- Нечего и пробовать. У тебя ничего не получится. Ты - неудачник. Не ходи туда  и не проси о помощи, ты никому не нужен. У всех свои проблемы. Не выставляй себя последним дураком. Людям нужны только деньги. Кто тебя будет слушать? Сиди в своем болоте и не высовывайся.
  Не слушайте его. Ведь имя его - отец лжи. Он ничего не может создать сам. Только исказить, исковеркать, перевернуть.
  А в чём же, простите, истина:
  -Просите и дано будет вам; ищите, и найдете; стучите, и отворят вам.
  И ещё я открою страшную тайну:
-За всю историю человечества на всей земле не родилось ни одного неудачника!
  Поэтому,  запомните раз и навсегда:
  Неудачник - это этикетка, всего лишь этикетка и ничего более.
Так с чего начать?
Простить  себя за промахи и ошибки, за то, что не пришли первым к финишу, за то, что вас не выбрала самая красивая девушка, за то, что вы не самый умный, не самый спортивный.  Но есть ли в этом ваша вина? Ведь не ошибается тот, кто ничего не делает.  И могут ли все люди на свете быть «самыми». И нужно ли это нам. Ведь сколько в мире растений, таких разных. Есть розы, красивые и колючие, есть васильки, есть незабудки, есть крапива, жгучая и лечебная, есть мята, чабрец…  Вот и мы с вами такие разные и непохожие друг на друга. Но это здорово. Каждый из нас – шедевр Творца. Нет на земле двух,  совершенно похожих друг на друга людей. Радужка глаз, отпечатки пальцев, тембр голоса – всё нас различает. Это здорово, что все мы с вами такие разные. Поэтому примем себя такими, какие мы есть. И научимся прощать себе несовершенство, полюбим себя. Через любовь к себе придёт любовь к другим и умение прощать других.

Простим других за причиненную нам боль,  и боль отпустит. Простим себя и отпустим прошлое, чтобы наслаждаться настоящим. Отпустим обиды и негодование. Обида — это яд, который мы пьём в надежде, что отравятся другие. Прощать — не значит забывать. Прощать — это значит помнить без обиды…(Автор неизвестен).

Я прощаю друзей, что меня предавали.
Я желаю ОГРОМНОЙ ЛЮБВИ всем врагам.
Ведь на деле вы силы мне жить придавали,
Как бы больно не била мне жизнь по мозгам.
Благодарна завистникам-значит всё классно.
Благодарна плюющимся злобой мне в след.
Ведь без вас не поймёшь то, что жизнь так прекрасна.
Вас прощаю. СПАСИБО! ЖИВИТЕ СТО ЛЕТ!!!
(Автор неизвестен).

Часто мы боимся того, что нас не простят близкие люди  за ту боль и страдание, которое мы им причинили. Но,  поверьте, если нас любили на коне, то будут любить и в рубище. А для родителей мы всегда останемся сыном и дочерью, даже оступившихся, они нас любят.  Однажды на страницах «Интернет»  я нашла замечательную притчу о силе родительской любви:
Один юноша покинул родительский дом, обидев отца и мать. Жизнь его стала беспутной, и вскоре он попал в тюрьму. Раскаявшись в своих поступках, он решил вернуться в отчий дом после того, как выйдет из заключения. Вскоре этот день настал. Но он не решался возвращаться к родным, потому что уж слишком много горя он им принес. Тогда этот человек написал им письмо, где просил простить его, и если они это сделают, то пусть повесят на окно его спальни белый носовой платок. Он пройдет мимо своего дома и сразу поймет, стоит ли заходить в него, или же его не ждут там. День был назначен. И вот ранним утром раскаявшийся сын идет по улице, на которой прошло его детство. Он приближается к своему дому. Сердце колотиться в груди. Он остановился перед тем, как завернуть за угол. Вот сейчас он сделает это и увидит красный кирпичный домик с выходящим на улицу окном его спальни. Он зажмурился, сделал последний шаг, и… что же открылось его глазам? Он не увидел красного кирпичного домика. Все было белым: платки, платочки, большие простыни — весь дом был увешан ими. Родители боялись, что он может не заметить маленького платочка и пройти мимо. Они боялись окончательно потерять сына и сделали всё возможное, чтобы он понял, что прощён.

Разумеется, мудрость приходит с годами. Но, с таким же успехом,  с годами может приходить  и «дурость». От нас зависит выбор «что впускать в своё сердце».

Глава 31  За всё «Слава Богу!»

И снова детство… Я сижу на берегу реки, свесив ноги, чуть-чуть касаясь поверхности воды. При этом вода покрывается  лёгкой искрящейся рябью, словно тысячи золотых песчинок падают на неё.
Вода в реке столь чиста и прозрачна, что каждый камушек на дне можно разглядеть без труда. По дну снуют маленькие быстрые рыбки, пугливые и красивые.
Лёгкий ветерок треплет мои  волосы, приветливо светит солнце. Я  вспоминаю, как сегодня  говорила папе,  что сначала, совсем уже давно, была бабочкой, а потом стала Золушкой, а сейчас я  -  обычная девочка. Сегодня мой день рожденья,  и папа принёс мне  первую садовую землянику.
Что-то необъяснимое, огромное, сладкое и пьянящее, входит в сердце, растворяется в нём, переполняя его удивительной тишиной и радостью. Так, что я уже не понимаю, где я, кто я. Из  памяти выплывают строки ещё не написанных мною  стихов:

Замри, прекрасное мгновенье.
Остановись, счастливый миг.
Любовь моя – моё спасенье,
К судьбе моей – желанный штрих.
Сдержи свои порывы, ветер.
Река,  волнами не беги.
Моё израненное сердце,
Ты эту нежность  сбереги.
Замедли, мир, своё движенье,
Застыньте,  стрелки на часах.
Мне сладко лёгкое круженье
И эти слёзы на глазах.
И мне понятно всё на свете.
И каждый маленький листок
  Лишь для меня зелён и светел.
Приветлив каждый уголок.
Пусть это всё – обман, виденье.
Но, наслаждаясь высотой,
Забуду все свои сомненья,
Наполню сердце простотой.
И, расправляя руки- крылья,
Я поднимаюсь над землёй.
И нет прекраснее мгновенья,
Чем быть в ладу с самим собой.

И тут я вижу папу на противоположном берегу реки. Папа  удивительно красивый и молодой, держит в руках блюдо земляники и улыбается. Он тоже видит меня, что-то мне кричит  и машет  руками, призывая меня  к себе, при этом показывая на землянику. Я  не слышу его голоса, но понимаю, что он зовёт меня к себе.
Но берег, на котором он стоит, вдруг начинает удаляться всё больше и больше. При этом,  я уже не сижу на берегу маленькой быстрой речки, а стою на краю высокого обрыва над рекой.
Но вот подул тёплый ласковый ветер. Я решительно взмахнула руками и поплыла над обрывом, над  рекой… 
И, наконец-то,  я снова  вижу папу, но он не один. Рядом с ним стоят: бабушка Фелицата, дед Михаил, бабкины сёстры - Анна, Надежна, мать, её молодые родители, незнакомые, но до боли близкие и родные мужчины и женщины… Их много, и все  они смотрят на меня, высоко подняв головы,  и улыбаются, и машут мне руками. А папа почему-то плачет, улыбается и плачет, и всё повторяет:
- Вы видите, нет, вы видите…!  Она полетела, она всё-таки полетела…

  Вновь и вновь оглядываю свой рабочий «сиреневый кабинет». Всё ладно, всё в тон. Новая мебель, сиреневый сейф, сиреневые цветочные горшки, новые пластиковые окна.
-  Кто придёт сюда после меня?
  Странные мысли. Я никуда не собираюсь уходить. У меня достойная зарплата, стабильная работа, стабильный коллектив. Оля поступила на «бюджет» в Шую на историко-филологический факультет университета. Всё слава Богу.
Но, не смотря на все логические доводы, разбираю бумаги, привожу в порядок документы…
Из очередной папки вылетает серый листок, узнаю свой подчерк:

Бедность – Мое благословение. Богатство – ловушка для дураков. Не обольщайтесь, богатый царства Божия не наследует. Только тот, кто владеет многим, но нищ духом – сын Мой. Только тот, кто отдаёт даром то, что даром получил – возлюбленный Мой.
Не прикипайте к вещам – всё суета, всё мираж. Главное – там, за дверью. И дверь эта – Я, Господь. Я есть Любовь. Приобретите Любовь и пройдите через Любовь в Любовь совершенную, Любовь безусловную. Идите по камешкам Любви через мутный поток лжи и недоверия,  и ворота Любви откроют вам безмерное озеро Любви.  
Смиряйтесь, дети Мои, предо Мной, людьми и ближними. Любите их и потерпите до времени. Но Бога хулить не позволяйте. На том и стойте. Да будет тишина в домах ваших. Слово Мое – закон и закон незыблемый.
Я не пишу указов. Я говорю Слово, Я есть Слово.

В свой  день рождения я подала заявление на увольнение. А 12 августа  уже работала в Кинешемской Епархии. Как это произошло? Я и сама не поняла. Господь взял меня, очень аккуратно (с земелькой) и пересадил в свой сад. Я была счастлива.  Господь дал мне то, что я просила.
   12.08.14г.

  Она полетела, она всё-таки
  полетела …
   Е.Потехина 
  Анонс: 
  Если у вас есть талант – несите его людям. Если вы любите танцевать – танцуйте, даже если вы толстый и некрасивый. И ещё – радуйтесь жизни, каждому дню, каждому часу её, каждому мгновению. Если у вас есть крылья – летайте, даже если этого не делают ваши друзья и знакомые.
  Я верю, что когда-нибудь я встану на высоком берегу реки, оттолкнусь от земли и полечу над водой высоко-высоко, как птица. И белые чайки полетят со мною рядом. И будут кричать, кричать... Только бы сердце не выскочило из груди от восторга.
  И папа, мой добрый папа, увидев меня, заплачет  и скажет:
- Вы видите, нет, вы видите…!  Она полетела, она всё-таки полетела…

Удивительная штука – жизнь. Мы торопим события, ждём чего-то “такого“... А потом оказывается, что пропустили самое главное, “профукали“.
Мы хотим быть на кого-то похожими, соответствовать неким стандартам,  и только вредим себе. А мы тем и ценны, что не похожи друг на друга. Господь создал нас такими разными, зачем же спорить с самим Творцом?
Много разных книг мы прочли за свою жизнь.  Но есть самая замечательная, самая главная книга -  книга жизни,  написанная  про нас с вами. И мы должны дорожить ею и прочитать её своим детям. А наши дети прочтут её своим детям и внукам. И пусть каждый из нас напишет свою книгу жизни так, чтобы было ощущение радости и завершенности, чтобы не было стыдно за чёрные страницы жизни вне Бога, вне Света, вне Любви (хотя это и одно и то же). И тогда не будет причин бояться за судьбу наших детей, и нам не придется жаловаться на них чужим людям.
А если мы захотим  что-то изменить в нашей жизни, то,  начнём мыслить, мыслить правильно, мыслить по-новому. Наша жизнь в наших руках. И только мы сможем сыграть в ней главную роль.  Мы - сценаристы, режиссеры-постановщики и главные герои в фильме про нашу жизнь. Что это будет? Боевик, комедия, фильм ужасов или рассказ о любви? Нам выбирать.  И в нашей власти  создать настоящий шедевр.
  Главное не стоять на месте, а идти и идти вперёд. Останавливаться нельзя, иначе скатишься вниз, назад и придётся всё начинать сначала.

  Часть 1  Мы родом из детства…

С годами открываются для меня всё новые и новые страницы прошлого. Словно не было лет зрелости, юности. Детство, одно детство. Новое осмысление принимают для меня слова:
- Мы родом из детства.
Я - маленькая девочка. Я возвращаюсь в то состояние спокойствия внутреннего и уверенности в глубинном смысле происходящего. Разматываю и разматываю клубочки моей детской памяти, распутываю узелочки. Вспоминаю отдельные фразы. Как непогрешимы были для нас родители. Обстоятельства не зависели от нашей воли.
Голоса, запахи, образы, память сердца, сны... Так вот почему старики впадают в детство!
Поиск чистоты. Поиск себя в себе. Покаяние, очищение, осмысление себя до погружений в глубокое детство. Как это заманчиво!

Возвращаюсь назад и снова
Провожу своей жизни нить.
Обличаю места изломов
И пытаюсь сейчас спрямить.
Разбираю тугие петли
И распутываю узлы.
То ли было мне мало света?
То ль помощники были злы?
Перематываю в клубочки
И хочу поскорей убрать.
Но настойчивый голос дочки:
— Мама, мама, хочу вязать!

Детство - детство... Как я благодарна Тебе, Господь, за мое замечательное детство. Ведь у меня было всё. Сёстры и братья, река, лес, дедушка и бабушки, был свой велосипед, магнитофон, туфли на платформе. У меня было прошлое моих предков,  и был колоссальный запас энергии для будущей взрослой жизни. Я дружила с мальчишками, легко вливалась в любой коллектив, играючи училась в школе, потом так же играючи поступила в институт и закончила его. Во мне с детства сидела вера в свои силы, в то, что у меня всё получится, что всё будет хорошо.

  Глава 1  Для тех, кто учится летать
 
  Всякий раз, как только я расправляла крылья и взмывала под облака, согретая ласковыми лучами солнца, появлялся "кто-то в чёрном", натягивал свою тетиву и …, я падала на землю. Каждый раз я больно ударялась, иногда расшибалась здорово, иногда отделывалась царапинами, но всегда думала о том, что нужно вставать и учиться "ходить по грешной земле". Иногда я подолгу лежала, не в силах подняться, с надеждой глядя на облака, скрывшие солнце, и, ожидая, не выглянет ли оно снова, чтобы согреть и утешить меня. Но,  надо  мной сгущались  тучи,  и у меня уже не было  ни сил, ни желания "чистить перышки, гулить и ворковать". И тогда я закрывалась в своей скорлупке, а снаружи вывешивала табличку "Я  больна".
Болезнь приходила ко мне по первому же зову, как старая подружка. Теперь я могла, не торопясь, осмыслить всё происходящее со  мной.  Я  анализировала своё поведение, поведение окружающих и убеждалась  в том, что люди ко мне  жестоки. Потом я смотрим на себя со стороны обличительным взглядом,  и находила, что во всём произошедшем есть большая доля моей вины. Посидев на чувстве вины, я переходила к жалости. Я жалела свою неудавшуюся жизнь, я плакала  от обиды и одиночества. К тоске и одиночеству присоединялись  уныние и апатия.  Я ничего не хотела  и не могла  делать.  Я прятала в чулан свои крылья и говорила себе так:
- Нет, я больше никогда не буду летать. Если за несколько минут полета мне следует расплачиваться такой дорогой ценой.

  Я запру своё сердце и ключ потеряю.
  И тогда заживу, над другими смеясь.
  Только стоит ли жить на замке, я не знаю,
  Не пара в облаках и,  не падая в грязь...
  (далее по тексту курсивом  – стихи и дневниковые записи автора)

  И так,  летать или не летать? Вот в чём вопрос. И почему мир так не любит «летателей»? Потому, что они не от мира сего? А что есть мир? Кучка серых и злых самовлюблённых людей? Или большая толпа с её жаждой хлеба и зрелищ? Или просто люди, населяющие эту планету, слабые и легко внушаемые, подверженные любым воздействиям извне?
Однажды я написала одну сказку. Именно она – эта сказка и помогла мне впоследствии выстоять, сохранить свою цельность и не «прогнуться». Эта история очень легко объясняет нетерпимость людей к тем, "кто летает".

  Сказка о прекрасной девушке из долины Грёз

  В долине грёз  было всё прекрасно: удивительные радужные водопады и стремительные чистые реки, дубовые рощи и заливные луга, райские птицы и дикие звери, которые не боялись людей и не причиняли им вреда, сильные люди, которые умели красиво работать и отдыхать. Но прекрасней всех в долине  грёз была одна девушка. У неё были длинные русые волосы и чистый голос, исполненный неземной красоты. Когда она пела, то люди, заслушавшись её пением, оставляли работу. Когда она шла долиной, то звери выходили приветствовать её.
  И вот, однажды, над долиной грёз  разразилась страшная буря,  и ураганный ветер похитил  и перенёс её в долину уныния.
  Когда она очнулась, то увидела, что лежит на сером песке. Вокруг неё  собрались серые существа, лишь отдаленно напоминающие людей из долины грёз. У каждого из них за спиной был огромный горб, бесцветные глаза смотрели зло и пугливо, бесцветные волосы торчали клочками в разные стороны. Одежда была грязной. Было похоже на то , что эти люди давно не мылись.
  Несчастную девушку, как свалившуюся с неба и умеющую летать, отдали под суд. На суде старейшин было решено:
1.Считать женскую особь, свалившуюся с неба, безобразной, а посему, дабы не смущать молодёжь долины уныния:
а) остричь ей волосы;
б) из подручного материала устроить имитацию горба;
в) запретить «прилетянке» издавать гортанные звуки, вызывающие беспокойство (природа этих звуков неизвестна, а посему опасна);
г) запретить всякие разговоры и  общение с «прилетянкой»;
д) использовать труд «прилетянки» только на работах, где не требуется высоких умственных способностей.
  И вот девушка стала жить в долине уныния. Ей остригли волосы, порвали платье, приделали горб. Ей запретили смеяться, мыться и петь. Её заставляли выполнять самую грязную и тяжёлую работу. Десять долгих лет она провела с серыми  унылыми людьми. Она несколько раз пыталась бежать. Но всякий раз её настигали и жестоко избивали. От грязи и безысходности она тяжело заболела. И тогда она собрала последние силы  и обратилась к Богу с мольбой о помощи:
— Я обращаюсь к Тебе, Творец неба и  земли! Ты учил меня петь и смеяться, различать голоса птиц и понимать язык животных. Спаси меня! Я погибаю. Мне некому дарить любовь. Моё сердце высохло, оно покрыто рубцами от злых слов, серых мыслей и ударов плетьми. У меня больше нет  сил  жить с этими людьми. Я не понимаю их ценностей. Они убивают детей, которые родились без горба. Они злы и завистливы, они боятся и ненавидят друг друга. Их отношения построены на системе доносов. Мне жаль этих людей, но они не хотят ничего менять. А я, я не в силах им помочь. Помоги мне, Господи! Дай мне перед смертью хоть одним глазком  увидеть мою долину, хотя бы во сне.
  И вот  обессиленная, омытая слезами, она засыпает.  И снится ей, что кто-то большой и сильный поднимает её с земли и ведёт к водопаду. И вот она  стоит под струями чистой ледяной воды, но ей не холодно. Она чувствует, как с неё спадает грязная одежда, горб, старая кожа. Тело горит и наполняется силой. Она выходит из воды, на ней вновь её прекрасное белое платье. Её волосы удивительным образом отрасли и мягкой волной вьются за спиной. Она оглядывается назад и видит у себя за спиной прекрасные белоснежные крылья. Незнакомец улыбается ей. У него тоже за спиной крылья. Он берет её за руку и они, оттолкнувшись от земли, летят к облакам. Тёплый легкий ветер ласкает лицо. Что-то щекочет в носу...
  Девушка открывает глаза. Она лежит на траве. Травинка попала ей в нос. Девушка приподнимается,  смотрит вокруг. Она на цветочной поляне долины грёз. На ней её прекрасное белое платье с розовыми кружевами. По плечам струятся волосы. Она осторожно трогает своё лицо, одежду, волосы. Не сон ли это? Нет - не сон. Рядом, в тени дуба,  лежит её верный друг и защитник  -  лев Синга. Синга встаёт, потягивается, позевает. Неужели это был сон? Всего лишь сон!? И она  десять лет спала?
  Девушка  треплет Сингу за гриву. И они бегут к озеру. На песчаной отмели резвятся рыбки. Две лани пришли на водопой.  Девушка  поднимает лицо к небу, покрытому редкими перистыми облаками,  и поёт чистым звонким голосом:
  — Господь творяй, творяй чудеса!
  Творяй чудеса! Творяй чудеса!

  Глава 2  Злое мороженое
   
С моей детской кроватки можно было смотреть телевизор. Вот мы и затеяли с сестрой возню на кровати за место в зрительном зале. Она старше меня на целых пять лет и вдвое сильнее. Конечно же, она победила и сбросила меня на пол. Я упала на правый бок и очень неудачно. Нестерпимая боль ожгла руку.
Первым на мой плач прибежал отец. Он поднял меня с пола, усадил на колени и, гладя по голове, прошептал:
— Тише, тише, успокойся, до свадьбы заживет.
Мать с кухни кричала:
— Вечно вас лад не берёт! Разбирайтесь сами. Надоели мне ваши драки. Вот сейчас возьму и налуплю обоим.
Рука моя начала опухать. Отец завязал ее шарфом. Боль была сильной. Я очень плакала. Отец качал меня на руках, гладил по голове. И я постепенно успокаивалась, иногда всхлипывала и вздрагивала. Так и уснула у отца на руках. Утром меня отвезли в больницу, там наложили гипс. А перед моим днем рождения гипс сняли. Мне исполнилось в тот год пять лет.
Отец делал мне тёплые ванночки в большом эмалированном тазу. Он говорил, что это нужно для того, чтобы косточка быстрее срослась. А мать купила мне белое платье в красный горошек. Когда со мной что-нибудь случалось, она всегда мне что-нибудь покупала. Однажды она купила мне мороженое. Но это было злое мороженое.
В тот день мы ехали с отцом в автобусе. Он взял меня из садика раньше обычного и сказал, что мы встретим в городе маму. Автобус ехал очень быстро. Я сидела у отца на руках и всё спрашивала:
— А почему автобус так быстро едет? Это что бы нам поскорее маму встретить?
— Да, да поэтому.
Отец был не очень разговорчив. Он больше делал. Я привыкла со всеми проблемами бежать к нему.
Потом мы пришли в какую-то больницу. Я поняла это потому, что там очень пахло лекарствами. Отец остался в коридоре. А меня провели  в просторную белую  комнату. Женщина в белом халате  усадила меня на стул перед большой лампой. Мне надели какой-то фартук из клеёнки  и стали привязывать меня к спинке стула. Я хотела заплакать. Но тут в комнату вошел врач. Он мне почему-то понравился, и я успокоилась. Я привыкла больше доверять мужчинам. Он  сказал мне, что посмотрит моё горлышко, помажет его. А дальше была боль и кровь, и что-то красное упало в таз к моим ногам. Кричала я очень громко.
Когда меня вывели в коридор, там вместе с отцом стояла мать. Она держала в руках мороженое. Я тогда почему-то с обидой подумала: "Какое мороженое, если у меня из горла кровь течёт".
Но врач сказал:
— Да, да, нужно скушать мороженое.
И я съела это мороженое. Хотя мне тогда казалось, что я ела ежа. Это мороженое осталось в моей памяти, как злое мороженое. Это было второе памятное мороженое в моей жизни. Первое я съела на похоронах своего дяди  Сергея.

  Глава 3  Похороны

Почему-то я вспоминаю этот день, как один из насыщенных событиями и поэтому радостных дней.
Я помню своего дядю по фотографиям молодым, улыбающимся, с пышной шевелюрой светлых волос. Он умер в тридцать три года от рака желудка.
И всё-таки на его похоронах мне было почему-то радостно. Может быть, своим детским сердечком я почувствовала, что смерть его - это избавление от страданий, это тихая радость. Но тогда я, право же, об этом не думала.
Я пробежалась через двор, выложенный ельником, потому, что увидела в конце двора отца. На мне был трикотажный костюмчик темно- оранжевого цвета и берет, из-под которого торчали озорные косички.
- Мальчик, не бегай по веточкам! Нельзя!
- Это я-то мальчик?! Какая глупая бабушка.
Ко мне подошла сестра и взяла меня за руку. У неё был озабоченный вид. Она тоже сердилась на меня. Непонятно почему. Ведь так светит солнце и так весело, и вокруг столько людей. Они все обнимаются, как старые знакомые.
Потом все зашумели. Стало еще больше народа. И вот уже целая толпа вышла на улицу. Здесь же были все мои двоюродные сестры и братья. Их у меня целое море. Нам дали денег на мороженое, чтобы мы не мешались под ногами. И мы побежали к киоску мороженого.
В киоске работала весёлая продавщица. Как я ей тогда позавидовала. Вот бы мне работать продавцом мороженого. Продавщица брала вафельный конусообразный стаканчик и заполняла его белой массой из какой-то трубочки. Это было моё первое мороженое. Самое замечательное мороженое в моей жизни.
У завода мы все сели в автобус и поехали на кладбище. Мою двоюродную сестру Нину посадили к водителю, потому что её всегда тошнит в автобусе,  и она всю дорогу кричала:
- Дядька, останови! Выпусти меня! Дядька противный!
Потом её забрали в грузовик. И она там успокоилась. А я смотрела в окно. Я очень люблю ездить куда угодно, на чём угодно. Меня никогда не тошнит. Могу ехать вперед лицом, назад лицом, даже вниз головой, мне всё равно. Лишь бы ехать. Наверное - это страсть к путешествиям. Однажды...

 
  Глава 4  Тот, кто сидит наверху

Однажды, летом мы связали две камеры от грузовой машины. Получился настоящий плот, замечательный плот. И мы решили плыть на нём по нашей речке - Казохе. Но мы представляли, что это вовсе не Казоха, а Амазонка. И что сейчас из-за поворота покажутся индейские пироги. Мы – это вся наша команда. И все мы – двоюродные братья и сестры. Я с Наташей, Олька с Толиком, Нина с Санькой. Было здорово интересно и немного страшно. Мы плыли по реке, заросшей кустарником. Но когда Толик сказал, что Амазонка кишит аллигаторами, то я невольно поджала ноги под себя и чуть не плюхнулась в воду.
С рекой связаны мои самые светлые воспоминания. Я могла часами смотреть на воду и не замечала времени. И сколько там было в ней забавного  и интересного. Жуки - плавунцы, усатые гальяны, существа, похожие на скорпионов, только очень маленькие. Игра воды и света, тишина и звук бегущей воды, её удивительная песня.
В тот день Толик (он был старше всех) поспорил с Санькой, кто из них самый смелый. Мы были “прекрасными дамами“ и они нас должны были защищать от врагов. Толик всегда в душе был рыцарем. Я думаю и остался таким до сих пор. Он здорово изображал д*Артаньяна. Очень много читал. Но самым замечательным был в его исполнении Лимонадный Джо.
Так вот всю дорогу с реки Толик с Санькой спорили, размахивали руками, призывали в свидетели Нину с Наташей. Нас с Олькой в свидетели не брали. Мы были самые младшие,  и нас можно было “подкупить конфетами“.
В самый разгар спора поднялся сильный ветер. И тогда мы увидели, что начинается гроза.
Толик закричал:
— Торнадо, приближается торнадо! Всем в укрытие!
Мы побежали к нам домой. И только мы запрыгнули на крыльцо, как грянул гром и пошёл такой ливень, что земли было не видно.
Толик с умным видом провозгласил:
— Начался сезон дождей. Теперь охоту на аллигаторов придётся отложить. Амазонка выйдет из берегов и зальёт всё устье. Но хуже всего то, что гигантские анаконды будут подплывать к самым хижинам индейцев.
Толик был очень начитанным мальчиком. Мы слушали его, затаив дыхание. А при упоминании о гигантских анакондах мы все бросились в дом и там закрылись на все запоры.
Снаружи бушевал ветер, гремел гром, было почти темно. А мы сидели на кухне, закрыв двери на все крючки. Было здорово страшно и интересно.
Тут с чердака послышались странные звуки, какая-то возня и писк. Кто-то вспомнил детектив о трёх поросятах. И все почему-то посмотрели на нас с Олей. Наверное,  мы были самые маленькие и “молочные“.
Толик с Санькой взяли в руки все ножи и вилки, какие нашлись у нас в доме, и решили идти на чердак, чтобы сразиться с “тем,  кто сидит наверху“. Я представляла “того, кто сидит наверху“ очень страшным, черным и лохматым. У него были огромные горящие глаза. Я знала, что его очень трудно поймать, потому что он может становиться невидимым. И еще “тот, кто сидит наверху“ не боится ни вилок, ни ножей. Он боится чего-то другого. А чего, я тогда не знала.

  Глава 5  Эта непредсказуемая Нина

Позднее Санька с Толиком увлеклись игрой в мушкетеров. Они целыми днями фехтовали на шпагах. Шпаги они сделали из толстой проволоки и консервных крышек.
Нина была принцессой, заточенной в замок злого короля. Мы ей надели на голову большую тюлевую занавеску, в которой она постоянно запутывалась. По сценарию в то время, как мушкетеры пробирались в башню, Нина падала в обморок. И один из мушкетеров выносил её на руках. Но Нина была очень упитанной девочкой, и Толик не мог поднять её один. Они с Санькой брали Нину за ноги, за руки и тащили через палисадник. Тюлевая занавеска путалась у них под ногами, цепляясь за кусты барбариса.
Конечно, нам с Олькой тоже хотелось побыть принцессами, ну,  хоть самую малость. Но никто из нас не был такой красивой  и капризной, как Нина. Да и взбалмошной тоже. И хотя мы все её очень любили, но она могла выкинуть такое...
Я помню, что про неё рассказывала ее мама. Когда Нина была ещё совсем - совсем маленькой, то очень конфликтовала со своим дедом. Мы все с ним конфликтовали, потому, что он был очень вредный. Даже мой отец с ним однажды поконфликтовал маленько,  и получил от него доской по спине, и долго-долго на него сердился. Так вот, когда Нина была совсем - совсем  маленькой, то забралась вместе с детским горшком на шифоньер  и там сделала свои дела. А её вредный дед ходил по дому и искал её: “Где Нина, где Нина?“
А однажды она взяла мою куклу и сказала, что хочет с нею немного прогуляться. Это была моя первая настоящая большая кукла. И я так берегла её. Я знала, что эта кукла из папье-маше. И предупредила, чтобы Нина ни в коем случае не мочила её. Но лучше мне было этого не делать. Нина дала мне честное слово, что не причинит моей кукле вреда, только погуляет с нею. Минут через 10-15 она действительно вернулась. В руках она несла нечто странное. Я присмотрелась и поняла, что это - кукольные глаза на двух проволочках. Она протянула мне эти глаза и сказала, что только окунула куклу один разок в бочку с водой, так как было очень жарко. А я тогда подумала:
- Наверное,  она сразу от меня бегом побежала к бочке с дождевой водой. Нет, нельзя верить принцессам, ну вот ни сколечко, особенно капризным и избалованным.
Но я на неё не могла долго сердиться. Так, немножко посердилась, а потом простила. Ведь она была неподражаема. И с нею было так интересно. Ведь никогда не знаешь, что она ещё может выкинуть.
На моей губе слева внизу хороший шрам. Я плохо помню, но,  по-моему,  это тоже её рук дело.
Мы тогда играли в лапту, а я стояла сзади. Подающий сделал несколько примерочных постукиваний по чижику, а потом как... размахнется. И я получила такой удар, что в глазах потемнело и в зубах тоже. Из губы хлынула кровь. Я подставила ладони,  и они в один миг наполнились алой жидкостью.  Я не уверена, что этот удар нанесла Нина, но по всем приметам это должна была быть она. Швы тогда не принято было накладывать. И у меня остался большой шрам на губе. Память о моём буйном детстве.
Говорят, что шрамы украшают мужчин. А я всегда дружила с мальчишками. Так что любила похвастаться своими шрамами на теле. А вот запах марганцовки я не переношу до сих пор. Именно потому, что в детстве мои раны промывали марганцовкой. С детства запах марганцовки ассоциирует у меня с видом крови. Если бы я не была такая “тихая и послушная“ девочка, то у меня было бы вдвое больше шрамов. А может быть,  и нет. Моя сестра не была такой осторожной, как я, а шрамов у неё нет.

  Глава 6  Волшебное зеркало

Сестра моя в детстве была очень стремительной. Уборку по дому мы делали пополам. Сегодня она убирает комнаты, а я кухню, завтра наоборот. Но, учитывая разницу в возрасте и то, что я не умела всё так быстро раскидывать по своим местам, можно понять, что я всегда оставалась в прогаре. Мне тогда казалось, что она хитрит. И я всегда вспоминала сказку про мужика и медведя (ту, где вершки и корешки). В отличие от своей сестры я была медлительной, делала всё тщательнее и увязала в мелочах.
Мы жили в деревянном доме - пятистенке. В другой половине дома  жили наши дед с бабкой - Михаил Антонович и Фелицата Афанасьевна. К ним можно было пройти через чердак или подвал.
Вообще-то мне наш дом казался тогда огромным,  полным неисследованных  уголков и населенным разными духами. Я часто брала большое старое зеркало и ходила с ним по дому. Это было настолько увлекательно, что  я иногда даже опаздывала в школу. Я видела в зеркале люстру у себя под ногами и осторожно обходила её, потом, подходя к двери, высоко задирала ногу, чтобы перелезть через дверной косяк. Я попадала в другой мир зазеркалья. И это было так необычно.
Я была девочкой задумчивой и мечтательной. Очень любила рисовать. По всему дому были разбросаны мои рисунки. Мой письменный стол стоял возле окна. Слева — лампа дневного света. У стола была откидная крышка. Так что можно было её закрывать, и никакого беспорядка в столе не было видно. Мне это очень нравилось. На верхней перекладине стола  стоял радиоприемник с проигрывателем. Я умудрялась слушать радио и делать уроки одновременно. Особенно мне нравились инсценировки сказок и радиопостановки.
Мать привила нам с сестрой любовь к музыке и балету. У нас было море пластинок. Вальсы, полонезы, музыка к “Лебединому озеру“, “Щелкунчику“, “Золушке“. Всё это осталось на чистом листе моей детской памяти прекрасным и удивительным. Я даже помню голоса, которыми говорили герои, их интонации; моменты, когда вступала флейта, как били часы на королевской башне.
Сейчас, записывая на диски свои детские рассказы и сказки, я пользуюсь тем детским арсеналом. И поэтому,  зачастую, непроизвольно, начинаю говорить голосами забытых сказочных героев из моего детства. Я и сейчас слышу голос моей любимой актрисы:
- Я - мальчик-колокольчик из города  Динь - Динь...
Я была совсем не похожа на свою сестру. У сестры была тонкая кость, она была выше меня. Она занималась балетом в студии при доме пионеров. У нее была настоящая белая пачка и пуанты с атласными лентами. У сестры были русые волосы и большая красивая коса. А мои волосы были темными, косички – тонкими. Мать мечтала, что моя сестра станет балериной. Она часто говорила своим подругам, которых приглашала к нам в дом:
- Нет, вы только посмотрите на её кость! Как она сидит, как изящно выгнута её нога.
Сестра окончила студию при доме пионеров. Нужно было ехать в Москву, чтобы учиться танцам дальше. Но я не помню, чтобы при мне это обсуждали. В общем, пуанты исчезли из нашего дома. А вот любовь к танцам осталась навсегда.  Параллельно с танцами у сестры открылся режиссёрский талант. И мы поставили на домашней сцене “Спящую красавицу“ с элементами танца. Это было здорово! Для декораций мы красили марлю и слюду в голубой цвет. В перерывах между действиями, когда меняли декорации, я выходила из-за занавеса и читала стихи:

Котик-мотик-обормотик,
Ты зачем написал в ботик?
Мама ботик одевала,
Шибко котика ругала.

Возможно, с тех пор мне кружат голову аплодисменты.
 
  Я была совсем маленькой, когда увидела этот страшный сон. Сон потом в точности исполнился. Правильнее было бы сказать, мне был показан этот кошмарный сон. Я видела свою мать совершенно нагую. Она стояла в какой-то грязной луже. И вдруг она начала оседать (опускаться) в эту грязную лужу, словно таять. Это происходило на моих глазах. И я ничего не могла поделать. Я кричала и не слышала своего голоса. И вот передо мною одна только грязная лужа, мерзкая грязь. Парализующий страх охватил меня. Я снова закричала и проснулась. До самой смерти матери я никому не рассказывала этот свой сон. Никому,  никогда.  Я ждала, что “это“ случится. Я предупреждала об “этом“ отца, но он не хотел меня слушать и “это“ случилось. Очень трудно спасать человека, если он сам не хочет спасения. Да,  пожалуй,  это просто невозможно. И хотя я со временем простила свою мать, но где-то там, в глубине души сидит моя детская обида на неё за то, что она выбрала “это“;  за то,  что она не целовала меня перед сном и не рассказывала мне сказок. Её светлый образ из раннего детства исчез, в памяти осталось лицо раздраженной, уставшей от жизни женщины, её окрики. Мне кажется, она никогда не разговаривала со мною спокойно.
Однажды мать с отцом ходили в гости и пришли очень поздно. Я не помню, где была в это время моя сестра. Я только помню, что мать уснула тогда на моей детской кроватке. Я сидела на полу возле неё и плакала:
- Мама, пусти меня! Я спать хочу! Мамочка, проснись, иди на свою кровать! Я хочу спать!
Когда у меня что-нибудь болело, или я всё плакала и никак не могла успокоиться, отец иногда давал мне потрогать осколок снаряда у себя в ноге. Этот осколок остался у него с войны. Вообще-то отец не любил рассказывать про войну. И то, что я помню  - обрывочно, смутно…

  Глава 7  Заповеди моего отца

Предки отца были староверами.  Переехали в Кинешму после войны. Это была большая семья. У отца два брата и три сестры. О детстве отца я знаю очень-очень мало из его личных воспоминаний. А я уже говорила, что он был не многословен. Помню, что отец рассказывал о каком-то старом доме, где был земляной пол. Спали прямо на полу на тюфяках, набитых соломой. Эти тюфяки вносили в дом на ночь. Отец никогда не искал комфорта, вставал очень рано – “кто рано встаёт, тому Бог подаёт“. Он приносил воду с колодца, разгребал снег во дворе, топил угольный котёл. Отец окончил судоремонтное училище в Сокольском, был не плохим плотником – “работа топорная, но сделана на совесть“ или – “делай хорошо, плохо всегда будет“. Это все афоризмы моего отца.
Как жаль, что моя мать не брала меня на руки, не целовала меня и никогда не шептала мне таких глупых, нежных и таких нужных мне слов: "Котеночек мой, зайчик, белочка моя..."
Моей матерью больше был отец. И хотя он делал это грубо, по-мужски. Но я ему очень благодарна за это. Он мне додавал то, что я не получала от своей матери.
Он был очень добрый и весёлый, мой отец. Он никогда не унывал.
Упала у нас, однажды, поленница дров, а отец весёлый такой бежит:
-  Услышал Господь мои молитвы! Я всё думал, как бы мне столбы бетонные для забора из-за поленницы достать?
Помню летний день. Мы лежим с отцом на траве возле речки. Рядом стоит корзина с грибами. По небу плывут облака. В траве щебечут кузнечики. Гудят шмели. Я сажусь, вытягиваю босые ноги, растираю намятые пальцы. Блаженство.
Отец тоже поднимается:
- Ну, что пойдем к дому? Отдохнула? Смотри, смотри! Только тише.
Отец указывает мне в сторону омута в зарослях ольхи.
- Видишь?! Вот это бревнище!
Но я ничего не вижу.
- Да не туда глядишь. Смотри ближе у осоки. Вот это щука! Эх, сейчас бы стругу. Ну вот, ушла. Ну и здорова! Не иначе,  в половодье на икромёт зашла.
Мы немного постояли у воды, любуясь жёлтыми кувшинками, и повернули к дому.
- Однажды, мы с моим отцом шли заливным лугом. И я там щуку поймал, прямо руками. Не меньше этой. Ну, у меня тогда и радости было. И бабка с тех пор на меня меньше сердиться стала.
- А за что она на тебя сердилась?
- А я горку у неё уронил с посудой. Она на меня за это крепко сердилась. Я в детстве здорово озорничал. И злой был. Помню, Нюра с Дуняшкой меня раздразнили. Так я схватил топор и - за ними. Хорошо ещё, что они в подворотню сунулись.
- А то?
- А кто его знает. Глупый был. Тятька мне тогда крапивой настегал. Я тот урок надолго запомнил.
- А тятька – это дедушка?
- Да.
- А почему он ослеп?
- Лес мы тогда рубили. Ну, ему щепа и попала в глаз. Да тогда мы по врачам не ходили. Глаз промыли. Поболел глаз, да вроде и зажил. А какое-то время спустя бельмо вышло на глазу-то. А потом и второй глаз ослеп. А дед у нас - что надо был. Ему в первую мировую пятку снарядом срезало. В госпитале он лежал, Ленина там видел.
- Здорово. А почему ты его тятя зовёшь?
- Да так. Уж так у нас заведено было. А бабку все мамка звали. И слушались все. Отец только бровью поведёт - все за дела. Родители - это святое. Я отца только один раз обидел и то себя простить не могу.
После войны я в Германии  служил, генерала возил. Вроде деньщика у него был. И обед ему варил. Собака там у меня была – умница. А домой вернулся – герой  героем. Кто я! Ну, дома стол собрали. Отец и выпил лишнего. Ночью мы – спать, а он – баламутиться. И ворожит, и ворожит. Уж мы его и так, и эдак. Не спит, да и только. И тогда я его пьяного в подвал и посадил. Крепко он на меня тогда обиделся. Молодой я тогда был, глупый. А родители – это святое.

Именно отец преподал мне мои первые уроки мудрости,  которые я помню до сих пор:
- Не бери чужого, отдай своё.
- Дают – бери, а бьют – беги.
- Каждый гадкий найдёт себе противную.
- Береги платье с нови.
- Помолчи, за умного сойдёшь.
- Бей своих, чужие бояться будут.
- Сын - в отца, отец – во пса, весь род - собачий.
- Кому поп, кому попадья, а кому попова дочка.
- Не нам попов судить, на то черти есть.

Отец научил меня готовить, вышивать, молчать, пока не спросят, слушать, когда говорят другие. Я помню коврик с рыбаком и рыбкой в моей спальной. Его вышивал отец вместе с моей матерью. Лоскутное одеяло, которое сшил мне отец. Украинский костюм, который отец вышивал для меня крестом, когда я ходила в детский сад. Костюм лисички на Новогодний утренник в школе. Его тоже сшил мне отец.

Я помню, в детстве каждый день
Был полон новизны.
Цветы, улыбки, игры, смех
И сказочные сны.
И страхи детские мои,
И детские мечты.
И был мне другом старый лес,
Мы были с ним на «ты».
Учил с консервами бульон
Отец меня варить.
Когда-то с ним мечтали клад
В овраге мы отрыть.
Учил меня он вышивать
И говорить не вдруг.
Он был мне добрый врач и мать,
И мудрый верный друг.
Учил меня искать грибы,
Открыл секрет ухи.
И думал прежде, чем сказать,
Учил со мной стихи.
И математику решал,
И на руках носил,
И ноги салом растирал,
И мало говорил.
Как мало пожил ты, отец.
Хотел до ста дожить.
Ты много делал добрых дел.
И не любил учить.

Когда в доме ещё не было центрального отопления, дом обогревался от двух печей. Как я любила сидеть у подтопка на опрокинутом табурете и смотреть на огонь. Иногда отец садился возле меня,  и мы просто тихо сидели и молчали.
На 8 марта все женщины в нашей семье получали подарки. Мне отец обычно дарил куклу, пока я ещё лежала в постели. Я уверена, что подарки выбирала мать, но вручал их отец. Он делал это как-то неуклюже. Но сквозь напускную грубоватость проглядывала удивительная нежность.
До школы я  часто болела. Помню шершавые руки отца, когда он растирал мне салом грудь и ноги. Потом надевал шерстяные носки, завязывал меня пуховым платком. Отец поил меня горячим молоком с маслом и содой. Молоко было очень невкусным, но я его пила. Я помнила, что должна быть послушной девочкой.
Однажды мы ездили в деревню Прудово Сокольского района на родину отца. Мне было тогда лет пять. Я мало что запомнила из этой поездки. Автобус, в котором нас так трясло, что, приехав, мы тут же побежали с сестрой на двор. Удобств там не было. Я это точно запомнила.
Помню сладкие дыни, которыми угощала нас бабка Анна. Они росли у неё прямо на грядках. Помню баню, в которой мы мылись. Она топилась по-чёрному. Но больше всего меня поразил цветущий лён. Огромное,  голубое,  бескрайнее поле.  Больше я никогда нигде не видела такой красоты.
И ещё мы шли откуда-то ночью  лесом. Я ехала на шее у отца. Было очень темно и немного страшновато. Рядом с отцом – справа шёл мужчина. Он много курил. Мне это не нравилось. Я запомнила рассказ этого мужчины в тот вечер:
- Шёл я здесь как-то, припозднился. Этой дорогой в Прудово. Лето было, август. Но темнота... Глаз выколи. Ни одной звезды на небе не видать. Иду и дорогу ногами проверяю, чтобы не сбиться. Тут слышу, что-то мягко под ногой. Не иначе, в сторону ушёл. И решил я тут закурить, да посветить под ноги. Только спичку зажёг, а передо мною  – рога. Корова на дороге стоит. Кабы я не остановился закурить, то точно на её рога налетел бы. Вот бы страху натерпелся. В темноте, да на рога. Так мы вдвоем с коровой в деревню и пришли.
Наша память – удивительный дар. Но ещё удивительнее - способность забывать. Если бы мы помнили все наши обиды и невзгоды, все радости и мечты. Если бы мы чувствовали всё так же остро, как 10, 20, 30 лет назад... Наше сердце просто не выдержало бы такой нагрузки. Чувства притупляются. Обиды забываются. Эмоции сглаживаются. И только детская память сохраняет события давно минувших дней до мельчайших подробностей, до оттенков интонаций, до тончайших запахов:

Мы во времени живем, занимаем, тратим.
Мы по времени снуем, мы за время платим.
Уплывая и паря, обретая вечность,
Мы во времени растим нашу человечность.
Унесет за горизонт будничное время.
Это время – быстрый конь, суетное бремя.
Только есть другой воды время неземное.
Как вам это объяснить? Что это такое?
Это вечность, это мир в маленькой ладошке.
Это целый океан даже в чайной ложке.
В нем такая глубина, высота такая...
Это можно объяснить, только познавая.
Это время не зажать в формулы земные.
Вся вселенная внутри, если мы живые.
Перед нами в краткий миг жизнь предстанет наша.
И обиженный малыш, и на стуле каша.
Ложь, наветы, клевета, вся неправда ночи.
Что мы сделали во зло, вдруг увидят очи.
Но, когда пройдет беда, минует лихое,
Удивимся, в миг года убрались с лихвою.
У печи старушка - мать учит нас терпенью,
Дед кадушку мастерит доброму соленью.
Мы на горке черный хлеб с луком уплетаем,
Теплых крохотных щенков в конуре считаем.
Это время нам дано, как прикосновенье,
Как объемное кино или озаренье.
Только, если захотеть, очень постараться,
Можно время разглядеть, по нему подняться.

  Глава 8  Смерть бабушки

Вижу себя совсем ещё маленькой. Сижу на кухне. Мать приносит мне целое блюдечко земляники. Она его собрала для меня! Нет, подумать только! Это она, моя мать, лазала по горам, чтобы набрать мне земляники.
Старшей сестры нет дома. Она в пионерском лагере  “Лапшиха“. Я  правлю балом. В доме тишина. Я могу делать, что угодно. Но мне это быстро надоедает. Приходит Олька. Мы играем со щенками. Потом бабушка Фелицата приносит мне новое ситцевое платье. Платье такое же, какое купила мне накануне мать. Мать топит печь, ставит напротив печи оцинкованную ванну и моет нас с Олькой обоих в этой ванне. Мы сидим в ванне и смотрим на огонь. Потом нам надевают одинаковые синие платья. Ольке  платье чуть-чуть велико.
Приходит с работы отец. Мне нравится, что от него пахнет машинным маслом, бензином и ещё чем-то. Отец садится за стол и достает газету. Мать отбирает газету. Отец вытаскивает из-под стола новую и подмигивает мне. Меня учат жевать мясо. Нужно “провернуть“ мясо во рту 40 раз, чтобы было правильное пищеварение. Я старательно жую, согласно инструкции.
По воскресеньям мы обычно собирались у бабушки. Мы знали, что у неё для нас всегда что-нибудь найдётся. А приходило нас к ней обычно 6-7 внуков. У бабушки был специальный мешочек в шкафу, где для нас лежали конфеты и печенье. У бабушки нам разрешалось делать всё, что мы захотим. Мы переворачивали дом вверх ногами. Стаскивали на пол подушки, одеяла, строили дома. Заканчивалось тем, что являлась наша мать и выгоняла нас всех на улицу. Бабушка нас очень любила. Я никогда не слышала, чтобы она закричала или просто повысила голос. Она всегда что-то делала. Даже будучи смертельно больной,  она копала грядки. Она перекопала большой луг перед домом, засеяла его травой. И на следующий год на нем уж очень пышно цвели одуванчики. У нее тоже был рак желудка.
Однажды бабушки не оказалось дома. Но, поскольку мы всё-таки пришли, то дед вынес нам мешочек  с гостинцами. И сказал, чтобы мы сами взяли по конфетке, ведь он не видит, сколько нас пришло. Мы запустили  руки в мешочек. Кто-то подходил несколько раз, а кому-то не досталось вовсе. Дошло до слёз. Хорошо ещё, что пришла тётя Руфа (мать Ольки и Толика) и быстро с нами разобралась. Я помню ещё одну историю, которая произошла с нашим дедом.
Его оставили водиться с Толиком, которому было тогда года два. Толик нашёл чернила и разлил их по столу. Он шлепал ладошкой по чернильной луже и хохотал. Дед подошел поближе, чтобы понять, над чем так веселится ребенок. Толик намочил руку в чернилах и похлопал ею деда по щеке, ещё намочил и ещё похлопал. Дед решил, что эта лужа самого естественного происхождения и тоже посмеялся:
— Ай, яй, Толик! Написал и хулиганишь над дедом! Ай – хулиган!
Я не знаю, что им тогда сказала бабушка, когда их такими увидела. Но то, что их долго отмывали – это факт.
В бабушкином доме было много икон. Но о Боге со мной тогда никто не разговаривал. А жаль. Бабка с дедом делали свечи (катали). Потом они передали это дело моим родителям. Иногда и я помогала им. После этого в дом стали приходить незнакомые женщины – покупательницы. Позднее я уже всех их знала по именам – Нюрка, Васиха ...  Я понимала, что это незаконное производство и старалась держать язык за зубами. С тех пор в доме появился достаток. Родители сменили мебель, купили ковры, пылесос, холодильник и даже “Жигули“. Но мать стала попивать. И всё потом стало плохо, очень плохо.
Плохо стало  после смерти бабушки. Она умерла зимой. Мы в тот день ездили в цирк в Иваново и уже не застали её в живых. Отец очень переживал из-за этого, обвинял себя. Теперь я понимаю, что бабушка тогда была для всех нас неким соединяющим стержнем. Именно она скрепляла и держала на себе всю большую семью. После её смерти что-то распалось. Мы уже не собирались так все вместе. Чувствовался какой-то разлад. Дед сразу сдал и пережил её не на много:

Я открою книжицу,  малую свою.
С нею, как с подругою, я заговорю.
И родятся добрые, светлые слова.
Это лик Спасителя смотрит на меня.
Взор незатуманенный в детство обращу.
О добре,  утраченном,  тихо загрущу.
Попрошу у прадеда вывести коня.
Знаю, лик Спасителя смотрит на меня.
Оживает в сердце сказка – старина.
С бабушкиной прялкой сяду у окна.
Вот у самовара вся моя родня
Тихо и спокойно смотрит на меня.
Темные иконы в уголке стоят,
Теплится лампада, две свечи горят.
И через столетья, как водой кропят,
Души наших предков с нами говорят.
Будто защищая, словно отводя,
Но не осуждая, разве что любя.
И сказала бабка: “Милое дитя,
Видишь, лик Спасителя посмотрел на тя.“

После смерти бабушка  явилась моей  матери ночью сидящей на кухне, катающей свечи. Она сердито посмотрела на мою мать, но ничего ей не сказала. Мать присмирела на какое-то время. Но потом снова начала приводить в дом подруг.
А по весне на мое окно прилетела белая голубка. Она постучала в окно клювом и долго-долго смотрела мне в глаза своими нежными маленькими глазками. Мне сказали, что она принесла весточку от моей бабушки.

  Глава 9  Не Ленка, а сто рублей убытку

Отец рассказывал мне, что когда я была маленькой, то по ошибке съела дождевого червя. Ну, может не полностью, а только кусочек. Но мне от этого не легче. Ничего себе родители! И так спокойно об этом говорить! А дело было так:
Отец копал грядку под лук, а я ходила рядом и собирала в консервную банку червяков. Потом я относила червей курицам и возвращалась к грядке. Мать вынесла мне бутерброд с маслом, чтобы “я не умерла с голода“. Так вот, представьте, что в одной руке я держу бутерброд, а другой рукой подбираю червей и кладу их в банку. Ну, в общем, в какой-то момент я перепутала бутерброд с червяком и ... Отец говорил, что услышал странный хруст. И... Вытащил изо рта у меня то, что успел. Еще он говорил, что после этого я стала очень хорошо кушать и сделалась этакой пышкой. Только мне все эти рассказы очень неприятно  вспоминать. Да и большое подозрение у меня  насчет правдивости всей этой истории. Но червей я все-таки воспела в своей ранней (детской) поэзии:

Червяки кривляются –
Спортом занимаются.

Я знаю, что многие в детстве грызут ногти, угольки, кирпичи, мел едят. У кого чего не хватает. Чего же у меня тогда не хватало?
По червям в школе у меня была  пятерка. Задали нам на дом как-то практическую работу – “Исследование поведения дождевых червей и их реакция на воздействие различных раздражителей“. Эту практическую работу мы выполняли с подружкой в нашем огороде. Я даже помню, как звали мою подружку. Имя учительницы долго не могла запомнить, а вот Сару Беккеровну Миттахуддинову запомнила сразу. Для опытов мы выбрали самого жирного и длинного дождевого червя. Мы изучали, как он реагирует на солнечный свет, на укол иголкой, прикосновение  кусочком лука, измеряли наименьшую длину сжатия. Но вот наибольшую длину растяжения измерить забыли. Когда мы вспомнили об этом, то оказалось, что червяк уже не “дееспособен“, иначе говоря,  не подает признаков жизни. Тогда мы решили растягивать червяка вручную и... немного не рассчитали усилия (разорвали). Теперь-то я понимаю, что мы использовали технологию, больше подходящую для изучения сопромата.
Отец подшучивал надо мною не только из-за дождевых червей. Он иногда называл меня “не Ленка, а сто рублей убытку“. Это, наверное,  потому что я очень часто била посуду. Водопровода у нас не было, поэтому посуду мы мыли в большом эмалированном тазу. Стаканы я переворачивала вверх дном и оставляла на столе стекать. Стаканы стекали и начинали “ползти“ по мокрой клеенке к краю стола. Но я была начеку. Некоторые стаканы не просто крались, но еще и шипели на меня и булькали. Я была очень бдительна, грозила стаканам и отодвигала их назад. Но они были упрямы, этакие –“суицидисты“. Иногда я успевала убрать стаканы в шкаф, но иногда меня отвлекала кошка или приходил кто-нибудь. И стаканы, уловив момент, прыгали со стола. Да еще, выливая из ведра воду на кучу с мусором, отец обнаруживал в нём периодически чайные ложки. Он приходил домой и говорил трагическим голосом:
- Нет, нет – это не Ленка, а сто рублей убытку.
И еще он  иногда добавлял:
- И вообще, ты у нас какая-то нечистокровная.
И почему он так говорил? Непонятно. Мой отец всегда был себе на уме.
Однажды мне приснился сон, что я ела конский щавель и у меня в животе после этого завелись черви, которые грызли меня изнутри. Сон был очень яркий и поселил во мне смутное чувство тревоги. Я вспомнила рассказ бабушки о том, какие она испытывала боли перед смертью. В особенности её слова “как черви изнутри гложут“. Я решила, что у меня тоже рак и стала к себе прислушиваться. Рак не заставил себя долго ждать и у меня начались сильные боли внизу живота. Я долго терпела боль, скрывала от родителей. Но дело дошло до рвоты и пришлось вызвать «скорую». В больницу со мной опять поехал отец. Диагноз был обычный – гнойный аппендицит. Меня оперировали под местным наркозом. До конца операции отец сидел в приёмной. Я думаю, что он за меня молился.
Операцию мне делал  молодой хирург. Он попросил меня что-нибудь рассказать о себе, о жизни. А поскольку я очень доверяла мужчинам, то начала с ним запросто болтать. Я рассказывала разные смешные истории, которые со мной происходили. В общем,  мы чудесно пообщались. Только в конце было немного больно,  и я покусала губы. Когда операция была закончена, я хотела встать и идти. Но мне сказали, что за мной приедет “Чайка“.
Операция закончилась ночью. Наверное, отец тогда шёл пешком через весь город ночью домой. Он всегда был со мной в трудные минуты. Как жаль, что  я не смогла сделать то же для него.
Но я уверена, он всегда рядом, мой отец. И я зачастую думаю примерно так:
- А чтобы сейчас по этому поводу сказал отец? Чему он меня учил?
А учил он меня больше делами. Нет, даже не делами, а поступками. Учил быть неприхотливой в еде, в одежде, быть терпеливой и сдержанной, обходиться без посторонней помощи. Даже в сказки он привносил своё:
- У одного отца было три сына. Два умных, а третий – футболист.
-  Жили-были старик со старухой. И никого-то у них не было кроме разбитого корыта.
Было в нём что-то спокойное и правильное. И я ему верила. Отец не гнушался никакой работой. Он никогда не делил дела на мужские и женские. Мыл полы, полоскал бельё, готовил обед, нянчил детей. Отец работал слесарем, плотничал, “шоферил“. Он  очень многое брал на себя, причём оставался при этом где-то в тени и никогда не требовал никакой благодарности.

  Глава 10  Эти странные взрослые.
 
В детстве мне  нравилось подражать голосам различных животных. Я кудахтала курицей, воспроизводила диалоги котов, могла изобразить козу, лошадь, щенка и лягушку.
О, лягушек я любила особенной, нежной любовью. Вместо грибов, я собирала в лесу лягушек в корзинку. Мне очень нравились эти удивительные создания. Их большие глаза, пальчики, как у людей. До сих пор не понимаю, почему у некоторых людей к ним негативное отношение?
Однажды мы устроили пикник в лесу. Жарили на костре хлеб, пекли картошку. Взрослые сидели вокруг импровизированного стола и пели “То не ветер ветку клонит...“
Мне наскучило слушать их заунывное пение,  и я решила всех немножко развеселить. Для этого я поймала большущую лягушку, подошла к своей самой любимой и весёлой тетке Тане, погладила её по спине. Тётка Таня приветливо улыбнулась мне и снова повернулась к поющим. В этот самый момент я и засунула ей за платье свою замечательную большую и холодненькую лягушку. Для усиления эффекта я придавила лягушку сверху рукой. Я думала, что вот сейчас-то будет веселье. Все будут хохотать и хвалить меня за находчивость. Но получилось всё наоборот. Тётка Таня почему-то закричала не своим голосом, потом начала прыгать, пока из-под платья не вывалилась лягушка. С ней даже было плохо,  и все искали какие-то капли. А меня отругали и отправили домой.
Странные люди эти взрослые. И веселиться-то по-настоящему они не умеют. Едят, пьют, поют свои дурацкие песни, устанавливают какие-то условности, правила поведения, нормы. А ведь иногда так здорово побыть самим собой, немножко раскрепоститься. Поваляться на траве, побегать босиком по лужам, искупаться в реке прямо в платье и босоножках, почесаться спиной об косяк, как это делал мой отец. О, он  здорово чесался спиной об косяк! И умел очень заразительно смеяться, когда глядел мультики. Он падал на пол и хохотал, высоко задирая при этом  ноги. Я больше смеялась, глядя на него, чем на экран телевизора. Особенно здорово отец хохотал, когда мы смотрели “Весёлые ребята“. Помните то место, где поросенок улегся спать в тарелку, а потом в него воткнули вилку и он завизжал. Так вот в этом самом  месте отец визжал громче поросёнка.
Как ни странно, я любила, когда отец приходил с работы “навеселе“, ну конечно слегка. Он обязательно устраивал с нами “ломку“ и катал нас с Наташкой на спине. Эта игра называлась “битый небитого везёт“. Мы хохотали до слёз, бегали, кричали и обязательно играли в прятки. Мне кажется, не было такого дела, за которое отец не взялся бы. Он помогал  мне решать самые трудные  задачи по математике. А телевизор он ремонтировал  с огромной отверткой в руках.  Он  разбирал телевизор полностью, потом собирал его заново. При этом,  у него оставалась куча запасных частей. Но самым удивительным было то, что телевизор после его ремонта начинал показывать.
Несмотря на 7 классов образования, отец был отличный “интуист“ (это слово я придумала только что). Даже его тёща – наша вторая бабка (бабка Марья) любила его больше своей собственной дочери. Откуда я это знаю? Да со слов самой матери.
Они с отцом тогда были ещё совсем молодыми,  и пошли на какую-то вечеринку в том же районе, где жила наша бабушка. Там они повздорили,  и моя мать убежала с вечеринки “к маме“. А мама (наша бабушка) сразу ей дверь не открыла, а спросила:
- Это ты, Лиза? А почему ты одна? А где Саша?
Мама ей ответила, что оставила его “догуливать“.
Тогда бабушка посоветовала нашей маме вернуться за своим мужем и приходить вместе с ним.
Мама сначала не поверила ей и переспросила:
-Так ты не пустишь меня? И я, твоя дочь, пойду ночью назад одна?
На что бабушка ответила:
- Да, ты все еще моя дочь. Но ты еще  и мужняя жена. Вернись за своим мужем,  и приходите вместе.
Какой мудрый урок. И главное сразу всё встаёт на свои места. Отец обычно такие ситуации называл свободой выбора:
- Выбрал кость – гложи, на чужую не зарься.

  Глава 11  Все собаки моего детства.

У меня всегда было много знакомых кошек и собак, с которыми я неплохо ладила. Всегда носила в кармане что-нибудь вкусненькое, так на всякий случай. Даже незнакомые собаки это чувствовали и вели себя со мною “запросто“. Может быть это потому, что от меня пахло собакой? Но ведь кошкой тоже пахло.
Самой первой собакой на моей памяти была Кукла – маленькая чёрная собачка с белым галстуком вокруг шеи. Кукла была очень преданной и игривой. Часто воровала у меня варежки, стоило мне положить их на снег, когда я вытряхивала снег из валенок. Хватившись варежек, я бежала за ними к ней в конуру. Но, увы, иногда опаздывала и обнаруживала там только волнистые ниточки. У Куклы родились два щенка – Шустрик и Мямлик. Была ещё такая программа по телевидению, где участвовали две куклы – Шустрик и Мямлик. Вот в их честь мы и назвали щенков. Мы с Наташей играли с этими щенками, когда они были ещё совсем крошечные. Мы пеленали щенков, клали их в кукольные кроватки. Шустрика мы оставили себе,  и он вырос в большую собаку. Мастью походил на мать, но был много крупнее.
Помню, как однажды, играя во дворе, я спряталась в его конуре. Шустрик мне очень обрадовался и тоже туда залез. Так что мне тогда пришлось кричать, чтобы меня освободили.
Потом была Белка. Маленькая рыжая собачка “царских кровей“. Мать подобрала её на вокзале. Белка любила петь, танцевать, сидеть на окошке, спать на мягкой постели и есть сахар. У моего младшего брата был детский аккордеон. Я играла на этом аккордеоне собачий вальс, а Белка мне подпевала. Она была очень талантлива. А умерла в родах. Мы тогда очень горевали.
Последним был Стёпка.

Принесли нам как-то чёрного спаниеля. То ли потерялся он, то ли охотники бросили. На охоте всякое бывает. Иногда и ружья теряют, не то,  что собак. Так он у нас и остался жить. Был очень добродушным и шустрым, как вьюн. На цепь мы его не сажали, он так бегал. Были у Стёпки длинные уши и странные лапы, как бы приплюснутые.
Однажды,  зимой катались мы с горки. Степка всё около нас крутился. Вдруг внизу, у проруби, где бабы бельё полоскали, поднялся переполох. Мы санки побросали и туда. А там бабы кричат:
- Собака утопилась! Собака утопилась! В прорубь бросилась!
Но тут над водой появилась Степкина голова. А потом и он сам выпрыгнул на лёд. И тут же пулей к дому, пока вода на нем не замёрзла. Отец тогда говорил, что это он ондатру под водой учуял.
Больше всего на свете любил Степка в машине ездить и чтобы непременно на первом сиденье. Стоит машине к дому подъехать, он уж в ней сидит. И когда успевал? И не интересовался даже, чья машина. Сядет и всё тут: “Вези, мол,  меня, я готов!“ Наверное,  он на охоту всегда на разных машинах ездил. А охотник он был отменный и дичь не портил. Я в этом лично однажды убедилась.
Забрались как-то раз в наш огород соседский курицы – молодки. Бегают, грядки разрывают. Я попыталась их поймать, да не тут-то было. Они залезли в колючий малинник. Я и так пробовала их достать, и этак. Ну, отбилось дело. А Степка сидит в сторонке, хвостиком виляет, на меня глядит. Я из сил выбилась и говорю ему с обидой:
- Ну, что глядишь, помогай, ищи. После слова “ищи“ Степка стрелой юркнул в малинник и через пару минут стоял передо мной с курицей в зубах. У меня всё похолодело внутри при мысли, что он свернул курице шею.
Я вынесла курицу на улицу и отпустила её на землю. Та, как ни в чём не бывало, отряхнулась и принялась рыться в песке. А сзади меня уже стоял Стёпка с очередной курицей в зубах.
Из-за моей дружбы с собаками однажды приключился со мной один казус. Шла я из магазина как-то вечером. Уже и темнеть начинало. Осень тогда была дождливая. Под ногами грязь. Иду я нога за ногу, о своём думаю. Слышу,  сзади меня вроде кто-то догоняет, по грязи шлёп-шлёп. Ну, думаю, пусть спешит. Я в сторонку отошла, чтоб дорогу уступить. Но вдруг тот, кто шёл сзади, как положит мне свои ручищи прямо на плечи и дышит этак тяжело-тяжело. Ну, думаю, конец мне, сейчас душить начнет. Только вдруг этот самый грабитель как лизнет меня в щёку. Тут уж у меня весь столбняк сошёл. Я голову повернула, а это – мой старый знакомый – рыжий пёс. Я его хлебом угощала когда-то, вот он меня и припомнил. От избытка “чувств-с“ целоваться полез.
Собака, она вся наружу. Уж, если рада тебе, так на руки запрыгнет. И предана  - по гроб. Кошки, они не такие. Дольше обиду помнят и больше привязаны к дому, нежели к хозяину.
Жила у нас этакая парочка – Зина и Ксюша. Это я их так назвала. Одну – в честь моей любимой учительницы физики, другую – в честь соседки, она ещё в магазине тогда работала.  Разговорчивые были кошки. Одна в комнате на стуле лежит, другая в кухне. И разговаривают между собой:
-  Мыр - мяу, мыр - мяу...
-  Мяу - мяу , мыр...
Однажды я гладила на кухне бельё. Под окном стояла поленница. На ней лежала Ксюша. Моё внимание привлекло её неадекватное поведение. Она выгнулась, перевернулась на спину, изящно потянула шею, помахала хвостиком, снова перевернулась. При этом движения её были столь грациозны и женственны, что я невольно подалась к окну, чтобы увидеть – перед кем это она так “выделывается“. На земле под вишней сидели три “прибалдевших“ кота – чёрный, рыжий и серый. Так вот в чём дело! А я-то думала, что варьете придумали люди!
Кроме лягушек, собак и кошек, любила я ещё и лошадей. Помню мои первые прогулки на лошади при луне, мои первые полёты с лошади. Об этом мне напоминает мой травмированный позвоночник. Разумеется,  я падала не только с лошади. Я падала и с чердака, и на пол, когда Наташка из-под меня стул выдернула. Я тогда так хлопнулась, что целый вечер потом пролежала. И как только моя разлюбезная сестричка меня совсем в детстве не угробила?
Но вернусь к любви. Так вот, было в моей жизни то, что я не любила. Вернее сказать тот, кого я не любила. Это ещё мягко сказано – “не любила“.
А речь идет о петухах. С ними у меня не заладилось с самого начала. И я их, честно сказать, боюсь до сих пор.  И если где-то в радиусе пяти километров от меня живёт “клевачий“ петух, то уж, поверьте моему горькому опыту, он непременно найдет повод и время со мною встретиться. Так вот у бабки Фелицаты жил такой “клевачий“ петух,  и я его панически боялась. А он об этом не только прекрасно знал, он этим упивался. О, даже сейчас, при одном упоминании об этом петухе, во мне закипает ярость благородная. Да и было от чего. Этот петух превратил мою жизнь в сущий кошмар. Он знал весь мой день до мелочей. Во сколько я возвращаюсь из школы, когда хожу гулять или в магазин. Он выслеживал меня, как нюховая собака, он появлялся в самые неожиданные моменты в самых непредсказуемых местах. Он ежедневно встречал меня из школы,  и мы устраивали гонки вокруг грузовой машины нашего соседа. Но это исчадие ада, промчавшись под машиной, выскакивало прямо перед моим носом. Почти каждый день я приходила домой в слезах. Стали поговаривать, что петух “может выклевать ребёнку глаза“. Всё закончилось тем, что бабушка пригласила меня однажды на лапшу из петуха. Хотя это и было моей победой, я не торжествовала. Мне почему-то не хотелось есть своего врага.
После этого петуха в моей жизни было еще несколько встреч с этими бандитами. Помню, как мы стайкой девчонок бежали в кино. Сзади нас догнал петух и клюнул... Кого бы вы думали? Меня! Меня одну он выбрал изо всех, хотя я и шла не последней. Он буквально выклевал меня из серёдки.
А совсем недавно на меня напал петух и его прогнал маленький мальчик лет семи. Мальчик очень удивился поведению петуха. Он сказал, что это старый петух и никогда раньше не клевался. Наверное, я сама виновата. Вижу во всех петухах потенциальных бандитов и провоцирую их этим самым к агрессии. А может быть у меня стиль “жертвы“?

  Глава 12  Планета моих грез

Маленькая я очень часто летела во сне. Летала вертикально, горизонтально, плавала по воздуху. Я летала высоко в облаках, а иногда едва поднявшись над землей, над головами людей, над крышами домов. Я  и сейчас частенько летаю во сне. Чувство полета восхитительно и ни с чем несравнимо. Я полетала однажды наяву, но это уже другая история.
Так вот, просыпаясь, я пыталась воспроизводить свои движения во время полета. Но у меня ничего не получалось. Я показывала отцу, как нужно отталкиваться от земли и махать руками. Но он только смеялся надо мной. Мне было очень жаль, что отец не понимает того, что творится в моей детской душе.
Посмотрите на бабочку, проследите все её превращения. Сначала - это личинка, потом - гусеница, куколка и, наконец, – вершина совершенства, идеал красоты, изящества – бабочка. Как она легко парит над цветами, как она прекрасна!
То же самое может произойти и с нами, если мы не останемся  навсегда гусеницами, если не  погрязнем в земном,  и перестанем мечтать о небе.
То,  что у меня есть душа и она бессмертна, я знала от рождения. Но вот, где она была до моего рождения? Я тогда не знала. Поэтому придумала свою теорию, а потом и сама в неё поверила. Я всем рассказывала, что раньше, совсем давно, я была бабочкой, красивой бабочкой. А потом стала Золушкой. А теперь я – девочка  Лена.
Однажды, во сне я залетела на удивительную поляну. На этой поляне была странная Трава, какая-то неземная. Очень сочная зелень, нежная и молодая. Она мне напомнила “гусиный лук“. Трава была, словно живая, и качалась волнами. У меня возникло странное желание найти гребешок, чтобы причесать эту  Траву. Траву я не приминала. Я парила над нею. И еще там был Свет. Он шел ниоткуда. Но был везде. И это было так прекрасно! Кроме Травы и Света, на этой поляне были ещё живые существа – это Ветер и Дождь. Ветер проводил по моему лицу пальцами Дождя и его теплые,  и нежные прикосновения вызывали у меня чувство удивительного покоя и умиротворённости. Дождь гладил меня, Ветер убаюкивал, а Свет  наполнял меня изнутри удивительным чувством любви. Такого я никогда не испытывала на земле. Это было незабываемо. Ощущение того, что тебя любят, любят так, как никто и никогда не любил, было прекрасно. Мне очень не хотелось просыпаться, не хотелось оставлять планету моих грёз. Сон был настолько ярким, что я помню его до сих пор. 
У меня никогда не было настоящего близкого друга. Моими лучшими друзьями были книги и живая природа. В начале,  моё чтение было бессистемным и более принудительным. Но потом я встретила  и полюбила Достоевского, который потряс меня своей глубиной и духовностью. Всегда рядом шёл по жизни Пушкин, выше всех и вся. Дома у нас была богатая библиотека. Из любимых книг детства в памяти остались “Старая крепость“, “Кортик и бронзовая птица“, “Волшебник Изумрудного города“, “Дети капитана Гранта“, “Десять тысяч лье под водой“, “Человек – Амфибия“, “Девчата“. По правде сказать, я не была такой уж  усидчивой и правильной девочкой. Мне надоедало однообразие, меня посещала её величество Скука. И тогда я с азартом охотника бралась за новое дело, но, увы, быстро к нему остывала. Я пробовала вышивать, готовить, шить, вязать, рисовать. Я лепила из пластилина и глины, сочиняла стихи, танцевала, придумывала страшные истории, составляла гербарии, играла с мальчишками в ножички, плавала, гоняла на велосипеде, выращивала цвета, ловила бабочек, собирала лекарственные травы, ходила в фотокружок, в конькобежную секцию и даже занималась кролиководством. И хотя отец и называл меня верхоглядкой, но это было прекрасное время, время поиска.  Я искала себя, своё. Это было время проб и ошибок. Ошибок, за которые не пришлось расплачиваться сломанной судьбой. Я примеряла на себя свою будущую взрослую жизнь. Я пробовала себя на разные роли.
Как я благодарна своим родителям, за то, что они разрешали мне приносить в дом бездомных кошек, держать хомяков, мышей, кротов и землероек, не выбирали мне друзей и не навязывали мне свой образ мышления. Они мне давали время на кристаллизацию характера. Они не ломали меня и не брали на себя смелость “ограничивать“ меня.

  Глава 13  Этим не шутят

  На пятом десятке мать родила отцу сына, а нам – братика. Мальчика назвали Сергеем в честь покойного дяди. Разумеется, у нас с сестрой хлопот прибавилось. Но это были приятные хлопоты. Серёжа рос очень милым и послушным ребёнком. Одна беда – вставал рано, часов в шесть. У меня же всегда была слабость – понежиться  лишний часик в постели.
Помню, кричит мать с кухни:
— Серёжа, иди, буди эту соню, пусть идёт завтракать.
Я слышу, как малыш шлёпает по полу, и крепче сжимаю глаза. Обычно он подходил ко мне и начинал меня тормошить, ковырять пальцем глаза. Но на этот раз Сережа сменил тактику,  и я получила оглушительный удар по голове трубой от пылесоса, причем алюминиевой.  Ну, конечно, алюминий – легкий металл, но мне хватило, мало не показалось.
Серёжа ходил в новые ясли – сад. Мой старый деревянный двухэтажный  детский сад снесли. Сейчас на этом месте – сквер и памятник солдату-освободителю. В Серёжином садике было всё уже по-другому. И шкафчики и кроватки. У нас же были деревянные раскладушки, крутая лестница. О, я отлично помню, как спустила однажды с этой лестницы толстую девчонку, которая постоянно щипала меня до синяков. Почему-то, до сих пор,  при слове “детский сад“ из моей памяти выплывает столовая ложка с рыбьим жиром. Фу...
Помню, меня оставили с маленьким Серёжей дома. По-моему родители с Натальей ушли на свадьбу. Отец пару раз приходил нас проведать. И вот что я придумала. Я взяла Серёжины колготки, набила их всякой ерундой, потом надела на них ботинки-пинетки. Все это подсунула под шифоньер. А он у нас был старинный и очень низкий – всего сантиметров 15 от пола. Когда в очередной раз пришёл отец, я спрятала Сережу в спальной и приказала сидеть тихо-тихо. А сама открыла дверь и с трагичным лицом повела отца в комнату, говоря при этом:
- Я не знаю, как это произошло...
Увидев раздавленного шифоньером ребёнка, отец тут же протрезвел. В этот момент из комнаты с хохотом выбежал Серёнька, а отец сел на порог и очень долго молчал. А потом просто сказал мне:
- Этим не шутят.
И я больше “этим“ не шутила. Шутила другим.
Выдали нам  в школе, однажды, противогазы, чтобы мы их дома “подогнали под себя“ и на уроке начальной военной  подготовки показали хорошее время. Иду я в тот день домой. Вижу – мать впереди. Я побежала “короткой дорогой“, залезла в дом через кухонное окно, надела противогаз и спряталась за занавеской в прихожей.
Ничего не подозревающая мать,  открыла своим ключом дверь и вошла в кухню. И тут я перед самым её носом выставила свою противогазную голову. Я хотела ещё и закричать, но этого уже не потребовалось. Мать начала медленно оседать на порог. Я не помню, что мне тогда было. Но с тех пор, прежде чем пошутить, я думаю об “экологии“. И я ещё после всего этого смею осуждать «шутки» моей сестры…
С рождением сына отец помолодел. Он возился с малышом, укладывал его спать, отводил его в садик, забирал дамой. Помню, как он в шутку называл Серёжу - Хаммаршельд. Я его тогда спросила:
- А кто это такой - Хаммаршельд?
Отец объяснил мне, что это председатель ООН.
Отец никогда не кричал на нас. И, как всегда, брал на себя почти всю домашнюю работу.
Мать больше роптала:
  - Отдохнешь, когда издохнешь.
Но отец, мне кажется, её очень любил и поэтому всё ей прощал. Да и нас тоже прощал. “Любовь, да всё покроет“.
Пошла я однажды в магазин за молоком для Серёжи. А по пути назад поскользнулась на льду, упала и всё молоко разлила. Пришла домой в слезах. А сказать, что упала –  стыдно. Вот и соврала, что на меня собака бросилась. Отец говорит:
- Иди опять.
А я – в слёзы. Так отец и ходил сам. А мне потом так стыдно было. До сих пор я это молоко помню.
Сергей рос слабеньким. У него очень часто открывались кровотечения из носа. Я всегда очень пугалась при этом.
Однажды,  отец с Серёнькой мыли пол  на кухне. А малышу не больше трех лет было. Ну, он тоже тряпкой возит, старается. Пятился, пятился и сел в ведро с водой. Отец его из ведра вытащил и ну хохотать. На пол повалился, ноги задирает. А малыш с таким жалким видом стоит, вода с него стекает, глаза напуганные. Глядел, глядел  на отца, да как “рявкнет“ на весь дом. Тут уж и я прибежала, успокоила малыша, увела переодевать.

  Глава 14  Рождение мёртвой девочки
 
Перед Сергеем была у матери девочка. Только родилась она мёртвой. Мать тогда велосипедист сбил, вот девочка и не выжила. Её Ниной назвали. Отец её домой прямо в простынке принёс. Говорил, что ехал в автобусе и всё боялся, чтобы ножка или ручка не выставились. А потом положил её в ящик комода, “чтобы кошки не нашли“. И ушёл гробик делать. Это он мне тогда всё растолковал, что бы я в жизни ничего не боялась и больше знала об “обратной стороне медали“. Я классе во втором тогда училась. Отец мне всё объяснял, если я что-то спрашивала. У него и привычки такой не было отвечать: “Вот подрастёшь, сама всё узнаешь“. Отец мне рассказал, что бывали случаи, когда кошки над младенцами “безобразничали“, да и поросята тоже. Ведь от младенцев всегда молочком пахнет. Отец рассказал, что и его однажды чуть свиньи не съели, когда он к  ним в загон свалился. Это он тогда ещё глупый был и первый раз спиртное попробовал. Крепким для него этот урок оказался.
А я этих поросят боюсь, да и свиней тоже, пусть и меньше, чем петухов, но всё-таки.
Родители раньше всегда поросят держали. Маленькие поросята какое-то время жили в доме и их выпускали побегать. Поросёнок начинал носиться по комнатам, кататься на половиках, кусал меня за пятки. Я визжала и запрыгивала на кровать.
А,  однажды, отец посадил меня покататься на большую свинью во дворе. А она, как  начнёт носиться.
У моего “папочки родимого“ тоже были шуточки, надо вам сказать...
В выходные мы всей семьей лепили пельмени, делали  манты, голубцы. Часто устраивали праздники. Мать любила удивить гостей заливным из судака или ещё чем-нибудь этаким из её кулинарной книги. В нашем доме было две ценных книги – “Лекарственные растения“ и “Книга по домоводству и кулинарии“. Мы с Натальей обычно выпекали бизе или жарили в масле хворост.
На Новый год отец непременно приносил ёлку - большую, под самый потолок.  Ёлку наряжали всей семьёй. Это был целый ритуал. Было несколько старинных шаров, с фосфоресцирующими цветами. В темноте они начинали светиться. Под ёлку ставили Деда Мороза и Снегурочку. А на ёлку вешали конфеты. Мать приглашала фотографа, чтобы всех снять возле ёлки. Как сейчас вижу – Серёжа в матросском костюмчике и валенках стоит возле ёлки. Рядом – большая лошадь на колесиках (больше его).
С маленьким Серёжей мы  много читали. Тогда я и выучила наизусть почти всего Чуковского. У Серёжи была замечательная память. В пять лет он знал море стихов. Мы его записали на нашем первом магнитофоне - “Днипро“. Получилась целая кассета. Но ему от нас и доставалось. Однажды,  я уронила маленького Серёжу со стола. А, один раз,  мы с сестрой в наказанье заперли его в сарае. И хотя там было темно и страшно, он не плакал.
Серёжа как-то быстро вырос. Вернее сказать быстро повзрослел. Мне кажется, у него не было  такого беззаботного детства, как у нас с сестрой. Сначала сестра, а потом и я,  окончили школу, уехали учиться в Иваново. Потом мы повыходили замуж. А Сергей остался жить в доме, где уже не устраивались дружеские  праздничные  застолья, где поселилось тревожное ожидание развязки.
Я ещё ходила в десятый класс, когда Сергей пошёл в первый. В школе мне приходилось опекать его,  и я часто заходила к нему в класс. Однажды,  учительница сама пригласила меня и попросила посидеть на уроках:
- Ваш брат поёт песни в классе. Сначала он поёт тихо, потом всё громче и громче. А потом уже весь класс подхватывает и уже поют все хором. Он срывает мне занятия.
Пришлось мне и родителям других детей сидеть на  уроках.

  Глава 15  Как я болела свинкой.
 
  Почему-то мои самые яркие воспоминания относятся к тем моментам моего детства, когда я болела. Возможно,  болезнь полезна для души человека. Я имею в виду то, что “Господь посещает нас скорбями и болезнями“. И что в определенный момент наступает ремиссия (смена нашей миссии). Один такой день из моего детства запомнился мне почти полностью.
Зима... Солнце играет на снегу, слепит глаза. Родители везут меня на санках по утоптанной тропинке. Мы едем к бабушке на Затенки. Санки переворачиваются,  и я падаю на снег. Лежу и жду, когда меня поднимут. Но родители делают вид, что увлечены беседой и скрываются за поворотом. Я какое-то время лежу и жду, но за мной никто не возвращается. Почему-то нет сил подняться и обидно. Но ждать больше нечего, я встаю  и тащусь по скользкой тропинке.
От бабушки мы заходим к маминой сестре – Люсе. Потом идём  “на фабрику“. Там накрывают стол,  и мы долго сидим. Говорят все сразу. Очень шумно и жарко. Я начинаю “скулить“, звать родителей домой. Но они меня, кажется, не слышат. Я нахожу своё пальто и выхожу во двор. Уже темно. Я прижимаюсь щекой к снегу, чтобы унять жар. В моей голове ещё звучат голоса:
- Они его потом и в петлю засунули! Если б тогда милиция только с него одежду сняла! Он весь в синяках был! Вот что творят!
А потом мне сделалось хорошо-хорошо. Снег таял на щеке и стекал вниз, приятно холодя шею. Молоточки в голове стучали всё тише и тише. Голоса умолкали... И я стала куда-то уплывать.
Весь следующий день я пролежала в кровати. Доску, которой меня загораживали, чтобы я не упала, перевернули. И я катала по ней пупсиковую колясочку, которую мне купила в честь болезни мать. По полу бегал поросёнок. Я побаивалась, как бы он не запрыгнул в кровать. Мне сказали, что у меня свинка. Может быть,  этот противный поросёнок и заразил меня своей свинкой. Я лежала и глядела на потолок. Доски на потолке были окрашены в голубой цвет. На них в некоторых местах виднелись следы от сучков и неровности. В одном месте я увидела целую картину. Прекрасная принцесса бежала от каких-то чудовищ, которые её преследовали. Волосы у принцессы были стянуты в тугой узел, сзади был шлейф, а изящная рука сжимала розу, словно стараясь защитить её от поругания. У её преследователей горели глаза. Они  о чет-то договаривались между собой. Я и сейчас вижу эту картину перед собой. Наверное, я тогда очень долго болела.
Да, если уж говорить честно, мне нравилось болеть. Тебя все как-то сразу начинают  жалеть, любить (да просто замечать). Даже мать вспоминает о тебе, купит что-нибудь. Отец сидит около кровати. Сестра показывает диафильмы. Свой первый диафильм я выучила наизусть, когда ещё не умела читать:

...Что не делает дурак, все он делает не так.
Начинает не сначала, а кончает,  как попало.
С потолка он строит дом. Воду носит решетом.
Дверь берет с собою в лес, чтобы вор к нему не влез...

Чьи это стихи? Не знаю. Больше я их нигде не встречала. А жаль. Поучительные стихи.
Когда я болела, то часто “лунатничала“. Я не знаю, как это происходило. Но меня несколько раз ловили по ночам. Я шла, вытянув вперёд руки, широко раскрыв пустые расфокусированные глаза. Наверное,  я в это время была в другом месте. Я часто болела ещё и  оттого, что у меня было слабое горло. Стоило мне промочить ноги или посидеть лишний часик-другой в снегу, как я начинала кашлять. Но это было так здорово – рыть в снегу норы и пещеры, и строить настоящие снежные города, и прыгать с крыши нашего сарая в сугроб.
Однажды,  Олька пришла к нам в новой кроличьей шубке. Мы в это время как раз прыгали с крыши в снег. Олька сказала, что мать ей запретила валяться в снегу. Потом она подумала и добавила, что если она прыгнет с нами всего один только разок и отряхнется, то её мать ничего и не узнает. Но она немного не рассчитала. Мы-то прыгали с разбегу. А Олька прыгнула прямо, где стояла. И повисла на заборе. Она висела и кричала. Мы испугались, что она задохнется,  и начали её стаскивать. Ну, в общем, шубка была испорчена настолько, что Ольку к нам гулять до самого лета больше не отпускали. Да, как говорит сейчас мой взрослый сын: “Одежда должна быть удобной и прочной“. (Представьте, что он на вручение диплома явился в шортах.)
Моя детская одежда отвечала этим требованиям. Штаны с начесом я выправляла на валенки. Так и снимала их кучей. Всё было обмерзшим. Приходилось мою гуляльную одежду выколачивать на крыльце, отщипывать от начёса комочки снега и льда. А потом,  всё это развешивать по отопительным батареям. Только однажды я попала впросак. Положила на горячую батарею мокрую кроличью шапку с ушами. За ночь она так усохла и состарилась, что я её больше не смогла её одеть.
Зимой было здорово падать в снег – чисто и не больно. Летом совсем не то. Бежишь,  бывало, этак скорости на четвёртой, и вдруг чувствуешь, что отрываешься от земли... Доли секунд полета, а сколько всего передумаешь за это время. И... приземление... Очень даже плотный контакт с землёй. У меня до сих пор колени чёрные от этих контактов. Это шлак врос, под кожу ушёл. У нас дорогу раньше всегда шлаком посыпали.
Да, зимой падать лучше, чем летом или весной. Весной – совсем плохо.
Купила мне мать как-то пальто драповое. Красивое такое – красное в чёрную крапинку.
Снег сошёл. Солнце припекало. Я вышла погулять в своём новом пальто. Хотела привыкнуть к нему, освоиться. Ну, вы знаете, бывает так с новой одеждой. Сначала неуютно себя в  ней чувствуешь, пока не привыкнешь. Вот поэтому я и решила обновить пальто и уж назавтра в нём смело идти в школу. Отец распиливал отходы, привезенные с пилорамы для растопки котла, и уносил их на двор. Я сначала степенно ходила возле него в своём новом пальто. А потом осмелела и начала бегать. Отец очень спокойным тоном несколько раз предупредил меня:
-  Смотри, Ленк, упадёшь.
Но я продолжала бегать:
- Не упаду, не упаду, не упа...
И, не договорив “...ду“, растянулась в середине ручья, в самой грязи.
Когда я встала, то вид мой был жалок. Новое пальто было обновлено на все 100%. С него стекала грязь вперемешку с опилками. Отец таким же спокойным голосом констатировал:
- Я же тебе говорил, что упадёшь.
 
  Глава 16  Кому не пропасть

Я подозревала, что наш дом населён призраками. Но мне никто не хотел верить. А я часто слышала шаги, скрип половиц, чьё-то тяжёлое дыхание. И на чердаке иногда творилось такое! «Их» видел только наш дядька – мамин брат. Вообще-то его звали дядя Витя, но мама называла его «Кому не пропасть». Она так и говорила:
-  Вот «Кому не попасть» идёт.
Мы с Натальей любили «Кому не попасть», потому  что он всегда приносил что-нибудь  вкусненькое. Он работал маляром-штукатуром и иногда задерживался на работе - на шабашках. А нашабашившись как следует, уже не мог добраться до дома. Он приходил к нам ночевать. Спал на кухне,  на фуфайке. Никогда не ложился на диван. И я думаю это потому, что «они» диван под ним качали, и «Кому не пропасть» падал с дивана. Я это знаю наверняка. Однажды,  он бегал по дому и ловил «их» всю ночь то в шкафу, то под кроватью. А потом кричал нашей матери:
- Лиза, Лиза, они уже пол поднимают! Иди скорей сюда!
Бедный «Кому не пропасть», он так и умер от вина, заснул в ванной и сварился. Мне жаль его, он был не плохой  человек. Мать даже женить его хотела. Пригласила к нам невесту. Устроили танцы, а она (невеста), как корова, плюхнулась на диван и все пластинки у нас передавила. Очень жаль было, особенно танец маленьких лебедей. У нас ещё тогда старый проигрыватель был переносной. «Кому не пропасть» тогда  так и не женился. Он все шабашил и шабашил, и «этих» гонял,которые пол поднимают,  не до женитьбы ему всё было.
У нашей матери было ещё два брата и сестра Люся. У Люси была дочь. В пять лет она съела её сердечные таблетки и умерла. Звали её Таня. Смерть детей  всегда непростительна для взрослых. Однажды,  я тоже чуть было не последовала за нею. Мне, в очередной раз,  «подсудобила» любимая сестричка. Она купила витамины и отдала мне целую банку. Я спросила:
- А по  сколько штук их можно есть?
Она ответила:
- А хоть все сразу!
Я и съела все сразу. Потом мне желудок промывали, но  два дня продолжалась рвота.
Если я выжила, наперекор всему, что бы ты со мной не происходило, -  это заслуга одного Господа Бога! И ещё бабки Марьи, которая водила меня в храм и причащала.  (Много же хлопот я доставляла своему Ангелу-Хранителю.)
Но, вернемся к призракам, которые населяли наш дом. После смерти бабки Фелицаты и деда Миши в их половине стал жить с семьёй брат отца – Ананий. У него родились два сына – Миша и Женя. С их появлением,  у меня стало насчитываться 14 двоюродных братьев и сестёр (включая троих по линии матери). Потом к ним приехала жить тёща. Я слышала через стенку, что с зятем у неё были натянутые отношения. Так вот, наша мать поговаривала, что эта тёща приколдовывает, и не велела маленькому Серёже ходить на ту половину. Я и сама видела однажды, как бабка ходит по нашему огороду, что-то шепчет и разбрасывает странные белые корешки. Так вот, Серёжа не послушался совета. И,  однажды ночью,  мы проснулись от нечеловеческого вопля. Кричал Серёжа. Я включила свет, бросилась к нему. Но он отскочил от меня, как ошпаренный. Отец еле удерживал Серёжу в постели.  А он показывал на меня и всё кричал:
-  Чёрт! Чёрт!
Успокоился он лишь после того, как его обрызгали святой водой перед иконой Николая  Угодника. Это был самый почитаемый святой в семье отца. На следующий день Сергей, разумеется, ничего не помнил. И я быстро забыла об этом происшествии. Возможно, что эту бабку и оговорили зазря, но даже собственные внуки её не очень любили. Забежала я к ним за какой-то мелочью, вроде спичек. Смотрю, у открытой западни лежат Мишка с Женькой,  свесив головы вниз. В руках у каждого по валенку. Бабка из подвала кричит:
— Внучки, ангелочки, выпустите меня!
А они её валенками по голове – бум,бум...
Я мальчишек отругала. Бабку из подвала вытащила. Уж долго ли они её там держали – не знаю. Сорванцы они  были. Ну и драл же их за это отец.
Мистика была неотъемлемой частью нашего детства. Теперь-то я понимаю, что мы играли с огнём. Но тогда мы и гадали, и духов вызывали,  и опыты химические ставили. Хорошо ещё, что дом не сожгли. Но интересней всего были «пугалки» и «страшилки». Мы выбирали для этого самых вредных старух и ставили им «стуканчика» на окно. Страшилки обычно рассказывали по вечерам, когда родителей не было дома. Меня из-за этого даже мальчишки ловили и заставляли рассказывать им страшные истории. Но «соловей в клетке не поёт». И я молчала, как Зоя Космодемьянская.
Когда отец пристроил к дому террасу, то сколотил там стеллажи для книг и журналов. Туда же вынесли старый диван и стол. Получилась замечательная летняя комната. Я здесь часто уединялась по вечерам и читала, читала... В этой же комнате обычно сушились травы.
Раз в год весной отец ездил на свою родину в Сокольское собирать на болотах цветущий багульник. Отец был астматиком. Он привозил этого багульника огромный мешок и раскладывал его на полу в террасе для  просушки. Так уж тогда совпало, что я приехала в это же время из похода. Мы ездили с одноклассниками на  реку Решемку приток Волги).  Жили два дня на полуострове в палатках, кормили комаров и  почти не спали. Так вот, измученная и засыпающая на ходу, я плюхнулась на диван и отплыла  в мир грёз. Первым  спохватился отец, что я сплю вторые сутки. Будили меня уже с нашатырём. Голова у меня потом долго болела.
Да, про багульник в народе много недоброго ходит. Слышала я историю о том, как один охотник с болота свою “очумевшую“ собаку на руках выносил. А ещё, что на багульнике  настаивали в лихих местах самогон и опаивали им заезжих купцов.
К травам в нашем доме было отношение особенное. Таблеток не держали. Лечились только травами. Но у меня к ним уже и некая антипатия, возможно от пресыщения. Так бывает, если в детстве чего-нибудь переешь.
Да, я понимаю, что зверобой помогает от 99-ти болезней. Мята с малиной – от простуды; копытень – от пьянства;  луковица, вымоченная в уксусе, – от сухих мозолей;  мать-мачеха – от кашля;  пустырник – от излишней возбудимости. Но когда на больной зуб нужно класть засохший, как кость, корень калгана и жевать (как написано в книге), - это уже выше моего понимания. Но, как бы я сейчас не ворчала, а таблеток у нас в доме не было. Как говорил мой отец: “Меньше знаешь, крепче спишь“.
 
Глава 17  Родословная матери
 
Мои отношения с матерью развивались динамично. У неё с отцом были полярные взгляды на жизнь. Методы воспитания матери были более авторитарны. Но я просто принимала её такой, какой она была.
Я иногда ощущала себя в своей семье чужой девочкой. А мать не выдерживала моего не детского взгляда:
-  Не тебе меня жизни учить! Доживи сперва  до моих лет.
Вообще-то она была вроде бы добрая и не жадная. Но,  как-то показушно. Она умела устроить из всего шоу. Мне даже бывало иногда  стыдно за неё. Но она была очень смелая и умная женщина. Никогда не боялась, а что скажут другие. Она, не  задумываясь, бросалась разнимать дерущихся, если видела, что один слабее. Могла снять с цепи любую собаку. Однажды хозяева такой собаки пришли к нам домой с просьбой, чтобы мать посадила их пса назад. В сильный мороз она спасла замерзающего и притащила его к нам в дом. В доме всегда было много народу. Всех кормили, поили и даже оставляли на ночь. Мне не стоило труда приводить домой всех своих друзей. Я могла запросто привести в гости целый класс.
Но если я делала попытку к сближению, мать тут же отталкивала меня,  и одной фразой надолго отучала меня от “телячьих нежностей“. А мне так не хватало материнской ласки или просто доброго слова.
Обычно,  моя мать не терпела возражений и,  если уж она что-то делала, то это было самым верным в данной ситуации. Она часто рассказывала о том, что в молодости лучше всех танцевала цыганочку, брала за неё все призы, что написала выпускное сочинение в 11-м классе в стихах. Её тогда долго выпытывали, где она его “содрала“. Ещё мать рассказывала, что в войну её семья не смогла запасти достаточно сена для коровы. А детей младше её было в семье четверо. И тогда она, ещё девчонка, пошла к солдатам и выменяла у них сено на козу. Она говорила, что её мать (бабка Марья) тогда плакала  и “кланялась ей в ножки“. Но гордыня вела мою мать к пропасти.
Родилась моя мать в д. Вахраково Заволжского района, недалеко от дачи Островского в усадьбе её деда Ивана Григорьевича Ягодкина. Мне говорили, что это где-то не доезжая Берёзовской горы. Сама я там не была.
Дед был огненно рыжий. Деда сослали в Сибирь после раскулачивания. Оттуда он бежал и долго скрывался (жил за печкой). Лиза (наша мать) была его любимой внучкой. Он помогал ей с учебой. Поэтому она, единственная в своей семье, получила хорошее образование.
Я помню, как отец говорил Натальиному мужу – Борису:
- Смотри, если пойдут у вас дети рыжие, Наташку не ревнуй. У нас дед был рыжий. А на вас как раз четвёртое колено приходится.
Я смотрю на фотографию нашей семьи. Год 1963-й. Первомай... Мать с отцом - молодые. Одеты почти аристократично. Мать в изящных туфлях, в пальто и шляпке с вуалью. Отец в костюме, в шляпе, с галстуком. О, как он всегда воевал против этих галстуков, называл их “собачья радость“. Мы с сестрой тоже в шляпах, пальто и ботинках.
Да, у матери всегда были этакие изящные вещицы. Была у неё шапочка, сшитая из кошки,  или кошек. Масть этой шапочки была точь-в-точь, как  у наших кошек -  Зины и Ксюши. Так вот,  мать иногда вместо своей шапочки на ходу хватала со стула кошку. Но тут эта “шапочка“ начинала орать и мать спохватывалась, что ошиблась. А ещё был у неё парик пепельный  и кудрявый.
Были у матери – прялка и вязальная машина. Прялку ей отец выточил по чертежам на заводе. Была старая ножная швейная машина “Зингер“. Мать меня никогда не учила прясть. Я просто  запомнила, как она это делала (подглядела), когда была ещё совсем маленькой. Как жаль, что я не “подсмотрела“, как мать строчит на машинке и вышивает. Она рассказывала, что очень много строчила, когда была нужда и продавала занавески за бесценок на базаре спекулянткам. Я думаю, что это было послевоенное время. Жаль, что достаток в нашем доме не дал моей матери подольше позаниматься рукоделием. А ведь когда-то в доме нашей бабушки ей даже приходилось вешать бумажные (бутафорские) занавески.
Раньше мать на нас с сестрой и шила, и вязала. Почему-то все мои самые светлые детские воспоминания остановились на возрасте 3-5 лет.
Мать очень любила цветы. У нас был большой палисадник с георгинами перед домом. А в огороде – грядка гладиолусов. Позднее в саду появились тюльпаны, нарциссы, пионы. За навозом ездили на луг к лесу, где паслись коровы. Отец сделал специальную телегу на металлических колёсах, где крепилась 200-т литровая железная бочка. Мать с отцом впрягались в эту бочку, а меня ставили сверху,  и я держалась за края бочки. Дорога была неровной и бочка подпрыгивала. Я пела или просто кричала (голос на ходу необычно вибрировал, как будто тебя стукают по спине). И хотя отец  часто в шутку замечал: “ Не ори, не дома. И дома не ори“, но, тогда мне разрешали поорать  в своё удовольствие. Было такое мнение: “Пусть ребёнок лёгкие развивает“.
Когда бочка наполнялась, то на её поверхности можно было поймать красивого зелёного навозного жука.
А ещё наши родители ездили в Москву за покупками. Однажды,  мать привезла нам с Натальей по платью. Сверху платья были капроновыми, а внизу у них была подкладка. У меня – голубая, а у сестры  – розовая.  В этих платьях мы ездили только в гости.
Мать очень любила книги. Постоянно выписывала роман-газету. И весь чердак у нас был завален журналами. Это были – “Вокруг света“, “Работница“, “Крестьянка“, “Мурзилка“ и, конечно, “ Крокодил“. Из-за этого “Крокодила“ мы с Наташкой однажды так повздорили...
Взяла я в почтовом ящике журнал. Принесла домой. А Наташка выхватила у меня журнал  и залезла с ним на шифоньер. Я схватила ковш с водой, но больше на себя вылила, чем на неё. Тогда я решила припугнуть сестру ножичком. Принесла “тесак“, которым отец свиней резал. Тут Наташка как сиганула на улицу, но журнал мне тогда так и не отдала. А отец мне в тот день рассказал историю о том, как он за сестрами с топором бегал и попросил меня больше “так не горячиться“.
Ну, мне, конечно,  стыдно тогда было за свою выходку. Но в угол меня никогда не ставили. И бить ни  разу не били. Наташке, помню,  один раз попало от отца, когда она в первом классе ушла цветочки собирать, а её до потёмок все искали.
Поскольку с матерью задушевных бесед у нас как-то не получалось, то сведения о её родословной я получала от “молчаливого“ отца. Да, это парадокс, но так. Отец почти всегда молчал, а мать кричала, говорила, говорила..., очень много говорила. Но вот о чём, убей – не помню. Может быть о том, что нужно уметь жить, что соседка стирает по воскресеньям бельё, что “не подмажешь – не поедешь“. Может быть... Я не помню.
Возможно, включался некий защитный экран. А вот своего неразговорчивого отца я могу цитировать почти дословно. От него же я узнала, что отец матери (наш дед) – Ягодкин Александр Иванович пропал без вести в конце войны. Отец говорил, что, однажды весной,  после сражения,  он стоял на берегу Дуная. По реке, вперемешку с немецкими,  несло трупы русских солдат. Он рассказывал, что у него  тогда странно защемило сердце, будто он потерял здесь кого-то родного.
В книге памяти погибших воинов в ВОВ 1941-1945 г.г. я нашла запись:
Ягодкин Александр Иванович 1895 г.р., призван из г. Кинешма 30.06.1941г., рядовой 189 гв. с.п. Погиб 20.08.1944г. Похоронен Каушанский район, Молдавия.
Как я сожалею о том, что не записала в свое время рассказы отца о войне, о его детстве. Ведь для меня сегодняшней так важны эти милые детали.
Пусть наша жизнь и полна событий, но от этого не становятся менее важными незаметные мелочи, которые, как маленькие маячки, указывают на скрытый фарватер в бурном потоке житейского моря. И наша задача угадать, распознать эти маячки, чтобы не ошибиться в выборе пути. Ведь не всегда рядом может оказаться добрый, мудрый друг и наставник, который всё объяснит. Нужно анализировать ход событий. Слушать себя изнутри и идти туда, куда зовет сердце, подчиняясь требованиям совести. Совесть и разум – наши главные советчики. Но, увы, они могут обидеться и покинуть нас, ели мы не слушаем их советы. А для того, чтобы слышать голос совести и разума, нужна тишина внутренняя. Люди говорливые и многозаботливые не любят брать на себя ответственность,  и чаще всего ищут себе буксир, чтобы прицепиться за него и беззаботно висеть у него на хвосте. Мне часто приходилось видеть “буксиры“, которые  тянут за собой по целой связке этаких “корабликов“. Про них говорят: “Несёт крест“.
Но, вернемся к маячкам. Нужно быть постоянно собранными и внимательными и стараться не терять их из виду. Иначе можно заплыть на опасные отмели. Как только вы увидели, что море впереди вас кипит, обходите это место – это подводные рифы, они  в щепы разобьют ваше судно. И всегда используйте попутный ветер. Вот уж тогда ставьте все паруса. Попутный ветер дует недолго – один-два дня. Но за это время вы можете проделать путь, что делали обычно за два-три месяца. В это-то время и происходят странные превращения. Рифы уходят глубоко под воду, мелководья исчезают и у всех островов, к которым вы будете приставать в это время, будут удобные и тихие гавани. А экипаж вашего корабля будет жизнерадостен и работоспособен.
Как жаль, что попутный ветер так непродолжительно дует. И какой бы удачной не была наша жизнь, но всех нас она периодически поколачивает. Казалось бы за что? Жил себе человек, никого не убивал, не крал и вдруг, “бац“ ему эта самая жизнь запрещённый приёмчик ниже пояса. А потому, что всё-то тут в нашей системе заложено. Я на себе это проверяла. Вот, например, думаешь:
— А ну-ка, сделаю-ка я эту маленькую хитрость, никто и не узнает.
Это только так подумаешь. А назавтра у тебя раз и температура под 40. И всё. Хитрость сорвалась. Вроде бы  – расстройство. Ан, нет. Это сработал предохранительный клапан. Словно кто-то отводит нас от края пропасти и поучает, как дитё малое, неразумное.
Так что,  не стоит нам горевать да сетовать, а надо Бога благодарить, что защищает  нас, да от большей беды отводит. Всё хочет до нашего сердца достучаться.

  Глава 18  Земля моих предков

Когда я подросла, мои географические познания расширились. Кроме Кинешмы я узнала Иваново, Сокольское, Юрьевец. Но Волга, красавица – Волга, оставила в моей детской памяти самый яркий след.
Волгу многие называют матушкой, кормилицей. А уж я-то знаю, какой крутой нрав у нашей «матушки». Не прощает она ни бесшабашности, ни жестокосердия. Не любит она людей пришлых, заносчивых, жадных до легкой наживы. Потому – то издавна и селились вдоль Волги люди особой породы – волгари. Открытые, легкие в общении, хлебосольные. И говор у них был особенный – волжский, протяжный, окающий. Словно и не говорили, а песню пели. И жизнь в те времена была другая - степенная, неторопливая, размеренная. Телевизоров тогда не было. А по вечерам  соседи собирались на беседу. Возле самовара узнавали все последние новости, делились сокровенным, решали житейские вопросы.
  Это сейчас дома в деревнях запирать стали, раньше такого сроду не водилось. Подойдешь к дому – в замочных ушках палка торчит. Сразу ясно, что хозяев дома нет.
Уже,  будучи взрослыми, мы с сестрой несколько раз  ездили в Сокольское, на родину нашего отца, словно подчиняясь зову предков (это сейчас Сокольское – Нижегородская область, а в пору моего детства оно принадлежало к нашей - Ивановской).
Левобережье Волги отличается от нашего привычного представления о Волге правобережной. Кажется, что это совершенно другая река, с другим характером.
А какие там песчаные отмели! Идешь, идешь, далеко-далеко, а все мелко и дно видать. И вода чистая - чистая. Почва  песчаная и грязи почти не бывает.
Именно в Сокольском я ощущала себя дома, действительно на земле своих предков. Жаль, что в своё время я не приставала к деду с бабкой с расспросами  об их быте, о жизни деревни тех лет. Может быть,  была мала и глупа. А, может быть,  время было такое и “память стирали“. И всё-таки непростительно быть Иванами, родства не помнящими.
Отец рассказывал, что у них было своё староверческое кладбище. В церковь не ходили, дома была  своя молельня (домовая церковь), куда для молитвы сходилось несколько семей. Детей воспитывали в строгости и послушании. Если в деревню приходил странник, то посылали его ночевать в дом к староверам. Самым почитаемым святым был Николай - Угодничек. Странно, но я его всегда считала нашим русским святым.
На бабкиной половине всегда горели лампадочки. Были и старинные книги с красивыми и непонятными заглавными буквами. Было в этих буквах что-то таинственное и  завораживающее. Отец рассказывал, что когда его мать стояла на молитве, то ничего вокруг уже не видела и не слышала. Да, нет ничего на свете сильнее материнской молитвы:

Знала мать, кого молить за сына,
И пошла тернистою тропой.
И обиды горькие сносила,
И носила свитки за собой.
И почти не плакала, молчала.
И терпела скорби и нужду.
И на небо боль её кричала.
Но она не сеяла вражду.
Знала мать, о чём спросить у сына.
И нашла заветные слова.
Зазвенели пламенные струны.
И Душа запела, зацвела.
И Душа наполнилась любовью.
И от сердца ниточка легла.
Стала эта нить дорогой к дому.
И от края сына увела.

Нашим проводником по Сокольским местам была наша двоюродная сестра – Лида. Она старше нас с Натальей. Лида водила нас  за черникой и земляникой. Она-то и познакомила  нас с Галашиной Серафимой Ивановной из деревни Солищи Сокольского района. И хотя много лет прошло с тех пор, но её рассказы, пересыпанные острыми словечками (на местном диалекте), остались в моей памяти до сих пор. Я по памяти записала её рассказы. Постепенно,  они обрастали новыми подробностями. Я их дополняла воспоминаниями из собственного детства. Так, незаметно,  Серафима Ивановна превратилась у меня  в тётку Дарью. А её рассказы в «Волжские побывальщины». И я уже и сама не знаю точно, с нею случились все эти истории или с кем-то другим. Но это уже другая книга.
Водила нас  Серафима Ивановна  на чернижник через топь,  тайной тропой, по одной ею видимым и понятным отметинам и знакам.
Нам же поступали чёткие команды: «Идти шаг в шаг», «в сторону не уклоняться», «держать дистанцию». Тогда же я впервые испытала тот животный страх перед топью, когда зелёная поляна под ногами у тебя «ходит  ходуном».
Но черника оказалась слишком  мелкой и её уже повыбрали. Поэтому мы решили вернуться домой – перекусить и идти за земляникой.

  Глава 19  Медвежьи следы

Солнце стояло высоко. Было жарко и тихо. В траве стрекотали кузнечики. Изредка пролетала пчела, но осмотрев несколько поникших от жары цветов, уносилась прочь. И только комары никак не могли угомониться и всё лезли в глаза, в уши и при этом противно пищали.
— Ах, эти вредные комары!
Я хлопнула себя по щеке и неприятно поёжилась.
— И что я вам сделала? Гудят, гудят... Даже в нос лезут. Тьфу, противные!
А всё-таки хорошо здесь, тихо. Не зря говорят – медвежий угол.
Ну, вот, опять ягоду раздавила. В рот её...
— У-у... Вкус – специфический.
Опять начинается. И что это со мной? Ну ничего своего, даже мысли чужие. Привыкли мы к стереотипному мышлению – дети города. Пыль, асфальт, бетон... Без выхлопных газов и жить уже не можем – задыхаемся. Глупые... И чего мы всё лезем  в эти квартиры, в эти муравейники с их идеальной акустикой. Пришёл с работы и – к телевизору, в мягкое кресло. И всё, предел мечтаний. Я всё раньше думала, почему это люди с годами так полнеют?  А они “дубеют“, корни пускают (сидят на одном месте). И с каждым годом обрастают кольцами, как деревья.
И что станет с нами лет этак через триста? Превратимся в маленьких уродиков. Вот такусенькие глазки, вот такусенькие ручки и – во такусящий  живот. Фу, какое безобразие!
Но я, кажется, перегрелась. Всякая чушь в голову лезет.
— Так, ну здесь, кажется, ягод больше нет. Пойдём дальше... Ах, вот. Ну и крупные! А запах!
Всё-таки земляника всем ягодам – ягода. Как там в песне поётся:
— Сладку ягоду рвали вместе, горьку ягоду – я одна.
Сказка ещё есть про кувшинчик и дудочку:
— ...Первую ягоду – кладу, на вторую – смотрю, третью – примечаю, четвёртая – мерещится...
Что-то мне мерещится  в тенёчке отдохнуть где-нибудь под кустиком. А то на солнышке перегрелась – “шифер поехал“.
Хрустнула ветка. Я вздрогнула.
— Юра! О, Господи, как же ты меня напугал. Я уж думала, медведь ломится. У меня,  после этих рассказов,  кругом медведи мерещатся. (Юра – мой племянник, сын Лиды).
Ну? Как производительность? Э, да ты, брат, видно больше в рот кладёшь. Витамины, говоришь? Ну, что ж, варенье – оно, пожалуй,  не то, что свежие ягоды, но зимой оно тоже ничего. Ну, что? Дальше пойдём? А то здесь не иначе, табун лошадей прошёл, примяли больше. А ты в каком классе учишься? А шестом? Ну и как? Тройки? Плохо, брат. Что? И двойки бывают? Ну, уж это ты совсем напрасно. Бабка, говоришь, ругает? Ну, она тебя любит, добра хочет, вот и ругает. Нервы у них, у взрослых. Слышал про такую штуку? Нервы эти самые, они как струна натянутая, им слабина нужна. Вот человек и расслабляется. Но при этом... Как бы тебе это объяснить попроще. Ну, у тебя рогатка есть? Была? Тогда представь, что ты резинку натянул, а теперь отпустил. Ну, что? А? Камень полетел? А тебя резинкой по пальцам щёлкнуло. Вот-вот, уловил. Самое оно. Человек расслабился, значит кому-то или шлёпнет, или полетит что-нибудь. Так что тут замкнутый круг получается. И расслабляться нельзя и не расслабляться нельзя. А если очень долго не расслабляться? Тогда ещё хуже будет. Эти нервы лопнуть могут и тогда, что куда полетит – не известно. Но всё равно пострадают и “нервный“ и тот, в кого он расслабляться всё не хотел.
Нет, пожалуй я точно перегрелась. Что-то заговариваться стала и тебя совсем запутала. Оставим эти нервы в покое. Хотя мало приятного, если в тебя расслабляются. Я сама этого не люблю, понимаешь ли.
А где наши? Не слышно? А-у-у-у! Вот носятся. Гонки какие-то устроили. Им не ягоды собирать, а эстафету бежать с препятствиями. А уж препятствий-то здесь более, чем достаточно.
А это что за техника по краю дороги проехала? Я такой отродясь не видывала. Волокуща? Сани такие тракторные? Первый раз вижу, чтобы летом на санях ездили.
Юра, иди-ка сюда. Тут след какой-то интересный. Свежий совсем ещё. Кто-то босиком ходил. Ну и ножка, скажу я вам! А пальчики – один, два, три, четыре, пять. Пять пальчиков! Смотри, вот и здесь ещё... и ещё. Что-что? Медвежьи? Нет, не может быть. Ты шутишь. След совсем свежий ещё, только-только прошёл. Да и откуда ему тут взяться. Здесь же дорога. Или ты хочешь сказать, что он всё время вокруг нас ходил, смотрел, как мы ягоды собираем? А ты знаешь, я слышала какой-то треск, когда наших кричала, но значения не придала.
Что-то мне не по себе. И в животе как-то холодно стало. Куда же Лида с Наташей запропастились? Тут понимаешь ли медведи стадами ходят, а они унеслись. На нас тут нападение готовится, а им и дела нет. Эгоистки несчастные. А-у-у-у!
Я прислушалась... Тихо. Юра с улыбкой наблюдал за мною, потом по-мужски успокоил:
— Да нет. Медведь сейчас сытый. Не балует. Разве что на пасеку заберется, медком полакомиться. А так чтобы что... Нет. Да и пугливый  он, шума не любит. Был у нас  тут один случай. Ещё бабка Авдотья рассказывала. Так это когда ещё было. Да и зимою.
— Знаешь что, Юра, ты мне эту историю про медведя потом расскажешь. А сейчас – давай вернёмся в деревню. Так что – пойдём. И не спорь со мною. У меня руки-ноги дрожжат.
Мимо нас по дороге пронесся “Пазик“, подняв столбы пыли и надолго скрыл из виду не только саму дорогу, но и противоположный лес. Мы шли босиком по обочине, спорили – велик ли был медведь, следы которого мы видели. Юра подтрунивал надо мной. Потом вспомнили о чернижном пироге, который грозилась испечь нам тётка Дарья.
Ноги приятно погружались в тёплую пыль. Легкий ветерок играл волосами. Я поднесла корзинку с ягодами к лицу, вдыхая удивительный аромат.
А всё-таки здорово идти вот так, никуда не спеша, наслаждаясь запахом ягод, трав, когда можно ни о чем не думать. И ни в кого-то тебе не нужно разряжаться.

  Глава 20  Мои учителя

Много разных людей встречала я по жизни. Плохими они были или хорошими, не мне судить. Они были разными,  и я училась у них. И я часто спрашивала себя: «Хочу ли я быть такой, как они и повторить их судьбу, или меня привлекает что-то другое?»
С детства у меня было странное ощущение, что взрослые «говорят неправду».
Я училась тогда классе в пятом. Дома у нас была газовая плита. Газовые баллоны развозили по улицам на машинах. Мать наказала мне следить, не приедет ли газовая машина. И оставила мне 50 копеек, чтобы я отдала их грузчику. И тогда он “подтащит баллон к дому поближе и в следующий раз выберет баллон потяжелее“. Я пообещала всё исполнить, как надо, но не смогла. Когда приехала машина, я отдала грузчику квитанцию. А вот этот проклятый полтинник, который лежал у меня в кармане и чуть не прожёг в нём дырку, я отдать не смогла. И не потому, что решила схитрить. Я готова была швырнуть этот полтинник в след уехавшей машине. Я не смогла его отдать потому, что это была “взятка“, что это было стыдно. А ещё потому, что “в нашей советской стране чаевыми нельзя унижать рабочего человека“. И, честно сказать, ещё и потому, что у меня дрожали руки,  и я краснела и бледнела одновременно.
Вечером я отдала матери эти несчастные 50 копеек,  и мы ещё больше отдалились друг от друга.
Попросил меня как-то отец привести к заводской проходной слепого деда, чтобы они пошли потом вместе с ним в баню. И вы знаете, мне было тогда стыдно. Я шла по улице, опустив голову. Ведь дед был такой чудной, старый, он даже летом ходил в валенках с калошами. Мне казалось, что все смотрят в мою сторону. Да ещё вредные мальчишки кричали мне вслед обидную дразнилку:
— Ленка, пенка, дай поленко! Нечем печку растопить! А поленко говорит : “ У меня башка болит!“
Как я тогда была наивна. Да, я старалась жить по правилам. Но и из правил всегда находились исключения. Нужно было думать и думать, и ещё ставить себя на место другого человека, чтобы понять причину его поведения, чтобы “побыть в его шкуре“. Не всегда это у меня получалось. Болезни роста давали о себе знать. Хотелось быть на виду, “соответствовать“ и “служить примером“. Да и тогдашняя система воспитания это поощряла. Но я благодарна школе, благодарна своим учителям за то, что они научили меня цельности, дали действительно сильные базовые знания по всем предметам.

Училась я в шестой Кинешемской школе. Моей первой учительницей была Элла Михайловна Эривман (блокадница).  Помню её уроки пения, домоводства, когда она учила нас штопать носки. В то время к нам в класс ходили вожатые – старшеклассники. С ними мы ставили спектакли. Я даже сыграла роль сестры “суворовца“. Школа научила меня чувству локтя, работе в команде, умению чувствовать общее настроение и способности подбирать единомышленников. А ещё я научилась не увязать в мелочах и видеть главное.
Инсценировки, концерты, ситцевые и осенние балы, выпуски стенных газет и игры в КВН – всё это было замечательной репетицией будущей взрослой жизни.
Преподаватель русского языка и литературы – Татьяна Сергеевна Белякова  была ещё и нашей “классной“. Благодаря ей,  я полюбила русскую классику, научилась читать и слышать стихи, получать удовольствие от работы над сочинениями. Я ходила на её факультативы, где почерпнула  много «непрограммных» знаний. Но самым замечательным в нашей классной было то, что она везде с нами «таскалась», не боясь ответственности. Мы побывали с нею на даче-усадьбе А.Н. Островского в усадьбе Щелыково, ездили в усадьбу  Н.А.Некрасова  в Карабиху, ходили в походы, ездили в Ивановский цирк  и краеведческий музей. Я могу забыть, где была и что делала вчера, но вот «цыган на цыпочках сказал цыпленку цыц!» или «уж замуж невтерпёж» – никогда. Почему-то выплыла из памяти ещё одна считалка для запоминания падежей  – “Иван родил девчонку, велел тащить пелёнку“ и для запоминания спектра солнечных лучей – “Каждый охотник желает знать, где сидит фазан“.
Единственное, от чего я страдала в школе, – это мое “р“, которое  я не выговаривала. Я ужасно комплексовала ещё и от того, что меня передразнивали сверстники на улице. Исцелилась я удивительным и неожиданным образом, но это – уже другая история.
В школе, классе в седьмом, у меня была попытка писать стихи. Но, то ли стихи были плохи, то ли попытка пришлась не ко времени. А стихи были на тему борьбы с алкоголем. Я прочла эти стихи матери, но она почему-то посоветовала мне их уничтожить и больше никому не показывать. Я была удивлена, но последовала её совету. У меня тогда ещё была способность принимать чужие доводы на веру. Сейчас гласность и, я думаю, эти стихи можно“ огласить“:

...Возле магазина трактористы спят.
Зеленые бутылки дном своим глядят.
Дуся – продавщица выполнила план.
Над травой некошеной пыль да туман.
Ой, трава – муравушка, кто тебя пожнёт?
Где коммунистический трудовой народ?
Ой же, где вы тракторы с маркой “Беларусь“?
Верю, ты поднимешься, ты воспрянешь, Русь!

Тринадцатилетней девочкой я видела, что идет процесс деградации, спаивания народа, происходит что-то страшное в умах, в сердцах. Я видела это на примере своих соседей, знакомых и своих родителей. О, как я хотела за них бороться! Но я не знала, как. И ещё я чувствовала, что “это“ меня может тоже проглотить. Как я благодарна своим учителям, своей школе за то, что они меня научили “этому“ противостоять.

  Глава 21  Пожар

Мать умерла — 22 марта. Диагноз - отравление. Серёже исполнилось тогда 14 лет (он родился 28 марта). Я думаю, в тот год мы его даже с днём рождения не поздравили.
Я ждала чего-то подобного, давно ждала. Ждала трагедии. Но всё произошло как-то неожиданно. Всё в тот год как-то сразу навалилось.
…Тело лежало на полу в нелепой позе. Это было тело моей матери. Но я словно окаменела. Я ничего не испытывала. Ни слезинки я не проронила ни в тот день, ни на похоронах. Тело  завернули в гобеленовое покрывало и погрузили на машину. Отец был спокоен. Он всё делал сам. Он, как всегда, всё делал сам. Но я видела, что он надломился. Он любил мать, он слишком любил мать:

— Лиза, Лиза, Лизавета.
Я люблю тебя за это...
И за это и за то.
Не забуду ни за что...

На похоронах было очень много народу. Я была поражена, что столько людей пришли проводить мою мать. Улица была просто запружена людьми.
Серёжа стоял около гроба. Маленький, худенький подросток. Папин “последышек“. Отец часто говорил, что вот будет ему кормилец на старости лет. Его слова удивительно точно исполнились. Именно Сергей кормил его с ложки во время болезни и принял его предсмертный выдох.
Гроб несли только женщины – подруги матери. Я мало что помню о том дне.
Потом отец раздал все вещи матери. И этим же летом... – женился. Мы были удивлены, но отца не осуждали.
Не прошло и месяца с тех пор, как в дом пришла другая женщина, как случилась новая беда. Сгорел наш дом. Сгорел дотла. Когда я увидела голые печные трубы, то заскулила, как собака.
Загорелось в половине брата отца. Отец помогал брату вытаскивать цветной телевизор, у себя же успел спасти только документы. Даже иконы не вынес. Сгорела большая старинная икона Николая - Угодника в серебряном окладе и море книг. Очень жаль книги. Было много старинных книг (в бархатных переплетах и с металлическими запорами на церковно-славянском языке).
“Кумушки“ поговаривали, что это мать унесла всё с собой.
По пепелищу носились кошки и вопили на всю улицу. Я зажала уши руками, чтобы не слышать, как они верещат. Возле дома бегал Стёпка и заглядывал нам в глаза, словно спрашивая:
- А как же теперь я? А что будет со мной?

Отцу временно дали комнату у заводской проходной. Стёпку отдали “в хорошие руки“. Но он пожил там не долго – попал под машину. Ведь он совсем не боялся машин и так любил ездить на первом сиденье.
Отцу с новой женой не повезло. Он говорил, что “попал в вагон некурящих“. Мы и сами это видели. Мне было жаль отца, жаль Сергея. Но отец сам меня учил:
— Выбрал  «моклок» – гложи, на чужой не зарься.

Стояла осень. С неба свисали тяжёлые,  наводопевшие тучи, дул холодный ветер. Я давно  не была на могиле матери. Но, наконец-то вырвалась. С трудом отыскала знакомую ограду.  Могила заросла лебедой. Лебеда стояла ровной стеной, выше ограды.  Мне стало стыдно. Стыдно перед людьми, перед Богом, перед матерью. И ещё я поняла, что мои детские обиды ушли. Осталась жалость и боль. Я рвала лебеду и плакала, и просила прощенья у матери, и дарила ей свое позднее прощение. Дома я выплеснула свои чувства на бумагу:

Лебеда на могиле матери,
Как пощёчина, как позор.
И ограды железной ржавчина —
Мне "оттуда" немой укор.
Подкатило, и камнем у горла,
И мурашками по спине.
Нет, не мы матерей выбираем.
И тебя осуждать не мне.
Ты прости, если сможешь, милая,
Я сама не прощу себя.
Как же больно, что и не выплакать,
Поздно я поняла тебя.
Поняла, как живая, гордая,
Ты бежала от суеты.
Одинокая и не понята.
От себя не сбежала ты.
Я теперь не девчонка, женщина.
Я простила,  и ты прости.
Всё, что было тобой завещано,
Мне теперь до конца нести.
Вороньё расшумелось чёрное.
Из-за леса спешит гроза.
Ухожу, а спиною чувствую
Осуждающие глаза.
Лебеда на могиле матери,
Как пощёчина, как позор.
И ограды железной ржавчина —
Мне "оттуда" немой укор.

Жизнь продолжалась. Встречи, события, мелочи, из которых слагался новый духовный опыт, новое видение мира, новое её понимание. Я училась видеть важное, слышать голос совести, находить крупицы золота в горах пустой породы и ещё  – нести свой крест.
Я узнала, что первый крест – самый легкий, дан  Богом,  и нести его помогает сам Господь. Уйдя от креста, обретёшь другой – более тяжёлый.  А ещё -  необходимо  пройти все коридоры, чтобы попасть в нужную комнату. Иначе придётся несколько раз возвращаться к одной и той же двери.  Так важно при этом благодарить за всё Бога – за людей, которых Он нам дал, за радости, за скорби, за болезни, за мудрость и простоту, за взлёты и падения. За всё спасибо Тебе, Господь! За то, что Ты научил нас творить добрые дела! За то, что Ты вытащил нас из глубокой ямы и никогда не вспоминаешь об этом! Спасибо Тебе, Господь!
Книга жизни написана про нас с вами. И мы должны дорожить ею и прочитать её своим детям. А наши дети прочтут её своим детям и внукам. И пусть каждый из нас напишет свою книгу жизни так, чтобы было ощущение радости и завершенности, чтобы не было стыдно за чёрные страницы жизни вне Бога, вне Света, вне Любви (хотя это и одно и то же). И тогда не будет причины бояться за судьбу наших детей, и нам не придется жаловаться на них чужим людям.
Удивительная штука – жизнь. Мы торопим события, ждём чего-то “такого“... А потом оказывается, что пропустили самое главное, “профукали“.
Мы хотим быть на кого-то похожими, соответствовать неким стандартам и только вредим себе. А мы тем и ценны, что не похожи друг на друга. Господь создал нас такими, зачем же спорить с самим Творцом? Иногда мне кажется, что вот она, это вершина, к которой я так долго шла. Но, проходит время и оказывается, что это была всего лишь ступенька.
Главное не стоять на месте, а идти и идти вперёд. Останавливаться нельзя, иначе скатишься вниз, назад и придётся всё начинать сначала. 
Я верю, что когда-нибудь я научусь летать. Я приду на самый красивый берег Волги, оттолкнусь от края обрыва и полечу над водой высоко-высоко, как птица. И белые чайки полетят со мною рядом. И будут кричать, кричать... Только бы сердце не выскочило из груди от восторга.
И как было бы здорово, если бы это увидел мой отец.
Вот он стоит на берегу, улыбается, машет мне рукой и шепчет: «Она полетела, она всё-таки полетела…»
И плачет. Улыбается и плачет…

  Часть 2  «ПРОЩЁНОЕ  ВОСКРЕСЕНЬЕ»
 
Дивны дела Твои, Господи.
Ты управляешь движением хаоса и превращаешь хаос в поток. Ты творишь чудеса и из любого падения воздвигаешь великий подъём. Так, что дивятся люди и говорят:
- Не было бы счастья, да несчастье помогло.
  Что есть счастье и несчастье в Твоих глазах, Господи, и в глазах людей плотских?
Человек живой после "смерти" совершает прорыв в вечность, побеждает смерть, поднимается над людским судом, становится признанным и неоспоримым. Враги его, судьи и обличители становятся уязвленными, слабыми и беспомощными. Оставаясь по плоти живыми, они суть мертвецы. Он же, умерший, становится живым и могущественным и обретает власть и влияние, необъяснимое по земным меркам. Мертвец же после смерти  рассыпается в прах и нет памяти по нём. Ибо, чем помнить мертвеца?
  По вере жить - легко и страшно. Легко тем, кто доверился, как дитя, по чистоте и безгрешности своей. Страшно тем, кто много вкусил от древа познания добра и зла, кто много изучал законы устройства мира и порядок вещей, пытаясь подчинить их уставам и правилам.

Глава 1  Что случилось тогда 21.01.81 г.

После окончания школы я поступила в Ивановский энергетический институт. На пятом курсе вышла замуж. Домой я больше не вернулась. С отцом уже не было такой близости, а с матерью общаться становилось всё труднее и труднее. Мое замужество больше походило на побег из дома. Но “от себя не убежишь“. Если уж тебе положено сдать шесть экзаменов в жизни, ты их непременно сдашь. В другом месте, в другое время, но сдашь.
Свекровь стала для меня второй матерью.
По распределению я была направлена цеховым механиком в г.Вичуга на  фабрику им. Шагова. Там мне дали малосемейку. Муж со мной не поехал. Пришлось мне бросить квартиру (я ждала ребёнка), работу и переехать к мужу в Кинешму. После этого мы прожили  в доме его родителей десять лет. Жили за занавеской, отдельной комнаты не было. В 1981 году  родился Саша.
Это мягко сказано “родился“. Почти всю беременность я пролежала в паталогии (в роддоме) на сохранении с диагнозом – угрожающий выкидыш. Рожала 21 января – в день смерти Ленина. Тогда это имело значение.
Накануне меня осмотрел врач и сказал, что я буду рожать. Мне дали выпить стакан касторки, хину и сделали какой-то укол в ногу. Через некоторое время начались боли. Но я была терпеливицей. Легла на бочок, интуитивно положила ладони на поясницу. От рук пошло успокаивающее  тепло. Боль стихла и я уснула. В течение дня ко мне несколько раз заходили, делали уколы. Но схваток не было. Ночью мне дали поспать. А рано утром повели в «родовую». Мне поставили капельницу, сделали заморозку (было ягодичное прилежание). Врач села возле меня с пеленкой в руке. Она сидела очень долго, устала и ушла. Было около часу дня, когда во мне что-то лопнуло и хлынуло на пол. После этого начались схватки. Рядом никого не оказалось.
Сколько прошло времени, не знаю. Пришла санитарка с ведром. Я ей сказала, что у меня сошли воды прямо на столе. Она подошла поближе, что-то увидела, ахнула и убежала прочь.
Врачей появилось сразу очень много. Я поняла  – что-то неладно. Одни просили меня тужиться, другие – не тужиться. Поставили капельницу на вторую руку. Единственное, что я поняла из их разговоров, что выпала пуповина и не прослушивается сердцебиение ребенка. Потом первый раз резали, резали по-живому, заморозка  за шесть часов отошла. Боль была страшной, похожей на прикосновение чего-то раскаленного. Я не закричала, я рявкнула. Это был вопль животного.
Ребенок шёл ягодичками. Врачи пытались выправить ножки, но ничего не получалось. Врачей было слишком много и они больше мешали друг другу. Кто-то следующий взял скальпель, и я рявкнула во второй раз. Я видела перед собой белые халаты, залитые кровью, забрызганные кровью  очки. Одна мысли точила сознание – когда кончится весь этот кошмар. Меня уже не заботила судьба ребёнка. Я уже ничего не понимала. Мне давили на живот и кричали одновременно: “Тужься! Не тужься! Дыши глубже!“
Наконец удалось выправить ножки. Начали тащить ребёнка, но теперь застряла головка. Врачи нервничали.
Потом пришёл главврач и тоже взял скальпель. В третий раз я рявкнула так, что сорвала голос, и язычок во рту, расположенный над гортанью, распух, затрудняя дыхание. Я хватала воздух и задыхалась.
Раздался какой-то хлопок и я почувствовала пустоту внутри. Это вытащили, наконец-то, ребёнка. Меня оставили в покое. Все окружили ребенка. Они долго с ним ходили, что-то делали, уносили в другую комнату, спорили, потом унесли совсем. Мне ребёнка не показали, плача я не услышала.
Была страшная слабость и опустошённость. Я просила проколоть мне то, что мешало дышать в горле. Болело сразу всё. И ещё был голод. Я не ела почти два дня и просто умирала с голоду. Ко мне подошла санитарка, ничего не говоря, погладила меня по голове. Я попросила принести мне что-нибудь поесть. Санитарка принесла мне сухарь из моей сумки  и дала мне воды из поильника. О, я надолго запомнила этот сухарь. Я плакала, грызла сухарь и давилась.
Потом меня начали штопать (то же по - живому). Шили долго. Я просила дать мне  время, перевести дух. Наложили семь швов.
Вечером ко мне в палату зашла детский врач. Очень сухо она объявила мне, что родился мальчик – 3400 и что его завтра утром отправляют в детскую больницу. И ещё она добавили, как бы между прочим:
— Ваше счастье, если ребенок умрёт.

  Некоторые строители ставят во главу  угла своего здания страх и используют страх в качестве связующего звена (что-то вроде цемента). И стоит это здание, и красуется, и  держится на страхе до тех пор, пока камни не устанут жить в страхе и не захотят любви.
  Ибо в природе человеческой заложена жажда любви, необъяснимая и непонятная самому человеку, ибо он не знает происхождения её.
  И когда человек возжелает любви, то само место пребывания его и сопричастность злу станут ему ненавистны, и зло вокруг него рассыплется и превратится в прах (ибо будет исторгнуто). И начнётся великое разрушение здания того. Ибо не тот камень поставлен во главу угла и не тот цемент применял для здания своего нерадивый строитель. И будет то падение страшным и разрушение полным, так что камня на камне не останется.
  Но придёт мудрый строитель. И поставит во главу угла любовь. И сделает крепкий фундамент, основанный на любви. И любовью скрепит между собой камни. И будет то здание  прочным и величественным. И дожди не вымоют тот цемент из камней, и ветер не разрушит его, и годы не нанесут ему ущерба.

Я плакала долго и безутешно. Мне было жаль ребёнка, жаль себя. Я лежала с грелкой, в которой был лед. Ткани распухли, отекли до невероятных размеров. Я чувствовала себя никому не нужным куском мяса. Было такое отвращение к себе, что не передать. И боль, страшная боль от любого движения. Я так долго плакала, что мир для меня погрузился в темноту. Я перестала видеть свет. Моя слепота длилась около суток.
Всем приносили на кормление детей. Я отворачивалась к стене и кусала губы, чтобы не закричать.
На пятый день мне сняли швы и выписали из больницы. Предупредили, что рожать нельзя, “не правильный таз“ (какой-то плоский).
Я оставляла роддом, как преступница покидает место своего длительного заточения. Внутри была пустота. Каждый шаг давался с трудом.
Мне дали справку о рождении ребёнка и выписку для детской больницы:

21 января 1981 г. Мальчик. Вес 3400. Рост 55 см.
Асфиксия, внутричерепная травма, кровоизлияние в мозг.

Прилагались результаты анализа спинномозговой жидкости. Боже мой! Они брали у крошки пункцию!
У меня подкосились  ноги. И я почти сползла по лестнице до первого этажа. Внизу меня встретила свекровь.
На улице ждала машина. Свёкор тогда ещё работал на такси. Я забралась на четвереньках на заднее сиденье и так ехала до детской больницы.
В больнице я в первый раз увидела ребенка. Саша лежал тихо. Весь беленький. На головке – грелка со льдом. Головка сильно деформирована.
Нам сказали, что ребёнка сейчас трогать нельзя, что очень большая гематома от кровоизлияния. Что кормят его через зонд, так как нет сосательного рефлекса. И ещё у него пневмония. И сказали, что такая мамаша (это про меня) им не нужна, так как за ней самой ещё нужен уход.
Мы уехали домой. К Саше мне разрешили лечь только через две недели. Всё это время он находился между жизнью и смертью. И один только Бог ведает, как он выжил.

Бог никогда не ограничивает человека в его желаниях и стремлении к росту. Наоборот, Он всячески поощряет желание человека двигаться вперёд.
  Другое дело, что человек испытывает трудности, встречает на пути препятствия, словно сдаёт экзамен. Но эти застойные зоны служат не чем иным, как площадкой для подъёма на следующую ступень. За каждым успешно сданным экзаменом следует подъём.
Растёт вера в себя, в свои силы. И всё это в сочетании с осознанием собственной немощи.
  Человек учится двигаться в потоке, но это не тождественно "плыть по течению". Двигаться в потоке - это использовать силу течения в собственных интересах, это работа с парусом, это мудрость, сложенная из опыта нескольких поколений.

А я тогда даже не знала, что такое молитва, или не хотела знать. Но были две женщины, которые усердно молились о здравии младенца – моя бабка Марья и баба Оля (бабушка мужа).
Именно баба Оля показала мне пример христианского послушания и милосердия. Воистину она была Ангелом на земле,  и даже смерть её была примером смирения. Она умерла, когда её об этом попросили.
Пока Саша лежал в больнице, мы ежедневно справлялись о его состоянии. Температура не спадала ниже 39 градусов. Двигательная функция не восстанавливалась. Сосательного рефлекса не было, поэтому его всё ещё кормили через зонд. Приговор медиков оставался суровым.
Наша родственница передавала нам мнение врачей и настойчиво советовала сдать ребёнка в дом малютки. Но мама (свекровь) была на моей стороне, дед (свекор) не вмешивался. А муж? Не знаю, что и сказать...
Оля (Сашина сестра, родившаяся через 15 лет) как-то спросила меня:
— А почему ты бабу Катю называешь мамой, а деда – дедом?
Сложный вопрос. Чтобы ответить на него, нужно прожить целую жизнь.
Всё это время я сохраняла грудное молоко.
В больницу к Саше я легла в феврале. То, как выглядел ребенок, было ужасно. Саша потерял целый килограмм веса. Его шея вытянулась и была покрыта морщинами. Голова беспомощно болталась. Он ни на что не реагировал.
Лечащий врач сказала мне, что будет всем лучше, если ребёнок умрет, так как, в последствие, он будет или полностью невменяемым,  или останется эпилепсия. И ещё она добавила:
— Чудес не бывает.
Я тогда подумала, что все сговорились.

  Беда человека в том, что он постоянно стремится  развивающуюся, меняющуюся, мыслящую материю поместить в жесткие рамки холодных формул; закрепить, зафиксировать и при этом  навесить ярлык собственника - изобретателя нового закона.
Но живая материя создана Творцом и подчиняется не земным законам, а Божьей воле. Человек живой, человек творческий - с нестандартным поведением, это человек не от мира сего.

Но Господь милостив. Он послал  мне ещё одного врача –  Людмилу Александровну Обалдуеву. Она осмотрела Сашу и сказала мне просто:
— Да, чудес не бывает. Но в моей практике был один единственный случай – девочка. Сейчас она отличница. Давайте делать массаж. На ступнях ног и ладошках малыша спроецированы все органы. Давайте разбудим его. И спинку тоже. Вот так, – она начала мне показывать приёмы массажа, – будем поглаживать вдоль спинки. И разговаривать с малышом, с ним нужно разговаривать. И купать каждый день. Теперь его можно купать. Пусть родственники принесут вам аптечную ромашку.
Людмила Александровна научила меня делать массаж. И ещё я сцеживала грудное молоко и по капле давала ребёнку (капала в рот). Я носила Сашу на руках, купала, просто теребила и разговаривала с ним. А он, казалось, ждал этого. Ему было просто некуда вернуться из небытия (не к кому). Теперь возле  него была мама.
Саше назначили внутривенные  уколы. Их делали в головку. Он всегда очень кричал (у него появилась сила кричать!). Его приносили из «процедурной» в окровавленных бинтах. Для меня это было сущей пыткой.

Со мною в отделении «паталогии новорожденных» лежала молодая женщина. Её звали Лида. Она работала медсестрой где-то в Шилекше. Её мальчику было уже шесть месяцев, но он ни на что не реагировал, лежал неподвижно. Так вот, эта молодая женщина проявляла ко мне столько участия, что я даже плакала. Одна только её фраза никогда не будет мною забыта:
— Уж хоть бы у тебя было  хорошо, Лена. Не всем же так мучиться, как мне.
Лида сказала мне, что своего ребёночка она ни за что не оставит. А от мужа уйдет и устроится работать туда, где “такие дети“, чтобы самой ухаживать за своим ребёнком.
Моя жизнь богата такими удивительными встречами. И я искренне благодарна Господу, что он посылал мне таких людей, находил слова утешения, вселял в меня Веру и Надежду. А Надежда умирает последней. А Вера творит чудеса:

Выпиты губы, молчат глаза.
Руки забыли смелость.
Только со мною мои друзья –
Вера, Надежда, Верность.
Если неправда стучит в окно,
Если глумится серость,
Мне помогают не пасть на дно –
Вера, Надежда, Верность.
Сто лицемеров кричат: “Ура!“,—
Славя на троне мерзость.
Только они не умеют лгать –
Вера, Надежда, Верность.
Если сомненья терзают грудь,
Если теряю крепость,
Только они и спасут меня –
Вера, Надежда, Верность.

Малыш удивлял меня каждый день. Он уже сосал молоко из пузырёчка, сначала по капелькам, потом больше. Но его мучила рвота. Всё молоко вылетало фонтаном назад. Постепенно рвота утихла. Малыш начал шевелить ручками  и ножками, следил глазами за игрушкой, реагировал на мой голос. Он научился поворачивать головку, перебирать ножками, имитируя ходьбу. Ежедневно он начал прибавлять в весе на 30-50 грамм.
Тогда я не понимала, что на моих глазах происходит чудо.

Выписали нас 12 марта. Саше было почти два месяца. Он набрал свой вес при рождении и весил теперь 3600. Нас поставили на учёт у психоневролога, дали инструкции по уходу и выписали лекарства.
На “пятки“ приехали мои родители. В тот день я видела свою мать в последний раз.
Тогда же была рассказана история Сашиного рождения. Рассказала её золовка. А она узнала её от своей знакомой (врача из роддома):
— Шла пересменка, поэтому врачей в родовой и не оказалось. Случайно туда зашла санитарка и увидела, что выпала пуповина. Прибежали врачи обоих смен. Пульс ребенка не прослушивался, поэтому о нём уже не думали. Спасали мать. Кесарить было поздно. Ребёнок был крупный. Шёл ягодичками. Несколько раз иссекали промежность. Головка застряла в малом тазу. Ребёнка пришлось тащить за ножки. Это был мальчик, хороший, доношенный. Но сказалась асфиксия и сильнейшая травма при родах (был поврежден позвоночник и сильно травмирована голова). Никто не знал, сколько времени ребёнок был без кислорода. Сделали всё, что могли – искусственное дыхание, давали кислород. Ребёнок был мёртв. Трупик завернули в простынь и оставили на подоконнике. У матери было слабое сердце и ей решили пока ничего не говорить. Терапевт, который следил за состоянием матери во время родов, сам упал в обморок. Да и было от чего. Все в крови переляпались, как поросята.
Через два часа главврач начал выписывать справку о смерти ребёнка и послал сестру, чтобы она взвесила его. Та прибежала “без лица“. Оказалось, что ребёнок  “порозовел и дышит“. Главврач сам пошёл взглянуть на это чудо. У мальчика тут же взяли пункцию. Спинномозговая жидкость была мутной. Кровоизлияние в мозг и травма позвоночника  не давали ему шансов. Росло внутричерепное давление. Двигательной функции не было, сосательный рефлекс отсутствовал. На следующий день поднялась температура. Началась пневмония.
Только 21 год спустя Господь открыл мне, как он спас угодного ему младенца. Другие дети, которые родились в этот день, погибли от инфекции стафилококка (говорили,  что им сделали какие-то прививки и занесли инфекцию). В день рождения Саши —  21.01.2002 г. я вдруг осознала, что идет третий день Крещения. Крещенская вода сохраняет свою целебную силу три дня. Мертворожденный младенец был омыт Крещенской водой и воскрес.

Однажды мне рассказали одну поучительную притчу.
У одного крестьянина был единственный сын. И вот этот крестьянский сын очень угодил барину. То-ли спас барина, когда тот чуть не утонул,  то ли его сына, когда у того понесла лошадь. Никто этого не помнит. Но вот этот самый барин взял и подарил крестьянскому сыну коня. А сосед у крестьянина позавидовал барскому подарку и говорит крестьянину:
- Ну-ка  ты, какого коня барин подарил твоему сыну!
На что крестьянин ответил:
- А я не знаю, хорошо это или плохо.
Шло время. Решил крестьянский сын прокатиться на новом коне. Но конь чего-то испугался и встал на дыбы. Крестьянский сын упал из седла и сломал ногу.
Услышав об этом, сосед удивился:
-Ну, сосед, ты словно предвидел, что от этого подарка хорошего не жди.
На что крестьянин спокойно ответил:
- А я не знаю, хорошо это или плохо.
Вскоре началась война. Всех соседских парней позабирали в солдаты. А крестьянского сына не забрали.
Завистливый сосед и говорит крестьянину:
- Смотри-ка, как тебе повезло. Всех сыновей забрали в солдаты, а твоего оставили.
На что мудрый крестьянин ответ:
- А я не знаю, хорошо это или плохо…

Тогда (12.03.81г.) дед Саша, в честь которого я и назвала сына, взял внука на руки и провозгласил так, как это умел делать только он:
— И такого парня хотели на помойку выкинуть! У, ироды! Ты, дочка, не верь никому. Богатырь будет! Корми его. А я от старых людей слышал (а они  в умных книгах читали предсказанья), что де будет на Руси последний царь. И родится он мёртвым и воскреснет.
Я тогда не очень-то слушала папины сказки, только улыбалась. Уж больно хил был будущий богатырь и царь.  А  зря.  Сейчас наш малыш при росте 180 см весит 120 кг, меня одной рукой поднимает. Знакомые удивляются и спрашивают:
— И чем вы такого богатыря выкормили?
Мне бы гордиться и радоваться.
А  я не знаю хорошо это или плохо…

  Глава 2  Моя новая семья

Моя свекровь – Екатерина Ивановна действительно заменила мне мать. Учила всему, что умела сама. Я не помню, чтобы мы с ней когда-то повздорили. Свёкра – Владимира Ивановича почти не бывало дома.
В моём новом доме очень любили воспоминания.
Дед мужа – Потехин Иван Иванович погиб под Сталинградом в 1942 году. Служил рядовым в 212 Ивановской дивизии 72 Кинешемского полка. Мы с мужем побывали  летом 1979 года на Мамаевом кургане в Волгограде и там нашли в списках его деда. До войны дед был председателем колхоза “Первое мая“ в д. Фатиха Кинешемского района. Его брат – Потехин Николай Иванович  организовал первую коммуну “Имени Третьего Интернационала“ в д. Максимиха.
Мой свёкр очень любил своего свата (моего папу). Было у них много общего – война, Германия, оба “шоферили“. Они даже внешне походили друг на друга – небольшие ростом, коренастые, крепкие, как грибы. Только у Владимира Ивановича была густая шевелюра, а у Александра Михайловича – лысина.
Когда они с моим папой начинали вспоминать  войну, то маленький Саня сидел возле них, разинув рот. И было что послушать. Об этом ни в одном фильме не увидишь.
Папа  рассказывал, как взял его однажды генерал на реку раков ловить:
—  Ну, раки раками, но не генеральское это дело в реке сидеть. Показали  как, объяснили,  и: “Иди, Сашка, раков таскай “.
А сами сидят,  пиво с полковником попивают.
Я одного рака вытянул, другого. Вдруг слышу, сильно схватил, боль нестерпимая. Руку вытащил, а на ней  – крыса огромная, да ещё какая-то сине-зеленая. Я завизжал и – дёру из реки. Сколько они меня потом не уговаривали, я – наотрез. Стреляйте мол, не пойду в воду.
Папа давал нам потрогать осколок снаряда, который остался у него с войны в ноге. При этом говорил, что один раз уж точно должен был погибнуть, да видно не время ещё:
— Мы тогда маршем шли. Дали нам перекур. Мы так, как шли, рухнули, даже не рассредоточились. Нас там человек пятьдесят лежало. Так снаряд в самую серёдку к нам упал. Ну, мы лежим, не шелохнёмся. Но не разорвался. Кто-то из нас в рубашке родился.
Далее эстафету принимал Владимир Иванович:
—  А я на фронт в мае 42-го попал. Отца в этом же году забрали – в марте, а меня выходит – через месяц. До войны я на гужавтотранспорте  работал  слесарем - механиком, образование-то – пять классов. А до того и грузчиком в колхозе работал и поммастера на «Томне» (ткацкой фабрике). Служил я в 9-м Танковом Корпусе, 1-й Танковой Армии, 8-й Мотострелковой  Бригады, во втором батальоне на противотанковой батарее. Награждён двумя Орденами 2-й степени, Орденом Красной Звезды, Медалью “За отвагу“.
В учебке я был  в посёлке Кузьминки на станции Липняки. Там и была сформирована 8-я Мотострелковая Механизированная Бригада. Назначили меня командиром расчёта противотанкового орудия (сорокопятки).
Прошёл я и Центральный и 1-й Белорусский фронта. Сильных ранений не было. Так - царапины. Вокруг столько людей полегло, а мне - ничего. На Курской дуге контузило. Кровь из ушей текла. Ничего не слышал, только гул стоял. После того сражения из 40 наших ребят в живых только 15 осталось. Я в госпитале три дня пробыл и назад сбежал - к своим.
Перед самым наступлением на Курской дуге у меня встреча произошла с командующим фронтом  Рокосовским. Серьёзный мужик был, высокий, худощавый. Мы с вечера были “накушамшись“, вот и отсыпались в стогу. А часа в 3 утра выбрались из стога. Вид, конечно, ... ну совершенно не соответствует. И все в соломе. А Рокосовский перед наступлением войска объезжал:
- Что такое? Кто разрешил это безобразие?
А мы стоим, как пни, глазами хлопаем, молва отнялась,  и солома в голове торчит. Отведал я тогда плетки главнокомандующего.
За Курскую дугу я первый Орден ВОВ 2-й  степени получил - подбил два немецких танка.
Второй Орден ВОВ мне дали за Юнкерса 88-го. Стояли мы на позиции. Тут этот немец налетел и пошёл нас колошматить. Земля к небу летела. Света не видать. И ведь, сволочь такая, все бомбы раскидал, а угомониться не может. Решил нас ещё и попугать. Тут я его на бреющем полёте из противотанкового орудия и сбил.
Осколок на щеке – это память, чтобы рот не разевал. Мы уж тогда Днепр форсировали. Я из окопа башку высунул, тут мне осколок щёку и разрезал.
А то был случай уже в Польше. Тогда наступление шло. Неразберихи много. Ехали мы ночью в колонне. Темень – глаз выколи. Моя пушка была замыкающей. Так вот, на мою пушку ночью немецкий транспортер в темноте наскочил (сзади в нас немецкая колонна врезалась). Да так, что ствол моей пушки в радиатор их транспортера вошёл. Ладно, мы заснули. А они-то что, спали что ли?
Ну, тут стрельба пошла. Все равно ничего не видать. Немцы порыпались - порыпались, с моей пушки им не слезть, так и дали дёру прямо через поле. А я пушку к лесу прямо с транспортёром оттащил и уж там кое-как расцепились. На войне всякое бывало. Где свой? Где чужой? Поди - разбери.
А Красную Звезду я за Бобруйск получил. Там под Бобруйском через болота прорывались семь  немецких дивизий. Ну, немец очумевший валил. Пехота наша вся разбежалась. Осталось нас всего два расчета по 6 человек. Я вижу, что пехота драпает. А у нас – орудия. Я и отдал приказ: “Ни шагу назад!“
Вышел на нас кавалерийский корпус немцев. Это была не атака, а безумие. За три часа боя я расстрелял 40 ящиков снарядов. Я сам и за затвором был, и снаряды заряжал. Расчёт мой в это время круговую оборону держал. Немец так пёр, что некоторые даже за ствол орудия хватались. Немцы были кругом – и впереди, и сзади, и слева, и справа. Я стрелял наугад. Просто стрелял и стрелял, пока снаряды не кончились. Было сплошное месиво из лошадей и людей. Ствол орудия раскалился докрасна. Я сам такое впервые видел.
Потом появились наши танки. Но они не могли проехать на наши позиции. Всё пространство перед орудиями было покрыто телами людей и животных. Была целая гора лошадиных трупов. Танкам пришлось идти в объезд. Из моего расчета тогда двое погибли.
После сражения к нам всё начальство сбежалось. И генерал-лейтенант Багданов, и командир бригады – подполковник Кружкин, и командир танкового корпуса – генерал-майор Бахарев. Бахарев там и погиб  – при наступлении на Бобруйск. Ему памятник установили – танк на постаменте.
А бригада наша громко называлась - Бобруйско-Брянская, Краснознамённая, Ордена Кутузова, Ордена Суворова, Гвардейская. Был у нас командир батальона – майор Максимихин.
Медаль за отвагу я в начале войны получил за спасение пушки и машины с расчетом во время бомбёжки.
С пушкой в Берлине расстался, в мае 1945 г. Дали мне машину - американский Студебеккер. Потом нас перевели в г. Чурстенвальде. Стали мы вывозить заводы из Берлина. Заболел я там пневмонией, попал в госпиталь. Оттуда уже был направлен в 35-й автополк, где служил в звании старшины.
Приехал как-то к нам полковник Клёпиков. Дорога плохая была – гололёд. Вот меня и послали в Дрезден его отвезти. А на третий день – вызывают к начальнику и объявляют, что, мол, будешь теперь возить полковника. Было это 21 января 1945 г. Я было отнекиваться, но куда там. И перевели меня в 707-ю отдельную роту при штабе Армии в Дрездене. Командиром роты был у нас капитан Блохин. Оттуда я в  марте 1947 года и демобилизовался.
Полковника М.П.Клёпикова – начальника тыла Армии я возил на машине Мерседес-Бенс. У меня и фотографии живы.
И котелок фронтовой жив. Память. В шкафу стоит. Баушка в нём манку хранит. Котелок немецкий. Мне его вместе с шансовым инструментом выдали - ложкой, сапёрной лопаткой, ниткой с иголкой.
А чудо место имело. У Днепра у нас ствол у пушки разорвало. Нас троих с лафета сбросило. Но все живы остались. Вот это было чудо, что живы. Мы тогда через Днепр прицельный огонь вели по немецким тиграм. Тогда нас  всех в СМЕРШ таскали. Всё выясняли  – почему ствол разорвало. Ствол через неделю заменили.
Мать мне, как на войну уходил, наставление давала:
- Будь здоров, сынок! Живой возвращайся!
Ну, я и выполнил её наказ. А на фронте,  самое важное – умный начальник. Чтоб о солдате думал и не сволочь был.
Довелось мне и с Жуковым повстречаться на Одере, перед наступлением на Берлин. Был он среднего роста, но здоровый мужик. Подошёл он к нам, поздоровался и просто так сказал:
- Что, мужики, завтра часов в 12 в Берлине будем на кольцевой дороге.
Но тоже горячий был. Мне связисты давали в телефон послушать, как он наше начальство матом крыл.
На войне, как на войне.

Много лет спустя в Димитровскую родительскую субботу, во время молебна по усопшим, меня, как яркая вспышка,  поразила одна мысль: «Люди уходят в землю, чтобы стать нашими корнями…»
Как метко и точно…

  Ни одно дерево не может жить без корней.
Мы говорим:
- Наши  корни худы. Забудем их. Станем питаться от других корней.
  Но так не бывает. Обрубим свои корни,  и  засохнем. Ибо перестанем получать питание. Что нам слушать  лжецов, которые хвалят чужие корни. На них растут пальмы и баобабы. Но мы - строевой лес и должны  питаться только от своих корней и расти должны только на своей почве. Иначе на что мы будем годны, когда вырастем кривыми и чахлыми? Куда возьмёт нас Господь? Разве что на дрова.
  А потому – будем помнить свои корни. Хранить их. Беречь свою почву, следить за её чистотой. И стоять  на этом прямо и непоколебимо. Помнить, что мы - строевой лес и крепче держаться за свою родную землю, освоенную предками. Искать в ней целебную и животворящую силу, питаться  соками её мудрости. Расти вверх, а не в сторону. Наша задача – быть  стойкими и готовить  почву для будущих поколений.

  Глава 3  Бим и коты

Был в нашем доме ещё один жилец, не совсем обычный - Бим. О нём мне хочется рассказать отдельно. Он был очень умён, мы его любили. Он стал Сашиным другом детства и его  воспитателем.
Я помню, как Бим появился в доме. Его принесла Юля, высадила из сумки. Это был большеголовый несуразный щенок, долговязый, с большими лапами. Его лапы разъезжались на скользком полу. Он смотрел на нас виноватыми глазами и поскуливал, по его спине пробегала нервная дрожь. Он был самым слабым в помёте, самым последним. Но это был настоящий французский дог. И это мы очень скоро  поняли.
Во-первых,  Бим категорически отказывался спать один на коврике в кухне. Он непременно хотел быть “в обществе“. Пришлось устроить для него постель  в кресле в большой комнате. Ровно в 22.00 Бим подходил к своему креслу и, если оно было кем-то занято, требовал его освободить. При  этом он рычал, лаял и даже бил лапой обидчика. После изгнания оного, Бим терпеливо ждал, пока ему постелют простынь, и прыгал в кресло. Нет, он не ложился, он падал в него и при этом слышался его вздох облегчения. На наш человеческий язык это переводилось, как:
— Ох, наконец-то!
Во-вторых,  Бим никогда не хватал еду, а брал её деликатно, тихо и даже нежно. И никогда не ел того, что едят обычные дворняги - никакой каши, никакого супа, никакого мочёного хлеба. Бим предпочитал бутерброды из рук хозяйки, косточки или мягкий бублик с маком. Бублик он иногда зарывал в  морковной грядке. Как и когда он это делал, мы до сих пор не знаем. Бим почти не оставлял за собой следов.
Я мало что помню из детства Бима. Помню, что он очень часто болел и ему делали уколы. И он всё терпеливо и безропотно сносил. В детстве произошла его первая встреча с “котом“, после которой у Бима осталась на всю жизнь обида на этого зверя и шрам на носу. После такого неудачного знакомства Бим долго плакал (по-собачьи – скулил), забравшись на руки к хозяйке, глядя ей в глаза,  и лизал её нос. Он никак не мог понять: “За что?“ Ведь он только хотел познакомиться с пушистым зверьком, подбежал и слегка толкнул его носом. Потом был ещё один негативный опыт знакомства с жизнью. От этого опыта у Бима остался шрам на левом боку и ссадина. Бим в тот раз  решил отнести косточку цепному псу - Урану. А надо вам сказать, что это был не простой пес, а помесь овчарки и волка. Поэтому и манеры у Урана были скорее волчьи, чем собачьи. Уран почти никогда не лаял, но был очень упрям и агрессивен. Зимою спал прямо на снегу. Будкой пользовался редко, об этом я расскажу позднее. Так вот, Бим принес  свою косточку Урану. Но тот, либо решил, что Бим хочет обманным путем пробраться к его миске, либо Бим замешкал у оставленной на земле косточке, мы не знаем. Но вот крику и слез в тот раз было море. Разумеется, что кричал Бим, а плакали  мы.
После всех этих неудач Бим решил ни с кем  больше на улице не знакомиться, предпочитал общество хозяев и старой кошки Маши. Но и ту он скоро поставил на место. Теперь кошка могла передвигаться по дому только перебежками и не имела право пересекать комнату по центру. Если она нарушала это правило, Бим тут же подбегал  и слегка прижимал её лапой к полу. И держал так некоторое время, как бы давая понять:
- Я же тебе объяснял, что ты можешь перемещаться только по периметру. По центру могу ходить только я. Я здесь – главный!
Маша терпеливо лежала, прижав уши, затем забиралась под шкаф.
И всё-таки это не мешало им каким-то образом договариваться и проворачивать свои “дела“ в паре. Бим никогда ничего не брал со стола без спроса (порода не позволяла). Маша была попроще. Ей ничего не стоило стащить со стола  кусок колбасы или косточку. Добычу делили по-братски. Или это Маша давала Биму взятку, чтобы он не лаял и не звал хозяев, пока она “шурует“, мы не знаем. Но то, что они работали в паре, установлено точно. Несмотря на все эти странности, Бим был очень заботливым и ответственным псом. Он знал точно, у кого какие тапочки, никогда их не путал и не приносил чужих. За доставку газет хотя и брал “гонорар“, но все-таки считал это своей почётной миссией. Видели бы вы, как он гордо шествовал по улице с газетой в зубах мимо соседских куриц с высоко поднятой головой. Да, в нём было что-то королевское.
Когда старенькая Маша родила котят, Бим превратился в няньку и сиделку. Он терпеливо лежал возле сарая, если Маша уходила на прогулку. Котята спали в старом ящике с сеном в углу сарая. Но стоило им проснуться и запищать, как Бим бросался на поиски кошки. Он искал её в саду, поминутно подбегал к нам, смотрел нам в глаза, скулил. Наконец, беззаботная Маша являлась и Бим, потерявший всякое терпение, подгонял её носом к сараю.
Когда в доме появился малыш, мы на время забыли о Биме. Всех переполняли волнения и приятные хлопоты. Когда малыша уложили спать, мы тоже решили передохнуть и  сели на кухне пить чай. Дверь в комнату, где спал малыш, была закрыта. Вдруг Бим вскочил, подбежал к двери, заводил ушами, удивленно посмотрел на нас. Из-за двери послышался плач. Бим опрометью бросился к кошке и буквально погнал её к двери. Мы в начале не подняли, в чем дело. Но потом дружно рассмеялись:
- Да ведь Бим решил, что это – Машины котята!
Впоследствии Бим разобрался, что к чему, и уже не беспокоил Машу, а бил лапой и толкал носом к двери меня.
Бим очень полюбил малыша. Он всерьёз взялся за его воспитание. Напрасны были все наши опасения. Бим разрешал малышу буквально всё и прощал ему  его шалости. Он даже подлизывал за ним небольшие лужи, разрешал таскать себя за хвост, садиться на спину, оттягивать брылы. Он не завтракал до тех пор, пока не проснется и не выбежит на кухню малыш. Бим терпеливо ждал, подходил к двери, слушал, поворачивая голову набок. Но стоило ему уловить шум, а затем шлепанье по полу босых ног, как он бежал к миске и  принимался за свой завтрак. Малыш любил подразнить собаку, сжимая в кулачке конфету или кусочек печенья и, пряча их за спину. Бим скулил от обиды, тыкал малыша носом, но никогда не ронял. Он осторожно, носом и  языком, разжимал нежные детские пальчики и добывал заветную конфету из ладошки. Саша начинал плакать. А Бим облизывал его лицо от слез.
Была у Бима любимая игрушка – резиновый крокодил Гена. Спросишь его:
- А где у нас Гена?
Побежит тут же, принесёт Гену. И давай его кверху подбрасывать и прижимать лапой к полу. Гена пищит, малыш хохочет, Бим рычит, отскакивает в сторону, снова нападает. Концерт, да и только!
А вот с котами у Бима был разговор короткий. Если с улицы раздавался кошачий вой, Бим не раздумывая, бросался к двери и пулей вылетал в сад. Ну, двери, конечно, нараспашку. Зима или лето – не важно. Котов он брал слёту. В подробности вникать не буду, неприятная это темя для разговора. Но было несколько случаев, когда котам удавалось уйти от расплаты.
Случилось это летом. Мы почему-то замешкали у крылечка, собираясь идти в дом. По-моему было время обеда. Бим прыгал вокруг нас, тыкал нас носом. В нашем кругу это называлось – дурил. Вдруг, по самой середине двора, самым нахальным образом, прошествовал  большой рыжий кот. Откуда взялся этот кот? И почему он так нагло расхаживал по чужой территории  – не понятно.
Бим в первый момент оцепенел от неожиданности. Но, опомнившись, взвыл от обиды и бросился на кота. Кот  понял, что всё решают доли секунды и резко отскочил в сторону, но металлическая сетка ограждения отбросила кота назад. Вернувшись в исходную позицию, кот повторил маневр, но во второй раз  отлетел от сетки. Кот остолбенел. Бим следил за котом, не вмешиваясь, словно рассуждая про себя:
- Дурак что ли?
Когда кот устал, наконец, колотиться головой в сетку забора, то уставился на Бима. Бим смотрел на кота. Это была странная немая сцена. Первым опомнился кот. Ему было некуда бежать и он бросился в открытые ворота двора. Бим – за ним. Я тоже побежала на двор – спасать кота. На дворе после яркого солнечного света было темно и я, скорее услышала, чем увидела, что Бим теснит кота к туалету в углу двора.  Я приготовилась  к худшему. Но худшего не последовало. Раздался непонятный звук, напоминающий  шлепок, и обиженный визг Бима. Когда я поняла, что произошло, то бросилась на улицу. Я с силой откинула крышку выгребной ямы и отскочила в сторону. И вовремя. Из выгребной ямы  выскочил грязный и скверно пахнущий кот. Он вылетел оттуда пулей и исчез в щели соседского забора. Жижа, стекающая с него, оставляла на земле отчетливый след. Бим и не думал бежать за котом. Он стоял позади меня  и, когда я повернулась и осуждающе посмотрела на него, то не удержалась от смеха. У Бима было такое выражение “морды лица“, словно он хотел сказать:
- О, ... точно дурак!
А я от себя добавила:
- Вот этакое чудо явится домой, да еще и на кровать к хозяйке залезет.
Да, с Бимом было весело.
Была у нас соседка. Звали её Марьей. Работала она на фабрике. Была слегка полноватой, но не злобливой. Так вот, Бим наш любил над нею подшутить. Придет соседка с утреней смены раньше мужа. А ключа  нет. Ну, делать нечего, нужно ждать. А время обеда. Чтобы время скоротать, присядет она возле гороховой грядки, да и пощипывает себе потихонечку горошек. А грядка гороховая возле нашего забора. Щиплет Марья горох, а сама дремлет. Дело в том, что у соседки от матери передалась некая форма сонной болезни, так что ей непременно нужно днём поспать. И где её эта “сонная болезнь“ застанет, там она и заснёт. Так вот, щиплет Марья горох, дремлет, да в  наш огород поглядывает – нет ли Бима-проказника. А Бим, что? Он на неё и не глядит. Вот он, по тропинке сада идёт, голову повесил. А на Марью и не глядит вовсе, жарко ему. А Марья дремлет. А Бим до конца сада дошёл, а  теперь тихонько-тихонько, вдоль забора крадётся. Так тихо, что ни одна ветка не хрустнет. А Марья дремлет. Вот и грядка с горохом, вот и платок Марьин сквозь забор краснеет. Бим встаёт на задние лапы,  высокий,  выше забора, голову через забор свешивает,  и на самое ухо Марье:
- Гав! Гав! Гав!
Марья спросонья головой в горох тычется, запуталась, ничего не видит, не понимает:
- Караул! Караул! Спасите, помогите! Ой, где я?! Помогите!
Опомнилась Марья, села на траву. А Бим сидит с другой стороны забора, на Марью смотрит, хвостиком виляет, словно сказать хочет:
- А я что? Я - ничего. Я поздороваться подошёл. А ты что так кричишь?  Не хорошо, не красиво.
Шутник он был, Бим.

Однажды в дом с криком вбежал малыш. Он плакал, бегал по кухне с поднятым кверху указательным пальцем, твердил при этом непонятную фразу:
- Паукан жукастый! Паукан жукастый!
- Да что случилось? Объясни толком.
Но он упрямо твердил:
- Паукан жукастый!
Мы вышли во двор – “на место происшествия“. Бим бегал тут же, заглядывал нам в глаза, скулил, лизал малыша в зареванное лицо. Палец у малыша начал распухать.
- Бимушка, ты был с малышом. Что случилось? Кто его укусил?
Бим взвизгнул и повел нас прямо к цветочной грядке, вокруг которой гудели пчелы. Мимо Бима пролетела муха и он, пытаясь поймать её, щелкнул зубами. Потом сел на траву, повиливая  хвостом и поскуливая, словно хотел нам  сказать:
- Вот, смотрите, – это они  виноваты. Я бы их прогнал, но по грядкам бегать мне не разрешается.
- Так вот кто такой “паукан жукастый“! Ну, этих пауканов лучше не трогать. Помни об этом, малыш.
Во время “юности“ Бима Уран  был уже старым псом со сварливым характером, ворчливый и недружелюбный. Он почти не лаял. Шерсть на нём вылиняла клочками. И ни у кого из нас не было особенного желания вычесать его. Честно сказать, я немного побаивалась Урана. Никто не знал, что у него на уме.
Пришёл однажды к нам гость. Гость был уже “навеселе“. Усадили мы его за стол чай пить. Тут к столу подбежал малыш, попросил конфету. Гость, вероятно,  забыл, что он не у себя дома и потянулся к духовке в газовой плите, приговаривая при этом:
- Сейчас я тебе дам конфеток. Сейчас я тебя угощу. Я знаю, где моя растрёпа конфеты прячет. Я знаю, где у моей растрёпы конфеты лежат.
Мы успокоили гостя, убедили его в том, что он не дома и что мы в газовой плите конфеты не храним. Гость спохватился, засобирался домой, говоря, что уже темнеет и что пора и честь знать. Мы гостя проводили и забыли о нём, занялись своими делами.
Какое-то время спустя баба Катя понесла Урану ужин. Каково же было её изумление, когда вместо Урана, она увидела вылезающего из конуры “гостя“. Он пытался выбраться на свободу, уговаривал собаку, стыдил:
- Что ты меня пихаешь туда? Это не мой дом. И перестань мне наступать на руки!
Но Уран не желал выпускать гостя из будки. Теснил назад и слегка покусывал за руки. И всё это молча.
Как наш гость попал в собачью будку? Почему он вернулся назад? Никто ничего не понимал. Даже сам он нам этого объяснить не смог.
Так что будкой Уран пользовался только в исключительных случаях и даже зимою спал на снегу.
После смерти Урана  Бим стал полновластным хозяином. Ходил по саду этаким гоголем. Коты обегали его территорию далеко стороной. Они уже имели некоторый опыт общения. Кто-то ходил с ободранным хвостом, кто-то просидел несколько дней на старой вишне. Всё это было для них “незабываемо“.
Кошка Маша так постарела, что уже падала со стула. Мыши играли пуговицами в ящике кухонного стола и бабе Кате приходилось их ловить самой вместо кошки. Мы решили завести молоденького котёнка. Так в доме появился Стёпик.
Стёпика я принесла из Решемского монастыря. Там раздавали котят. И мне дали одного котика, причем заверили, что это  точно кот. Я проверять не стала, поверила наслово.
Позднее, когда у Стёпика появились котята, мы стали называть его, простите – её, Степанидой или по-старому – Стёпой.
Это был на удивление шустрый и смелый котёнок. Первым делом он обследовал новую территорию и, выгнув спину и распушив хвост, пошёл знакомиться со старой кошкой Машей. Как и о чём они разговаривали, я уж не знаю, но через час они уже подружились и котёнок сосал кошку, а  та мурлыкала на всю кухню.
Маша, наша старая Маша, которая уже не могла запрыгнуть на печку, начала молодеть на глазах. Она потолстела, её шерсть сделалась ровной и блестящей. Кошка играла с котёнком и кормила его своим молоком. Откуда у старой кошки, у которой давно не было котят, взялось молоко? Непонятно.
Больше всего Стёпа любил спать на животе у деда, когда он дремал или читал газету. Потом эти гены передались по наследству Степиной Дымке, которая спала на козе. Котят Стёпа прятала на сеновале и они спускались оттуда уже своим ходом.
Дымка долго жила на дворе и никак не хотела перебираться в дом. Двор с его сеновалом казался ей куда как надёжней и родней. Когда баба Катя утром выходила доить коз, то заставала  Дымку спящей на старшей козе – Белке.
Белка была самой добродушной и терпимой. Раньше на ней спал “Белый орел“ – курица, выигранная мною в лотерею на день села Решма.
У Белки была дочка - Милаша. Так вот эта самая Милаша была сущим демоном. Нравом она походила на козу-Березу, никого не признавала. Мне, в сове время,  от неё здорово досталось. Я на себе испытала её характер, когда однажды попыталась прогнать её с чужого картофельника. Тогда она “обидела“ меня  до слёз и долго ходила победителем. Я и сейчас ей не доверяю.
Как-то раз послала меня баба Катя привести коз домой. Они были привязаны на лугу верёвками к колышкам, вбитым в землю. Пока я решала, с кого мне начать, козы, как по команде, оббежали вокруг меня и рванули в разные стороны. Я мгновенно оказалась связанной и упала на траву. Мне было больно и обидно, кожа оказалась ободранной,  и мне с трудом удалось выпутаться.

  Глава 4  Малыш уходит на войну

Дом, в котором жила моя новая семья, да и теперь живёт, стоит на взгорье. Из окон открывается удивительный вид. Я называю Максимиху – наша Швейцария. Вдали – гористая местность, поросшая лесом. Лиственные породы чередуются с хвойными, создавая удивительное множество оттенков зеленого цвета. Вдали – высокий песчаный откос, справа – полигон воинской части. И вдоль всего пейзажа сначала извилистой лентой, а потом широкой зеркальной гладью разливается река – Томка. Здесь сооружена высокая (по местным понятиям) бетонная плотина. Поэтому река в этом месте превратилась в озеро, очень красивое, поросшее камышом и кустарником.
В первое время в озере развелось большое количество карпов и окуней. Но потом на озеро стали съезжаться толпы отдыхающих и любителей “легкой“ рыбалки. Рыбу повыловили, а малька уничтожили электроудочками.
Больше всего я люблю смотреть на озеро из окна дома в лунную летнюю ночь. Из-за леса встаёт огромный красный диск луны. Луна глядится в воду и по воде бежит лунная дорожка. Гладь озера почти зеркальна. Так что видно, как на  лунной дорожке играет рыба:

Комната – сиянье голубое.
Через штору лунный свет струится.
Нежная луна, как королева
В озеро прекрасное глядится.
Лунный путь пролёг от леса к дому.
Гладь воды тиха, не шелохнётся.
Полная смятенья, замираю...
Это лунный свет сквозь штору льётся.
 
  * * *
Я видела, как из-за леса
Встаёт луна, заглядывая в воду.
В тот вечер я у озера бродила.
И долго любовалась на природу,
Когда заворожённая смотрела
На лик луны,  кроваво-красный.
В тот вечер я у озера решила,
Что этот мир – огромный и прекрасный.

Именно здесь родились мои первые настоящие стихи. Раньше Максимиха была деревней, но потом город разросся,  и произошло “слияние города с деревней“. Сейчас  это улица – 1-я Максимихинская.
Когда Саше исполнился год, я пошла на работу. Я работала на Красноволжском комбинате  инженером-конструктором, затем мастером и начальником цеха вентиляции в ОГМ (отделе главного механика).
Саша рос очень быстро. Может быть ещё и потому, что на двоих  руках. В шесть месяцев он уже “гонял“ по дому на ходулях. Даже через порог перелетал. Однажды,  он подъехал к плите (над подтопком в русской печи) и поднял трехлитровый чайник. Мы слышим – что-то льётся. Хорошо ещё, что чайник не горячий был. У Саши были неимоверно сильные руки. Однажды,  я вынимала его из коляски. Ну не вынуть никак – тяга. Что такое? А он рукой ухватился за ручку коляски,  и тащит её за собой. Так и поднял её одной рукой.
Когда в шесть месяцев мы пришли на приём к детскому врачу, то она ахнула, увидев раздетого малыша:
- Да это что за боксёр тяжёлого веса? Ну и ну! Да это штангист какой-то! И чем вы его только кормите?
И действительно руки у малыша не могли лежать вдоль тела, они торчали, ноги тоже не сходились. Везде были “пережабинки“. Шеи не было вовсе. Нам тут же дали направление  на сахар (анализ крови). Саша был в основном искусственник. Грудь сосал до трёх месяцев. Я панически боялась, что ребёнку не хватает молока, и докармливала его из соски. Он быстро раскусил это дело  и перестал брать грудь. Я была тогда так неопытна.
С его сестрой я была более уверена в себе, терпелива и настойчива. Её я кормила грудью до 11 месяцев (пока она не заболела стоматитом). Никакие режимы я с нею не соблюдала. Да и правильно делала. Ребенок ел, когда хотел этого он, а не я. Грудное молоко действовало на неё, как снотворное. Ночью ей хватало 2-3 глотков, чтобы она заснула. Молока было не много. Но столько, сколько нужно ребёнку, поэтому никаких бутылочек у нас не было. Ведь ни одно животное не вскармливает своих детёнышей искусственно. Природа сама обо всём заботится.
У врачей много чудачеств (я имею в виду атеистов).

  Привычка людей общаться на уровне материи,  ограничивает их мышление, сужает его круг. Материалисты используют фразу "Пейте из своего источника..." для пропаганды уринотерапии.
  А я  считаю, что пить из своего Источника это значит:
- питаться от своих корней,
- черпать энергию внутри себя, стяжая Духа Святого,
- искать высшие ценности внутри себя,
- превратиться в сосуд благодатный,
- призвать в сердце своё Господа и стать чистым родником для себя и страждущих,
- искать Царствия Небесного внутри себя.

Так что, милые мамы, не пугайтесь, что ваш малыш голоден. Существует множество причин детского плача. И кормите ребёнка, когда хочет этого он, а не “пришло время приёма пищи“. В искусственном вскармливании скрыты причины многих ранних аллергических реакций у детей. Замечено, что дети, вскормленные материнским молоком, намного спокойнее, лучше учатся и у них более тёплые отношения с родителями.
Но вернёмся к Саше. Сахара у него не нашли. Но он оставался крепышом и очень хорошо кушал. Мы покупали для него козье молоко. Пошел он в 10 месяцев. Но говорить начал в год. Говорил плохо. Своего дружка Серёжку называл Фафукой, а себя - Ахой.
Однажды,  он разбил у бабы Кати целую гору тарелок. Она была в это время на дворе, услышала грохот и опрометью бросилась в дом. Малыш стоял среди горы осколков, но ни одной царапины на нём не оказалось. Это было очень странно.

Всё суета! Сегодняшние страхи назавтра не оставят и следа. Время лечит, стирает, сглаживает. Помним следствие, забываем причину…
Всё быстрее и быстрее мчит жизненный поезд. Мелькают за окнами вокзалы, дома, лица…
Многих мы уже не помним. Но они вернутся. Они придут опять и опять. Пока мы не пройдём  с ними урок. Урок мудрости.
Поезд мчит от одной станции к другой. Входят и выходят новые люди. Не знаю? Не узнаю? Не помню? Но вот знакомое до боли, родное лицо! Это мой  шанс!

Малыш, как и все мальчишки, любил играть в войну. Была у него настоящая солдатская фуражка, солдатский ремень, погоны. Однажды,  я пришла с работы и застала в доме море слёз. Малыш был одет в полное армейское обмундирование, в резиновых сапогах и с вещьмешком за спиной. Он обнимал бабу Катю,  и они в голос рыдали. Я долго не могла добиться у них, что же, в конце – концов,  случилось. Оказалось, что малыш уходит на войну. Баба Катя собрала малышу в дорогу хлеб, соль, картошку. ... И вот, наступил момент расставания.
На кухне всегда висело старое радио. Иногда оно замолкало без видимых причин, или вдруг так же неожиданно начинало громко говорить. В связи с этим, мне рассказали историю, которая произошла днём,  в моё отсутствие.
Малыш расшалился и никак  не хотел угомониться. Мама пыталась урезонить его, но ничего не помогало. И тут, молчащее до этого целый день радио, зашипело и сказало очень громким мужским басом:
- Саша, слушай!
Саша вздрогнул, притих, испуганно поглядел на радио. Но оно снова замолчало.
- Баба, а тот дяденька, что ли узнал, что я не слушаюсь?
- Конечно,  узнал. Будешь хулиганить, он придёт и заберёт тебя.
Целый вечер ребенок был очень тихий (как шёлковый). И, выходя на кухню, с опаской поглядывал на радио.
Я старалась научить малыша всему, что умела сама. Я рисовала с ним, лепила из пластилина, выжигала, учила пришивать пуговицы, вязать, плести макраме и даже гладить белье. Позднее я учила его плавать, кататься на лыжах  и косить траву. Мы с ним читали и даже начали писать сказки.  Больше всего малышу нравилось слушать детектив “Три поросенка“, гонять на велосипеде и искать приключений на свою голову со своим дружком - Фафукой.

  Глава 5  Баба Оля

Двухколёсную “Бабочку“ Саша освоил  в полтора года. Однажды,  он съехал с большой горы вниз к реке. Вернее сначала он ехал, а потом катился кувырком вместе с велосипедом. Но остался цел и невредим.
Ярче всего в моей памяти осталось другое его падение, когда он вывалился из кроватки. Уж, как там дело было, не знаю, но когда я вечером шла с работы, Саша  гулял возле дома с забинтованной головой. Голова была такой “квадратной“, что мне стало дурно от всех нахлынувших мыслей и воспоминаний, касающихся его головы.
Да, у Саши было богатое детство. Большой сад, в котором его сначала запирали, дивный окружающий пейзаж – лес, река под окном. Были деды, бабки и даже прабабки.
Сашина прабабка – Ольга Александровна Соловьева  (мать моей свекрови) была действительно ангельской души человеком, тихой и светлой. Она провела с нами последние годы своей жизни. Именно эта женщина дала мне пример добродетели, и бескорыстного служения своим ближним. Она была незаметна, богобоязненна и очень трудолюбива. Часто говаривала:
- Хоть кожу мни, а без дела не сиди.
Баба Оля оставила мне в наследство старинную ручную швейную машинку “Зингер“ 1886 года выпуска с ещё очень старым “ткацким“ челноком.
Каждое воскресенье и по праздникам она непременно ходила в церковь. Приходила оттуда радостная  и уставшая. Отдыхала и бралась за дела. И всё успевала, и всё у неё ладилось. Она всё делала тихо, без суеты, без крика.

Доброта, она светится,
А ещё -  она с крыльями.
И, когда с ней встречаемся,
То становимся сильными,
То становимся смелыми,
Неподкупными, бодрыми,
Откровенными, светлыми,
Молодыми и добрыми.

И в огороде у неё был полный порядок, и земля родила, и в доме была удивительная радостная тишина. Я и сейчас люблю бывать в её старом доме. Он находится в д.Кориха Кинешемского района. И после смерти своей хозяйки этот дом сохранил о ней светлую память, в нём даже дышится по-другому.
Баба Оля часто играла с малышом, даже залезала с ним под стол в его “домушку“ (и это на девятом десятке лет). Она всегда ходила в чистеньком платочке, никогда не была “старухой“. Она была бабушкой, очень аккуратной, всегда свежей и приветливой. Я ни разу не видела, чтобы она рассердилась. Она ни о ком не говорила плохо. До последних дней шила на своей машинке (штопала постельное белье), ремонтировала одежду, полола грядки.
У неё была удивительная память. Если мы что-то забывали, то обращались к ней. Баба Оля очень строго соблюдала все посты, а также хранила среду и пятницу. Хотя мы и подтрунивали над нею, и старались ей “нагрешить“. Но она всё тихо сносила. Только улыбалась. Утром и вечером, сидя на своём кресле-кровати, она читала молитвы.

Человек от рождения не умеет летать. Летают только Ангелы и бесы. Но во власти человека стать одним из них.
Чтобы стать Ангелом, нужно стяжать Духа Святаго через мучительно трудный путь скорбей – постом и молитвой. Чтобы стать бесом не нужно ничего – просто отречься от Бога.
Потому-то и растёт число бесов и Ангелов, что близится решающая битва.

Больше всего ей доставалось от деда. Он в то время уже не работал и лукавый не давал ему покоя:
- Опять она свою книжку читает! Уж всю наизусть выучила. Выкинь ты свою книжку!
А она в ответ только тихо улыбалась и молилась за всех нас непутёвых, за грешников, ослеплённых безверием и погрязших в мирской суете.

После смерти бабы Оли я нашла её тетрадки, где она своим детским подчерком переписала молитвы, стихи. Я была очень удивлена. Откуда у малограмотной деревенской женщины такое трепетное отношение к слову Божьему? Вот несколько выдержек из её тетрадок:

Это видение было в Тамбове в августе месяце 1975 года.
Божия рука писала на небе 30 минут и дано смотреть народу 3 часа и весь народ видел. Написанные слова были:

Побеждай зло добром.
Оставь безмерную суету.
Зима в народе моём.
Дам день покаяния.
Внимай словам моим.
Сотворите достойные покаянные плоды.
Не останется ни одного праведного среди нечестивых  и нечестивых среди праведных.
Боящихся скрою.
Мужайтесь, близко время.
Се гряду скоро.

И после смерти баба Оля молилась за нас грешных. И “оттуда“ увещевала нас и утешала:
 
Скоро-скоро день прискорбный
И час смертный подойдет.
Скоро Ангел мой Господень
Чашу горьку принесёт.
  Разделит он душу с телом.
  И душе он даст приказ:
  — Ты иди скорее к Богу,
  Он потребует сейчас.
Ах, как страшно и ужасно
На ответ к Богу идти,
А ещё хужее страшно
Все грехи свои нести.
  Я явлюсь к лицу Христову.
  За престолом он сидит.
  За грехи мои велики
  На меня он не глядит.
И с поникшею главою
На коленях мне стоять.
Горько плачу и рыдаю.
Да уж поздно мне рыдать.
  Сладко пил я, пировал я,
  Не щадил сирот и вдов.
  Бедных, нищих не щадил я,
  Не признал я Божьих слов.
Дни я постны не постился.
Говорил, что есть – не грех.
Закон Божий не признал я.
Принимал я все за смех.
  Бога в сердце не имел я.
  Говорил, что Бога нет.
  А теперь -  стыдно пред Богом
  Мне за жизнь держать ответ.
Отца, мать не почитал я.
Всех старался раздражать.
А теперь - стыдно пред Богом
Мне за жизнь ответ держать.
  А по правую сияет
  Ангел – Божий Свет.
  Посмотрел ему я в руки,
  Добрых дел у меня нет.
А по левую,  смотрю я –
Искуситель мой стоит.
Все грехи мои тяжёлы
Он в руках своих держит.
  И от юности моея
  Всё исписано у него.
  Прочитал он. Зарыдал я.
  Не соврал он ничего.
А потом Христос сказал мне:
— На земле есть мой закон.
Кто его не почитает,
Тот пойдет в вечный огонь.
  Горько плачу и рыдаю.
  Да и поздно мне рыдать.
  Добрых дел я не имею.
  Царства Божия не видать.

Удивительна история обретения мною этих тетрадей. 
Был день усекновения главы Иоанна Предтечи. С утра я пошла в церковь, не смотря на строгий запрет мужа. Возвращалась я успокоенная, с новыми силами готовая “грызть свой моклок“. Из-за поворота показалась знакомая машина . Я, не думая худого, улыбаясь, шла вперед. Но то, что произошло потом, я осознала с трудом.
Машина взвыла и с ревом метнулась мне навстречу. Я чудом увернулась, прижавшись к колючей проволоке ограждения. Меня обдало теплой волной и слегка задело крылом.  Пока я приходила в себя, машина развернулась. Я бросилась бежать. В голове мелькнула мысль о детях. Призвала на помощь Господа. Расстояние между мной и машиной сокращалось. Тут я увидела, что изгородь забора закончилась и в этом месте образовалась ниша. Я отскочила туда. Безумец и там пытался меня “достать“. Его лицо было перекошено злобой, оно было страшным.  Машина ревела, а я взяла в руки нательный крестик и стала молиться. Я видела, что «он», при желании, может покончить со мной, но почему-то не сделал этого.
  Я была столь потрясена случившимся, что долго думала:
  - Господи, то ли ты меня испытываешь на прочность, то ли хочешь моего смирения?
Весь день я пребывала в состоянии шока. А вечером пошла зачем-то  в террассу и там наткнулась на старые тетради бабы Оли. Я перечитала их и заплакала:
- Спасибо тебе, Господи, за доброту, за утешение, за участие в судьбе моей.

Закон добра и зла…  Подобное притягивает подобное. Мы в гневе смотрим на человека и вытягиваем из него гнев. Взираем с любовью,  и из него любовь выходит к вам. Мы получаем столько гнева, сколько притянули. Продолжая упрямо гневаться и раздражаться, мы, словно просим:
- Дай мне ещё боли, ещё обиды, ещё страданий. Бей меня, мучай меня, истязай меня.
Гневливый взгляд – поощрение негатива в человеке, молчаливый посыл к раздражению, к саморазрушению, неверие в человека, в его Божие подобие.
Гнев обладает колоссальной разрушительной силой. Он подобен стихии. Это духовное торнадо или сход лавины. Спасать почти нечего. Нужно строить заново (выстраивать новые отношения). И единственный фундамент для этого – покаяние и прощение. Полный отказ от взаимных претензий, порождающих раздражение и новую вспышку гнева.
Гордыня – вот зерно, порождающее гнев.
Для того и даётся нам  всё это, чтобы мы учились и видели те механизмы в человеческих отношениях, которые мы сами запускаем. Одна негативная мысль и зародился гнев,  и процесс вышел из-под контроля. И не будем оправдывать  себя возрастом или иными кризисными явлениями. Это распущенность. Будем строже к себе.
Важно трудиться, дабы  принести плоды многие. Дух да не пребывает без труда. Важно следить за собой и помнить, что это всё не наше. Дар Божий. Нашего же нет ничего.
  

Я долго не могла привыкнуть, что бабы Оли с нами уже нет. Ещё долго, приезжая в Максимиху, я вбегала в комнату, чтобы поздороваться с нею. Но, увы, её кресло было пусто.
Иногда я разговаривала с её фотографией и видела, как из её старческих глаз вытекали слёзы. 
Мама рассказывала, что баба Оля учила её в детстве делать тайные милостыни. Она собирала узелочки и посылала вечером маленькую Катюшу, чтобы она потихоньку бежала к указанному дому и незаметно привязала бы там узелок к дверной ручке.
Это был действительно светлый человек. Если я заканчивала шитье или вязание, то обязательно бежала к бабе Оле, чтобы она меня похвалила. Ведь и взрослым хочется иногда “сладенького“.

  Глава 6  Как мы учились говорить правильно

Я работала, Саша рос. Нас сняли с учета у психоневролога. И мы, честно сказать, успокоились. Как вдруг, сестра мужа  (она никак не могла угомониться),  пригласила в дом детского психиатра. Женщина задавала Саше странные вопросы:
- Что такое стул?
Саша отвечал:
- На нем сидят.
- Что такое ботинки?
- Их одевают на ножки.
- Что такое стол?
- Мы за ним кушаем.
В ходе опроса женщина делала в своей тетради какие-то пометки. А потом объявила нам, что ребёнок отстаёт в развитии. Что Саша не имеет понятий – мебель, одежда, посуда и т.д. Но в повседневной жизни мы никогда не говорим ребенку:
- Сядь на мебель! Надень одежду и обувь!
В общем,  тогда на семейном совете было решено, что Саше необходимо идти в детский сад. Ему исполнилось пять лет.
А вот как он сам вспоминает свой первый день в детском саду:
- Привели меня туда... И чего привели? Дурдом какой-то. Все орут, дерутся. Не поймёшь, кто чего хочет. Я чуть не оглох.
И так,  это заведение Саше не понравилось.
В это же время мы начали заниматься у логопеда. Дело в том, что Саша не только картавил, как и я, но ещё и не выговаривал много звуков. Вместо Саша Потехин, он говорил  Аха Потехин. Со звуком “с“ мы провозились дольше всего. У нас была тетрадка, где мы всё записывали. До сих пор помню:

Са-са-са. На столе сидит оса.
Сы-сы-сы. У осы усы-усы.
Су-су-су. Гоните все осу.

У логопеда были специальные крючки и палочки, которыми она прижимала язык. Это была пожилая женщина, столь жизнерадостная и энергичная, что мы очень скоро начали преуспевать. Разумеется, иногда было трудно, не хватало усидчивости. Один раз,  я даже привязала Сашу к стулу, когда он не хотел заниматься. Хотя мне и стыдно сейчас об этом вспоминать, но если бы я не была столь настойчива тогда, то - ни за что не научила бы своего сына говорить правильно.
Тут ещё примешивались и личные мотивы. Я помнила, как меня дразнили в детстве. Да ещё в школе дали роль вороны в басне Крылова. Разумеется,  в финале я вместо чёткого “кар-р-р“ сказала “кал-л-л“. И все хохотали,  вместе с учителем.
После того, как мы освоили с Сашей “с“, другие звуки пошли легко. Одна “р“ вставала на моём пути непреодолимой преградой. И я решила сказать об этом нашему логопеду:
- Вы знаете, я не могу учить своего сына “р“, потому что я сама не умею говорить “р“. Я картавлю с детства.
Врач удивленно посмотрела на меня своими большими глазами и категорично заявила:
- И кто вам сказал эту чушь? У вас замечательное “р“. Мягкое, горловое и очень приятное на слух. О таком “р“ могут только мечтать настоящие француженки.
Я была так поражена этому открытию, что не нашлась,  что и ответить. Да и как спорить с профессионалом?
А Сашу я все-таки научила и машиной буксовать – “т-р-р-р...“, и лошадку останавливать – “т-п-р-р-р...“, и “р“ выговаривать.
И, знаете, я успокоилась относительно себя, перестала комплексовать на аудитории. Теперь я свободно выступаю на собраниях, конференциях, записываюсь на радио и даже начала потихоньку петь.
Саша иногда вспоминает, как я над ним “издевалась“, делает вид, что сердится. Но я уверена, что он меня за это не осуждает. Хотя за то, что я однажды намазала ему язык перцем, он сердится всерьёз.
А весь сыр-бор произошёл  из-за того, что понравилось ему всем язык показывать. И никак мы его от этого отучить не могли. Я и пригрози ему, что язык горчицей намажу. А он, пуще прежнего, старается. Ну,  мне и пришлось обещание свое исполнять. Горчицы в доме не оказалось, я и взяла на палец перца. Ну и слез тогда было... Но с языком сразу всё нормально стало.
Саша в детстве часто болел. Мое наследство – слабое горло. Два раза его оперировали – удаляли аденоиды и миндалины. Болели у него и уши. Но больше всего мучили странные приступы.  Начиналась спонтанная рвота, и появлялись сильные боли в животе.
Саше было года два, когда нас с таким приступом отправили в хирургию. Ну, там приступ прошёл.  Сделали анализ крови, аппендицит не подтвердился. А наутро малыш уже носился по палате. Одна “послеоперационная“ бабушка поманила его пальцем. Хотела дать ему апельсин. Но малыш увидел красивую трубочку, которая выставлялась из-под одеяла, и хотел её дернуть. Мне чудом удалось опередить его на долю секунды. Вскоре нас выписали.
Потом малыша обследовали в детской больнице. Поставили  диагноз – “дискинезия желчевыводящих путей“. Но я думаю, что все это – последствия родовой травмы и того, что его кормили через зонд. Но я – мать, а не медик.
Саша перестал болеть, когда мы с ним стали учиться плавать. Возможно,  в то лето перед школой он закалился и окреп. Вспоминаю в связи с этим один случай.
Мы взяли с собой на реку кусок пенопласта. Я держала  Сашу  на воде, он бил ногами, хохотал. Потом я отвела его на мелководье, дала в руки кусок пенопласта, чтобы он сам попробовал плавать. Но он, каким-то образом перевернулся и, лежа на спине, вцепившись в пенопласт, стал дико кричать:
- А-а-а-а!
Но потом сел на попу и успокоился. И мы вместе долго смеялись.
Помню, как мы с ним играли в геологов, лазали по горам, искали красивые камни.
Я сшила для Саши игрушку – мышонка Кешу. Про него мы начали сочинять сказку – “Приключения Кеши“. Сказку записывали в альбом для рисования, где на каждой странице были сделанные мною иллюстрации. Эту сказку мы дописали с его сестрой 15 лет спустя.

  Глава 7  Я играю с огнем

Система, во всём должна быть система. Ежедневно и настойчиво продвигаться  вперёд. На шаг, на шажок, на одну ступень. Не стоять  на месте. Жизнь – болото. Стоя на месте, увязнешь в мелочах, в суете или в паутине лукавого. Идти вперёд, разрывая эту паутину, стряхивая её с лица, не давая ей долго соприкасаться с открытыми участками кожи. Вперёд и вперёд – туда, куда зовёт нас наше сердце.
Идти, только идти. Останавливаться нельзя. Враг не дремлет. Так и тянет на дно, так и засасывает в вязкую, липкую трясину лени, обиды и жалости к себе.

Я иногда задумываюсь над тем, какую роль в нашей жизни играют числа, даты, имена и вообще мелочи. А ведь вся наша жизнь как раз и состоит из мелочей. Милые мелочи, как вы важны! Именно по малым знакам, по добрым приметам мы можем судить о правильности выбранного пути. Из мелочей складывается наша цельность, наше будущее.
Начнем с цифры “2“. Я вышла замуж 2 ноября. Всю жизнь ездила на автобусе и трамвае N 2. Номер дома, где мы жили у родителей мужа в Кинешме – 22. Сейчас живем в доме N 4 (2 плюс 2). Моя свекровь родилась 22 ноября. Моя мать умерла 22 марта. Наша  “Нива“ с номером 22-22. Баба Оля умерла 8 мая (это сумма цифр 22-22). 2 сентября я попала в больницу с инсультом.
Но это еще не все. В детстве я жила в доме N 32. У моей подруги был дом N 32. А сейчас моя духовная сестра живет в нашем доме в квартире N 32.
Но цифры цифрами, а в доме родителей мужа мы прожили без малого десять лет (это 22-22 и еще 2).  Но мне захотелось иметь свой угол, захотелось тишины. Я, честно сказать, устала жить за занавеской и поняла, что быт – не последняя мелочь. Но, отказавшись от работы в г.Вичуга и оставив там квартиру, я утратила права молодого специалиста. На Красноволжском комбинате я была поставлена в общую очередь, была где-то пятисотая. Я понимала, что при жизни  квартиру там не получу.
  Поэтому и  устроилась на работу в дом отдыха “Решма“ Четвертого Главного Управления при МЗ СССР. Я вела технадзор за монтажом систем вентиляции. Разумеется, с прежней работы меня так просто не отпускали. Я в то время была кандидатом в члены КПСС. Вызывали меня и в партком комбината, и в горком партии…
Я попала в другой мир. На стройке работали сотни  людей. Новые знакомства, новая обстановка. Мраморную отделку вели специалисты из метростроя, номера отделывали польские строители.
Параллельно со строительством санаторного комплекса началось строительство жилого поселка. Я помню, как забивали первые сваи.
Позднее я перешла работать в котельную – заместителем  начальника.
Квартиру нам  дали в третьем доме, в январе 1989г. О, какое это было счастье! Своя квартира! Я мыла её и тёрла до изнеможения. Да ещё и горячая вода! Это же – настоящее чудо! Каждую тряпочку я тут же стирала. Правда постепенно взяла себя в руки – “поостыла“.
Когда мы уезжали из Максимихи, мама провожала нас со слезами. Она так привыкла к шуму, к суматохе, привыкла постоянно о ком-то заботиться, что-то подавать, приносить, кого-то будить и провожать в школу и на работу, что её пугало одиночество.
Я, как сейчас, вижу её одинокую фигуру на дороге. Она машет нам вслед рукой, и смахивает набежавшие слёзы.

Звезда растаяла ночная,
Под утро в небе растворясь.
Перекрести меня, родная,
Украдкой, робко, чуть стыдясь.
Ладошкой чубы прикрывая,
До поворота проводи.
Ах, не грусти, моя родная,
Довольно грусти впереди.
Полоской розовой вставая,
Поплыл над городом рассвет.
Перекрести меня, родная,
И пожелай мне долгих лет.
Мама, мама, милая моя.
Добрая, родная, светлая.
В стареньком платочке
У окна сидишь.
Встретишь и проводишь,
И простишь.

Сашу мы перевели из Кинешемской школы в Дьячевскую. Но для него это оказалось сильной травмой, хотя он никогда мне не жаловался.
Чудной он был в детстве. Врать не умел совсем. Бежит из школы и с порога кричит:
- Мама, я двойку по истории схлопотал!
Уж я его учила, учила. И момент находить подходящий и слова подбирать менее раздражающие. Куда там! Как был прямила, так и остался.
После двойки (я имела в виду шумное объяснение с папой) мы с ним обычно успокаивали нервы. Для этого мы закрывались на кухне и пели там:

Степь, да степь кругом.
Путь далек лежит...

Задушевно так пели, слезно. Попоём, поплачем, успокоимся. Как двойку исправить обсудим.
В то время мы и квартиру обставляли, и каждое лето куда-нибудь отдыхать ездили. Побывали в Пятигорске, в Ялте,  плавали до Ленинграда на теплоходе.
Во время этой поездки мы  посетили Валаам. Остров потряс меня своим величием и суровостью. Хотя на остров тогда ещё не вернулись монахи, и многое было в запустении.  Но места эти были столь намолены, что я ещё долго испытывала благодатное чувство радости и восхищения от прикосновения к чему-то для меня новому и неведомому. Нам тогда очень повезло с экскурсоводом. Это был молодой парень. Но он рассказывал так интересно и подробно, что я почти видела всё наяву. Как в мешках привозили землю на остров, как носили воду из Ладоги, как в суровом климате выращивали виноград и арбузы.
После посещения Валаама я чаще стала задумываться над смыслом жизни:
- Кто мы? Зачем мы пришли в этот мир? Что мы сделали, чтобы изменить его?
Ведь зачем-то мы появились на свет. В муках рожала нас мать. Мы росли, учились ходить, познавали мир. И ответ приходил изнутри, из глубины сознания, из сердца:

Мы – соль земли.
И многое в этой жизни зависит от нас. Особенно, если мы во власти.
Власть – это тяжкое бремя ответственности за дело, за людей, умение лавировать, обходить рифы, умение подобрать команду.
Но, с другой стороны, все кадровые вопросы решает Господь. Он – главный кадровик. У Него заявки  и Он направляет Своих специалистов в самые горячие точки - туда, где нужна закваска.
Отрекаясь от себя, от своего «я», мы  осознаём одновременно своё величие и никчёмность, силу и беспомощность. Величие и силу – в Господе, никчёмность и беспомощность в уповании на собственные силы.
За каждого из нас идёт великая битва в мире духовном. И в эту битву вовлечены не только мы, но и все, кто нас окружает – наши ближние и дальние. И часто они попадают под удары вместо нас с вами. Вот почему великие подвижники одиноки. Настоящий воин не имеет права на семью.
Но нет иного пути спасения, как взять свой крест и следовать за Христом.

Пусть мы достигнем вершин знаний, власти, славы. Но зачем? Чтобы исчезнуть? Превратиться в тлен?
Да, о нас останется память у наших потомков. Но что нам до этого. Ведь нас-то уже не будет. Зачем же мы учили языки, работали над собой? Чтобы умереть?
Смерть бессмысленна. Пусть нам будет дано даже 100, 200, 500 лет. Но всё равно, если мы умрем, то наша жизнь теряет всякий смысл. Как ни живи, финиш один и тот же.
Но если меня не будет, то, зачем же тогда солнце, трава, цветы? Ведь солнце не погаснет, когда меня не станет? Но если меня не будет, то не будет ничего.
Итак, смерть бессмысленна. Человек может умереть только при жизни. И тогда почти никто не заметит, что его не стало. Но если человек жил, действительно жил всей полнотой данных ему сил и способностей, то он не умрёт никогда.

Кто мы?
Не такие как все? Или такие как все и одни из них.
А много ли нас?
Да, нас много. Но мы слишком разобщены. Что-то должно произойти. Должен измениться вектор движения. Причём  у всех одновременно. И это что-то уже происходит. Словно меняется магнитное поле земли.
Когда это произойдёт?
Когда зло накопит свою критическую массу и планета замедлит свой танец. Тёплое течение сместится от материка. Европа остынет.
Отчего?
Всё взаимосвязано, всё едино. И всё имеет предел. Бесцельное – рассыпается. Вера, вера нужна сейчас, как никогда.
Сколько нас осталось сейчас живых среди мёртвых? И что делать, пока мы ещё живы?
Объединить свои усилия и остановить распад. Нужно соединиться между собой и всем и каждому с Господом. И молиться, молиться и верить, что всё не зря.
Смирение, кротость, Любовь,
Терпение, долготерпение, Любовь,
Вера, ожидание чуда, помощь, чудо, вера, Любовь,
Кротость, смирение, покаяние…
Шаги, шаги… Сначала робкие, неуверенные. Но всё твёрже поступь. Всё шире шаг.
Яко с нами Бог.
Кто взойдёт на гору Господню?
Тот, кто внял призывному голосу Господа в своём сердце, кто поверил в себя, в своё назначение. Кто принял в смирении  служение и путь, указанный Господом. Кто начал движение, внутреннюю работу, кто приступил к поиску новых путей и решений. Кто увидел свою немощь и поверил в своё величие в Божьем Свете.
По планете идёт эпидемия зла. Источники заражения – радио, телевидение, СМИ, Интернет.
Профилактические меры – ограничение контакта с носителями  и зло-инфицированными, прививки любви и веры. Врачевание – в церкви. Болезнь изначально воздействует на психику, поражает внутренние органы. Стирается генетическая память. Вместо неё закладывается ложная информация. Вирус поражает программы, заложенные в нас изначально Творцом.  Исчезают милосердие, любовь, сострадание. Происходит «зависание» на работе с мнимыми задачами, ложными ценностями. Конфликты, противоречия… Люди не слышат друг друга.
Сбой системы…
  
Человек бессмертен по своей природе!
Вспомните, ведь мы знали об этом в детстве. Я знала, что не умру никогда. Я “есть“, и меня вдруг не станет? Куда же я денусь?
О, детская мудрость! Как тебя вернуть?
С такими мыслями я пришла к 33-летнему юбилею. Я знала, что 33 – возраст Христа. Я стала серьезно задумываться о том, чего я добилась в жизни, что успела сделать? Я начала лихорадочный поиск “истины“ и смысла жизнь. Я сама не понимала, чего хочу. Но внутреннее желание  понять устройство мира, открыть тайные двери, овладело мною настолько, что я более походила на одержимую. Я читала всё подряд, всему верила. Я, как губка, впитывала в себя всё без разбору. Увлеклась хиромантией, зачитывалась Блаватской, занималась закаливанием по системе Иванова, перелопатила кучу литературы по аномальным явлениям, выписывала журналы, собирала вырезки, скупала книги... Я даже ездила на конференцию “Ивановцев“  в Кострому.
Очень “продвинул“ меня в этом направлении один врач, у которого я лечила свой позвоночник. Моему позвоночнику он тогда помог, спасибо ему за это, а вот душе навредил. Именно после общения с ним я стала видеть свечения над головами людей, стала ощущать покалывание в ладонях и повышенную температуру  рук. Тогда-то я и возомнила себя неординарной личностью. Закончила курсы. Получила диплом народного целителя, затем экстрасенса.
Страшно вспомнить в какой прелести я находилась. Я  могла  диагностировать человека, даже находящегося в соседней комнате. По фотографиям  рассказывала прошлое людей, разыскивала пропавших. Я научилась “корректировать биополе“, “снимала сглаз и порчу“.
Лечила родных и близких, лечила знакомых и знакомых знакомых. Иногда от моих рук оставались ожоги, некоторые падали в обморок или засыпали на сеансе. Многие получали облегчение. Обо мне писали газеты. Ко мне привозили бесноватых, и я усердно махала над ними руками.
Я упивалась полученной властью над людьми. Находясь в темноте, я видела, как по моему телу течет светящаяся энергия. Встав перед зеркалом, я видела себя, то прекрасным юношей, то старой графиней, то тибетским монахом. Я лечила больных, но это делала не я... Это делал кто-то через меня и во мне, помимо моей воли. И мне от этого не было радостно.
Смутная тревога изнутри точила меня. Неужели это мне дано просто так? А что, если придёт время когда-то расплачиваться за этот дар? И страшная мысль овладела моим сознанием:
- А не придется ли за это отдать свою бессмертную душу?
Я начала присматриваться к своим “учителям“. И поняла, что они лгут. Они учили бескорыстию, а сами брали деньги за лечение, проповедовали чистоту, а сами блудили и пьянствовали.
Я прислушивалась к себе и понимала, что должна принять важное решение:

Нельзя играть людьми. Иначе мы повторим судьбу каждой своей игрушки. Выдержит ли сердце?
Всё возвращается на круги своя. Даже худое семя даёт всход,  и приносит свой плод в назначенное время. Даже если мы и не ждём, даже если мы и не рады.
Плод Любви – Жизнь и её производные. Плод злобы – смерть и её составляющие (скука, болезни телесные и безумие).
Безумие – расплата за мудрствование, самолюбование. Всякая гордыня впадает в болото безумия.
Осознание своего несовершенства – великий дар Божий. Важно славить Господа за  то, что Он показал нам всё ужасающее ничтожество наше и  не унывать. Вот поле для работы. Вот цель – изменить себя. Не отчаиваться! Помнить, что это всего лишь шелуха. И Господь приоткрыл нам лишь малый пласт нашей греховности. Сколько же зарыто и сокрыто там, в потаённых уголках души нашей. Возблагодарим  же Господа за то, что Он открывает нам нас, показывает нам наши изъяны.
И если один из нас скажет:
- Я знаю, что я ничего не знаю. Я знаю, что я ничего не умею. Я знаю, что я ничего не могу. Я знаю, что внутри у меня ничего нет – пустота. И из-за этой пустоты я не могу начать никакого дела. Всё валится из рук, ничто не радует, ничто не имеет смысла. Во мне только грусть, доходящая до тоски и граничащая с отчаянием. Мои сомнения производят тревогу и страх. Во мне растёт неверие, и пустота заполняется жестокосердием. Все пороки мира стремятся захватить эту пустоту. Впервые для меня стали притягательны сцены насилия.
Я отвечу ему:
- Ужасайся и кричи к Господу! Моли о спасении! Кайся и плачь! Осознай всё ничтожество своё. И начни путь смирения. Начни всё сначала. Иного пути нет. Всмотрись в себя пристально и требовательно. И не ужасайся более. Начинай работать. Разбери завалы в душе своей, очисти сердце своё. И хлынет через него живой поток. И забьёт Источник Любви Христовой.
Повторяй снова и снова:
- Не угасай вера в сердце моём! Господь, не оставляй меня! Хочу очиститься. Хочу заполниться Тобой. Хочу стать живым сосудом, горящим светильником. Хочу вернуться к жизни. Ибо без Тебя – смерть, без Тебя – пустота.
С Тобой я всё могу – радоваться жизни, любить, служить другим, двигаться вперёд и видеть, ясно видеть путь, начертанный Тобой.
Даруй мне покаяние, даруй мне очищение и  смирение.

А ещё было правило, которое я всегда нарушала. Во время лечебного сеанса  нас учили оставаться бесчувственными, не симпатизировать больному, не вступать с ним в личные отношения. Я же всегда жалела больного, сострадала его боли. И брала на себя чужую боль. И боль, и болезни. Поэтому очень скоро я отказалась от практики.
Во время бесед со своими пациентами я выясняла, что причина их болезни – в них самих, в их образе жизни, в их мышлении. И так болезнь – не что иное, как расплата за наши дурные поступки. Так имела ли я право вмешиваться в жизнь этих людей? Менять их судьбу? Ведь если эти люди скоро исцелялись, то начинали жить по-старому. И их болезни возвращались к ним вновь. Так зачем же их лечить, если им так нравится болеть?
Как могла я тогда не понимать, что нахожусь в сетях дьявола, что повторяю его путь – возомнила себя равной Богу. Своеволие, гордыня и слепота – вот слова, характеризующие моё тогдашнее состояние. Как я тогда не погибла? Воистину  Господь долготерпит…

Всякий раз, начиная новое дело, важно искать  Божьего благословения. И не только за тем, чтобы дело наше удалось. А ещё и за тем, чтобы наши планы не помешали Божьим  планам.
Как сложно бывает, а по человеческим меркам немыслимо, собрать одновременно нужных людей в нужном месте. Иногда годами приходится выстраивать цепочки связей (как мы называем «совпадений»). Можно, конечно, чудесным образом перенести нас в нужное время и в нужное место. Но много среди нас неподготовленных. А Божий закон – «не навреди».
И не получится ли так, что Господь вновь призовёт нас на пир, а мы будем пахать, женится и делать свои ремонты.
Прежде, чем что-то начать, важно понять,  угодно ли оно Богу. Будет ли от него польза или один вред. И не придётся ли Богу прерывать наши пустые хлопоты болезнями, скорбями и прочим (ко спасению нашему).
Мы осуетились, утратили  Тишину, не  слышим  её голоса.
Когда я в последний раз  читала  жития Святых, проповеди, толкования и беседы на Евангелие и само Евангелие? Когда я взирала на образ Господа, на образ Божьей Матери и на Лики Святых, как на самых родных и близких мне людей, с верой и надеждой, с чистым и открытым сердцем? 
Вы спросите зачем? А затем, чтобы напитаться Святости и уподобиться им («скажи мне кто твой друг, и я искажу кто ты»).
Что произойдёт с губкой, если её опустить в чернила? (Она станет синей.) А что станет с жидкостью в сообщающихся сосудах? (Сравняется уровень и состав).
Вот и  нам - важно стремиться поднять  наш уровень до уровня угодников Божьих. Они шли впереди нас и уготовили путь нам. И в нашей власти – изменить  наше сознание под действием благодати чистого Слова и Образа,  научиться  мыслить и говорить «светло», научиться видеть дальше своего носа, научимся относиться к Слову трепетно. Ибо за каждое праздно сказанное Слово понесём ответ.

Много вопросов мучило меня в то время. Я зашла в тупик и не видела выхода. Я спустилась на “грешную землю“ и поняла, что ищу не там, иду не туда и не с теми. И тогда я взмолилась:
- Господи, пошли мне настоящего учителя! Открой мне истину, чистую, светлую правду о жизни. Дай мне такое учение, где нет лжи, где есть глубина.
И Господь исполнил мою просьбу. Но очень необычным образом...
Меня уволили с работы в связи с сокращением штатов. И хотя я всегда была сильным человеком, тут я просто растерялась. Я была “первой ласточкой“ перестройки. И для меня это был настоящий удар:
- Неужели  мне идти торговать спичками?  (Я – «инженер Забелина»).

  Глава 8  Первая исповедь

Но Господь рассудил по-своему. Мне предложили место главы администрации Решемского сельсовета. Причем дали сутки на размышление и ни с кем не разрешили советоваться. Я находилась “в растрёпанных чувствах“.
Как быть? Что это за работа? Получится ли у меня? Справлюсь ли я? Ведь я – обычный технарь. О земледелии понятия не имею. Коров боюсь. Заседания  – “терпеть ненавижу“.
Но по иронии судьбы накануне у меня появилась возможность пройти компьютерное тестирование по американской программе для начинающих менеджеров. Результат был ошеломляющий! Компьютер предложил мне работу директором небольшого завода (до 20000 работников), отметил мои организаторские способности, умение неординарно мыслить и принимать смелые решения. Как недостаток упоминался цинизм. Ну, что же, не плохо. Но я всё ещё колебалась.
Наступила последняя ночь. Мне не спалось. В голове путались мысли:
- Как быть? Может быть отказаться? Кто я? Неопытная девчонка. Ни ступить, ни молвить не умею.
Под утро я забылась беспокойным сном. И вот что мне приснилось:
Я – в незнакомой просторной комнате. В центре – стол, покрытый красным бархатом. На столе – головной убор, напоминающий царскую корону. Он из желтого металла, с красными вставками, низкий, округлой формы. (Мне потом объяснили, что это – “митра“ – символ власти.) Рядом стоит небольшой складной деревянный столик, напоминающий кафедру. На нём лежит церковная книга, похожая на Евангелие.
Я знаю, что мне нужно надеть эту корону и идти к народу, который ждёт меня там, снаружи, чтобы читать им эту книгу. Но я пребываю в страшном замешательстве. Я “не смею“.
Вдруг позвонил телефон. Я ищу его глазами. Нахожу. Вот он – стоит на столе. Красный современный телефонный аппарат. Я беру трубку. И слышу в трубке голос старца, который мне очень спокойно и уверенно говорит:
- Не бойся. Иди. И всё тебе дано будет. И всё приложится.
Но я запротестовала:
- Как же так? Я ж ни ступить, ни молвить не умею!
Но спокойный голос наставлял меня:
- А я говорю тебе – иди. Тебе всё будет дано.
Кто благословлял меня на новую работу? С кем я разговаривала по телефону? Я не знаю. Но мне хочется верить в то, что это был Святой жизни старец.

Я  боюсь  обмануться, боюсь попасть в сети врага. Враг хитёр, он несравнимо опытнее нас, он коварен, он ненавидит людей.
Но вновь на меня нисходит Любовь Божья. И я наполняюсь ею и понимаю, что Господь готовит нас к новому служению, Он укрепляет наш дух.
Но,  когда мы  отводим  взгляд от Бога (уходим в мирские дела),  все наши старые сомнения возвращаются к нам. Их нет, пока мы пребываем в свете Божьем.
Пребывая в Боге, призывая Господа во всякое время,  мы приближаемся к Истине. Господь  учит нас различать добро и зло, угадывать верный путь. Но  Божий  путь – не наш путь, Божьи знания – не наши знания, Божья  Любовь – не наша любовь.  Недостижимое  притягательно.  Но по дерзновению и по вере нашей  не возможное становится возможным.
Мир не знает Бога. Мир не любит Бога. Более того, мир ненавидит  Бога. Только  ученики Христа, Его воины, настоящие дети Его, знают Его и любят Его. И если мы относим себя к их числу, то  не убоимся того, что Господь позволит дьяволу обманом овладеть нашими душами. Он не попустит того, чтобы  князь тьмы рядился в Святые одежды. И ещё  – чтобы похитить нашу душу нужно наше согласие (сделка).  

Я была назначена главой администрации Решемского сельсовета 26 октября 1992 года в день памяти Иверской Божьей Матери. И это не было простым совпадением.
Позднее у меня была ещё одна встреча с моим старцем. Тогда я разглядела его. Но с уверенностью сказать, кто это был, всё равно не могу. Этот сон приснился мне перед тем, как заболел Саша:
Я шла по незнакомой улице. Я знала, что мне непременно нужно найти одного человека. Навстречу мне вышел мальчик лет десяти. Я ему ни о чём не сказала, но он всё и так понимал. Он повел меня за собой в большой дом.
Дом изнутри походил на трактир. Там было много шумных мужчин, которые пили и громко спорили. Мальчик провёл меня по крутой лестнице наверх. Мы оказались в небольшой комнате. 
За столом сидел седобородый старец. Волосы и борода – пышные, белые и длинные. Из одежды – одна домотканая рубаха. Мальчик подошёл к старцу и со слезами просил его помочь мне. Я не слышала их диалога, но видела, что он происходит,  и понимала, о чем идёт речь.
Старец достал очень большую книгу и начал её перелистывать. Посмотрит на меня,  и перелистнёт несколько страниц, опять посмотрит, и снова перелистнёт. А потом сердито этак сказал  мальчику, который стоял справа от меня:
- Нет, я всё ей дал, что нужно было. Пусть ступает. И пусть всё исполнится.
И я проснулась.
Разумеется, я тогда не понимала значения этого сна.

Если Господь отправляет нас на служение, то говорит прямо и жёстко. И если  Он говорит «иди», значит – «иди». 
Как важно слышать  Господа в своём сердце, только Его.  И помнить, что на нас многое сходится, многое завязано. Насколько мы сейчас изменим ситуацию в своём окружении, настолько изменится судьба России в целом. Ведь большая Россия состоит из маленьких кирпичиков - домов, улиц, деревень, городов, районов, областей и округов.
  
В это же время Валера (мой муж)  нашёл на чердаке в Максимихе две иконы. Это были иконы его покойной бабки со стороны отца. Одну из этих икон мама позволила нам взять. Это была икона Иверской Божьей Матери. Но, тогда я ещё не порвала с «экстрасенством», поэтому к иконе отнеслась, как к памятной дорогой вещи, а не к святыни. Теперь-то я понимаю, как же неуютно было этой иконе в первое время в нашей квартире.
То, что домой я натаскала всякой “нечисти“, было бесспорно. Иногда по ночам я испытывала ужас от прикосновения леденящего холода, ощущала удушливый запах дыма. Однажды, мы оба с мужем проснулись от запаха гари, мы задыхались и уже хотели кричать и звать на помощь, как дым рассеялся и запах исчез. Что это было? Массовая галлюцинация? Или полтергейст?
А, однажды, я проснулась от того, что на меня кто-то глядел. Надо мною в виде облака висел торс мужчины восточного типа с темными усами  и бородкой, напоминающий джина. Я испуганно вскликнула:
- Ты кто?!
И видение исчезло. Я была напугана. Я догадывалась, что это – житель моего “сосуда“.

Увлечение мистикой стало делом семейным. Как-то мы ужинали. Вдруг,  со скрипом,  открылась дверца антресоли стенного шкафа  в прихожей. Кто-то из нас пошутил:
- Наш домовёнок погулять вышел.
Это стало нашей игрой. Мы ставили в шкаф корзинку, клали туда конфеты, яблоки. Во время ужина дверь антресоли со скрипом открывалась. Это нас забавляло. Я даже написала небольшой рассказ  и его напечатали в нашей областной газете:

«…Мы спим, а в нашем доме не спит “Кто-то“. Он, как ёжик, бегает по дому – топ-топ-топ. Вот “Кто-то“ зашел на кухню и увидел там яблоко, которое я оставила на столе. ”Кто-то“ потоптался и затих. А я прошептала:
- “Кто-то“, ешь, это тебе.
И снова уснула. И мне приснился сон, как счастливый “Кто-то“ спит в своей корзинке и держит в лапках яблоко…»

Но скоро мы поняли, что наш постоялец не так уж и безобиден, как нам показалось в начале. По ночам он бегал по квартире, мешал спать, стучал, хлопал дверцами шкафов. Иногда я ощущала ледяной холод возле себя или ветер. Но хуже всего был мерзкий удушающий запах дыма по ночам и страх. Всё прекратилось лишь после того, как мы освятили квартиру.

Человек, вырывший яму, чтобы укрыться в ней от врагов своих, привыкает сидеть в ней и уже не в силах выбраться из неё сам. Сидит в темноте и тесноте духовной и страх сжимает сердце его.
Если кто  слаб, то пусть не  пытайся вытащить брата своего, ибо утянет и его на дно ямы своей.
Имя ямы этой – страх безверия, безбожие.
Люди, сидящие в ямах, проклинают жизнь свою. Говорят в сердце своем:
- Плохая жизнь. Темно и холодно и нет просвета впереди, и ничего не меняется.
Как черви земляные,  копошатся на дне ям своих.  Как пауки, беспомощно перебирают лапками, но остаются сидеть в земле.
Только единицам удается вырваться, выбраться на поверхность, совершив неимоверной силы прыжок, собрав в комок  всю свою волю. Но смогли они это лишь потому, что страстно захотели изменить свою жизнь, что увидели над головой у себя прекрасное небо и дивный Свет Божественной Любви.
И всё это потому, что Господь призвал их к Себе, дал силу поверить в себя.
  
Одна страшная ночь мне запомнилась особенно. Это был сон и не сон. Все было слишком ярко и ощутимо. Я шла по подземному коридору, выложенному красным кирпичом. Было темно и сыро. Со всех сторон ко мне тянулись лапы мерзких тварей. Я размахивала руками, отгоняла их прочь от себя и шла вперед,  наугад. Ужас пронизывал меня насквозь. В жизни не испытывала такого ужаса.
И вдруг,  я услышала два чистых детских ангельских голоса, которые пели:
- Благочестивая, Боголюбивая, Богохранивая...
И я пошла за этими голосами. И вышла к свету. И... проснулась.
Но ужас всё еще сидел во мне. Зубы мои выстукивали чечётку, на лбу выступил холодный пот. В комнате было холодно, как в подвале. Вошёл муж и спросил:
- Что у тебя тут творится? Что за грохот? Что-то упало?
Я ничего не ответила. Принесла и расставила вокруг себя иконы и зажгла все свечи, что были в доме. Я долго сидела и боялась ложиться или просто закрыть глаза. Свечи догорали. А я никак не могла вспомнить слова той дивной песни:
- Богородица, Богоносица, Боголюбица, Богочтивица...
После этой памятной ночи я уяснила для себя очень четко одну вещь, что просто так “они“ меня из своих сетей не выпустят. Но то, что невозможно человекам, возможно Богу.

Все могу во всепобеждающем Господе. Господь – моя сила и власть, Господь – моя слава, мой ум, мое величие. Господь – моя стена нерушимая, с Господом я не знаю страха, не помню греха. Господь – моё новое тело, исполненное свежести, Господь – мой новый ум. Господь – моя вера, моё долготерпение, моя Любовь к людям. Господь – моя дорога и цель. Господь – моя кротость.
В любом деле путь к успеху – Господь. Только с Господом я открою любую дверь.
Как важно дорожить общением с Богом и помнить, что Бог – ревнитель. Куда бы мы ни склоняли свой путь, да будем всегда пребывать с Господом,  всегда будем призывать имя Его, как звезду путеводную.
Господь – наша  крепость, Господь – наша  победа, Господь – наша  радость и веселие, Господь – наш мир душевный и телесное здоровье, Господь – наша целостность и наполненность, наша жизнь. В Господе найдём утешение.
Да продлятся  дни наши  и исполнятся все обетования наши.
Сохраним дары бесценные и преумножим, не страшась святости. Святость – путь движения к Богу.
  Всё во славу Божию!

Приехал в санаторий “Решма“ на лечение отец Амвросий  Юрасов (дом отдыха “Решма“ переименовали в санаторий),  духовник женского монастыря в Иванове. Была организована встреча с батюшкой в кинозале. Я тоже попала на эту встречу.
Отец Амвросий говорил об элементарных вещах, которые должен знать и исполнять каждый христианин: как правильно осенять себя крестным знамением, когда это принято делать, как класть поклоны, как вести себя в Храме. Рассказал о таинстве крещения, венчания, соборования, о исповеди и причастии.
Когда все разошлись, я набралась смелости и попросила отца Амвросия исповедовать меня. Хотя я тогда и плохо себе представляла, что это такое.
Отец Амвросий сходил в свою комнату за облачением, и мы сели в коридорчике. Я думала, что пойдет мягкий задушевный разговор. Но батюшка буквально вывернул меня наизнанку. Он вытягивал из меня такие шокирующие детали, о существовании которых я уже давно забыла. Я готова была провалиться сквозь землю. У меня было такое ощущение, что меня вываляли в «собственном дерьме». У меня даже, в какой-то момент, промелькнула мысль:
- И зачем он так подробно выспрашивает все детали? Что за нездоровый интерес?
После исповеди мне было настолько тяжело, что я с трудом доплелась до дома. Тяжело было на душе, я испытывала такое отвращение к себе, такой стыд... Я просто возненавидела себя. Я сходила на экскурсию по закоулкам тёмной стороны моей души  и ужаснулась от увиденного.
Отец Амвросий дал мне маленький листочек с молитвами и свой рабочий телефон.
Такой была моя первая исповедь. И это была самая главная исповедь в моей жизни.

Приблизилось время, время собирать камни. Ушла тьма и Свет озарил нас истиной и пониманием происходящего:
«Мы  есть то, что задумал и вложил в нас Господь».
- Применение?
- Применим по обстоятельствам,  и не будем искать при этом подтверждения правильности избранного пути у людей. Станем искать  у  Господа.
Взыщем Господа и обрящем  мир!
Святость не форма. Святость – метод.
Господь – Бог соединяющий, Бог исцеляющий, созидающий. И Он ждёт от нас многие плоды. Ему нужны наши плоды, чтобы напитать ими новоначальных. Ибо без плодов нет радости, нет сытости, нет святости.
Праздник сбора урожая – великий праздник на небесах.

Дома я не находила себе места. Ходила по комнатам. Мне как будто не хватало воздуха. Что-то душило меня. И я решила проверить квартиру рамками (в то время я ещё им доверяла больше, чем своему сердцу) на наличие “зон риска“. Таких мест оказалось три. Там рамки начинали лихорадочно  вращаться - у телевизора, книжного шкафа, у полки.
С телевизором все было ясно. С книжным шкафом тоже (одна “Хиромантия“ и “Белая магия“ чего стоили). Я начала изучать полку. И наткнулась там на безобидного чёртика из пластилина.  Я смяла фигурку и отправила её в мусорное ведро. Рамка у полки успокоилась.
Я набрала две большие сумки “духовной литературы“. Я была полна решимости расстаться с нею. Поздно вечером мы с моей знакомой – детским врачом  Натальей Михайловной, у которой уже был некий опыт инквизиции, отправились на пустырь. Было немного жутковато. В небе стояла полная луна. Мы разожгли костёр. “Роза мира“ жутко фосфоресцировала в темноте. Книги разгорались очень плохо (все были новые и почти нечитанные). На этом же костре я сожгла все свои  дипломы и удостоверения (народного целителя и экстрасенса).
В тот же вечер я отправила в ведро с мусором и свои рамки.

  Глава 9  Как я немного полетала

Стояла ранняя весна. 8 мая. Я поехала в Максимиху, чтобы помочь копать землю-матушку. С непривычки ныла спина, болели руки, я всё чаще останавливалась, чтобы передохнуть.
Истопили баню. Пришла мамина сестра – Зоя Ивановна. По субботам она приходила навещать бабусю и помочь ей вымыться в бане (одну её уже не отпускали). Мама ушла в магазин. И тут Зоя Ивановна выбежала ко мне в огород из дома вся в слезах. Она была всегда очень эмоциональна, поэтому я не очень этому удивилась. Она жаловалась на деда, говорила, что он обижает бабусю и предлагает ей поскорее отправляться на тот свет и не коптить небо.
Я знала вспыльчивый характер деда, знала Зою Ивановну. Но когда я увидела, что и баба Оля плачет, то поняла, что на этот раз дед зашёл слишком далеко. Да и момент он выбрал, когда мамы не было дома. Уж она-то умела поставить его на место.
Зоя Ивановна повела бабу Олю в баню, чтобы исполнить дочерний долг и самой поскорее уйти “из этого дома“. В бане  было ещё слишком жарко,  и обратно она тащила бабусю уже волоком. Тут пришла мама. Она  сгладила обстановку. Бабуся попросила чашку чая. Мама принесла ей чай. После чая её проводили  в туалет и она снова легла. Потом села. Ей сделалось “тошно“. Она сказала, что умирает, но ей никто не поверил. Баба Оля сидела в кресле, раскачивалась, махала руками,  и приговаривала:
- Ой, умираю, умираю...
Мама решила её немного пристыдить:
- Да, что ты, мама. Кто так умирает? В тебе ещё силы-то сколько! Ты вон как руками-то машешь! Нет, милая, так не умирают.
Тут баба Оля раздумала умирать и попросила ещё чайку. Но, когда мама подошла к ней с чашкой чая, то увидела, что её лицо странно повело влево. А потом она вдруг затихла. За мной в огород прибежала Зоя Ивановна.
Я пробовала найти пульс, но почувствовала, что рука холодна, в ней нет жизни. Послали за скорой. Я сидела возле умершей, держала её за руку. Не было ни страха, ни горечи. Тишина и покой, и ещё - тихая радость были во мне. Зоя Ивановна хотела было заголосить, но я шикнула на неё и обратилась к усопшей:
- Баба Оля, я знаю, ты ещё здесь и слышишь меня. Ты видишь и слышишь всё, что здесь происходит. Успокойся, всё будет хорошо. Ты увидишь людей, которые были тебе близки,  и которых ты знала при жизни. Тебя скоро встретит дедушка. А мы исполним всё, как ты наказывала. Оденем тебя, отпоём в Храме и похороним рядом с дедушкой (как ты просила).
Приехала скорая. Констатировали смерть. Мы с Зоей Ивановной отправились в Кориху (там у бабуси хранился “смертный узел“, т.к. мама не разрешала его приносить в дом, чтобы “бабуся не сидела на нём“).
Первым человеком, которого мы встретили, выйдя из дома, был священник – отец Алексей (настоятель Свято-Троицкого Кинешемского Собора). Он шёл с рыбалки. Мы тут же договорились отпеть бабу Олю в Храме. И нисколько не удивились, встретив священника в столь неурочный час. А стоило бы. То был знак, что не простой грешник умер. И пример того, как Господь печётся о своих детях.
Мы одели покойную (обмывать-то не надо было). Она лежала чистенькая, беленькая, как при жизни.
А мама поведала мне ещё об  одном  странном происшествии накануне её смерти:
- Я вошла зачем-то в комнату, а мама и спрашивает:
“ Катя, ты сейчас была здесь или нет?“
- Что ты, мама, я от утра в комнату не входила, лук в огороде сажала. Только-только закончила.
- А я и то смотрю, что не похоже на тебя. Женщина ко мне приходила. В платье тёмном, в тёмном платочке. Вот здесь, возле телевизора стояла, на меня поглядела и ушла. И ничего не сказала. Это Богородица ко мне приходила.
- Да, что ты, мама, приснилось тебе всё это. Право приснилось.
- Нет, Катенька. Уж я-то знаю, что говорю. Ты меня не путай.

Накануне и мне приснился сон, что мы хороним бабу Олю. Я видела её в гробу. Про свой сон я рассказала, и мы все посмеялись над ним, поскольку баба Оля здоровой была, ни на что не жаловалась. Мы думали, она до ста лет доживёт. И про мой сон забыли.
А ещё было происшествие накануне её смерти совсем уж странное. Ночевали мы в Максимихе. Я проснулась поутру от странного ощущения, что кто-то мне ногу щекочет. Одеяло с меня съехало. Я приподнялась, чтобы одеяло поправить. А по простыни бегает мышонок крошечный. Положим, мышей я не боюсь, но не в постели же их держать. Неприятно всё-таки. Стала я рукой махать, мышонка с кровати стряхивать. Тут муж проснулся. Решил, что я во сне руками машу. Стал меня на место укладывать, а я вырываюсь и руками по простыни и по одеялу машу. Он меня назад тянет. И все это молча. Тут я не выдержала и говорю ему:
- Что ты меня за руки-то держишь? Тут мышь в постели бегает!
- А я думал, ты спишь. Какая мышь? Откуда она здесь возьмётся? Полный дом кошек.
Но в подтверждение правдивости моих слов утром кошка поймала на кухне маленького мышонка, он туда по трубе отопления  из спальной выбежал.
Мы обсуждали это происшествие за завтраком. А баба Оля рассказала нам, как перед смертью деда Ивана (её мужа) к ней на базаре в карман пальто мышь залезла.
Странные мелочи. Но из них, из этих незаметных мелочей, как из маленьких стежков, складывается картина нашей жизни. Словно опытный вышивальщик стегает и стегает мелкой гладью большое полотно, кропотливо и внимательно, не пропуская ни одного стежка.
Встреча со смертью – это прикосновение к вечности, прикосновение к той Тишине, которая говорит с нами в сердце нашем:

  Слушай Голос тишины. Это сам Господь говорит с тобой в сердце твоём. Слагайте слова Его в сердце своём и храните их за семью печатями. Будь мудрым хранителем, но не скупыми. Живит так, словно каждый твой день последний и всегда спрашивайте себя:
- А что я оставлю после себя?
  Но не надейся оставить после себя богатства мира сего. Ибо наследники твои растратят богатства твоё  и скажут с сердце своём:
- Мало накопила.
  Оставь после себя плоды Духа. Только эти плоды обеспечат тебе признание и память добрую. Плоды Духа унаследуют дети Духа - мудрые хранители и садовники.
  А посему не ищи признания в суетном мире сём. Помни, что ты не от мира сего и мир ненавидит тебя. Ты - его  лакмусовая бумажка. Но ты - его соль, его стержень. Помните об этом и пребывайте в чистоте. Всё меньше и меньше чистых источников на земле. Всё больше и больше путников в пустыне обезвоженной и знойной, переполненной змеями ползучими. Но пересохли гортани их и обезумели они от жажды, и потеряли надежду найти источник. А потому - молча тащатся по пустыне мёртвой и никто из них уже не просит пить.

С  моими снами всегда происходит что-то непонятное, сплошные загадки. Однажды мы  были у Наташи (сестры), отмечали её день рождения. Сидели за столом. И я рассказала свой сон, который мне приснился накануне. А приснилось мне, что:
… иду я по дороге и вокруг много-много змей. Одна из змей больно укусила меня за ногу. Я упала. Но тут кто-то большой и сильный поднял меня на руки и понёс. Я поняла, что спасена.
Тогда все промолчали, и только один отец спросил меня:
- А в какую ногу укусила тебя змея?
Я ответила не раздумывая:
- В правую.
В этот же вечер отец сломал правую ногу.
 
Вечером 8 мая я уехала в Дьячево, чтобы сообщить мужу о смерти бабы Оли. Телефона у нас тогда ещё не было. Валера был очень расстроен, я бы даже сказала – потрясён. Мы все бабу Олю очень любили. Он вышел на балкон, закурил. Я не видела его лица, т.к. он стоял ко мне спиной.
После всех потрясений и тяжелой физической  работы,  я  чувствовала себя вымотанной и опустошенной. Я тоже вышла на балкон,  и встала позади мужа. Было уже темно. На небе высыпали звёзды. Я подняла кверху руки и сделала глубокий вдох так, как нас учили на курсах экстрасенсов набирать энергию.
И тут со мной стало происходить что-то странное. По телу пошла сначала легкая вибрация, потом сильнее и сильнее и меня начало поднимать. Я поднялась до верхнего перекрытия балкона и зависла.  И тут меня объял ужас от мысли, что я сейчас могу слегка податься вперёд и ... рухну вниз с третьего этажа.
И тут я завопила. Да, да, я просто завопила. Я тут же ощутила себя снова стоящей на полу и бросилась в комнату. Я плюхнулась на диван и вцепилась в него обеими руками. Муж вбежал следом за мной. Он смотрел на меня, как на ненормальную. Вид у меня действительно был “не того“ – волосы дыбом, глаза выпучены, зубы стучат от страха.
-  Ты что орёшь? Люди спят.
-  Я-й-я-й-я-й ( я почему-то ещё и заикалась). Я-а-а-а  по-по-по-по-ле-те-те-ла...
-  Куда ты поле-те-те-ла?
-  Иди, спи. Устала.
С тех пор я не провожу опыты с набором энергии и не занимаюсь больше аутотренингом, потому что и с ним у меня тоже получились неприятности. А казалось бы такая безобидная фраза:
« Я спокойна, я совершенно спокойна...»

У дьявола нет ничего своего. Он – обезьяна Бога. Он может только исказить, опорочить или выдать за своё. Сам же он ничего не может придумать.
  Поэтому важно различать дух, трезвиться. Проверять дух именем Иисуса Христа. Не искать чувственных ощущений, искать достойных  плодов.

Аутотренинг меня в своё время неплохо выручал. Я приходила домой “никакая“. Да ещё и Саша со своим немецким, и гора грязной посуды на кухне. Я бросала сумки и закрывалась одна в комнате минут на 10-20. Там я ложилась на кровать  и “становилась совершенно спокойной“. Руки, ноги становились тёплыми и я засыпала. Спала я от 10 до 15 минут, но чувствовала себя после этого очень бодрой. Если я “перебирала“, то уже вставала разбитой. И только однажды я нарушила правило и “свалилась“ прямо в комнате, где Саша делал уроки. Я просто отключилась и не успела предупредить его, чтобы он меня не тревожил.

... Я пробирался сквозь заросли бамбука. На мне был пояс из листьев пальмы и бусы, в руках я держал копье. Я был мальчиком из негритянского племени. Я знал, что где-то поблизости ходит  тигр. Я просто чувствовал это нутром. Сердце моё стучало так громко, что готово было разорвать мою грудь. Я раздвинул прибрежные заросли бамбука и увидел тигра, идущего прямо на меня. Мы смотрели друг другу  в глаза. Медлить было нельзя ни секунды. Я сжимал копьё. Тигр готовился к прыжку и я не должен был промахнуться...

Но в этот самый момент раздался Сашин голос:
- Мама, посмотри у меня вот в этом месте. Что-то не выходит. С ответом не сходится. Мам, ты меня слышишь?
“Я“ должна была вернуться назад, но для “него“ момент был столь критичным, что “он“ колебался. И тут чуть было не произошло нечто страшное. Я могла остаться “там“, я просто не успевала вернуться. Поняв это, я бросилась назад и в последний момент “протиснулась“, да, да я “залезла“ на место. Я понимаю, что это звучит нелепо. Но тогда мне было не до шуток. Возвращаясь в себя в спешке, я что-то внутри очень повредила. Так что потом у меня долго болели бедра и “вход“ на голове.
С тех пор я не занимаюсь аутотренингом. И никому не советую. Конечно, сейчас, годы спустя, я вспоминаю всё это, как глупые забавы. Но это не умаляет их опасности. Теперь перед сном я  читаю вечерние молитвы. А когда не спится – достаю Библию или Евангелие.

Опасно выходить  из себя…  Кто выходит из себя, тот забывает о доме своём, оставляя его без присмотра. И приходит враг рода человеческого и расхищает из дома дары бесценные, дары царские. И, вернувшись в себя, мы ощущаем пустоту и холодность, и видим, что всё разграблено. Всё, что собирали мы долгие годы труда и молитвы, пошло на съедение псам. Нельзя  выходить из себя. Нельзя терять самообладание. Дабы не стать марионеткой в чужих руках и  не танцевать под чужую дудку.

Только теперь я по-настоящему понимаю, сколько вреда могут принести знания. Знания можно принимать только от людей со светлой душой, которые читают в нашем сердце, как в  открытой книге. Лишь они могут видеть, полезны нам эти знания или нет.
Сколько я встречала высокообразованных самовлюбленных эгоистов, увлеченных глобальными идеями и бездушных. Знания могут увести нас от Бога. В “заветную комнату“ можно входить только через парадный вход, только торжественно, открыто и в праздничной одежде. Нельзя приходить туда вором, ночью. Просто можешь свернуть себе шею. Как важно идти по жизни легко и уверенно, не таскать за собой груз обид и страхов, верить людям и любить их, сопереживать чужой боли, жить с открытым сердцем:

Можно ползать, можно тихо жить,
Можно и скучать и увлекаться,
Или просто ближнему служить,
О себе забыв. И подниматься,
Наполняя душу чистотой,
Нежной материнскою заботой.
Возрождая сердце добротой,
Кротостью, любовью и работой.
Подниматься ввысь. И нет конца,
Нет предела таинству познаний.
Так трудись, душа, не смей черстветь,
Камень-сердце брось в огонь страданий.
Умирая, заново родись.
Плачь, душа, распахнутая в клочья.
И пшеничным полем обернись,
Возродись, душа, в колосьях прочных.

Кто-то спросит, а как это “возрождать сердце добротой“? А очень просто. Вот, вам сейчас скучно и вы чувствуете, что несчастны. Вы прямо упиваетесь этим чувством. Но посмотрите вокруг. Найдите действительно несчастного человека, которому нужна помощь и устыдитесь себя. Осознайте, что ваши проблемы – ничто по сравнению с той бедой, которая обрушилась на этого страдальца. Вы живы, здоровы, у вас целы руки и ноги. Так что - идите и помните о тех, кто прикован к постели, кто голодает, кто одинок. А если вы ничего не хотите видеть вокруг себя, мне жаль вас... У вас холодное сердце и оно слепо.
Как это ни прискорбно, но среди нас есть люди, не знающие,  что у сердца есть глаза.  И столько с ним хлопот, с этим сердцем.  То оно заноет, то защемит, то выпрыгивает, то в пятки уходит. Так и жди, что непременно что-нибудь выкинет. И самое удивительное, что не доверяет оно нашим глазам. Какое-то оно недоверчивое, и всё норовит во всём разобраться самостоятельно. Прямо автономная система какая-то. Уж и так ему логически доказываешь, и этак аргументируешь, и факты приводишь, и доводы веские. А оно – свою политику ведёт и ещё моду взяло говорить:
- У меня тоже глаза есть, я тоже вижу и всё понимаю.
И что вы думаете? Решила я проверить, что это за глаза у сердца. Говорю:
-  Давай, я своими глазами смотреть не буду, а буду твоими.
Вот тут-то всё и началось. Кончился мой покой. Иду -  вижу девочка плачет – мальчишки обидели. Встала, уговорила её, мальчишек отругала. Дальше иду – кошка бродячая – худая, больная, голодная, мяукает – плачет. А у подъезда другие мальчишки в дурачка камни бросают. С третьего этажа из окна посуда полетела, ругань слышится, дети плачут. И столько всего я ещё увидела...
А кто-то ещё не верит, что  у сердца есть глаза.

  Глава 10  Моя первая молитва

В то время, как я искала смысл жизни и определяла свою миссию, заболел Саша. Он тогда учился в 8 классе. Заболел сразу и сильно. Саша съел мед, предназначенный для меня, а ночью покрылся красной чешуёй. Я впервые видела такое чудо. Это была настоящая чешуя, как у крокодила. Потом у него начались опоясывающие боли в животе, заболел желудок, началась рвота.
Обследование показало язву луковицы двенадцатипёрстной кишки. Боли были такими сильными, что он стонал и плакал. Мы достали самых дорогих лекарств. Мы переделали все возможные уколы, выпили кучу таблеток. Строжайше соблюдали диету. Но результаты оставались самыми плачевными. Лечение не помогало. Ребёнок таял на глазах.
Вместо рубцевания одной, у него открылась вторая язва. Мы даже не могли снять боли. Я разбивала ампулу новокаина и давала ему выпить. Но и этого хватало на 10-15 минут.
И вот, тогда-то я и упала на колени перед иконой Иверской Божьей Матери, которая до этого висела у меня больше  в качестве картины.
Я не “слёзно молилась“, я – выла, я – вопила на небо. Я умоляла Пресвятую Богородицу помочь моему мальчику. И, пока я стояла на коленях перед иконой, ребёнок спокойно спал. Но, стоило мне уйти на кухню, или приняться за другие домашние дела, как Саша снова начинал стонать, т.к. боли усиливались.

  Мы говорим: "Почему Бог попускает то-то и то-то? И почему Он спокойно смотрит, как погибают люди и творится беззаконие?"
  А не забыли ли мы, что когда Бог создавал человека, то сотворил его по образу и подобию Своему. И дал ему полную свободу выбора. А посему,  без воли человека,  Он ничего не делает и делать не станет. Ведь Он отвечает за каждое Своё Слово и обещание. Он не способен творить насилие, Он не является незваным. Его нет для тех, для кого Его нет.
  Это просто, как вызов службы спасения. Если мы не сообщим, что нам нужна помощь, мы её не получим.
  Два человека катились в пропасть. Один из них закричал:
- Погибаю!
  И ему бросили веревку. Другой был упрям и всё твердил:
- Со мною ничего не происходит. Всё под контролем. Я могу в любое время ухватиться за что-нибудь и остановить своё падение. Мне не нужна помощь. Я справлюсь сам, не глупее других.
  И он погибает.
  Мы удивляемся, почему в человеке столько контрастов. Человек, которого мы уважали, вдруг совершает предательство.
  Все дело в том, что человек должен пить только из одного источника. Из источника, который в его сердце и питает его благодатными соками. Люди, по неверию своему, ищут внешние источники. И получается, как в сказке о сестрице Алёнушке и братце Иванушке:
- Не пей из копытца, козлёночком станешь.
  Как уберечь наших ближних, чтобы они не стали козлёночками, ослёночками и телёночками. Почему они ищут внешний источник?  Почему не хотят пить из своего источника? А всё дело в том, что их источник замутнён. Его нужно, прежде всего, возлюбить и очистить. А ещё -  укрыть от чужих глаз. И просить Бога наполнить источник, дать ему силу. Источник питается только по вере. Вера - это канал, по которому наполняется наш источник. Без веры наш источник пересыхает,  и мы, в жажде,  идём и ищем копытце. А т.к. из чужого источника  жажду утолить невозможно, то часто бывает так, что человек, как безумный, бегает от одного копытца к другому, от одной грязной лужи к другой…

И вот,  тогда я словно очнулась. Я – великая грешница! Я – детоубийца! Я предала тебя, Господи, я пошла на службу к сатане. Накажи, Господи, меня! Покарай меня! Но пощади моё дитя! И тогда я перед иконой Богородицы дала обет, что, если забеременею, то буду рожать, что бы ни говорили мне врачи.
С того памятного дня я стала постоянно носить крестик и начала ходить в Церковь. Правильнее сказать “заходить“.
Я надела крестик на Сашу,  и стало происходить чудо. Лекарства начали помогать, болезнь отступала, хотя и медленно. Я добилась разрешения учиться Саше на дому в связи с болезнью. И мы не отстали. Мы даже улучшили свои знания по математике и по химии (с помощью тётки). Мы сдали все контрольные и были переведены в 9 класс.
А баба Катя завела коз. С тех пор Саша каждые летние каникулы  принимал в Максимихе санаторно-курортное лечение – солнце, воздух, вода и козье молоко.
Козье молоко действительно обладает удивительными целебными свойствами. Я на себе это испытала, у меня тоже часто болел раньше желудок.
Вы видели, как ест траву корова? Встала... и пошла, пошла, как газонокосилка. А коза? О, это совсем другое дело. Она бегает и скусывает только вершинки цветов, отдельные листочки. И обязательно предварительно всё тщательно обнюхает. Поест лебеды, полыни, одуванчика, аптечной ромашки, пижмы, лопуха... А если что не понравится — фыркнет,  и — прочь.
У наших коз молоко густое, сладкое, как сливки. После козьего молока,  коровье кажется белёной водичкой. Я и косить научилась. У меня теперь плечи, как у заправского косца. Потом Саша освоил эту науку.

  Глава 11  Чувственность, душевность, духовность...

Сказать, что в Решме мне было легко работать, не могу. Было всякое. И учиться всему мне приходилось заново. К стыду своему, я не смыслила ничего ни в юриспруденции, ни в землеустройстве, ни в градостроительстве. Я изучала нотариальные дела, службу ЗАГСа, вела личный приём, училась составлять служебные записки. Здесь произошла моя первая встреча с игуменом Евмением  (тогда ещё иеромонахом).
В то время в Решемском приходе священники не держались. Сменилось их около шести. И с каждым случалась какая-нибудь история.
Но вот,  приехал из Киева новый батюшка - монах, принял приход. Он всегда был очень деликатен, не навязывал своих убеждений. Прошли годы, пока я не прониклась доверием к этому человеку, и начала ходить в Решемский Никольский храм.
  Постепенно  моё поэтическое творчество встало на новый путь. Я делала попытки вырваться из плена чувственности и душевности. Иногда это у меня получалось.
В то время я уже печаталась в местных газетах, записывалась на радио. В издательстве «Свет православия» вышли в свет две моих  книги.
Начался новый период в моей жизни – период покаяния и рождения нового человека. Я училась слушать Бога, слышать Его, доверять Ему. Осознавая своё ничтожество, иметь дерзновение – разговаривать с Ним.

Не сразу и не вдруг умирал во мне старый и родился новый человек. Шла великая битва  с малодушием, с неверием, с прошлым. Эта битва велась и ведется с переменным успехом. И когда враг одолевал, я взывала к Господу.

С трудом шепчу слова молитвы.
То в сердце смута, то опять
В молитве к Богу прикасаюсь
И ощущаю благодать.
Чуть поднимусь и снова в бездну,
И снова вечной ночи страх.
Душевной боли безысходность
И всех надежд жестокий крах.
Опять в сетях, опять в ловушке.
Смертельной боли нет конца.
Прошу:
  – Люби меня потише.
Молю пощады у Творца.
Но вновь в смирении склоняюсь.
Будь воля мудрого Отца.
Я пью до дна из полной чаши
Свои страданья до конца.

О, я вспоминаю мои первые бессонные ночи, проведенные в молитве. Это были прекрасные ночи! Я плакала и молилась, я засыпала прямо на полу, забывая о пространстве и времени. Чувство отвращения к себе сменялось чувством покаяния и надежды на милость Господа:

На краю у пропасти зловещей
Я смотрела в чёрные врата.
И оттуда, протягая клещи,
Бездна на меня смотрела та.
Потянуло холодом с ущелья.
И когда отпрянула назад,
Я молила Бога о прощенье,
Что одной ногой ступила в ад.

Всё, что происходило со мной в это время, было исполнено глубочайшего смысла. Каждая фраза, каждый порыв ветра, каждый луч солнца – всё было  для меня чудом. Сам Господь осторожно и терпеливо вёл меня к Истине. Внутри меня велась сложная и удивительная работа:

Что-то во мне происходит.
Внутрь не могу заглянуть.
Кто-то ломает и строит
Заново всю мою суть.
Полнится сердце истомой,
Словно набухший бутон.
Я себя слышу – “готовой“.
Я себя вижу – “другой“
 
Помню своё первое причастие – в день Святой Троицы... Необъяснимое ощущение счастья и любви. Я любила всех, я готова была просто целовать каждого встречного. Я летала, летала...

Мы часто думаем о том, как важно для нас, чтобы Господь, был на нашей стороне. Но вдруг совершенно ясно осознаём, что это вовсе не нужно. Т.е. нужно совсем другое. Нужно, чтобы мы были на стороне Господа. И тогда исчезнут проблемы, как отмели и рифы на пути корабля. Ибо мы будем плыть по Божьему фарватеру. Мы будем плыть по благословенному руслу, среди родных берегов, подгоняемые попутным ветром Божьего дыхания. Только, если мы целиком и полностью будем на  стороне Господа, только, когда полностью доверимся и предадимся Святой воле Его; только тогда мы сможем стать сильными и свободными, сможем ясно видеть цели и задачи, научимся побеждать и прощать себя и других. Но,  при этом,  мы, ни на минуту не должны забывать о своём ничтожестве. Ибо стоит нам хотя бы на минуту выйти из-под Божьей защиты, из  Света Творца, как нас снова настигнет падение и разочарование. И мир, наш греховный мир, с его страстями и страхами, бросится терзать нашу плоть, рвать нас на части.
Поэтому-то я и не хочу больше повторять себе: «я умная, талантливая, энергичная и здоровая, я всё могу, я притягиваю успех…»
Но я стану теперь говорить:
- Я хочу быть только с Тобой, Господь. Я хочу целиком и полностью быть на Твоей стороне. Я хочу смотреть на мир Твоими глазами.  Я хочу любить мир Твоею любовью. Я хочу верить в человека так, как веришь в него Ты, Господь.
Только с Тобой я смело смотрю в завтрашний день. Меня укрывает Твоя Любовь, вдохновляет Твоя Вера, согревает Твой Свет. С Тобою я не знаю усталости, ясно мыслю, многое  успеваю сделать, чувствую себя сильной и здоровой. Моё служение – примирение, моя защита – вера,  моё оружие – любовь, моя сила – Слово Божье. Без Тебя, Господь, я – ничто, я – ничтожество, я – прах, пустота. Но, входя в Свет Твой, я вхожу и в Славу Твою. Ибо Ты, Господь, являешь Славу  Свою на самых ничтожных, самых немощных.
Но,  Твои пути – не наши пути, Твоя Слава – не наша слава. У Тебя Свой суд, Своя амнистия. И я понимаю, что мы никогда не сможем взглянуть на мир Твоими глазами, ибо никто из смертных не может нести Твой крест.

В это время я  читала духовную литературу, учила молитвы. У меня было так много вопросов. И я ловила всякое слово, исполненное Света.
Слово, слово... Магическая сила, тысячелетний опыт прежних поколений заложен в слове. Что несёт слово? Добро, зло, вражду, любовь? Что может слово? Исцелить, вселить надежду, окрылить... или убить, искалечить, привести к вражде, к войне...  Слово – враг, слово – злодей, слово – вор. Многоликое и многогранное слово. И сами мы не ведаем, какое великое оружие дал нам в руки Творец наш.

  Глава 12  Рождение нового человека 

Однажды,  я зашла в книжный магазин, чтобы купить там отрывной календарь. Я почему-то прошла в зал художественной литературы  и в растерянности обводила взглядом прилавки и витрины с книгами. Полки пестрели боевиками, детективами, модными романами. Обложки дорогих книг были красочно оформлены, с них смотрели обнаженные красавицы, убийцы и истекающие кровью жертвы. В зале было мало посетителей. Я обратилась к пожилой женщине в униформе, стоящей за прилавком:
- Скажите, где можно купить календарь?
Но она не обратила на мои слова никакого внимания. Посмотрела сквозь меня и отошла к полке с секретами русской кухни, начала задумчиво перебирать книги. Я, немного шокированная, вышла на середину зала, чтобы решить, куда мне направить свои стопы дальше. И вдруг в голове моей сделалась абсолютная тишина, что-то щёлкнуло, и на меня обрушились сотни голосов. Как будто сотни телевизоров включились одновременно, но по каждому шёл свой фильм. Среди всеобщего хаоса слышались стоны, возгласы, крики, стрельба, скрежет зубов, звук сирены. Всё это было так отвратительно и невыносимо, что я, зажав уши, бросилась прочь из магазина.
На улице я перевела дух и немного пришла в себя. Я ничему не удивилась, только подумала тогда:
- Бедные женщины, как они здесь работают?
Календарь я всё-таки купила, но не в  этот день и не в этом месте.

Жизнь продолжалась. Встречи, события, мелочи, из которых слагался новый духовный опыт, новое видение мира, новое понимание своей цели. Я училась видеть важное, слышать голос совести, находить крупицы золота в горах пустой породы и ещё  – нести свой крест.

Не должно мне  судить слабых, не моё это дело. Суд – дело Божье. Один Господь – Судия праведный. Лучше подумаю о своих грехах. Если захочу померяться с обидчиком  грехами и прегрешениями, взять чистый лист и записать на нём мои  грехи пред ним и его предо мною, то подумаю прежде, а если на том месте выступят все грехи мои тайные? Что скажу тогда? По милости ко мне  скрыл Господь грехи мои от людей. Что скажу, если откроет Господь пред людьми все тайные грехи мои? Захочу  ли хвалиться ещё перед кем малостью грехов? Да и чем хвалиться мне?
Ибо Господь обличает меня:
- Иди, и померяйся грехами со Святыми Моими и устыдись. Душа твоя черна пред их святостью. Но кто без греха?
Господь  принял нас на служение. И  забыл (простил) грехи наши. И мы не будем поминать грехов ближних наших. Вспомним, сколько нам прощено. Не станем взыскивать чужих долгов. Как бы наши долги не взыскали. Чем будем платить? Возьмут ли  за долги наши слёзы?
Не судите, да не судимы будете…
Вот и я, обличая других, вспомню о том, сколько я  причинила другим боли и страданий, какой след оставила на земле. Что я сделала с той белой одеждой, которую Бог дал мне при крещении?
А посему –  буду сидеть смирно в доме своём и молитвой ограждать себя от нападок дьявола. Господь дал  нам мощное оружие – слово Божье, оно сильнее, чем наши слезы и махания руками. Духовное не исправишь телесным.

Именно тогда я поняла, что первый крест – самый лёгкий, дан  Богом,  и нести его помогает сам Господь. Уйдя от креста, обретёшь другой – более тяжкий.  И, если даже ваш муж или жена нестерпимы, продолжайте жить с ними, чтобы лечить их душу. Иначе зло, вырвавшись наружу, пойдет гулять по белу свету, заражая других. Нужно пройти все коридоры, чтобы попасть в нужную комнату. Иначе придётся несколько раз возвращаться к одной и той же двери.  Так важно при этом благодарить за всё Бога: за людей, которых Он нам дал, за радости, за скорби, за болезни, за мудрость и простоту, за взлеты и падения.
За всё спасибо Тебе, Господь! За то, что Ты научил нас творить добрые дела! За то, что Ты вытащил нас из нашего собственного “дерьма“ и никогда не вспоминаешь об этом! Спасибо Тебе, Господь!

  В любви должно творить дела свои. Любовью познаем истину и цену вещей. Любовь - наше увеличительное стекло, наш микроскоп исследователя. Через любовь найдём семена и споры добрые и создадим для них почву благодатную. Через любовь взрастим семена и споры добрые и получим плоды многие. Но будем помнить, что для каждого плода своё время, свои сроки. Есть плоды, которых ещё никто из людей не вкушал.
Призовём  Господа в свой сад. Ибо только Господь подберёт лучшие привои, лучшие культуры (из тех, что уже принесли многие плоды) для прививок.
  Но Господь не сам ходит по саду нашему. Мы ведём Его и просим:
- Господи, привей мне этот дичок. Ибо он крепок и силён и я хочу получить от него большие плоды и хочу напитать ими  страждущих.
  
Был поздний вечер, почти ночь. Мы выехали на окраину города. Падал снег. Фары высвечивали дорогу и часть обочины. Вышли на трассу. Тёмной стеной вдоль дороги стоял лес. Падающий снег завораживал. Веки устало слипались. Далеко позади нас  остался город.
Вдруг мне показалось, что справа от дороги промелькнуло что-то. Какая-то тень. Меня охватило непонятное волнение. Я попросила мужа остановить машину и сдать назад.
- Что это было? - спросил он.
- Мужчина с ребёнком.
- Откуда в лесу мужчина с ребёнком и почему они идут в обратную сторону от города по трассе и ночью?
- Сейчас выясним.
Я открыла дверцу машины и крикнула:
- Куда вы идете?
И услышала невнятное:
- Домой.
Мужчина был пьян. Девочка лет шести очень устала и плакала:
- Папа, я хочу домой. Мне холодно.
- Откуда вы идете?
- Из гостей. Мы все идём и идём, а огней всё не видать и не видать.
– Но вы  идёте в обратную сторону от города. Садитесь в машину. Девочка совсем замёрзла.
Мы усадили мужчину с девочкой в машину, развернулись и поехали назад. По дороге с трудом выяснили, где они живут. Девочка начала дремать.
- Это ваш дом?
- Да, этот.
Мужчина немного протрезвел. До него наконец-то дошло, что он с дочкой мог замёрзнуть ночью в лесу. Он виновато глядел на нас и всё повторял:
- Бес попутал. Вот бес попутал. Спасибо вам. Дай вам Бог здоровья.
Я предложила:
-Может вас проводить?
- Нет, мы уж теперь сами. Спасибо вам, вот добрые люди.
- А ты завтра сходи в Церковь, свечку поставь, что Господь нас послал. Сейчас ночью на трассе машины редкость.
Мы ехали домой... На душе было удивительно тихо и легко. Я сказала мужу:
- А знаешь, тебе за это Господь многое простит.
Падал снег... Веки устало смыкались. А мне всё чудилось, что в снегу, на обочине дороги, лежит мужчина, а рядом сидит девочка и плачет:
- Папа, вставай, пойдём домой… Я  устала, мне холодно, я спать хочу. Папа, вставай!
Я вытерла набежавшие слёзы и посмотрела на мужа. Он улыбался...

Лишь на миг озаряет нас истина.
Но напрасно стремимся понять.
Нам объять это просто немыслимо,
Как руками весь мир не объять.
Океан чайной ложкой не вычерпать.
Не найти для всего имена.
Полюбить это можно и выстрадать,
И поверить во все времена.
Удивителен Свет Озарения.
Научитесь его принимать.
И тогда на пути откровения
Не придется дорогу искать.

К каждому из нас приходят моменты истины. Это случается независимо от нашего сознания, и так ярко и ослепительно, словно вспышка, или падающая звезда. Откровения, которые посещают нас, так неоспоримы, так чисты, что кажутся в тот момент само собой разумеющимися. Но проходит время, и истина уплывает, некая ниточка ускользает из рук. Слишком замутнён наш сосуд,  и ничто чистое в нём не хранится. Я пыталась записывать то, что “слышала“ в эти моменты.

Выходя в дальнюю дорогу,  нужно взять с собой самое важное, самое необходимое:  веру, надежду, любовь,  силу, отвагу, решимость, терпение, трудолюбие и дерзновение. Всё это, отправляясь в дальний путь, важно сложить  в сердце своём. Ибо там и только там хранится самое  ценное, в сердце хранятся все сокровища наши.
  Многозаботливое же сердце быстро изнашивается и болит. Нельзя хранить  в сердце мелкого и суетного, чтобы ежеминутно не хлопать дверцами сердца. Чтобы не раздёргать его раньше времени. Важно хранить в сердце дары достойные.

Но, перечитав потом свои записки, я понимала, что это – детский лепет и я упустила самое главное. Сложно неземное перевести на наш бытовой язык, поместить  в трехмерном пространстве. Мы слишком косноязычны, чтобы передать всю гамму оттенков чувств, которые мы испытываем, общаясь с истиной. Кто испытал “это“, поймёт меня.

Чтобы усвоить пищу телесную, нужно переварить её в желудке (смочив слюной, а затем растворить желудочным соком). Чтобы усвоить пищу духовную, нужно переварить её в сердце своём, для этого растворив верою.
Без растворения верою, любая мудрость и истина не может войти в сердце.

Евреям 4(1-2): «Посему будем опасаться, что бы, когда ещё остаётся обетование войти в покой Его, не  оказался кто из вас опоздавшим. Ибо и нам оно возвещено, как и тем, но не принесло им пользы слово слышанное, не растворенное верою слышавших».

Впервые “это“ пришло ко мне через грязную посуду. Как это ни нелепо звучит, но всё так именно и было. Многие женщины поймут меня, ведь большинство из них оказывались в аналогичных ситуациях:

Женщины выматываются на работе, потом обегают магазины в поисках дешёвого и калорийного ужина для всей семьи и, выжатые, как лимон, с полными сумками и больной головой,  возвращаются домой. Но на пороге их уже ждут домочадцы со своими проблемами. Кто-то кого-то не слушается и не уважает, у кого-то не решается задачка, двойка по иностранному языку. И всё это обрушивается на вас,  не давая вам опомниться. Но вы, как опытный вратарь, отбиваете все мячи. На ходу примиряете враждующие стороны; раздеваясь, заглядываете в тетрадь и указываете на ошибку, успокаиваете, утешаете и проходите на кухню с сумками. И... Это уже выше ваших сил! Видите гору грязной посуды. Разумеется,  это переполняет чашу вашего терпения. Вы бросаете обвинения домочадцам, но основной гнев падает на посуду. Вы начинаете мыть её, но с такой ненавистью, будто это она – немытая посуда, является причиной всех ваших бед и неудач. В этот момент вы так несчастны и больны, ваши нервы так напряжены, что достаточно искры, чтобы вы взорвались, как бочка с порохом, и разнесли всё вокруг. Домашние слышат, как вы гремите посудой и не суются на кухню. В этом же состоянии вы начинаете готовить ужин. Но, разумеется, что с таким настроением здоровую пищу не приготовишь. Что же ест ваша семья за ужином? Вашу злобу, усталость, обиду, раздражение. В результате за столом все переругались, ужин остался не съеден. А утром все жаловались на боль в желудке и бессонную ночь.
Я стала задумываться, почему грязная посуда доводит меня до такой степени, что я теряю контроль над собой. Неужели грязная посуда имеет надо мною такую власть? Ну, конечно, нет. Да и разве она виновата, что валяется такая грязная и никому не нужная? А что, если пожалеть её? Ведь ей так плохо. Её никто не любит.
В следующий раз я, сделав над собой усилие и смирив свой гнев, подошла к мойке, открыла кран. Взяла в руки чашку и начала мыть, приговаривая:
- Миленькая ты моя, хорошая моя, дай-ка я тебя умою и внутри, и снаружи и вытру, и уберу. Никто-то тебя не любит, крошечку.
Так я перемяла всю посуду, убрала на место. Я поняла, что успокоилась.
На следующий день я мыло посуду уже с удовольствием. Через три дня с неким удовлетворением. А через неделю – случилось чудо. Я подошла к мойке, протянула руки к посуде и... замерла на месте. Я сейчас не могу описать того, что испытала в тот миг. Это было одновременно и блаженство, и покой, и душевный комфорт (выражаясь современным языком), и радость. На меня исходила любовь. И такая любовь, что я едва могла её вместить. Я задумалась. Неужели грязная посуда испытывает ко мне чувство благодарности? Ну, конечно, нет. Так что же  «Это»?
Я стала задумываться, следить за собой. Старалась не раздражаться, не повышать голос, делать всё с любовью. И со мною стали происходить удивительные вещи. Я перестала “выматываться“. Моё настроение стало ровным. В минуты покоя меня стало посещать удивительное ощущение, что меня Кто-то любит. При чём, этот “Кто-то“ был так велик; он любил меня всю, со всеми моими странностями и недостатками, слабую и беспомощную, одинокую и несчастную. И “Он“ был не физического плана. Так Кто же это? Я искала ответ в себе. И он пришел изнутри сознания, из глубины моего “я“, и все же извне.
Это – Бог.
И когда я узнала ответ, то поняла, что знала его всегда. С нами так бывает часто. Мы ищем ответ, а потом оказывается, что знали его всегда, ещё с детства. Знали, но забыли. И ещё я узнала, что Бог есть Любовь. И вся моя дальнейшая жизнь наполнилась иным смыслом. Началась работа над собой. А всё началось с грязной посуды.

  Глава 13  Знаки путеводные

Сейчас мне очень трудно сказать, что явилось для меня нулевой точкой отсчета, с чего началось переосмысление себя, новое видение мира. Что было главным, а что второстепенным? Но именно из малого рождалось большое, из крошечных фрагментов складывалась удивительная картина нового мира – восхитительного и почти нереального. Мира, исполненного любви и света, манящего и многообещающего. Да, я знала, что в этом новом мире есть боль и страдание, но и они “там“ прекрасны. Мне это сложно объяснить, я просто знаю это. Это необъяснимо с точки зрения человеческой, но это так просто... Так же просто испытывать счастье, когда тебя поносят грязными словами, и летать, летать..., когда вокруг столько тараканов.
С детства я мечтаю научиться летать. Я верю, что когда-нибудь я встану на высоком берегу реки, оттолкнусь от земли и полечу над водой высоко-высоко, как птица. И белые чайки полетят со мною рядом. И будут кричать, кричать... Только бы сердце не выскочило из груди от восторга.
Странно... Говоря сейчас о белых чайках, я вспомнила один свой сон. Тогда к 70-летию Кинешемского района был выпущен в издательстве “Ивановская газета“ поэтический сборник –  “Сквозь тучи солнце“. В него вошли стихи моей подруги – Ангелины Касаткиной и мои стихи. Книга была прекрасно иллюстрирована и очень профессионально оформлена. Но в неё вошли только ранняя лирика, а более зрелые (духовные стихи) – увы, были отвергнуты. Я тогда очень переживала из-за этого и даже плакала.
И вот, снится мне сон. Сон очень яркий, цветной:

Иду я по берегу моря. Солнце светит ярко-ярко. Небо голубое-голубое. А море – синее и бескрайнее. И вдруг, летит через море ко мне стая белых голубок. Пролетела и скрылась. И снова небо чистое, голубое-голубое, ни облачка. И тут уже летят белые чайки, много больших и сильных белых чаек, много-много... Долго они летят. Но вот и они перелетели через море и скрылись. И вновь небо чистое, голубое-голубое. И я иду босиком по песчаному берегу. Иду и радуюсь от того, что это – мои голубки и мои чайки.
Я рассказала этот сон тогда своей духовной сестре – Нине. И вот как она растолковала мне этот сон:
- Не переживай. Голубки – это твои стихи. И они вошли в первый сборник, в который не попали духовные стихи. Так должно быть. Ведь чайки не летают с голубками. Скоро выйдет твоя вторая книга, куда и войдут остальные стихи.
Я успокоилась и поверила Нине. Эта удивительная простая женщина не переставала поражать меня своей  добротой и открытостью, жертвенным служением людям и готовностью идти за Христом. (Она уже преклонного возраста, но мы прекрасно понимаем друг друга, не смотря на то, что Нина пользуется слуховым аппаратом.)
Предсказания Нины исполнились через неделю. В издательстве “Свет Православия“ вышел сборник моих ”чаек“ –“У меня есть душа, голубая от слез“. И знаете, что написал в предисловии главный редактор:
- Душа, голубая от слез, распростирает свои крылья, взлетает над суетой повседневности, устремляется в горняя, но не столько ради наслаждения гармонией словесного полета, сколько для того, чтобы там, в вышине, вознести молитву о самозамкнувшемся, земном.

  Человек, получивший великие дары от Господа, уже не может спать спокойно. Ибо должен бодрствовать и охранять дары царские. Поскольку дьявол завидует человеку, получившему дары, и желает похитить их.
  Помни, ПОЛУЧИВШИЙ ДАРЫ, что придёт Господь и спросит:
- Где дары Мои? Где многие плоды от даров Моих?
  И не получится ли так, что Господь поступит с тобой, как поступил с бесплодной смоковницей. 

Удивительные вещи происходят с нами, если мы идем по пути, указанному Господом. О, как Господь любит нас, как хранит, как утешает! Ни одна мать не способна так любить дитя своё.
Нина  и сейчас живет в Кинешме, рядом с родителями моего мужа. Поэтому я не теряю её из виду. Детей у неё нет. Муж (Борис) часто болеет. Он занятный такой, всегда конфеты в кармане носит. Вот что он мне однажды рассказал:
- Пил я раньше, шибко пил. Молодой был, здоровье позволяло. Умер у меня брат – Николай. Ну, поминки справили, Нинуха на работу в фабрику ушла на ночь. А я один, выходит, остался. И похмелиться нечем. Всё – подчистую, насухо... Всё обошел – чисто. Тут, слышу, стучат. Я открыл. Входит Николай – покойничек. Я оробел, но виду не кажу.
- Здравствуй, - говорит, - брат. Как дела?
- А что дела? - говорю - Садись к столу, гостем будешь. Только вот выпить ничего нет. Угостить, выходит, нечем.
А он мне:
- Не беда. Сейчас я тебе укажу, куда Нинуха бутылку спрятала. Полезай под печку – там она лежит.
Я – под печку. Так и есть! Не обманул, Колюха!
Я ставлю бутылку на стол. Закуску, какая есть, стаканы. Водку разлил и по привычке:
- Ну, дай Бог не последнюю! И перекрестился.
В привычке это у меня, вишь, было Бога-то поминать за хорошее дело.
И тут, как шарахнет меня, словно током. Окошки все враз отворились, двери захлопали, ветер по всему дому загулял и темно сразу сделалось. Я был, да нет – из дому. И про водку забыл. Без Нинухи так в дом и не пошёл, до утра на лавке просидел.
Понял я тогда, что за Николай ко мне в тот вечер приходил. Я тогда Нинуху и за церковь ругать отстал – пусть себе ходит.
А то, по за то лето, встал я раненько, чтоб воды с колонки на полив накачать. Шланги в бочку опустил, да присел на лавочку. Солнце встаёт. Облачка этак – розовые, красивые. И думаю я этак про себя:
- Вот бы мне Господа узреть, каков он из себя.
И вот вижу – идет Господь по облачку в белом платье. Волосы по плечам, одной рукой в сторону указывает, а в другой свиток держит. Я потом Его на одной иконе вокурат таким видел.
А я всё Нинухе-то не верил, что Бог-то есть. Она в церковь всё бегает, а мне обидно. Но тут мне сон один был. Отец мне наснился. И плохо этак. Схватил будто он меня за грудки и кричит:
- Ты пошто меня навещать не ходишь? Никто не ходит! Одна Нинуха ходит.
А я ему в ответ:
- Да как не хожу? Я и могилку оправил нынче и надгробницу. Нинуха на кладбище-то разу не бывала.
И понял я, что Нинуха к нему в церковь ходит (записочки подаёт).
Вот что мне Борис рассказал. Уж,  что правда, что вымысел, не мне знать.

А в силе церковных записочек я сама однажды убедилась. С виду – бумажки простые, ан нет...
Болела я  тогда, сильно болела. Но в церковь пошла. Встала в сторонке, стою. И плохо так, душно, воздуха не хватает, в глазах темно, аж плывет все. Тут отец Георгий в Алтаре записочки читать начал о здравии. А я свою-то не подала – опоздала. Но стою, слушаю, за других молюсь.
Тут начало со мной происходить что-то невозможное. Будто кислородную подушку мне кто дал. Вдохнула я раз, другой и раздышалась, и в глазах ясно стало, и кровь кислород понесла по всем клеточкам. Встала я ровней, плечи расправила, нос задышал (до того заложенный) и в голове шум исчез. И такое ощущение, что внутрь головы тоже кислород поступает. И легко этак сразу стало и радостно, как в детстве. Но я все-таки с недоверием к себе еще какое-то время поприслушивалась. Нет, все хорошо, везде все “пробило“.  Как же так? Записку я не подавала, а мне стало легче. Не иначе кто-то за меня записку подал. И стала я искать в Храме знакомых, и нашла. А после службы подошла тихонько и спросила – не подавали ли за меня о здравии. И в ответ услышала:
— Подавали и усердно молились.
Вот вам и записочки, вот и бумажки простые. Да... , в Храме один молится за всех, а все за одного.
  Глава 14  Прощеное воскресенье

Мне было лет десять, когда я в огороде нашла в земле маленькую иконку “Троицы“ (это был элемент складня). Убиралась иконка на моей ладони, была она медного литья и очень потертая. С тех пор я с нею не расстаюсь. Просверлила дырочки и надеваю эту иконку в трудные моменты. Повседневно носить – тяжело. С этой иконкой я и в институте училась. Жаль, молиться тогда не умела (или не хотела).
Есть у меня еще одна памятная вещица – крохотное Евангелие. Ну, это Евангелие меня вообще на крыльях носит, я с ним даже Олю рожала. А рожала я 25 февраля 1996 года в Прощеное воскресенье, в Масленицу, на Иверскую Божью Матерь.
В тот день у меня было много посетителей. Приносили фрукты, беспокоились. А я только улыбалась и говорила, что еще не время.
В больницу я легла загодя. Мало ли что – ехать из района. Притом мои первые роды 15 лет назад были кошмаром, меня предупреждали, что с моим тазом лучше не рисковать. Да и возраст – 38 лет.
И все-таки я решилась. Я помнила свой обет, данный перед иконой Иверской Божьей Матери.
Как - то попала я на Вознесенье на праздничное Богослужение в Кинешемский Собор. Служба уже шла. Я встала против Алтаря. Тихая радость касалась моего сердца. И я обратилась к Богу с молитвенным воздыханием:
— Пошли мне младенца, чтобы я исполнила обет мой.
И в тот же миг под сердцем моим что-то колыхнулось и затрепетало. Это была новая жизнь. Я поняла, что мольба моя услышана и я зачала. С медицинской точки зрения это невозможно. Беременности моей тогда было меньше суток. Тогда я не знала того, что женщина спасается чадородием. Но я хотела, чтобы Господь простил меня, и не было грехов моих на моих детях и, простив меня, Господь не взыскал с моих детей.
К беременности моей мои близкие отнеслись не однозначно. Первый, кто меня поддержал, был мой сын. Ему было тогда 15 лет и я долго не решалась открыться ему. Но он очень обрадовался и объявил, что я – молодец, правильно делаю. А когда я намекнула, что отец против, Саша посмотрел мне в глаза, улыбнулся и просто сказал:
— А ты его, дурака, не слушай.
Это было так просто, открыто, что я успокоилась и больше ни у кого совета не спрашивала.
Беременность протекала на удивление хорошо. Перед тем, как ехать в роддом, я причастилась Святых Тайн. Батюшка благословил меня, подарил мне крошечное Евангелие и обещал молиться за меня и младенца. Я была спокойна и верила в то, что все будет хорошо.

Мы призываем Господа и Он приходит к нам, чтобы утешить нас и наполнить нас  Своею живой водой. Без Него нет движения. Он – цель и средство, Он – путь и Он – дверь, через которую мы войдём в новое и неизведанное. Он – наш проводник, наш штурман и навигатор. Он – книга мудрости, в которой есть ответы на все наши вопросы. И Ему от нас ничего не надо, кроме нашей любви. Да и любовь, которая в нас – от Него. Он излучает Любовь, потому, что Он есть Любовь. И эта Любовь, переполняя нас, течёт через нас в мир.
Любовь – тот жизненный поток, который преобразует мир.
Господь  любит нас.  Это значит, что через нас Он  люблю всё то, на что падает наш взор. Он люблю всех, приходящих к нам. Любит с избытком. Доверьтесь Богу. Он -  в сердце нашем. Слушайте  Господа  в сердце своём. Учитесь доверять себе. Все, кто пребывает в Его Любви – Святы. И ничего не нужно ломать. Ни с кем не нужно воевать.
Дарите Любовь. Переполняйтесь Любовью и несите её другим. Сейте её, орошайте ею землю, поливайте ею, исцеляйте ею, благословляйте.

25.02.96 г., когда все посетители уехали, я вернулась в палату. Я почему-то боялась того, что  – вот завтра начнется Великий пост, и я буду рожать в пост. А я считала, что это плохо, очень плохо. И я начала молиться, чтобы Господь не попустил мне рожать в пост. Шли последние часы Прощеного воскресенья. Я встала, чтобы помыть фрукты. И тут у меня начали сходить воды. Послали за доктором. Врач осмотрел меня и увёл рожать.
Все было очень быстро – два часа. Я сжимала в кулаке Евангелие  и просила сестер:
– Можно я покричу немножко.
Мне разрешали и я кричала.
Мне очень помогла опытная акушерка,  и я родила быстро. На удивление у меня не было ни одной трещинки, не говоря уже о разрывах. Родилась девочка с длинными волосами. Её тут же приложили к груди, прямо на столе, и она взяла грудь. Потом её запеленали и  оставили рядом со мной. И она не плакала, а лежала и разговаривала. Да, да, она лепетала:
—Ля, ля ...
И я ей ответила, что:
— Да, мы назовет тебя – Оля. В честь бабы Оли, в память о тихом Ангеле, жившем среди нас.
Ночью я не спала. Я пребывала в состоянии несказанного счастья. Я всё ещё не верила в то, что такое бывает. Медперсонал не видел в моих родах ничего особенного, но я знала, что это было чудо, и что Господь пронёс меня над пропастью на молитвенных крыльях веры, меня и мою малышку.
Утром в коридоре заговорило радио, и я услышала знакомый голос батюшки. Я знала, что это была студийная запись. Не помню, о чём он говорил, но он говорил то, что тогда было для меня самым важным и нужным.
В палату вошел врач, наблюдавший меня во время беременности. Он спросил, что с моим лицом? Я была покрыта крапинами, как леопард. Оказалось, что я не правильно тужилась (в лицо), и у меня полопались сосуды.
Во время первого кормления малышка буквально вцепилась в грудь. Молока ещё не было, было молозиво. Я с усилием оторвала ребёнка от груди и увидела кровь. Молоко появилось через день.
Когда меня выписывали домой, я долго объясняла сестрам, чтобы не перепутали, кому отдавать ребенка:
— Вон тот – высокий и очень большой и здоровый это сын. А  этот, у машины, худенький и маленький – муж. Не перепутайте. Папа – маленький.
Домой я ехала королевой. Забылись все мои черные воспоминания, связанные с роддомом и обиды.
Это был, пожалуй, самый светлый период в моей жизни. Я плакала от счастья, я молилась и пела колыбельные. Я благодарила Господа за то, что Он простил меня и принял в лоно Церкви Христовой, за то, что осыпал меня бесценными дарами. А в том, что Бог простил меня, я не сомневалась. Ведь Оля родилась 25.02.96 г. А в этот день в этом году удивительным образом совпало празднование Иконы Божьей Матери – Иверская и Масленицы или Прощеного Воскресенья. Это был знак для меня. И я укрепилась в вере.

Дивны дела Твои, Господи!
Я храню маленькую бирочку из клеёнки с кусочком бинта и с N 51. Эта бирочка висела на Олиной ручке в роддоме. На ней написано:

Потехина Елена Александровна
25.02.96г.  19 час. 35 мин.
  Девочка
2,850  49 см

Олю крестили в Решемском Никольском Храме.  У меня хранятся фотографии, где батюшка погружает её в купель.
Сегодня  я мысленно переношусь в прошлое. И удивляюсь чудесам, которые со мною происходили.
Господи, за что ты меня так возлюбил? Господи, как ты терпелив и многомилостив! Чем отплатить Тебе, как отблагодарить Тебя за великие милости Твои, за дивные дары Твои? Как я могла жить без тебя эти долгие годы? Дышать без Тебя? Ходить по земле? Хочу служить Тебе, Господи. Нести слово Твоё людям. Хочу рассказать о дивных чудесах, которые Ты явил мне.
Я благодарю Пресвятую Богородицу за Её тёплое заступничество и ходатайство за нас перед Сыном Её. За то, что Она  хранит нас своим покровом. И Ей ничего не нужно. Ни золото, ни парча. Ей нужны наши чистые сердца, исполненные любви и покаянного плача.

Какой же силы нужно покаянье,
Чтоб из души всё зло исторгнуть прочь?
Какой молитвой и каким молчаньем
Душе своей сумеем мы помочь?
Нам жизнь свою годами не оплакать.
Грехи свои постами не отмыть.
Пока мы не научимся по вере
И ближних, и врагов своих любить.
Пока мы не научимся смиренью.
И если зло внутри у нас кипит,
То внешнее – притворство, лицемерье.
Прости врага, и друг тебя простит.
Зови тогда Пречистую на помощь,
Когда с собой сражаться нету сил.
Она укроет нас Своим Покровом,
Она поможет, только попроси.
Но, если на душе спокойно стало,
И в доме воцарилась тишина,
Перед Иконой посиди в молчанье.
Она всё видит, слышит нас Она.
Ей не нужны ни деньги, ни лампады,
Ни похвалы высокие слова.
Скажите просто: « Матушка, спасибо».
Как наши дети, встав из-за стола.

  Глава 15  Радуга над лесом

Иногда мне кажется, что вот она, это вершина, к которой я так долго шла. Но, проходит время и оказывается, что это была всего лишь только ступенька.
Главное не стоять на месте, а идти,  идти вперед. Останавливаться нельзя, иначе скатишься вниз, назад, и придется всё начинать сначала. На пути встречаются “указатели“. Я так называю встречи с людьми Света, с чудаками, с людьми не от мира сего.
Вы замечали, что если в комнату вошел “тяжёлый“ человек, то он занимает всё пространство и рядом с ним уже нет места другим. Словно стена нависает над вами, готовая опрокинуться и раздавить вас. Единственное желание – поскорее закончить разговор и убежать. Ваш собеседник считает вас полным дураком (или дурой), да и вы  в его присутствии сами себя так чувствуете. Но вот встреча со светлой личностью легка, светла, несёт праздник и даёт ощущение полёта. Вы можете говорить взахлёб, перебивая друг друга, говорить красноречиво и о таких вещах, о которых раньше просто не знали. Вы можете просто взять друг друга за руки, можете обняться, можете поплакать вместе – и это всё просто и “прилично“. Вы можете творить чудеса, если в вас верят и ждут от вас чуда.

Со мною произошёл удивительный случай осенью 2001 года.  В тот день я проводила вечер у камина перед отдыхающими санатория “Решма“. Читала стихи. А потом прочла сказку “Волшебные краски“. Эта сказка о мальчике Вите, который не умел рисовать, и мама купила для него волшебные краски. Однажды, мама впервые нарисовала вместе с Витей радугу. После этого Витя поверил в себя и стал рисовать.
Так вот я стояла спиной к окну и читала:
- Мама вышла к Вите на балкон и вместе с ним замерла в немом изумлении. Огромная разноцветная радуга пролегла мостом через всё небо от леса к реке...
В этом месте мои слушатели забеспокоились, начали вставать с мест и смотрели куда-то, поверх моей головы. Я непроизвольно повернулась и даже ахнула. Огромная радуга висела над лесом. Это продолжалось меньше минуты, далее радуга начала таять. Удивительно было то, что дождя в тот день не было. Господь тоже любит пошутить. Или являет чудо тем, кто верит в него. А о радуге, о её значении я впервые прочла совсем недавно, в Первой книге Моисеевой Бытие глава 9 стр. 11—15:
«Поставляю завет Мой с вами, что не будет истреблена всякая плоть водами потопа, и не будет уже потопа на опустошение земли.
И сказал Бог: вот знамение завета; который я поставляю и между вами и между всякою душою живою, которая с вами, в роды навсегда;
Я полагаю радугу Мою в облаке, чтоб она была знамением завета между Мною и между землёю.
И будет, когда я наведу облако на землю, то явится радуга в облаке;
И я вспомню завет Мой, который между Мною и между вами, и между всякою душою живою во всякой плоти».

Так вот почему так радостно видеть на небе радугу. И так радуются ей дети.
Да, да..., всё, что происходит с нами, вокруг нас, исполнено великого смысла и всё нам во благо. Нужно просто протянуть руку и потрогать это. Нужно жить, нужно радоваться жизни “сейчас и сегодня“ и не ждать завтра, не ждать, когда к тебе придет счастье.

Работая главой администрации сельсовета, мне приходилось проводить торжественную регистрацию браков. У нас был разработан специальный сценарий, очень красочный и запоминающийся. Перед тем, как выдать молодожёнам свидетельство о браке, я читала им свою сказку о счастье.
В последний раз я читала эту сказку 8.02.2002г. В этот день мы расписывали “Фафуку“ – Сашиного друга детства. Вообще-то он – Сергей и я очень боялась оговориться (назвать его Фафукой). В этот день я читала свою сказку по-особенному, ведь Сергей работал в обществе слепых (после гриппа у него ухудшилось зрение), а его невеста – Женя – совсем не видит. Читала я в тот день легко и радостно, с верой в их счастье, в то, что у них будет дружная семья, благословлённая Богом (они регистрировали свой брак после венчания в Храме).

  Сказка о счастье.

Я всю жизнь ждала счастья. Я думала, что оно огромное, светлое, свободное. Я верила, что оно приходит внезапно, как гром, как ураган, всё ломая, круша на своем пути и создавая заново. А ещё оно непременно должно было объявить:
— Это я – твоё счастье!
Но проходили годы. Ожидание праздников оказывалось лучше самих праздников. И постепенно пришло понимание того, что счастье может быть маленьким, тихим, сопливым  и капризным, что оно не приходит, его нужно создавать. А потом ещё латать, клеить, штопать и кормить завтраком.
А ещё оно очень непостоянно. Оно может в любую минуту лопнуть, как мыльный пузырь, рассыпаться, как карточный домик, упорхнуть мотыльком в форточку. Оно не терпит лжи, оно очень обидчиво. Оно не любит яркие одежды. Оно уходит так же тихо, как и приходит. И только годы спустя мы понимаем, что к нам приходило настоящее счастье.
Сумейте сберечь  своё счастье!

Я любовалась молодожёнами, радовалась их счастью и думала о том, что стоит написать продолжение к моей “Слепой девушке“ (повести).
Как удивительно переплетаются в жизни мечты и реальность, и никогда не знаешь, какой из отвергнутых нами камней встанет во главу угла.
(Сейчас у Сергея и Жени растет прекрасная здоровая девочка).

  Глава 16  Детство не проходит 

Я просила у Господа прощенья, а Он даровал мне новую жизнь, молодость, новых друзей.
Я иду по дороге, которая трудна и опасна. Но я знаю, что это моя дорога и вижу впереди себя Свет. И не нужно мне больше искать Истину. Она здесь, она со мной, она во мне.
И знаете, что я открыла для себя – детей нужно рожать после 40 лет. Накапливается определенный жизненный опыт, человек достигает определенной духовной зрелости. И уже этого маленького человека воспринимаешь по-новому. Не столько учишь его правилам жизни, сколько учишься у него его видению, его способности радоваться миру и жить в полноте открытости и соучастия.

Я приходила с работы усталая  - “развалина“. Но Оля выбегала мне навстречу и говорила, что ей срочно нужно скакать в гости к волшебнице. И я ставила на пол свои сумки и становилась “лошадкой“ и весело скакала, и забывала о всякой ерунде, которая накопилась в голове за день, об усталости... Я сама переносилась в сказочную страну детства, хохотала и плакала вместе с малышкой, пела глупые песенки и училась просто быть счастливой.

В моих руках старая, пожелтевшая от времени  фотография. Девочка лет 5-6  с большими выразительными глазами смотрит на меня не по-детски серьезно. Её взгляд глубоко пронизывает. Так, что становится не по себе от мысли, что вот она – эта девочка  спрашивает меня:
- Сохранила ли ты свою детскую чистоту и открытость, любовь к живому, веру в людей, не разучилась ли ты радоваться жизни так, как  делала это я?
Невольно отвожу взгляд. Убираю свою детскую фотографию в старый альбом. Но, тут же ко мне подбегает моя дочь:
- Мама, мама, а что это ты убираешь? Покажи! А кто эта девочка? Это ты в детстве? А я на неё похожа? Да, да - похожа! Смотри, у неё мои глаза.
Оля бежит к зеркалу, переводит взгляд  от зеркала на фотографию.
- Я очень похожа на тебя в детстве? Правда?
- Да, Оленька, очень похожа.
На глаза набегают слёзы. Смахиваю их украдкой.
-  Мама, давай пожалеемся.
-  Давай.
Я беру Олю на руки,  и мы долго сидим тихо, ничего не говоря.

  У Оли светло-русые волосы. Крупные карие глаза. Взгляд удивленный, восторженный. Может часами играть одна у себя в комнате. Разговаривает с игрушками, поёт им песни. Просит, чтобы мы ей не мешали. Но временами она становится воинственной. Носится по комнатам, разбрасывает игрушки, кричит и даже нападает на нас. Обычно уговоры не помогают. Стараюсь переключить на что-нибудь её внимание. Или вынимаю рукоделие, и мы учимся пришивать пуговицы. Или достаю краски. И тогда мы рисуем осень, дождь и грязь, а ещё траву. Потом долго отмываем руки. Иногда помогает интересная книжка. Но лучше всего успокаивает сказка, придуманная тут же, на ходу. Дети лучше взрослых понимают глубинный смысл притчи. Их чувства богаче, чем у нас взрослых. Их эмоции ярче, душа ближе. Они настолько мудры, что иногда просто становится не по себе. Откуда в них это?
В последний раз, когда Оля "разошлась" и не хотела спать, я сказала:
- А мы и не будем спать. Мы будем слушать сказку. Ты любишь сказки? Ну, тогда садись и слушай. Это очень печальная сказка.
...Жила-была девочка. Умная девочка, красивая. Были у девочки и мама, и папа, и бабушка. Все её очень любили. И она всех тоже очень любила. Она была очень аккуратной девочкой. Игрушки у неё лежали на своих местах, одежду она вешала на стулик, и всегда слушалась взрослых. Но вот, однажды, с девочкой стало происходить что-то не то. Попросит мама её убрать игрушки, а девочка не хочет. Мама зовёт девочку посуду мыть, а она убежит играть. Девочка перестала слушать свою маму, обидела бабушку, поссорилась с папой. Её характер портился с каждым днём. Она стала злой, некрасивой. Она перестала петь весёлые песенки. Она разучилась танцевать весёлые танцы. Её нежный голос стал хриплым, взгляд - колючим. А ещё,  она ударила соседскую девочку. И вот, когда она перестала любить других, случилось самое страшное. В девочку вошёл злой дух. Это был очень противный дух. Он заставлял девочку обманывать взрослых, бить посуду, красть из шкафа конфеты, обижать слабых. Но самое страшное, что он хотел погубить девочку. Девочка уже не была властна над собой. Она вовсе не хотела делать злые дела, но получалось всё наоборот. Захочет она улыбнуться маме, а вместо этого у неё как-то сам собою высунется язык. Подойдет к ней на улице котёнок, захочет девочка погладить его, но рука, против её воли, ударит котёнка. Вот тут-то девочка испугалась по-настоящему. Она поняла, что с нею творится что-то неладное. Она побежала к маме. Бросилась к ней на шею, заплакала. И всё-всё рассказала маме. Она говорила, что не хочет быть плохой девочкой, что снова хочет всех любить, но уже не может, у неё не получается. Злой дух не дает ей делать добрые дела. И тогда мама девочки пошла к Царице Небесной и попросила её выгнать злого духа из девочки. Царица Небесная сжалилась над девочкой и прогнала из неё злого духа. И тогда девочка стала прежней. Она прибрала все свои игрушки, вымыла посуду, принесла папе тапочки и пообещала быть послушной и аккуратной. Она вспомнила свои прежние песенки и танцы, помирилась с соседской девочкой.
Вот и всё.
Оля вздохнула, зашмыгала носом.
- Я тебе сейчас рассказала очень поучительную сказку. Ты поняла, о чём она?
- Поняла.
- О чём же?
- О Боге.
- А как ты это поняла? (Я была озадачена ответом).
- Я поняла это сердцем.
И Оля выразительно прижала руку к сердцу. Потом она молча легла, натянула на себя одеяло и через пять минут уже засопела.
А я долго не могла уснуть.

Однажды,  у меня очень разболелась голова. Как говорят "не тряхнуть". Но Оле наскучили игрушки и она начала канючить:
- Мама, покажи диафильмы.
- Оленька, мама устала, мама болеет. Поиграй одна.
- Нет, я не хочу. Ну,  покажи мне диафильмы. Хоть про дядю Фёдора.
И Оля начала потихоньку подвывать. Я чувствовала, что это подвывание с минуты на минуту перейдет в рёв.
- А ты знаешь, что было с одной девочкой, которая не жалела свою маму?
- Не знаю. С какой девочкой?
- У одной девочки была мама. Она очень болела. Но девочка не любила свою маму, не жалела её, даже пить ей не давала. И тогда её мама ушла на небо.
Оля притихла. Вытерла нос. Испытующе и очень серьёзно посмотрела на меня:
- А ты что ли пить хочешь?
- Нет, я не хочу пить. Я уже пила чай.
- А ты не уйдёшь от меня на небо?
- Нет, ну что ты. Конечно,  не уйду.
Оля прильнула ко мне. Крепко обняла меня за шею и затихла. Теперь заплакала я.
- Никогда, никогда?
- Никогда, никогда.
- Тогда покажи мне диафильмы.
 
Прочла Оле сказку «Умная Эльза». Поучительная сказка такая. В ней говорится о том, как надумал один парень жениться. Прослышал он, что живет в одном селе очень умная девушка, её звали все Умная Эльза. Пришел он свататься. Ну, родители и братья встретили его приветливо. Накрыли стол. А Эльзу послали в подвал за пивом. Спустилась Эльза в подвал, подошла к бочке с пивом, хотела открыть кран. Но смотрит, а над бочкой висит мотыга. И представила Эльза, Умная Эльза, как выйдет она замуж, родится у них сын, вырастет и пошлют они его в подвал за пивом, а мотыга упадет на него и убьет. Села Эльза, Умная Эльза, на лавку и горько-горько заплакала. Послали в подвал мать Эльзы, узнать, почему та так долго не несёт пиво. Рассказала Эльза, Умная Эльза, матери о своих страшных догадках,  и мать тоже расплакалась. Послали в подвал отца узнать, что там случилось. Рассказала и ему Эльза о том, что ждёт их впереди. И отец разрыдался. Спустились в подвал братья. И им Эльза, Умная Эльза, рассказала о своей беде. Последним в подвал спустился жених. Он спросил, почему все плачут, что случилось? Умная Эльза и ему всё рассказала. Ничего не ответил жених. Снял мотыгу, положил её на пол и ушёл.
Я спросила Олю:
- А ты у нас умная девочка?
- Да, умная.
- А хочешь, мы сейчас это проверим?
- Хочу.
- Тогда отгадай мои загадки. "Висит груша, нельзя скушать".
- Лампочка.
- Правильно.
-  "Сидит девица в темнице, а коса на улице".
- Морковь.
- А вот эту загадку попробуй-ка отгадать. "Без чего человеку жить нельзя?"
- Без жены.
Я смеялась до слёз несколько минут. И только потом сквозь слёзы и смех смогла выговорить:
- Да, умная Ольга.
 
Однажды, вечером мы решили поиграть с Олей в «вопросы – ответы». Я играла роль корреспондента газеты, который берёт интервью. И вот что из этого вышло: 
- Оля, что такое по - твоему сны?
- Сны – это зверь.
- А что такое приюты?
- Дом для бездомных.
- А откуда берутся бездомные?
- У них нет квартиры. У них отобрали квартиру, дом. Их, бывает,  обкрадут. И их в приют берут.
- А кто такие бомжи?
- Это плохие люди.
- Почему же плохие?
- А что ли хорошие?
- Ну ладно, давай дальше. Зачем нужна милиция?
- Чтобы преступников ловить.
- Чем отличается фея от колдуньи?
- Колдунья делает по - плохому. По - хорошему делает добрая волшебница, фея.
- Кто такие Ангелы? Где они живут?
- Ангелы – это Бог.
- Ну, нет. Ангелы – это Ангелы. У тебя есть Ангел - Хранитель? Что он делает?
- Он поёт.
- А ещё что он умеет делать?
- Умеет радоваться.
- А ещё?
- Спасать. Даёт спать...
- А зачем люди в церковь ходят?
- Затем, чтобы принять Душу Бога, кусочек Души Его.
- А зачем нужна Святая вода?
- Чтобы Святыми быть. 
- А просвирочку зачем едим?
- Чтобы одна радость была. Одна радость.
- Какие ты знаешь иконки?
- Семистрельница, Богородица, Царица Елена.
- Зачем в Храме свечи зажигают?
- Чтобы быстрее люди больные выздоровели.
- Почему нельзя делать зло?
- Потому, что зло нарушает всё. Вулканы делает. Траву уничтожает. Страны уничтожает.
- Какие ты любишь сказки?
- Добрые.
- Когда ты выйдешь замуж, у тебя будут дети?
- Будут.
- А сколько?
- Один.
- А двух ты не хочешь?
- Давай двух.
- А трёх?
- Давай трёх. И больше. Вот столько! (Оля показывает пальцы рук.)
- Ты любишь много детей?
- Да, люблю. Только они будут игрушки разбрасывать и не будут их прибирать.
- А ты их научишь. Ты их будешь кашей кормить, спать укладывать, сказки рассказывать. А ты их будешь наказывать или любить?
- Если они будут хулиганить, я их буду прощать.
- А если они заплачут, что ты сделаешь?
- Я их возьму на руки. Или скажу: “Я люблю тебя“. Чтобы они не плакали.
- Так значит, когда человека любят, то он и плакать не хочет? А вот почему человеку важно знать, что его любят?
- Это знак любви.
- А вот растёт человек и его никто - никто не любит. Каким он вырастет?
- Злым.
- А почему?
- Без любви вырастают злыми. Простые люди – это кроткие. Они и злому не верят, да и добром не верят. У них только случаи одни.
- Как это?
- А просто. Только случаи одни. У них одна удача. Они в Бога верят.
- Верят?
- Да, верят. Но они в церковь не ходят. Потому, что у них много работы.
- То есть они находят себе оправдание?
- Да, и они говорят: “Нам некогда ходить“.
- Поэтому у них ни добра, ни зла?
- Да.
- Как - то они не определили свои отношения с Богом. А это хорошо или плохо?
- Хорошо. Ведь у них много иконок дома. Все, все стены увешаны.
- Так почему же они в церковь не ходят?
- Не успевают. У них совсем выходных нет. Только по пятницам. И всё дела, дела. У них одно дело сразу за другим идёт. Дело за делом, дело за делом.
- Так тяжело. И никак не вырваться? Но, должен же быть выход? Что же им делать?
- Убежать.
- Куда?
- В церковь убежать от работы.
- А может быть,  обратиться с молитвой к Богу:  “Господи, помоги мне разорвать этот порочный круг!“
- Да, нужно сказать: “Господи, помоги мне пожалуйста.“
- Оля, а ты помнишь, как мы с тобою застряли в лифте, когда отключили свет? Ты тогда помолилась.
- Я тогда помолилась и нас освободил Господи. Это был сам Бог. Я Его видела.
- А как ты Его видела? Ты мне об этом не рассказывала.
- Я Его глазами видела.
- И Он пришёл, чтобы нас освободить?
- Да. И это был самый добрый человек. Кто верит в Бога, тот – сам Бог.
- Как это?
- Только тот, кто в круге стоит, в этом круге (Оля проводит рукой в области сердца), в сердце, тот – победитель, человек.
- То есть человек должен всегда свой ум в сердце держать?
- Всегда, всегда быть в круге.

Закончив опрос, я была в смятении. Интересно, кто из нас двоих мудрее и опытнее? 
  
Иногда по вечерам мы с Олей вели философские беседы “о жизни“, “о взрослости“. И, буду откровенна, некоторые её рассуждения ставили меня в тупик:
- У каждого человека должен быть разум, должен иметься разум. А в его сердце, в его груди должен быть свет. Он, как огонь должен гореть. День наступит, и оно будет всё гореть и гореть. И так,  Душа начинается.
У меня на дороге счастье. Но оно не очень красивое. Оно грустное. Мне не надо такое счастье. Оно должно быть весёлое, чтобы моё сердце освятило. И чтобы я ходила в церковь. И чтобы папа не ругал меня за это. Сердце моё, веселись. А плохое,  ты не слушай. Не запоминай ты злого, которое тебе говорят. Я родилась для одного Бога. Оля, не верь в зло!

Вот как рассуждал мой маленький философ в неполных пять лет. Но, как на всякого мудреца довольно простоты, так и на мою Олю довольно странностей. Она могла встать перед зеркалом и начать кричать.
Я подходила к ней сзади, гладила по голове и тихо говорила:
- Зачем ты так кричишь на весь дом? Ты же у меня теперь взрослая девочка, умная, понимаешь, что это некрасиво.
Оля умолкала и с серьёзным видом (без тени лукавства) отвечала мне:
- Мамочка, мамочка, как хорошо, что ты меня остановила. А то бы я так всё кричала и кричала и день и ночь.

Как-то вечером я присела на несколько минут с книгой. Домашняя работа нескончаема и почти не остаётся времени на себя. Оля тихо подошла ко мне. Я видела, что она в “образе“ (в игре):

- Вы знаете, я из приюта. Можно я у вас немного поживу?
- Хорошо, Оля.
- А я не Оля. Я - Катя.
- Ну хорошо, Катя, живи. Но как ты попала в приют?
- Я убежала из дома. Мои родители - пьяницы. Они меня бьют и ругают. И есть не дают. Даже хлеба у нас нет. А дома такой бардак. Такая грязь. А мать на меня всё время кричит, как бешеная. Даже если я ничего не сделаю, всё равно кричит.
- Бедное дитя. Что же, поживи. Ты так намаялась. Отдохни от всего этого кошмара (в это время у меня рвались наружу, поверьте, совсем не игровые слёзы).
Оля подошла к своей кроватке и спросила:
- А можно я у вас на этой кровати спать буду?
- Вообще-то можно. Но у нас есть девочка, которая спит на этой кровати. Правда она такая непослушная и упрямая. И никогда не убирает за собой игрушки. Я бы с удовольствием отдала эту девочку в приют, а взяла тебя, Катенька.
- Вот и хорошо. Раз уж  она такая дурочка, отправьте её в приют. А я останусь тут у вас  жить.
Честно сказать, у меня после её слов было крайнее замешательство. Особенно меня беспокоило то, не станет ли моя дочь играть в родителей – алкоголиков в детском саду.
Да, мы в свое время в такие игры не играли. У нас были индейцы, космонавты, партизаны и т.д. 

Однажды,  купили мы с Олей пакетик семечек на улице. Женщина, которая нам их продала, была нашей знакомой. Она рассказала нам, что сегодня воробьи и синички устроили банный день – купались в луже под водосточной трубой.
Место, где торговали семечками, было излюбленным для птиц. Они сновали здесь целый день. А синицы умудрялись стащить семечки из под самого носа продавщицы. Совсем не боялись людей.
Оля спросила меня:
- Мама, а ты добрая или злая?
- Ну, не знаю. А ты как думаешь?
- Все, кто верит в Бога, – добрые.
- Ну, значит – добрая.
- Тогда угости синичек семечками.
Я отсыпала горсть семечек и бросила на снег. Но синички чего-то испугались и упорхнули. Я успокоила Олю:
- Ничего, они вернутся, обязательно вернутся и всё подберут.
И мы пошли домой.

Иногда Оля сама задаёт мне странные вопросы:
- Как люди волшебство делают?
- По вере делают. Нужно очень верить.
- И тогда волшебство получится?
- Да, получится.
- Я знаю, волшебство у нас в доме живёт. Чтобы было волшебство, нужна чистота.
- Как это, Оля?
- Так. Чи - сто - та... Она в доброй душе, где добрые дела, в добром яйце. В добром яйце всё доброе, всё – чистота. А папа у нас в злом яйце живёт. Это злые люди распяли Христа на кресте, чтобы его обидеть. У злого человека - чёрная душа, а у доброго - светлая. Христос превратился в Дух и собрал доброе яйцо и поднял его на небо. Теперь Он откроет доброе яйцо  и мы войдём туда.

  Оля как-то заявила:
- А я тоже умею сочинять сказки, как и ты.
- Ну, тогда расскажи хоть одну.
- Включай магнитофон и я расскажу тебе много сказок.
И я включила магнитофон... ( Оле к тому времени исполнилось четыре с половиной года):

Знаете, я такая весёлая. У меня такое удовольствие, что я совсем весёлая-превесёлая. И я вам расскажу одну сказку. Она называется  “Царевна добрая с женихом“.
Жила – была Царевна добрая. Пошла она в сад и встретила там молодого принца. Она захотела на нём жениться. Но царь велел отрубить ему голову. А царевна им не дала.
Убежали они в лес, сделали там себе дом и спрятались. И все думают: “Где они спрятались?
И пошли их искать. Долго искали. Шли долго ли, коротко ли... Наступила ночь. Ничего не видать. А царевна уже в царстве - государстве добром-предобром. Они там поженились и стали долго - предолго жить.
Конец. Весела городец. Кольцо перекручивается. Ножкой топ - топ - топ и прихлоп - хлоп - хлоп. 
 
  ***

Дети, я вам расскажу сейчас сказку про Машу и медведя. Но это другая сказка, не из книжки.
Жила-была девочка Маша. И подружки её собрались в лес за грибами. И одна из подружек стала её уговаривать:
-Идём с нами! Идём с нами!
И вот наступила ночь. Все уснули. Одна Маша не спит. А вдруг медведь как наступит на неё и говорит:
- Ты будешь топить мне печку, варить кушанье мне, будешь моих медвежат кормить.
Маша задрожала и упала. Села на скамеечку и заплакала. Так вся жизнь продолжалась... И вдруг она сказала:
- Матушке на пенёк отнеси.
А сама залезла в пироги. А он пришёл, глядит:
- Господи, пироги!
Вот захотелось ему съесть пирожок. А Маша говорит:
- Не ешь пирожок. Матушке с дедушкой неси.
Конец! Кто слушал – молодец!

  ***

Дети, я вам расскажу сейчас сказку. Но не простую, а золотую.
Там жил король, да двадцать богатырей. И там жил-был мышонок с котом. Вот, однажды, царь наказал  этим богатырям убить кота. Это было очень давно лет, целой ночью. Он им это приказал. А сам лёг спать. А за мышью гонялся сам  богатырь, сам их правитель – богатырей богатырь. И он гонялся, гонялся. И вдруг закрылась дверь. И мышонок удрал. А это был кот. И он помог мыши, а богатырю по носу дал. Тот как завалялся, закувыркался. Всё смешно было. Даже моя мама сейчас смеётся. Она сейчас упадёт со стула.
И вдруг откуда ни возьмись,  прыгнул заяц. Им нарядился тот самый кот. Он размахнулся, да как даст. Здоров- то было! Смешно!
Конец. Кто слушал – молодец.

  ***

Дети, я вам расскажу сказку. Но не простую, а синенькую - пресиненькую. Эта сказка про волка и лису. Как они гонялись и чуть не съели свинью.
Вот однажды волк гонялся-гонялся за свиньей, но так её и не поймал. А впереди стояла лиса. А она её как “пык - мык - мык - мык...“ Колесом покатились, прямо в речку. А тут кот как размахнулся, и “пик - пак - мах - мах...“ Это был друг свиньи. И всех в воду повалил. Но они все умели плавать и  уже оказались на мосту. Тем временем на заборе сидел петух. Он увидел, как они дерутся, да как закричит:
— Кудах - тах - тах - тах! Кудах - тах - тах - тах!
Тем временем волк с лисой были уже привязаны к одному дубу одной верёвкой. И у них у каждого была вставлена своя линейка. У волка – жёлтая, а у лисы – оранжевая.
Конец. Кто слушал – молодец.

  ***

Жили-были дед с бабкой. У них не было ни внука, ни внучки. Только кошка с котёнком, да папа – кот. Котёнка звали Тиша. И решили кошки пойти к волшебнице Гингеме. И пришли они в оранжевый замок и там жила Оранжевая королева Оранжевого замка – добрая Гингема. И она дала им зёрнышко. Если оно не вырастет, нужно сказать:
- Гими - гима - гили - гима...
Если вырастет, сказать:
-  Поп - поп - лика - лёп...
И выросло такое маленькое. И там была девочка. Совсем крошка. И она сказала:
- У меня нет одежды.
И принесли ей много - премного одежды. И приодела её бабушка и застегнула ей пуговки. И всё.
Сказке конец. Даже Бог и колец.

  ***

Дети, я вам расскажу сказку. Но она не  простая, а золотая, как золото, дети. И про козу и про дом.
Жила-была коза в дому одна. Она была хозяйка. У неё козлята родились. Она их родила, родила, да и песенку  дала:
- И поила, и кормила,
И любила, им доила.
И кормила, уложила спать...
Да и всё. Ля - ля - ля, ля - ля - каля.

Она пела, пела, да и всё. В окне у них было такое сердечко, что один козлёнок и выпрыгнул.
И дома все встали дыбом и закачались. А мама подумала, что это великан. А там нет никаких великанов, только люди ходят. Глядит, а это не великан, а этот шалун, верёвкой перевязанный. Он уже в середине комнаты.
Конец. Кто слушал – молодец!

  ***

Дети, я вам расскажу сказку. Не простую, а ледяную. Про бабу-Ягу. Как стала девочка бабой-Ягой. И выросла и стала бабой-Ягой.
Жила-была девочка с мамой и папой. Росла, росла и выросла не тётей, а Бабой-Ягой. И превратила из палки в метлу и полетела. Ей кричат:
- Куда ты, баба-Яга!?
А она в ответ:
- Кышь - мышь - пышь! Бабушка, прощай!
Жила она и жила и приходит к ней её бабушка:
- Ты кто такая, мы тебя не знаем?
- Я - ваша внучка!
- Нет, ты - баба-Яга!
- Нет! Я - ваша внучка. Это я! Я была девочкой, выросла и оказалась бабой-Ягой.
И всё так продолжалось день за днем. Но вдруг кнопка нажалась и всё прогляделось. И всё.
Сказке конец. Кто слушал – молодец.

  ***

А эта сказка, не сказка. Это –  жизнь. Жизнь – это сам  Бог. Это было очень давно, когда жили люди. Одна девочка жила с мамой и папой. Но папа её верил не в Бога, а в зло. И он сидел в злом яйце. А девочка с мамой своей сидели в добром яйце. И всё было у них хорошо. Но только девочка всё время раскидывала игрушки. И вот цветок-лепесток упал ей на глаза. Он на неё упал. Она открыла глаза свои. И перед нею стоял принц красивый. И он был волшебник. Но он добрый был и всех уважал. И все звери к нему прибегали.
Да вот случилось однажды... Злая волшебница узнала это -  королева Снежная. Стучит в окно. И пришёл к ней этот мальчик. И ушёл, и не оглядывался. Перед ним были замки гудёные. И он не угадывал, в котором замке живет королева.
Конец. Кто слушал – молодец.

  ***.

Утро начинается. День за днём кончается. Вот старуха - набируха выскочила. А сама набируха щёки-то набила.. А сама-то заругалась, не верит в Бога. А глаза притворяются добренькими, но всё равно все узнают, какая она злая. И все добрые от неё прячутся, а все злые выскакивают. И вот я глаза зажмурила, а вместо неё - змеи. Вот тебе и так - так - так. Жаба - жабина! И она там каждый день. Но вместо неё вот уже три  дня выходила царевна молодая, красивая. Не хвастается, никому не показывает красоты. Щёчки румяные, губки красные, глазки светленькие.
Начинается конец. Набируха кончается.
 

  Как - то подошла ко мне Оля и сказала, что у неё ко мне серьёзный разговор. Я отложила дела, так как вид у Оли действительно  был серьёзный, лицо напряжено.
  - Мама, давай возьмём у бабушки котёнка.
  - Ну, нет, что ты, Оля. Кошка в квартире – это куча проблем. Потом,  нас целый день нет дома.
  Оля подошла ко мне близко-близко, заглянула в глаза и таинственно, почти шёпотом произнесла:
  - А ведь детство-то проходит.
  Её слова настолько меня потрясли, что я стояла перед собственным ребёнком лишённая дара речи и полностью обезоруженная. В мгновение передо мной пронеслись  давно забытые детские воспоминания, когда я тащила домой всех бездомных кошек и собак. И в нашем доме всем находилось место.
  - Хорошо, я согласна. Мы возьмём котёночка у нашей бабушки (честно сказать в тот момент я бы согласилась даже на крокодила).

  Оля учит меня радоваться жизни, видеть прекрасное, слышать себя. И если она меня спрашивает:
- Мама, а мы научимся летать?
То я ей отвечаю:
- Конечно.
- А где мы будем летать? Дома или на улице?
- Сначала дома, потом на улице.
- А на небо мы тоже полетим?
- Конечно,  полетим.
- И  бабу Олю там встретим?
- Встретим.
- И с неба на всех глядеть будем?
- Будем.
И легко на душе и радостно. И приходит ясное осознание того, что мы здесь не дома. И что всё здесь временное, не настоящее. Что все житейские проблемы – это вовсе не проблемы, а  - суета. И хочется  взмахнуть крыльями и ...
А крылья есть только у тех, кто не утратил детского восприятия мира.  Уж я – то точно знаю, что детство не проходит!

  Глава 17  Непридуманные истории

Проходят дни, годы. Из памяти уходят имена, стираются детали. Именно поэтому возникло желание записывать важное, уходящее. Пусть записки эти будут бессистемными, непоследовательными. Но, думаю, если Господь побудил меня делать это, то Он поможет мне и дальше.
  26.03.2000г. мы шли на выборы Президента РФ. Я мучилась сомнениями до последнего момента. Для меня было два пути: или голосовать против всех кандидатов, или за Путина. Он, единственный, не вёл открытой предвыборной агитации. Но он для нас оставался “тёмной лошадкой“. Было страшно голосовать за него. Уж слишком умён. Или возродит Россию, или погубит. И я решила, Господь меня вразумит.
Когда на избирательном участке я взяла в руки бюллетень для голосования, то обратилась с вопросом к Оле, которой тогда исполнилось четыре года:
-Оля, за кого же мы будем с тобою голосовать?
Оля ответила, не задумываясь и так громко, что в комнате для голосования все притихли и стали смотреть на нас, особенно наблюдатели, которых было трое (от трех партий):
- За дядю Вову!
- За какого дядю Вову?
- За нашего дядю Вову.
У меня самой, честно сказать, открылся рот от удивления. Так, с открытым ртом, я и проследовала в кабину для голосования. Дело в том, что Оля в детский сад тогда не ходила. А дома мы никогда не разговаривали о предстоящих выборах (как мне казалось). Я сама точно не помнила, как звать Путина. Для меня он брыл просто – Путин.
В кабине для голосования я внимательно изучила бюллетень. В ней было два “дяди Вовы“ - Путин и Жириновский. Я выбрала Путина. Муж, поверив нашей дочери, тоже проголосовал за Путина. Но я ещё долго пребывала в изумлении.

Как я изменилась за последнее время. Идёт постоянная внутренняя работа, но, кажется, не моя в том заслуга.
17 апреля 2000 г. по телевидению было показано интервью с подполковником Жуковым, освобожденным из чеченского плена милостью Божией. Его слова запали мне в душу. Его Христианская вера и надежда нашли во мне живой отклик. В нём не было ни обиды на судьбу, ни желания мстить. В глазах его светились мир и покой. И говорил он просто:
- Я верил, что останусь жив.
А на обнажённом теле, покрытом бинтами, – простой крестик на шнурке.

На пятой неделе поста у меня сильнейший эмоциональный срыв. Дело дошло до того, что стало трудно глотать пищу, наступают спазмы. Стоит комок в горле. Наверное – это мои невысказанные эмоции (обиды).
Ах, если бы я любила людей так, как Господь! И говорила всегда только то, что думаю!

Если мы не хотим более тяжести и опустошённости, то возлюбим уединение. Тишина – это путь к Богу в «горния». Он  там, Он ждёт нас. И там нет страхов и сомнений. Ибо это Он творит завтрашний день. И если Он сказал «идите», то Он и поведёт нас. Если Он сказал «дерзайте», то Он и даст нам дерзновение. От нас  нужно только согласие и желание двигаться по пути, указанному Господом.
И тогда всё в нашей жизни изменится. Мы обретём покой, лишившись покоя. Это, как научиться думать, лишившись разума. Но это в людском понимании. У «человека» всё по-другому. Ему запрещено мыслить людскими мерками. «Человек» – это индивидуальное создание, Образ и подобие Божие, полное отречение от духа толпы.
Толпой движет массовый психоз, азарт наживы, страх, паника. Негативные эмоции в толпе усилены и отвратительны до безобразия. В толпе человек одержим,  и теряет контроль над своим поведением.
Важно идти  узкой тропой исследователя. Быть мудрым, пребывать  в Тишине и слушать голос Тишины. Извлекать уроки из каждого прожитого дня. Учиться мыслить позитивно, действовать разумно, понимать обстоятельства жизни. Видеть все подводные рифы и отмели. Использовать силу ветра, чтобы двигаться по выбранному направлению, а не в направлении стихии. Иметь терпение,  и в особо буйные дни укрываться от непогоды. Лучше переждать, чем впустую тратить силы. Силы будут нужны, чтобы поднять тех, кто пострадал от стихии, кто ранен, кто упал, кто зовёт и просит о помощи. Будем добрыми самарянами.

Одна моя духовная сестра рассказала мне историю, которая случилась с её знакомой на страстной неделе. Знакомая её сопровождала через Волгу своего духовного отца, был с ними и ещё человек, тоже духовного звания. Женщина очень волновалась, так как лёд был уже тонкий, и идти было действительно опасно. Но она положилась на волю Божью и молитвы своего духовника. На льду уже выступала вода,  и страх сковывал движения. Вдруг женщина услышала откуда-то сверху идущие голоса, которые говорили между собой:
- Куда идут?
- На свою погибель идут.
Её охватил ещё больший страх, но она не подала виду.
В это же время духовник её подал знак, чтобы все остановились и сказал:
- Нет, не будем испытывать судьбу. Вернёмся назад.
И все с облегчением повернули к берегу. Вскоре прошёл ледоход. Волга очистилась и возобновила работу переправа.
Женщина долго мучилась сомнениями, но всё-таки решилась и спросила о том случае на Волге:
- Батюшка, а вы тогда слышали те голоса  с неба, что предостерегали нас?
- Слышал.

Как же нужно доверять Господу, что бы полностью отказаться от своеволия? Где этому учат?

Как ни странно, но теперь близкими (ближними) мне всё чаще становятся, казалось бы, совсем чужие люди, а близкие, наоборот, становятся чужими. Очень тяжело к этому привыкать и  пропасть растёт...
И, по немощи нашей,  вновь и вновь Господь взывает к нам:

- Сколько вас, дети Мои, разбросано по всей земле? Найдите друг друга, соединитесь, наконец. Довольно разговаривать на разных языках. Я научу вас новому языку – языку Любви.  Соберитесь вокруг Меня, и вам станет тепло. Я устал от ваших раздоров, от делёжек.
Я раздаю вам дары царские, а вы делите между собой свиные рожки.
Дети Мои, возлюбленные Мои, оставьте ваши распри. Как Мне больно за вас! Как Мне стыдно за вас! Остановитесь в вашем безумии. Скольких из вас Я поднял на вершины премудрости Своей, но вы, в погоне за суетным, слепо шагаете в пропасть, бросаетесь в погоне за сиюминутным. Я вам уготовал царский пир, а вы грызетесь из-за свиных рожков. Вы – дети царские. Оставьте своё рабское, оставьте суетное. Всё это – мираж, обман. Не позволяйте сатане застилать ваши глаза. О, возлюбленные Мои, пребывайте в Моём Свете!!!
Хотите, Я понесу вас на Своих плечах. Хотите, понесу вас на руках или просто поведу за Собой. Но оставьте упрямство, прекратите распри.
Что скажут язычники и иноверцы, если среди Моих детей нет единодушия, нет Любви? Что вы делите? Кому сидеть по правую руку от Меня в Царстве Отца Небесного?
Как Мне достучаться до вас?
Вы учите слабых, исполнились премудрости и погибаете от того, что забыли страх Божий.
Не вам выбирать. Я вас позвал – идите, а уж Мне решать и судить.
  Сколько Мне терпеть вас? Сколько ещё уроков вам преподносить? Как Мне одиноко среди вас, славящих Меня, но не исполняющих заповеди Мои.

В который раз в момент душевного откровения меня оборвали. Коробочка захлопнулась...
Сама себя успокаивала и стыдила:
- Так тебе и надо. Не забывайся. Помни всегда,  где ты и с кем,  и кто “твои ближние“.
Ушла на улицу. Одеревенела. Иду и ничего не вижу вокруг...
- Елена Александровна!
- А, это ты, дядь Коль? А я думаю, что это за машины сегодня проехали?
- Пригнали. А на другой,  они назад. Вот, газ мне на руль переставили. Да в больницу опять надо. Трубку менять, трубка у меня пониже живота. По ночам не сплю. Боли сильные, криком кричу. Все молитвы за ночь перечитаю. Сил моих нет боле. А эта ведьма не понимает.
- Что ты, дядь Коль, зачем так.
- А что. Всё злоба какая-то. Зачем тебе машина, старому дураку?
И детям не нужен. Разве это дети?
- Но это твои дети, ты их такими воспитал. Это сложно. Но судьбу свою мы сами себе строим. Вот за грехи родителей тоже платить нам приходится. А ты пособоруйся, дядь Коль.
- Да,  просил я батюшку, видно забыл он.
- А про родителей я не просто так. В Кинешме сосед у нас повесился. Старик. Рак желудка у него был. Боли сильные. Вот он и не захотел терпеть (или не смог). А сын у него в Тольятти жил. Выпили они на работе с дружками спирта технического. Он и ослеп. Мать его к себе в Кинешму забрала, жена-то замуж вышла. А он слепой,  да парализованный, совсем почти беспомощный. Сначала на коляске ездил. А потом шесть лет, как бревно лежал, и смерть к нему не шла. По ночам его судорогой сводило, кричал очень. Мать его два раза соборовала. После второго соборования Господь прибрал. За отца он мучился. Отец не захотел, сыну пришлось. Так что и дети платят за грехи родителей.
- А я за мать терплю.
- Почему за мать?
- Мать меня прокляла. Мы  с моей-то,  сошлись, как кобель с сучкой. Я ей грех прикрыл. С животом её взял. А мать против была. И прокляла меня. Вот проклятье матери на  мне. Что я без ног-то? Пол человека.
- Нет, дядь Коль, мы сами в своей жизни повинны. Сами по молодости дров наломали. Теперь изживаем. Лучше здесь отмыться, чем “туда“ идти во грехах. Господь нам по силам даёт испытания. Он знает меру наших сил.
- Так  то так. То верно, что говоришь. Я, как научился на гармони играть, так и пошло. Баба не баба, девка не девка.
- А жену не суди, не тебе её судить. Знай про себя и хватит с тебя. А моклок,  каждому свой грызть. Выбрал, вот и грызи. И я свой грызу. Тяжко, а грызу.
- А я в Решму съезжу в церковь.
- Съезди, дядь Коль, съезди. Там благодатно. У монахов вера крепкая. Они чище нас. Там, Бог приведёт, и пособоруют. Ну, я пошла. На картошку гляну. Жуки доели или нет? До свидания, дядь Коль, не обижайся.
- До свиданья.

Путь Христианина  тяжек. Назвался воином Христовым – готовь себя к скорбям. Идёт череда искушений (испытаний) и коротеньких передышек (время  утешения, время благодатного отдыха). Но, чем глубже  вера человека, тем более скорбей он несёт, тем короче передышки, тем длиннее периоды “Богооставленности“. Это чем-то похоже на предродовые схватки.
Но вот-вот произойдёт чудо, и родится новый человек, чистый и свободный. И радость несказанная пребудет с ним,  и уже не отнимется у него никогда.
Мне кажется, что не так важно, что мы делаем. Важно – зачем мы это делаем, с какими мыслями мы это делаем.

Мне очень горько, Господь, что я такая «худая». В том понимании, что всё, полученное свыше, я растеряла (утекло сквозь трещины и исчезло в песке, не оставив следа). Как мне жаль, как мне стыдно за свою никчёмность. Я  ясно вижу чужие проблемы и недостатки, готова давать советы, как другим исправиться и над чем другим нужно поработать. А своё различаю смутно, призрачно. Мне  стыдно, Господи. И я прошу Тебя:
- Ты создал меня по Своему Образу и Подобию.. Ты избрал меня на Своё служение. Ты дал мне  всё, что для этого  нужно - талант, память, умение тонко чувствовать. Я растеряла многое, многое не сумела  растворить верою и усвоить. Помоги мне, Господь, сохранить то, что осталось. Помоги восполнить недостающее. И самое главное, научи меня дорожить тем, что  имею, сохранить в сердце своём  и сберечь бесценные дары  Твои.
Научи меня быть трудолюбивой и последовательной во всём, не распыляться и не отвлекаться на пустое и суетное. Научи меня, Господь, чётко видеть цели и задачи. Научи  планировать работу  на день, неделю, месяцы и даже годы. Научи меня дорожить каждым днём, каждым мигом, отведённым мне Тобой  на этой земле. Научи меня служить людям, узнавать о их нужде, быть терпеливой и ненавязчивой.
Научи меня, Господь, Твоим качествам – кротости и смирению, тишине и мудрости. Да не захлестнёт меня  суета,  и осуждение да не слетит с языка моего.
Господи, низко склоняюсь пред Тобой и прошу: сохрани в чистоте мои помыслы, научи меня  в тишине сносить все неправедные обвинения и недостойное поведение моих  ближних; научи меня, Господь, даже в такие моменты,  испытывать любовь к ним; научи меня, Господь, сохранять спокойствие и оставаться мудрой в любых ситуациях.
Я  знаем, что Ты не можешь оградить меня от искушений. Иначе я ослабну и стану вялой и беспомощной. Но,  в  Твоей власти,  дать  мне  терпение сносить их,  и даровать мне внутреннюю тишину,  и присутствие Духа.
О, как я благодарна Тебе за  Твою заботу, за Твоё учительство! Снизойди до моего несовершенства. Наполни меня  Своей великой Любовью. Благослови меня  на служение Твоё. Исцели мои  изъяны, исправь мои  несовершенства. Наполни меня дыханием Духа Твоего Святого, дыханием Жизни, дыханием Света, дыханием Любви.
Но не попусти, Господи, испытаний сверх сил моих, сверх меры моей. Ибо страшней всего на свете для меня, Господь, потерять Твою Любовь, Твоё доверие. Поэтому я прошу Тебя: внимательно вглядись в меня и исправь во мне  изъяны мои, покажи мне, Господь,  неправды мои (чтобы я более не искала недостатков в других, а занялась  работой над собой, над своим несовершенством).
Благодарю Тебя, Господь, за то, что Ты всегда внимателен ко мне, за то, что всегда приходишь на помощь. Ты нежнее самой заботливой матери, Ты мудрее самого мудрого учителя. Ибо Ты – сама Любовь, сама Мудрость. Ты – Источник всего, что благо. И именно к Тебе, Господь, я  иду за благословением.
Благослови меня, Господь, начать работу над ошибками, начать покаяние, очищение, освобождение от чужого и ненужного. Помоги мне вынести весь хлам из дома моего, вымыть его, обновить, освятить и без смущения сказать:
- Приходи, Господи, живи, Господи, се – дом Твой!

Однажды,  мы собрались с моей знакомой (она детский врач) с визитом в семью, где жила больная девочка. Повод не очень приятный – жалобы соседей и медиков на плохой уход за ребёнком. Звонок не работал. На наш стук дверь открыла проворная девочка лет десяти-одиннадцати. В лицо ударил тяжёлый запах.
- Мамы нет. Сейчас я за ней сбегаю. Она рядом, у сестры.
Мы остались в коридоре возле лифта. Минут через пять действительно появилась женщина лет сорока пяти, слегка полноватая, взволнованная. Мы объяснили наш визит тем, что хотели бы осмотреть больную девочку.
Нас провели в просторную комнату. Мать сказала, что сейчас вымоет девочку и принесёт. В детскую она нас почему-то не повела. В соседней комнате раздался детский плач. Вскоре мать принесла девочку. Уложила её на диван. Первое впечатление было очень тяжёлое. Большая голова. Длинное, прозрачное тельце. Беспомощно висящие ножки. Страшная худоба. Девочка острижена наголо. На голове коросты. Кроме коротенькой маечки, которая едва прикрывает живот, ничего. Моя спутница начинает осматривать девочку. Мать суетится. Её явно тревожит наш визит.
- Её Таня звать. Восьмой годик доходит. Кушает только жидкое, через соску. Она меня уже узнаёт по голосу. Видите, поворачивается. Вот, ходит под себя. Держу на полу, чтобы не упала. Она и сидеть умеет – вот так.
Женщина попыталась усадить девочку, но той или неловко, или что-то беспокоит, и она начинает плакать.
Я попыталась угадать, что за игрушка у девочки в руке. Оказалось, что это – педаль от детского велосипеда. До меня с трудом доходил смысл задаваемых матери вопросов:
- Как протекала беременность? Были ли у девочки судороги? Какое назначалось лечение?
А я вспоминала свое - рождение Саши, страшный приговор врачей. Таким же мог быть и мой сын! О, Господи!...
Я смотрела на застиранный халат женщины, на её грязные  ноги. И мне было ужасно стыдно за мою новую шубу, за норковую шляпу, и ещё за то, что даже не принесла детям конфет.
- На что живёте? Не голодаете? Дома есть продукты?
- Что вы, что вы! Мы хорошо живём. Я пенсию на детей получаю. У меня и мальчик – инвалид, он тоже необучаемый. Ему семь лет. Я и молоко им покупаю. У нас всё, всё есть. А Танечку я не отдам. Что вы! Кому она такая нужна?  Да и говорят, что она больше года не проживёт. Так пусть уж на моих руках.
Женщина взяла девочку на руки. Та сначала заплакала, но потом успокоилась. Повернула голову в нашу сторону. Взгляд – почти осмысленный, но не детский. Ножки висели беспомощно, ненужным придатком.
- Она крещёная?
- А то как же! У меня мама всех деток окрестила.
Мы засобирались. Вышли в коридор. Мне было почему-то ужасно неловко перед этой женщиной. Хотелось как-то утешить её, чем-то помочь.
- Если будет нужда – приходите, поможем. А крестик обязательно ей наденьте. Это великая сила. И я непроизвольно перекрестила девочку.
На улице едва раздышались. Разговаривать не хотелось. Но всё-таки нужно принять решение. Моя спутница (умница, дай ей Бог здоровья) говорит сдержанно, больше для себя, чем для меня:
- Конечно, девочку забирать нельзя. Если бы она,  хотя бы ходила. А так, нет... Всё-таки мать есть мать. Да и дети к ней подбегают. Игрушку сунут, общение есть. А в больнице она будет целый день лежать. Никому не нужная. Да и какой сейчас в больнице уход? Вы сами понимаете. Обычно,  такие дети редко доживают до восьми лет. По уровню развития ей не более четырех месяцев. Вот и судите. У нас девочка лежала. В пятнадцать лет – интеллект годовалого ребёнка. Научилась ходить, палец сосала, произносила только звуки. Да и кто нам дал право снимать этот крест с матери. Может быть, это её спасение.
Как всё сложно в этой жизни. В своём доме одни проблемы. А в чужом... Поди, разберись. Да и...
Кто нам право дал судить другого.
Разве шли мы по его пути?
Нам бы к Богу возвратиться снова.
Мы ж хотим от дьявола уйти.

  Глава 18  Блинчики на завтрак

Бывают моменты, когда мы не можем до кого-то “достучаться“. И кричим, и убеждаем, и из себя выходим, даже плачем – всё напрасно. Человек глух. Он – за закрытой дверью. В это время лучше оставить его в покое, а для общения  выбрать момент “открытости“. Тогда всё получается само собой. Ведь не ломимся же мы в дверь, если она заперта,  или нас не хотят впускать хозяева. Считаем это неприличным. С душой – то же самое. И ещё более усложнено.
Зашёл ко мне как-то сосед. Дело в том, что я – крёстная мать его дочери,  и у нас тёплые отношения. Я гладила на кухне бельё. Сосед был “навеселе“ по поводу первого дня  отпуска. Рассказал мне о своих планах. Потом мы как-то незаметно перешли на причину сложной обстановки в его семье. Разговор получился глубокий и долгий. Я просила его найти крестик и носить его, не снимая, а также начать ходить в церковь. Юра ушёл домой, но потом вернулся с крестиком. Я надела крестик ему на шею. Благословила и очень просила образумиться и крестик не снимать.
Я была немного удивлена и смущена тем, что он пришёл именно ко мне. Было странное ощущение, словно кто-то невидимый привёл его. На другой день всё прояснилось – в Храме праздновали память Георгия - Победоносца и все поздравляли нашего настоятеля – Отца Георгия с днём Ангела.
Дивны дела твои, Господи!

В миру,  чудес много, да мы не примечаем. Входит ко мне  в кабинет Отец Георгий:
- В Храме уборка, люди пришли, а ключ – у работника. Он окна снаружи оштукатурил и ушёл. Поискали его – нет нигде, раствор уже сухой. Телефона не знаем, только адрес – дом 7 кв. 22 и фамилии не помним.
Я и говорю:
- Без фамилии не найдем.
А сама справочник открываю, произвольно глазами вожу, а передо мной – дом 7 кв. 22.
Вот как по-Божьему, всё легко и просто.

Прочла Гармаева  “Обрести себя“. Так ясно теперь себя вижу:
- За кого вы молитесь? За мужа или против мужа?
И действительно, пока я не пришла к вере, в семье был относительный покой. Многое действительно на моей совести. Хотя бы эта фраза:
- Если мне придется выбирать между Богом и тобою, я выберу Бога.
А человек не готов этого принять, не понимает этого. Пытаюсь многое исправить. Но это не в моей власти. Остаётся смирение и терпение. Буду ждать.

Смиряйся доле неизбежной.
Покорна будь своей судьбе.
И оставайся столь же нежной.
Желаю мудрости тебе.
Терпи, прощай и улыбайся,
И созидай вокруг себя
Любовь. И снова возвращайся
Туда, где милуют, любя.
Туда, где солнечный блики,
Туда, где светлые пути.
Лети туда, большая птица!
Лети! Лети! Лети! Лети!

И всё-таки поляризация должна происходить. Непременно должна. Хотя нельзя отталкивать, нельзя гнать инакомыслящего. Иногда нужно и приблизиться, и снизойти, и вкусить вместе с “грешником“ от его трапезы. Ведь и Господь нисходит до нас,  до нашего ничтожества. Почему же мы с нашего пьедестала взираем на ближних наших сверху вниз? Обличаем, осуждаем,  но не любим. Когда-то я запретила себе любить. И теперь так тяжело оттаивать.
Да, мы с годами становимся опытнее, мудрее, но почему-то превращаемся в таких зануд...

Обращаясь  к Богу за советом, мы учимся  слышать Его в своём сердце. Он  никогда не оставит без ответа голос одинокого сердца:
- Господи, мне так одиноко. Прости, что докучаю Тебе. Я знаю, что у Тебя важные дела. Твои дела, не наши дела. Но сегодня я совсем один и рассчитываю только на Тебя, мой Господь. Только в Тебе я ищу опору, только у Тебя теперь прошу помощи. Почему нет во мне былого подъёма? Я какой-то теплохладный. Почему так?
Или это возраст. И мы стали мудрее,  и внимательнее всматриваемся вдаль. Нас уже столько раз обманывали и предавали. Поэтому мы и не обольщаемся,  и не верим всему, что нам говорят.
Люди переменчивы, как ветер. Да и не всё в их власти. Но они всего лишь люди. Странные, взбалмошные, эмоциональные, необязательные, влюбчивые, завистливые, трусливые – люди. Это Божий сад. И Он в нём главный садовник. Он здесь выбирает подвои, Он делает прививки. И Он наблюдает, как эти прививки развиваются.
Не все из них дадут буйные побеги и плоды. Часть из них засохнет от недостатка питания или плохих погодных условий. Некоторые прививки будут просто слабы и не дадут плодов, так как пойдут новые побеги от диких корней. Это сложный процесс. Много, очень много зависит от садовника, но очень много от материала, с которым Он работает. Люди несовершенны.
Не будем искать идеал на земле. Его нет. Свят один Господь, Свят и безгрешен.
Пока мы на земле – мы глина в мастерской художника. Но,  когда мастер выносит свою работу из мастерской, Он говорит: « Вот, Моя работа завершена». И  тогда,  уже ничего исправить нельзя.
Не все из нас направляют свои стопы в Его мастерскую. Многие из нас прельстились яркими вывесками, обещаниями научить нас жизни или дать рецепт счастья. Не будем обманываться. Не всё то - золото, что блестит.
Господь никогда не обещает чудесного превращения, Он не кричит, Он не тащит за рукав. Его голос тих и спокоен, Он кроток. Он просто говорит:
- Дитя, выбирай. Это – твоё? Это тебе нужно? Ты - этого хотел?  .
  
Пол - первого ночи. Добралась до постели и, рухнув, вспомнила о домашнем задании (я ходила на занятия по психологии). Что было вечером? Ничего особенного. А сейчас? Лежу, как рельсы, не могу пошевелиться. Действительно – рельсы. Рельсы уходят в бесконечную даль, исчезая за горизонтом. Но рельсы,  даже там, за горизонтом, остаются параллельными. Если бы они пересекались, я бы это почувствовала.
А руки? Руки, как шпалы. Чувствую в них легкую пульсацию, некое покачивание. Возможно, рядом проходит экспресс. А вот и ветерок. Точно – экспресс. Нет, не экспресс. Это мой кот – Тиша прошёлся по рельсам и улёгся поперек их. А может быть это не кот? Может быть - это Ельцин выполняет свои обещания. Нет, это не Ельцин. Ельцин не такой пушистый и не может так мурлыкать.
Лежу, не чувствуя шпал. Рельсам тепло. Где-то далеко перевели стрелки. Засыпаю.

А какая я была десять лет назад? Сгусток энергии. Море фантазии! Вот мои записки десятилетней давности:

Утро. Прекрасное солнечное утро!
Вскакиваю с кровати, умываюсь, грею чайник, завтракаю. Бутерброд с маслом падает на юбку.
- А вот закон падения бутербродов лучше изучать на чём-нибудь другом.
Одеваюсь, бегу. Лёгкий морозец. Как легко! Поправляю съехавший чулок.
Иван Михайлович идет за водой. Остановился, смотрит, что я делаю (интересуется). А сзади – его супруга с коромыслом. Сейчас она ему поинтересуется. Э, да он деньги на дороге нашёл. А я бежала и не видела. Прячет от жены. А я бегу дальше.
Вот и автобус:
- Привет! Привет! Как всегда. А вы? Во сколько? Хорошо.
Мне уступают место. Я сажусь. Какой сегодня удивительный день. Все мне улыбаются. Хороший день, необычный.

А что было бы, если бы  я встала в дурном настроении?
Возможно, что всё происходило бы примерно так:

Утро. Опять проспала!
Вскакиваю, умываюсь. Кошки путаются под ногами. Чай холодный. Бутерброд падает на юбку, разумеется,  маслом  вниз. Ну, теперь весь день насмарку. От такого начала добра не жди. Выбегаю на улицу. Дурацкое солнце слепит глаза, опять пойдут морщины. Поехал чулок на правой ноге. А, чтоб тебя!
А этот придурок уставился, интересуется. Иди отсюда! Старая развалина, а всё туда же. Вон сзади твоя Дульсинея идет, сейчас она тебе коромыслом поинтересуется.
Нашёл рубль! Нет, вы видели? Я только что здесь шла и не нашла. А он нашёл. Везет же дуракам. О, о, прячет от жены. У,... алкоголики! Нет бы в дом.
Ну, вот и автобус. Еле дождалась.
Все сидят, чем-то недовольные. Ну и рожи. И хоть бы кто уступил место. Стою на одной ноге и думаю:
- А что было бы, если бы я сегодня не проспала и встала в хорошем настроении?

Ну, что? Понятно? Это так просто – дать себе установку на добро, на счастье. Идти по жизни с улыбкой, верить и надеяться на успех:

Как дивно воспарить на прочных крыльях духа.
И то, что видит глаз, того не внемлет ухо.
Пусть не подвластна разуму игра.
Но я готовлю перышки с утра.

Но, довольно шутить над серьёзными вещами. Всё, что с нами  происходит – это действительно наших рук дело, и никто нам ничего не подаст на блюдечке (ни счастья, ни здоровья).

Сегодня 2.03.2002г. Второй день весны. Тороплюсь закончить книгу до начала великого поста. Но, после нескольких “цунами“ на работе, превращаюсь в настоящую развалину. Смогла сесть за рукопись только после укола обезболивающего.
Муж ругает меня за то, что слишком много беру на себя, всё принимаю близко к сердцу. А как иначе? Я по-другому не умею.
Вот как начался мой первый рабочий день в 2002 году:

Утро 3 января 2002 года.
Обменялись впечатлениями и разошлись по своим рабочим местам, под дружные призывы:
- С Новым счастьем!
В дверь постучали. В комнату вошёл мужчина лет 30. Я непроизвольно подалась ему навстречу:
- Ну, что, Женя? Ты ездил в больницу? Нашёл мамин паспорт?
- Что? Я? Да я к ней живой-то не ездил. А теперь такая стужа. Что мне, простудиться,  что ли и заболеть? Вы этого хотите? И паспорта её у меня нет. Она сама всё вечно теряет. А потом ищет.
- Но как же? Она 31-го умерла. А сегодня уже 3-е. Четвертый день пошёл. А она всё ещё в морге. И паспорта у них нет. Ведь это мать твоя!?
- Что мать! Что мать! Что я один сделаю? Я сестре её звонил. Она не может, болеет. А я, что – крайний? На чем я её повезу? На санках?
- Сходи в колхоз. Она так тоже работала. Машину дадут. Ещё никому в таких случаях не отказывали.
- Да, дадут... Догонят и ещё дадут. Да не пойду я никуда! Новый год дома просидел один. Хоть бы кто зашёл, спросил: “Как дела? Каково тебе одному?“ Нет, никуда я не пойду. Пусть сами хоронят. Я уже узнавал у хороших людей. Мне подсказали. Да сейчас могилу-то копать – загнёшься.
- Женя! Опомнись! Ведь это твоя мать! И твоё время придет. За всё платить придется.
- А вы меня не стыдите. Я сам про себя знаю. А только не дурак  я,  в такую стужу могилы копать. Мне моё здоровье дороже.
И, показав, что разговор окончен, он повернулся и вышел.
Я сидела, опустошённая. По лицу стекали слезы. Более всего меня потрясло то, что этот человек не испытывал ни малейшего чувства вины, ни угрызений совести.
- Мир перевернулся! Боже мой! Если уж сын не хочет хоронить родную мать! Что будет дальше? Может быть,  она его таким воспитала?
- Да, что вы, Елена Александровна! Она ему на завтрак блинчики пекла. Да молочком поила парным, да чтоб тёпленькое было. Он и в школе хорошо учился и чистенький такой ходил. Уж она его холила - холила...
- Вот и нахолила.  Бедная мать. Каково ей всё это видеть. Ну, да Бог ему судья.
Нужно было работать. Я глубоко вздохнула и прошептала  для себя:
- С Новым счастьем...?
Бедные матери... Теми ли блинчиками вы кормите своих сыновей? Тем ли молоком вы их вспаиваете? И кому жаловаться и на кого? На самих себя? И кто поможет? Да, поди, разберись, за что взрослые дети мстят своим родителям? За тяжёлое детство или за бездуховность воспитания?

P.S. Через год после смерти матери Женя впал в  безумие. Он говорил, что к нему приходит страшная женщина и просит её одеть. В приступе безумия  сбрасывал с себя одежду и бегал нагим по улице.
А ещё через год  зимой на дороге машина сбила абсолютно голого мужчину. До больницы его не довезли. 

  Иногда нами овладевает странное ощущение, что ничего вокруг нас не происходит, что мы двигаемся слишком плавно, не испытывая противостояния и сопротивления. Обманчивая тишина… Словно перед бурей. И мы спрашиваем себя:
- Господь, туда ли я иду? Я иду к Тебе или от Тебя? Всё, что я делаю, я хочу делать во славу Тебе, во имя Тебя, для Тебя, ради Тебя. Почему всё так гладко идёт? Очень похоже на ловушку.
Осторожность – от мудрости, сомнения – от неверия. Если сомневаемся – не надо отправляться в путь, будем сидеть дома, так безопаснее. Если мы не победим в Духе, мы  никогда не победим. Мы должны видеть победу очень ярко, образно и верить. Иначе нет смысла начинать дело, если не верить в его успех. Мы должны так верить, чтобы зажечь этой верой других (заразить).

  Сколько за день ко мне приходит людей. Как они не похожи друг на друга. И как мало среди них психически нормальных, спокойных и уравновешенных, знающих, чего они хотят в жизни и куда идут.
Я помню, пришла ко мне как-то старушка по своему делу. И её глаза! Вы бы видели её глаза! Они сияли, они светились, они искрились молодостью, они продолжали любить и жить по-юному на старом морщинистом лице.
Человека духовного всегда выдают глаза. Они светятся любовью. И вы непременно увидите этот свет любви, ели вы ещё не утратили способность видеть и слышать, если ваше сердце ещё не превратилось в замшелый камень.
Много разных встреч произошло у меня за годы административной работы. Много было ситуаций нестандартных и даже курьёзных.

Я сидела в школьном актовом зале. Зал был полон. На сцене выступали ученики 11-го класса – выпускники. Последний звонок... В зале друзья, педагоги, родители. Музыка, стихи, слёзы... У меня на коленях – букет тюльпанов.
Вдруг, слышу, кто-то теребит меня за плечо. Оглядываюсь – это наш,  исполняющий обязанности участкового:
- Елена Александровна, вы нам нужны. У нас ЧП.
Выхожу вслед за ним в фойе:
- Что случилось?
- ЧП. У нас табельное оружие в колодец упало.
- Какое ещё оружие? Что вы плетёте?
- Обычное оружие – пистолет. “Он“ наклонился, чтобы ведро вытащить, а пистолет и вылетел, и прямо в колодец.
- В какой колодец?
-  Да здесь рядом, в Дьячеве. Мы там пост выставили.
- Да вы пьяные, что ли  все?
- Ну, есть маленько.
- Да я-то чем вам помогу?
- А вы с нами в пожарку съездите, пусть нам машину пожарную дадут, воду откачать.
- Да,  как вы себе это представляете? Там же вода снова поступать будет. Да и разве хватит пожарного шланга? Вы найдите большой магнит и магнитом ловите, вернее будет.
- Но вы всё-таки съездите с нами. Наш УАЗик возле школы стоит.
Пришлось ехать в пождепо. Там долго объяснялись,  для чего нужна машина, искали старшего отряда, звонили в Кинешму.
Я тогда так и не дождалась конца истории, ушла домой. На следующий день встретила своего “знакомого“:
- Ну что, чем дело кончилось?
- Вытащили. Магнит в гараже нашли. Магнитом вытащили. Решили больше не пить пока. Начальник нас отчистил. Мы вчера машину в гараж ставили и на него попали. Хорошо, что он про пистолет не знает. Вы уж это, не надо ему...
  - Могила...

  Глава 19  Сказка о старой детской книжке

Удивительная штука – жизнь. Мы торопим события, ждём чего-то “такого“... А потом оказывается, что пропустили самое главное, “профукали“.

Мы знаем, что нам предстоит нелегкий  путь. Сомнения позади. И то, что нас смущает, мы должны сейчас внимательно изучить.
Бог  хочет сохранить нашу свободу, которую даровал нам. Не будем страшиться. Пойдём  по избранному нами пути. Пойдём смело, не оглядываясь и не озираясь по сторонам. Не ожидая, что нас кто-то сегодня возьмёт за руку и поведёт за собой. Мы сами должны идти впереди всех. Не пристало нам прятаться за чужие спины.
Будем дорожить тем, что Господь дал нам. Слагать слова Его в сердца наши. И помнить, что есть высшая сила, высшая власть, величайшее и непобедимое оружие – Любовь.
Любовь разрушает стены непреступных крепостей. Любовь открывает двери в иной неизведанный мир, предлагает новые возможности, дарит свободу и радость. Только в Любви совершается созидание,  и происходят все позитивные изменения. Только через Любовь происходит очищение и освобождение от власти греха. Только в Любви вся полнота жизни и гармония чувств. Научимся любить без условий.
Бог  есть самый главный закон. И Он есть Любовь. Выше Любви ничего нет! Любовь – высшая ценность, начало и конец, тот стержень, на котором держится мир. Только в Любви с человеком могут происходить чудеса превращений. Если нам надоело ползать, мы хотим летать, то пребудем в Любви. И тогда,  Любовь поднимет нас  над миром.
Дарите Любовь, ищите Любовь, созидайте Любовь, воспевайте Любовь!
  
Мы хотим быть на кого-то похожими, соответствовать неким стандартам, и только вредим себе. А мы тем и ценны, что не похожи друг на друга. Господь создал нас такими, зачем же спорить с самим Творцом?
А хотите сказку?

Жила-была красивая книжка с прекрасными картинками. В этой книжке были большие города с теремами и церквами, были реки, леса и озёра. Дети очень любили читать эту книжку, рассматривать картинки. Но, однажды,  книжка загрустила. Она очень расстраивалась от того, что взрослые не читают её, не рассматривают её картинок. Она завидовала большой книге в бархатном переплёте, которую часто брали взрослые и делали из неё какие-то выписки. Они очень берегли эту книгу. А вот её,  дети иногда просто бросали на траву или оставляли в гамаке.
Но  вот,  дети выросли и разъехались. Книга долго-долго лежала одна. Она потеряла счет годам, потеряла надежду. Считала себя старой и никому не нужной.
Но, однажды... Произошло чудо.
Вернулись дети, которые стали взрослыми. Они нашли на полке свою старую детскую книжку. При этом они отодвинули в сторону все большие и красивые книги. Они восхищались своей старой детской книжкой. Они ахали и хлопали в ладоши. Они показывали книжку своим маленьким детям и говорили им при этом:
- Это самая замечательная книга, которую мы когда-то читали. Ни одна книга не принесла нам столько радости, как эта.
Книжка слушала и не верила своим ушам. Она была счастлива, очень счастлива.

  Так и с нами. Не будем завидовать чужим большим и красивым книгам. Наша книга написана про нас с вами. И мы должны дорожить ею и прочитать её своим детям. А наши дети прочтут её своим детям и внукам. И пусть каждый из нас напишет свою книгу жизни так, чтобы было ощущение радости и завершенности, чтобы не было стыдно за чёрные страницы жизни вне Бога, вне Света, вне Любви (хотя это и одно и то же). И тогда не будет причины бояться за судьбу наших детей, и нам не придётся жаловаться на них чужим людям.
  Как легко идти в жизни по пути, указанному Господом. Знать, что Он любит тебя, верит в тебя и простил тебе жизнь вне Бога.

Мы – дети Божьи. И Он нас любит, как никто другой. Никто нас так не знает, как Он. Даже мы сами себя не знаем. И только Он знает, что нам полезно, где наше место. И если Он нас создал, то создал для служения.
Мир лежит во зле, и зло усилилось. У Бога каждый воин на счету, Ему важно, чтобы мы слышали Его и слушали Его. Чтобы мы знали только Его голос. Придёт время, и Он призовёт нас, Он соберёт нас вокруг Себя. И мы увидим, как нас много. И в каждом из нас будет Он. И мы узнаем друг друга через Него – по Его Свету, по Его Словам и Мыслям. 

  Нельзя надеяться только на свои силы. Самоуверенность многим повредила.
Деньги, слава, власть... Это всё – временное, приходящее. Да, да, всё это проходит. Остаются тоска и одиночество.
  Если у вас есть талант – несите его людям. Если у вас есть крылья – летайте, даже если этого не делают ваши друзья и знакомые. Если вы любите танцевать – танцуйте, даже если вы толстый и некрасивый. И ещё – радуйтесь жизни, каждому дню, каждому часу её, каждому мгновению. И пусть у каждого из вас будет своё “Прощёное воскресенье“.

Так видно нужно пасть, чтобы подняться.
Испить до дна, чтоб горечь ощутить.
Изляпаться в грязи, чтоб оправдаться
И душу до прозрачности отмыть.
Простить врагов, себя возненавидеть.
И голову в смирении склонить.
И всё вокруг по - новому увидеть.
Остаток дней по - новому прожить.

  Часть 3  ПУСТОЙ  СОСУД  В  РУКАХ  БОЖЬИХ
   
  Господи, Господи... Доколе долготерпишь, доколе прощаешь мне малодушие моё. Сколько Ты  даровал мне! Сколько целебного нектара влил Ты в сосуд души моей! Но, увы, сосуд мой худ. И всё вытекло наружу, и земля впитала всё. Так что и следов не осталось от щедрот, излитых на меня Господом моим.
  Где тишина? Где радость несказанная? Где крылья за спиной, когда я "...сливалась с Богом в творчестве..." ? Где понимание глубинного смысла происходящего? Где непоколебимая вера  в промысел Божий о нас? Ничего не осталось! Пустой сосуд в руках Твоих, Господи!
  Уныние, обида на людей, беспомощность, неспособность самой написать ни строчки талантливо.
  Что я есть? Разбитая кружка?  Худое ведро? Что мне делать?
  Я знаю, что делать. Просить  Господа:
- Исцели  меня, переплавь меня в горниле страданий, омой меня слезами покаяния. Закали меня в бурях житейских, сделай меня стойкой и гибкой. Наполни меня, Господи, дивным чудом Твоей любви. И тогда я напою жаждущих, слепых и увечных, всех, приходящих ко мне.
  Но,  только бы помнить мне каждую минуту, что всё в руках Божьих – мои мысли, мое дыхание, моя любовь к людям. Ты даруешь мне это, Господи. И,  в Твоей власти, отнять это у меня. Странно, я страшусь потерять то, чего не имею. Значит,  я уже теряла. Но почему? Как это происходило? Не собирала ли я для себя? И поэтому теряла. А нужно было нести людям, чтобы сохранить и преумножить.

  Наполни, Господи, скорей
  Пустой сосуд души моей!
  И от щедрот Своих излей
  Живой поток любви своей!
  Ты говоришь: " Плохой сосуд.
  Какой в нём прок, когда он худ!"
  Ты подними меня, отмой,
  Я стану цельная с Тобой!
  Коль много вмятин, переплавь
  И у источника поставь
  Усталым путникам служить.
  Хочу Твоим сосудом быть.

  Глава 1  Лазарева суббота
 
  В субботу 27.04.02г. позвонил Саша:
- Мама, я сегодня икону нашёл медную, складень. Мы с Максом  и Денькой фундамент ломали. А она лежит. Николай - Чудотворец. К чему бы это?
- К терпению.
- А поконкретней?
- Поконкретней? Поконкретней,  я тебе одно скажу, что ни пьяницей, ни наркоманом ты не станешь. А вот к скорбям готовься.
- Уж больно уныло. А хорошего ничего не скажешь?
- Взглянуть надо на твою икону. Может, что и хорошее скажу.
  И вот,  я держу икону в руках. Медный складень. Триптих. Левой части  нет. А вот правая... Да этого быть не может! Справа изображены  "Вход Господень в Иерусалим" и "Сретенье Господне". А Саша нашёл икону в "Лазареву субботу", канун "Вербного воскресенья" (или "Входа Господня в Иерусалим"). Да и сам Николай-Чудотворец меня поразил. Обычно,  на иконах его изображают  благословляющим, с Евангелием в левой руке. А тут Николай - Угодник сжимает в правой руке меч, а на левой ладони удерживает Храм Божий. Вверху отчётливая надпись - "Миколай - Чудотворец". Я сложила складень. Получилось так, что правая рука Святого  Угодника с мечом закрылась. Открытой осталась только та часть, где Угодник удерживает Божий Храм. Вот тебе и загадка...
- Саша, расскажи поподробнее, как ты её нашел.
- Да решил я сломать фундамент от ящика с газовыми баллонами у дома. (Газ-то теперь  природный подвели.) Но он мне не поддался. Целая глыба монолитная. Позвал я мальчишек. Вот мы втроём  весь фундамент и вывернули из земли. А она (икона), так тут и лежит плашмя, ровно специально кто подложил. Баба Катя говорит, что и ящик-то на фундаменте не больно давно поставили - в 60-х годах. Как туда икона могла попасть? Чудно...
- А я тоже иконку медную в земле нашла. В огороде. Троицу Святую. Мне тогда лет 10 - 12 было. Надо бы благодарственный молебен отслужить.
  Молебен мы отслужили в воскресенье  12 мая, в Антипасху в Кинешемском  Храме Успенья  Пресвятой Богородицы. Молебен служили после обедни.
  Саша устал, переминался с ноги на ногу, умоляюще смотрел на меня: "Ещё долго?" Позевал. 
  А я, вместо того, чтобы слушать священника, злилась на него, делала ему разные "предупредительные знаки".
  Домой шли оба довольные. Я, что исполнила нечто важное (мечтая теперь о том, как бы причастить моего взрослого сына), а Саша тем, что наконец-то вырвался на волю.
  Дома я поставила иконку в Сашину  комнату на полку рядом с Евангелием и иконами Христа и Ангела - Хранителя. Интересна история того, как этот Ангел - Хранитель попал к Саше.
  Ежегодно на  Троицу мы с золовкой ездим в Решму  на службу в Никольский Храм. Тогда в 2001 г. к Юле и подошла та пожилая женщина (москвичка). Высокая, подтянутая, она держалась уверенно, хотя и опиралась на палку. У неё трагически погиб сын. И с тех пор она осталась жить в Решме, рядом с могилой сына. Женщина протянула икону Юле со словами: " Это вашему сыну."  Юля автоматически взяла икону, поблагодарила. Но уже в машине спохватилась:  "Что делать? Ведь у меня нет сына."
  Я возразила ей: "Как же нет? А Саша? Он же твой крестный сын."
  Так икона и оказалась у Саши.
  А на Троицу  23.06.2002г. Саша впервые причастился Тела и Крови Христовых. Я ликовала!  Всегда Господь на Троицу мне подарки делает. Я сама на Троицу первое причастие приняла.
  Дивно это - примечать даты и события, когда что происходит. Ведь всё не просто так случается. А великий смысл имеет - большое в малом. Вот в своей тетрадке нашла я такую запись:
  ...суббота 18.05.2002г. Завтра память жён-мироносиц — Марии-Магдалины, Марии Клеоповой, Соломии, Иоанны, Марфы и Марии, Сусанны и иных. У меня над головой летал сегодня  белый голубь. Сделал три круга и улетел. А в православном  календаре от 19.05.2002г. читаю:
  Жены - Мироносицы.

Тихий вздох, как белый голубь носится
Над дремотной утренней землёй.
В путь выходят жёны - мироносицы
Вместе с вешнею зарёй.
  Т. Глухова

  Куда ведёшь ты нас, Господи? Что ждёт нас впереди, там, за поворотом? Страшно и трепетно. Но верится, что всё во благо и всё от  Тебя.
 
Глава 2  Васильки
 
  7 июля маму  увезли на скорой с диагнозом  "инфаркт". Бригаду реанимации вызвал Саша. Он у нас – спасатель. Всё сделал правильно. Три дня она пробыла в реанимации, потом её перевели в общую палату. Я взяла неделю за свой счёт. Дед был в истерике. Что делать? Собака, три кошки, две дойные козы и четверо козлят. Больницу на себя взяла Юля. А я –  хозяйство.
  Моих родителей уже давно нет в живых. Свекровь заменила мне мать. Я даже как то в сердцах сказала мужу:
  - Я вышла замуж не за тебя, а за твою мать.
И это очень походило на правду, хотя мне и приходится расплачиваться за это всю жизнь. Но вот со свекром (дедом) доверительных отношений не получилось. Да и не у меня одной. Гневливые люди очень сложны для общения.
  Но вернусь  "к хозяйству". С козами я дралась "насмерть" (даже ревела). Они били меня рогами, проливали молоко, вставали копытами в подойницу,  и просто ложились на пол. И так два дня. На  третий день было заключено перемирие. Или козы поняли, что хозяйка теперь я, или  просто решили больше со мною не связываться. Уж и не знаю.
  Было 10 июля – мой день рождения. Я отдоила коз и погнала их к реке, на траву.
  Утро,  ещё свежо, но уже чувствуется, что днём  снова  будет жара. Я иду между участков и слежу за тем, чтобы козы не заходили в картошку. Мы поднимаемся на пригорок. Здесь, на заброшенном  картофельнике,  много  сочной травы. Мне, почему-то очень жаль себя,  и я плачу. День рожденья – один из самых грустных дней в моём календаре. Я всегда плачу в этот день. Это стало у меня вроде традиции. Я, как ослик Иа, жду, что кто-то вспомнит, что у меня сегодня день рождения. Я плачу и иду, глядя себе под ноги. Затем останавливаюсь. Автоматически поднимаю глаза и замираю. Передо мною, среди сорняков, стоит кустик васильков, не к месту и непонятно откуда взявшийся. Я сорвала цветы, поднесла их к лицу, затем прижала к груди и, замерла. Сердце наполнилось тихой радостью и даже восторгом, я унеслась куда-то далеко – далеко.
  - Спасибо Тебе, Господи, за любовь Твою, за нежность, за утешение.

Призывая  Господа в разное  время, я не сомневалась в том, что у Него  непременно найдётся время для тебя. И Он никогда не скажет:
- Подожди, ты видишь, Я спасаю людей от землетрясения и цунами; мне некогда, ибо Я предстою у постели умирающих. Я занят -  Я принимаю исповедь грешников.
Господь никогда так не скажет. Он каждый миг готов выслушать тебя и помочь тебе во всяком деле.
О, Господь, как велика Любовь Твоя!
Как мы учим наших детей ходить, так и Ты терпеливо учишь нас жить, мыслить, созидать мир вокруг себя.
Иногда кажется, что вот она – истина, вот он – закон жизни. Но проходит время и обнаруживается, что это только очередной пласт, приподнятый тобою, всего лишь луковая шелуха, упаковка. А Истина много выше, до неё идти и идти, учиться и учиться.
И как это славно, как здорово – идти по жизни за Господом, открывать всё новые и новые страницы Божественной мудрости.
Благодарю Тебя, Господь, за великую любовь ко мне – недостойной грешнице.

  Я не видела васильков очень давно, давным – давно. А ведь это – мои любимые цветы. Помню,  я как-то сказала об этом мужу,  и он пообещал подарить мне васильки на день рождения. Он даже ездил за ними куда-то на машине и действительно привез мне букет, но не васильков, а цикория. Васильки в высокой ржи – это из детства.

В день печали нашей  посетит нас Господь. В день радости – Он с нами.
Но за радостью  мы не слышим  Его, не призываем Его, не благодарим Его.
Мы ликуем и поём, мы щебечем, как птахи луговые, кружимся, как мотыльки над яркими цветами.
Господь всегда рядом. Он так близко, как наше  дыхание.
И  только в скорби мы призываем Бога, ищем  лица Его, просим  утешения Его.
Дух Утешитель имя Его. Но имён у Него много.

  Так я и пришла домой с букетиком васильков. Они долго стояли на столе, пока не "поседели" и не увяли.
  Мама пробыла в больнице 21 день. Болезнь её очень подкосила. Что-то в ней надломилось. Она сразу постарела. Да и кого болезнь красит? Но жизнь продолжалась. Моя работа не оставляла времени на переживания. Мы готовились к пятнадцатилетию нашего поселка. По вечерам допоздна  писали сценарий. Сценарий получился замечательный, в былинной форме. И праздник удался на славу. Я даже стихи написала к юбилею посёлка:

  Среди полей раздольных,
  Дивных рек,
  Стоит свободно
  Наш посёлок.
  Прекрасный край,
  Где всё знакомо.
  Родимый дом,
  Трава у дома.
  Ты – мой приют
  И мой причал.
  С рассвета –
  Ласточки кричат.
  Ты неба
  Искренняя синь.
  Ты – дом мой,
  Уголок России.

  Немного банально, но и поля, и ласточки у нас есть. И реки тоже. Так что всё – чистая правда. После дня поселка несколько раз просилась в законный отпуск. Но начальство " не изволили" дать добро. А я так вымоталась. Да и с Олей нужно было врачей обойти, к школе всё купить. Она нынче в первый класс идёт. А я так мало с ней бываю. И в Сокольское (на родину отца) не съездили, жаль. Оля у меня необычный ребёнок. Подошла как-то ко мне и говорит:
  - А знаешь, мама, я тоже умею стихи сочинять.
  - Ну, сочини мне  что-нибудь.
  - Хорошо, только  обещай мне, что не будешь смеяться.
  - Обещаю.
  - ...  Зачем вы людям крылья оборвали?
  Зачем вы сердце вырвали  у них?
  Зачем же искалечили вы их?
  И ещё :
  Прощаемся с землей.
  На небеса уходим...

  Она у меня немного прозорливица. Такое иногда скажет. А потом всё в шутку перевернёт, как обычный шестилетний ребёнок.
 
  Потом, в августе же, состоялась презентация районного отделения милиции. Среди приглашённых были – мой шеф (глава администрации района), мэр города Кинешма  и начальник городского отделения милиции. Чин освящения выполнял наш батюшка. Когда он призвал всех присутствующих: « Господу Богу помолимся!», - то никто не последовал его призыву. В общем, получилось так, что я одна, под перекрёстным огнём взглядов, творила крестное знамение. Больших же мне усилий это стоило. Особенно, зная, что среди присутствующих находятся ярые атеисты. Но, не могла же я пойти на предательство. Хотя и "нагрешила" в тот день, так как пошла на банкет (а уже начался Успенский пост). Сложно жить по правилам благочестия  и соблюдать правила этикета. 
 
  Глава 3  Надёнка

  Этим летом муж мой,  наконец-то, занялся делом – поставил забор вокруг нашего участка.  А то некоторые люди от безделья с ума сходят. Теперь он уставал,  и меня "пилил" намного меньше. Стало мне полегче дышать. Тут стали приходить мне письма – отклики на мою публикацию в журнале "Русский дом". Чтобы было понятно, о чём там шла речь, приведу её полностью:

  Уважаемая редакция "Русского дома"!
  Мы выписываем ваш журнал на Храм. Читаем его по очереди. Наш  Храм Покрова Пресвятой Богородицы – строящийся, действующий. Сейчас ведётся его  наружная отделка. Обсуждаем статьи вашего журнала, обмениваемся впечатлениями. Вопросов много. Иногда жизнь сама приносит мудрые ответы, но очень важно правдивое искреннее слово, полное любви и участия, мудрой истины, утешающее и вселяющее надежду. Очень много в среде верующих фарисейства, доходящего до крайности. Больно видеть, когда для детей приход и "стояние" в церкви становятся наказанием. А за малую провинность –" сто поклонов". Новоиспеченные христиане уродуют своих ближних, вызывают в их сердцах протест и отторжение, отвращая их от Церкви Христовой.
  Нельзя нежный хрупкий росточек  насильно тянуть к свету. Рыхлить, поливать, укрывать от холода – это да, но не тащить, поломаешь! Но что не возможно человекам, возможно Господу. Не умеем мы ждать, торопим время, спешим, кричим.
  Много в среде верующих людей, увлеченных аскетизмом, надевших унылую маску постника. А ведь христианство – это радость, это свет, это любовь жертвенная.
  Вспоминаю своё первое причастие. Мир вокруг меня словно ожил. Краски обновились. Я не ходила, летала. Я любила всех и готова была каждого встречного целовать. Не зря же Господь говорил  нам: "Заповедь новую даю вам, да любите друг друга." А сердце, исполненное любви, подскажет нам,  куда её направить (но любви во Христе). Не унывать, не скорбеть нужно нам, не ждать прихода антихристова, выискивая знамения, а жить радостно, весело, любвеобильно. Жить так, словно этот день последний в нашей жизни. А нам нужно многое успеть. Восстановить разрушенные и поруганные святыни, построить новые Храмы, донести до людей слово Христово, разбудить спящих, спасти почивающих и своим примером личного служения Христу и Церкви Христовой показать истинный смысл христианства. И встречать каждого приходящего к нам со светлой радостью Любви Христовой и утешать, и вселять надежду. Да не оскудеет рука дающего.
  Сложно не сопротивляться воле Божией. Но ведь Ему "оттуда виднее". И ведёт он нас по жизни мудрой рукой, терпеливо, но настойчиво вразумляя: "Здесь остановись.  Тут вернись назад. Здесь поверни направо." А мы-то спешим. И бьёмся лбом. И вновь и вновь начинаем всё сначала. А от нас нужно-то всего лишь смирение и послушание воле Божией. И вера в то, что  чтобы Господь ни послала нам, всё на благо. Скорби, болезни, осуждения, гонения – всё от Него. А Ему виднее, что нужно нам. Он – врачеватель душ наших.
  Как узнать, христианин перед вами или нет? А это просто. Если человек ушёл, а вы ещё испытываете чувство тишины и покоя, и тихой неизъяснимой радости, если вы говорили с ним о Боге и чувствовалось, что вам открылось многое, доселе недоступное и многое стало понятно и просто, и Господь был с вами в ту минуту, и  вложил  в уста ваши слова святой Истины, то ваш собеседник – христианин. По вере человеку всё возможно и доступно. По вере с человеком происходят удивительные вещи и чудеса. Никто на земле не может любить нас так, как любит нас Господь. А как Он нас утешает!
  Врачи мне не советовали рожать второго ребёнка. Но я молилась перед иконой Иверской Божьей Матери. И 25 февраля в Прощёное воскресенье, на Иверскую у меня родилась девочка. Сегодня моему сыну – 20, дочери – 5. У меня нет страха за их судьбу, потому, что каждое утро я повторяю слова молитвы:
"О, Пресвятая Владычице, Дево Богородице, спаси и сохрани под кровом Твоим моих чад, всех отроков, отроковиц и младенцев, крещёных и безымянных, и во чреве матери носимых. Укрой их Ризою Твоего материнства, соблюди их в страхе Божием и послушании родителям, умоли Господа моего и сына Твоего, да дарует им полезное ко спасению их. Вручаю их материнскому смотрению Твоему, яко Ты еси Божественный Покров  рабам Твоим!"
  Ведь своим страхом за детей, своим маловерием мы подрезаем им крылья.
  В последнем номере журнала была статья о жемчужном ожерелье, о том, что не нужно метать бисер перед свиньями. Я раньше много думала, почему прекрасных, духовно одарённых людей, окружают жестокие люди? Почему нет пророка в своём отечестве? А у Господа нет ничего случайного. Ему "оттуда" виднее.

Господи помилуй, Господи прости.
Помоги нам, Боже, веру обрести.
Помоги России отыскать свой путь.
Чтобы нам к христову воинству примкнуть.
Научи нас, Боже, правде и любви.
Пламя ожиданья разожги в груди.
Покаянным плачем растопи сердца.
Научи нас верить, верить до конца.
На краю у бездны крылья подари.
И великой правды двери отвори.
И уста отверзи и вложи в уста
Мудрость вразумленья. Истина проста.
Господи помилуй, Господи прости.
Помоги России крест её нести.
Помоги оттаять, помоги собрать,
Заново родиться и другими стать.

  Так вот, как я уже говорила, на эту статью стали приходить отклики. Одно письмо потрясло меня более всего. Прислала мне его Надежда Николаевна Одоленко из Брянской области. По этому письму я написала рассказ "Надёнка", который приведу ниже. Рассказ этот я отправила самой Надежде Николаевне и в журнал "Русский дом". Само же письмо её переслала в приёмную президента России, чтобы женщине оказали помощь. И что вы думаете? Хоть немного, но помогли (дали ей ссуду). Так что ничего случайного не бывает. Если к вам кто-то пришёл за помощью, значит, вы можете и должны ему помочь. 

  Надёнка 
 
  Надёнка брала ягоды и прислушивалась к голосу кукушки. Лес дышал прохладой, от земляники исходил удивительный аромат.
  Надя поднесла ягоды к лицу, зажмурила глаза...
- Кукушка, кукушка, накукуй мне годочки!
- Ку-ку, ку-ку, ку-ку...
- Кукушка, кукушка, накукуй маменьке!?
- Ку.
- Матушка Серафима! А пошто кукушка маменьке куковать  не стала? Только пол ку-ку  и сказала?
- Пустое это всё гаданье-то. Не забивай головку-то свою. Ещё столько всего впереди бысть, не перебысть. И не удумаешь всего-то. Ты лучше за маменьку с папенькой молись. Детская молитва - чистая, к самим небесам летит, к самому престолу Божию. Так и молись: “Господи,  спаси и сохрани  моих родителей и всех их чад и домочадцев от нашествия иноплеменного, труса и потопа, от болезней, от глада и губительства. Избави их от брани и иных бед, коих насылает на нас враг рода человеческого, и даруй им долгие лета.“
- Матушка Серафима, а Господь меня с небес слышит?
- Слышит, дитятко, слышит. И мысли твои слышит. Хорошее ты, доброе помыслила, и Господь рад. А тебе за то утешение посылает –  радость несказанную, радость тихую и умиление. Ты сердечком ту радость слушай и принимай.
Надёнка прижала свои худенькие ручонки, перепачканные ягодами, к груди, закрыла глаза и заплакала.
- Матушка Серафима, до того хорошо с тобой ягодки сбирать. Этак радостно, что и времени не замечаешь. И кузовок быстро полнится. Ровно кто помогает. Кабы ваш монастырь не разогнали, пошла бы я к вам в монашенки в Разрытое. Этак всё у вас светло и всё спорится. Вот поговоришь с вами, ровно всё кругом ладно. И людей плохих нет, все добры да ласковы. Отчего так?
- А оттого, мой друг, что в каждом  человеке искра Божия есть. А вот доглядеть её не всякий хочет. То понуждать себя надо. А Бог есть - Любовь. А любовь всё покрывает  и чудеса творит. С любовью к людям иди, может,  и они не озлобятся, глядишь и отмякнут. Кто любви-то не хочет?
Слушала и слушала Надёнка слова матушки Серафимы, словно воду пила, живую, целительную. И радость несказанная ложилась на сердце, и хотелось лететь высоко-высоко и кричать:
– Хорошо мне с Тобой, Господи! Хорошо!

Через полгода  умерла в родах Надёнкина мать. Было тогда Надёнке 12 лет. Она была самой старшей. Брату – семь, сестре – три года и ещё новорожденный Василёк.
Василька Надя из соски выпоила. Была ему за мать.
Но через год новая беда обрушилась на семью – не стало отца. Мать ушла в 33, отец – в 35. Сестру взяла на воспитание тетка-крёстная. Василька отдала в дом ребёнка. А Надёнка с братом попали в детдом.
Но, удивительным образом, дети не растерялись по миру, не забыли друг друга.
А Надёнка хватила лиха. Познала и холод и голод. В 1967 году окончила сельскохозяйственный техникум в Кокино Брянской области. С благодарностью вспоминает она тётку, которая сама семи лет осталась без матери, и её мужа. Благодаря им  семья не распалась. И ещё грели сердце детские воспоминания о встречах с монахинями из монастыря Разрытое близ станции Унеча на Брянщине.
В 1867 году вышла Надя замуж, уехала жить на родину мужа. В лице родителей мужа обрела Надя отца и мать и отогрела возле них иззябшее сердце. В 1968 году родилась дочь, а спустя 11 лет – мальчик Серёжа.
Так и жили. Трудились, растили детей, помогали младшим. Думала тогда Надежда, что вот одолеет она нужду-лихоманку,  и заживут они справно, как люди. Но новая беда пришла. Отказали у Нади застуженные с детства ноги, стала она в 42 года инвалидом, прикованным к коляске. От брата ушла жена, а сестра – красавица заболела неведомой болезнью и стала таять на глазах. Василек погиб в Тюмени на лесозаготовках  (ударило берёзой).
Но, на Бога не с палкой. Привыкла Надя скорби терпеть, за все скорби  Бога благодарила, да крепче молилась.
В 1996 г. Серёжа поступил в сельхозинститут в г. Пушкин  Ленинградской области. Пенсию в то время по три месяца не платили. Надя всё, что было, отправляла сыну. Решила поросят выкормить. Денег заняла, купила двух. Кормили, а они оба враз и сдохли. Потом муж на пенсию пошёл, полегче стало. Огород выручал. Приноровилась Надежда в инвалидной коляске заготовки делать. Банку в сумку поставит и  по кухне двигает.
Но, видно, то всё были малые беды, а пришла большая беда.
Был Серёжа на практике и понравился он директору тамошнему. А у того брат в Ленинграде работает. Вот и попросили Серёжу его подменить (тот в запой ушёл). Да,  нашлись ухарцы, подставили парня. Дали ему два раза одну и туже накладную подписать на 118 тысяч (мол утеряли). Ну, Сергей божился, мол не было товара. Даже в  милицию заявление написал. Но, куда там! Подстерегли его возле общежития трое в масках.
Надежда, как могла, убеждала сына, чтобы не отчаивался. На милость Божию уповал. Но Сергей одно твердил:
- Ой, мамка, не хочется уходить в 22 года, но и жить в этом несправедливом и жестоком мире не хочу.
Сжималось у Надежды сердце от боли за сына:
- Что ты, сынок. Нас Бог жалеет. Но без борьбы нет победы, нет и венца. А венец заработать надо на поприще земном. Нужны подвиги.
Но Сергей твердил своё:
- Бог богатых жалеет, да бандитов.
И вспомнила Надежда, как Серёжа в 9 лет под лёд ушёл, да вынырнул. Пришёл домой весь обледенелый. И ещё, мальцом, он говаривал, что вот бы ему маленьким умереть, пока не нагрешил, чтобы Божушка его к себе забрал. И плакала Надежда, плакала безутешно. Да слезами горю не поможешь. Бросилась деньги собирать. Но набрала, насобирала 20 тысяч. Да и откуда в деревне большие деньги? Всех, кого могла, обошла.
Вспомнила Надежда о статье в журнале " Русский дом", где Е. Потехина  призывала матерей за детей молиться и села за письмо:
Я, Надежда Николаевна Одоленко, родилась в 1946 году  6 ноября...

  Е. Потехина
  по письму Н.Н.Одоленко:
  243051 д.Кирилловка Климовского р-на
  Брянской области

  С тех пор и началась наша дружба в переписке с Надеждой Одоленко – инвалидом-колясочником, удивительной женщиной, исполненной любви к людям и веры в Бога.

Бог сотворил нас, как и первых людей. Он создал наши  руки, ноги, глаза, вложил в нас душу. Он, а не человек, создал нас. Единственная разница в том, что мы сотворены не из праха земного, не их ребра Адамова, а из плоти отца нашего и матери.
Но у Адама и Евы не было того, что есть у нас – у них не было родовой памяти, опыта предшественников (позитивного и негативного). Они были чисты (святы), они начали с нуля, они писали свою жизнь на чистом листе.
Мы же вносим свою строчку в историческую рукопись человечества. И от нас зависит, станет ли эта строчка словом, предложением, запятой, многоточием, точкой или целой главой в истории человечества.
Бог творил нас с Любовью и поэтому никакие человеческие проклятия не в силах загородить от нас эту Любовь. Он создал нас и в Его власти наделить нас здоровьем, увеличить объём нашей памяти,  задать нам направление движения (заложить в нас новые программы).
Важно просить  у Господа перемен,  и Он изменит нас. Он изменит наше мышление, Он откроет нам новые возможности, предоставит новые резервы.
Важно просить  знаний о себе. Учиться  верить  в себя через доверие к Богу. У Бога всё возможно. И я прошу опять и опять:
- Господи, открой мне Твои замыслы, чтобы знать и понимать глубинный смысл происходящего. Но если это только полезно мне. Ибо есть знания, которые вредят человеку, не каждый вынесет знаний о своём будущем. Дай, Господи, знаний в меру сил наших,  знания – полезные нам. Не ожидаю чего-то сверхъестественного. Ты, Господи, насыпаешь в копилку моей мудрости по крупице. Но каждый день с Тобой – это  чудо. Каждая встреча с Тобой – это огромное событие. Само Твоё  присутствие в моей жизни – величайшее чудо Божественного милосердия. Как ты велик, Господь! Как Ты мудр, как Ты терпелив! Как Ты нас любишь!!!

  Домашние заботы  требовали сил и времени. Привезли мы  с ДСК кольца бетонные для колодца. Всё по молитвам. Слава Богу! И кольца привезли и краном разгрузили. И с экскаватором договорились.
  Вот, приехал экскаватор – колодец рыть. Муж и говорит:
  - Ну, показывай, где колодец будет.
  Из 23-х летнего опыта супружества я уже знала, что это будет иметь  последствия. Если я ошибусь,  и воды не окажется, то вина ляжет на меня полностью и житья мне не будет. Я пошла по участку, призывая Господа на помощь. И вдруг,  вижу среди сорняков – васильки. И такую радость я ощутила, вспомнила мои васильки ко дню рождения. И исполнилась решимости и веры в то, что это добрый знак. Встала я возле васильков, ногой топнула и говорю:
  - Тут ройте, никуда в сторону не отходите.
  А васильки в кабинет к себе забрала, в воду поставила. Они меня долго радовали.
  Вода действительно была там, где было указано. Вырыли яму, опустили туда пять колец. Через сутки вода поднялась на два кольца. Мы радовались, как дети. Ведь четвертый год была засуха. Так что без воды...
  Этим летом вообще было со мной много необычного и примечательного. Удивительным образом расцвели у нас все цветы в сельсовете и у меня в кабинете. Расцвели все кактусы. А пальма выбросила странной формы большую шишку. Забегая немного вперед,  расскажу, что 30  августа мы пришли на  работу и были поражены дивным запахом, который разливался по комнатам. Запах этот был столь сладкий и нежный, что кружилась голова,  и хотелось почему-то плакать. Это зацвел небольшой круглый кактус на окне. Цветок раскрылся из стрелы, был нежно-сиреневого цвета, белый по краям. Цветок походил на лилию, был столь красив и нежен, что, как мне кажется, я большей красоты никогда не видела. Я приблизила лицо к цветку и утонула в облаке неземных запахов. По лицу моему потекли слёзы:
  - Господи, Ты снова утешаешь меня. Что-то ждёт меня впереди? Ты словно укрепляешь меня в вере и я слышу слова Твои:
"Посмотрите на полевые лилии, как  они растут: ни трудятся, ни прядут; Но говорю вам, что и Соломон  во всей славе своей не одевался так, как всякая из них;
Если же траву полевую, которая сегодня есть, а завтра будет брошена в печь, Бог так одевает, кольми паче вас, маловеры!
Итак, не заботьтесь и не говорите: "что нам есть?" или "что нам пить?" или "во что нам одеться?"
Потому что всего этого ищут язычники, и потому что Отец ваш Небесный знает, что вы имеете нужду во всём этом.
Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это всё приложится вам.
Итак, не заботьтесь о завтрашнем дне, ибо завтрашний сам будет заботиться о своём: довольно для каждого дня своей заботы."
  (Евангелие от Матфея 6:28)

  Так утешал меня Господь  30 августа утром. А накануне  мой письменный стол в кабинете подвергся нашествию больших муравьёв, неизвестно откуда явившихся. Пошли разговоры, что это не к добру. Муравьи пропали после событий ЗО.О8.О2г.
  Словно не решаюсь приступить  к этому роковому дню. А ведь все уже прошло, все позади. А сколько еще впереди: "Бысть, не перебысть..."
 
  Глава 4  Тридцатое августа, чёрная пятница

  В четверг 29.08.02г. (накануне аттестации глав администрации сельсоветов) я занялась заготовками. Решила закатать в банки кабачковую икру. Но у меня всё валилось из рук. Это была нервная лихорадка. Я чувствовала зловещее дыхание завтрашнего дня.
  Достала свою "Помощницу" (кухонный комбайн) и установила в гнездо мясорубку. Но почему-то переставила в мясорубке пружину (спереди – назад). Спроси меня, зачем я это сделала, не смогу ответить. После включения в сеть от установки тут же повалил дым. Я готова была разреветься от обиды и жалости. И что далась мне эта пружина? Разве мне теперь купить такую вещь? Весь вечер пила капли. Потом ещё у пустой банки в руках дно отлетело, как ножом срезало. В общем,  у меня всё валилось из рук. Я, с грехом пополам,  закатала банки, укутала их потеплее. Ночью почти не спала.
  В пятницу утром я позвонила  нашему юристу:
  - Вы знаете, сегодня у вас очень тяжёлый день. Уж вы за нас не переживайте. Делайте всё, что нужно. Дай Бог вам терпения.
  Она отшутилась. А я почему-то опять начала нервничать. Говорила невпопад, мысли путались. (Я как бы сказала ей тогда:  «Делайте  то, что вы задумали, раз на то воля Божья».)
  Попыталась перечитать вопросник для аттестации, но в голове всё смешалось. Сходила в аптеку, выпила успокоительного, ещё раз вдохнула аромат цветущего кактуса и пошла на автобусную остановку. В автобусе немного успокоилась. Когда автобус проезжал Никольский мост через Волгу, я посмотрела в окно. Совсем рядом летели три голубя. Я успокоилась окончательно: " На всё воля Божья." 
Ещё раз перебрала в сумке иконку Святой Троицы, Крест,  Евангелие, Живые Помощи:
  - Ну, что ж, я готова.
  Вышла на площади. У меня было достаточно времени до назначенного мне часа. А мне нужно было сдать банковские документы. Я направилась к банку. Мне навстречу шёл глава  администрации Решемского сельсовета с женой (он занял моё место в Решме после того, как у нас в Дьячеве был открыт свой сельсовет,  и я перешла туда работать).  Вид у него был довольный:
  - Что ж ты, Елена Александровна, опаздываешь. Уже все аттестовались. Одна  ты осталась. Не хорошо комиссию задерживать. Они не знают где тебя взять, ищут, звонят.  Беги скорей.
  У  меня земля ушла из-под ног. Тут же тысячи молоточков застучали в голове. Я опрометью бросилась в банк, потом в районную администрацию. Щёки пылали, в горле застрял противный ком. Поднялась в приёмную. Секретарь сказала, что меня давно все ждут, так как несколько глав не смогли явиться на аттестацию,  и пришлось сдвинуть график. Но, к моему удивлению, меня выдержали в приемной более получаса.
  Когда я вошла в кабинет главы администрации Кинешемского района, где заседала комиссия, то была уже в том состоянии, когда говорят, что "клиент дозрел". Но я все-таки неплохо держалась, хотя численный перевес был на их стороне (1 : 10 ). Меня никто не слушал. Обвинения, самые лживые и нелепые сыпались со всех сторон одно за другим. Особенно отличался энтузиазмом и красноречием новый заместитель главы. Он прямо-таки из кожи лез, чтобы обличить меня, раскрыть всю мою низменную сущность. При этом он поминутно обращал свой взор к шефу. Получив одобрительный кивок, он  всё больше воспламенялся. Что меня удивило, так это то, что человек этот  "из новеньких", меня не знает, в сельсовете нашем разу не был.
В начале,  я пыталась что-то возражать, но потом поняла, что это бесполезно. Шёл спектакль, прекрасно подготовленный. Слева от меня сидела зам. по социальным вопросам (режиссер-постановщик) с высоко поднятой головой. Она ликовала. Сам же глава обвинил меня в том, что я веду политику, противную политике администрации района. Ну, как в  30-е годы! Только на Соловки ссылать... Какую такую политику? Юрист  зачитала решение комиссии, по которому я не соответствую занимаемой должности. Когда она  читала, лицо её было залито краской стыда, бумага в руках дрожала, очки слетали. Она не могла смотреть мне в глаза. И тут только я осознала,  на что благословляла её утром. Мне стало гадко.
  И вот всё позади... Я шла по коридору, ничего не видя перед собой. Внутри что-то оборвалось. Страшная пустота и безразличие к окружающему. Я плохо понимала, куда иду. Одна мысль стучала в голове: "За что?"
  Господь послал мне Сашу. Я ухватилась за сына, как за спасение.
  - Не оставляй меня. Я в таком состоянии, что под машину попаду.
  Саша притащил меня  в кафе. Купил бутылку пива и пирожное, заставил  все это "проглотить". Никогда до этого не пробовала пирожное с пивом. Но я тогда была в таком состоянии, что делала всё, что мне приказывали, не задумываясь.  Потом Саша вёз меня на автобусе и вёл домой. Я оказалась совсем беспомощной. Дома он ввёл мне реланиум, и я уснула...
  Ничего нет хуже, чем чувствовать себя использованной туалетной бумагой. Я старалась справиться. Не думать о плохом. Но понимала, что нужно время.
Два выходных дня мы с Сашей  копали картошку. Жара стояла невыносимая. Меня изматывала страшная головная боль. Таблетки не помогали. Кто-то внутри меня продолжал говорить гадости:
- Так тебе и надо. Хотела жить по совести. Людям служить, с неправдой бороться. Вот и получила. Мало не показалось?
  В воскресенье вечером прибежали девчонки. Увидели,  в каком я состоянии:
- Елена Александровна, да как вы завтра в школе выступать будете? Идите на больничный.
- Может быть, не знаю...
  
  Утром 2 сентября я с трудом поднялась с постели. Кружилась голова, странная слабость во всём теле, правая рука и нога были ватными. С трудом оделась и пошла на приём к врачу. Шла, как пьяная. Стыдно, если кто видел. Трясло, как в лихорадке. В регистратуре накапали корвалола. Врач спокойно выслушала меня, но больничный дать отказалась наотрез, ссылаясь на то, что я не её больная и её могут проверить свыше. Выписала мне направление к невропатологу с диагнозом "ишемический инсульт" и предложила ехать в Кинешму (районный центр) на автобусе.
- Неужели вы не видите, в каком я состоянии? Разве мне доехать?
  Домой пришла в слезах. Рухнула  на кровать. Почувствовала, как повело набок лицо.
  Попросила мужа отвести Олю на школьную линейку. Оля шла в первый класс. Кое-как с кровати завязала ей бант. Оля держала в руках букет и чуть не плакала.
- Прости, дочка, мама заболела. Даже в школу тебя проводить не могу.
А муж торжествовал:
- Я тебе говорил, что всё так и будет. Никому ты не нужна со своей правдой и совестью. Люди дачи строили, а ты в нищете осталась. Кому теперь нужна?  Почему-то никто не прибежал тебе помогать.
  У меня не было сил спорить с ним. Поцеловала Олю, постаралась её взбодрить и снова куда-то провалилась.
  Через какое-то время очнулась. Попыталась встать и упала. Правые рука и нога не слушались. Я поняла, что дело намного серьезнее, чем я думала. С трудом добралась до телефона и позвонила в поликлинику, чтобы вызвать врача на дом. Но там ответили, что в школе на линейке дети падают в обморок и врач там. Как выяснилось позднее,  действительно на школьной линейке происходило что-то странное. Пять детей друг за другом потеряли сознание и упали на асфальт. Некоторые разбили лицо, одному мальчику даже швы накладывали. Причём всё это были дети из обеспеченных семей, т.е. ни о каком голодном обмороке не могло быть и речи.
  Оля пришла из школы счастливая. Это был её первый школьный день! Теперь она первоклашка!
  Прибежала врач. По её взгляду я поняла, что дела  мои плохи. Она сделала мне уколы, чтобы сбить давление (оказывается,  оно подскочило) и я снова куда-то провалилась.
  А дальше почти ничего не помню. Отдельные эпизоды, фразы. Помню, что звонил Саша, велел привозить меня к Смирнову в нейрохирургию. Помню приёмную. Плачет девочка. Упала с дерева. Ей наложили швы на колено. Саша тащит меня вверх по лестнице. Ноги не слушаются, всё качается и плывёт. Врач в белом халате. Приставляет к моей голове какие-то наконечники. Экран монитора. Меня просят показать язык, достать пальцем до носа. Носа я не нахожу, пропал. Палата... Я доказываю, что не могу лечь, что у меня маленькая девочка. Мне жестко возражают, что поэтому и придётся лежать. Приносят капельницу. Начинаются судороги. Меня колотит и подбрасывает вверх. Бегают сёстры.  Приносят одеяла. Я снова куда-то проваливаюсь.

  Глава 5  Нейрохирургическое отделение
 
  Возле кровати стоит баба Оля, пристально смотрит на меня. Как всегда опрятная, светлая. После смерти она ко мне ни разу не приходила.
- Баба Оля, как тебе там?
- Ой, сладко, сладко, как сладко!
  Открываю глаза, Саша сидит возле кровати. Очень серьёзный, повзрослевший.
- Ну, как ты, мам?
- Я лучше. Домой пойду. Как там Оля? Ей в школу.
- Оля нормально. А ты 21 день пролежишь. И лежи, если жить хочешь и если о ребёнке думаешь. Диагноз подтвердился -  ишемический инсульт. Ещё вовремя тебя поймали. А я с твоей врачихой поговорю. Твоего лечащего  врача звать Смирнов Владимир Петрович. Он и не таких поднимал, с того света вытаскивал. За Ольку не беспокойся. Я у них был. Всё нормально. Я им на завтрак картошку сварил. А тебе нужно лежать.
  О том, что нужно лежать я поняла позднее, когда пошла к телефону и упала в коридоре. И уже две недели после этого не вставала.
  Меня приехали навестить отец Георгий и матушка Ольга. Отец Георгий сказал очень просто:
- Я всё понял.
  И от его слов мне стало удивительно спокойно и радостно. Я попросила причастить меня. И на следующий день отец Георгий выполнил мою просьбу.
  Потом приехал о. Евмений с Александрой. Они уже  знали все подробности, говорили, что за меня все молятся. О. Евмений заявил, что прямо сейчас едет в администрацию, чтобы выступить в мою защиту и вразумить моего непосредственного начальника. Я возражала, пыталась доказать, что это ничего не изменит, что в конце концов просто грозит неприятностями. Но он был непреклонен. (К главе он так и не попал, т.к. тот уехал в длительную командировку в С.-Петербург).
  Как-то Саша вёз меня на коляске по коридору и не без юмора заметил:
- Что, писательница-фантастка, исполнилась твоя мечта?
- Какая мечта?
- А ты что, уже забыла? Ты мне всё говорила, что вот, Санечка, буду я старенькая, ты меня на коляске возить будешь. Так что у тебя пока все мечты сбываются.
  Саша был моей сиделкой. Доставал лекарства, покупал системы для капельниц, беседовал с врачами, выносил утку.
  Палата была большая. Десять кроватей. Сюда же привозили послеоперационных. Труднее всего мне было привыкнуть лежать на деревянном щите (после домашней кровати). Боли я не испытывала. Только страшная слабость. И ещё какая-то внутренняя пустота. Было такое ощущение, что ураган по досочкам разобрал мой дом, который я строила десять лет. И теперь,  я стояла перед развалинами, словно решая для себя: "Что делать? Разбирать развалины или идти прочь?"

Я иногда думаю о том, что Господь неимоверно устаёт от наших нескончаемых просьб и сетований.
Исполнит ли Он  просимое? Это зависит от нас. Насколько мы успеем восстановить утраченное. Сможем  ли мы восстановить то молитвенное общение, в котором пребывали по милости Божьей?
Без поражений не бывает побед. Пророчества даются мудрым и терпеливым. Иной пророк лишен дара толкования пророчеств  своих. На  всё  воля Божья.
Вот скажут тебе:
- Что ты делал такого-то дня, то ты будешь делать через шесть месяцев. Помнишь - ли ты, что делал такого-то дня? Но, когда минует шесть месяцев, возликуешь, ибо вспомнишь, что говорилось  тебе и вера твоя преумножится.
Иногда  умышленно утаивается от нас будущее, чтобы не уповали на лёгкость побед и не наторели в лености, иногда, чтобы не испугались предстоящих сражений.
Будем крепиться.  Ибо на нас уповает Господь. Но не открывает нам Господь всего сразу, чтобы не навредить ни нам, ни ближним нашим.
Так что будем прудиться каждый  на ниве своей до времени, пока Господь  не соберёт  всё воинство Своё. Слово Божье  людям нести, тем, кто в жажде. Ближних своих терпеть. Сатана тешится через них. А они упрямы – дудка в руках сатаны. Но придёт и их время.  И принесут они покаяние. Ибо давно уверовали, но в гордыне своей тешат лукавого. Догорает масло  в лампадах их, еле теплится, а они не хотят «унижаться» - идти и масла купить в лавке церковной.
Оставим  их. Станем искать  вехи, указатели. Смотреть выше, взирать на небо. Слушать голос Творца и  пророков Божьих.  Ибо скоро  праздник «Сбора урожая».  И испытает  Господь нас по плодам нашим. По плодам различит Он детей Своих.
И пошлёт Господь  Ангелов Своих охранять  до времени детей Своих.

  Удивительно, но в больнице  я поняла, как много у меня друзей. Ко мне нескончаемой вереницей шли и шли посетители. И хотя,  я ещё была слаба и очень уставала, но была  рада всем. Обеспокоенный Владимир Петрович  обратился ко мне однажды с вопросом:
- Может быть,  прекратить  доступ к телу?
Но, махнув рукой, ушёл…
Это было в тот день, когда меня навестили мои коллеги - главы администраций сельсоветов и города Наволоки. Среди них была и мой зам. (она исполняла обязанности главы администрации в период моей болезни). Они все были изрядно навеселе. Татьяна пыталась поправить мою подушку и чуть не отвернула мне голову, она себя плохо контролировала, наклонялась ко мне (дыша перегаром)  и доверительно шептала:
- Вам не нужно ничего предпринимать. Известная вам дама всё устроит. Только не беспокойтесь.
Она была счастлива и слишком пьяна, чтобы обратить внимание на моё состояние. Она только что женила своего сына,  и свадебный угар ещё не выветрился из её головы. Про себя я называла моего зама - мой Сальери (в шутку). Дело в том, что я частенько ловила на себе её  колючий взгляд.  Но, в последствие, эта шутка оказалась пророческой. 
Находясь на больничной койке, я не испытывала ни боли, ни страдания. Внутри, наконец-то, поселился  мир и тишина. Более того, то была тихая радость, необъяснимая мною тогда. Это теперь я понимаю, что Господь взял на Себя все мои боли и страдания и понёс меня на Своих руках. Как я благодарна Ему за этот период покоя, осмысления прожитого, переоценки ценностей. Я смогла, не спеша, всё разложить по полочкам. Сама, для себя, ответить на вопросы: «Что со мной произошло? Почему? Зачем? Кто со мной? Кто против меня? Как себя вести дальше? Для чего всё это случилось со мной?» Тогда, в тишине, я и начала постепенно распутывать клубок событий, анализируя всё произошедшее, вытягивая за нити памяти события прошлого. И постепенно всё встало на свои места.

  Чтобы что-то начало меняться вокруг, допустим это вначале  в нашем сознании (разрешим этому изменению иметь место быть). Только когда изменения произойдут в нашем сознании (в мире духовном), они произойдут на самом деле (материализуются).
  Научимся быть волшебниками. Изменим себя. Изменим объём и форму своего сосуда. Вспомним работу стеклодува и направим наши стопы в мастерскую Господа. Там он работает над душами избранных. Но важно искать  помазания. Без помазания лопнем, как мыльный пузырь. Без помазания нет прочности, нет радости. Растягивать сердце больно без помазания Божьего. С помазанием - это восторг и трепет, страдание и радость несказанная. Муки восторженные - это почти необъяснимо. Забыть себя и обрести  себя в иной новой форме, вышедшей из рук Творца.
  Чем больше мы весим в собственных глазах, тем сильнее наше земное притяжение и тем труднее нам подняться к небу. Опустошим себя для Бога. Избавимся от лишнего. Решим вопросы  приоритетов. Освободимся от мелочей и нерешённых проблем; они, как стропы, фиксируют нас и не позволяют двигаться вперёд.

Тогда (больше года назад),  после презентации районного отделения милиции, отношение ко мне моего начальства резко переменилось. Бывшие партийные тётки, комсомольские вожаки и судьи оступившихся, не прощают перебежчиков (тех, кто так легко предаёт идею). Ведь они столько сил потратили на то, чтобы стереть с лица земли само понятие православия, разрушить эти  «рассадники  мракобесия». Они столько сил положили на строительство домов культуры, театров и клубов. Это они вместо крестных ходов ввели «демонстрации», а вместо райисполкомов – «администрации». Им не понятно, как вообще толпа может жить без «администрирования». Масла в огонь подлило событие в день посёлка Дьячево.
Традиционно в русских сёлах проходят «годовые» праздники – Дни села. Приурочены эти праздники, как правило, к престольному празднику сельского Храма или дню памяти святого, покровителя этих мест. Наш День посёлка традиционно отмечается в субботу, ближайшую ко дню памяти Святого Макария Унженского и Желтоводского, основателя Макарьев-Решемского монастыря (7 августа). Здесь мне хотелось бы подробнее остановиться на истории Решемской обители и немного рассказать о его основателе, используя материалы И.Баженова (Кострома, 1904 г.).

Глава 6  Преподобный Макарий

Село Решма славно тем, что именно в этой слободе в начале 1612г. останавливался князь Пожарский, направляясь с войском  из Нижнего через города Кинешма и Кострома для избавления Москвы от поляков. В правление царевны Софьи Алексеевны Решма была в числе других наград пожалована за второй крымский поход ближнему боярину царственной печати и государственных посольских дел  оберегателю  князю Василию Голицыну. Но в особенности Решма известна по устроенному вблизи её монастырю, который называется Макарьевским, потому что основателем её признаётся преподобный Макарий  Унженский и Желтоводский чудотворец.
Родившись в 1349 году в Нижнем Новгороде от зажиточных и благочестивых родителей (Иоанна и Марии), Макарий  ещё в юности возненавидел суету мирскую и возлюбил жизнь отшельническую. Двенадцатилетним отроком он тайно от родителей принял от архимандрита Дионисия Иноческий чин в Печорском монастыре, что в 3 верстах от Н.Новгорода, - где под руководством этого наставника и проводил жизнь самую строгую, примерную, украшаясь смирением, целомудрием, молитвенными бдениями.
Чтобы избежать мирской славы и похвал за свои великие подвиги, смиренный инок пожелал скрыться из Печорской обители,  и отправился вверх по течению Волги. В 160 верстах от упомянутой обители Макарий облюбовал,  повыше слободы Решмы,  нагорное место на берегу Волги,  и здесь устроил небольшую келью, в которой, теперь уже вдали от мирской суеты и славы,  немалое время подвизался в подвигах бдения, поста и молитвы. Сюда-то к пустынножителю, мало-по-малу,  стали многие из ближних окрестностей приходить за благими советами,  и давали обет проводить вместе с Макарием подвижническую жизнь. Тогда для собравшейся здесь братии он основал обитель во имя Богоявления Господа нашего Иисуса Христа, известную под именем Макариевской пустыни. По устроении последней с назначением Игумена для братии, Макарий недолго пребывал здесь;  по великой любви к безмолвному уединению, он тайно удалился вниз по р.Волга для основания других обителей.
Позднее им была основана Желтоводская обитель, которая была разорена татарами до основания. В 1439 г. подвижник  Макарий основал третью обитель известную прежде под именем «Макариевой новой пустыни», а ныне под именем Макарьевского монастыря.  В этой пустыни великий подвижник скончался 25 июля 1444 года 95 лет от роду, быв погребён со всею подобающею честью за свои подвиги и чудотворения. Честные мощи преподобного Макария обретены 12 окрября 1671 года.
За всё время своего существования Макарьев монастырь имел очень скудные источники содержания и постепенно приходил в упадок. В смутное время междуцарствия обитель вместе с Решмой подверглась в 1609 году нападению поляков, которые под предводительством Лисовского грабили и беспощадно опустошали огнём и мечём приволжские города.
Видимым образом сам преподобный Макарий являлся среди русских воинов и помогал им отражать атаки поляков. Причём стрелы, выпущенные в Святого, отражались невидимой силой и поражали неприятеля. В признание за помощь в избавление от неприятеля, жители Решмы и Юрьевецкого уезда возобновили Макарьевскую обитель. Но настоящего расцвета монастырь достиг в правление игуменьи Досифеи.
В августе 1901 года обитель была преобразована в Макарьев женский монастырь. Потрясения революционного времени и неслыханные гонения печально отразились на судьбе обители.
Незадолго до второй мировой войны обитель закрыли ввиду того, что сёстры до последней минуты утверждали Православие, что было крайне неудобно безбожным властям. Монастырь разрушили. Из кирпича во время войны выложили взлётную полосу (рулёжку) запасного аэродрома в районе д. Салтаниха  Решемского сельсовета. Страшная расплата настигла тех, кто  крушил монастырские своды и иконы. Одному распорол живот бык, другого сбросили с поезда, у третьего отнялись ноги (по воспоминаниям очевидцев он выплясывал на иконах). Да и потомки «разрушителей» заканчивали свою жизнь трагически (отличались страшным непочтением к родителям и погибали молодыми).

Глава 7  Поле чудес

Но вернёмся к  Дню посёлка. Поскольку я работала главой администрации Дьячевского сельсовета, то отвечала за сценарный ход праздника. Со мною согласовывали сценарий и список выступающих. Мы договорились, что первым слово возьмёт настоятель нашего Храма Покрова Пресвятой Богородицы. Он поздравит жителей с праздником и скажет несколько слов о Святом Макарии. Затем выступит директор санатория «Решма». Далее шёл большой, тщательно продуманный и выверенный сценарий, где было и чествование ветеранов, и юбиляров-супругов, и выступление детской цирковой группы  из  г. Наволоки. Но вместо краткого приветственного слова и поздравления, батюшка  начал говорить проповедь. Он говорил о последних временах, о том, что жители посёлка не ходят в Храм Божий. В общем, говорил он так долго, что мне начали делать знаки, как бы выступающего прервать и со сцены убрать. Но как я могла остановить священника или увести его со сцены? В общем, праздник был «подпорчен» в самом начале. Директор, не привыкший долго ждать, был крайне раздражён и затаил на меня обиду. Вдобавок ко всему,  пошёл дождь,  и выступление цирковых артистов пришлось перенести в тесное неприспособленное помещение.
Разумеется, после этого,  директор  позвонил кому надо. Он был возмущён. «Что себе позволяет эта выскочка?» Он ещё не мог успокоиться  после случая с землёй, когда санаторию пришлось выложить кругленькую сумму на  изменения в проекте газопровода.
В то время зарплату нам не выплачивали (шли лихие 90-е…). Выживали,  кто как мог. Заготовки, подсобное хозяйство, бартер…  Наши сельские учителя на своих земельных участках завели кто курочек, кто свиней,  кто коз.  Сажали картошку и прочие овощи. Тогда это был вопрос выживания. Продукты по карточкам…  Вот и приходят ко мне на приём наши педагоги. Приходят очень возбуждённые  и напуганные.  Директор по их участкам надумал вести газопровод (согласно проекту), предлагает им участки освободить, а тем, у кого постройки имеются выплатить по 5 тыс. руб. компенсации. Некоторые плачут: «Что делать?»
А что делать - ничего не делать. Я им разъяснила, что директор, хоть он и руководитель  санатория, но законы нарушать никто ему не позволит. У всех владельцев земельных участков на руках документы на право собственности на земельные участки. Все собственники законопослушные – земельные налоги платят исправно. Более того, директор проект газопровода сделал, а вот отвод земельного участка под газопровод в своё время не произвёл. Так что закон на стороне собственников. А уж продавать свои участки санаторию «Решма» за 5 тыс., или не продавать – это дело добровольное. Тогда меня предупредили, что «Он» мне этого не простит. Директор был опытным руководителем (сейчас его уже нет в живых), грамотным, долгие годы содержал на балансе санатория жилой посёлок и социальную сеть. Благодаря ему в нашем посёлке появился Храм. Но вот во власти себя не ограничивал и чужих авторитетов не признавал. Много в каждом из нас контрастов - хорошего и плохого, того, чем мы гордимся и о чём не хотим вспоминать. Но остался в посёлке Храм Покрова и на каждой службе священник возносит молитву за строителей, служителей  и благоукрасителей  Храма.
Иногда ко мне приходят очень глупые мысли. Вот умру я, понесут меня во гробе. И придут меня проводить друзья и знакомые. И эта придёт, и этот , и эти… И «Эта»…? А она почто пришла! Нет, я её не пущу на свои похороны!  Нечего ей там делать! И смех и грех…
А Храм у нас красивый, особенно изнутри. Построили его из бывшей проходной. Пристроили сначала алтарь, потом колокольню. Отец Георгий в строительство Храма всю свою душу вкладывал. Это был его первый Храм. Матушка Ольга расписала иконостас и остальные храмовые иконы с особой любовью. Она архитектор по образованию, кроткая и смиренная, оказалась великой труженицей.
После открытия Храма жить в нашем посёлке стало легче. Перестали происходить страшные трагедии, которые продолжались до этого нескончаемой чередой.  Это выражалось в гибели людей, причём молодых,  и,  в основном,  мужчин.
Посёлок наш стоит в чистом поле, продувается со всех сторон. Но место болотистое. Поэтому-то дома наши (типовые девятиэтажки) поставили на сваях. Изначально посёлок строился для сотрудников санатория «Решма». Занимаясь в 90-е годы присвоением адресных признаков  населённым пунктам, я долго ломала голову, как назвать наш посёлок. В деревнях всё было просто – улица Дачная, Зелёная, Напольная, Волжская, Строительная и т.д. Наш посёлок все называли «Поле чудес». Не потому ли, что чудес в нашем посёлке было более, чем достаточно. Просто слетелись на строительство такого значимого объекта птицы разных мастей – от ворон до воронов. Все молодые, много «безбашенных». Жили в общежитии, потом в квартирах на две-три семьи. От избытка энергии некоторые начали заводить запасные аэродромы. А поскольку все друг друга знали, то это скоро становилось общим достоянием. Вот тут-то и стали происходить страшные трагедии с мужчинами. Я не хочу говорить о том, что погибали люди непорядочные,  и их смерть была «карой небесной».  Вовсе нет. Среди погибших и умерших были и  достойные люди. Но то, что умирали только мужчины, пугало. Одни вываливались с балкона, другие умирали за рулём машины или погибали в страшных муках во время её ремонта, третьи падали с крыши. Смерти были самые нелепые  и неожиданные. Стали поговаривать, что это место проклято. И что в одном из местных болот утопилась девушка, жестоко обманутая и брошенная своим возлюбленным. Она то и прокляла перед  смертью всех молодых красивых мужчин. Так что с весны до поздней осени ядовитые испарения  лишают разума молодых мужчин, а по ночам, когда они открывают окна или стоят на балконе, им слышится завораживающий манящий голос несчастной утопленницы. Некоторые идут на её голос и …
Ещё,  работая в санатории, будучи депутатом районного Совета, я пригласила настоятеля Троицко-Успенского Кинешемского собора, ныне покойного,  отца Алексея для освящения посёлка (до приезда отца Георгия).  Посёлок обошли крестным ходом, освятили дома, общежитие, школу, детский сад и даже нашу «Ниву». Потом,  у дороги установили памятный камень и большой деревянный поклонный крест. Несколько лет отец Георгий также обходил посёлок крестным ходом. «Испарения» уменьшились, смерти затихли. А с открытием Храма и вовсе стали редкостью.
Так что назвала я наш посёлок (будучи главой администрации) не Поле Чудес, а микрорайон санатория «Решма» д. Дьячево. А, когда на колокольне Храма  установили колокола, то поплыл над нашим посёлком колокольный звон – удивительно чистый, радостный, исцеляющий. А болота осушили, насажали деревьев, разбили цветники. Здесь мы вырастили детей, состарились, угомонились. Здесь, возле Храма, мы и будем доживать свой век.

  Господь уже столько дал нам. Если бы мы были более усердны, то  ушли бы дальше. Но Господь никого не торопит и не принуждает. Нам открыто слишком много, чтобы просто так взять и отмахнуться и сказать, что это – игра воображения.
И в нашей власти услышать или не услышать слова Господа:
« И не надоело ли вам питаться объедками с чужого стола. Придите и Я приготовлю для вас то, что нужно именно вам, что вам полезно и буду Сам служить вам.
Я страдаю от того, что вы Меня не слышите.
Дети Мои, придите ко Мне,  и Я утешу вас, исполню вас радости и Любовь Моя исцелит все ваши зияющие раны.
Я научу вас языку  Любви, и тогда вы сможете слышать друг друга».

И не удивляйтесь этим словам. Господь не считает наши падения, а считает наши победы. Наши поражения – Его боль, наши победы – Его  Слава.
  Ликуйте небеса о восставших грешниках, о новых душах, спасённых и воскресших для новой жизни. Славьте Отца Небесного и Его великое милосердие и безмерную Любовь.

Глава 8  Кто есть кто…

Через несколько дней в районный центр вызвали моего зама - Татьяну. Вернулась она оттуда очень серьёзная и сосредоточенная. На мой вопрос – зачем её вызывали, она сказала уклончиво, что не может мне этого сказать. Я почему-то  не удивилась и произнесла тогда очень для меня странную фразу: «Что ж, это твой выбор». Возможно, фраза эта была продолжением моего очередного сна.
А сон был действительно знаковый. Взбираемся мы с нею на высокую гору. При этом помогаем друг другу преодолевать уступы и опасные участки. И вот, почти у самой вершины появляется другая гора. Пониже нашей. И вот, в той другой горе, открывается окошко, в нём появляется одна известная в районе дама  (между собою мы называли её лошадь, за мощную нижнюю челюсть и отсутствие женственности) и манит мою спутницу к себе. Та оставляет меня  и ловко перебирается на соседнюю гору, забирается в открытое окно, окно закрывается. Я остаюсь одна и продолжаю подъём. Взобравшись на самую вершину, я обнаруживаю там большую старинную икону. Икона не простая. Я (очевидно заранее зная, что делать) вынимаю сзади несколько дощечек и  достаю из иконы небольшой деревянный ящичек (чем-то напоминающий школьный пенал). В нём лежат святые мощи.
Вскоре глава района лично вызвал меня к себе. Когда я зашла в кабинет, он взглянул на меня крайне сурово и, не предлагая сесть,  заявил:
- Всё, с меня довольно. Я не потерплю у себя главу администрации, которая лоб крестит. Устроили тут у меня форменное безобразие, цирк.
Я попыталась возразить:
- Да, но и наш президент по центральному телевидению перед всем народом лоб крестит и никто его не осуждает.
Но напрасно:
- Ну и пусть этот клоун делает что хочет. А я у себя этого не потерплю. Пиши заявление по собственному желанию, или переходи на место зама. А её я вместо тебя поставлю.
- А если не напишу?
- Что? Да ты знаешь, кому ты это говоришь? Да я от тебя мокрого места не оставлю. Вылетишь отсюда в два счёта.
- На всё Божья воля.
После этих моих слов мой шеф сделался красным, сжал кулаки, а потом, стукнув кулаком по столу, закричал:
- Божья? Божья,  говоришь! Так вот, запомни, я здесь царь и бог. И как я решу, так и будет!

Итак, война объявлена. Я сделала свой выбор. Хотя и не сразу. Я всё ещё колебалась. Двое детей. Муж на группе. Я склонялась к тому, чтобы действительно перейти на место моего зама. Да и чем плохо? Ни за что (по-крупному) не отвечаешь, делаешь свою работу и спишь спокойно. Я решила взять благословение у о.Евмения. Но напрасно,  он был крайне категоричен:
- И не выдумывайте. Да как он может. Да вы столько для людей делаете. Не соглашайтесь, ни в коем  случае не соглашайтесь. А мы за вас молиться будем. В общем,  я не благословляю.
В то время для меня все священники были непререкаемыми авторитетами. Раз в рясе, значит – святой. Я и мысли не допускала, что он может ошибаться, или преследовать свои личные интересы. Я отказалась от предложенной должности зама  и не стала писать заявление по собственному желанию. Это была страшная дерзость и вызов с моей стороны.
  Но дома я встала перед иконой и обратилась с молитвой к Богу:
- Господи, ты видишь меня, мои мысли, мои поступки. Я знаю, что всё, что Ты мне посылаешь, мне по силам. Я готова нести свой крест и далее. У меня есть семья, и я забочусь о ней. У меня есть работа, есть подчинённые и я руковожу ими. Но «царь и бог» - это не мой уровень. Господи, возьми на Себя всех «царей и богов» и,  Сам разбирайся с ними.
После этого мне стало легче. Я успокоилась и как бы уже смотрела на всё со стороны. Хотя это сейчас мне легко рассуждать, когда всё уже позади. А тогда я оказалась в эпицентре страшных событий.

Как важно не искать  врагов внешних, а смотреть  внутрь себя. Что мы чувствуем? Как мы реагируем на агрессию? Если мы на зло отвечаем злом, в чём наша заслуга? Чем  мы лучше тех злодеев, которых показывают в фильмах? И не живёт ли в нас жажда мести? Не может Дух Святой пребывать в месте нечистом, жить среди собак. Ибо травят собак, стучат палкой по забору, по стенам дома нашего  и выскакивают собаки и бросаются с лаем на обидчика своего. И бегут за обидчиком и двери дома раскрыты нараспашку. Заходи кто хочешь. И сквозняки гуляют по дому – выдувают тепло.
Дух Святой любит Тишину. Изгоним собак злобных и бешеных. Найдём сторожей мудрых. Призовём  их из сердца своего. Растолкуем им их цели и место. Объясним, как себя вести. Станем держать  двери закрытыми, не выпуская тепло и  не впуская врага в дом свой. Ибо может постучать и выманить охранника один, а в дом ворвутся – многие. И тогда худо наше  дело. Ибо в доме всё перероют и похитят самое ценное – тишину и покой. Не допустим  расхитителей в дом наш. Враг хитёр и изворотлив. Вызывая «праведный гнев», он в это время наносит удар в спину. В моменты нападения призовём силы небесные, Господа Иисуса Христа, Ангела Хранителя и всех Святых, творя молитву.
Пост и молитва – наше  оружие. Ибо  мы сражаемся не с человеком, а с духовными силами. Их тьма и окружают нас повсюду. Силами человеческими их не одолеть. Но Господь может всё. Одно имя Господне  и крест Господен оградят нас от страшных ударов, и стрелы вражеские рассыплются в прах, и враг будет посрамлён.
Но не пристало нам с врагом сражаться его оружием. За тысячи лет он овладел им в совершенстве. Ложь имя его. И нет правил у него. Поднимем  меч молитвы и щит веры и рассеется враг.
Пост – крепкие запоры на ставнях и дверях. Пост – это уплотнение материала стен, это ясность ума, это острота зрения, это  точность удара. Только пост поможет увидеть врага, поможет стать сильным и энергичным. Пост предотвращает гниение, разложение всякое и брожение ума. Пост придаёт правильную форму и открывает нужное направление. Пост и молитва сегодня – друзья наши, сегодня и впредь.  

И снова сны, сны. То мне снилось, что я собираю в лесу иконы – большие и маленькие, очищаю их от травы и мха. То вижу, как на дом надвигаются страшные чёрные тучи, нависают над самой крышей, грохочет гром, страшно…
Начальник мой никогда не бросал своих слов на ветер. У него был огромный опыт по укрощению строптивых подчинённых. В районе его боялись. Один руководитель из Решмы как-то в разговоре со мною обмолвился: « Да на него не одна пуля припасена…» Тогда меня эта фраза ужаснула. Сейчас я понимаю,  о чём шла речь.
Меня «обложили» по-серьёзному. Начались проверки, ревизии. Копали глубоко и настойчиво. Нужно было найти серьёзное нарушение. Но оно, как назло, не  находилось.
Всё это я перебирала в памяти, лёжа на больничной койке в отделении нейрохирургии.
Да, много всего было. Много было всякого. Были моменты, о которых не  хочется вспоминать. Были уроки, назидания, испытания, «проверки на вшивость» - так я называю жизненные ситуации, определяющие человеческую порядочность, готовность прийти на помощь,  пойти на служение и даже на подвиг. Ну, про подвиг, конечно же, я завернула. Но было всякое.
Была поножовщина на дискотеке (не нашёлся участковый и пошла я, думая, что, слава Богу, только что вымылась в ванной и одела всё чистое). Но обошлось.
Была жалоба жильцов на запах в подъезде… Вскрывали дверь квартиры. Там был обнаружен труп (несчастный случай – мужчина менял электрическую лампочку и упал со стула). Но тогда дверь вскрывали мужики.
Было орущее два дня радио и «непонятка». Тогда я выбивала дверь сама. Пожилая женщина развешивала бельё на балконе и упала, ударившись головой о порог, так и не сумев возвратиться в тёплую комнату. «Скорая» отказалась везти её в больницу, было слишком поздно.
Была машина с рыбаками (военными), ушла под лёд сразу, никто не успел выбраться. На Волге у Решемки. Здоровые мужики. Тогда я впервые видела работу водолазов. Запомнилась фраза: «Работаем». Их поднимали по одному, обвязанных верёвкой,  на кромку льда. Крепкие, молодые, сильные. Грузили в бортовую машину. Нелепо…
Был  цинковый гроб из Владикавказа. Молодой майор, который так и не разрешил открыть гроб. Солдатики, их испуганные глаза. Крик матери, салют и чувство вины …
Было два детских гробика и два брата-первоклассника в одинаковых чёрных школьных костюмчиках. Один тонул в пруду, другой бросился его спасать.
Был звонок  в 2 часа ночи:
-Тёть Лен, приди. Я одна, помочь некому.
Мой первый покойник, которого я обмыла и одела. Потом было ещё два. Но никогда не привыкну к смерти. Это «нечто», что уравнивает абсолютно всех: «царей и богов», слуг и господ, богатых и бедных, красивых и уродливых. Единственные, кого не уравнивает смерть, это праведники и грешники. Они умирают по-разному. И лица у них разные. Одни – словно уснули, других настигла смерть и они «смердят». Не зря говорят: «Не смотри, как человек живёт. Смотри, как он будет умирать».

Глава 9  Кресло-коляска

После того, как я упала в больничном коридоре, возле моей кровати поставили каталку. Теперь, в случае необходимости, из палаты я выезжала на личном транспорте. Говорила я довольно сносно, но вот правая рука слушалась плохо, а нога вообще была вывернута ступнёй вовнутрь. Однажды,  я возвращалась в палату на своей каталке, навстречу с дивана (у окна) поднялась Валентина  (мой Ангел-Хранитель и главный бухгалтер сельсовета по совместительству – человек чистой души, честный и преданный). На диване остался сидеть её муж. Я лихо подкатила к ним и тут увидела, как он побледнел, вцепившись костяшками пальцев в обивку дивана,  и всё время не сводил глаз с моих ног. Я была смущена. Говорили ни о чём, я натянуто шутила. Валя проводила меня в палату. Я тихо спросила её, что с мужем, почему его так испугал мой вид.
«У него мама уже много лет лежит парализованная и он представил, что и вы…, - как бы извиняясь, пояснила она, - он её очень любит».
Но я не сомневалась в том, что всё будет хорошо, я буду ходить. Были к этому и знаки.
Как-то в тихий час по моим ногам начали бегать какие-то «тараканы». Я сбросила одеяло и начала стряхивать руками невидимых насекомых с простыни на пол. Но, к моему удивлению, никого не увидела. Я закутала ноги, но через некоторое время таракана по ногам забегали снова. Мои соседки по палате успокоили меня, сказав, что это просыпаются мои ноги.
На выходные нас в палате осталось трое. Женщина (велосипедистка, которую сбила машина), я  и ещё женщина из района. У велосипедистки была разбита голова, брали пункцию. К ней каждый день приходила дочь и всякий раз говорила, что больше не даст ей велосипед, так как её уже второй раз сбивает машина. Но велосипедистка стояла на своём и твёрдо заявляла, что как только выпишется, то тут же сядет на велосипед.
В воскресенье к «велосипедистке» пришёл отец Нестор (сухощавый, в возрасте монах, её духовный отец), пришёл, чтобы её соборовать. Мы тоже напросились на соборование. Платка у меня не было. Я накрыла голову полотенцем. Волоча больную ногу, перебралась на соседнюю с «велосипедисткой» кровать. Соборование продолжалось около часа. В конце о. Нестор пообещал, что назавтра причастит нас.
Я встала и пошла к своей кровати. И только, оказавшись на середине палаты, поняла, что иду, иду нормально, что моя нога встала на место. Я смеялась и плакала, плакала и смеялась: «Смотрите, я пошла, я пошла, смотрите…»
Причём, я не молилась усердно: «Господи, сотвори чудо!» Не думала, что вот, после соборования… Я ни о чём таком не думала. Я просто встала и пошла.
С рукой всё было сложнее. Я заново училась писать. Выводила некрасивые, корявые буквы, но очень старалась. И хромота прошла не сразу. Но, слава Богу за всё!!! Да, дивны дела  Твои, Господи -  «слепые прозревают и хромые ходят, прокаженные очищаются и глухие слышат, мертвые воскресают и нищие благовествуют» (о глухих речь пойдёт позднее).
Потом к нам в отделение привезли девушку. Её нашли на стройке. Она была вся в крови и ничего не помнила. Её поместили в реанимацию. Когда её осматривал врач, она очень кричала. А мы всей палатой молились за неё, читали акафист Николаю Чудотворцу. Через несколько дней её перевели к нам в палату. Она не просто выжила, она – не сломалась, не озлобилась, хотя ей очень досталось. К ней приходили друзья,  и она с ними даже шутила. Её лицо постепенно принимало человеческое очертание. Мы видели, что это милая девушка из хорошей семьи (её родители поочерёдно сидели возле неё).
Так, глядя на чужую боль и страдания, я стала спокойнее относиться к своей болезни. Я решила, что договорюсь со своей болезнью. Я успокоилась. Я сложила этот  «урок» в копилку своего жизненного опыта. И ещё: я простила всех, кто причинил мне боль и страдание. Я просто сказала:
- Решай сам, Господи, как поступать с этими людьми. Я им не судья Мне их просто жаль. Ибо не ведают, что творят.
Я поняла, что если мы совершаем что-то нехорошее, то рано или поздно за это нам придётся расплатиться.  Дело в том, что я хотела уволить за должностное преступление  одну из своих подчинённых, теперь пытаются уволить меня.
Я вынесла для себя полезные уроки и сделала выводы:
- что бы с нами не случилось, мы должны принимать всё с твёрдым убеждением, что на всё воля Божья, принимать со смирение и покорностью;
- как бы ни были плохи наши дела, всегда найдётся кто-то рядом, кому во сто крат больнее и тяжелее, так что нужно устыдиться своего малодушия и безверия;
- что бы ни случилось, как бы плохо не было, даже если тебя предали старинные друзья, помни, что Господь с тобой, что Он рядом, Он слышит тебя, любит и готов прийти на помощь; поэтому не прерывай молитвы, не впадай в уныние.

Выписали меня  27 сентября. На воздвиженье Креста Господня. Из больницы меня привёз брат - Сергей на своей машине. Я долго бродила по квартире, потерянная и отрешённая.  Прибежала из школы Оля, заплакала. 6 лет, первый класс, а тут – такое. Мы долго стояли, обнявшись и,  чуть дыша. Потом расспрашивали друг друга, рассказывали, перебивали…
- Кто заплетал тебе косы?
- Соседка тётя Нина.
- А уроки?
- А уроки в продлёнке. Оценок нам ещё не ставят. Ставят солнышки.
- Плохо было тебе без мамы?
- Плохо.
И снова слёзы…
Пока я лежала в больнице, жители воевали за меня – собирали подписи в мою защиту. Писали президенту и губернатору. А Надежда Одоленко (женщина, которой я помогала спасать сына) отправила моему шефу письмо (мне она прислала копию). Вот некоторые выдержки из него:

…Обращается к вам крестьянка из далёкой деревни Кирилловки, которая находится на Брянщине, в том месте, где по утрам слышится пение петухов трёх Республик – России, Украины и Белоруссии, недалеко от манумента Дружбы, где однажды раз в год встречаются братья - славяне.
  … я убедительно вас прошу набраться терпения и со вниманием до конца прочесть моё письмо – обращение. Я только что  через вас и вашу районную газету думала отправить благодарственное письмо Потехиной Елене Александровне, которая буквально два  месяца назад оказала мне, совсем, совсем незнакомой, но находившейся в большой беде духовную поддержку и материальную помощь. Я плакала от радости, что на нашей планете Земля не перевелись ещё такие добродетели. И вдруг узнаю о её беде и ситуации, в которой она оказалась и находится в данный момент и как видно, мил человек, не без вашей помощи.
Да это же светильники для нашего времени, такие как Елена Александровна, и если они угаснут, то нам всем будет кабздец, и пока они хоть немножко мигают не стараться их как можно скорее потушить, а надо масло подлить, чтобы они ещё ярче светили. Таких, как она. Не ногами надо топтать, а низенько ножки подгибать в коленях. Ведь такие, как Елена Александровна, несут в мир свет, доброту, Веру, Надежду, Любовь – то, что надо для продолжения жизни земной.
Благодаря таким, как Елена и ей подобным и мы ещё дышим под небом голубым. И Господь посылает все праведным и неправедным росичку и дождик так как любит нас крепче, чем можем мы себя любить.
Господь Бог вездесущ, многомилостив и долго – долго терпелив. Очень, очень долго ждёт, но сильно бьёт, только не тогда, когда мы хочем. Потому я вас убедительно прошу, чтобы не попасть под эту кувалду, управляйте своим народом разумно, для нас написаны  слова из писания Божьего – «кому много дано, с того много спросится». Как не было недостатка в пророках до нашего века, так не будет в наш век. Они с нами рядом, а мы их не видим и слышать не хотим. Мы все буквально прельстились князем мира сего и служим ему на грани гибели. Поэтому я обращаюсь ко всем со словами:
- Добрые люди. Век этот короток. Давайте спасать детей. Давайте всем миром спасём Россию. Нам есть с кого брать пример. С таких,  как Елена Потехина, рождённых спасти Россию и не дать России умереть.
… будьте добры и разумны. Ведь этот мир спасёт только доброта.
   12.10.02 г.  Надежда

Честно сказать, меня глубоко потрясло её письмо. Я о себе так никогда не думала. И только теперь осознала, какую планку установили мне люди и Господь, и как тяжело будет мне её держать. И ещё,  я никогда не думала, что за меня так будут бороться люди, что я для них столько значу. О, это очень важно знать, что ты нужен людям, что они тебя любят и ждут, что они в тебя верят.
Руки, ноги восстанавливались. Голова – хуже. Появился необъяснимый страх и тревога. Приходила в магазин, стояла и уходила ни с чем:
- Зачем я сюда пришла? Что мне купить? Все смотрят… Что я здесь делаю?
Боялась всего – завтрашнего дня, неопределённости с работой, брани мужа.
Что-то сломалось во мне, сломалось внутри. У меня не было сил на борьбу, не было сил на «просто жить».
Пустота и бессмысленность чередовались с приступами отчаяния. А тут ещё мне отказались оплачивать больничный лист и направили меня на подтверждение диагноза в отделение неврозов (а вдруг я блефую,  и у меня не было никакого инсульта).
Но, если уж Господь вмешивается в вашу судьбу, то Он не оставит вас в трудную минуту. Уж поверьте мне, даже, если вы и не взываете к Нему ежеминутно: «Помоги, Господи!»
В больнице меня принял Рычагов Николай Викторович:
- Так, сожмите мою руку, сильнее, а теперь правой. Так… Ищем нос, настойчивее, ищем, ищем… Так… Ну, что ? Инсульт, однозначно инсульт. И последствия ещё имеют место быть. Вам бы полежать у нас, в тишине. Вам нужен сон и покой, а потом психотерапия. У нас очень хороший персонал. Ну, решайте сами. Вот мой телефон. Звоните. И не пугайтесь вы нашего отделения. Буйные лежат на втором этаже.
Таким образом, больничный  мне были вынуждены оплатить.

Мой любимый начальник несколько раз вызывал меня, предлагал мне различные должности – заведующей детского сада, методистом отдела культуры. Но я деликатно отказывалась. В январе, после очередного прессинга,  снова  легла в НХО (нейрохирургию) на капельницы. Вышла оттуда уже 04.02.03г. 

Глава 10  У короля мигрень…

В первый же день работы после моего выхода из больницы в сельсовете провели ревизию. Всего за 2003 год их было проведено аж восемь штук (ревизий и прокурорских проверок).  В результате 11.02.03 г. было издано распоряжение о том, что за плохую работу с предпринимателями,  мне объявлено замечание.  Интересно, как я, находясь почти полгода в больнице, могла работать с предпринимателями. Но мне тогда было не до споров. Я просто сказала так:  «Бог вам судья…», - и успокоилась.  А они – нет. Шла проверка за проверкой. Одни ревизоры уезжали, другие приезжали. Я постоянно  писала служебные и объяснительные.
Но наступила весна, за ней лето. Мы купили сруб и начали строить дом на своём дачном  участке в д. Сергеевка. Я не очень-то верила во всю эту затею, но постепенно меня захватила «земля» и стройка. Я возилась с грядками. И,  при этом,  чувствовала себя с каждым днём всё лучше и лучше. Свежий воздух и тишина оказывали на меня благотворное воздействие. Мы кипятили чайник  на костре, слушали пение птиц, радовались жизни.
7 июля на коллегии при главе заслушали мой отчёт о работе сельсовета в 2002 году. Было устроено очередное шоу с критическими выступлениями и насмешками.  Я положила в папку с докладом несколько  васильков с нашего участка, они меня успокаивали и придавали силы. На мне было новое ярко алое платье, от которого у моего начальника глаза наливались кровью.
4 августа мне объявили очередной выговор. Настроение было скверным. Что делать? Опротестовать взыскания в суде? Но как судиться со своим начальником? В общем,  внутри была такая пустота и горечь, что никого не хотелось видеть. Очередной нервный срыв…
Моё состояние не менялось. Полное безразличие ко всему (некая форма аутизма). Возможно,  это была защитная реакция  организма. Дома висела паутина – «пусть висит». На меня ехала машина – «пусть едет». Но, когда я действительно чуть не попала под машину, то сказала себе: «Стоп!»  18 августа Господь привёл меня  в отделение неврозов.

Целую неделю я просто спала. Меня будили, я шла в столовую, что-то ела, принимала назначенные таблетки,  и снова засыпала. Я спала и худела. Я не просто спала, я проваливалась в сон.  Крошечные таблетки вызывали сухость во рту. Но они делали своё дело. Я просто спала и ни о чём не хотела думать. Я поняла, как я устала за этот год. Я просто спала и спала.
Наш лечащий врач Анна Петровна приходила в палату, а я – спала. Я, словно маленький ребёнок, спряталась в свой домик от страха и неизвестности. Я не хотела ни о чём говорить, ни о чём думать. Оля была на каникулах у бабушки. И я просто спала. А потом я вдруг выспалась.
Я стала замечать, что в палате нахожусь не одна, что со мною лежат другие женщины – со своими  судьбами, историями, проблемами и, такие разные…Я начала прислушиваться к их разговорам, принимать в них участие и, при этом, понемногу,  отходить от своих проблем. Когда вокруг тебя много горя и страдания, когда у тебя голова цела, ноги и руки на месте, а у других эпилепсия или погибли близкие…Или эта страшно худая девушка, с удивительными бездонными глазами, отказывается есть и говорит, что в её тарелке ползают черви. У другой  -  сына посадили, обвиняют в изнасиловании, а его избили в тот вечер и он ничего не помнит. Или медсестра – самая весёлая. Её дежурства все ждут с нетерпением. У неё самая лёгкая рука и она ставит капельницы самым «безвенным» больным. А ведь её мужа (горького пьяницу и дебошира) несколько лет назад парализовало. Она кормит его с ложки. А он ругает её и пускает пузыри, как младенец.
Странная и необычная, наша врач не походила ни на одного знакомого мне врача. Её большие удивлённые глаза умели слушать и говорить. Иногда она по-детски вскакивала и убегала, и ещё – ей хотелось доверять. Я рассказывала Анне Петровне о своих снах, которые в последнее время были очень настойчивыми. Почти всегда мне снился ребёнок, которому было холодно,  и я его постоянно укутывала или куда-то прятала, или спасала от разыгравшейся стихии. Я строила замки, находила  пещеры и там укрывалась со своим ребёнком. Иногда к нашему дому приближалась страшная грозовая туча, она всегда двигалась с запада, но я пряталась с ребёнком за неприступные стены. Я не боялась за себя, я спасала малыша.
Потом я поняла, что образ ребёнка в моих снах – это моё «лучшее я». Это - то прекрасное, чистое и светлое, что способно во мне удивляться и радоваться жизни. Это то, что умеет мечтать и верить в чудо. Это то, что зовёт меня к новой жизни, что не хочет мириться с серостью и грязью, неправдой и лицемерием. Возможно, -  это моя маленькая беззащитная душа. Я поняла, что должна сделать так, чтобы моему ребёнку стало тепло и уютно. Я что-то должна изменить в своей жизни. Но что? На работе – постоянное напряжение, боязнь сделать неверный шаг. Такое ощущение, словно плывёшь в худой лодке среди крокодилов. Дома – стена непонимания. Муж постоянно винит меня в том, что я не могу жить, как все, что мне больше всех надо. Он даже мне сказал однажды, что меня посадят за то, что я воровать не умею и не хочу, что я живу для людей, но люди не благодарны, они и не вспомнят обо мне. Он так много всего говорил…
Да, да, нужно что-то менять в своей жизни. Нужно принять решение. И в моей голове началась колоссальная работа. Я постоянно думала. Я думала даже во сне, я разговаривала и спорила сама с собой. И постоянно задавала себе вопросы:
- Почему я опять заболела?
- Ради чего мне нужно справиться с этим?
- Что мне помогает?
- Какие выводы я сделала?
- Что мне делать дальше?
- Что я хочу?
На последний вопрос я очень настойчиво искала ответ:
- Остаться на работе?
- Уйти? Куда?
- Ждать? Сколько ждать?
Но чем больше я пыталась решить свои проблемы, тем глубже в них увязала. Я даже попыталась провести ревизию своих взглядов на семейные отношения. Получилось потрясающе:

Почти четверть века я живу с духовно далёким мне  человеком, который не желает взрослеть и брать на себя  ответственность за семью.
С годами между нами выросла пропасть непонимания и недоверия.
Мне всё труднее выносить непредсказуемое  поведение мужа, особенно, когда идут конфликты на работе.
Но, я не глупая женщина, значит,  меня устраивают такие отношения в семье.
  Зачем же мне нужен  такой муж?

  Я думаю, что причин несколько:

Я замужем (как все, так принято).
У моих детей есть отец.
Я забочусь о муже.
Муж водит нашу машину и следит за ней.
Иногда я чувствую себя с ним женщиной.
С ним я тренирую свою волю, учусь преодолевать трудности. Я меняю себя, изучаю психологию семейных отношений. Становлюсь более стойкой и сильной, мудрой и мужественной. Учусь думать и менять своё поведение.
С ним мне нельзя болеть  (я занята добыванием денег для семьи).
Я близка со своими детьми, т.к. у мужа с ними нет контакта.
Именно, вопреки,  или, благодаря усилиям мужа,  я теперь  уважаю себя, т.к. я – глава семьи и  меня  не страшит одиночество.
Я привыкла к своему мужу, меня не тревожит непредсказуемость в его поведении, я знаю, что он меня не предаст.
Мой муж не даёт мне надолго впадать в уныние (побыть одной), т.к. постоянно требует к себе внимания.
В общем,  жизнь у меня весёлая, скучать не приходится…

Когда Анна Павловна прочитала мои записи, она подняла на меня такие удивлённые глаза, словно увидела впервые и сказала слова, которые тогда очень повлияли на меня:
- Елена Александровна, вы удивительная женщина. У вас дар. Вы даже из кислого лимона можете приготовить сладкий виноград. У вас всё есть. Вы сами не осознаёте своей цельности и гармоничности. Я даю вам честное слово, что ещё не встречала такого удивительного человека, как вы. Да, да, у вас всё есть – воображение, дар предвидения, сила духа, куча талантов, большое сердце и вера. Это так здорово. Но у вас есть единственный недостаток, который вы не в состоянии исправить.
- Что же это?
- Вы – женщина.
- А это точно недостаток?
- Для вас – да.
Я тогда долго думала, что этим хотела сказать Анна Петровна. Она никогда не говорила ничего лишнего.

Больше всего мне нравилось ходить на групповую терапию и говорить «за жизнь» с доктором  в ординаторской. Я понимаю, что всё это были составляющие лечения. В ходе групповой терапии я поняла, что моя самооценка слишком занижена. Я во всём виню себя и только себя. Не могу дать отпор, когда мне садятся на шею. И ещё от мужа и от начальника только и слышу, что я ни на что не гожусь, что всё делаю плохо и, вообще, я самая плохая на свете жена и глава администрации. И, вдруг, я узнаю, что обо мне думают совершенно мне ранее не знакомые люди, которым от меня ничего не нужно и которым нет причины мне лгать:
- Мы хотим быть такими же сильными, как вы.
- Я хочу быть похожей на вас.
- Вы очень добрая и светлая, талантливая, с вами легко.
- Я хочу встретить девушку, похожую на вас.
- Я восхищаюсь вами.
Я была не просто удивлена. Я была потрясена и сбита с толку. Это я – никчёмная, отверженная, никому не нужная, - идеал, пример, светлый образ… В моей душе происходил переворот. Так значит, я – нормальная? И они – эти ребята, те, что пришли сюда, чтобы укрыться от жестокости и несправедливости этого мира, тоже нормальные? Выходит,  мы (все пациенты этого заведения) – нормальные, потому что не можем жить в обезумевшем мире, где всё перевёрнуто с ног на голову. И это там, за стенами этой больницы, - сумасшедший дом, а здесь – покой. И здесь тебе говорят правду, не взирая на лица:
- Ваш начальник, да он столько людей погубил. Сколько сюда через него попало.
-  А сколько женщин он затащил в свою тайную комнату…
- А зам. его за вас поплатился - в то же отделение попал с сотрясением мозга. Его у дома пятеро в масках встретили и избили. А до этого в окно бутылку с зажигательной смесью бросили. Видно не просто так…
…Таблетки обычно давали нам после еды. И вот, стала я примечать, что как то с особенным нетерпением  жду приёма этих самых таблеток «радости» (антидепрессантов), даже немного познабливает. И начала я потихоньку эти самые таблетки в кармашек складывать. К этому времени я уже стала общительной, начала улыбаться и даже шутить.

Глава 11  Ищи знаки путеводные…

Но я всё ещё продолжала метаться в поисках нового указателя. Мне  посоветовали  очень сильно сконцентрировать внимание на  проблемах, а  потом попробовать записать всё, что придёт на ум. Я последовала  этому  совету. И вот что из этого вышло:

… Судия кроток и смирен. Господь праведен и долготерпелив. Кто взойдёт на гору и не устрашится? Кто в бездну падёт? Потерпи, на тебе Господь силу явит. Зло не прейдёт.
Чти Бога и слушай сердца своего, не ходи путём нечестивых. Куда свет укажет – туда сердце позовёт. Нуди себя во смирении, но дерзай. Накопи мудрости, пряхой будь, клубок наматывай, память проси, спрашивай. Всё с молитвой делай. Проси и дано будет. Копи и раздавай, не жалей, придёт более. Силу имей. Ищи знаки путеводные. Прощения проси. Дров не ломай. Собирай по крупицам. Солнцем будь. Верой крепись. По вере человеку спасение дано. В вере сила и свет. Вера – ключ к познанию. Обрати сердце своё ко Господу.

Ничего себе, получила ответ изнутри… Да это шифровка какая-то. Уж не раздвоение ли у меня личности? Сама с собой разговариваю, сама себе указания даю. И так всё туманно: «Потерпи…, на тебе Господь силу явит…» Что, опять марафон бежать? А я мечтала о передышке.  « Ищи знаки путеводные». Какие знаки?
Нет, больше не буду никого слушать, попробую сама справиться.
Ещё и ёще  раз перечитала свои записки про мужа «Зачем мне нужен мой муж?» Да, всё, что здесь написано, правда, но,  правда ограниченная. Я как бы навесила ярлык своему мужу и не оставила ему шансов. И зачем ему напрягаться, если жена – глава семьи, если она добывает достаточно денег, если с детьми она и сама прекрасно ладит. Я говорю себе: «Как не стыдно?»
Люди удивительным образом стремятся соответствовать тем требованиям и ожиданиям, которые мы на них возлагаем. А мы? Да, мы видим пятно на одежде ближнего. Но почему-то, мы  не настолько  требовательны к своей одежде. И неужели – это наша задача – увидеть и обличить?  А что, если откликнуться на нужду человека?  Просто откликнуться, ничего не требуя взамен. Просто находиться рядом и  слушать, просто оказывать услуги и смотреть в сердце, чтобы разглядеть там первые нежные росточки доверия.
Как я немилосердна! Я жду любви, я требую любви, я надеюсь на взаимопонимание. Но, чтобы получить любовь от человека, у которого её нет, надо дать ему её. Дать для того, чтобы он мог ею поделиться, поделиться с другим, когда тому будет плохо.
И тогда я словно очнулась:

- Господь милосердный, прости мне мою чёрствость и мой эгоизм. Я сосредоточилась только на своих проблемах. Да, мне плохо, да, меня терзают сомнения. Но вокруг меня столько людей, которым в сотни раз хуже. Помоги, Господи, полюбить этих людей, понять их, откликнуться на их нужду. Научи меня, как помочь этим людям, и  послужить Тебе, Господи? Дай мне любовь ко всем  этим людям. Чтобы я смогла раздать эту любовь, раздарить её. Раздарить тем, кто так давно не получал подарков, тем кто устал от одиночества и непонимания. Господи, научи меня терпеть и прощать, научи меня выращивать в саду моей души удивительные цветы добродетели и любви. Господи, освяти мой сад, согрей его Своими лучами, наполни его свежим ветром Твоих откровений. Господи, укрой мой нежный сад крепкой стеной веры. Помоги мне, Господи, видеть все сорняки, занесённые в мой сад извне,  помоги мне вырвать все эти сорняки, вырвать с корнем. Помоги мне ухаживать за нежными ростками в моём саду. Научи укрывать их, научи поливать и подкармливать. Приди, Господи, в мой сад и, Сам,  сделай прививки на моих саженцах. Будь садовником в моём саду. Ты один умеешь отличать полезное от пустого. Ты, Один,  знаешь, принесёт ли это дерево плод, и каков он будет на вкус. Господи, помоги моему саду подняться, окрепнуть, расцвести и принести удивительные плоды!

Но я была бы не я, если бы не доводила начатое до логического завершения. Я показала сестре свои записи. Она всё прочла и спокойно заявила, что ничего странного в них нет. А фраза «кванто», несколько раз встречающаяся в моих записях,  вероятнее всего говорит об аналогии с квантовой  физикой. Есть такое явление, когда частица, изменившая свою массу, уже не может находиться на своей орбите. Причём, происходит некий скачёк. Частица исчезает с одной орбиты и, почти мгновенно появляется на другой. 
Но,  как мне не хочется скакать по неизвестным орбитам с расшатанными нервами.

Глава 12  И снова бой

Выйдя из больницы, я столкнулась с новым потоком проверяющих. Результатом этих проверок стало вышедшее в ноябре 2003 г. постановление,  согласно которому:

«За неоднократное неисполнение без уважительных причин должностных обязанностей в форме отсутствия контроля за поступлением и расходованием бюджетных средств и их целевым использованием администрацией Дьячевского сельсовета, неудовлетворительной организацией финансово-хозяйственной  деятельности (объявлено замечание от 11.02.03г.), слабый контроль финансово-хозяйственной деятельности и недостаточную разъяснительную работу с населением (объявлен выговор от 04.08.03 г.), с учётом того, что в течение года наложены два дисциплинарных взыскания, Потехину Е.А., главу администрации Дьячевского сельсовета уволить по п.5 ст.81 ТК РФ 21 ноября 2003 года».

Разумеется, что вымотанная «боевыми действиями» я ничего  уже не хотела, да и не могла. На биржу меня не ставили («с такой-то статьёй!...»), на работу не брали («Елена Александровна, мы вас хорошо знаем и уважаем, но, простите, с начальством отношения портить не хотим»). Но, не таков был «царь и бог», чтобы оставить меня в покое. Последовал предупредительный звонок из соцзащиты «Глава  приказал снять группу с вашего мужа». Чуть позже сына настойчиво попросили «уйти по собственному из МЧС»  (уйти по-хорошему). В общем или уезжай, или помирай с голоду.
Но Господь нас не оставлял. В ход пошли летние заготовки, подвернулось несколько выступлений, где я продала свои книги. Прислали деньги из Москвы незнакомые люди (они откликнулись на статьи в газетах и Интернете). Шумихи вокруг меня было много. О. Евмений подключил своих знакомых из СМИ. И ко мне домой приехали ребята из газеты «Иваново-Пресс». Вышла серия разгромных статей «Одна глава хорошо, а две…»,  «У короля мигрень и паранойя» (на защиту главы Дьячевского сельсовета Елены Потехиной встали не только сотни простых людей, но и прокуратура, суд и православная церковь).
Люди действительно поднялись в мою защиту, ходили по домам, собирали подписи – писали Президенту, Губернатору, в прокуратуру… А это тогда дорогого стоило. Я бы одна ничего не смогла сделать, я бы просто сломалась.
В тот памятный вечер пришла ко мне  Лидия Павловна (председатель совета ветеранов) и выложила на стол газетный свёрток. В свёртке были деньги. Мы пересчитали – 1950 рублей.
- Что мне с ними делать?
- Эти деньги мы собрали вам на адвоката. Идите, ищите адвоката и подавайте исковое заявление в суд на восстановление на работе. И не сомневайтесь. Люди за вас.
На следующий день в магазине сосед сунул мне в руки 50 рублей:
- Елена, вчера деньги тебе на адвоката собирали, нас дома не было – возьми.
- Но…
- Никаких но. Бери. Так люди решили.
И вот у меня ровно 2000 рублей. Позднее выяснилось, что именно такая сумма была необходима, чтобы нанять адвоката. Но это было не так-то просто сделать. Адвоката я искала очень долго. Я ходила от одной адвокатской конторы к другой. Никто не соглашался судиться с самим  непотопляемым «папой». Согласилась одна молодая девушка – Анна Владимировна  (начинающий адвокат).
Слушания проходили долго. Первоначально  – в мировом суде (где с меня сняли замечание и выговор), а затем в народном (где восстановили на работе). Сейчас (оглядывая пройденный путь) всё кажется мне простым и ясным. А тогда я шла вслепую. Но я благодарна Господу и моим «учителям» за эту школу мужества и самообладания. И ещё – я укрепилась в вере.
Кроме адвоката, со мною по судам (в качестве доверенного лица) ходил о. Евмений. В рясе, с крестом, он выглядел впечатляюще и, думаю,  оказывал  определённое воздействие на судей. Интересы главы представлял самонадеянный адвокат, предприниматель, владелец аптечной сети в нашем городе.  На суде он вёл себя  развязно, самоуверенно, разваливался на стульях, как у себя дома.  Из того времени в моей памяти осталось несколько ярких воспоминаний (кадров).
Мы шли на очередное заседание суда из  адвокатской конторы, где обсуждали ход слушаний. Январь стоял достаточно тёплый, но снежный. Анна и о. Евмений вышагивали впереди (они оба высокие, статные), я семенила сзади. Вдруг на снегу, под ногами,  я увидела иконку Спасителя. Обычная маленькая бумажная иконка (ламинированная в пластик) доставила мне столько радости, что я начала целовать её и прижимать к груди. Это был знак, это был добрый знак свыше: «Верь и по вере твоей да будет тебе».

В тот день заслушивали свидетелей. Обвинение в том, что я не достаточно работала с населением  по сбору налогов, рассыпалось (у нас был один из самых высоких процентов собираемости земельных налогов в районе). Вот тут-то наши оппоненты и проявили находчивость:
- Она не законно предоставляла своим подчинённым отгулы.
И свидетели нашлись.
Первой показания давала  наша землеустроитель:
- Да, Елена Александровна давала мне незаконный отгул. У меня тогда корова не могла отелиться. Мы всю ночь не спали. А наутро вызвали ветеринара. Я тогда прибежала к Елене Александровне в слезах и упросила  её меня отпустить. Она и отпустила. А она не имела права этого делать, так как это противозаконно. И приказа никакого тогда не издала.
Далее для дачи показаний пригласили паспортиста:
- Да, Елена Александровна отпускала меня незаконно с работы. Я тогда отравилась сильно. И у меня, простите, понос открылся. Какая тут работа. Я только до кабинета дойду, бегом обратно, в туалет. И урчание такое неприличное в животе. И течёт, как из утки, простите. А у нас посетители солидные, отдыхающие из санатория. Ну, я так и так мол, отпустите. Она и отпустила. А не имела права, незаконно. Конечно,  я потом отработала, в воскресенье выходила с пропиской. Но,  всё равно,  она меня не законно отпустила. Не имела права она этого делать.
Последней пригласили моего заместителя:
- У меня сын женился. Свадьбу играли. Забот много. Конечно, у меня дни были заработанные. Вот я у Елены Александровны и отпросилась. Два дня она мне дала. Но без оформления, незаконно. Не имела она такого права меня отпускать (при этом она  пошла красными пятнами по шее).
Судья сидела, опустив вниз глаза. Мы же переглядывались (до невозможности потрясённые происходящим).
Когда последний свидетель удалился, о. Евмений тихо сказал мне:
- Не ведают, что творят. Они в ближайшие же полгода так страшно за это поплатятся, что мало не покажется. Это же лжесвидетельство. Тем более перед священником.
Забегая вперёд,  хочу сказать, что всех троих ждала действительно страшная участь. У землеустроителя  посадили мужа по очень плохой статье. От паспортистки  ушёл муж, сын сбежал из армии.  А моя заместитель умерла от онкологии несколько лет спустя. Причём,  метостазы повредили позвоночник,  и она вынуждена была передвигаться на инвалидной коляске (как я после инсульта). Но,  перед смертью,  мы с ней примирились.  Я простила её. Как не простить? Навещала я её и перед смертью.

Глава 13  Победа

Всего прошло около десятка слушаний по моему делу. В результате 2 февраля 2004 г. Кинешемский суд вынес решение  о моём восстановлении на рабочем месте. Мне была выплачена зарплата с 21.11.03г. по 02.02.04г. и возмещён моральный вред в сумме 3 тыс. рублей. Больше меня и Анны (адвоката) торжествовал о. Евмений. Он накупил питард и устроил салют прямо под окнами районной администрации.  Я всё пыталась его  увещевать:
- Батюшка, посадют…
Но он был непреклонен:
- Всё равно стрельну…
Оставшийся «салют» прогремел уже в Дьячево. Мы ликовали. Мы праздновали победу. У нас тогда был настоящий «штаб на кухне». За чашкой чая мы обсуждали наши промахи и удачи, поддерживали друг друга и молились, искренне и просто.
Самое интересное, как реагировали на мою борьбу с «царём» окружающие. Кто-то испугался, даже здороваться  со мною перестал. Кто-то обрадовался и злорадствовал, а кто-то бросился на помощь. Много друзей, настоящих друзей появилось у меня в этот период. Так я встретила понимание и в прокуратуре (и там много порядочных людей), и в милиции (мне очень помог тогдашний начальник ). Именно он укрепил меня в вере в свои силы. Я очень благодарна этому спокойному, красивому человеку, исполненному достоинства и чести. Через него я познакомилась с Ириной  Першиной – заместителем главы администрации городского округа Кинешма, которая сыграла в моей судьбе большую роль.

Мне всё трудней усваивать уроки.
Обидно за ошибки отвечать.
Меня подводит память и вниманье.
Мне очень трудно новое начать.
Никак не научусь без боли падать,
Чтоб быстро подниматься и идти.
Мне грустно, я друзьям почти не рада.
Сумею ль их предательство простить?
И как потом идти по этой жизни?
Иль вовсе людям доверять нельзя?
Когда меня спасли чужие люди,
А предали старинные друзья.

Параллельно с реальной,  шла другая жизнь – духовная.  Шла глубинная работа над  собой, работа над ошибками. Менялись ценности. Укреплялась вера в Божий промысел. И сны, странные, непонятные, пугающие…
…незнакомая женщина ловит змей, разрезает их на куски, ест и предлагает мне. Я отказываюсь. Иду, иду…  И вдруг огромная белая птица раскрывает передо мной крылья и, как бы зависая в воздухе, парит в небе. Эта птица напоминает лебедя, но очень большая (во весь экран). Почему экран, не знаю…
С этими снами у меня случаются интересные истории. Смотрели мы с Олей Гарри Поттера. И вот, во время эпизода, когда прилетала сова и принесла посылку (перед Гарри упала метла), я увидела, как на лоджию влетела синица и начала метаться и биться в стекло, не находя выхода. Я вышла на лоджию, поймала синицу, прижала к груди, погладила и, приговаривая: «Не бойся, глупенькая»,-  понесла к открытому окну выпускать. В этот самый момент передо мной яркой вспышкой встал  сон, приснившийся в этот самый день. А приснилось мне, что я подобрала из лужи мокрую синюю птицу (размером с голубя). Но я точно помню, что это был не голубь, а именно «синяя птица». Я прижала её к груди и сказала ей: « Не бойся, глупенькая. Я тебя отпущу, как только ты обсохнешь и сможешь летать».  …Я выпустила синицу на улицу, закрыла окно и долго не могла понять, что это было?
2 марта 2004 г. мой шеф на совещании глав объявил, что Потехина растратила 15 тысяч бюджетных денег,  и с нею теперь будет разбираться Ивановский арбитражный суд.  Слушание состоится 17 марта. А у Кинешемского суда не хватило толку. Но Иваново выведет «их  всех на чистую воду».
В нашем сельсовете установилось двоевластие – две главы администрации  (моя зам.  – с 22.11.03г. и  я, восстановленная с 22.11.03г.).
17 марта мы ехали в Иваново. Аня (адвокат) нервничала:
- Их адвокат сказал, что у него там всё схвачено. Мы проиграет, Елена Александровна. Иваново- это не Кинешма. Да и о. Евмения с нами нет.
- Успокойся, Анна Владимировна. Господь не может дать победу и забрать её назад. Мы не в песочнице. Ты только верь. Верь и всё будет хорошо.
Ивановский арбитражный суд оставил решение Кинешемского народного суда без изменения.
Моему заму пришлось оставить место главы и перейти на работу в приёмную главы района. А она уже и замок в сельсовете поменяла (боялась, что я тайно проникну в свой бывший кабинет и похищу важные документы), и зама себе нового подобрала.
Мне искренне жаль, что она так легко предала меня. Ведь она  была добрейшим человеком. Всегда откликалась на чужую боль, нужду. Помню, в Мухортове, на ферме жил бомж. Грязный, немытый, он питался комбикормом. Так вот она привела его к себе домой, вымыла, вывела вшей, переодела и отправила в интернат. А ведь к нему даже близко подходить было невозможно, такая от него шла вонь. Даже, когда его везли в Кинешму уже вымытого, водитель не разрешал закрывать окно, его тошнило.

За то, что я принимала участие в заседание арбитражного суда 17 марта, шеф объявил мне выговор, а день 17,03.04г. был засчитан прогулом. Так и хочется сказать: «И вновь продолжается бой».
  Я ответила  стихами:

Я странная теперь – смеюсь и плачу,
От этого и больно и легко.
Одна я не решу свою задачу,
Когда на поле столько игроков.
Вокруг меня снуют слоны и пешки,
И лошади из свиты короля.
Сдаю назад и уступаю место –
Плывёт ладья без вёсел и руля.
У короля мигрень и паранойя,
Он одинок и так не любит мат.
И сердце у него такое злое,
Что он и сам себе давно не рад.
А на столе последних съели пешек.
Ну что, король? Пол-царства за коня?
Виват король! Коль ты безгрешен!
Ты, наконец, добрался до меня!?

Разумеется, вся эта шумиха в СМИ вокруг имени главы района  не делала ему чести. Авторитет его (и без того не высокий) катастрофически падал. А тут ещё он отблагодарил всю свою команду, с которой выиграл последние выборы (уволил с работы почти всех начальников отделов),  и нажил кучу врагов. Обиженные  коллеги обнародовали некоторые факты с подделкой протоколов во время голосования Заволжских сельсоветов, с голосованием недееспособного контингента  психдиспансера Новинки. Много рассказывали историй с тайной комнатой.  Обнародовали все случаи пьяных казусов и падений в бассейн. В общем, миф о непобедимости «царя и бога»  был развеян и в затылок ему уже дышали молодые и подающие надежду приемники.

Глава 14  Заплыв на 17 км

Время придёт, закрутит так, что мало не покажется. Но будем пребывать в Любви. Будем пристально смотреть под ноги. Куда ступаем? Испытывать себя. Бежать суеты, оставлять часы для уединения. Как только мы уходим от Бога  – уклоняемся, увлекаемся пустым, суетным. Будем постоянны и последовательны.
Важно следить за входящими мыслями. Наше это или нет? Что мы при этом испытываем? Что меняется в нас? И постоянно испытывать и различать дух.

Разумеется, я понимала, что мой шеф всё ещё на коне и внешний покой – всего лишь передышка.  Тут для него, как нельзя кстати, подошла реформа местного самоуправления. И 02.06.04г. решением сессии Кинешемского районного совета был принят новый Устав муниципального образования «Кинешемский район», где уже не значилось администрации Дьячевского сельсовета (Дьячевский сельсовет вошёл в состав Решемского сельского поселения). Теперь со мною было покончено раз и навсегда. «Царь и бог» потирал руки.
20 октября в моей трудовой книжке была сделана запись «Уволена в связи с ликвидацией предприятия». Получив на руки трудовую книжку, я удивилась, что в ней не было сделано записи о восстановлении на работе по решению суда. Было просто записано, что «запись от 21.11.03 г. сделана ошибочно».  Сколько крови стоила мне эта ошибка, и не только мне.
Мы всё ещё хотим, чтобы наши поля лесом не зарастали, мужики в деревнях не пили горькую от «безнадёги». Но, некогда нашим начальникам  заниматься такой ерундой, тем более  район поднимать. Интриги – это так увлекательно. А ещё – охота на ведьм! Азартная вещь…
Или стулья у чиновников заколдованные? Кто сядет на них – сразу драконом становится. Или эти вредные - «трубы медные»?
В канун увольнения (летом 2004 г.) приснился мне необычный сон:

Я – капитан большого океанского парома. На пароме  много машин – больших и маленьких. Паром очень перегружен. Он деформирован (его верхняя палуба покрыта трещинами). Но, несмотря на это, к нам пришвартовывается большой белый океанский лайнер. Он начинает перегружать со своей палубы на нашу  (с помощью крана) огромный  многотонный самосвал. Я кричу, что паром не выдержит, что он уже перегружен. Но меня никто не слушает. Паром начинает погружаться в воду. Я покидаю свой корабль, как и положено капитану, последней. Я прыгаю в воду. Я спешу как можно дальше отплыть от тонущего парома, потому что над ним образуется большая воронка. Я плыву очень долго. Но вот,  я приплываю в порт назначения,  и выхожу из воды по высокой белой мраморной лестнице. Поднимаюсь по ней и говорю: «Я плыла семнадцать километров» и …  просыпаюсь.

Я рассказала свой сон Валентине Витальевне  (моему доброму Ангелу и гл. бухгалтеру по совместительству). Именно ей я обязана победой в народном суде больше всех. Она не только представила в суде все бухгалтерские и налоговые документы, но и грамотно опровергла все обвинения в мой адрес и доказала, что все бухгалтерские операции по платежам были правомочны и обоснованы. Мы долго с нею ломали головы над тем, что означают эти 17 км. Не могла же я тогда предположить, что только через 17 месяцев найду новую работу. А напрасно. Ведь мои ожидания не были бы так мучительны.
Хотя мне скучать не приходилось. Даже дома мой телефон не молчал, да и посетителей было достаточно. Муж ворчал: «Так ты работаешь, или не работаешь?» Точнее было бы сказать,  не ворчал, а - не  молчал. Он постоянно комментировал всё происходящее со своей точки зрения. Комментировал достаточно жёстко и болезненно. Не блещущий красноречием, он между тем находил самые обидные слова, приводил факты из прошлого и ударял при этом в самое больное место. Помните шутку про хозяина, который так любил свою собаку, что при купировании хвоста отрезал его не сразу весь, а по кусочку. Чего стоили одни его высказывания по поводу моего творчества:
- Пишет, пишет…  Кому нужны твои книжки?
- Всё равно тебя посадят, потому что ты воровать не хочешь. Все воруют, а ты не хочешь. И другим мешаешь.
- Ну, и где твой народ? А ты им помогай, бегай больше…
Конечно же, он был в какой-то степени прав. Иначе, я бы просто посмеялась над его словами и пропустила бы их мимо ушей. Но мне было обидно, мне было больно, страдало моё самолюбие. И его «правда» уже  сидела у меня в печёнках.
О, сколько раз я собиралась уйти от мужа. Но всякий раз он просил прощения и уверял меня в том, что я больше слова от него не услышу. Но проходила неделя- другая и всё возвращалось на круги своя. Конечно же, он меня любил, но  любил по-своему. И  эта его любовь изводила меня. Мой муж всё ещё оставался капризным, избалованным ребёнком, постоянно требующим к себе внимания.
Но, после больницы, он стал меня побаиваться.. Дело в том, что из отделения неврозов я вышла другим человеком. Я научилась себя уважать и ценить то, что вложил в меня Господь. Я поняла, что победа не от силы, а от веры, а ещё - от правды и правоты. Поэтому первое, что я сделала, возвратившись из больницы  домой, это запустила в мужа тарелкой с кашей (когда он в очередной раз заявил, что пусть козлы едят мою траву и мою кашу). Разумеется,  он тогда ловко увернулся, тарелка пролетела мимо и разбилась…  Он был настолько потрясён, что долго не мог успокоиться:
- Вот вылечили! Ну и вылечили! Да тебя нужно назад, в твою психушку! Вот вылечили! 
Да, мой поступок возмутителен, я не оправдываю себя. И никому не советую так поступать. Но я сделала «это»! Я сделала то, что мысленно делала все 25 лет семейной жизни, о чём мечтала все эти 25 лет. Да, я думала об этом каждый раз, когда из имеющихся продуктов я готовила супы, каши, салаты, а муж демонстративно отказывался от моей еды и требовал себе кусок мяса, заявляя при этом, что он не козёл и травой не питается. Открывая холодильник, заставленный разными кастрюльками, сковородками и банками, он традиционно заявлял:
- В холодильнике мышь повесится. Есть нечего. Ничего ни на что не намажешь.
Вообще-то замуж я выходила по любви. Но с годами разница в мировоззрении отдаляла нас  всё больше и больше.  Особенно это стало ощущаться, когда я пошла к Богу, а муж остался в своём мире – мире  уныния и недоверия. Однажды,  он сказал мне:
- Ты от меня всё больше и больше отдаляешься.
На что я предложила идти вместе со мною моим путём. Но он возразил:
- Нет, я туда, где ты не могу.
На это я ответила очень жёстко:
- А я туда, где ты не хочу. Я уже была там, вырвалась оттуда и возвращаться назад не собираюсь.
Но я верю, что по нашим молитвам Господь творит чудеса. Поэтому не оставляю надежды, что муж мой найдёт свою дорогу к Богу.

Глава 15  Сам себе психолог

Всю свою трудовую жизнь я работала руководителем: мастером прядильно-ткацкого производства, мастером и начальником цеха вентиляции, главой администрации. Спуску никому не давала. Всякое бывало. Был автобус с больным-сердечником, когда я приказала водителю гнать к больнице,  и запретила высаживать пассажиров на остановках. Были бандиты, приехавшие ко мне с разборками в сельсовет. Вошли такие бугаи в кабинет, снаружи поставили охрану и никого не впускали. Угрожали самым дорогим – детьми. Не говорю, что не было страшно. Было, было очень страшно. Но, тогда, я им уверенно ответила, что угрожать мне не стоит, и что у меня есть такая «крыша», которая им  и не снилась. Я, конечно же, имела в виду Божью защиту и помощь. Что подумали они – не знаю, но больше не появлялись. Это я к тому веду, что со всеми, или почти со всеми находила общий язык. А вот с мужем как-то не получилось. Но я принимаю это, как крест. Уж лучше  ежедневно выслушивать упрёки мужа, чем лежать больной или воевать с «царями и богами». А,  чтобы себя утешить и вразумить, написала для себя сказку.

«Кристалл и наждачная бумага»

На столе лежали: неправильной формы бесцветный кристалл, похожий на обычное стекло и наждачная бумага. Они лежали рядом, лежали давно. Поэтому уже привыкли друг к другу.
Наждачная бумага была сварливой, серой и колючей, такими же были её мысли:
— Все гребут под себя. Каждый норовит содрать с другого шкуру. Всё вокруг – серость, кругом зло.
— Что вы, что вы! Взгляните, как играет солнце! Сколько цветов! Как поют птицы! Вы слышите? Как пахнет сирень! Вы чувствуете?
— Ничего я не чувствую. Лежу тут, как дура, без дела. Мои знакомые работают на заводах. Неплохо получают, на виду, уважаемые лица. А я тут, на этом дурацком столе, с каким-то дурацким стеклом.
— Зачем вы так? Вы лучше взгляните на мир моими глазами.
И кристалл повернулся к наждачной бумаге так, что на её поверхность упал луч света. Солнечный луч преломился и заиграл всеми цветами радуги. Наждачная бумага была поражена увиденным, но упрямо проговорила:
— Эка невидаль – солнышко заиграло. Глупое стекло. И углы у тебя торчат во все стороны. И справа у тебя выпирает, и слева у тебя неправильная грань.
И наждачная бумага принялась шлифовать кристалл. Она ворчала и снимала с кристалла слой за слоем. Это казалось бесконечной мукой. Кристалл уменьшался на глазах. Он уже не радовался жизни, на его гранях уже не сияло солнце, грани были исцарапаны. Но его форма стала почти идеальной.
Но и наждачная бумага повыкрошила свою алмазную пыль. Теперь она более напоминала бархатную тряпочку, стала мягкой и бесформенной. Неизменным остался её цвет – такой же серый, и характер – ворчливый. Она так же пыталась исправить кристалл и целыми днями шлифовала его.
И вот, однажды утром,  на стол упал солнечный луч. Он пробежался по алмазной крошке, перепрыгнул через обрывки мятой серой бумаги и застыл в изумлении. Перед ним лежал прекрасный кристалл. Луч осторожно прикоснулся к одной из граней кристалла, и вся комната наполнилась дивным сиянием. Сотни разноцветных огоньков разбежались по всей комнате.
В комнату вошел старик. Он осторожно взял в руки кристалл и поднес его к свету. Затем старик стряхнул со стола алмазную крошку и обрывки бумаги в корзину с мусором и принялся изготавливать оправу для прекрасного кристалла.

Всегда буду помнить своих замечательных докторов из отделения неврозов - и Анну Павловну, и Николая Викторовича, который всегда говорил мне, что я сама себе доктор. Об этом лечебном отделении у меня остались самые светлые воспоминания.
Когда  Н.В.Рычагов уходил в отпуск, или его направляли на курсы повышения квалификации, то его замещала Анна Павловна. Она имела удивительный дар слушать. Вернее выслушивать. Никогда не перебивала. Прекрасно играла на гитаре и пела. Одному (я бы сказала больному, но это не совсем правильно) пациенту, попавшему в сложную ситуацию, мы отмечали в больнице день рождения. Был торт, поздравления, подарки и Анна Павловна с гитарой. С тех пор отделение неврозов, как это не парадоксально звучит, ассоциирует у меня с карнавалом.
Некоторые говорят, что подобное лечится подобным (клин – клином…).  Но я бы поспорила. Всё лечится любовью.
И ещё, я несколько раз проводила за Николая Викторовича групповую терапию, когда он мне это доверял в своё отсутствие. Для меня это был потрясающий опыт.
Но, вернусь к мужу. Иначе может сложиться впечатление, что он настоящий монстр. Когда я в очередной раз собралась разводиться, меня отговорила знакомая. Она посмотрела на меня, как на больную и сказала:
- Да ты что, в своём уме? Ты вспомни, сколько лет было вашей «Ниве». И как твой муж за нею следил. И через 15 лет она выглядела как новая. А наша новая машина через два года уже стала грудой металла. А шкафы в вашей прихожей, которые он сам своими руками сделал. Всё аккуратненько, гладко, красиво. А дача? Ты же сама говоришь, что он там днюет и ночует. И баню вашу  он сам всю изнутри деревом отделал.
И столько она мне всего хорошего рассказала про моего мужа. Ну, прямо Ангел. Слушала бы и слушала. Так что я подумала и решила: «Такая корова нужна самому…».

Глава16  «Выбери жизнь»

Успешное прошлое может заблокировать наше будущее. Мы перестаём мечтать, боимся экспериментировать, чтобы не потерять то, что имеем. Когда тепло и сытно – перестаёшь думать. Какие там мозговые штурмы! Перестаёшь видеть, что происходит вокруг, к тебе перестают приходить новые идеи. В итоге,  ты пропускаешь в жизни самое важное – Божий план,  и тонешь в жизненных мелочах. Люди не хотят менять парадигмы. Зачем идти туда, где до тебя никто ещё не был. Зачем рисковать, зачем ошибаться и падать. А ведь делать ошибки – это нормально. Мы растём, ошибаемся, но идём вперёд. Если мы предсказуемы – мы скучны. И не всегда нас понимают и принимают окружающие. Первопроходцев часто ждёт негативный приём. Очень часто люди свою неуверенность выражают в негативном отношении к другим. Нас критикуют, гонят, предают… Но нет успеха без жертвы. Мы помогаем следующим поколениям, идущим за нами. Наши дети получат духовное наследие. Важно – двигаться вперёд!!!
Те, кто остановился – не растут. Момент остановки – момент погибания.

  Шло время, работу я  себе не находила. Но нашла дело по душе. При нашем доме культуры мы организовали женский клуб «Берегиня». Помогали малоимущим, больным, одиноким. А ещё собирали вещи, продукты и бытовую технику для реабилитационного центра «Выбери жизнь». Директор центра Кудряшов Андрей Васильевич - сам бывший наркоман. В своё время в его руках были поставки кокаина в С.-Петербург. Придя к Богу, он дал обет, что спасёт столько людей, сколько загубил.  Из Питера его привёз о. Евмений.
Однажды,  о.Евмений попросил меня съездить в Ивановскую Епархию к Епископу Амвросию, замолвить за него словечко (т.к. в Епархию шли письма-жалобы, роптала паства). Я, не раздумывая, поехала. Владыка принял меня очень доброжелательно, внимательно выслушал, благословил и обещал во всём разобраться. Удивительная доброта исходила от этого человека, тишина и любовь. Я тогда ещё подумала, как он устал от всего «этого». Там, в Епархии,  мне впервые попался листок с молитвой о царском самодержавии в России. Я была потрясена, но молитву для себя переписала:
«Верую, Господи, в православное царское самодержавие Духом святым клятвенно утверждённое на вечные времена, а священным собором и русским народом для мира и благоденствия нашего отечества и для спасения души. Как учили о том же святые угодник и Божии русские последних веков».
Андрей Васильевич создавал ребцентр с нуля (в открытом поле, на месте развалившейся старой фермы близ села Решма). Единственное, что у них было – это плодородная земля. С Андреем приехало несколько ребят. «Берегиня» помогала им ухаживать за грядками, добывать пропитание, и одежду. Городские жители, они не знали элементарных вещей. Когда я спросила у Андрея Васильевича, есть ли у них семена моркови, он ответил, что есть и на всю посадку хватит, целых два мешка.
- Два мешка семян?
- Почему семян? Хорошей, крупной моркови. Думаю, нам хватит на посадку.
Некоторые ребята сажали лук и чеснок, как картошку, глубоко зарывая в землю. Пришлось проводить ликбез. Мы терпеливо объясняли. Как готовится грядка. Показывали, как разметить рядки и произвести посадку.
В то лето ребята собрали не плохой урожай. Вот, сохранить не сумели. Заморозили. Сложили всё, как и положено,  в подвале дома. Но,  когда начались морозы,  забыли закрыть  «продухи» (вентиляционные окошки в подвале). Да, много было курьёзов. Но и много доброго, радостного.

Однажды,  нас с Андреем Васильевичем пригласил к себе начальник УВД.
Андрей готовился защищать и отстаивать свой ребцентр, но встретил доброжелательность и понимание.
-  То, что мы делаем – наше общее дело. Сейчас наркомания захлестнула страну. Погибают самые незащищённые -  дети и подростки. Мы просим вашей поддержки и надеемся на сотрудничество. Мы открыты и совершенно прозрачны. Наш центр некоммерческий. Центр ещё только создаётся, он ещё не встал на ноги, поэтому так нужна ваша помощь, помощь всех людей доброй воли, душою болеющих за будущее России.
- Да, наркомания – наша головная боль. В Кинешме небывалый рост квартирных краж. Наркоман пойдёт на всё, чтобы достать деньги на очередную дозу, ни перед чем не остановится.
Андрей достал альбом, привезённый из Санкт-Петербурга:
- Смотрите. Здесь свидетельства того, что наркомания  победима. Сотни спасённых жизней, счастливых семей. Это центр «Новая жизнь». И всё здесь ребята сделали своими руками. Правда,  красота? У нас свой детский сад, пекарня. Люди свидетельствуют о чудесах, которые с ними происходят: освобождение от наркотической и других форм зависимости, исцеление от спида, лейкимии, бесплодия. Вы видите на фотографиях эти счастливые лица?  Я тут походил по Кинешме и ужаснулся. Сколько наркоманов! Я их узнаю по глазам. Я знаю глаза наркомана. Я сам – бывший наркоман. И готов заявить, что наркомания – это болезнь духовного плана и лечить нужно душу человека. Медицина здесь бессильна. Нас часто спрашивают: «Уж не секта ли мы?» Нет, наш центр создан при Макарьев - Решемском монастыре. Мы – православные, посещаем Храм, всё делаем по благословению игумена.

В тот день мы побывали в редакции местной газеты, в администрации города. И везде встречали понимание и готовность сотрудничать.
  Мы расставались  с Андреем усталые, но довольные. Нас понимают, хотят помочь, с нами готовы сотрудничать. Да, наркомания не выбирает в чьи двери стучаться. Это общая беда.
Этим же  летом я познакомилась с врачом-наркологом из Иваново. Её зовут Ирина, фамилию называть не буду. Она рассказала мне о страшных вещах, творимых в нашей медицине. Нечистоплотные медики заинтересованы в процветании наркомании, в строительстве новых медицинских реабилитационных центров. Они знают, что наркомания – болезнь духовная, но продолжают заверять родственников наркоманов в успехе  медикаментозных методов лечения. Люди платят огромные деньги, влезают в долги, но после лечения вновь наступает срыв. А врачи продолжают лгать.
Разумеется, нельзя всех стричь под одну гребёнку. Есть врачи от Бога, которые говорят правду. И эта правда в том, что только сам человек способен изменить свою жизнь. Но для этого он должен признаться самому себе в том, что «опустился», что ниже некуда, и что ему нужна помощь. Но, если у человека нет цели в жизни, нет смысла в жизни, то какая разница от чего умирать?
Вот, что рассказал мне Андрей:
- Я считал себя на порядок выше всех, кто меня окружает. Вёл разгульный образ жизни: казино, наркотики, рестораны. Из-за наркотиков рассыпался мой бизнес, я стал подводить партнёров. А потом было ещё страшнее – погибли мои друзья. И всё стало рушиться. Я ушёл из дома, в течение года спустил всё – деньги, золото, машину. А через два года оказался на улице. Героиновые дозы росли, денег нужно было всё больше и больше. Я пробовал лечиться. Принимал таблетки, ставил капельницы – всё бесполезно. Слышал о целителе Назоралиеве. К нему ездили люди, продавали квартиры, отдавали бешеные деньги – по 6-7 тысяч долларов. Я встречался с ребятами, которые у него  лечились методом шоковой терапии. Через четыре месяца они снова стали принимать наркотики. Видел ребят, которым сверлили головы за 3-4 тысячи долларов и делали замораживающие уколы в мозговые центры в медицинском центре Бехтерева. То же никакого эффекта. Друг за другом от передозировок и инфекций стали уходить из жизни мои друзья.
Когда я попал в «Новую жизнь», то первое время просто не мог поверить, что эти люди спасают других бескорыстно, из любви к ближнему. До центра я вообще не спал. А тут, буквально через неделю стал спать нормально. Исчезли страхи. Я буквально ходил за ребятами и просил, чтобы за меня ещё и ещё молились. Я не понимал, что происходит, но мне было легче. Постепенно я стал понимать, что и курить – плохо, и алкоголь – грех… Раньше я мог кого угодно обмануть (кинуть), а тут – не могу. Я понял – мне надо измениться полностью, а не только бросить наркотики.
Я видел ребят, которые по нескольку десятков лет кололись, а теперь живут нормально, у них счастливые семьи. И я понял, что если Бог так их любит, то Он и меня любит. И в Его власти изменить меня. И произошло чудо в моей жизни.
Сейчас у меня восстановились отношения с родственниками, в моей душе тишина. Я счастлив и хочу помочь другим вернуться к нормальной жизни.
В чём ошибка бросающих пить и колоться? У них часто всё держится на страхе. Но страх загоняет человека в угол, лишает его радости жизни. А я понял, что мне «это» просто уже не нужно: у меня поменялись ценности. Я увидел, как прекрасна жизнь: смех ребёнка, счастливые слёзы матери и благодарные глаза спасённых тобою людей.
Самая главная сегодня ценность для меня – идти за Господом. И поэтому я взялся за создание реабилитационного центра в Кинешемском районе.
В нашем центре существуют правила внутреннего распорядка и пребывания, действующие исключительно в период реабилитации, с целью – радикально изменить образ жизни обратившегося за помощью. Используется индивидуальный подход к каждому обратившемуся. Поступившие на реабилитацию могут беспрепятственно покинуть центр по своему желанию, а также снова обратиться за помощью.
Прошло несколько дней.
И вновь звонок от Андрея Васильевича:
- У меня приятная новость. Владимир Путин заинтересовался деятельностью центра «Новая жизнь» в Санкт-Петербурге, он хочет сам посетить его и всё увидеть своими глазами. На сегодняшний день – это крупнейший центр в Западной Европе, где одновременно пребывает 300 человек. А администрация Кинешемского района обещает нам юридическую помощь при оформлении документов. Скоро у нас будет своя машина. Но не это главное. Главное, что столько людей откликнулись на наш призыв и готовы с нами сотрудничать, готовы помочь нам. Ведь мы только ещё встаём на ноги и нам очень нужна поддержка, помощь и простое человеческое участие.
Забегая вперёд, хочу сказать, что много было трудностей на пути становления ребцентра. Была и борьба за землю, были и конфликты с жителями, были победы и неудачи. Но были и праздники (первые юбилеи).
На юбилей ребцентра к ребятам приехала с подарками зам. главы администрации Кинешмы Ирина  Першина. Андрей Васильевич одолжил у военных большую походную палатку. В ней прошёл импровизированный концерт. Это был настоящий праздник.
Позднее ребята обзавелись кроликами. Появились  у них курицы, козы и собаки для охраны.  Мы отвозили в центр наших  козлят (иногда до семи штук). Помню истории первых реабилитантов.
Андрон… Вообще-то его звали Андрей, но в центре было уже много Андреев, поэтому он стал Андроном. Пил он давно, много… Однажды,  проснулся на городском Волжском бульваре. Продрог (уже стояли заморозки). А рядом лежит уже окоченевший бездыханный друг. Тогда твёрдо решил: «Хватит». Узнал о ребцентре…
Олег…  Попал в ребцентр с обваренными ногами. Сам облил себе ноги кипятком, чтобы не ходить за водкой.
Много там было ребят с разными историями и судьбами. Позднее появились девушки. Обманутые, уставшие от жизни, ко всему безучастные. То, что происходило с ними в ребцентре иначе, как  чудом не назовёшь. Они постепенно начинали улыбаться, общаться между собой, шутить, строить планы на будущее. Раньше у них этого будущего просто не было. Их заплывшие физиономии постепенно превращались в лица. Они учились жить заново. Причём в центре не было ни медика, ни препаратов, снимающих ломку.  Когда новоприбывшего начинало ломать, ребята вставали вокруг, брались за руки и  молились. Молились искренне, просто, как дети,  своими словами. В центре была жёсткая дисциплина. Запрещалось курить, пить, выражаться, вступать в интимные отношения, покидать без разрешения территорию центра. Но насильно никого не держали.

Глава 17  Голос тишины

Назревал разрыв с о. Евмением…Я перестала ему верить.

Настоящий учитель стремится вложить в своего ученика все свои знания. И когда этот процесс завершится – направить ученика на высшую ступень обучения к другому учителю. Не обязательно ученик должен всё брать от своего учителя. Ученичество избирательно.
Поэтому всегда помни, учитель, что это не твои ученики, а «Учителя». И не требуй повиновения себе, ибо этого даже «Отец» не требует.
И когда ты говоришь ученику своему: « Иди к «Отцу» и проси совета у Него»,- твоё учительство заканчивается. И ученик будет возрастать сверх меры твоей. И учение его пойдёт в высшей школе и даны будут ему высшие знания и одновременно присвоено звание учителя. Ибо у «Учителя» все ученики – учителя. Но всему своё время.

Я встретила Бога. Тогда я и прикипела к нему всем сердцем. Я начала молиться своими словами, разговаривать с Ним, как с отцом, просто и доверительно. И получала ответы. Иногда ошеломляющие, неожиданно жёсткие, но всегда исполненные любви.

  Знаю, Господи, что приблизилось время мое. Знаю и трепещу.  Никто не знает, а я знаю. Ибо Ты, Господь, готовишь меня к этому. Мне не страшно. С Тобой, Господи, ничего не страшно. Ты уже дал мне победу. Не заберешь же Ты её назад. Если только я  не откажусь от неё.
  Вот и пришло время прибыть в порт назначения. Что там ожидает меня? Новая жизнь? Страдания? Испытания? Огонь и вода позади. Остались медные трубы. Не все проходят трубы медные. Господи, не дай забыть мне обеты мои. Не допусти меня предать Тебя. Зачем жизнь и победа без Тебя, Господи. Не допусти, Господи, испытаний сверх силы моей. Ты - моя надежда, Ты - мой завтрашний день, Ты - мои крылья.

  Люди думают одинаково не от того, что одинаково мыслят, а оттого, что настроены на одну волну. Чем больше людей работает на одной волне, тем отчетливее принимаемый сигнал. Работать на одной волне люди могут только в любви и согласии.
Если кто-то отклонился в сторону, возникают помехи и находиться вместе уже нет никакой возможности.

Однажды, в уединении, исполненная (в очередной раз) обиды на мужа, я взмолилась:
- Господи, сколько мне ещё терпеть от этого человека? Сколько можно? Если взять все обиды, жестокие поступки, злословия и оскорбления моего мужа и записать их на бумажном свитке, то он превратиться в бесконечную ленту. А, если записать мои перед ним прегрешения, то они уместятся на одном листе.
Вы знаете, что я услышала в ответ? Это сложно описать. Это был действительно ответ на мои вопросы, но ответ внутри меня. Он шёл изнутри сознания. Но это был ответ, обличающий меня:

- Молчи, женщина. С кем ты меряешься грехами? С грешником. А не хочешь ли ты померяться грехами с моими святыми? И не превратятся ли твои грехи в бесконечный свиток? И все ли твои грехи знает муж твой? Чем ты так гордишься? А что, если Я открою перед мужем твоим все грехи твои, сокрытые от него. Хорошо ли тебе будет?

Я была потрясена и устыдилась своих слов и мыслей:
- Прости меня, Господи!
Иногда я вставала среди ночи. Мой мозг работал чётко, словно я и не спала только что. И я записывала, записывала. Иногда мои мысли казались мне абсурдными. Но, когда я перечитывала их при дневном свете, то находила  в них глубокий смысл.

  Хороший учитель радуется успехам ученика своего. Если же «жаба» ест его от славы ученика  его – горе ему. Ибо отвергнет Господь учителя от служения  Своего и найдет другого.
Слава, деньги, власть  кружат голову. Забыл Саул, кем он был. Забыл, что пришёл нищим и что всё, что имеет, получил из рук Господа.
Помни и ты, учитель, что все звания твои от Господа. И ученики твои должны взирать на Господа, а не на тебя. Ты всё требуешь послушания своей воле. Возгневался на тебя Господь и лишил благодати Своей. И отошёл от тебя Дух Господень и возмущает тебя злой дух. Зависть и ревность съедают тебя. Что вот, Господь, любит других и другим даёт помазание.
Ты говоришь: «Я тут главный. Это мой аэродром, я его построил. Они – захватчики».
Безумец, вспомни, что и ты был пришельцем в этих краях и тебя принимали с миром. Тебя возмущает, что ты делал сам, а они пришли на готовое. Всё в руках Господа. Больным делается послабление. Детей слабых не ведут пустынею – они нежны.
Пришло время тебе умаляться, а ученикам вырастать. Не усердствуй в безумии своём.
Господь не лишает человека  Своего помазания. Человек сам уходит от воли Божьей. Господь обещал тебе на лодке твоей нести тебя в гавань щедрот  Своих. Но когда ты сам продырявил лодку свою и начал утопать, не приходи на Господа.
Слепец, ты не видишь себя и не ведаешь, что творишь. Забыл, что нужно нести ответственность за тех, кого приручил. Не играй людьми, не используй их, чтобы выкинуть затем, как ненужный хлам.
Господь даёт великое помазание и великое наказание.
  
От Любви до ненависти  один шаг, но этот шаг – в пропасть.

Это был период осознания себя. Я  молилась. Читала  Библию,  и  думала, думала… Вопросы, занимавшие меня, были подчас наивными. Но я непременно получала на них ответы. Например, я спрашивала:
- Господи, зачем Тебе нужны наши молитвы, наши славословия? Неужели Ты тщеславен, как земные цари?
Да простит меня Творец за мою глупость и дерзновение.
Но, как любящий отец, он терпеливо объяснял, что не Ему нужны наши молитвы, а нам. Ведь молитва воспламеняет сердце. А пламенное сердце поднимает нас из болота повседневности, от мелких обид и ссор – туда – ввысь, где всё легко, понятно, где только любовь и нет страха. А ещё, Он говорил, что мы, как воздушные шары, которые лежат на земле бесполезной тряпкой до тех пор, пока их не расправят и не зажгут горелку. Молитва – вот та горелка, которая наполняет воздушный шар горячим воздухом и поднимает ввысь – туда, откуда нам открывается неведомый чудный мир, задуманный Творцом. Читая Священное писание и духовные книги, я многое записывала для себя. У меня до сих пор хранятся эти тетрадки и листочки. Временами я перебираю их и изумляюсь, как Господь утешал меня:

- Ни одно орудие, сделанное против тебя, не будет успешно; и всякий язык, который будет состязаться с тобою на суде, ты обвинишь. Это есть наследие рабов Господа, оправдание их от Меня, говорит Господь.
-  И до старости вашей Я тот же буду, и до седины вашей Я же буду носить вас; Я создал и буду носить, поддерживать и охранять вас.
-  Я буду состязаться с противниками твоими и сыновей твоих Я спасу; И притеснителей твоих накормлю собственной их плотью, и они будут упоены кровью своею, как молодым вином.
-  Блажен человек, которого вразумляет Бог, и потому наказание Вседержителева не отвергай, ибо Он причиняет раны и Сам обвязывает их; Он поражает, и Его же руки врачуют.
- Когда враги мои обращены назад, то преткнуться и погибнут пред лицом Твоим, ибо Ты производил мой суд и мою тяжбу, Ты восседал на престоле, Судия праведный.
- Сердце моё говорит от Тебя: «Ищите лица Моего»; и я буду искать лица Твоего, Господи.
- Восстали на меня свидетели неправедные: чего я не знаю, о том допрашивают меня…
- Суди меня по правде Твоей, Господи, Боже мой, и да не торжествуют они надо мною… Да радуются и веселятся желающие правоты моей и говорят непрестанно: «да возвеличится Господь, желающий мира рабу своему!»

У меня возникало ощущение, что вот она, Истина. Но это была всего лишь иллюзия. Я снова и снова наступала на одни и те же грабли.
- Я знаю, что я ничего не знаю. Я всего лишь глина в руках мастера. Что я могу? Только предаться воле Его.
Вперёд уходит не тот, кто идёт быстро, а тот, кто идёт верно,  и не возвращается назад, чтобы пройти пропущенные уроки. И ещё очень важно не усомниться, верить, верить до конца.
Я где-то слышала, что «самая тёмная ночь перед рассветом». А ещё, что без поражений не бывает побед. Но что есть поражение? Иногда незавершённый путь видится, как поражение. Поэтому всегда идите до конца. Бывает так в жизни, что, когда человек почти дошёл до цели и его силы на исходе, ему даётся последнее испытание (посылается чувство неудачи). Тот, кто впадает в отчаяние,  погибает. На самом деле нам нужно всего лишь не усомниться (верить до конца), протянуть руку или сделать последний шаг. Ведь там за последним поворотом наша мечта. Поэтому важно помнить: как только мы испытываем чувство поражения – успех рядом. Никогда не сдавайтесь. Сделайте последнее усилие, последний рывок. Ибо «…человекам это невозможно, но не Богу, ибо всё возможно Богу».
И опять мои странные записи. Я перечитывала их снова и снова. Пугалась, боялась кому-то показать. Но постепенно успокоилась и приняла всё, как есть. Приняла себя – новую, незнакомую  и такую непонятную.

Глумятся враги надо мною.  Сатана скрежещет зубами. Бросается на меня, как лев, ослепленный яростью. И, бросившись, понимает, что промахнулся, и рычит и катается по земле от злобы.
Господи, Господи! Скажи мне, кто я? Всё во мне  переменилось. Работа завершена. Такое чувство, что школу я  закончила. Но впереди – новые экзамены.
Не дай, Господи, искушений сверх сил моих.
Каждому – своё лекарство. Одному – Любовь и Любовь к себе, прежде всего. Другому – любовь к другим.
Нужно научиться  любить себя. Бог дал нам этот дом, так не  разрушим его прежде времени. Мы хотим согреть как можно больше людей и ломаем стены дома, чтобы растопить очаг. Глупые, где мы станем жить? Если придут воры через эти проёмы, то и нас скоро выгонят из дома и всё вынесут, что осталось. Подумаем и  о себе, где нам жить. Но, лучше всего согревать озябших словом Божьим, и питать их  духовным хлебом.
Не будем обольщаться  – никто из нас не насытится  от своих плодов. Поэтому взыщем прежде Божьего служения, чтобы вкусить духовные плоды.
Скоро, скоро праздник сбора урожая. Принесём  Богу все зачатки от нашего  урожая, принесём, чтобы освятить весь урожай.
Господь  рад, что мы (народ русский) вернулись к престолу Царицы Небесной. Восславим имя Её. Она – Мать наша всепетая, ходатаица за землю русскую, землю Святую.
Россия – Третий Рим, а четвертому не бывать.

Глава 18  Кто мы есть?

  Кто мы есть? То, что думают о нас люди, то, что думаем о себе мы? Или то, что знает о нас Господь? Что мы знаем о себе? 
  Чтобы выжить в современном мире, найти в нём свое место, нужно, прежде всего,  лучше узнать самих себя. Часто, осуждая других, мы сами совершаем неприглядные поступки. Нам сложно самим себе дать объективную оценку. Поэтому решающую роль в процессе нашего духовного роста играет мнение других людей.
  Сами мы  мало что о себе  знаем. Больше того, я бы сказала, что мы для себя - загадка. Мы постоянно удивляемся тому, как мы меняемся, как изменяются наши взгляды, наши ценности. Иногда мы узнаём о себе такие удивительные вещи, что становится страшновато от  того, что люди дают нам очень высокую оценку. Ведь после этого мы уже не сможем снижать "планку" своих достижений. Это когда речь идет о людях духовного плана (со знаком плюс). Мы вообще часто удивляемся тому, какими умными чувствуем себя, разговаривая с умным человеком. В таких случаях мы обычно спокойны, беседа идет доверительно. Причем сами поражаемся своим ответам (по делу и к месту). Словно кто-то другой, а не мы отвечает за нас и задает вопросы. Считаю это влиянием  веры в нас нашего умного собеседника. Наш собеседник верит в нас, ценит наш жизненный опыт, прислушивается к нашему мнению. А мы?  Мы должны оправдать его доверие, соответствовать его ожиданиям. Мы не можем подвести нашего собеседника, не можем  не исполнить того, что от нас ждут. И мы оправдываем, и мы соответствуем, причем искренне и с огромным удовольствием. При этом возрастает наша самооценка, уверенность в себе, появляется чувство спокойствия и  комфорта. О, это очень важно. Я вам очень рекомендую общаться с добрыми и умными людьми. Общаться с аппетитом. Человеческое общение - великий дар, благо и огромное удовольствие. Умейте наслаждаться общением с хорошими людьми!
А ещё Господь сказал: «…ибо, где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них»  (Матф.18:20).
Иное дело, если мы общаемся с человеком недалеким, довольным собой, считающим других глупцами и невеждами. У нас с ним разные цели, ценности, различные взгляды на мир, его устройство. Мы разговариваем на разных языках. Мы не восхищаемся нашим собеседником, мы не поддерживаем его взгляды. А он в свою очередь (в ответ на это), теряет к нам интерес, считает нас глупцами, мямлями и вообще ничтожеством. Разговор не клеится, мы отвечаем невпопад, начинаем испытывать дискомфорт.  Из головы вылетают все толковые мысли. Такое ощущение, что на тебя надвигается машина или стена падает на тебя, или что-то огромное и холодное занимает всё пространство вокруг,  и нам  уже нет места. Да, я давно это приметила. Входит в комнату лёгкий, весёлый человек и  становится светлее. Входит самодостаточный «гений», и нам хочется бежать прочь, т.к. нечем дышать и чувствуешь, что он высасывает из тебя все жизненные соки.  Бегите «гениев»! Больше общайтесь с простыми и добрыми людьми! Обогащайте друг друга! Дарите друг другу радость и свет! Вдохновляйте друг друга! 
Итак, умные люди считают нас умными, дураки - дураками. Воры заподозрят нас в нечистоплотности, блудники никогда не поверят в нашу порядочность, а трусы всегда будут бояться, что мы их подставим или предадим.
  Что думаем о себе мы сами? Наше мнение о себе столь противоречиво, что это сложно озвучить. Мы страдаем заниженной самооценкой, мы не верим в себя, мы не любим себя. Мы постоянно играем, сами того не замечая, различные роли и уже запутались, кто же мы такие. И какие мы? Со стариками мы - старики, с детьми - дети или строгие родители, на работе - начальники или подчиненные, в Храме - благочестивые прихожане. И совсем, совсем не знаем, какие мы настоящие. Кто мы? Для чего мы? Как мы устроены и в чем наше применение? Кто нам расскажет о нас правду? Кто объяснит нам, какие в нас заложены операции? Что мы есть на самом деле?
  Эти вопросы мы можем задать только Тому, Кто нас создал, создал по Своему образу и подобию. Итак, если мы хотим  узнать о себе правду, то обратимся  к нашему Создателю с вопросом:
- Господь, скажи, кто я? Для чего я пришёл в этот мир? Что я могу?  Что я могу изменить в своей жизни? Как я могу измениться сам?
  Поверьте на слово, что ни один вопрос наш не останется без ответа.  Просящему даётся.

Евреям 4:14: «Итак, имея Первосвященника великого, прошедшего небеса, Иисуса Сына Божия, будем твердо держаться исповедания нашего».
Мы – часть тела Церкви Христовой. Христос – Первосвященник в этой церкви и мы обязаны приходить к нему за благословением, исповедать перед ним все наши грехи и помыслы, можем и должны искать у Него помощи и совета.
Евреям 4:16: «Посему да приступаем с дерзновением к престолу благодати, чтобы получить милость и обрести благодать для благовременной помощи».
Евреям 7:23-28:
«Притом тех священников было много, потому, что смерть не допускала пребывать одному. А Сей, как пребывающий вечно, имеет и священство неприходящее, посему и может всегда спасать, приходящих через Него к Богу, будучи всегда жив, чтобы ходатайствовать за них».

Итак, если мы хотим хоть что-то изменить в своей жизни, начнём мыслить, мыслить правильно, мыслить по-новому. Наша жизнь в наших руках. И только мы сможем сыграть в ней главную роль.  Мы - сценаристы, режиссеры-постановщики и главные герои в фильме про нашу жизнь. Что это будет? Боевик, комедия, фильм ужасов или рассказ о любви? Нам выбирать.  И в нашей власти  создание настоящего шедевра.

Глава 19  Зачем нужно любить себя?

  Вы не думали о том, что человек, который не любит себя, не способен любить других?
  "Возлюби ближнего твоего, как самого себя..." (Матф.22:39)
  Значит,  мы можем любить ближнего своего только мерой любви к себе? Да, и это естественно.
- Я люблю себя, я доволен собой, мне уютно, покойно и комфортно и поэтому я добр, терпелив, услужлив, я тих (это для примера).
  Или наоборот:
- Я ненавижу себя. Я отвратительно выгляжу, у меня все болит, меня все бесит, я никого не хочу видеть. ( В подтексте - я никого не люблю.)
  Мы часто замечаем, что когда мы счастливы, то идём на люди. Нас просто переполняет желание творить добро, раздавать радость, помогать.
  Только счастливые люди любят себя  и излучают свет и тепло своей любви на окружающих.
  А кто самые счастливые люди на земле? Или кто больше всех себя любит?
- Артисты?
- Нет.
- Молодожены?
- Нет.
- Президент?
- Нет.
- Дети.
  Дети, маленькие дети довольны тем, что у них есть, тем, что дал им Господь. Их всё устраивает - нос, уши, глаза, походка, дикция, способности. Они радуются жизни. Они смеются и плачут когда хотят и где хотят, говорят то, что думают ("А король-то голый!"), делают то, что им нравится, едят то, что им нужно. Они самые счастливые создания на земле, потому что любят и  любимы. (Разумеется,  встречаются исключения из правил.)
  Как в саду много самых  удивительных и неповторимых растений, так и мы, люди, не можем быть похожи друг на друга по одной простой причине, что у нас разные цели,  и мы должны принести разные плоды. О каждом из нас Господь имеет свой замысел. При нашем рождении Господь даёт нам такие таланты и способности, которые мы сможем применить для достижения именно нашей цели. Господь уже поставил перед нами эту цель. И если мы хотим узнать о цели нашего пребывания на земле, если мы хотим загореться ею, то должны слушать сердце своё, доверять ему. Ибо через сердце наше говорит с нами Господь. И только в сердце нашем может родиться мечта. А что есть мечта? Это видение своей цели, яркое видение, осязаемое. Мечта - это желание достижения цели, это связь с целью, это путь к цели.
  Только счастливый человек, который любит себя, способен мечтать, способен ставить перед собой великие цели. Но это не значит, что я люблю себя, поэтому я буду целые дни валяться  в постели, есть много сладкого и ничего не делать. Это не любовь, это вредительство.

  Если я люблю себя, то буду заниматься самообразованием,  учиться у талантливых и интересных людей, читать полезные книги и следить за своим духовным ростом. Я  не позволю сатане втоптать меня в грязь греховности, буду следить за чистотой своего сердца, чтобы мне не потерять доверие  Господа. Нужно любить себя, как дар Божий! И стремиться к тому,  чтобы в сердце нашем жил Господь Бог!
Я люблю себя, поэтому всё, что я делаю, должно быть хорошо. Я хочу  принести достойные плоды и оправдать надежды на меня  Господа.

Итак,  научимся  прежде любить себя. Ведь это Господь создал нас такими.
  Человек, научившийся любить себя, сможет поверить в себя, в  свою правоту. Только,  возлюбив свою богоподобность, человек сможет укрепиться в вере и смело смотреть в завтрашний день:
- Господь любит меня, Господь не оставит меня в минуту скорби,  завтрашний день в руках Господа. Кого убоюсь? Все, что ни произойдёт со мною и моими ближними, всё Господь устроит ко благу.

  Поэтому, начиная новый день, призывайте Господа. Любое дело, любую работу творите в духе (с Любовью). Без Любви же не делайте ничего, ибо это не принесёт радости никому.
  Каждая живая душа жаждет Любви. Но что есть Любовь? Бог есть Любовь  и Любовь совершенная.

  С годами я всё больше и больше стала доверять себе. Я поняла, что внутри у меня огромный мир, удивительный и загадочный и он больше, чем весь мир снаружи. И ещё я узнала, что внутри у меня есть ответы на все вопросы.  Мы знаем эти ответы. Мы всегда их знали, знали, но забыли. А чтобы вспомнить эти ответы, чтобы достать их изнутри, нужна чистая совесть, любовь и вера в Бога.

  Для чего мы пришли в этот мир?
  Чтобы душу свою загубить?
  Чтобы жить для веселых утех?
  Чтобы есть, чтобы пить и блудить?
  ..............................................................
  Мы пришли в этот мир для Любви.
  Чтобы здесь превратиться в людей.
  Чтобы вырастить крылья свои.
  Чтоб взлететь, а не тешить червей.

  У каждого из нас в жизни есть цель. У великих людей  это не просто цель - это миссия. Все зависит от масштабов постановки цели, от степени духовности человека.
  Кто-то из вас скажет:
- А у меня нет цели.
  Такого не бывает. Или не должно быть во всяком случае. Потому, что это - преступление по отношению к самому себе и неблагодарность по отношению к Богу.  Человек бесцельный подобен стоячей воде. Её берега заболачиваются, а вода протухает. Кто будет пить из такого источника? Пожалуй,  никто. Усталый путник пойдет искать чистый родник с живой водой. Человек бесцельный умирает, без цели жизнь теряет смысл.
Наша судьба в наших руках и нам нужно как можно раньше понять замысел Творца о нас с вами.

  Глава 20  Маленьких людей не бывает

  Маленьких людей не бывает. Бывают маленькие цели, мелкие ценности, мусорные желания. Великими люди не рождаются. Их делают великими великие цели (служения).
 
  Это так просто:

  Маленькая цель  - маленький человек.
  Большая цель - большой человек.
  Великая миссия - яркая историческая личность, смелый  одаренный человек.  
 
  Ну, разумеется, нельзя сразу ставить перед собой великие  цели. Нужен опыт, опыт побед и опыт достижения целей. Иногда, чтобы укрепить наш дух и веру в успех, Господь творит чудеса. И мы выходим победителями из самых, казалось бы, безнадежных  ситуаций.  Для Бога  нет невозможного.  Насколько большую и полезную цель мы перед собой ставим, столько дарует нам Господь  энергии, таланта, знаний и помощников для её достижения (дает  помазание). Не думайте, что Господь бросится помогать вам в покупке новой шубы или в приобретении "самой крутой" машины. Это не по Его части.
Очень важна мотивация. Для чего вы собираетесь "это" делать? Что вами движет? И ещё, чем больше ваша цель, тем больше сил и времени понадобиться для её осуществления. Вам понадобятся новые знания и опыт. Придется много читать и учиться у мудрых людей. Возможно,  смениться ваш круг общения. Ваша жизнь наполнится  новым смыслом, она станет ярче и плодотворнее. У вас не останется  времени на хандру, скуку и болезни. Вам просто некогда будет унывать. Ваша цель будет звать вас за собой в дорогу. Ваша жизнь изменится, изменитесь вы. Чем больше у человека цель, тем сложнее сбить его с намеченного пути. Грандиозные цели выше мелких неприятностей и житейских проблем. Есть цели, которые призваны решать несколько поколений людей.
  Важно просить  у Господа знаний о своей цели, ставить  перед собой настоящую цель, реальную, достижимую, такую, которая потребует всех ваших сил, знаний, таланта и времени. Не останавливаться на полпути. Верить  в свои силы. Добиваться видения своей цели. Составлять  поэтапный план её достижения.
Не зависать на неудачах. Упали - встанем и пойдём дальше. Простим себе ошибки. Нельзя  сидеть на чувстве вины. Нельзя  унывать, нужно радоваться жизни,  любить людей, собирать вокруг себя  единомышленников. Принимать каждый день в своей жизни, как Божий дар, словно этот день -последний.
Изменим свою жизнь. Сделаем ее цельной, наполненной смыслом.
Для достижения поставленной цели нам понадобятся колоссальные затраты сил и времени. Где их взять? Их нужно высвободить.
Проведём ревизию вашего рабочего дня. Проанализируем - куда уходит ваше время. Резервы времени всегда найдутся. Это и просмотр телевизора, и чтение развлекательной литературы и пустые разговоры. И ещё существует правило - чем больше делаем, тем больше успеваем, тем больше появляется времени на новые дела. Время способно сжиматься и растягиваться. Нельзя плыть поперек или навстречу временному потоку. Нужно уловить его течение и идти "в ногу со временем". Нужно чувствовать "дыхание  времени", ловить "ветер перемен". Из временного потока нас выбивает пустая трата времени. Мы выходим на станции "Лень-матушка", а наш поезд мчится дальше без нас с вами. Поэтому нельзя говорить себе:
- Ну, что будет, если я еще 10 минут посплю, если лишний часик посмотрю этот сериал, где так забавно дубасят друг друга, если съем лишний кусок колбасы?
  Наша воля напоминает мне прочную нить, удерживающую высоко в небе воздушный корабль. Нить должна быть натянута и нам нельзя расслабляться. Иначе неминуемо падение - выпадение из временного потока.
  Временной поток то замедляет своё движение, то ускоряет, но он всегда созидателен, в нём нельзя разрушать. Его нужно тонко чувствовать, ему нужно доверяться. Кроме умения максимально использовать энергию временного потока очень важно максимально использовать свои резервы. Высвобождать энергию.
  Когда я вспоминаю, что забыла сделать то-то и то-то, то мне становится плохо. Невыполненные обязательства прижимают нас к земле, «незавершёнка» сосёт. Проявляется куча эмоций и переживаний, поедающих остатки наших сил (чувство вины, недовольство собой, страх). Всё это напоминает воздушный шар, который не может взлететь от того, что привязан к земле канатами,  или бегуна, у которого к ногам привязаны гири, гирьки и гиречки.
  Незавершенные дела, невыполненные обязательства не позволяют нам двигаться дальше. Как быть? Давайте возьмём чистый лист бумаги и запишем на нём всё, что мы не сделали, не успели, не смогли, забыли... Затем расставим цифры, что нужно сделать в первую очередь.  Мелочей здесь не бывает. Оторванная пуговица может разбудить нас в 2 часа ночи и  не даст заснуть до утра. Важно уделять  мелочам особое внимание. Собаку можно прогнать палкой. А вот комаров? Составим для себя  список незавершенных мелочей (пустяков) и поработаем над ним особенно. Мы тут же получим результат. У нас появится чувство удовлетворения, комфорта, мы испытаем прилив энергии. Оказывается,  вся эта энергия тратилась на успокоение, усмирение нашей совести из-за незавершенных дел, на то, чтобы заглушить их голос и голос нашей совести. Никогда нельзя откладывать назавтра то, что можно сделать немедленно. Натянем нить нашей воли и почувствуем, нутром почувствуем, как нас поднимает временной поток.

Глава 21  Зачем мне нужны воспоминания?

  Много сил забирают из нас негативные воспоминания. Здесь сложнее разорвать связующую нить. Но всё в нашей власти.
  Воспоминания бывают разные. Нам нужно что-то вроде "поймать себя за руку". Нужно спросить себя:
- Зачем мне нужны эти воспоминания? В чем их полезность для меня? Что я при этом испытываю? Почему я снова и снова  возвращаюсь к тем событиям?
  Возможно, по ночам, вспоминая, как начальник был груб с нами накануне, мы ставим его на место, мы обличаем его недостатки, нам никто не мешает. Мы кропотливо обдумываем каждое слово, каждый жест, мы довольны собой, мы собой любуемся, мы отомстили.
  Если нас оставил близкий человек, то мы вспоминаем сцену расставания до мелочей. Фразы, жесты. От чувства жалости к себе щемит сердце. Сладкая истома разливается по всему телу. О, как упоительна эта боль страдания!
  Но это всё на начальной стадии. Далее это всё превращается в кошмар. Воспоминания забирают все наши жизненные соки, они засасывают нас, не давая возможности двигаться вперёд. У нас уже нет будущего, нет просвета. Вокруг только прошлое. Хотя со стороны всё это выглядит смешно. Но уж нам-то не до смеха.
Поэтому советую:

Дорогу в прошлое забудьте.
Довольно прошлое питать.
Оставьте тщетные усилья
Судьбу из прошлого менять.
Иллюзий зыбкая плеяда,
Как вереница миражей.
Оставьте прошлое, не надо…
Оно не терпит монтажей.
Не ставьте новую заплату,
Иначе старое порвешь.
Движенье лет не остановишь.
Того, что было, не вернешь.
Не переделать, не исправить
Ошибок наших и дорог.
Разумней прошлое оставить
На фоне завтрашних тревог.
Себя за прошлое простите.
Примите прошлое, как факт.
Себе свободу подарите.
Порвите с прошлым злой контракт.

Чтобы порвать с негативными воспоминаниями, нужно разобраться в их происхождении и характере.

1.С нами  поступили плохо.  Мы  - жертва.
- Простим  нашего обидчика. Пусть он сам решает свои проблемы. Что нам до него? У него своя голова на плечах. У нас - своя жизнь, у него - своя. Нам нужно идти дальше. Простим себе то, что в той ситуации мы не оказались на высоте. Главное, что  мы приобрели жизненный опыт, что гораздо ценнее. 

2. Мы совершили дурной поступок.
  Если мы раскаялись,  исправились, если мы не повторяем "этого", то простим  себя. Все падают. Упали – встанем  и пойдём дальше, но уж будем смотреть  под ноги.

3.Мы совершили грех перед людьми и перед Богом.
  Если мы осознали свою вину, то принесём покаяние перед Богом, попросим прощения у людей. Искупим свой грех  через  служение людям и Богу. Пусть наше покаяние будет омыто слезами и, если оно неподдельно, мы вздохнём свободно.  Но  не стоит пытаться  оправдать себя, или умалить свою вину, или, хуже того, обвинить кого-то другого. Исповедуемся в Церкви.

  У священников есть право рвать цепи на земле, развязывать (разрешать). Это право дано им от Господа:
  Матф.18:18  " Истинно говорю вам: что вы свяжете на земле, то будет связано на небе, и что разрешите на земле, то будет разрешено на небе."
  Воспользуемся этой возможностью! Связанные  на небо не войдут. И будем помнить, что нераскаянные грехи - это наши колодки, а незавершенные дела - больные зубы.
  Ну, а теперь подведём итог.

  Чтобы найти время на важное дело, нужно:

  - не тратить время на ерунду;
  - избавиться от незавершенных дел;
  -  освободиться от дурных воспоминаний.

  Глава 22  Где  брать  силы? 

  Если мы будем рассчитывать в своём движении только на себя, только на свои силы, то нам далеко не уйти. Человек - это не замкнутая система. И уж, конечно же,  не вечный двигатель. Поэтому нам нужна энергия.
  В различные отрезки времени мы выполняем различные операции и в зависимости от этого меняются наши функции. Мы можем быть:
- приёмником,
- передатчиком,
- компьютером,
- обогревателем,
- охладителем,
- аккумулятором,
-  всем, чем угодно.
Но остановимся на аккумуляторе. Итак,  мы способны к подзарядке и накоплению энергии. Где же мы можем подзарядиться? У разных людей разные методы для восстановления сил. Кто-то идёт в лес, плавает, собирает грибы, слушает музыку, сидит с друзьями у костра.  Кто-то ест сладкое, смотрит хорошие фильмы и читает хорошие книги. То есть  люди делают то, что им приятно, что полезно и доставляет удовольствие. Это может быть любой вид творчества (созидания). Само слово «творчество»  - от слова Творец. Я понимаю творчество,  как сотрудничество с Богом.
  Мы можем получать удовольствие и, выполняя обычную работу, если будем делать её с любовью и призовём на помощь Господа. Любое дело, выполняемое с раздражением, с нежеланием, потребует от нас колоссальных затрат энергии.
  Раздражение - это работа двигателя вхолостую, это выброс энергии на ветер. Только в спокойном состоянии мы способны разумно рассуждать, принимать правильные решения, заниматься творчеством. Только внутренний покой может подарить нам радость жизни. Но именно,  стремясь к покою, мы часто  "выходим из себя", раздражаясь по пустякам из-за  того, что нашему покою мешают. Раздражение - это огромный  снежный ком, который катится, круша всё на своём пути, навивая на себя всё новые и новые массы. И вот это уже гнев, крик, истерика. Не давайте раздражению проникнуть в вас и пустить там язвительные корни.
  Вы замечали, что оптимисты дольше живут, лучше выглядят, они удачливее в жизни, им просто легче всё дается? Люди угрюмые и раздражительные чаще болеют, не умеют общаться, аккумулировать энергию, поэтому им нужна постоянная подпитка (донор под рукой). Эти люди живут в страхе за завтрашний день. Их внутренний мир тесен и они заменяют его  внешним. Со стороны это могут быть не плохие люди - "трудоголики". Но они не умеют сами заряжаться энергией от благодатных источников, поэтому "вампирят" своих ближних. Жить рядом с такими людьми - сущий ад.
  Нельзя раздражаться. Не позволим  гневу разрушить нашу жизнь. Мы - капитаны своих кораблей и только мы сами должны стоять у руля. Не позволим гневу захватить штурвал.
Нам важно «приглядывать» за собой, наблюдать за своим настроением. Сохранять в  душе  мир и покой (разумеется, кроме экстремальных ситуаций). Постоянно следить  за нашими делами, мыслями. Не осуждать слабых людей. А смотреть за собой, чтобы не впасть в тот же порок. Заниматься  делом. И тогда у нас не останется времени на пустые разговоры и хандру. Научимся любую работу делать  с любовью (с молитвой). Выкроим время для любимого занятия (творчества). Доставим себе и людям радость, общаясь с приятными людьми. Примем людей такими, какие они есть, не пытаясь их исправить.  Говоря  о людях хорошо, обретём друзей (но  при этом нельзя  лицемерить). Важно ежедневно  общаться с живой природой,  чаще бывать на свежем воздухе, следить за сном. Правильно и умеренно питаться. Не  забывать об утренних и вечерних молитвах. Ходить под Богом. Творить добрые дела. Посещать Храм и, по возможности,  чаще прибегать к Святым Таинствам.
Правила правилами, но хочу быть честной перед вами. Источник энергии  один. Именно Он и есть "Источник". Это Бог. Иного источника нет и быть не может. Чем ближе мы к Богу, тем сильнее исходит на нас Свет Божественной Любви.

Однажды, во время службы в Храме, я представила нас (людей) в виде глиняных сосудов, которые Господь заполняет из Своего Источника. Он берёт пустые и наполняет их чистой водой. Но пустых сосудов очень мало. Большинство из нас  уже заполнены «чем-то более ценным». И не мудрено, что самодостаточные люди уже не могут вместить Божественных откровений.  Поэтому-то так важно опустошить себя перед Богом…

Глава 23  Грехопадение

  Грех встает между Богом и человеком. Такой человек не свободен. Он уже во власти греха. Он не может заниматься творчеством, не может посещать церковь, плохо спит, у него пропадает аппетит, его больше не радует красота за окном. Такой человек напоминает больное животное, на которое  набрасываются блохи от того, что он ослаб.
  Именно от того, что ослаб поток Благодати Божией, изливаемой на человека, усиливается раздражение, осуждение, ропот, растёт гора незавершённых дел, неприятные воспоминания лишают сна и аппетита, работа выматывает, а жизнь теряет смысл. Лучшие друзья отворачиваются.
  Произошло грехопадение. Грехопадение  куда? В направление к  другому источнику, к источнику смерти.
  Помните, ещё в школе, для построения графиков  мы пользовались числовой прямой:
- бесконечность________________ 0________________+ бесконечность
  Мир духовный я представляю себе в виде такой же прямой, но расположенной вертикально:

  + бесконечность
  "Источник" жизни - Бог
  (Цветущий сад)
  !
  !
  !
  !
  !
  0
  !
  !
  !
  !
  !
  - бесконечность
  источник смерти - сатана
  (место сброса отходов - помойка)

  И, что интересно, из "0" к Богу не приходят. "0" - это теплохладность, безразличие к чужой боли, это самодостаточность, это отсутствие цели. Легкое колебание от -1 до +1 в итоге дает "0". Из "0" не увидишь Бога.
  В детстве я слышала рассказы о том, что если днём спуститься на дно самого глубокого колодца, то можно оттуда увидеть звезды. Ходя,  я в это и не верю, но сама идея замечательная. В духовном плане происходит что-то аналогичное. Из  ярых противников и грешников  могут выйти огненные служители Божьи. Вспомните Павла, вспомните Марию Египетскую, Марию-Магдалину.  Кому много прощено, тот больше возлюбил. Господь сказал об этом:
  "...Я пришёл призвать не праведников, но грешников к покаянию".
  (Матф.9:13; Марк 2:17; Лук.5:32)
  Когда из глубокого "-" грешник вопит к Господу о спасении, то по милости Своей , Господь вытаскивает его на "+", минуя "0". И здесь, на свету, человек прозревает, начинает видеть себя, свою грязную одежду. Он начинает чувствовать присутствие Бога и видеть тех, кто идет к Источнику. Самое страшное то, что многие люди, падающие в "-" продолжают упрямо твердить: " У меня всё под контролем". Они погибают только потому, что рассчитывают лишь на свои силы. Они не хотят признаться себе, что беспомощны и не в силах что-то изменить в своей жизни.
  ГОСПОДЬ НИКОГО НЕ СПАСАЕТ ПРОТИВ  ЕГО ВОЛИ.
  Итак, человек понимает причину своего падения, приносит покаяние, встаёт, решает двигаться дальше, к заветной цели.
  Но, если падение - это просто скатывание вниз, то духовный рост - это трудный подъём, это ежедневная сдача экзаменов (для подъёма на новую ступень), это искушения (я называю их проверкой на вшивость). Ежедневно идёт тренировка воли. И мы должны быть крайне внимательны к себе. Малейшая фальшь, неправда немедленно выбрасывают нас из "потока" и мы скатываемся в "долину уныния". И нам, в который раз, приходится всё начинать сначала, начинать с нуля трудный и опасный подъём.
  В жизни не бывает пустяков. Мелочи - самое важное. По кирпичику строится здание. Это, как штрихи  картины  нашей жизни. Из мелочей складывается личность, в мелочах виден характер, дух. Фразы, оговорки выдают тайное, скрытое, часто то, в чём мы не можем признаться даже себе самим.

Глава 24  "Лучше в горы не ходи"

  В начале подъёма нужна решимость, вера в успех. Без веры в успех "лучше в горы не ходи". И ещё, нужен навык, нужна тренировка. Поэтому не обойтись без помощи тренера (опытного наставника, близкого вам по духу). Будем просить,  и Господь даст нам такого учителя. Он  научит нас пользоваться страховкой при падении, научит работать в группе, искать знаки путеводные и быстро вставать и идти дальше, если мы всё-таки оступились и упали. Он вытащит нас со дна ущелья даже ценою собственной жизни. В горах не думают о себе. В горы ходят только чистые сердцем. И никогда не ходят толпой, не ходят широким путем. Горы - для одиночек. По тайным тропам ходят цепочкой (след в след). Если мы в связке с товарищем, будем более осмотрительны, страшась упасть. Будем помнить, что мы не одни.
  В горах удивительное эхо. Тихая фраза усиливается и разносится на многие километры. Неверный шаг может вызвать обвал и гибель сотен людей. Во время подъёма нельзя смотреть  вниз и оглядываться назад. Следует ограничить еду и сон. Чем выше в горы, тем чище воздух и белее снег. И тем виднее на нашей одежде малейшее пятнышко. Оно кричит среди окружающей чистоты. В горах меняется отношение к себе. Временные границы расширяются. В горах трудно дышать, нельзя останавливаться. Но иного пути к Источнику нет. Я точно это знаю.

  Я вижу гору... Длинные террасы.
  На них стоят рядами  люди, звери.
  Вверху - худые странные монахи.
  Внизу - запоры, сундуки и двери.
  Внизу - парча, крикливые застолья,
  Шум, ропот, ветер.
  Вверху - цветы, трава, раздолье,
  Людей не  много, тишина и вечер.
  Но снизу вверх не видно ходоков.
  Все что-то делают, но топчутся на месте,
  Напоминая чем-то стариков,
  Или жуков, увязших в тесте.
  Им снизу не видна
  Вся полнота красы высокогорья.
  Подножие - несчастная страна
  Хвастливости, чванливости и горя.

  Когда мы отправляемся в путешествие, то стараемся запастись картами, путеводителями.
В жизни всё по-другому. Важны знаки путеводные. Они, как бакены, указывают скрытый фарватер реки. Если мы начали встречать на своем пути близких по духу людей - мы правильно идём. Но если нам встречаются люди, не твердо стоящие на ногах, то мы идём к обычному трактиру (мы сбились с пути). Вернёмся назад, туда, где мы видели последний знак. Путей много, но путь один.
Слушаю Тишину. В сердце своём ищу ответы на самое главное.
У нас есть ответы на все вопросы, найдём их в себе. Доверимся себе. Не дожидаясь помощи со стороны, начнём двигаться вперёд, действовать. Помощь придёт. Дерзновение же и  решимость придадут  нам силу.
  Собирая снаряжение, не забудем взять с собой молитву. Она поможет удержаться на краю обрыва, выбраться из-под завала и перейти губительную трясину:

  Молитва - камень преткновения,
  Но станет во главу угла.
  Не человечьих рук творенье.
  На нити жемчуга - слова.
  Молитва - это дар бесценный.
  Не можешь плакать - помолись.
  Молитва душу очищает.
  Молитвы - посоха держись!

  В молитве нужно конкретно указывать просимое. Представьте сад, где поливают и рыхлят все подряд. Что там процветает? Сорняки и чертополох. Нужно подходить избирательно и поливать и рыхлить только то, что принесет благодатный плод.
  Вы скажете, что Бог знает, что нам ко благу и что нам нужно. Ан нет. Бог дал человеку свободу выбора. Выбирайте сами, что выращивать - крапиву или виноград. Бог никогда не будет диктовать культуру. И ещё - ему не нужны инвалиды духовные. Ему нужны люди творческие, садовники и искатели. Просите у Бога конкретного помазания  - полива и удобрения конкретного растения,  которым вы действительно дорожите и ждёте с нетерпением от него плодов.  
  Истинно верующий человек ищет в ближнем образ Божий, лукавый  - образ сатаны. Первый - светел, весел, с ним легко и просто в общении. Второй - мнителен, подозрителен, строго соблюдает правила, после общения с ним остаётся тяжёлый осадок. Верующий ставит выше всего  свои отношения с Богом, лукавый  - мнение людей.

  Редкие люди сейчас умеют сохранять мир в сердце своём. Суета, загруженность, многозаботливость…
  Попробуем  расставить приоритеты. Что для нас самое главное? Семья? Здоровье? Слава? Власть? Деньги? Служение?
  Нельзя  распыляться.  Будем разумны в труде и отдыхе. В заботе о дальних, не забудем о ближних. Воспользуемся любой возможностью, чтобы оставаться наедине с самим собой, чтобы разговаривать со своей совестью. Это одни из самых благотворных минут. Если это глубокая ночь или раннее утро, то прислушаемся к Голосу Тишины в нашем сердце. Это Источник зовет вас в дорогу. Ведь только Он может утолить нашу жажду, только Он может омыть наши раны и исцелить нас.
  Сколько сказок и легенд ходит  о живой воде. Найдя Источник Живой Воды,  человек обретает бессмертие.
  Много может рассказать нам Голос Тишины. Слушайте Его, записывайте самое важное. В дальнейшем это поможет нам разобраться в себе.
  И ещё, если мы начинаем новую жизнь, то в ней непременно будут происходить чудеса. Когда изменится наше мышление, изменится мир вокруг вас. И я желаю вам удачи и предлагаю послушать Голос Тишины. Я расслышала  Его в своём сердце, когда мне особенно нужна была помощь, нужен был мудрый совет, когда мне нужны были ответы на мои вопросы.

Ожидание чуда есть вера. Это дар Божий. Вера - это форма знания, это  жизнь в Духе, это движение в потоке. Видение важных мелочей не есть их внешнее созерцание, но узнавание их внутреннего смысла. Форма есть только оболочка для содержимого. Исполненная Духа Святого оболочка взмывает ввысь; исполненная мерзости, предается гниению и смердит.
  Умение удивляться - дар Божий, как умение взлетать ввысь. Нужно только лишь довериться воле Божьей.
И вот впереди - чистое небо. И голуби летят ко мне белой стайкой. И я протягиваю к ним руки свои,  и они садятся на руки мне. И радостью наполняется сердце моё. Ибо Господь мой говорит со мною и никого нет в целом мире между мною и Господом моим. И читал Он в сердце моём. Читал и не ужаснулся, и не ушёл прочь.
  И вошёл Он в сердце моё, и было мне больно. И плакало сердце моё и молило, чтобы вырасти ему до размеров Господа моего.
  И растягивалось сердце моё до размеров ближних моих, и было мне нестерпимо больно.
  И растягивалось сердце моё до размеров дальних моих, и было мне невыносимо больно.
  И растягивалось сердце моё до размеров земли моей, и было мне больно и сладко одновременно от способности объять необъятное, вместить несоразмерное и увидеть невиданное.
  Но посылал змей детенышей своих в дом мой,  и поражали они ближних моих. И ближние мои воевали со мною внутри меня, и сжималось сердце моё. И было мне больно и холодно.
  Посылал змей детенышей своих в дом друзей моих. И соблазнялись обо мне друзья мои и шли на суд со мною и предавали меня. И содрогалось сердце моё, и ужасалось, и сжималось от боли.
  И посылал змей детенышей своих в дом сильных мира сего. И возненавидели сильные меня. И гнали прочь,  и судили, и запрещали людям приходить ко мне. И приказывали гнать меня отовсюду. И судили меня.
  Но сказала я ближним своим:
- Люблю вас, как Господь повелел. Пострадаю за вас и потерплю от вас, ибо вы несовершенны. И прощаю вам неправду вашу, ибо сами не знаете, кто в доме вашем пребывает.
  И сказала я друзьям своим:
- Идите с миром. Ибо не держу зла на вас, потому, как  возлюбила вас в сердце своём, как велено Господом моим. Вы предали меня. Но вы не ведаете, что творите.
  И сказала я сильным мира сего:
- Вы - цари и боги... Где мне судиться с вами? Пусть Господь сам судит вас Своей властью.
И возлюбила я сильных мира сего, ибо простила им слабость их. Ибо пожалела их (слепые, затерянные и одинокие, живут в аду неверия,  и ужасает их день завтрашний).
  И сказал змей:
- Пойду сам и поглощу её. Напою её сладким зельем. Разлучу невесту с женихом. И прикажу невесте войти в глотку мою.
  Но рассмеялась я:
- Глупый червяк! То, что связано на небесах, да не развяжется на земле! Не поглотить тебе меня, ибо я больше дома своего, больше села своего, больше земли своей. Сердце моё пылает огнём любви Христовой,  и ты не смеешь приблизиться ко мне.
  И тогда в страхе уполз змей уязвленный и ослеплённый. И поглотил сильных мира сего. Ибо они были мертвы  и потому стали легкой добычей.
  И ужаснулись правители. Ибо содрогнулись сердца их,  и совесть их обличала. И выросло в них желание быть живыми, но не мёртвыми. И просили они:
- Дайте нам знание о живой и мёртвой воде.
  И пришёл новый век. И проклятие спало с земли моей. И солнце любви осветило сердца и ближних моих, и друзей моих, и врагов моих. И исполнились они веры и любви Божьей. И я это видела и обрела крылья. Ибо не поспевали ноги за моим взором.

- Откуда берутся все великие идеи и открытия?
- Бог – источник знаний. Он – истина. Через Него приходит поток откровений. Припадайте к Источнику Живой Воды и насытитесь. Бог есть начало и конец всего и это непостижимо человеческому разуму.
Знай, человек, что Бог есть совершенство. Всё, что Он создал, создал с любовью. Ибо Он – Творец. И нет ничего безобразного, чтобы вышло из-под руки Творца.
Ты, человек, прекрасен! Возвратись в послушание Моё, возвратись в лоно Церкви Моей и все твои несовершенства, все твои изъяны Я обращу в красоту и Святость.

Страх Божий – мудрость, страх Божий – великий дар и путь к свободе от власти мира, власти сатаны.
Мал человек, ничтожен человек. Но взглянул на него Господь, выбрал его для огранки и послал на него Свет Любви Своей. И засиял человек, заиграл всеми гранями совершенства в великом Свете Божественной Любви. Так, что глазам больно.
И сатана в бешенстве, в ярости, что такой бриллиант отобрали у него.
Вся Слава Господу!
Славьте Господа все большие и малые! Славьте и величайте! Воспевайте имя Его  в своих песнях и стихах. Хлопайте в ладоши, радуйтесь, как дети, плачьте и танцуйте. Ибо Господь с вами. И ваша радость безмерна. Знающий Господа да пребудет в радости Его. И эта радость совершенна и ни с чем несравнима.

Если дитя не будет плакать и радоваться при виде матери, если оно не будет мять своими ручонками грудь её, не проснётся в ней любви материнской, не научится она узнавать дитя своё.
Плачь, человек! Зови Господа! Научись припадать к груди Божьей и находить там покой! 

Глава 25  Дорогие односельчане! 
 
Наступило лето 2005г. Готовились  выборы  глав сельских поселений. Ко мне обратилась группа жителей, они  обещали мне поддержку на выборах. Я не смогла им отказать (они так за меня боролись и продолжали в меня верить) и решила рискнуть. Терять мне было нечего. На работу  меня никто не брал.
Это для меня было ново и необычно. Поскольку я всё привыкла делать основательно, то и предвыборную кампанию вела основательно.  Я проводила встречи с избирателями, раздавала  листовки:

Почему я выдвинула свою кандидатуру на пост главы
Решемского сельского поселения?

Прошло то время, когда мы стояли в стороне и ждали, что кто-то за нас решит наши проблемы. Нужно действовать, брать ответственность на себя. Работы я не боюсь, я её знаю и знаю тех, кто не даёт нам работать. Люблю людей, вижу, как особенно тяжело сейчас жить на селе без воды, без газа, а самое главное – без трудоустройства. Понимаю, как изменить ситуацию.
Считаю, что в наших с вами силах остановить беспредел, творящийся в России. К власти должны прийти честные, умные люди с незапятнанной репутацией. Наш успех зависит от того, сколько ответственности мы готовы взять на себя.
Россия – великая страна с великим будущим, а мы – часть этого будущего.

Кинешемские ветераны организовали мне мощнейшую поддержку. За меня агитировала на концертах в районе  команда КВН г. Кинешма. По району ездила агитационная машина с громкоговорителем.
Но эффект получился обратный. Мы перепугали наших противников,  и в ход был пущен весь административный ресурс. Дошло до того, что в день выборов члены комиссии, выезжавшие на дом (в деревни), угрожали жителям, что если те не проголосуют за их кандидата, то останутся в зиму без дров.
Выборы я проиграла. Административный ресурс  и  поддержка  «Единой России» сыграли решающую роль. Но чувства проигрыша у меня не было. Более того, появилось желание попробовать свои силы на выборах  главы района. Это была всего лишь репетиция. Но нужно ли мне всё это было?
После «выборов» восстанавливалась на грядках. Земля лечит. И думала, думала…
«… Христос придёт судить живых и мёртвых не прежде, чем придёт для обольщения мёртвых душою антихрист».
Среди нас живут живые и мёртвые?
Достаточно беглого взгляда. Манера одеваться, улыбка, взмах руки, брошенная фраза – обличают мертвецов.
«Если антихрист придёт к иудеям, как Христос, и от иудеев восхищет поклонения, то, чтобы более обольстить их, покажет усердие к их храму, внушая о себе ту мысль, что он рода Давидова, и что ему должно создать храм, сооружённый Соломоном…» (Св.Кирилл Иерусалимский).
Не потому ли к радости восстановления храмов на Руси примешивается чувство горечи..?
Антихрист придёт не вдруг, не сразу. Ведётся всемирная, всесторонняя подготовка его прихода. И будет не один его «предтеча». Идёт массовая обработка «живых», подчинение «мёртвых», разжижение мозгов. Для принятия «Мессии» готовится поколение бесстрастных, нечувственных, опустошённых и безразличных к чужой боли людей. Первейшую роль в этом играет телевидение.
Что же происходит сегодня? Идёт формирование общественного мнения через порочную современную печать и радио. Неугодные пропагандисты (непокорные) терпеливо и методично отстреливаются. Причём людей приучают к мысли, что эти убийства безнаказанны (т.е. угодны правительству). Второй целью этих злодеяний является психическое воздействие на преемников (породить в душе страх за свою жизнь, жизнь детей и т.д., приучить к покорности). Иными словами «моя хата с краю».
Глубоко в умы внедряется идея, что всё можно купить. Молодому поколению предлагается комплекс чувственных удовольствий (включая секс и наркотики). Причём идёт ярая травля девственников, как людей, ещё способных «видеть».
Теперь я понимаю, почему в школе нас так преследовали и обличали за неношение пионерских галстуков, октябрятских и пионерских значков, почему  наказывалось инакомыслие, а ребёнок, имеющий своё мнение, высмеивался,  за веру жестоко унижался (вплоть до уничтожения).
Тысячи слуг разослал антихрист для подготовки встречи. Тысячи лжепророков и лжеучителей, лекарей и гипнотизёров, знахарей и врачей. Людям вправляют мозги, кости, кодируют, кодируют…
И вот, идёт толпа мертвецов. Холод, холод… Остывает земля. Вслед за психическими недугами людей поражают болезни телесные. Живя среди бесноватых,  (мягко сказано) удивляешься, встретив живого человека. Привыкаешь говорить не то, что думаешь, скрывать свои чувства, прятать глаза. Плачет сердце, плачет душа.
Вслед за человеком болеют звери и птицы, заражаются рыбы. В городах почти не стало голубей.  И только тучи чёрных ворон кружат, как бы предвещая надвигающуюся грозу. Домашние животные, подобно человеку, предаются разврату. Дети  родятся порочными,  и Ангелы не в силах защитить их. Дома человеческие настолько заполнены злом (сквернословием, развратом, грязной литературой), что ощущаешь запах дыма и зловония (от скопища духов воздушных). Кровь убиенных младенцев вопиет на небо!

На пост главы Кинешемского района выдвинулись четыре кандидата: действующий глава,  его заместитель, далее один активист молодёжного движения и  я (ваша покорная слуга).  Мы  с мужем на нашей «Ниве» объехала весь район. Кругом нищета и развал. Самое страшное – за Волгой. Леса изуродованы. Всё, что можно выпилено и вывезено, кругом бурелом и крапива. Люди живут огородами и скотиной.  Дорог нет. В Антипино закрывают школу и детский сад. Великолепное двухэтажное каменное здание, котельная, водопровод. Заселяйся и живи. Учителя просят хотя бы сохранить здание, чтобы не разграбили. Показывают мне учебные классы, туалетные комнаты и музей. Беру в руки очень старую почерневшую от времени доску. Понимаю, что это икона. Изображения не видно, просто чёрная доска. И вдруг, в моих руках, она начинает светлеть. На доске отчётливо проявляется лик Богородицы. Я показываю икону учителям. Они ахают. Но  сетуют,  удручающе:
- А куда нам это всё девать. Всё выбросим. Кому это надо.
Я, ничего не понимая, продолжаю держать в руках икону.
- А давайте, я переговорю с директором ребцентра «Выбери жизнь».  Было бы здорово, если бы они сюда переехали. И здание сохраним, и деревня оживёт.
- А вы икону оставьте у себя, пусть она будет у вас до тех пор, пока не решится судьба этой школы. А кто сюда заедет, тому вы её и передадите. Пусть она будет хранительницей этого здания.
Так и решили. Дома я икону очистила от копоти. Это была «Неопалимая купина». Забегая вперёд, хочу сказать, что икону эту я хранила у себя около трёх лет. Андрей Васильевич идею с переездом в Антипино сначала не поддержал. Уж больно хлопотно всё начинать сначала на новом месте. Да и устроились  они под Решмой основательно – скважину пробурили, пристройку сделали. Как я ни убеждала его в то, что икона – знак, он мне  сначала не поверил. Но когда начались разбирательства с землёй, суды и прочие неприятности, то ребцентр вынужден был перебраться в Антипино. После переезда ребцентра я передала икону Андрею Васильевичу с напутственными словами:
- Пусть теперь Она вас хранит.
Случай с иконой ещё раз убедил меня в том, что случайностей в нашей жизни не бывает. Да и вся наша жизнь состоит из событий и знаков путеводных. Причём в определённой последовательности: сначала знак, затем событие.
Всё, что происходит вокруг нас исполнено смысла и значения, и несёт подсказку для моделирования нашего будущего. Временной поток приносит нам вначале малые частицы, потом сигналы. Всегда есть доля предчувствия (идёт предупреждение), нежели наступит само событие – нежелательное, негативное или судьбоносное и переломное в нашей жизни. Никогда серьёзные испытания не устраиваются для нас неожиданно. Прежде идёт подготовка, испытание на прочность, проверка на стойкость. Устоим ли мы в вере, не станем ли роптать. Не усомнимся ли мы в Божьем о нас промысле.
А ведь Господь прямо сказал: «Не пять ли малых птиц продаются за два ассария? И ни одна из них не забыта у Бога. А у вас и волосы на голове все сочтены. Итак, не бойтесь: вы дороже многих малых птиц».
Но вернёмся к выборам. Избирательная кампания шла напряжённо. Все, обиженные замы, перешли в лагерь кандидата единороссов,  вели жёсткую конкурентную борьбу. Шли одна за другой жалобы в избирательную комиссию на нарушение ведения предвыборной кампании, а также  при сборе подписей.  В какой-то момент сложилась такая ситуация, что из кандидатов на пост главы района остались мы вдвоём с моим бывшим шефом.  Два кандидата были временно отстранены от участия в предвыборной кампании. Я оказалась на линии огня. Если меня выбивали (шантаж, угрозы…), то выборы с одним кандидатом считались недействительными и выдвижение начиналось заново. А это уже другой расклад сил. В этой ситуации меня и пригласил к себе действующий глава администрации города  Кинешмы.  Он мне объяснил ситуацию и предложил, в случае открытых угроз,  временно укрыться вместе с семьёй. Но всё обошлось. Прошли судебные слушания. Кандидатов восстановили в правах.
В этот период я странным образом сблизилась с Ириной  Першиной. Она  меня  почему-то всё время выспрашивала о моей беременности: как она протекала, как проходили роды… Дело в том, что я рожала довольно таки поздно – в  38 лет. Я заверила, что это великолепный возраст для вторых родов, и что в таком возрасте материнство более ярко и осмысленно. Позднее  Ирина открыла мне свою тайну (сейчас это уже не тайна), что беременна. По странному совпадению ей на тот период тоже исполнилось 38 лет. Позднее у нее родилась прекрасная девочка.
Предвыборная  кампания продолжалась. То было страшное время, когда сложно было искать защиты. Россия делилась, как кусок пирога, растаскивались  природные богатства, а народ, оказавшись в заложниках, уже никому не верил и опустил руки. Москва выделилась от России в отдельное государство. Города руинами разграбленных заводов и фабрик более напоминали послевоенные. Как нельзя более верно о временах тех свидетельствуют строки из книги пророка Исайи:
- гл.1:21 «Как сделалась блудницею верная столица, исполненная правосудия! Правда обитала в ней, а теперь – убийцы»;
- гл.1:23 «Князья твои – законопреступники и сообщники воров; все они любят подарки и гоняются за мздою; не защищают сироты, и дело вдовы не доходит до них»;
- гл.3:12 «…Народ мой! Вожди твои вводят тебя в заблуждение и путь стезей твоих испортили»;
- гл.5:8 «Горе вам, прибавляющие дом к дому, присоединяющие поле к полю, так что другим не остаётся места, как будто вы одни поселены на земле».

И вновь сны, странные и необычные.

«… Я иду по коридору районной администрации. Открывается дверь кабинета главы района, из неё выходит «царь и бог» и выводит за собой белую кобылицу. Так они и шествуют вдвоём по ковровой дорожке второго этажа. А затем спускаются по лестнице. Бывший глава района и его белая кобылица…»
«… Я стою перед массивной деревянной дверью. Дверь имеет необычную выпуклую форму в виде живота беременной женщины. Я нахожу замочную скважину, вставляю ключ, открываю дверь. За ней вторая, идентичная первой, такая же мощная и выпуклая. Я отпираю и вторую дверь, открываю её. Перед моим взором предстаёт  огромный зал, заполненный стеллажами с книгами. Книг очень  много.  Книги большие,  с красивыми золочёными переплётами, стеллажи высокие и длинные…»

Чтобы это всё значило? Допустим,  глава проиграет выборы и покинет свой кабинет. Но кто эта белая кобылица, которую он уводит вместе с собой? И при чём здесь книги?  Неужели исполнится моя мечта,  и все мои неизданные книги будут опубликованы? Такое признание при жизни… Нет, вряд ли. Да и при чём здесь две беременных женщины, через которые я попаду в эти книжные сокровищницы? И какие ключики я к ним подберу? Странно и загадочно.
Позвонила Першина:
- Елена Александровна, есть работа для вас. Директором пятой школы в Кинешме. Вы хозяйственник,  инженер, справитесь. Там разморозили котельную, нужно восстанавливать. Детей перевели в другое здание.
Я отказалась. Нет, не моё. Было неудобно. Человек хлопотал, заботился, а я капризничаю. Но ничего не могла поделать. Я просто внутренне знала, что это – не моё.
Да, выборы я проиграла. И не мудрено. Там были бешеные деньги, партии, телевидение… Листовки, агитаторы, но самое главное – поддержка  «Единой России».
Но у меня осталось чувство удовлетворения. Я не сошла с дистанции, я выдержала этот марафон. Мы объехали весь район. Причём, я часто забывала о выборах, и,  просто рассказывала о том, что есть Господь, который нас так любит. Я получила бесценный опыт живого человеческого общения, который ничем не заменить. У мужа случилась истерика. Мне казалось, что я уже не выдержу и убегу «куда глаза глядят». Но жаль Олю, чем она виновата. Для неё это такая травма. Я снова оказалась на грани отчаяния. Но  вновь и вновь  за всё благодарила Господа, и становилось легче. Ему виднее…
Новый избранник  обещал мне работу. Я надеялась, что не обманет.
И так «царя и бога»  свергли, избрали его зама от «Единой России».
После предвыборной суеты – пустота. Но я старалась заполнить её домашними делами, продолжала работу над  книгами.
Погрузилась в молитву.  И в  сердце возвращались тишина и мир.
Иногда мы забираемся в потаённые комнаты нашего сознания совершенно неподготовленные и незащищённые. Углубление в «познание» всегда связано с риском для жизни. Ибо это допустимо только опытному пловцу. Этому должна предшествовать длительная тренировка. Нужен опытный наставник, который сможет удержать в руках конец страховочного каната. Это может быть только человек, который вас любит, с которым вы соединены невидимой нитью доверия. Знание не всегда полезно нам. Именно поэтому Господь ведёт нас к Истине осторожно, поэтапно.

Глава 26  Книжные стеллажи

… Я  сидела на снегу и плакала. Тонкий халатик подмок подо мною (снег начал подтаивать). На голых ногах были только шлёпанцы. Но я не чувствовала холода. Меня  душила обида и терзала внутренняя боль, которая перекрывала все внешние ощущения..
- Ну и пусть. Буду сидеть здесь, пока не замёрзну. А она, пусть там … Отец мне не верит.  Так пусть он найдёт меня здесь замёрзшую…

Зазвенел телефон. Сколько времени? Почти девять. Как я уснула?
- Да, Ирина Валентиновна? Да, да, слушаю. Так, да, она  уволилась?  Освободилось место директора библиотечной системы?
В одно мгновенье все мои сны выстроились в чёткую логическую цепочку.
- Да, я согласна. Завтра же приезжаю устраиваться на работу. Спасибо.
Я вышла на работу 20 марта 2006г. Ровно через 17 месяцев после увольнения:
«…я плыла ровно 17 км и прибыла в порт назначения».
Дивны дела Твои, Господи.
Позднее выяснилось, что моя предшественница ушла с работы не просто так. Центральную библиотеку им. В.А.Пазухина выселяли из прекрасного 4-х этажного здания бывшего горкома партии (в центре города) в неотремонтированное здание на  юго-западе города. Кроме этого,  к её супругу (моему бывшему шефу)  дважды вызывали скорую...  Я думаю, что его жена просто вынуждена была уйти с работы.
Таким образом, коней сменили на переправе. Досталось мне как следует. Пришлось во всё вникать самой, так как дела мне никто не передавал. Да и работала я несколько лет не как директор организации, а как прораб на стройке. С переездом центральной библиотеки  из центра города, в юго-западной его части оказалось аж семь библиотек. Пришлось развязывать этот узел, оптимизируя систему и переводя библиотеки-филиалы в новые микрорайоны города.
Бывшая директор  всё это время не забывала меня: приходила ко мне  выяснять отношения, выступала с резкой критикой работы городской библиотечной системы на всех собраниях и заседаниях, где только можно было. Шли годы, а она всё никак не могла успокоиться. Я думаю, ей было очень скучно сидеть дома.
А мне скучать не приходилось.
Судьба свела меня с удивительными людьми, москвичами, Синельниковыми Дарьей Ивановной и Владимиром Евгеньевичем. На их вопрос: «Кем я прихожусь Алексею Антиповичу Потехину?» Я ответила вопросом: «А кто такой этот А.А.Потехин?» Владимир Евгеньевич поделился со мною своими знаниями о нашем замечательном земляке. Так я узнала, что в нашем городе  жил писатель – беллетрист, драматург, почётный академик изящной словесности, управляющий труппами  императорских театров, автор 12-томного собрания сочинений Алексей  Антипович Потехин.
Работа по исследованию жизни и творчества писателя захватила меня в буквальном смысле.
Опираясь на рекомендации Владимира Евгеньевича, в 2007 г. мы  с сотрудниками библиотеки разработали программу сохранения культурного наследия Потехина А.А. «Потехин А.А.- летописец Верхней Волги».
В ходе реализации этой программы был собран обширный краеведческий материал, изданы избранные произведения Потехина, библиографический указатель по жизни и творчеству писателя, подготовлены книжные выставки-беседы и виртуальные экскурсии. На страницах нашей Кинешемской газеты «Приволжская правда»  были опубликованы вопросы  викторины по жизни и творчеству А.А.Потехина. Кинешемцы, а среди них были как учащиеся, так и взрослые исследователи литературы, приняли в викторине самое активное участие. На радио – Кинешма прошли громкие чтения глав романа «Около денег».
Позднее в центральной библиотеке им. В.А.Пазухина прошли первые в истории нашего города «Потехинские  литературно-краеведческие чтения». Они были приурочены к 100-летию со дня смерти А.А.Потехина.
Интересные совпадения. В девичестве я носила фамилию – Забелина, получила инженерное образование. Сменив фамилию на Потехина, открыла в себе склонность к литературной деятельности.
Изучая творчество писателя, я проникалась к нему всё большим интересом и уважением.
С нашим краем А.А.Потехин  был связан в большей степени, чем Островский.
Живя  подолгу в своем небогатом имении «Орехово», писатель сроднился с нашими местами, из-под его пера вылилось немало произведений, посвященных жизни нашего края. Прежде всего - это ранний очерк «Путь по Волге», с любопытным этнографическим описанием путешествия на лодке - кландушке от Ярославля до Кинешмы.
Здесь Потехиным довольно живо зарисована волжская  природа, судоходство середины ХIХ столетия, типы волгарей-бурлаков, быт приволжских деревушек и многое другое. Гоголевский стиль описания великой реки делает это произведение немного пафосным, но в нём так много метких наблюдений и неподдельной любви и восторга Волгой.
Кинешме Потехиным посвящены два очерка: «Уездный городок Кинешма» (1851) и «Забавы и удовольствия в городке» (1852).
Через всё творчество писателя прослеживается нежное чувство любви к своей малой родине – к Волге, к Кинешме.
К 180-летию писателя неожиданно быстро вышла в свет книга «А.А.Потехин и Кинешма» (я выступила в роли автора-составителя).  В книге  я собрала  уникальные материалы и факты из жизни писателя-драматурга, его произведения, воспоминания и переписку. Над книгой я работала с большим энтузиазмом. Огромную помощь в подготовке  книги мне оказал доктор филологических наук, профессор кафедры русской словесности и  культурологи Ивановского государственного университета  Павел Михайлович Тамаев (человек верующий).  Он же написал вступительную статью к «кинешемским текстам» А.А.Потехина.
Книга была впервые представлена на вторых Потехинских чтениях в ноябре 2009 года.  17 сентября 2010 г. в Москве, в театральном музее им. А.А.Бахрушина  прошла презентация книги «А.А.Потехин и Кинешма». 10 ноября 2010 г. мы представляли книгу  в камерном концертном зале «Классика» в г. Иваново.
Знаменательными стали 3-и Потехинские чтения, состоявшиеся в ноябре 2011 г., под впечатлением от которых я нахожусь до сих пор. Тогда к нам впервые приехали прямые потомки писателя - Алексей Георгиевич и Владимир Георгиевич Потехины (из  С.-Петербурга). В прошлом – офицеры военно-морского флота, братья Потехины в течение  последних лет занимались не только изучением и систематизацией семейных архивов, они создали настоящий семейный музей, где собрали личные вещи, уникальные фотографии, документы, картины и рисунки из наследия семьи Потехиных.
Во время  чтений тогда в зале были расставлены портреты членов семьи из семейных архивов Потехиных, а также из коллекции Кинешемского художественно-исторического музея. Среди них – портреты Петра Петровича и Анны Фёдоровны Кондратьевых, родителей супруги А.А.Потехина, картины художника  Владимира Николаевича Потехина – внука А.А.Потехина и коллекция полотен Л.М.Чернова-Плёсского , ученика В.Н.Потехина.
Мы от всего сердца благодарили наших  добрых Синельниковых за то, что именно они были пионерами возрождения интереса к личности А.А. Потехина, посещая российские музеи, архивы, театры, собирая материалы о выдающемся и незаслуженно забытом драматурге.
  Жемчужиной праздника стало выступление внучатого племянника Антона Степановича Аренского - Кондратьева Павла Андреевича, пианиста, композитора, президента фонда им. А.С. Аренского (г. Москва). Сам А.С. Аренский – из рода Потехиных, его мама – родная сестра А.А. Потехина. Павел Андреевич исполнил этюд А.С. Аренского, который является семейной реликвией – это произведение Антон Аренский исполнял на слух, и вот уже более ста лет из поколения в поколении талантливых пианистов Аренских - Кондратьевых мелодия переходит от отца к сыну как наследие и память о великом предке.
  Да,  именно люди создают ту удивительную атмосферу открытости и взаимопонимания, которой  пронизаны  краеведческие чтения.
  Я думаю, что очень полно рассказала о личности А.А.Потехина,  о изыскательской работе, возможно наскучила читателю. Но всё это было так здорово, так захватывающе.
Мы ездили с Потехиными (правнуками писателя) в Ореховку (место бывшей усадьбы писателя). Искали следы кедровой рощи  и усадьбы. Провалились в какое-то болото, спасались от пчёл, но ничего, кроме фундамента  беседки не обнаружили. Позднее Володя и Алексей Потехины приезжали встречать рассвет на Волге (как описывал А.А.Потехин в своей неоконченной повести). Я искренне полюбила этих замечательных людей и теперь именовала их не иначе, как мои «братики». Меня умиляло их взаимное подтрунивание  и споры (всё ещё как мальчишки). Но видно было, как они дружны и как любят друг друга.  Володя привёз нам не только фотографии работ деда. Но и замечательные воспоминания бабушки, благодаря которым они и узнали о своём происхождении.
Выходит, что не зря сменила я свою фамилию  с Забелиной на Потехину, не зря Господь привёл меня в библиотеку.
Но, вернёмся к 2006 году…

Глава 27  Помните, чтобы не опоздать!

Провожая меня до двери, Оля обняла меня, поцеловала в щёку и тихо прошептала:
- Я тебя люблю. Я тебя очень-очень люблю.
Я попробовала отшутиться:
- А я тебя больше люблю. Много больше. Давай померяемся, кто кого больше любит. Разделим твою любовь и мою и разложим на разные чаши весов. Тогда и увидим, чьей любви больше, чья любовь перевесит.
Тут мне стало как-то неловко от того, что я собиралась делить любовь, я внутренне устыдилась.
- А знаешь, любовь не надо делить. Её надо складывать. Давай соединим твою любовь и мою вместе. Ты чувствуешь, как это здорово!
Я прижала Олю к себе крепко-крепко и приподняла её над полом. Что-то с нами произошло в этот миг.
Когда я спускалась по лестнице, Оля стояла в притворе двери в ночной рубашке и шлёпанцах, махала мне вслед рукой и счастливо улыбалась…

Весна... Месяц отделял нас от Дня Победы. 61 год назад закончилась эта страшная война, которая унесла миллионы жизней советских людей. Сколько их : 20 – 40? Спорят и спорят политики и историки. А ещё «они» думают: «Как бы нам попышнее отпраздновать День Победы. Побольше салютов запустить,  акций да митингов провести. Чтобы играли оркестры, с трибуны красиво говорили ораторы». И всё в конечном итоге выливается в суету, шумиху, сводится к акциям. А доживающие свой век ветераны продолжают воевать с нищетой и разрухой. И с болью в сердце взирают на экраны телевизоры, где показывают, как живут побеждённые. Их бывшие враги, такие же старые и беспомощные, но их старость – достойна. Как это больно и обидно. Ты – герой войны. И твой удел – забвение. Больно за Россию, за Родину.
И идут на приём к большим начальникам солдатские жёны и вдовы  и робко просят больших начальников отремонтировать колодец, помочь с дровами. И стоят перед большим начальником, не смея поднять глаз, заливаясь краской стыда и вытирая слёзы. А он (большой начальник), сидя в своём большом кресле, отдаёт приказы своим подчинённым:
- Запишите. Разберёмся. Кого надо накажем.
И уходит солдатка домой. И снова, и снова впрягается в санки и тащит через сугробы флягу с водой. Её война не кончилась.
Как это не справедливо. Как это не правильно. Вымирающие деревни, брошенные старики. Куда катишься, Россия? За что воевали наши отцы? Землю, собранную воедино нашими предками, растаскивают вороны. Нас грабят, а мы молчим. Наших детей убивают у нас на глазах,  и мы ничего не можем сделать. И не важно, что это – алкоголь, наркотики, проституция или пуля. Нация вымирает. Русский народ перестал быть хозяином на своей земле. Смертность давно превысила рождаемость. У многих семейных пар появились проблемы – бесплодие. И это распространённое явление. Девочкам-подросткам от угревой сыпи выписывают гормональные таблетки. Но знают ли эти девочки, что применение этих таблеток может привести в дальнейшем к бесплодию. Работают целые институты по прогнозированию и планированию семьи. А что тут планировать, если нация вымирает? И кто финансирует эти институты?
Ведутся масштабные реформы власти, реформы в медицине, образовании, работе ЖКХ. Все ли доживут до конца этих реформ? В очередной раз «…разрушим до основанья, а затем…»
Страдают самые незащищённые – старики и дети. Большие сёла спиваются и вымирают. А чиновники спешат закрывать сельсоветы, списывать неперспективные деревни.
Русский народ терпеливый, выносливый. И если спросить у бывшего блокадника: «Как дела?» То ответит: «Хорошо. Не голодаем. Слава Богу, что нет войны. Вот детям нашим  беда без работы. Да ещё здоровья нет. А кому мы нужны больные да старые? Ну, да скоро домой собираться…» И смахнёт набежавшую слезу.
Кому ты нужен солдат-победитель? Кому ты нужна вдова-солдатка, фронтовая сестра? Кому ты нужна. Старая мать?
Вы нужны нам – вашим детям и внукам! Вы – наша память, наша совесть, наша лакмусовая бумага. Вы крепко держали слово чести, вы не знали усталости и не думали о себе, вы любили Родину больше жизни, вы спасли мир от хаоса.
Достаньте из тайных мест солдатские треугольники, омытые слезами. Прочтите, ещё и ещё раз прочтите вашим детям и внукам письма от отцов и дедов, не вернувшихся с войны.
Сколько их? 20-40 миллионов? Один Бог знает.
Уходят из жизни живые свидетели тех страшных дней. И как больно, что они – победители живут хуже побеждённых. И как страшно, что их война ещё не кончилась.
Кто виноват? Президент, правительство, чиновники или мы с вами? Трудно ответить.
Что делать? Что можем сделать конкретно мы  с вами? А мы с вами можем многое – позвонить, навестить, справиться о здоровье, вызвать врача, сходить за продуктами, налить чашку чая. Или прости тихо посидеть у постели больного. Старики, как  дети,  нуждаются в любви и заботе. Доброе слово иногда дороже прибавки к пенсии. Один долгожданный телефонный звонок полезнее упаковки таблеток. Помните об этом, родные мои. Помните, чтобы не опоздать. Чтобы потом не жить с чувством вины. Одиночество наших стариков обернётся нашим одиночеством.

Умирал Владимир Иванович  Потехин – русский солдат освободитель. Я боялась, что его болезнь и смерть будут мучительными, поскольку по жизни он был человек шумный (с «выражениями»), прямолинейный. Но в последние дни он притих, был окружён заботой и вниманием. Учитывая то, что он перенёс контузию и несколько инсультов, у него стали обнаруживаться провалы в памяти:
- Ты кто, Валера?
- Да, что ты, дед. Я Саша.
- Какой Саша?
- Твой внук, Саша.
И Саша бежал в аптеку. Закупал кучу препаратов. Срочно ставил капельницы. Хотя это было очень сложно, т.к. вены у старика были уже плохие (убегали).
- Ну, что, дед, как? Получше?
- Да, Саня, получше.
Потом Саша нёс деда в баню на руках. При этом  шутил:
- Каких же мне нужно вырастить внуков, чтобы меня в баню на руках носили.
Дело в том, что к тому времени Саша весил около 120 кг.

Военкомат выделил на похороны солдат.  Перед гробом на красной подушке несли ордена и медали. На кладбище прогремел салют. Всё было достойно и торжественно.

Глава 28  Иностранные языки

Зашёл как-то ко мне в кабинет странного вида мужчина. С бородой, смешным хвостиком на затылке. Мы познакомились. 20 лет он жил в Америке, преподавал русский язык  американским «зелёным биретам». Предложил вести в библиотеке кружок иностранных языков по своей методе. Метода его состояла в длительном прослушивании иностранных диалогов (в погружении в язык). Я собрала небольшую группу и сама с удовольствием начала изучать английский (американский). Я выбрала для себя Евангелие от Марка и приступила к прослушиванию. Купила для этого большие наушники и МП3-плейер. Слушала диалоги на кухне, в автобусе… На фоне занятий английским у меня вдруг открылись глаза на церковно-славянский. До того непонятный для меня и, казавшийся невозможным для изучения, церковно-славянский вдруг открылся мне во всей своей красоте и самобытности. Дело в том, что я перенесла методику Николая Фёдоровича на изучение церковно-славянского. Я взяла утренние молитвы на церковно-славянском языке и просто начала их читать, т.к. знала утренние молитвы почти наизусть. Теперь и утреннее и вечернее правило я вычитывала на церковно-славянском.  В это время наш преподаватель записывал за границей испанские диалоги. К слову сказать,  у него уже были – английские (британские), французские, немецкие, китайские, итальянские и русские диалоги.  Я рассказала ему о своих успехах,  и он предложил мне записать церковно-славянские диалоги для обучения языку. Мы взяли благословение у батюшки и записали  диск. Работы была трудной (кропотливой), но интересной.

А дальше стали происходить чудеса.
Однажды зимним вечером, когда я работала за компьютером, вдруг по полке начала скользить  икона Святой Троицы (на которой изображён Иисус Христос, Бог-Отец и Дух Святой в виде голубя). Я долго искала именно такую икону, поскольку именно она поразила меня в Троицко-Сергиевой Лавре. Икона не упала, но столкнула лампаду, стоящую перед ней. Лампада не горела в это время, но упала так, что всё масло, находящееся в ней,  вылилось мне на голову  и платье. Я была настолько «улита» маслом, что мне пришлось мыться в ванной.  Учитывая то, что я сидела довольно далеко от лампады, а сама лампада  была не более стопки, я восприняла это, как помазание… Но вот на что?
Менее чем через месяц,  я уже стояла на клиросе нашего Храма Покрова Пресвятой Богородицы и читала Часы. Для меня до сих пор загадка, как я туда попала. Всё произошло как-то само собой. Разумеется, это было не вдруг и не сразу. Я долго вычитывала церковные тексты дома. Иногда делала ошибки при чтении во время службы. Меня поправляли,  даже выговаривали за недопустимые оговорки. Я очень переживала, волновалась, даже обижалась. Потом исповедовалась нашему батюшке. Как он умел утешить…  Но,  вода камень точит. И вот,  однажды, я вышла на середину Храма, чтобы читать Шестопсалмие.
Через 20 лет исполнился мой сон, когда я в Храме перед народом должна  выйти и читать священную книгу, и когда я так протестовала:
- Я ж ни ступить, ни молвить не умею.
Но вняла благословению:
- Иди, и всё тебе дано будет, и всё приложится.
Дивны дела Твои, Господи!

Ничто не случается с нами случайно –
Случайные встречи, случайная боль.
И если тебя посетило отчаянье,
Моли, чтобы в сердце вернулась любовь.
Два взгляда друг друга коснулись нечаянно.
Он встретил «Её», ты узнала «Его».
Ничто не случается с нами случайно.
Не чудо спасает, а вера в него.
Взывает Господь: «От Меня это было!»
Словами пророков, слетающих с уст.
И мед и горчица тебе пригодится.
Прими со смиреньем и радость и грусть.
Всё было для нас уготовано свыше.
И мы не случайно пришли в этот мир.
Печально, когда мы призыва не слышим.
Зовут нас с тобою на праздничный пир.

Английский я постепенно забросила. Вероятнее всего из-за отсутствия мотивации. За границей я не была ни разу и не рвалась туда, тем более в Америку. Хотя наш преподаватель  и говорил мне, что «Отче наш» в моём прочтении  будет понятен любому носителю языка. Потом он купил квартиру в Одессе, мы почти перестали общаться. А вот кружок не распался. Более того наши  кружковцы начали заниматься самостоятельно и добились значительных успехов. Они уже свободно разговаривают по-английски  на выбранные темы, читают книги на английском  и готовятся блеснуть знанием языка  при случае. Но,  что самое важное, они удивительно сдружились,  и общаются между собой с удовольствием.

Глава 29  Слово

  « Сказанное, особенно в рифму, обязательно сбывается, но только непредсказуемым образом» - написал один поэт.  Как подтверждение этому мне слышатся строки одной из предсмертных песен Игоря Талькова: «Я воскресну и спою…»
  Отцы церкви учат нас обращаться со словами с величайшей осторожностью  и ответственностью, так как знают о мистической способности сказанного материализоваться в действительности. Согласно Евангелию, слово – это меч, и семя, и имя Божие.
  При таком отношении к дару слова особенным является и отношение к словесным грехам. Они – не малость, поскольку их слышно на Небе. К словесным грехам мы относим  ложь, клевету, наушничество, сквернословие. Остановимся на последнем.
  Сквернословие – антимолитва, а ещё – это тяжкая душевная болезнь. Здесь имеются в виду не просто слова – «дурак»…, а именно матерная брань. Это – молитва, призывающая бесов.
А какую помощь могут оказать нам бесы? Даже в экстремальных ситуациях люди зачастую призывают не имя Божие, а находят только матерные слова. Об этом свидетельствуют расшифровки записей «чёрных ящиков» после авиакатастроф, где содержатся, в основном, нецензурные восклицания.
  А ведь русский язык – один из трёх мировых мистических языков (включая древнегреческий и иудейский), способных во всей полноте отображать духовные понятия. Современный русский язык более напоминает жаргон, т.к. из него вымываются духовная основа.
  Вот что говорил о русском языке Нобелевский лауреат Иосиф Бродский:
«Язык, который нам дан, он таков, что мы оказываемся в положении детей, получивших дар. Дар, как правило, всегда меньше  дарителя, и это указывает нам на природу языка… Русскому языку суждено быть языком поэзии.»
  Сквернословие постепенно становится болезнью не только отдельных людей, но и общества в целом. Обидно за авторов современных  художественных произведений, которые ради «красного словца» не гнушаются использовать мат. А вот наши предки воспринимали брань не просто, как безобидный речевой сор. В 17 веке, по соборному уложению царя Алексея Михайловича, за публично произнесенные грязные слова назначалась смертная казнь.
  В генетике доктором биологических наук П.П.Горяевым было совершено важное открытие, описанное им  под названием «Волновой генетический код». В ходе его экспериментов было доказано, что бранные слова не просто так пролетают мимо нас, а наносят нам колоссальный вред. Воздействие брани равносильно радиационному излучению в 10-40 тысяч рентгенов (!)- рвутся цепочки ДНК, распадаются хромосомы. Нам кажется невероятным, что простые слова могут производить такое воздействие! Но, если мы припомним наши ощущения, когда нас «уничтожал» начальник, «поливал грязью» сосед или просто нам нахамили в транспорте. Что мы испытывали в тот момент? Пустоту, слабость, безысходность, нежелание жить… А что было потом – инсульт, инфаркт или просто  недомогание? У нас подкашивались ноги, мы теряли сознание, у нас поднималось давление. Видимо что-то происходило  в тот момент внутри нас.  Это было разрушительно. И этого стоит бояться. Это касается не только тех, кто выслушивает брань, но и тех, кто ее произносит.
  Как же защитить себя от воздействия брани? Во-первых, сами прекратим произносить худые слова, а во-вторых – ограничим  общение с неприятными людьми. Просто сменим нашу систему координат на шкале духовности.
  И постараемся запомнить:
- Гремит только пустая бочка.
  Люди добрые, умные, высоко образованные никогда не станут говорить гадости, кричать и обвинять других. Гнев и раздражение - плохие советчики. Умный человек постарается выслушать, понять и помочь. Именно помочь, а не обличить. Умение прощать других говорит о мудрости. Будем  мудры и терпеливы. В гневе сомкнём уста наши.
  Ибо за каждое слово нам придётся держать ответ. По утверждению святых отцов, человек после смерти проходит через 20 мытарств, первое из которых – ответ за своё празднословие. А ещё за грубость, оскорбления, нецензурную брань, произнося которую мы смертельно оскорбляем Богородицу (нашу Мать, которая любит каждого из нас больше родной матери), родную мать (по плоти), мать – Родину и мать – родную Землю.
  Исследования российских ученых показали, что мат приводит к импотенции и не только.  Что хулишь – по тому и бьешь! Произнесенное слово – не просто сотрясение воздуха. После прочтения священником над водой разрешительной молитвы для её освящения, она приобретает удивительные свойства.  Новейшее оборудование позволило установить, что при этом молекулы воды выстраиваются в ансамбли, повторяющие структуру ДНК  здорового человека. Когда же воду заговаривал  «знахарь» это была структура ДНК с дефектами.
  Те, кто с такой легкостью разбрасывают мат и проклятия, совершают страшный  грех, за который их ждет суровая кара.  Такие люди чахнут, тают на глазах, переживают депрессию, страхи, с ними случаются несчастья. А причина – легкомысленное проклятие другого человека.
«Проклятие повреждает, а любовь исцеляет душу и тело, - говорит П.Горяев, - человеческие слова могут быть и губительными, и спасительными.  Причем слова действуют не только на тех, о ком идет речь, но и на всех слушателей. С кем поведешься – от того и наберешься… болезней или здоровья. Сам будешь здоров настолько, насколько добро преобладает над злом в твоих мыслях, словах, и делах. Если жена проклинает мужа, «защищая» от него детей, то проклятие ложится и на них, и на неё, и на  весь род. Предотвратить  этот ужас может только искреннее покаяние перед Богом в церкви».
Японский ученый  Ямомото Массари заморозил воду, получившую негативное словесное воздействие, и воду после молитвы над ней. Если в последнем случае ученый  увидел под микроскопом прекрасную снежинку, то в первом - под микроскопом были видны рваные осколки.
  Так что, не бойтесь лишний раз сказать спасибо, поздороваться, пожелать, проходя мимо работающего и даже незнакомого человека, « Бог  в помощь», и он в ответ скажет вам «спасибо», от чего и вы, и он станете здоровее. Слова молитвы, произнесенные с верой, обладают удивительной силой. По молитвам матерей их сыновья возвращались с войны целыми и невредимыми.
  П.Горяев открыл разрушительное действие УЗИ на ДНК и  восстанавливающее  - молитв, что было «ноу-хау». После чтения «Отче наш»  над облученными детьми  у них в 3 раза уменьшался радиационный фон. В связи с этим Горяев рекомендовал читать эту молитву во время процедуры УЗИ.

  Российские ученые установили, что живые клетки, разделенные кварцевым стеклом, обмениваются стратегической информацией. В процессе исследований ученые открыли явление фантомной памяти ДНК,  пришли к выводу о единстве «волны-частицы» и «вещества-поля». Принятое в квантовой электродинамике, оказалось применимым  в биологии. Ген – вещество и ген – поле не исключают друг друга, но взаимно дополняют. Это естественно и логично, поскольку живая материя состоит из не живых атомов элементарных частиц. Но удивительным оказалось то, что ДНК и человеческая речь обладают идентичной структурой. Ученые открыли, что растения воспринимают и бурно реагируют на человеческую речь. И пришли к выводу, что существует «универсальная грамматика». Это навело на мысль о родстве знаковых структур ДНК и речевых образований. Более того,  глубинные синтаксические конструкции  - основа языка - передаются по наследству, обеспечивая каждому новорожденному возможность овладеть любым языком мира, т.к. основы грамматики всех языков совпадают. Ученые считают, что совпадают также «речевые» (смысловые) структуры хромосом.
Исследователи заинтересовались возможностью мягкого вхождения в генетический аппарат с целью собственной эволюции и эволюции биосферы планеты. Но это требует нравственного и этически взвешенного подхода, поскольку это может привести к быстрому саморазрушению человечества и всего живого на земле.
Чем более ученые работали в области волновой (и «речевой») генетики, тем более удивлялись. Оказалось, что в живых клетках существует иерархия вещественно – волновых знаковых структур («буква, слова, предложение…»). И то, что в одном масштабе является «словом», в другом, более крупном, может быть лишь «буквой» и т.д.  Т.О. ДНК имеет рече-подобную структуру. В связи с этим подтверждается библейский порядок  происхождения жизни на земле.
Проводя опыты по трансляции вербальной информации человека-оператора в геном растений, ученые убедились в том, что геном (ДНК) не только распознает сигналы, но и реагирует на живую речь, не зависимо от языковой окраски. Так родилась теория об универсальности всех грамматик, что иллюстрирует мысль, что «тексты» ДНК и человеческая речь крайне близки. Отсюда автоматически следует, что антропогенный электромагнитный «смог», окружающий нашу планету, опасен именно по причине высокой вероятности случайного синтеза электромагнитных аналогов «вредных» лексических структур, используемых волновым геномом обитателей земли..
Вот почему каждый из нас в ответе не только за произнесенное слово, но и за все дурные мысли. Своей развращенностью и греховностью мы заражаем все живое вокруг нас. Как выбросы ядовитых отходов отравляют природу наши непотребные слова и мысли… Вот почему так необходима сейчас непрестанная чистая молитва за весь мир.
Помысел, мысль, слово... Слово... Магическая сила, тысячелетний опыт прежних поколений заложен в слове. Что несет слово? Добро, зло, вражду, любовь? Что может слово? Исцелить, вселить надежду, окрылить, убить, искалечить, привести к вражде, к войне?
Слово — враг, слово — лекарь, слово — друг и слово — палач, слово — злодей, слово — вор. Многоликое и многогранное слово. И сами мы не ведаем, какое великое оружие — слово дал нам в руки Творец наш.

Мы - русские и говорим по-русски,
Язык наш отражает суть вещей.
Он точный, не двусмысленный, не узкий.
Хотя порой - не лесный для ушей.
Слова, произнесённые по-русски
Правдивы, откровенны и честны.
В них нет лукавства, плесени и лоска.
Они просты, понятны и ясны.
Я благодарна всем моим друзьям,
И всем врагам за строгие уроки,
За их любовь, за правду, за обман,
За эти недосказанные строки.
Я благодарна всем моим родным,
И всем чужим за мир и пониманье,
За ложь, за отторженье и признанье.
За обученье истинам простым.
Я и себя подчас благодарю,
За то, что научилась быть терпимой.
Не "толерантной", а миролюбивой.
Я скользкие словечки не люблю.
Как "крестный ход" далёк от "демон-страций",
Так русский чай понятней "кофе-брейк".
"Рай-исполком" - в плену "ад-министраций".
"Хедлайнер" - это тоже человек.
Народ, лишённый своего родного,
Исконного святого языка,
Не сможет больше называться русским.
Померкнет слава русская в веках.
За что же воевали наши предки?
За что сложили головы отцы?
Уже ли за обноски и объедки,
Которыми торгуют подлецы?
Народ мой русский, славный и бесславный,
Когда же ты по-русски станешь жить?
Когда же,наконец, себя полюбишь?
Когда по-русски станешь говорить?

Глава 30  Библиотека
 
За семь лет работы в библиотеке я очень полюбила её. Полюбила коллег, читателей, сам воздух, которым напитаны библиотечные залы.
Так что, думаю,  не зря Господь поставил меня в это место.
Вначале было очень трудно, трудно преодолевать недоверие, трудно находить поддержку и понимание. Но постепенно люди оттаяли, начали улыбаться, научились доверять и верить.  После переезда в новое здание, под нашими  окнами в кустах акации удивительным образом были обретены две иконы – Николая-Чудотворца и Пресвятой Богородицы. Пригласили батюшку, освятили оба этажа нашей центральной библиотеки. И к нам пошли читатели…Дети и взрослые, одинокие старики и родители с детьми. Библиотека зажила своей обычной жизнью, как сотни библиотек большой России.
Сегодняшние библиотеки - не только хранилища книг. Это просветительские центры по изучению истории края и сохранению культурных традиций.
И как никогда уместно звучат сегодня слова Дмитрия Сергеевича Лихачева:
«Пока жива библиотека - жив народ, умрёт она - умрет наше прошлое и будущее».
Вдумайтесь, пожалуйста, в эти слова. Лучше Д.С.Лихачева ещё никто о роли библиотек не сказал! И не случайно он называл музейных и библиотечных работников «последними святыми на Руси».
Библиотеки в России всегда были сродни Храму. Особенно нуждается в библиотеках одна из незащищенных категорий населения - дети и юношество. Большинство семей из-за недостатка средств не могут приобретать книги, подписываться на периодические издания. Библиотека нередко остается единственным местом, где дети и подростки могут не только получить бесплатную информацию, но и с пользой провести свой досуг.
Меня стали часто приглашать в школы и детские сады. Я выступала на родительских собраниях и даже побывала в женской колонии. И где бы я ни была, я везде рассказывала о великой силе слова, о Боге, о милосердии и сострадании, о любви к ближним.
В  газете «Приволжская правда»  появилась моя рубрика «Однажды», где я делилась своим опытом проб и ошибок, рассказывала удивительные истории любви и прощения.
Вот моё последнее «Однажды»:
Однажды одну пожилую пару, прожившую 60 лет вместе, спросили:
— Как вам удалось так долго прожить вместе?
— Понимаете, мы родились и выросли в те времена, когда сломавшиеся вещи чинили…
Современная жизнь насыщена и стремительна. Мы не успеваем встретиться с друзьями, сделать звонок родителям, нам не хватает времени на собственных детей. При этом мы перестаём слышать и понимать друг друга. А ещё мы не умеем терпеть и прощать. И не только других, но и самих себя.
Умение забывать плохое - один из самых полезных жизненных навыков. Не зацикливаться на неприятностях, не жить обидами, не упиваться раздражением, не таить злобу. Ведь вся наша жизнь складывается из наших мыслей. Мы есть то, что мы о себе думаем. И нас окружают такие люди, какими мы их видим и оцениваем.
Если вам кто-то скажет, что люди злы, завистливы и мстительны, не верьте. Люди добры и бескорыстны. Просто нужно дать им возможность показать свою душу и делать добрые дела. Все люди очень любят делать добрые дела, просто их никто об этом не просит. А сами они разучились видеть тех, кто нуждается в их помощи. Даже самый отъявленный негодяй способен на искренние и нежные чувства. У меня в памяти жива когда-то услышанная история.
...Тёмная улица. Поздний вечер. Вокруг ни души. Усталая женщина возвращается домой. У неё тяжёлое предчувствие, что что-то случится. Вдруг она слышит шаги. Её догоняет мужчина подозрительного вида с явно недобрыми намерениями. Она лихорадочно ищет решения. И в последний момент, когда преследователь настигает её, она резко оборачивается и бросается к нему чуть ли ни на шею с возгласом:
— Какое счастье, что я вас встретила! Здесь так темно и страшно. И, говорят, здесь полно грабителей. Вы проводите меня? Я такая трусиха.
Мужчина был обескуражен, но проводил женщину до самого дома.
Не знаю, что он испытывал в тот момент, но, наверное, с ним происходило что-то необычное.
Поэтому, если вам кто-то скажет, что люди злы, завистливы и мстительны, не верьте. Люди добры и бескорыстны по своей природе. Нужно только поверить в них. И ждать от людей добрых поступков. Верьте в людей. Ведь это так прекрасно, когда в вас верят!
  Почему многие люди несчастны? Почему они страдают? Отчего люди, наделенные от природы отменным здоровьем и умом, в жизни не могут состояться? И, наоборот, наглые, тупые и бессовестные люди легко продвигаются по службе, приходят к власти, лгут и оболванивают массы своих сограждан. Что за кривое зеркало этот наш мир? Неужели он так устроен, что в нём всё переворачивается, и добро превращается во зло, любовь в ненависть, счастье и радость - в страх и слёзы?
Иногда сатана поднимает человека на вершину славы и власти лишь для того, чтобы потом ввергнуть в бездну. Но есть деятельные и талантливые люди, достигшие многого  именно своим трудом.
  Как они стали такими? Возможно,  у них была прекрасная стартовая площадка, какой не было у нас с вами. А может быть,  у них были очень мудрые родители и учителя, которые помогли им добиваться успеха в начале пути и закрепить этот позитивный опыт в дальнейшем. Или, наоборот, их жизнь была такой трудной и опасной, что они закалились в борьбе, научились самостоятельно принимать решения и стали настоящими воинами.
  Всё возможно. Но главное, что они смогли поверить в себя. Вера - это знание, это видение своего будущего, это возможность моделировать события и планировать свою жизнь.
  Человек, считающий себя ничтожеством, обманут этим миром, поэтому путь его в тупик (в никуда). Нелюбовь к себе выливается в стремление к самоуничтожению. И это не обязательно суицид. Это, в первую очередь,  онкология. Чтобы добиться чего-то в жизни, мы должны, в первую очередь,  поверить в себя. Это первое условие на пути преодоления:

Преодолеваю одиночество,
Преодолеваю безразличие,
Злобу, зависть и жестокосердие,
Слабость, стыд и ложное величие.
Поднимаюсь ввысь и снова падаю…
Восходящим вниз смотреть заказано.
Опускаюсь ниже ватерлинии.
Вот и всё… Забыто и повязано.
Но зовёт меня преодоление.
Этой силой крылья расправляются.
Я парю, планирую и верую,
И мои границы расширяются.
Преодолеваю штампы, правила,
Страхи, угрызения, сомнения.
Преодолеваю нежелания,
Преодолеваю суеверия.
Трудно на пути «Преодоления».
Но хранит дорогой Божий промысел.
Рядом чудеса и приключения.
Всё реально, живо и не вымысел.

  Неудачнику сложно выжить в современном мире с его скоростями и высокими технологиями. И чаще всего так и бывает. Жизнь выбрасывает неудачников на задворки, где они влачат своё жалкое существование, питаясь подачками и проклиная счастливчиков. Их удел - болезни, короткая и безрадостная жизнь, отчуждение близких. Самое странное, что они ничего не хотят менять в своей жизнь. Их это устраивает. Они просто констатируют факт: " Моя мать всегда говорила мне, что я - ничтожество". Или : " Мой отец предупреждал меня, что я плохо кончу".
  О-п-па!  Вы слышали, что они говорят! Нет, вы только задумайтесь над этим! Они живут по сценарию, написанному для них родителями. Они сами согласились играть роль жертвы.
  Представьте, что вы пришли на распродажу вещей (в качестве вещи). Пусть это будет такая игра. И вам просто раздают этикетки: жемчуг, хрусталь, утюг, сервиз и т.д. Вам, например, досталась "пепельница". Вы покорно вещаете себе на шею этикетку (сами вешаете) и постепенно вживаетесь в свою новую роль. Возможно, кто-то вас и купит в качестве пепельницы. А потом о вас будут тушить сигареты,  и даже будут плевать вам в душу. Вас могут вообще разбить и выкинуть. Зачем вы пошли на это? Почему вы согласились с чужим выбором? Может быть вы - компьютер или хирургический инструмент? Кто скажет наверняка, что вы не редкость? И кто знает вас лучше, чем вы сами?
  Ах, ваши родители с детства твердили вам:
- Дурак, болван, ничтожество...
  А кто ваши родители? Скажите мне на милость. Это очень уважаемые люди? Они пользуются авторитетом? Они умны, успешны, они многого добились в жизни? У вас с ними доверительные отношения? Вы им верите? Они для вас бесспорный авторитет? Они всегда говорят вам правду? Они христиане? Вы хотите быть похожи на своих родителей и повторить их судьбу?
  Если вы утвердительно ответите на все мои вопросы, то вы действительно то, что хотели сделать из вас  ваши родители (кстати, это могут быть любые родственники и учителя).
  Но если вы хотя бы на  вторую половину вопросов ответите отрицательно, то вам стоит задуматься над тем, что ваши родители были не правы. Что вы  совсем не похожи на это самое.
  Тогда встаёт другой вопрос:
- Зачем родителям, которые любят своего ребенка, говорить ему неправду и делать его несчастным? Они что звери какие-то?
  Ну, звери не звери, а большим интеллектом не отличаются. И не обижайтесь, пожалуйста. Я ничего конкретного против ваших родителей не имею. Я их просто не знаю. Возможно, они самоутверждались за ваш счёт (есть люди, которые возвышаются, унижая других). Или их просто "заносит" в "запале" и они теряют контроль над тем, что говорят. Или просто они вас не любили.
  Не расстраивайтесь. Многие родители не любят своих детей и не потому, что дети плохие. Просто люди разучились любить, нести чужие скорби, терпеть и прощать. Если мужчина и женщина, создавая семью, не несут за неё ответственность, воспринимают всё, как новое приключение; то дети их только раздражают,  или вообще не интересуют.
И никому не верьте, что вы - ничтожество, неудачник... Это страшная ложь, глупая и нелепая. И пусть отец лжи- сатана каждый день шепчет вам на ухо:
- Нечего и пробовать. У тебя ничего не получится. Ты - неудачник. Не ходи туда  и не проси о помощи, ты никому не нужен. У всех свои проблемы. Не выставляй себя последним дураком. Людям нужны только деньги. Кто тебя будет слушать? Сиди в своем болоте и не высовывайся.
  Не слушайте его. Ведь имя его - отец лжи. Он ничего не может создать сам. Только исказить, исковеркать, перевернуть.
  А в чём же, простите, истина:
  -Просите и дано будет вам; ищите, и найдете; стучите, и отворят вам.
  И ещё я открою страшную тайну:
-За всю историю человечества на всей земле не родилось ни одного неудачника!
  Поэтому,  запомните раз и навсегда:
  Неудачник - это этикетка, всего лишь этикетка и ничего более.
Так с чего начать?
Простить  себя за промахи и ошибки, за то, что не пришли первым к финишу, за то, что вас не выбрала самая красивая девушка, за то, что вы не самый умный, не самый спортивный.  Но есть ли в этом ваша вина? Ведь не ошибается тот, кто ничего не делает.  И могут ли все люди на свете быть «самыми». И нужно ли это нам. Ведь сколько в мире растений, таких разных. Есть розы, красивые и колючие, есть васильки, есть незабудки, есть крапива, жгучая и лечебная, есть мята, чабрец…  Вот и мы с вами такие разные и непохожие друг на друга. Но это здорово. Каждый из нас – шедевр Творца. Нет на земле двух,  совершенно похожих друг на друга людей. Радужка глаз, отпечатки пальцев, тембр голоса – всё нас различает. Это здорово, что все мы с вами такие разные. Поэтому примем себя такими, какие мы есть. И научимся прощать себе несовершенство, полюбим себя. Через любовь к себе придёт любовь к другим и умение прощать других.

Простим других за причиненную нам боль,  и боль отпустит. Простим себя и отпустим прошлое, чтобы наслаждаться настоящим. Отпустим обиды и негодование. Обида — это яд, который мы пьём в надежде, что отравятся другие. Прощать — не значит забывать. Прощать — это значит помнить без обиды…(Автор неизвестен).

Я прощаю друзей, что меня предавали.
Я желаю ОГРОМНОЙ ЛЮБВИ всем врагам.
Ведь на деле вы силы мне жить придавали,
Как бы больно не била мне жизнь по мозгам.
Благодарна завистникам-значит всё классно.
Благодарна плюющимся злобой мне в след.
Ведь без вас не поймёшь то, что жизнь так прекрасна.
Вас прощаю. СПАСИБО! ЖИВИТЕ СТО ЛЕТ!!!
(Автор неизвестен).

Часто мы боимся того, что нас не простят близкие люди  за ту боль и страдание, которое мы им причинили. Но,  поверьте, если нас любили на коне, то будут любить и в рубище. А для родителей мы всегда останемся сыном и дочерью, даже оступившихся, они нас любят.  Однажды на страницах «Интернет»  я нашла замечательную притчу о силе родительской любви:
Один юноша покинул родительский дом, обидев отца и мать. Жизнь его стала беспутной, и вскоре он попал в тюрьму. Раскаявшись в своих поступках, он решил вернуться в отчий дом после того, как выйдет из заключения. Вскоре этот день настал. Но он не решался возвращаться к родным, потому что уж слишком много горя он им принес. Тогда этот человек написал им письмо, где просил простить его, и если они это сделают, то пусть повесят на окно его спальни белый носовой платок. Он пройдет мимо своего дома и сразу поймет, стоит ли заходить в него, или же его не ждут там. День был назначен. И вот ранним утром раскаявшийся сын идет по улице, на которой прошло его детство. Он приближается к своему дому. Сердце колотиться в груди. Он остановился перед тем, как завернуть за угол. Вот сейчас он сделает это и увидит красный кирпичный домик с выходящим на улицу окном его спальни. Он зажмурился, сделал последний шаг, и… что же открылось его глазам? Он не увидел красного кирпичного домика. Все было белым: платки, платочки, большие простыни — весь дом был увешан ими. Родители боялись, что он может не заметить маленького платочка и пройти мимо. Они боялись окончательно потерять сына и сделали всё возможное, чтобы он понял, что прощён.

Разумеется, мудрость приходит с годами. Но, с таким же успехом,  с годами может приходить  и «дурость». От нас зависит выбор «что впускать в своё сердце».

Глава 31  За всё «Слава Богу!»

И снова детство… Я сижу на берегу реки, свесив ноги, чуть-чуть касаясь поверхности воды. При этом вода покрывается  лёгкой искрящейся рябью, словно тысячи золотых песчинок падают на неё.
Вода в реке столь чиста и прозрачна, что каждый камушек на дне можно разглядеть без труда. По дну снуют маленькие быстрые рыбки, пугливые и красивые.
Лёгкий ветерок треплет мои  волосы, приветливо светит солнце. Я  вспоминаю, как сегодня  говорила папе,  что сначала, совсем уже давно, была бабочкой, а потом стала Золушкой, а сейчас я  -  обычная девочка. Сегодня мой день рожденья,  и папа принёс мне  первую садовую землянику.
Что-то необъяснимое, огромное, сладкое и пьянящее, входит в сердце, растворяется в нём, переполняя его удивительной тишиной и радостью. Так, что я уже не понимаю, где я, кто я. Из  памяти выплывают строки ещё не написанных мною  стихов:

Замри, прекрасное мгновенье.
Остановись, счастливый миг.
Любовь моя – моё спасенье,
К судьбе моей – желанный штрих.
Сдержи свои порывы, ветер.
Река,  волнами не беги.
Моё израненное сердце,
Ты эту нежность  сбереги.
Замедли, мир, своё движенье,
Застыньте,  стрелки на часах.
Мне сладко лёгкое круженье
И эти слёзы на глазах.
И мне понятно всё на свете.
И каждый маленький листок
  Лишь для меня зелён и светел.
Приветлив каждый уголок.
Пусть это всё – обман, виденье.
Но, наслаждаясь высотой,
Забуду все свои сомненья,
Наполню сердце простотой.
И, расправляя руки- крылья,
Я поднимаюсь над землёй.
И нет прекраснее мгновенья,
Чем быть в ладу с самим собой.

И тут я вижу папу на противоположном берегу реки. Папа  удивительно красивый и молодой, держит в руках блюдо земляники и улыбается. Он тоже видит меня, что-то мне кричит  и машет  руками, призывая меня  к себе, при этом показывая на землянику. Я  не слышу его голоса, но понимаю, что он зовёт меня к себе.
Но берег, на котором он стоит, вдруг начинает удаляться всё больше и больше. При этом,  я уже не сижу на берегу маленькой быстрой речки, а стою на краю высокого обрыва над рекой.
Но вот подул тёплый ласковый ветер. Я решительно взмахнула руками и поплыла над обрывом, над  рекой… 
И, наконец-то,  я снова  вижу папу, но он не один. Рядом с ним стоят: бабушка Фелицата, дед Михаил, бабкины сёстры - Анна, Надежна, мать, её молодые родители, незнакомые, но до боли близкие и родные мужчины и женщины… Их много, и все  они смотрят на меня, высоко подняв головы,  и улыбаются, и машут мне руками. А папа почему-то плачет, улыбается и плачет, и всё повторяет:
- Вы видите, нет, вы видите…!  Она полетела, она всё-таки полетела…

  Вновь и вновь оглядываю свой рабочий «сиреневый кабинет». Всё ладно, всё в тон. Новая мебель, сиреневый сейф, сиреневые цветочные горшки, новые пластиковые окна.
-  Кто придёт сюда после меня?
  Странные мысли. Я никуда не собираюсь уходить. У меня достойная зарплата, стабильная работа, стабильный коллектив. Оля поступила на «бюджет» в Шую на историко-филологический факультет университета. Всё слава Богу.
Но, не смотря на все логические доводы, разбираю бумаги, привожу в порядок документы…
Из очередной папки вылетает серый листок, узнаю свой подчерк:

Бедность – Мое благословение. Богатство – ловушка для дураков. Не обольщайтесь, богатый царства Божия не наследует. Только тот, кто владеет многим, но нищ духом – сын Мой. Только тот, кто отдаёт даром то, что даром получил – возлюбленный Мой.
Не прикипайте к вещам – всё суета, всё мираж. Главное – там, за дверью. И дверь эта – Я, Господь. Я есть Любовь. Приобретите Любовь и пройдите через Любовь в Любовь совершенную, Любовь безусловную. Идите по камешкам Любви через мутный поток лжи и недоверия,  и ворота Любви откроют вам безмерное озеро Любви.  
Смиряйтесь, дети Мои, предо Мной, людьми и ближними. Любите их и потерпите до времени. Но Бога хулить не позволяйте. На том и стойте. Да будет тишина в домах ваших. Слово Мое – закон и закон незыблемый.
Я не пишу указов. Я говорю Слово, Я есть Слово.

В свой  день рождения я подала заявление на увольнение. А 12 августа  уже работала в Кинешемской Епархии. Как это произошло? Я и сама не поняла. Господь взял меня, очень аккуратно (с земелькой) и пересадил в свой сад. Я была счастлива.  Господь дал мне то, что я просила.
   12.08.14г.

  Она полетела, она всё-таки
  полетела …
   Е.Потехина 
  Анонс: 
  Если у вас есть талант – несите его людям. Если вы любите танцевать – танцуйте, даже если вы толстый и некрасивый. И ещё – радуйтесь жизни, каждому дню, каждому часу её, каждому мгновению. Если у вас есть крылья – летайте, даже если этого не делают ваши друзья и знакомые.
  Я верю, что когда-нибудь я встану на высоком берегу реки, оттолкнусь от земли и полечу над водой высоко-высоко, как птица. И белые чайки полетят со мною рядом. И будут кричать, кричать... Только бы сердце не выскочило из груди от восторга.
  И папа, мой добрый папа, увидев меня, заплачет  и скажет:
- Вы видите, нет, вы видите…!  Она полетела, она всё-таки полетела…

Удивительная штука – жизнь. Мы торопим события, ждём чего-то “такого“... А потом оказывается, что пропустили самое главное, “профукали“.
Мы хотим быть на кого-то похожими, соответствовать неким стандартам,  и только вредим себе. А мы тем и ценны, что не похожи друг на друга. Господь создал нас такими разными, зачем же спорить с самим Творцом?
Много разных книг мы прочли за свою жизнь.  Но есть самая замечательная, самая главная книга -  книга жизни,  написанная  про нас с вами. И мы должны дорожить ею и прочитать её своим детям. А наши дети прочтут её своим детям и внукам. И пусть каждый из нас напишет свою книгу жизни так, чтобы было ощущение радости и завершенности, чтобы не было стыдно за чёрные страницы жизни вне Бога, вне Света, вне Любви (хотя это и одно и то же). И тогда не будет причин бояться за судьбу наших детей, и нам не придется жаловаться на них чужим людям.
А если мы захотим  что-то изменить в нашей жизни, то,  начнём мыслить, мыслить правильно, мыслить по-новому. Наша жизнь в наших руках. И только мы сможем сыграть в ней главную роль.  Мы - сценаристы, режиссеры-постановщики и главные герои в фильме про нашу жизнь. Что это будет? Боевик, комедия, фильм ужасов или рассказ о любви? Нам выбирать.  И в нашей власти  создать настоящий шедевр.
  Главное не стоять на месте, а идти и идти вперёд. Останавливаться нельзя, иначе скатишься вниз, назад и придётся всё начинать сначала.

  Часть 1  Мы родом из детства…

С годами открываются для меня всё новые и новые страницы прошлого. Словно не было лет зрелости, юности. Детство, одно детство. Новое осмысление принимают для меня слова:
- Мы родом из детства.
Я - маленькая девочка. Я возвращаюсь в то состояние спокойствия внутреннего и уверенности в глубинном смысле происходящего. Разматываю и разматываю клубочки моей детской памяти, распутываю узелочки. Вспоминаю отдельные фразы. Как непогрешимы были для нас родители. Обстоятельства не зависели от нашей воли.
Голоса, запахи, образы, память сердца, сны... Так вот почему старики впадают в детство!
Поиск чистоты. Поиск себя в себе. Покаяние, очищение, осмысление себя до погружений в глубокое детство. Как это заманчиво!

Возвращаюсь назад и снова
Провожу своей жизни нить.
Обличаю места изломов
И пытаюсь сейчас спрямить.
Разбираю тугие петли
И распутываю узлы.
То ли было мне мало света?
То ль помощники были злы?
Перематываю в клубочки
И хочу поскорей убрать.
Но настойчивый голос дочки:
— Мама, мама, хочу вязать!

Детство - детство... Как я благодарна Тебе, Господь, за мое замечательное детство. Ведь у меня было всё. Сёстры и братья, река, лес, дедушка и бабушки, был свой велосипед, магнитофон, туфли на платформе. У меня было прошлое моих предков,  и был колоссальный запас энергии для будущей взрослой жизни. Я дружила с мальчишками, легко вливалась в любой коллектив, играючи училась в школе, потом так же играючи поступила в институт и закончила его. Во мне с детства сидела вера в свои силы, в то, что у меня всё получится, что всё будет хорошо.

  Глава 1  Для тех, кто учится летать
 
  Всякий раз, как только я расправляла крылья и взмывала под облака, согретая ласковыми лучами солнца, появлялся "кто-то в чёрном", натягивал свою тетиву и …, я падала на землю. Каждый раз я больно ударялась, иногда расшибалась здорово, иногда отделывалась царапинами, но всегда думала о том, что нужно вставать и учиться "ходить по грешной земле". Иногда я подолгу лежала, не в силах подняться, с надеждой глядя на облака, скрывшие солнце, и, ожидая, не выглянет ли оно снова, чтобы согреть и утешить меня. Но,  надо  мной сгущались  тучи,  и у меня уже не было  ни сил, ни желания "чистить перышки, гулить и ворковать". И тогда я закрывалась в своей скорлупке, а снаружи вывешивала табличку "Я  больна".
Болезнь приходила ко мне по первому же зову, как старая подружка. Теперь я могла, не торопясь, осмыслить всё происходящее со  мной.  Я  анализировала своё поведение, поведение окружающих и убеждалась  в том, что люди ко мне  жестоки. Потом я смотрим на себя со стороны обличительным взглядом,  и находила, что во всём произошедшем есть большая доля моей вины. Посидев на чувстве вины, я переходила к жалости. Я жалела свою неудавшуюся жизнь, я плакала  от обиды и одиночества. К тоске и одиночеству присоединялись  уныние и апатия.  Я ничего не хотела  и не могла  делать.  Я прятала в чулан свои крылья и говорила себе так:
- Нет, я больше никогда не буду летать. Если за несколько минут полета мне следует расплачиваться такой дорогой ценой.

  Я запру своё сердце и ключ потеряю.
  И тогда заживу, над другими смеясь.
  Только стоит ли жить на замке, я не знаю,
  Не пара в облаках и,  не падая в грязь...
  (далее по тексту курсивом  – стихи и дневниковые записи автора)

  И так,  летать или не летать? Вот в чём вопрос. И почему мир так не любит «летателей»? Потому, что они не от мира сего? А что есть мир? Кучка серых и злых самовлюблённых людей? Или большая толпа с её жаждой хлеба и зрелищ? Или просто люди, населяющие эту планету, слабые и легко внушаемые, подверженные любым воздействиям извне?
Однажды я написала одну сказку. Именно она – эта сказка и помогла мне впоследствии выстоять, сохранить свою цельность и не «прогнуться». Эта история очень легко объясняет нетерпимость людей к тем, "кто летает".

  Сказка о прекрасной девушке из долины Грёз

  В долине грёз  было всё прекрасно: удивительные радужные водопады и стремительные чистые реки, дубовые рощи и заливные луга, райские птицы и дикие звери, которые не боялись людей и не причиняли им вреда, сильные люди, которые умели красиво работать и отдыхать. Но прекрасней всех в долине  грёз была одна девушка. У неё были длинные русые волосы и чистый голос, исполненный неземной красоты. Когда она пела, то люди, заслушавшись её пением, оставляли работу. Когда она шла долиной, то звери выходили приветствовать её.
  И вот, однажды, над долиной грёз  разразилась страшная буря,  и ураганный ветер похитил  и перенёс её в долину уныния.
  Когда она очнулась, то увидела, что лежит на сером песке. Вокруг неё  собрались серые существа, лишь отдаленно напоминающие людей из долины грёз. У каждого из них за спиной был огромный горб, бесцветные глаза смотрели зло и пугливо, бесцветные волосы торчали клочками в разные стороны. Одежда была грязной. Было похоже на то , что эти люди давно не мылись.
  Несчастную девушку, как свалившуюся с неба и умеющую летать, отдали под суд. На суде старейшин было решено:
1.Считать женскую особь, свалившуюся с неба, безобразной, а посему, дабы не смущать молодёжь долины уныния:
а) остричь ей волосы;
б) из подручного материала устроить имитацию горба;
в) запретить «прилетянке» издавать гортанные звуки, вызывающие беспокойство (природа этих звуков неизвестна, а посему опасна);
г) запретить всякие разговоры и  общение с «прилетянкой»;
д) использовать труд «прилетянки» только на работах, где не требуется высоких умственных способностей.
  И вот девушка стала жить в долине уныния. Ей остригли волосы, порвали платье, приделали горб. Ей запретили смеяться, мыться и петь. Её заставляли выполнять самую грязную и тяжёлую работу. Десять долгих лет она провела с серыми  унылыми людьми. Она несколько раз пыталась бежать. Но всякий раз её настигали и жестоко избивали. От грязи и безысходности она тяжело заболела. И тогда она собрала последние силы  и обратилась к Богу с мольбой о помощи:
— Я обращаюсь к Тебе, Творец неба и  земли! Ты учил меня петь и смеяться, различать голоса птиц и понимать язык животных. Спаси меня! Я погибаю. Мне некому дарить любовь. Моё сердце высохло, оно покрыто рубцами от злых слов, серых мыслей и ударов плетьми. У меня больше нет  сил  жить с этими людьми. Я не понимаю их ценностей. Они убивают детей, которые родились без горба. Они злы и завистливы, они боятся и ненавидят друг друга. Их отношения построены на системе доносов. Мне жаль этих людей, но они не хотят ничего менять. А я, я не в силах им помочь. Помоги мне, Господи! Дай мне перед смертью хоть одним глазком  увидеть мою долину, хотя бы во сне.
  И вот  обессиленная, омытая слезами, она засыпает.  И снится ей, что кто-то большой и сильный поднимает её с земли и ведёт к водопаду. И вот она  стоит под струями чистой ледяной воды, но ей не холодно. Она чувствует, как с неё спадает грязная одежда, горб, старая кожа. Тело горит и наполняется силой. Она выходит из воды, на ней вновь её прекрасное белое платье. Её волосы удивительным образом отрасли и мягкой волной вьются за спиной. Она оглядывается назад и видит у себя за спиной прекрасные белоснежные крылья. Незнакомец улыбается ей. У него тоже за спиной крылья. Он берет её за руку и они, оттолкнувшись от земли, летят к облакам. Тёплый легкий ветер ласкает лицо. Что-то щекочет в носу...
  Девушка открывает глаза. Она лежит на траве. Травинка попала ей в нос. Девушка приподнимается,  смотрит вокруг. Она на цветочной поляне долины грёз. На ней её прекрасное белое платье с розовыми кружевами. По плечам струятся волосы. Она осторожно трогает своё лицо, одежду, волосы. Не сон ли это? Нет - не сон. Рядом, в тени дуба,  лежит её верный друг и защитник  -  лев Синга. Синга встаёт, потягивается, позевает. Неужели это был сон? Всего лишь сон!? И она  десять лет спала?
  Девушка  треплет Сингу за гриву. И они бегут к озеру. На песчаной отмели резвятся рыбки. Две лани пришли на водопой.  Девушка  поднимает лицо к небу, покрытому редкими перистыми облаками,  и поёт чистым звонким голосом:
  — Господь творяй, творяй чудеса!
  Творяй чудеса! Творяй чудеса!

  Глава 2  Злое мороженое
   
С моей детской кроватки можно было смотреть телевизор. Вот мы и затеяли с сестрой возню на кровати за место в зрительном зале. Она старше меня на целых пять лет и вдвое сильнее. Конечно же, она победила и сбросила меня на пол. Я упала на правый бок и очень неудачно. Нестерпимая боль ожгла руку.
Первым на мой плач прибежал отец. Он поднял меня с пола, усадил на колени и, гладя по голове, прошептал:
— Тише, тише, успокойся, до свадьбы заживет.
Мать с кухни кричала:
— Вечно вас лад не берёт! Разбирайтесь сами. Надоели мне ваши драки. Вот сейчас возьму и налуплю обоим.
Рука моя начала опухать. Отец завязал ее шарфом. Боль была сильной. Я очень плакала. Отец качал меня на руках, гладил по голове. И я постепенно успокаивалась, иногда всхлипывала и вздрагивала. Так и уснула у отца на руках. Утром меня отвезли в больницу, там наложили гипс. А перед моим днем рождения гипс сняли. Мне исполнилось в тот год пять лет.
Отец делал мне тёплые ванночки в большом эмалированном тазу. Он говорил, что это нужно для того, чтобы косточка быстрее срослась. А мать купила мне белое платье в красный горошек. Когда со мной что-нибудь случалось, она всегда мне что-нибудь покупала. Однажды она купила мне мороженое. Но это было злое мороженое.
В тот день мы ехали с отцом в автобусе. Он взял меня из садика раньше обычного и сказал, что мы встретим в городе маму. Автобус ехал очень быстро. Я сидела у отца на руках и всё спрашивала:
— А почему автобус так быстро едет? Это что бы нам поскорее маму встретить?
— Да, да поэтому.
Отец был не очень разговорчив. Он больше делал. Я привыкла со всеми проблемами бежать к нему.
Потом мы пришли в какую-то больницу. Я поняла это потому, что там очень пахло лекарствами. Отец остался в коридоре. А меня провели  в просторную белую  комнату. Женщина в белом халате  усадила меня на стул перед большой лампой. Мне надели какой-то фартук из клеёнки  и стали привязывать меня к спинке стула. Я хотела заплакать. Но тут в комнату вошел врач. Он мне почему-то понравился, и я успокоилась. Я привыкла больше доверять мужчинам. Он  сказал мне, что посмотрит моё горлышко, помажет его. А дальше была боль и кровь, и что-то красное упало в таз к моим ногам. Кричала я очень громко.
Когда меня вывели в коридор, там вместе с отцом стояла мать. Она держала в руках мороженое. Я тогда почему-то с обидой подумала: "Какое мороженое, если у меня из горла кровь течёт".
Но врач сказал:
— Да, да, нужно скушать мороженое.
И я съела это мороженое. Хотя мне тогда казалось, что я ела ежа. Это мороженое осталось в моей памяти, как злое мороженое. Это было второе памятное мороженое в моей жизни. Первое я съела на похоронах своего дяди  Сергея.

  Глава 3  Похороны

Почему-то я вспоминаю этот день, как один из насыщенных событиями и поэтому радостных дней.
Я помню своего дядю по фотографиям молодым, улыбающимся, с пышной шевелюрой светлых волос. Он умер в тридцать три года от рака желудка.
И всё-таки на его похоронах мне было почему-то радостно. Может быть, своим детским сердечком я почувствовала, что смерть его - это избавление от страданий, это тихая радость. Но тогда я, право же, об этом не думала.
Я пробежалась через двор, выложенный ельником, потому, что увидела в конце двора отца. На мне был трикотажный костюмчик темно- оранжевого цвета и берет, из-под которого торчали озорные косички.
- Мальчик, не бегай по веточкам! Нельзя!
- Это я-то мальчик?! Какая глупая бабушка.
Ко мне подошла сестра и взяла меня за руку. У неё был озабоченный вид. Она тоже сердилась на меня. Непонятно почему. Ведь так светит солнце и так весело, и вокруг столько людей. Они все обнимаются, как старые знакомые.
Потом все зашумели. Стало еще больше народа. И вот уже целая толпа вышла на улицу. Здесь же были все мои двоюродные сестры и братья. Их у меня целое море. Нам дали денег на мороженое, чтобы мы не мешались под ногами. И мы побежали к киоску мороженого.
В киоске работала весёлая продавщица. Как я ей тогда позавидовала. Вот бы мне работать продавцом мороженого. Продавщица брала вафельный конусообразный стаканчик и заполняла его белой массой из какой-то трубочки. Это было моё первое мороженое. Самое замечательное мороженое в моей жизни.
У завода мы все сели в автобус и поехали на кладбище. Мою двоюродную сестру Нину посадили к водителю, потому что её всегда тошнит в автобусе,  и она всю дорогу кричала:
- Дядька, останови! Выпусти меня! Дядька противный!
Потом её забрали в грузовик. И она там успокоилась. А я смотрела в окно. Я очень люблю ездить куда угодно, на чём угодно. Меня никогда не тошнит. Могу ехать вперед лицом, назад лицом, даже вниз головой, мне всё равно. Лишь бы ехать. Наверное - это страсть к путешествиям. Однажды...

 
  Глава 4  Тот, кто сидит наверху

Однажды, летом мы связали две камеры от грузовой машины. Получился настоящий плот, замечательный плот. И мы решили плыть на нём по нашей речке - Казохе. Но мы представляли, что это вовсе не Казоха, а Амазонка. И что сейчас из-за поворота покажутся индейские пироги. Мы – это вся наша команда. И все мы – двоюродные братья и сестры. Я с Наташей, Олька с Толиком, Нина с Санькой. Было здорово интересно и немного страшно. Мы плыли по реке, заросшей кустарником. Но когда Толик сказал, что Амазонка кишит аллигаторами, то я невольно поджала ноги под себя и чуть не плюхнулась в воду.
С рекой связаны мои самые светлые воспоминания. Я могла часами смотреть на воду и не замечала времени. И сколько там было в ней забавного  и интересного. Жуки - плавунцы, усатые гальяны, существа, похожие на скорпионов, только очень маленькие. Игра воды и света, тишина и звук бегущей воды, её удивительная песня.
В тот день Толик (он был старше всех) поспорил с Санькой, кто из них самый смелый. Мы были “прекрасными дамами“ и они нас должны были защищать от врагов. Толик всегда в душе был рыцарем. Я думаю и остался таким до сих пор. Он здорово изображал д*Артаньяна. Очень много читал. Но самым замечательным был в его исполнении Лимонадный Джо.
Так вот всю дорогу с реки Толик с Санькой спорили, размахивали руками, призывали в свидетели Нину с Наташей. Нас с Олькой в свидетели не брали. Мы были самые младшие,  и нас можно было “подкупить конфетами“.
В самый разгар спора поднялся сильный ветер. И тогда мы увидели, что начинается гроза.
Толик закричал:
— Торнадо, приближается торнадо! Всем в укрытие!
Мы побежали к нам домой. И только мы запрыгнули на крыльцо, как грянул гром и пошёл такой ливень, что земли было не видно.
Толик с умным видом провозгласил:
— Начался сезон дождей. Теперь охоту на аллигаторов придётся отложить. Амазонка выйдет из берегов и зальёт всё устье. Но хуже всего то, что гигантские анаконды будут подплывать к самым хижинам индейцев.
Толик был очень начитанным мальчиком. Мы слушали его, затаив дыхание. А при упоминании о гигантских анакондах мы все бросились в дом и там закрылись на все запоры.
Снаружи бушевал ветер, гремел гром, было почти темно. А мы сидели на кухне, закрыв двери на все крючки. Было здорово страшно и интересно.
Тут с чердака послышались странные звуки, какая-то возня и писк. Кто-то вспомнил детектив о трёх поросятах. И все почему-то посмотрели на нас с Олей. Наверное,  мы были самые маленькие и “молочные“.
Толик с Санькой взяли в руки все ножи и вилки, какие нашлись у нас в доме, и решили идти на чердак, чтобы сразиться с “тем,  кто сидит наверху“. Я представляла “того, кто сидит наверху“ очень страшным, черным и лохматым. У него были огромные горящие глаза. Я знала, что его очень трудно поймать, потому что он может становиться невидимым. И еще “тот, кто сидит наверху“ не боится ни вилок, ни ножей. Он боится чего-то другого. А чего, я тогда не знала.

  Глава 5  Эта непредсказуемая Нина

Позднее Санька с Толиком увлеклись игрой в мушкетеров. Они целыми днями фехтовали на шпагах. Шпаги они сделали из толстой проволоки и консервных крышек.
Нина была принцессой, заточенной в замок злого короля. Мы ей надели на голову большую тюлевую занавеску, в которой она постоянно запутывалась. По сценарию в то время, как мушкетеры пробирались в башню, Нина падала в обморок. И один из мушкетеров выносил её на руках. Но Нина была очень упитанной девочкой, и Толик не мог поднять её один. Они с Санькой брали Нину за ноги, за руки и тащили через палисадник. Тюлевая занавеска путалась у них под ногами, цепляясь за кусты барбариса.
Конечно, нам с Олькой тоже хотелось побыть принцессами, ну,  хоть самую малость. Но никто из нас не был такой красивой  и капризной, как Нина. Да и взбалмошной тоже. И хотя мы все её очень любили, но она могла выкинуть такое...
Я помню, что про неё рассказывала ее мама. Когда Нина была ещё совсем - совсем маленькой, то очень конфликтовала со своим дедом. Мы все с ним конфликтовали, потому, что он был очень вредный. Даже мой отец с ним однажды поконфликтовал маленько,  и получил от него доской по спине, и долго-долго на него сердился. Так вот, когда Нина была совсем - совсем  маленькой, то забралась вместе с детским горшком на шифоньер  и там сделала свои дела. А её вредный дед ходил по дому и искал её: “Где Нина, где Нина?“
А однажды она взяла мою куклу и сказала, что хочет с нею немного прогуляться. Это была моя первая настоящая большая кукла. И я так берегла её. Я знала, что эта кукла из папье-маше. И предупредила, чтобы Нина ни в коем случае не мочила её. Но лучше мне было этого не делать. Нина дала мне честное слово, что не причинит моей кукле вреда, только погуляет с нею. Минут через 10-15 она действительно вернулась. В руках она несла нечто странное. Я присмотрелась и поняла, что это - кукольные глаза на двух проволочках. Она протянула мне эти глаза и сказала, что только окунула куклу один разок в бочку с водой, так как было очень жарко. А я тогда подумала:
- Наверное,  она сразу от меня бегом побежала к бочке с дождевой водой. Нет, нельзя верить принцессам, ну вот ни сколечко, особенно капризным и избалованным.
Но я на неё не могла долго сердиться. Так, немножко посердилась, а потом простила. Ведь она была неподражаема. И с нею было так интересно. Ведь никогда не знаешь, что она ещё может выкинуть.
На моей губе слева внизу хороший шрам. Я плохо помню, но,  по-моему,  это тоже её рук дело.
Мы тогда играли в лапту, а я стояла сзади. Подающий сделал несколько примерочных постукиваний по чижику, а потом как... размахнется. И я получила такой удар, что в глазах потемнело и в зубах тоже. Из губы хлынула кровь. Я подставила ладони,  и они в один миг наполнились алой жидкостью.  Я не уверена, что этот удар нанесла Нина, но по всем приметам это должна была быть она. Швы тогда не принято было накладывать. И у меня остался большой шрам на губе. Память о моём буйном детстве.
Говорят, что шрамы украшают мужчин. А я всегда дружила с мальчишками. Так что любила похвастаться своими шрамами на теле. А вот запах марганцовки я не переношу до сих пор. Именно потому, что в детстве мои раны промывали марганцовкой. С детства запах марганцовки ассоциирует у меня с видом крови. Если бы я не была такая “тихая и послушная“ девочка, то у меня было бы вдвое больше шрамов. А может быть,  и нет. Моя сестра не была такой осторожной, как я, а шрамов у неё нет.

  Глава 6  Волшебное зеркало

Сестра моя в детстве была очень стремительной. Уборку по дому мы делали пополам. Сегодня она убирает комнаты, а я кухню, завтра наоборот. Но, учитывая разницу в возрасте и то, что я не умела всё так быстро раскидывать по своим местам, можно понять, что я всегда оставалась в прогаре. Мне тогда казалось, что она хитрит. И я всегда вспоминала сказку про мужика и медведя (ту, где вершки и корешки). В отличие от своей сестры я была медлительной, делала всё тщательнее и увязала в мелочах.
Мы жили в деревянном доме - пятистенке. В другой половине дома  жили наши дед с бабкой - Михаил Антонович и Фелицата Афанасьевна. К ним можно было пройти через чердак или подвал.
Вообще-то мне наш дом казался тогда огромным,  полным неисследованных  уголков и населенным разными духами. Я часто брала большое старое зеркало и ходила с ним по дому. Это было настолько увлекательно, что  я иногда даже опаздывала в школу. Я видела в зеркале люстру у себя под ногами и осторожно обходила её, потом, подходя к двери, высоко задирала ногу, чтобы перелезть через дверной косяк. Я попадала в другой мир зазеркалья. И это было так необычно.
Я была девочкой задумчивой и мечтательной. Очень любила рисовать. По всему дому были разбросаны мои рисунки. Мой письменный стол стоял возле окна. Слева — лампа дневного света. У стола была откидная крышка. Так что можно было её закрывать, и никакого беспорядка в столе не было видно. Мне это очень нравилось. На верхней перекладине стола  стоял радиоприемник с проигрывателем. Я умудрялась слушать радио и делать уроки одновременно. Особенно мне нравились инсценировки сказок и радиопостановки.
Мать привила нам с сестрой любовь к музыке и балету. У нас было море пластинок. Вальсы, полонезы, музыка к “Лебединому озеру“, “Щелкунчику“, “Золушке“. Всё это осталось на чистом листе моей детской памяти прекрасным и удивительным. Я даже помню голоса, которыми говорили герои, их интонации; моменты, когда вступала флейта, как били часы на королевской башне.
Сейчас, записывая на диски свои детские рассказы и сказки, я пользуюсь тем детским арсеналом. И поэтому,  зачастую, непроизвольно, начинаю говорить голосами забытых сказочных героев из моего детства. Я и сейчас слышу голос моей любимой актрисы:
- Я - мальчик-колокольчик из города  Динь - Динь...
Я была совсем не похожа на свою сестру. У сестры была тонкая кость, она была выше меня. Она занималась балетом в студии при доме пионеров. У нее была настоящая белая пачка и пуанты с атласными лентами. У сестры были русые волосы и большая красивая коса. А мои волосы были темными, косички – тонкими. Мать мечтала, что моя сестра станет балериной. Она часто говорила своим подругам, которых приглашала к нам в дом:
- Нет, вы только посмотрите на её кость! Как она сидит, как изящно выгнута её нога.
Сестра окончила студию при доме пионеров. Нужно было ехать в Москву, чтобы учиться танцам дальше. Но я не помню, чтобы при мне это обсуждали. В общем, пуанты исчезли из нашего дома. А вот любовь к танцам осталась навсегда.  Параллельно с танцами у сестры открылся режиссёрский талант. И мы поставили на домашней сцене “Спящую красавицу“ с элементами танца. Это было здорово! Для декораций мы красили марлю и слюду в голубой цвет. В перерывах между действиями, когда меняли декорации, я выходила из-за занавеса и читала стихи:

Котик-мотик-обормотик,
Ты зачем написал в ботик?
Мама ботик одевала,
Шибко котика ругала.

Возможно, с тех пор мне кружат голову аплодисменты.
 
  Я была совсем маленькой, когда увидела этот страшный сон. Сон потом в точности исполнился. Правильнее было бы сказать, мне был показан этот кошмарный сон. Я видела свою мать совершенно нагую. Она стояла в какой-то грязной луже. И вдруг она начала оседать (опускаться) в эту грязную лужу, словно таять. Это происходило на моих глазах. И я ничего не могла поделать. Я кричала и не слышала своего голоса. И вот передо мною одна только грязная лужа, мерзкая грязь. Парализующий страх охватил меня. Я снова закричала и проснулась. До самой смерти матери я никому не рассказывала этот свой сон. Никому,  никогда.  Я ждала, что “это“ случится. Я предупреждала об “этом“ отца, но он не хотел меня слушать и “это“ случилось. Очень трудно спасать человека, если он сам не хочет спасения. Да,  пожалуй,  это просто невозможно. И хотя я со временем простила свою мать, но где-то там, в глубине души сидит моя детская обида на неё за то, что она выбрала “это“;  за то,  что она не целовала меня перед сном и не рассказывала мне сказок. Её светлый образ из раннего детства исчез, в памяти осталось лицо раздраженной, уставшей от жизни женщины, её окрики. Мне кажется, она никогда не разговаривала со мною спокойно.
Однажды мать с отцом ходили в гости и пришли очень поздно. Я не помню, где была в это время моя сестра. Я только помню, что мать уснула тогда на моей детской кроватке. Я сидела на полу возле неё и плакала:
- Мама, пусти меня! Я спать хочу! Мамочка, проснись, иди на свою кровать! Я хочу спать!
Когда у меня что-нибудь болело, или я всё плакала и никак не могла успокоиться, отец иногда давал мне потрогать осколок снаряда у себя в ноге. Этот осколок остался у него с войны. Вообще-то отец не любил рассказывать про войну. И то, что я помню  - обрывочно, смутно…

  Глава 7  Заповеди моего отца

Предки отца были староверами.  Переехали в Кинешму после войны. Это была большая семья. У отца два брата и три сестры. О детстве отца я знаю очень-очень мало из его личных воспоминаний. А я уже говорила, что он был не многословен. Помню, что отец рассказывал о каком-то старом доме, где был земляной пол. Спали прямо на полу на тюфяках, набитых соломой. Эти тюфяки вносили в дом на ночь. Отец никогда не искал комфорта, вставал очень рано – “кто рано встаёт, тому Бог подаёт“. Он приносил воду с колодца, разгребал снег во дворе, топил угольный котёл. Отец окончил судоремонтное училище в Сокольском, был не плохим плотником – “работа топорная, но сделана на совесть“ или – “делай хорошо, плохо всегда будет“. Это все афоризмы моего отца.
Как жаль, что моя мать не брала меня на руки, не целовала меня и никогда не шептала мне таких глупых, нежных и таких нужных мне слов: "Котеночек мой, зайчик, белочка моя..."
Моей матерью больше был отец. И хотя он делал это грубо, по-мужски. Но я ему очень благодарна за это. Он мне додавал то, что я не получала от своей матери.
Он был очень добрый и весёлый, мой отец. Он никогда не унывал.
Упала у нас, однажды, поленница дров, а отец весёлый такой бежит:
-  Услышал Господь мои молитвы! Я всё думал, как бы мне столбы бетонные для забора из-за поленницы достать?
Помню летний день. Мы лежим с отцом на траве возле речки. Рядом стоит корзина с грибами. По небу плывут облака. В траве щебечут кузнечики. Гудят шмели. Я сажусь, вытягиваю босые ноги, растираю намятые пальцы. Блаженство.
Отец тоже поднимается:
- Ну, что пойдем к дому? Отдохнула? Смотри, смотри! Только тише.
Отец указывает мне в сторону омута в зарослях ольхи.
- Видишь?! Вот это бревнище!
Но я ничего не вижу.
- Да не туда глядишь. Смотри ближе у осоки. Вот это щука! Эх, сейчас бы стругу. Ну вот, ушла. Ну и здорова! Не иначе,  в половодье на икромёт зашла.
Мы немного постояли у воды, любуясь жёлтыми кувшинками, и повернули к дому.
- Однажды, мы с моим отцом шли заливным лугом. И я там щуку поймал, прямо руками. Не меньше этой. Ну, у меня тогда и радости было. И бабка с тех пор на меня меньше сердиться стала.
- А за что она на тебя сердилась?
- А я горку у неё уронил с посудой. Она на меня за это крепко сердилась. Я в детстве здорово озорничал. И злой был. Помню, Нюра с Дуняшкой меня раздразнили. Так я схватил топор и - за ними. Хорошо ещё, что они в подворотню сунулись.
- А то?
- А кто его знает. Глупый был. Тятька мне тогда крапивой настегал. Я тот урок надолго запомнил.
- А тятька – это дедушка?
- Да.
- А почему он ослеп?
- Лес мы тогда рубили. Ну, ему щепа и попала в глаз. Да тогда мы по врачам не ходили. Глаз промыли. Поболел глаз, да вроде и зажил. А какое-то время спустя бельмо вышло на глазу-то. А потом и второй глаз ослеп. А дед у нас - что надо был. Ему в первую мировую пятку снарядом срезало. В госпитале он лежал, Ленина там видел.
- Здорово. А почему ты его тятя зовёшь?
- Да так. Уж так у нас заведено было. А бабку все мамка звали. И слушались все. Отец только бровью поведёт - все за дела. Родители - это святое. Я отца только один раз обидел и то себя простить не могу.
После войны я в Германии  служил, генерала возил. Вроде деньщика у него был. И обед ему варил. Собака там у меня была – умница. А домой вернулся – герой  героем. Кто я! Ну, дома стол собрали. Отец и выпил лишнего. Ночью мы – спать, а он – баламутиться. И ворожит, и ворожит. Уж мы его и так, и эдак. Не спит, да и только. И тогда я его пьяного в подвал и посадил. Крепко он на меня тогда обиделся. Молодой я тогда был, глупый. А родители – это святое.

Именно отец преподал мне мои первые уроки мудрости,  которые я помню до сих пор:
- Не бери чужого, отдай своё.
- Дают – бери, а бьют – беги.
- Каждый гадкий найдёт себе противную.
- Береги платье с нови.
- Помолчи, за умного сойдёшь.
- Бей своих, чужие бояться будут.
- Сын - в отца, отец – во пса, весь род - собачий.
- Кому поп, кому попадья, а кому попова дочка.
- Не нам попов судить, на то черти есть.

Отец научил меня готовить, вышивать, молчать, пока не спросят, слушать, когда говорят другие. Я помню коврик с рыбаком и рыбкой в моей спальной. Его вышивал отец вместе с моей матерью. Лоскутное одеяло, которое сшил мне отец. Украинский костюм, который отец вышивал для меня крестом, когда я ходила в детский сад. Костюм лисички на Новогодний утренник в школе. Его тоже сшил мне отец.

Я помню, в детстве каждый день
Был полон новизны.
Цветы, улыбки, игры, смех
И сказочные сны.
И страхи детские мои,
И детские мечты.
И был мне другом старый лес,
Мы были с ним на «ты».
Учил с консервами бульон
Отец меня варить.
Когда-то с ним мечтали клад
В овраге мы отрыть.
Учил меня он вышивать
И говорить не вдруг.
Он был мне добрый врач и мать,
И мудрый верный друг.
Учил меня искать грибы,
Открыл секрет ухи.
И думал прежде, чем сказать,
Учил со мной стихи.
И математику решал,
И на руках носил,
И ноги салом растирал,
И мало говорил.
Как мало пожил ты, отец.
Хотел до ста дожить.
Ты много делал добрых дел.
И не любил учить.

Когда в доме ещё не было центрального отопления, дом обогревался от двух печей. Как я любила сидеть у подтопка на опрокинутом табурете и смотреть на огонь. Иногда отец садился возле меня,  и мы просто тихо сидели и молчали.
На 8 марта все женщины в нашей семье получали подарки. Мне отец обычно дарил куклу, пока я ещё лежала в постели. Я уверена, что подарки выбирала мать, но вручал их отец. Он делал это как-то неуклюже. Но сквозь напускную грубоватость проглядывала удивительная нежность.
До школы я  часто болела. Помню шершавые руки отца, когда он растирал мне салом грудь и ноги. Потом надевал шерстяные носки, завязывал меня пуховым платком. Отец поил меня горячим молоком с маслом и содой. Молоко было очень невкусным, но я его пила. Я помнила, что должна быть послушной девочкой.
Однажды мы ездили в деревню Прудово Сокольского района на родину отца. Мне было тогда лет пять. Я мало что запомнила из этой поездки. Автобус, в котором нас так трясло, что, приехав, мы тут же побежали с сестрой на двор. Удобств там не было. Я это точно запомнила.
Помню сладкие дыни, которыми угощала нас бабка Анна. Они росли у неё прямо на грядках. Помню баню, в которой мы мылись. Она топилась по-чёрному. Но больше всего меня поразил цветущий лён. Огромное,  голубое,  бескрайнее поле.  Больше я никогда нигде не видела такой красоты.
И ещё мы шли откуда-то ночью  лесом. Я ехала на шее у отца. Было очень темно и немного страшновато. Рядом с отцом – справа шёл мужчина. Он много курил. Мне это не нравилось. Я запомнила рассказ этого мужчины в тот вечер:
- Шёл я здесь как-то, припозднился. Этой дорогой в Прудово. Лето было, август. Но темнота... Глаз выколи. Ни одной звезды на небе не видать. Иду и дорогу ногами проверяю, чтобы не сбиться. Тут слышу, что-то мягко под ногой. Не иначе, в сторону ушёл. И решил я тут закурить, да посветить под ноги. Только спичку зажёг, а передо мною  – рога. Корова на дороге стоит. Кабы я не остановился закурить, то точно на её рога налетел бы. Вот бы страху натерпелся. В темноте, да на рога. Так мы вдвоем с коровой в деревню и пришли.
Наша память – удивительный дар. Но ещё удивительнее - способность забывать. Если бы мы помнили все наши обиды и невзгоды, все радости и мечты. Если бы мы чувствовали всё так же остро, как 10, 20, 30 лет назад... Наше сердце просто не выдержало бы такой нагрузки. Чувства притупляются. Обиды забываются. Эмоции сглаживаются. И только детская память сохраняет события давно минувших дней до мельчайших подробностей, до оттенков интонаций, до тончайших запахов:

Мы во времени живем, занимаем, тратим.
Мы по времени снуем, мы за время платим.
Уплывая и паря, обретая вечность,
Мы во времени растим нашу человечность.
Унесет за горизонт будничное время.
Это время – быстрый конь, суетное бремя.
Только есть другой воды время неземное.
Как вам это объяснить? Что это такое?
Это вечность, это мир в маленькой ладошке.
Это целый океан даже в чайной ложке.
В нем такая глубина, высота такая...
Это можно объяснить, только познавая.
Это время не зажать в формулы земные.
Вся вселенная внутри, если мы живые.
Перед нами в краткий миг жизнь предстанет наша.
И обиженный малыш, и на стуле каша.
Ложь, наветы, клевета, вся неправда ночи.
Что мы сделали во зло, вдруг увидят очи.
Но, когда пройдет беда, минует лихое,
Удивимся, в миг года убрались с лихвою.
У печи старушка - мать учит нас терпенью,
Дед кадушку мастерит доброму соленью.
Мы на горке черный хлеб с луком уплетаем,
Теплых крохотных щенков в конуре считаем.
Это время нам дано, как прикосновенье,
Как объемное кино или озаренье.
Только, если захотеть, очень постараться,
Можно время разглядеть, по нему подняться.

  Глава 8  Смерть бабушки

Вижу себя совсем ещё маленькой. Сижу на кухне. Мать приносит мне целое блюдечко земляники. Она его собрала для меня! Нет, подумать только! Это она, моя мать, лазала по горам, чтобы набрать мне земляники.
Старшей сестры нет дома. Она в пионерском лагере  “Лапшиха“. Я  правлю балом. В доме тишина. Я могу делать, что угодно. Но мне это быстро надоедает. Приходит Олька. Мы играем со щенками. Потом бабушка Фелицата приносит мне новое ситцевое платье. Платье такое же, какое купила мне накануне мать. Мать топит печь, ставит напротив печи оцинкованную ванну и моет нас с Олькой обоих в этой ванне. Мы сидим в ванне и смотрим на огонь. Потом нам надевают одинаковые синие платья. Ольке  платье чуть-чуть велико.
Приходит с работы отец. Мне нравится, что от него пахнет машинным маслом, бензином и ещё чем-то. Отец садится за стол и достает газету. Мать отбирает газету. Отец вытаскивает из-под стола новую и подмигивает мне. Меня учат жевать мясо. Нужно “провернуть“ мясо во рту 40 раз, чтобы было правильное пищеварение. Я старательно жую, согласно инструкции.
По воскресеньям мы обычно собирались у бабушки. Мы знали, что у неё для нас всегда что-нибудь найдётся. А приходило нас к ней обычно 6-7 внуков. У бабушки был специальный мешочек в шкафу, где для нас лежали конфеты и печенье. У бабушки нам разрешалось делать всё, что мы захотим. Мы переворачивали дом вверх ногами. Стаскивали на пол подушки, одеяла, строили дома. Заканчивалось тем, что являлась наша мать и выгоняла нас всех на улицу. Бабушка нас очень любила. Я никогда не слышала, чтобы она закричала или просто повысила голос. Она всегда что-то делала. Даже будучи смертельно больной,  она копала грядки. Она перекопала большой луг перед домом, засеяла его травой. И на следующий год на нем уж очень пышно цвели одуванчики. У нее тоже был рак желудка.
Однажды бабушки не оказалось дома. Но, поскольку мы всё-таки пришли, то дед вынес нам мешочек  с гостинцами. И сказал, чтобы мы сами взяли по конфетке, ведь он не видит, сколько нас пришло. Мы запустили  руки в мешочек. Кто-то подходил несколько раз, а кому-то не досталось вовсе. Дошло до слёз. Хорошо ещё, что пришла тётя Руфа (мать Ольки и Толика) и быстро с нами разобралась. Я помню ещё одну историю, которая произошла с нашим дедом.
Его оставили водиться с Толиком, которому было тогда года два. Толик нашёл чернила и разлил их по столу. Он шлепал ладошкой по чернильной луже и хохотал. Дед подошел поближе, чтобы понять, над чем так веселится ребенок. Толик намочил руку в чернилах и похлопал ею деда по щеке, ещё намочил и ещё похлопал. Дед решил, что эта лужа самого естественного происхождения и тоже посмеялся:
— Ай, яй, Толик! Написал и хулиганишь над дедом! Ай – хулиган!
Я не знаю, что им тогда сказала бабушка, когда их такими увидела. Но то, что их долго отмывали – это факт.
В бабушкином доме было много икон. Но о Боге со мной тогда никто не разговаривал. А жаль. Бабка с дедом делали свечи (катали). Потом они передали это дело моим родителям. Иногда и я помогала им. После этого в дом стали приходить незнакомые женщины – покупательницы. Позднее я уже всех их знала по именам – Нюрка, Васиха ...  Я понимала, что это незаконное производство и старалась держать язык за зубами. С тех пор в доме появился достаток. Родители сменили мебель, купили ковры, пылесос, холодильник и даже “Жигули“. Но мать стала попивать. И всё потом стало плохо, очень плохо.
Плохо стало  после смерти бабушки. Она умерла зимой. Мы в тот день ездили в цирк в Иваново и уже не застали её в живых. Отец очень переживал из-за этого, обвинял себя. Теперь я понимаю, что бабушка тогда была для всех нас неким соединяющим стержнем. Именно она скрепляла и держала на себе всю большую семью. После её смерти что-то распалось. Мы уже не собирались так все вместе. Чувствовался какой-то разлад. Дед сразу сдал и пережил её не на много:

Я открою книжицу,  малую свою.
С нею, как с подругою, я заговорю.
И родятся добрые, светлые слова.
Это лик Спасителя смотрит на меня.
Взор незатуманенный в детство обращу.
О добре,  утраченном,  тихо загрущу.
Попрошу у прадеда вывести коня.
Знаю, лик Спасителя смотрит на меня.
Оживает в сердце сказка – старина.
С бабушкиной прялкой сяду у окна.
Вот у самовара вся моя родня
Тихо и спокойно смотрит на меня.
Темные иконы в уголке стоят,
Теплится лампада, две свечи горят.
И через столетья, как водой кропят,
Души наших предков с нами говорят.
Будто защищая, словно отводя,
Но не осуждая, разве что любя.
И сказала бабка: “Милое дитя,
Видишь, лик Спасителя посмотрел на тя.“

После смерти бабушка  явилась моей  матери ночью сидящей на кухне, катающей свечи. Она сердито посмотрела на мою мать, но ничего ей не сказала. Мать присмирела на какое-то время. Но потом снова начала приводить в дом подруг.
А по весне на мое окно прилетела белая голубка. Она постучала в окно клювом и долго-долго смотрела мне в глаза своими нежными маленькими глазками. Мне сказали, что она принесла весточку от моей бабушки.

  Глава 9  Не Ленка, а сто рублей убытку

Отец рассказывал мне, что когда я была маленькой, то по ошибке съела дождевого червя. Ну, может не полностью, а только кусочек. Но мне от этого не легче. Ничего себе родители! И так спокойно об этом говорить! А дело было так:
Отец копал грядку под лук, а я ходила рядом и собирала в консервную банку червяков. Потом я относила червей курицам и возвращалась к грядке. Мать вынесла мне бутерброд с маслом, чтобы “я не умерла с голода“. Так вот, представьте, что в одной руке я держу бутерброд, а другой рукой подбираю червей и кладу их в банку. Ну, в общем, в какой-то момент я перепутала бутерброд с червяком и ... Отец говорил, что услышал странный хруст. И... Вытащил изо рта у меня то, что успел. Еще он говорил, что после этого я стала очень хорошо кушать и сделалась этакой пышкой. Только мне все эти рассказы очень неприятно  вспоминать. Да и большое подозрение у меня  насчет правдивости всей этой истории. Но червей я все-таки воспела в своей ранней (детской) поэзии:

Червяки кривляются –
Спортом занимаются.

Я знаю, что многие в детстве грызут ногти, угольки, кирпичи, мел едят. У кого чего не хватает. Чего же у меня тогда не хватало?
По червям в школе у меня была  пятерка. Задали нам на дом как-то практическую работу – “Исследование поведения дождевых червей и их реакция на воздействие различных раздражителей“. Эту практическую работу мы выполняли с подружкой в нашем огороде. Я даже помню, как звали мою подружку. Имя учительницы долго не могла запомнить, а вот Сару Беккеровну Миттахуддинову запомнила сразу. Для опытов мы выбрали самого жирного и длинного дождевого червя. Мы изучали, как он реагирует на солнечный свет, на укол иголкой, прикосновение  кусочком лука, измеряли наименьшую длину сжатия. Но вот наибольшую длину растяжения измерить забыли. Когда мы вспомнили об этом, то оказалось, что червяк уже не “дееспособен“, иначе говоря,  не подает признаков жизни. Тогда мы решили растягивать червяка вручную и... немного не рассчитали усилия (разорвали). Теперь-то я понимаю, что мы использовали технологию, больше подходящую для изучения сопромата.
Отец подшучивал надо мною не только из-за дождевых червей. Он иногда называл меня “не Ленка, а сто рублей убытку“. Это, наверное,  потому что я очень часто била посуду. Водопровода у нас не было, поэтому посуду мы мыли в большом эмалированном тазу. Стаканы я переворачивала вверх дном и оставляла на столе стекать. Стаканы стекали и начинали “ползти“ по мокрой клеенке к краю стола. Но я была начеку. Некоторые стаканы не просто крались, но еще и шипели на меня и булькали. Я была очень бдительна, грозила стаканам и отодвигала их назад. Но они были упрямы, этакие –“суицидисты“. Иногда я успевала убрать стаканы в шкаф, но иногда меня отвлекала кошка или приходил кто-нибудь. И стаканы, уловив момент, прыгали со стола. Да еще, выливая из ведра воду на кучу с мусором, отец обнаруживал в нём периодически чайные ложки. Он приходил домой и говорил трагическим голосом:
- Нет, нет – это не Ленка, а сто рублей убытку.
И еще он  иногда добавлял:
- И вообще, ты у нас какая-то нечистокровная.
И почему он так говорил? Непонятно. Мой отец всегда был себе на уме.
Однажды мне приснился сон, что я ела конский щавель и у меня в животе после этого завелись черви, которые грызли меня изнутри. Сон был очень яркий и поселил во мне смутное чувство тревоги. Я вспомнила рассказ бабушки о том, какие она испытывала боли перед смертью. В особенности её слова “как черви изнутри гложут“. Я решила, что у меня тоже рак и стала к себе прислушиваться. Рак не заставил себя долго ждать и у меня начались сильные боли внизу живота. Я долго терпела боль, скрывала от родителей. Но дело дошло до рвоты и пришлось вызвать «скорую». В больницу со мной опять поехал отец. Диагноз был обычный – гнойный аппендицит. Меня оперировали под местным наркозом. До конца операции отец сидел в приёмной. Я думаю, что он за меня молился.
Операцию мне делал  молодой хирург. Он попросил меня что-нибудь рассказать о себе, о жизни. А поскольку я очень доверяла мужчинам, то начала с ним запросто болтать. Я рассказывала разные смешные истории, которые со мной происходили. В общем,  мы чудесно пообщались. Только в конце было немного больно,  и я покусала губы. Когда операция была закончена, я хотела встать и идти. Но мне сказали, что за мной приедет “Чайка“.
Операция закончилась ночью. Наверное, отец тогда шёл пешком через весь город ночью домой. Он всегда был со мной в трудные минуты. Как жаль, что  я не смогла сделать то же для него.
Но я уверена, он всегда рядом, мой отец. И я зачастую думаю примерно так:
- А чтобы сейчас по этому поводу сказал отец? Чему он меня учил?
А учил он меня больше делами. Нет, даже не делами, а поступками. Учил быть неприхотливой в еде, в одежде, быть терпеливой и сдержанной, обходиться без посторонней помощи. Даже в сказки он привносил своё:
- У одного отца было три сына. Два умных, а третий – футболист.
-  Жили-были старик со старухой. И никого-то у них не было кроме разбитого корыта.
Было в нём что-то спокойное и правильное. И я ему верила. Отец не гнушался никакой работой. Он никогда не делил дела на мужские и женские. Мыл полы, полоскал бельё, готовил обед, нянчил детей. Отец работал слесарем, плотничал, “шоферил“. Он  очень многое брал на себя, причём оставался при этом где-то в тени и никогда не требовал никакой благодарности.

  Глава 10  Эти странные взрослые.
 
В детстве мне  нравилось подражать голосам различных животных. Я кудахтала курицей, воспроизводила диалоги котов, могла изобразить козу, лошадь, щенка и лягушку.
О, лягушек я любила особенной, нежной любовью. Вместо грибов, я собирала в лесу лягушек в корзинку. Мне очень нравились эти удивительные создания. Их большие глаза, пальчики, как у людей. До сих пор не понимаю, почему у некоторых людей к ним негативное отношение?
Однажды мы устроили пикник в лесу. Жарили на костре хлеб, пекли картошку. Взрослые сидели вокруг импровизированного стола и пели “То не ветер ветку клонит...“
Мне наскучило слушать их заунывное пение,  и я решила всех немножко развеселить. Для этого я поймала большущую лягушку, подошла к своей самой любимой и весёлой тетке Тане, погладила её по спине. Тётка Таня приветливо улыбнулась мне и снова повернулась к поющим. В этот самый момент я и засунула ей за платье свою замечательную большую и холодненькую лягушку. Для усиления эффекта я придавила лягушку сверху рукой. Я думала, что вот сейчас-то будет веселье. Все будут хохотать и хвалить меня за находчивость. Но получилось всё наоборот. Тётка Таня почему-то закричала не своим голосом, потом начала прыгать, пока из-под платья не вывалилась лягушка. С ней даже было плохо,  и все искали какие-то капли. А меня отругали и отправили домой.
Странные люди эти взрослые. И веселиться-то по-настоящему они не умеют. Едят, пьют, поют свои дурацкие песни, устанавливают какие-то условности, правила поведения, нормы. А ведь иногда так здорово побыть самим собой, немножко раскрепоститься. Поваляться на траве, побегать босиком по лужам, искупаться в реке прямо в платье и босоножках, почесаться спиной об косяк, как это делал мой отец. О, он  здорово чесался спиной об косяк! И умел очень заразительно смеяться, когда глядел мультики. Он падал на пол и хохотал, высоко задирая при этом  ноги. Я больше смеялась, глядя на него, чем на экран телевизора. Особенно здорово отец хохотал, когда мы смотрели “Весёлые ребята“. Помните то место, где поросенок улегся спать в тарелку, а потом в него воткнули вилку и он завизжал. Так вот в этом самом  месте отец визжал громче поросёнка.
Как ни странно, я любила, когда отец приходил с работы “навеселе“, ну конечно слегка. Он обязательно устраивал с нами “ломку“ и катал нас с Наташкой на спине. Эта игра называлась “битый небитого везёт“. Мы хохотали до слёз, бегали, кричали и обязательно играли в прятки. Мне кажется, не было такого дела, за которое отец не взялся бы. Он помогал  мне решать самые трудные  задачи по математике. А телевизор он ремонтировал  с огромной отверткой в руках.  Он  разбирал телевизор полностью, потом собирал его заново. При этом,  у него оставалась куча запасных частей. Но самым удивительным было то, что телевизор после его ремонта начинал показывать.
Несмотря на 7 классов образования, отец был отличный “интуист“ (это слово я придумала только что). Даже его тёща – наша вторая бабка (бабка Марья) любила его больше своей собственной дочери. Откуда я это знаю? Да со слов самой матери.
Они с отцом тогда были ещё совсем молодыми,  и пошли на какую-то вечеринку в том же районе, где жила наша бабушка. Там они повздорили,  и моя мать убежала с вечеринки “к маме“. А мама (наша бабушка) сразу ей дверь не открыла, а спросила:
- Это ты, Лиза? А почему ты одна? А где Саша?
Мама ей ответила, что оставила его “догуливать“.
Тогда бабушка посоветовала нашей маме вернуться за своим мужем и приходить вместе с ним.
Мама сначала не поверила ей и переспросила:
-Так ты не пустишь меня? И я, твоя дочь, пойду ночью назад одна?
На что бабушка ответила:
- Да, ты все еще моя дочь. Но ты еще  и мужняя жена. Вернись за своим мужем,  и приходите вместе.
Какой мудрый урок. И главное сразу всё встаёт на свои места. Отец обычно такие ситуации называл свободой выбора:
- Выбрал кость – гложи, на чужую не зарься.

  Глава 11  Все собаки моего детства.

У меня всегда было много знакомых кошек и собак, с которыми я неплохо ладила. Всегда носила в кармане что-нибудь вкусненькое, так на всякий случай. Даже незнакомые собаки это чувствовали и вели себя со мною “запросто“. Может быть это потому, что от меня пахло собакой? Но ведь кошкой тоже пахло.
Самой первой собакой на моей памяти была Кукла – маленькая чёрная собачка с белым галстуком вокруг шеи. Кукла была очень преданной и игривой. Часто воровала у меня варежки, стоило мне положить их на снег, когда я вытряхивала снег из валенок. Хватившись варежек, я бежала за ними к ней в конуру. Но, увы, иногда опаздывала и обнаруживала там только волнистые ниточки. У Куклы родились два щенка – Шустрик и Мямлик. Была ещё такая программа по телевидению, где участвовали две куклы – Шустрик и Мямлик. Вот в их честь мы и назвали щенков. Мы с Наташей играли с этими щенками, когда они были ещё совсем крошечные. Мы пеленали щенков, клали их в кукольные кроватки. Шустрика мы оставили себе,  и он вырос в большую собаку. Мастью походил на мать, но был много крупнее.
Помню, как однажды, играя во дворе, я спряталась в его конуре. Шустрик мне очень обрадовался и тоже туда залез. Так что мне тогда пришлось кричать, чтобы меня освободили.
Потом была Белка. Маленькая рыжая собачка “царских кровей“. Мать подобрала её на вокзале. Белка любила петь, танцевать, сидеть на окошке, спать на мягкой постели и есть сахар. У моего младшего брата был детский аккордеон. Я играла на этом аккордеоне собачий вальс, а Белка мне подпевала. Она была очень талантлива. А умерла в родах. Мы тогда очень горевали.
Последним был Стёпка.

Принесли нам как-то чёрного спаниеля. То ли потерялся он, то ли охотники бросили. На охоте всякое бывает. Иногда и ружья теряют, не то,  что собак. Так он у нас и остался жить. Был очень добродушным и шустрым, как вьюн. На цепь мы его не сажали, он так бегал. Были у Стёпки длинные уши и странные лапы, как бы приплюснутые.
Однажды,  зимой катались мы с горки. Степка всё около нас крутился. Вдруг внизу, у проруби, где бабы бельё полоскали, поднялся переполох. Мы санки побросали и туда. А там бабы кричат:
- Собака утопилась! Собака утопилась! В прорубь бросилась!
Но тут над водой появилась Степкина голова. А потом и он сам выпрыгнул на лёд. И тут же пулей к дому, пока вода на нем не замёрзла. Отец тогда говорил, что это он ондатру под водой учуял.
Больше всего на свете любил Степка в машине ездить и чтобы непременно на первом сиденье. Стоит машине к дому подъехать, он уж в ней сидит. И когда успевал? И не интересовался даже, чья машина. Сядет и всё тут: “Вези, мол,  меня, я готов!“ Наверное,  он на охоту всегда на разных машинах ездил. А охотник он был отменный и дичь не портил. Я в этом лично однажды убедилась.
Забрались как-то раз в наш огород соседский курицы – молодки. Бегают, грядки разрывают. Я попыталась их поймать, да не тут-то было. Они залезли в колючий малинник. Я и так пробовала их достать, и этак. Ну, отбилось дело. А Степка сидит в сторонке, хвостиком виляет, на меня глядит. Я из сил выбилась и говорю ему с обидой:
- Ну, что глядишь, помогай, ищи. После слова “ищи“ Степка стрелой юркнул в малинник и через пару минут стоял передо мной с курицей в зубах. У меня всё похолодело внутри при мысли, что он свернул курице шею.
Я вынесла курицу на улицу и отпустила её на землю. Та, как ни в чём не бывало, отряхнулась и принялась рыться в песке. А сзади меня уже стоял Стёпка с очередной курицей в зубах.
Из-за моей дружбы с собаками однажды приключился со мной один казус. Шла я из магазина как-то вечером. Уже и темнеть начинало. Осень тогда была дождливая. Под ногами грязь. Иду я нога за ногу, о своём думаю. Слышу,  сзади меня вроде кто-то догоняет, по грязи шлёп-шлёп. Ну, думаю, пусть спешит. Я в сторонку отошла, чтоб дорогу уступить. Но вдруг тот, кто шёл сзади, как положит мне свои ручищи прямо на плечи и дышит этак тяжело-тяжело. Ну, думаю, конец мне, сейчас душить начнет. Только вдруг этот самый грабитель как лизнет меня в щёку. Тут уж у меня весь столбняк сошёл. Я голову повернула, а это – мой старый знакомый – рыжий пёс. Я его хлебом угощала когда-то, вот он меня и припомнил. От избытка “чувств-с“ целоваться полез.
Собака, она вся наружу. Уж, если рада тебе, так на руки запрыгнет. И предана  - по гроб. Кошки, они не такие. Дольше обиду помнят и больше привязаны к дому, нежели к хозяину.
Жила у нас этакая парочка – Зина и Ксюша. Это я их так назвала. Одну – в честь моей любимой учительницы физики, другую – в честь соседки, она ещё в магазине тогда работала.  Разговорчивые были кошки. Одна в комнате на стуле лежит, другая в кухне. И разговаривают между собой:
-  Мыр - мяу, мыр - мяу...
-  Мяу - мяу , мыр...
Однажды я гладила на кухне бельё. Под окном стояла поленница. На ней лежала Ксюша. Моё внимание привлекло её неадекватное поведение. Она выгнулась, перевернулась на спину, изящно потянула шею, помахала хвостиком, снова перевернулась. При этом движения её были столь грациозны и женственны, что я невольно подалась к окну, чтобы увидеть – перед кем это она так “выделывается“. На земле под вишней сидели три “прибалдевших“ кота – чёрный, рыжий и серый. Так вот в чём дело! А я-то думала, что варьете придумали люди!
Кроме лягушек, собак и кошек, любила я ещё и лошадей. Помню мои первые прогулки на лошади при луне, мои первые полёты с лошади. Об этом мне напоминает мой травмированный позвоночник. Разумеется,  я падала не только с лошади. Я падала и с чердака, и на пол, когда Наташка из-под меня стул выдернула. Я тогда так хлопнулась, что целый вечер потом пролежала. И как только моя разлюбезная сестричка меня совсем в детстве не угробила?
Но вернусь к любви. Так вот, было в моей жизни то, что я не любила. Вернее сказать тот, кого я не любила. Это ещё мягко сказано – “не любила“.
А речь идет о петухах. С ними у меня не заладилось с самого начала. И я их, честно сказать, боюсь до сих пор.  И если где-то в радиусе пяти километров от меня живёт “клевачий“ петух, то уж, поверьте моему горькому опыту, он непременно найдет повод и время со мною встретиться. Так вот у бабки Фелицаты жил такой “клевачий“ петух,  и я его панически боялась. А он об этом не только прекрасно знал, он этим упивался. О, даже сейчас, при одном упоминании об этом петухе, во мне закипает ярость благородная. Да и было от чего. Этот петух превратил мою жизнь в сущий кошмар. Он знал весь мой день до мелочей. Во сколько я возвращаюсь из школы, когда хожу гулять или в магазин. Он выслеживал меня, как нюховая собака, он появлялся в самые неожиданные моменты в самых непредсказуемых местах. Он ежедневно встречал меня из школы,  и мы устраивали гонки вокруг грузовой машины нашего соседа. Но это исчадие ада, промчавшись под машиной, выскакивало прямо перед моим носом. Почти каждый день я приходила домой в слезах. Стали поговаривать, что петух “может выклевать ребёнку глаза“. Всё закончилось тем, что бабушка пригласила меня однажды на лапшу из петуха. Хотя это и было моей победой, я не торжествовала. Мне почему-то не хотелось есть своего врага.
После этого петуха в моей жизни было еще несколько встреч с этими бандитами. Помню, как мы стайкой девчонок бежали в кино. Сзади нас догнал петух и клюнул... Кого бы вы думали? Меня! Меня одну он выбрал изо всех, хотя я и шла не последней. Он буквально выклевал меня из серёдки.
А совсем недавно на меня напал петух и его прогнал маленький мальчик лет семи. Мальчик очень удивился поведению петуха. Он сказал, что это старый петух и никогда раньше не клевался. Наверное, я сама виновата. Вижу во всех петухах потенциальных бандитов и провоцирую их этим самым к агрессии. А может быть у меня стиль “жертвы“?

  Глава 12  Планета моих грез

Маленькая я очень часто летела во сне. Летала вертикально, горизонтально, плавала по воздуху. Я летала высоко в облаках, а иногда едва поднявшись над землей, над головами людей, над крышами домов. Я  и сейчас частенько летаю во сне. Чувство полета восхитительно и ни с чем несравнимо. Я полетала однажды наяву, но это уже другая история.
Так вот, просыпаясь, я пыталась воспроизводить свои движения во время полета. Но у меня ничего не получалось. Я показывала отцу, как нужно отталкиваться от земли и махать руками. Но он только смеялся надо мной. Мне было очень жаль, что отец не понимает того, что творится в моей детской душе.
Посмотрите на бабочку, проследите все её превращения. Сначала - это личинка, потом - гусеница, куколка и, наконец, – вершина совершенства, идеал красоты, изящества – бабочка. Как она легко парит над цветами, как она прекрасна!
То же самое может произойти и с нами, если мы не останемся  навсегда гусеницами, если не  погрязнем в земном,  и перестанем мечтать о небе.
То,  что у меня есть душа и она бессмертна, я знала от рождения. Но вот, где она была до моего рождения? Я тогда не знала. Поэтому придумала свою теорию, а потом и сама в неё поверила. Я всем рассказывала, что раньше, совсем давно, я была бабочкой, красивой бабочкой. А потом стала Золушкой. А теперь я – девочка  Лена.
Однажды, во сне я залетела на удивительную поляну. На этой поляне была странная Трава, какая-то неземная. Очень сочная зелень, нежная и молодая. Она мне напомнила “гусиный лук“. Трава была, словно живая, и качалась волнами. У меня возникло странное желание найти гребешок, чтобы причесать эту  Траву. Траву я не приминала. Я парила над нею. И еще там был Свет. Он шел ниоткуда. Но был везде. И это было так прекрасно! Кроме Травы и Света, на этой поляне были ещё живые существа – это Ветер и Дождь. Ветер проводил по моему лицу пальцами Дождя и его теплые,  и нежные прикосновения вызывали у меня чувство удивительного покоя и умиротворённости. Дождь гладил меня, Ветер убаюкивал, а Свет  наполнял меня изнутри удивительным чувством любви. Такого я никогда не испытывала на земле. Это было незабываемо. Ощущение того, что тебя любят, любят так, как никто и никогда не любил, было прекрасно. Мне очень не хотелось просыпаться, не хотелось оставлять планету моих грёз. Сон был настолько ярким, что я помню его до сих пор. 
У меня никогда не было настоящего близкого друга. Моими лучшими друзьями были книги и живая природа. В начале,  моё чтение было бессистемным и более принудительным. Но потом я встретила  и полюбила Достоевского, который потряс меня своей глубиной и духовностью. Всегда рядом шёл по жизни Пушкин, выше всех и вся. Дома у нас была богатая библиотека. Из любимых книг детства в памяти остались “Старая крепость“, “Кортик и бронзовая птица“, “Волшебник Изумрудного города“, “Дети капитана Гранта“, “Десять тысяч лье под водой“, “Человек – Амфибия“, “Девчата“. По правде сказать, я не была такой уж  усидчивой и правильной девочкой. Мне надоедало однообразие, меня посещала её величество Скука. И тогда я с азартом охотника бралась за новое дело, но, увы, быстро к нему остывала. Я пробовала вышивать, готовить, шить, вязать, рисовать. Я лепила из пластилина и глины, сочиняла стихи, танцевала, придумывала страшные истории, составляла гербарии, играла с мальчишками в ножички, плавала, гоняла на велосипеде, выращивала цвета, ловила бабочек, собирала лекарственные травы, ходила в фотокружок, в конькобежную секцию и даже занималась кролиководством. И хотя отец и называл меня верхоглядкой, но это было прекрасное время, время поиска.  Я искала себя, своё. Это было время проб и ошибок. Ошибок, за которые не пришлось расплачиваться сломанной судьбой. Я примеряла на себя свою будущую взрослую жизнь. Я пробовала себя на разные роли.
Как я благодарна своим родителям, за то, что они разрешали мне приносить в дом бездомных кошек, держать хомяков, мышей, кротов и землероек, не выбирали мне друзей и не навязывали мне свой образ мышления. Они мне давали время на кристаллизацию характера. Они не ломали меня и не брали на себя смелость “ограничивать“ меня.

  Глава 13  Этим не шутят

  На пятом десятке мать родила отцу сына, а нам – братика. Мальчика назвали Сергеем в честь покойного дяди. Разумеется, у нас с сестрой хлопот прибавилось. Но это были приятные хлопоты. Серёжа рос очень милым и послушным ребёнком. Одна беда – вставал рано, часов в шесть. У меня же всегда была слабость – понежиться  лишний часик в постели.
Помню, кричит мать с кухни:
— Серёжа, иди, буди эту соню, пусть идёт завтракать.
Я слышу, как малыш шлёпает по полу, и крепче сжимаю глаза. Обычно он подходил ко мне и начинал меня тормошить, ковырять пальцем глаза. Но на этот раз Сережа сменил тактику,  и я получила оглушительный удар по голове трубой от пылесоса, причем алюминиевой.  Ну, конечно, алюминий – легкий металл, но мне хватило, мало не показалось.
Серёжа ходил в новые ясли – сад. Мой старый деревянный двухэтажный  детский сад снесли. Сейчас на этом месте – сквер и памятник солдату-освободителю. В Серёжином садике было всё уже по-другому. И шкафчики и кроватки. У нас же были деревянные раскладушки, крутая лестница. О, я отлично помню, как спустила однажды с этой лестницы толстую девчонку, которая постоянно щипала меня до синяков. Почему-то, до сих пор,  при слове “детский сад“ из моей памяти выплывает столовая ложка с рыбьим жиром. Фу...
Помню, меня оставили с маленьким Серёжей дома. По-моему родители с Натальей ушли на свадьбу. Отец пару раз приходил нас проведать. И вот что я придумала. Я взяла Серёжины колготки, набила их всякой ерундой, потом надела на них ботинки-пинетки. Все это подсунула под шифоньер. А он у нас был старинный и очень низкий – всего сантиметров 15 от пола. Когда в очередной раз пришёл отец, я спрятала Сережу в спальной и приказала сидеть тихо-тихо. А сама открыла дверь и с трагичным лицом повела отца в комнату, говоря при этом:
- Я не знаю, как это произошло...
Увидев раздавленного шифоньером ребёнка, отец тут же протрезвел. В этот момент из комнаты с хохотом выбежал Серёнька, а отец сел на порог и очень долго молчал. А потом просто сказал мне:
- Этим не шутят.
И я больше “этим“ не шутила. Шутила другим.
Выдали нам  в школе, однажды, противогазы, чтобы мы их дома “подогнали под себя“ и на уроке начальной военной  подготовки показали хорошее время. Иду я в тот день домой. Вижу – мать впереди. Я побежала “короткой дорогой“, залезла в дом через кухонное окно, надела противогаз и спряталась за занавеской в прихожей.
Ничего не подозревающая мать,  открыла своим ключом дверь и вошла в кухню. И тут я перед самым её носом выставила свою противогазную голову. Я хотела ещё и закричать, но этого уже не потребовалось. Мать начала медленно оседать на порог. Я не помню, что мне тогда было. Но с тех пор, прежде чем пошутить, я думаю об “экологии“. И я ещё после всего этого смею осуждать «шутки» моей сестры…
С рождением сына отец помолодел. Он возился с малышом, укладывал его спать, отводил его в садик, забирал дамой. Помню, как он в шутку называл Серёжу - Хаммаршельд. Я его тогда спросила:
- А кто это такой - Хаммаршельд?
Отец объяснил мне, что это председатель ООН.
Отец никогда не кричал на нас. И, как всегда, брал на себя почти всю домашнюю работу.
Мать больше роптала:
  - Отдохнешь, когда издохнешь.
Но отец, мне кажется, её очень любил и поэтому всё ей прощал. Да и нас тоже прощал. “Любовь, да всё покроет“.
Пошла я однажды в магазин за молоком для Серёжи. А по пути назад поскользнулась на льду, упала и всё молоко разлила. Пришла домой в слезах. А сказать, что упала –  стыдно. Вот и соврала, что на меня собака бросилась. Отец говорит:
- Иди опять.
А я – в слёзы. Так отец и ходил сам. А мне потом так стыдно было. До сих пор я это молоко помню.
Сергей рос слабеньким. У него очень часто открывались кровотечения из носа. Я всегда очень пугалась при этом.
Однажды,  отец с Серёнькой мыли пол  на кухне. А малышу не больше трех лет было. Ну, он тоже тряпкой возит, старается. Пятился, пятился и сел в ведро с водой. Отец его из ведра вытащил и ну хохотать. На пол повалился, ноги задирает. А малыш с таким жалким видом стоит, вода с него стекает, глаза напуганные. Глядел, глядел  на отца, да как “рявкнет“ на весь дом. Тут уж и я прибежала, успокоила малыша, увела переодевать.

  Глава 14  Рождение мёртвой девочки
 
Перед Сергеем была у матери девочка. Только родилась она мёртвой. Мать тогда велосипедист сбил, вот девочка и не выжила. Её Ниной назвали. Отец её домой прямо в простынке принёс. Говорил, что ехал в автобусе и всё боялся, чтобы ножка или ручка не выставились. А потом положил её в ящик комода, “чтобы кошки не нашли“. И ушёл гробик делать. Это он мне тогда всё растолковал, что бы я в жизни ничего не боялась и больше знала об “обратной стороне медали“. Я классе во втором тогда училась. Отец мне всё объяснял, если я что-то спрашивала. У него и привычки такой не было отвечать: “Вот подрастёшь, сама всё узнаешь“. Отец мне рассказал, что бывали случаи, когда кошки над младенцами “безобразничали“, да и поросята тоже. Ведь от младенцев всегда молочком пахнет. Отец рассказал, что и его однажды чуть свиньи не съели, когда он к  ним в загон свалился. Это он тогда ещё глупый был и первый раз спиртное попробовал. Крепким для него этот урок оказался.
А я этих поросят боюсь, да и свиней тоже, пусть и меньше, чем петухов, но всё-таки.
Родители раньше всегда поросят держали. Маленькие поросята какое-то время жили в доме и их выпускали побегать. Поросёнок начинал носиться по комнатам, кататься на половиках, кусал меня за пятки. Я визжала и запрыгивала на кровать.
А,  однажды, отец посадил меня покататься на большую свинью во дворе. А она, как  начнёт носиться.
У моего “папочки родимого“ тоже были шуточки, надо вам сказать...
В выходные мы всей семьей лепили пельмени, делали  манты, голубцы. Часто устраивали праздники. Мать любила удивить гостей заливным из судака или ещё чем-нибудь этаким из её кулинарной книги. В нашем доме было две ценных книги – “Лекарственные растения“ и “Книга по домоводству и кулинарии“. Мы с Натальей обычно выпекали бизе или жарили в масле хворост.
На Новый год отец непременно приносил ёлку - большую, под самый потолок.  Ёлку наряжали всей семьёй. Это был целый ритуал. Было несколько старинных шаров, с фосфоресцирующими цветами. В темноте они начинали светиться. Под ёлку ставили Деда Мороза и Снегурочку. А на ёлку вешали конфеты. Мать приглашала фотографа, чтобы всех снять возле ёлки. Как сейчас вижу – Серёжа в матросском костюмчике и валенках стоит возле ёлки. Рядом – большая лошадь на колесиках (больше его).
С маленьким Серёжей мы  много читали. Тогда я и выучила наизусть почти всего Чуковского. У Серёжи была замечательная память. В пять лет он знал море стихов. Мы его записали на нашем первом магнитофоне - “Днипро“. Получилась целая кассета. Но ему от нас и доставалось. Однажды,  я уронила маленького Серёжу со стола. А, один раз,  мы с сестрой в наказанье заперли его в сарае. И хотя там было темно и страшно, он не плакал.
Серёжа как-то быстро вырос. Вернее сказать быстро повзрослел. Мне кажется, у него не было  такого беззаботного детства, как у нас с сестрой. Сначала сестра, а потом и я,  окончили школу, уехали учиться в Иваново. Потом мы повыходили замуж. А Сергей остался жить в доме, где уже не устраивались дружеские  праздничные  застолья, где поселилось тревожное ожидание развязки.
Я ещё ходила в десятый класс, когда Сергей пошёл в первый. В школе мне приходилось опекать его,  и я часто заходила к нему в класс. Однажды,  учительница сама пригласила меня и попросила посидеть на уроках:
- Ваш брат поёт песни в классе. Сначала он поёт тихо, потом всё громче и громче. А потом уже весь класс подхватывает и уже поют все хором. Он срывает мне занятия.
Пришлось мне и родителям других детей сидеть на  уроках.

  Глава 15  Как я болела свинкой.
 
  Почему-то мои самые яркие воспоминания относятся к тем моментам моего детства, когда я болела. Возможно,  болезнь полезна для души человека. Я имею в виду то, что “Господь посещает нас скорбями и болезнями“. И что в определенный момент наступает ремиссия (смена нашей миссии). Один такой день из моего детства запомнился мне почти полностью.
Зима... Солнце играет на снегу, слепит глаза. Родители везут меня на санках по утоптанной тропинке. Мы едем к бабушке на Затенки. Санки переворачиваются,  и я падаю на снег. Лежу и жду, когда меня поднимут. Но родители делают вид, что увлечены беседой и скрываются за поворотом. Я какое-то время лежу и жду, но за мной никто не возвращается. Почему-то нет сил подняться и обидно. Но ждать больше нечего, я встаю  и тащусь по скользкой тропинке.
От бабушки мы заходим к маминой сестре – Люсе. Потом идём  “на фабрику“. Там накрывают стол,  и мы долго сидим. Говорят все сразу. Очень шумно и жарко. Я начинаю “скулить“, звать родителей домой. Но они меня, кажется, не слышат. Я нахожу своё пальто и выхожу во двор. Уже темно. Я прижимаюсь щекой к снегу, чтобы унять жар. В моей голове ещё звучат голоса:
- Они его потом и в петлю засунули! Если б тогда милиция только с него одежду сняла! Он весь в синяках был! Вот что творят!
А потом мне сделалось хорошо-хорошо. Снег таял на щеке и стекал вниз, приятно холодя шею. Молоточки в голове стучали всё тише и тише. Голоса умолкали... И я стала куда-то уплывать.
Весь следующий день я пролежала в кровати. Доску, которой меня загораживали, чтобы я не упала, перевернули. И я катала по ней пупсиковую колясочку, которую мне купила в честь болезни мать. По полу бегал поросёнок. Я побаивалась, как бы он не запрыгнул в кровать. Мне сказали, что у меня свинка. Может быть,  этот противный поросёнок и заразил меня своей свинкой. Я лежала и глядела на потолок. Доски на потолке были окрашены в голубой цвет. На них в некоторых местах виднелись следы от сучков и неровности. В одном месте я увидела целую картину. Прекрасная принцесса бежала от каких-то чудовищ, которые её преследовали. Волосы у принцессы были стянуты в тугой узел, сзади был шлейф, а изящная рука сжимала розу, словно стараясь защитить её от поругания. У её преследователей горели глаза. Они  о чет-то договаривались между собой. Я и сейчас вижу эту картину перед собой. Наверное, я тогда очень долго болела.
Да, если уж говорить честно, мне нравилось болеть. Тебя все как-то сразу начинают  жалеть, любить (да просто замечать). Даже мать вспоминает о тебе, купит что-нибудь. Отец сидит около кровати. Сестра показывает диафильмы. Свой первый диафильм я выучила наизусть, когда ещё не умела читать:

...Что не делает дурак, все он делает не так.
Начинает не сначала, а кончает,  как попало.
С потолка он строит дом. Воду носит решетом.
Дверь берет с собою в лес, чтобы вор к нему не влез...

Чьи это стихи? Не знаю. Больше я их нигде не встречала. А жаль. Поучительные стихи.
Когда я болела, то часто “лунатничала“. Я не знаю, как это происходило. Но меня несколько раз ловили по ночам. Я шла, вытянув вперёд руки, широко раскрыв пустые расфокусированные глаза. Наверное,  я в это время была в другом месте. Я часто болела ещё и  оттого, что у меня было слабое горло. Стоило мне промочить ноги или посидеть лишний часик-другой в снегу, как я начинала кашлять. Но это было так здорово – рыть в снегу норы и пещеры, и строить настоящие снежные города, и прыгать с крыши нашего сарая в сугроб.
Однажды,  Олька пришла к нам в новой кроличьей шубке. Мы в это время как раз прыгали с крыши в снег. Олька сказала, что мать ей запретила валяться в снегу. Потом она подумала и добавила, что если она прыгнет с нами всего один только разок и отряхнется, то её мать ничего и не узнает. Но она немного не рассчитала. Мы-то прыгали с разбегу. А Олька прыгнула прямо, где стояла. И повисла на заборе. Она висела и кричала. Мы испугались, что она задохнется,  и начали её стаскивать. Ну, в общем, шубка была испорчена настолько, что Ольку к нам гулять до самого лета больше не отпускали. Да, как говорит сейчас мой взрослый сын: “Одежда должна быть удобной и прочной“. (Представьте, что он на вручение диплома явился в шортах.)
Моя детская одежда отвечала этим требованиям. Штаны с начесом я выправляла на валенки. Так и снимала их кучей. Всё было обмерзшим. Приходилось мою гуляльную одежду выколачивать на крыльце, отщипывать от начёса комочки снега и льда. А потом,  всё это развешивать по отопительным батареям. Только однажды я попала впросак. Положила на горячую батарею мокрую кроличью шапку с ушами. За ночь она так усохла и состарилась, что я её больше не смогла её одеть.
Зимой было здорово падать в снег – чисто и не больно. Летом совсем не то. Бежишь,  бывало, этак скорости на четвёртой, и вдруг чувствуешь, что отрываешься от земли... Доли секунд полета, а сколько всего передумаешь за это время. И... приземление... Очень даже плотный контакт с землёй. У меня до сих пор колени чёрные от этих контактов. Это шлак врос, под кожу ушёл. У нас дорогу раньше всегда шлаком посыпали.
Да, зимой падать лучше, чем летом или весной. Весной – совсем плохо.
Купила мне мать как-то пальто драповое. Красивое такое – красное в чёрную крапинку.
Снег сошёл. Солнце припекало. Я вышла погулять в своём новом пальто. Хотела привыкнуть к нему, освоиться. Ну, вы знаете, бывает так с новой одеждой. Сначала неуютно себя в  ней чувствуешь, пока не привыкнешь. Вот поэтому я и решила обновить пальто и уж назавтра в нём смело идти в школу. Отец распиливал отходы, привезенные с пилорамы для растопки котла, и уносил их на двор. Я сначала степенно ходила возле него в своём новом пальто. А потом осмелела и начала бегать. Отец очень спокойным тоном несколько раз предупредил меня:
-  Смотри, Ленк, упадёшь.
Но я продолжала бегать:
- Не упаду, не упаду, не упа...
И, не договорив “...ду“, растянулась в середине ручья, в самой грязи.
Когда я встала, то вид мой был жалок. Новое пальто было обновлено на все 100%. С него стекала грязь вперемешку с опилками. Отец таким же спокойным голосом констатировал:
- Я же тебе говорил, что упадёшь.
 
  Глава 16  Кому не пропасть

Я подозревала, что наш дом населён призраками. Но мне никто не хотел верить. А я часто слышала шаги, скрип половиц, чьё-то тяжёлое дыхание. И на чердаке иногда творилось такое! «Их» видел только наш дядька – мамин брат. Вообще-то его звали дядя Витя, но мама называла его «Кому не пропасть». Она так и говорила:
-  Вот «Кому не попасть» идёт.
Мы с Натальей любили «Кому не попасть», потому  что он всегда приносил что-нибудь  вкусненькое. Он работал маляром-штукатуром и иногда задерживался на работе - на шабашках. А нашабашившись как следует, уже не мог добраться до дома. Он приходил к нам ночевать. Спал на кухне,  на фуфайке. Никогда не ложился на диван. И я думаю это потому, что «они» диван под ним качали, и «Кому не пропасть» падал с дивана. Я это знаю наверняка. Однажды,  он бегал по дому и ловил «их» всю ночь то в шкафу, то под кроватью. А потом кричал нашей матери:
- Лиза, Лиза, они уже пол поднимают! Иди скорей сюда!
Бедный «Кому не пропасть», он так и умер от вина, заснул в ванной и сварился. Мне жаль его, он был не плохой  человек. Мать даже женить его хотела. Пригласила к нам невесту. Устроили танцы, а она (невеста), как корова, плюхнулась на диван и все пластинки у нас передавила. Очень жаль было, особенно танец маленьких лебедей. У нас ещё тогда старый проигрыватель был переносной. «Кому не пропасть» тогда  так и не женился. Он все шабашил и шабашил, и «этих» гонял,которые пол поднимают,  не до женитьбы ему всё было.
У нашей матери было ещё два брата и сестра Люся. У Люси была дочь. В пять лет она съела её сердечные таблетки и умерла. Звали её Таня. Смерть детей  всегда непростительна для взрослых. Однажды,  я тоже чуть было не последовала за нею. Мне, в очередной раз,  «подсудобила» любимая сестричка. Она купила витамины и отдала мне целую банку. Я спросила:
- А по  сколько штук их можно есть?
Она ответила:
- А хоть все сразу!
Я и съела все сразу. Потом мне желудок промывали, но  два дня продолжалась рвота.
Если я выжила, наперекор всему, что бы ты со мной не происходило, -  это заслуга одного Господа Бога! И ещё бабки Марьи, которая водила меня в храм и причащала.  (Много же хлопот я доставляла своему Ангелу-Хранителю.)
Но, вернемся к призракам, которые населяли наш дом. После смерти бабки Фелицаты и деда Миши в их половине стал жить с семьёй брат отца – Ананий. У него родились два сына – Миша и Женя. С их появлением,  у меня стало насчитываться 14 двоюродных братьев и сестёр (включая троих по линии матери). Потом к ним приехала жить тёща. Я слышала через стенку, что с зятем у неё были натянутые отношения. Так вот, наша мать поговаривала, что эта тёща приколдовывает, и не велела маленькому Серёже ходить на ту половину. Я и сама видела однажды, как бабка ходит по нашему огороду, что-то шепчет и разбрасывает странные белые корешки. Так вот, Серёжа не послушался совета. И,  однажды ночью,  мы проснулись от нечеловеческого вопля. Кричал Серёжа. Я включила свет, бросилась к нему. Но он отскочил от меня, как ошпаренный. Отец еле удерживал Серёжу в постели.  А он показывал на меня и всё кричал:
-  Чёрт! Чёрт!
Успокоился он лишь после того, как его обрызгали святой водой перед иконой Николая  Угодника. Это был самый почитаемый святой в семье отца. На следующий день Сергей, разумеется, ничего не помнил. И я быстро забыла об этом происшествии. Возможно, что эту бабку и оговорили зазря, но даже собственные внуки её не очень любили. Забежала я к ним за какой-то мелочью, вроде спичек. Смотрю, у открытой западни лежат Мишка с Женькой,  свесив головы вниз. В руках у каждого по валенку. Бабка из подвала кричит:
— Внучки, ангелочки, выпустите меня!
А они её валенками по голове – бум,бум...
Я мальчишек отругала. Бабку из подвала вытащила. Уж долго ли они её там держали – не знаю. Сорванцы они  были. Ну и драл же их за это отец.
Мистика была неотъемлемой частью нашего детства. Теперь-то я понимаю, что мы играли с огнём. Но тогда мы и гадали, и духов вызывали,  и опыты химические ставили. Хорошо ещё, что дом не сожгли. Но интересней всего были «пугалки» и «страшилки». Мы выбирали для этого самых вредных старух и ставили им «стуканчика» на окно. Страшилки обычно рассказывали по вечерам, когда родителей не было дома. Меня из-за этого даже мальчишки ловили и заставляли рассказывать им страшные истории. Но «соловей в клетке не поёт». И я молчала, как Зоя Космодемьянская.
Когда отец пристроил к дому террасу, то сколотил там стеллажи для книг и журналов. Туда же вынесли старый диван и стол. Получилась замечательная летняя комната. Я здесь часто уединялась по вечерам и читала, читала... В этой же комнате обычно сушились травы.
Раз в год весной отец ездил на свою родину в Сокольское собирать на болотах цветущий багульник. Отец был астматиком. Он привозил этого багульника огромный мешок и раскладывал его на полу в террасе для  просушки. Так уж тогда совпало, что я приехала в это же время из похода. Мы ездили с одноклассниками на  реку Решемку приток Волги).  Жили два дня на полуострове в палатках, кормили комаров и  почти не спали. Так вот, измученная и засыпающая на ходу, я плюхнулась на диван и отплыла  в мир грёз. Первым  спохватился отец, что я сплю вторые сутки. Будили меня уже с нашатырём. Голова у меня потом долго болела.
Да, про багульник в народе много недоброго ходит. Слышала я историю о том, как один охотник с болота свою “очумевшую“ собаку на руках выносил. А ещё, что на багульнике  настаивали в лихих местах самогон и опаивали им заезжих купцов.
К травам в нашем доме было отношение особенное. Таблеток не держали. Лечились только травами. Но у меня к ним уже и некая антипатия, возможно от пресыщения. Так бывает, если в детстве чего-нибудь переешь.
Да, я понимаю, что зверобой помогает от 99-ти болезней. Мята с малиной – от простуды; копытень – от пьянства;  луковица, вымоченная в уксусе, – от сухих мозолей;  мать-мачеха – от кашля;  пустырник – от излишней возбудимости. Но когда на больной зуб нужно класть засохший, как кость, корень калгана и жевать (как написано в книге), - это уже выше моего понимания. Но, как бы я сейчас не ворчала, а таблеток у нас в доме не было. Как говорил мой отец: “Меньше знаешь, крепче спишь“.
 
Глава 17  Родословная матери
 
Мои отношения с матерью развивались динамично. У неё с отцом были полярные взгляды на жизнь. Методы воспитания матери были более авторитарны. Но я просто принимала её такой, какой она была.
Я иногда ощущала себя в своей семье чужой девочкой. А мать не выдерживала моего не детского взгляда:
-  Не тебе меня жизни учить! Доживи сперва  до моих лет.
Вообще-то она была вроде бы добрая и не жадная. Но,  как-то показушно. Она умела устроить из всего шоу. Мне даже бывало иногда  стыдно за неё. Но она была очень смелая и умная женщина. Никогда не боялась, а что скажут другие. Она, не  задумываясь, бросалась разнимать дерущихся, если видела, что один слабее. Могла снять с цепи любую собаку. Однажды хозяева такой собаки пришли к нам домой с просьбой, чтобы мать посадила их пса назад. В сильный мороз она спасла замерзающего и притащила его к нам в дом. В доме всегда было много народу. Всех кормили, поили и даже оставляли на ночь. Мне не стоило труда приводить домой всех своих друзей. Я могла запросто привести в гости целый класс.
Но если я делала попытку к сближению, мать тут же отталкивала меня,  и одной фразой надолго отучала меня от “телячьих нежностей“. А мне так не хватало материнской ласки или просто доброго слова.
Обычно,  моя мать не терпела возражений и,  если уж она что-то делала, то это было самым верным в данной ситуации. Она часто рассказывала о том, что в молодости лучше всех танцевала цыганочку, брала за неё все призы, что написала выпускное сочинение в 11-м классе в стихах. Её тогда долго выпытывали, где она его “содрала“. Ещё мать рассказывала, что в войну её семья не смогла запасти достаточно сена для коровы. А детей младше её было в семье четверо. И тогда она, ещё девчонка, пошла к солдатам и выменяла у них сено на козу. Она говорила, что её мать (бабка Марья) тогда плакала  и “кланялась ей в ножки“. Но гордыня вела мою мать к пропасти.
Родилась моя мать в д. Вахраково Заволжского района, недалеко от дачи Островского в усадьбе её деда Ивана Григорьевича Ягодкина. Мне говорили, что это где-то не доезжая Берёзовской горы. Сама я там не была.
Дед был огненно рыжий. Деда сослали в Сибирь после раскулачивания. Оттуда он бежал и долго скрывался (жил за печкой). Лиза (наша мать) была его любимой внучкой. Он помогал ей с учебой. Поэтому она, единственная в своей семье, получила хорошее образование.
Я помню, как отец говорил Натальиному мужу – Борису:
- Смотри, если пойдут у вас дети рыжие, Наташку не ревнуй. У нас дед был рыжий. А на вас как раз четвёртое колено приходится.
Я смотрю на фотографию нашей семьи. Год 1963-й. Первомай... Мать с отцом - молодые. Одеты почти аристократично. Мать в изящных туфлях, в пальто и шляпке с вуалью. Отец в костюме, в шляпе, с галстуком. О, как он всегда воевал против этих галстуков, называл их “собачья радость“. Мы с сестрой тоже в шляпах, пальто и ботинках.
Да, у матери всегда были этакие изящные вещицы. Была у неё шапочка, сшитая из кошки,  или кошек. Масть этой шапочки была точь-в-точь, как  у наших кошек -  Зины и Ксюши. Так вот,  мать иногда вместо своей шапочки на ходу хватала со стула кошку. Но тут эта “шапочка“ начинала орать и мать спохватывалась, что ошиблась. А ещё был у неё парик пепельный  и кудрявый.
Были у матери – прялка и вязальная машина. Прялку ей отец выточил по чертежам на заводе. Была старая ножная швейная машина “Зингер“. Мать меня никогда не учила прясть. Я просто  запомнила, как она это делала (подглядела), когда была ещё совсем маленькой. Как жаль, что я не “подсмотрела“, как мать строчит на машинке и вышивает. Она рассказывала, что очень много строчила, когда была нужда и продавала занавески за бесценок на базаре спекулянткам. Я думаю, что это было послевоенное время. Жаль, что достаток в нашем доме не дал моей матери подольше позаниматься рукоделием. А ведь когда-то в доме нашей бабушки ей даже приходилось вешать бумажные (бутафорские) занавески.
Раньше мать на нас с сестрой и шила, и вязала. Почему-то все мои самые светлые детские воспоминания остановились на возрасте 3-5 лет.
Мать очень любила цветы. У нас был большой палисадник с георгинами перед домом. А в огороде – грядка гладиолусов. Позднее в саду появились тюльпаны, нарциссы, пионы. За навозом ездили на луг к лесу, где паслись коровы. Отец сделал специальную телегу на металлических колёсах, где крепилась 200-т литровая железная бочка. Мать с отцом впрягались в эту бочку, а меня ставили сверху,  и я держалась за края бочки. Дорога была неровной и бочка подпрыгивала. Я пела или просто кричала (голос на ходу необычно вибрировал, как будто тебя стукают по спине). И хотя отец  часто в шутку замечал: “ Не ори, не дома. И дома не ори“, но, тогда мне разрешали поорать  в своё удовольствие. Было такое мнение: “Пусть ребёнок лёгкие развивает“.
Когда бочка наполнялась, то на её поверхности можно было поймать красивого зелёного навозного жука.
А ещё наши родители ездили в Москву за покупками. Однажды,  мать привезла нам с Натальей по платью. Сверху платья были капроновыми, а внизу у них была подкладка. У меня – голубая, а у сестры  – розовая.  В этих платьях мы ездили только в гости.
Мать очень любила книги. Постоянно выписывала роман-газету. И весь чердак у нас был завален журналами. Это были – “Вокруг света“, “Работница“, “Крестьянка“, “Мурзилка“ и, конечно, “ Крокодил“. Из-за этого “Крокодила“ мы с Наташкой однажды так повздорили...
Взяла я в почтовом ящике журнал. Принесла домой. А Наташка выхватила у меня журнал  и залезла с ним на шифоньер. Я схватила ковш с водой, но больше на себя вылила, чем на неё. Тогда я решила припугнуть сестру ножичком. Принесла “тесак“, которым отец свиней резал. Тут Наташка как сиганула на улицу, но журнал мне тогда так и не отдала. А отец мне в тот день рассказал историю о том, как он за сестрами с топором бегал и попросил меня больше “так не горячиться“.
Ну, мне, конечно,  стыдно тогда было за свою выходку. Но в угол меня никогда не ставили. И бить ни  разу не били. Наташке, помню,  один раз попало от отца, когда она в первом классе ушла цветочки собирать, а её до потёмок все искали.
Поскольку с матерью задушевных бесед у нас как-то не получалось, то сведения о её родословной я получала от “молчаливого“ отца. Да, это парадокс, но так. Отец почти всегда молчал, а мать кричала, говорила, говорила..., очень много говорила. Но вот о чём, убей – не помню. Может быть о том, что нужно уметь жить, что соседка стирает по воскресеньям бельё, что “не подмажешь – не поедешь“. Может быть... Я не помню.
Возможно, включался некий защитный экран. А вот своего неразговорчивого отца я могу цитировать почти дословно. От него же я узнала, что отец матери (наш дед) – Ягодкин Александр Иванович пропал без вести в конце войны. Отец говорил, что, однажды весной,  после сражения,  он стоял на берегу Дуная. По реке, вперемешку с немецкими,  несло трупы русских солдат. Он рассказывал, что у него  тогда странно защемило сердце, будто он потерял здесь кого-то родного.
В книге памяти погибших воинов в ВОВ 1941-1945 г.г. я нашла запись:
Ягодкин Александр Иванович 1895 г.р., призван из г. Кинешма 30.06.1941г., рядовой 189 гв. с.п. Погиб 20.08.1944г. Похоронен Каушанский район, Молдавия.
Как я сожалею о том, что не записала в свое время рассказы отца о войне, о его детстве. Ведь для меня сегодняшней так важны эти милые детали.
Пусть наша жизнь и полна событий, но от этого не становятся менее важными незаметные мелочи, которые, как маленькие маячки, указывают на скрытый фарватер в бурном потоке житейского моря. И наша задача угадать, распознать эти маячки, чтобы не ошибиться в выборе пути. Ведь не всегда рядом может оказаться добрый, мудрый друг и наставник, который всё объяснит. Нужно анализировать ход событий. Слушать себя изнутри и идти туда, куда зовет сердце, подчиняясь требованиям совести. Совесть и разум – наши главные советчики. Но, увы, они могут обидеться и покинуть нас, ели мы не слушаем их советы. А для того, чтобы слышать голос совести и разума, нужна тишина внутренняя. Люди говорливые и многозаботливые не любят брать на себя ответственность,  и чаще всего ищут себе буксир, чтобы прицепиться за него и беззаботно висеть у него на хвосте. Мне часто приходилось видеть “буксиры“, которые  тянут за собой по целой связке этаких “корабликов“. Про них говорят: “Несёт крест“.
Но, вернемся к маячкам. Нужно быть постоянно собранными и внимательными и стараться не терять их из виду. Иначе можно заплыть на опасные отмели. Как только вы увидели, что море впереди вас кипит, обходите это место – это подводные рифы, они  в щепы разобьют ваше судно. И всегда используйте попутный ветер. Вот уж тогда ставьте все паруса. Попутный ветер дует недолго – один-два дня. Но за это время вы можете проделать путь, что делали обычно за два-три месяца. В это-то время и происходят странные превращения. Рифы уходят глубоко под воду, мелководья исчезают и у всех островов, к которым вы будете приставать в это время, будут удобные и тихие гавани. А экипаж вашего корабля будет жизнерадостен и работоспособен.
Как жаль, что попутный ветер так непродолжительно дует. И какой бы удачной не была наша жизнь, но всех нас она периодически поколачивает. Казалось бы за что? Жил себе человек, никого не убивал, не крал и вдруг, “бац“ ему эта самая жизнь запрещённый приёмчик ниже пояса. А потому, что всё-то тут в нашей системе заложено. Я на себе это проверяла. Вот, например, думаешь:
— А ну-ка, сделаю-ка я эту маленькую хитрость, никто и не узнает.
Это только так подумаешь. А назавтра у тебя раз и температура под 40. И всё. Хитрость сорвалась. Вроде бы  – расстройство. Ан, нет. Это сработал предохранительный клапан. Словно кто-то отводит нас от края пропасти и поучает, как дитё малое, неразумное.
Так что,  не стоит нам горевать да сетовать, а надо Бога благодарить, что защищает  нас, да от большей беды отводит. Всё хочет до нашего сердца достучаться.

  Глава 18  Земля моих предков

Когда я подросла, мои географические познания расширились. Кроме Кинешмы я узнала Иваново, Сокольское, Юрьевец. Но Волга, красавица – Волга, оставила в моей детской памяти самый яркий след.
Волгу многие называют матушкой, кормилицей. А уж я-то знаю, какой крутой нрав у нашей «матушки». Не прощает она ни бесшабашности, ни жестокосердия. Не любит она людей пришлых, заносчивых, жадных до легкой наживы. Потому – то издавна и селились вдоль Волги люди особой породы – волгари. Открытые, легкие в общении, хлебосольные. И говор у них был особенный – волжский, протяжный, окающий. Словно и не говорили, а песню пели. И жизнь в те времена была другая - степенная, неторопливая, размеренная. Телевизоров тогда не было. А по вечерам  соседи собирались на беседу. Возле самовара узнавали все последние новости, делились сокровенным, решали житейские вопросы.
  Это сейчас дома в деревнях запирать стали, раньше такого сроду не водилось. Подойдешь к дому – в замочных ушках палка торчит. Сразу ясно, что хозяев дома нет.
Уже,  будучи взрослыми, мы с сестрой несколько раз  ездили в Сокольское, на родину нашего отца, словно подчиняясь зову предков (это сейчас Сокольское – Нижегородская область, а в пору моего детства оно принадлежало к нашей - Ивановской).
Левобережье Волги отличается от нашего привычного представления о Волге правобережной. Кажется, что это совершенно другая река, с другим характером.
А какие там песчаные отмели! Идешь, идешь, далеко-далеко, а все мелко и дно видать. И вода чистая - чистая. Почва  песчаная и грязи почти не бывает.
Именно в Сокольском я ощущала себя дома, действительно на земле своих предков. Жаль, что в своё время я не приставала к деду с бабкой с расспросами  об их быте, о жизни деревни тех лет. Может быть,  была мала и глупа. А, может быть,  время было такое и “память стирали“. И всё-таки непростительно быть Иванами, родства не помнящими.
Отец рассказывал, что у них было своё староверческое кладбище. В церковь не ходили, дома была  своя молельня (домовая церковь), куда для молитвы сходилось несколько семей. Детей воспитывали в строгости и послушании. Если в деревню приходил странник, то посылали его ночевать в дом к староверам. Самым почитаемым святым был Николай - Угодничек. Странно, но я его всегда считала нашим русским святым.
На бабкиной половине всегда горели лампадочки. Были и старинные книги с красивыми и непонятными заглавными буквами. Было в этих буквах что-то таинственное и  завораживающее. Отец рассказывал, что когда его мать стояла на молитве, то ничего вокруг уже не видела и не слышала. Да, нет ничего на свете сильнее материнской молитвы:

Знала мать, кого молить за сына,
И пошла тернистою тропой.
И обиды горькие сносила,
И носила свитки за собой.
И почти не плакала, молчала.
И терпела скорби и нужду.
И на небо боль её кричала.
Но она не сеяла вражду.
Знала мать, о чём спросить у сына.
И нашла заветные слова.
Зазвенели пламенные струны.
И Душа запела, зацвела.
И Душа наполнилась любовью.
И от сердца ниточка легла.
Стала эта нить дорогой к дому.
И от края сына увела.

Нашим проводником по Сокольским местам была наша двоюродная сестра – Лида. Она старше нас с Натальей. Лида водила нас  за черникой и земляникой. Она-то и познакомила  нас с Галашиной Серафимой Ивановной из деревни Солищи Сокольского района. И хотя много лет прошло с тех пор, но её рассказы, пересыпанные острыми словечками (на местном диалекте), остались в моей памяти до сих пор. Я по памяти записала её рассказы. Постепенно,  они обрастали новыми подробностями. Я их дополняла воспоминаниями из собственного детства. Так, незаметно,  Серафима Ивановна превратилась у меня  в тётку Дарью. А её рассказы в «Волжские побывальщины». И я уже и сама не знаю точно, с нею случились все эти истории или с кем-то другим. Но это уже другая книга.
Водила нас  Серафима Ивановна  на чернижник через топь,  тайной тропой, по одной ею видимым и понятным отметинам и знакам.
Нам же поступали чёткие команды: «Идти шаг в шаг», «в сторону не уклоняться», «держать дистанцию». Тогда же я впервые испытала тот животный страх перед топью, когда зелёная поляна под ногами у тебя «ходит  ходуном».
Но черника оказалась слишком  мелкой и её уже повыбрали. Поэтому мы решили вернуться домой – перекусить и идти за земляникой.

  Глава 19  Медвежьи следы

Солнце стояло высоко. Было жарко и тихо. В траве стрекотали кузнечики. Изредка пролетала пчела, но осмотрев несколько поникших от жары цветов, уносилась прочь. И только комары никак не могли угомониться и всё лезли в глаза, в уши и при этом противно пищали.
— Ах, эти вредные комары!
Я хлопнула себя по щеке и неприятно поёжилась.
— И что я вам сделала? Гудят, гудят... Даже в нос лезут. Тьфу, противные!
А всё-таки хорошо здесь, тихо. Не зря говорят – медвежий угол.
Ну, вот, опять ягоду раздавила. В рот её...
— У-у... Вкус – специфический.
Опять начинается. И что это со мной? Ну ничего своего, даже мысли чужие. Привыкли мы к стереотипному мышлению – дети города. Пыль, асфальт, бетон... Без выхлопных газов и жить уже не можем – задыхаемся. Глупые... И чего мы всё лезем  в эти квартиры, в эти муравейники с их идеальной акустикой. Пришёл с работы и – к телевизору, в мягкое кресло. И всё, предел мечтаний. Я всё раньше думала, почему это люди с годами так полнеют?  А они “дубеют“, корни пускают (сидят на одном месте). И с каждым годом обрастают кольцами, как деревья.
И что станет с нами лет этак через триста? Превратимся в маленьких уродиков. Вот такусенькие глазки, вот такусенькие ручки и – во такусящий  живот. Фу, какое безобразие!
Но я, кажется, перегрелась. Всякая чушь в голову лезет.
— Так, ну здесь, кажется, ягод больше нет. Пойдём дальше... Ах, вот. Ну и крупные! А запах!
Всё-таки земляника всем ягодам – ягода. Как там в песне поётся:
— Сладку ягоду рвали вместе, горьку ягоду – я одна.
Сказка ещё есть про кувшинчик и дудочку:
— ...Первую ягоду – кладу, на вторую – смотрю, третью – примечаю, четвёртая – мерещится...
Что-то мне мерещится  в тенёчке отдохнуть где-нибудь под кустиком. А то на солнышке перегрелась – “шифер поехал“.
Хрустнула ветка. Я вздрогнула.
— Юра! О, Господи, как же ты меня напугал. Я уж думала, медведь ломится. У меня,  после этих рассказов,  кругом медведи мерещатся. (Юра – мой племянник, сын Лиды).
Ну? Как производительность? Э, да ты, брат, видно больше в рот кладёшь. Витамины, говоришь? Ну, что ж, варенье – оно, пожалуй,  не то, что свежие ягоды, но зимой оно тоже ничего. Ну, что? Дальше пойдём? А то здесь не иначе, табун лошадей прошёл, примяли больше. А ты в каком классе учишься? А шестом? Ну и как? Тройки? Плохо, брат. Что? И двойки бывают? Ну, уж это ты совсем напрасно. Бабка, говоришь, ругает? Ну, она тебя любит, добра хочет, вот и ругает. Нервы у них, у взрослых. Слышал про такую штуку? Нервы эти самые, они как струна натянутая, им слабина нужна. Вот человек и расслабляется. Но при этом... Как бы тебе это объяснить попроще. Ну, у тебя рогатка есть? Была? Тогда представь, что ты резинку натянул, а теперь отпустил. Ну, что? А? Камень полетел? А тебя резинкой по пальцам щёлкнуло. Вот-вот, уловил. Самое оно. Человек расслабился, значит кому-то или шлёпнет, или полетит что-нибудь. Так что тут замкнутый круг получается. И расслабляться нельзя и не расслабляться нельзя. А если очень долго не расслабляться? Тогда ещё хуже будет. Эти нервы лопнуть могут и тогда, что куда полетит – не известно. Но всё равно пострадают и “нервный“ и тот, в кого он расслабляться всё не хотел.
Нет, пожалуй я точно перегрелась. Что-то заговариваться стала и тебя совсем запутала. Оставим эти нервы в покое. Хотя мало приятного, если в тебя расслабляются. Я сама этого не люблю, понимаешь ли.
А где наши? Не слышно? А-у-у-у! Вот носятся. Гонки какие-то устроили. Им не ягоды собирать, а эстафету бежать с препятствиями. А уж препятствий-то здесь более, чем достаточно.
А это что за техника по краю дороги проехала? Я такой отродясь не видывала. Волокуща? Сани такие тракторные? Первый раз вижу, чтобы летом на санях ездили.
Юра, иди-ка сюда. Тут след какой-то интересный. Свежий совсем ещё. Кто-то босиком ходил. Ну и ножка, скажу я вам! А пальчики – один, два, три, четыре, пять. Пять пальчиков! Смотри, вот и здесь ещё... и ещё. Что-что? Медвежьи? Нет, не может быть. Ты шутишь. След совсем свежий ещё, только-только прошёл. Да и откуда ему тут взяться. Здесь же дорога. Или ты хочешь сказать, что он всё время вокруг нас ходил, смотрел, как мы ягоды собираем? А ты знаешь, я слышала какой-то треск, когда наших кричала, но значения не придала.
Что-то мне не по себе. И в животе как-то холодно стало. Куда же Лида с Наташей запропастились? Тут понимаешь ли медведи стадами ходят, а они унеслись. На нас тут нападение готовится, а им и дела нет. Эгоистки несчастные. А-у-у-у!
Я прислушалась... Тихо. Юра с улыбкой наблюдал за мною, потом по-мужски успокоил:
— Да нет. Медведь сейчас сытый. Не балует. Разве что на пасеку заберется, медком полакомиться. А так чтобы что... Нет. Да и пугливый  он, шума не любит. Был у нас  тут один случай. Ещё бабка Авдотья рассказывала. Так это когда ещё было. Да и зимою.
— Знаешь что, Юра, ты мне эту историю про медведя потом расскажешь. А сейчас – давай вернёмся в деревню. Так что – пойдём. И не спорь со мною. У меня руки-ноги дрожжат.
Мимо нас по дороге пронесся “Пазик“, подняв столбы пыли и надолго скрыл из виду не только саму дорогу, но и противоположный лес. Мы шли босиком по обочине, спорили – велик ли был медведь, следы которого мы видели. Юра подтрунивал надо мной. Потом вспомнили о чернижном пироге, который грозилась испечь нам тётка Дарья.
Ноги приятно погружались в тёплую пыль. Легкий ветерок играл волосами. Я поднесла корзинку с ягодами к лицу, вдыхая удивительный аромат.
А всё-таки здорово идти вот так, никуда не спеша, наслаждаясь запахом ягод, трав, когда можно ни о чем не думать. И ни в кого-то тебе не нужно разряжаться.

  Глава 20  Мои учителя

Много разных людей встречала я по жизни. Плохими они были или хорошими, не мне судить. Они были разными,  и я училась у них. И я часто спрашивала себя: «Хочу ли я быть такой, как они и повторить их судьбу, или меня привлекает что-то другое?»
С детства у меня было странное ощущение, что взрослые «говорят неправду».
Я училась тогда классе в пятом. Дома у нас была газовая плита. Газовые баллоны развозили по улицам на машинах. Мать наказала мне следить, не приедет ли газовая машина. И оставила мне 50 копеек, чтобы я отдала их грузчику. И тогда он “подтащит баллон к дому поближе и в следующий раз выберет баллон потяжелее“. Я пообещала всё исполнить, как надо, но не смогла. Когда приехала машина, я отдала грузчику квитанцию. А вот этот проклятый полтинник, который лежал у меня в кармане и чуть не прожёг в нём дырку, я отдать не смогла. И не потому, что решила схитрить. Я готова была швырнуть этот полтинник в след уехавшей машине. Я не смогла его отдать потому, что это была “взятка“, что это было стыдно. А ещё потому, что “в нашей советской стране чаевыми нельзя унижать рабочего человека“. И, честно сказать, ещё и потому, что у меня дрожали руки,  и я краснела и бледнела одновременно.
Вечером я отдала матери эти несчастные 50 копеек,  и мы ещё больше отдалились друг от друга.
Попросил меня как-то отец привести к заводской проходной слепого деда, чтобы они пошли потом вместе с ним в баню. И вы знаете, мне было тогда стыдно. Я шла по улице, опустив голову. Ведь дед был такой чудной, старый, он даже летом ходил в валенках с калошами. Мне казалось, что все смотрят в мою сторону. Да ещё вредные мальчишки кричали мне вслед обидную дразнилку:
— Ленка, пенка, дай поленко! Нечем печку растопить! А поленко говорит : “ У меня башка болит!“
Как я тогда была наивна. Да, я старалась жить по правилам. Но и из правил всегда находились исключения. Нужно было думать и думать, и ещё ставить себя на место другого человека, чтобы понять причину его поведения, чтобы “побыть в его шкуре“. Не всегда это у меня получалось. Болезни роста давали о себе знать. Хотелось быть на виду, “соответствовать“ и “служить примером“. Да и тогдашняя система воспитания это поощряла. Но я благодарна школе, благодарна своим учителям за то, что они научили меня цельности, дали действительно сильные базовые знания по всем предметам.

Училась я в шестой Кинешемской школе. Моей первой учительницей была Элла Михайловна Эривман (блокадница).  Помню её уроки пения, домоводства, когда она учила нас штопать носки. В то время к нам в класс ходили вожатые – старшеклассники. С ними мы ставили спектакли. Я даже сыграла роль сестры “суворовца“. Школа научила меня чувству локтя, работе в команде, умению чувствовать общее настроение и способности подбирать единомышленников. А ещё я научилась не увязать в мелочах и видеть главное.
Инсценировки, концерты, ситцевые и осенние балы, выпуски стенных газет и игры в КВН – всё это было замечательной репетицией будущей взрослой жизни.
Преподаватель русского языка и литературы – Татьяна Сергеевна Белякова  была ещё и нашей “классной“. Благодаря ей,  я полюбила русскую классику, научилась читать и слышать стихи, получать удовольствие от работы над сочинениями. Я ходила на её факультативы, где почерпнула  много «непрограммных» знаний. Но самым замечательным в нашей классной было то, что она везде с нами «таскалась», не боясь ответственности. Мы побывали с нею на даче-усадьбе А.Н. Островского в усадьбе Щелыково, ездили в усадьбу  Н.А.Некрасова  в Карабиху, ходили в походы, ездили в Ивановский цирк  и краеведческий музей. Я могу забыть, где была и что делала вчера, но вот «цыган на цыпочках сказал цыпленку цыц!» или «уж замуж невтерпёж» – никогда. Почему-то выплыла из памяти ещё одна считалка для запоминания падежей  – “Иван родил девчонку, велел тащить пелёнку“ и для запоминания спектра солнечных лучей – “Каждый охотник желает знать, где сидит фазан“.
Единственное, от чего я страдала в школе, – это мое “р“, которое  я не выговаривала. Я ужасно комплексовала ещё и от того, что меня передразнивали сверстники на улице. Исцелилась я удивительным и неожиданным образом, но это – уже другая история.
В школе, классе в седьмом, у меня была попытка писать стихи. Но, то ли стихи были плохи, то ли попытка пришлась не ко времени. А стихи были на тему борьбы с алкоголем. Я прочла эти стихи матери, но она почему-то посоветовала мне их уничтожить и больше никому не показывать. Я была удивлена, но последовала её совету. У меня тогда ещё была способность принимать чужие доводы на веру. Сейчас гласность и, я думаю, эти стихи можно“ огласить“:

...Возле магазина трактористы спят.
Зеленые бутылки дном своим глядят.
Дуся – продавщица выполнила план.
Над травой некошеной пыль да туман.
Ой, трава – муравушка, кто тебя пожнёт?
Где коммунистический трудовой народ?
Ой же, где вы тракторы с маркой “Беларусь“?
Верю, ты поднимешься, ты воспрянешь, Русь!

Тринадцатилетней девочкой я видела, что идет процесс деградации, спаивания народа, происходит что-то страшное в умах, в сердцах. Я видела это на примере своих соседей, знакомых и своих родителей. О, как я хотела за них бороться! Но я не знала, как. И ещё я чувствовала, что “это“ меня может тоже проглотить. Как я благодарна своим учителям, своей школе за то, что они меня научили “этому“ противостоять.

  Глава 21  Пожар

Мать умерла — 22 марта. Диагноз - отравление. Серёже исполнилось тогда 14 лет (он родился 28 марта). Я думаю, в тот год мы его даже с днём рождения не поздравили.
Я ждала чего-то подобного, давно ждала. Ждала трагедии. Но всё произошло как-то неожиданно. Всё в тот год как-то сразу навалилось.
…Тело лежало на полу в нелепой позе. Это было тело моей матери. Но я словно окаменела. Я ничего не испытывала. Ни слезинки я не проронила ни в тот день, ни на похоронах. Тело  завернули в гобеленовое покрывало и погрузили на машину. Отец был спокоен. Он всё делал сам. Он, как всегда, всё делал сам. Но я видела, что он надломился. Он любил мать, он слишком любил мать:

— Лиза, Лиза, Лизавета.
Я люблю тебя за это...
И за это и за то.
Не забуду ни за что...

На похоронах было очень много народу. Я была поражена, что столько людей пришли проводить мою мать. Улица была просто запружена людьми.
Серёжа стоял около гроба. Маленький, худенький подросток. Папин “последышек“. Отец часто говорил, что вот будет ему кормилец на старости лет. Его слова удивительно точно исполнились. Именно Сергей кормил его с ложки во время болезни и принял его предсмертный выдох.
Гроб несли только женщины – подруги матери. Я мало что помню о том дне.
Потом отец раздал все вещи матери. И этим же летом... – женился. Мы были удивлены, но отца не осуждали.
Не прошло и месяца с тех пор, как в дом пришла другая женщина, как случилась новая беда. Сгорел наш дом. Сгорел дотла. Когда я увидела голые печные трубы, то заскулила, как собака.
Загорелось в половине брата отца. Отец помогал брату вытаскивать цветной телевизор, у себя же успел спасти только документы. Даже иконы не вынес. Сгорела большая старинная икона Николая - Угодника в серебряном окладе и море книг. Очень жаль книги. Было много старинных книг (в бархатных переплетах и с металлическими запорами на церковно-славянском языке).
“Кумушки“ поговаривали, что это мать унесла всё с собой.
По пепелищу носились кошки и вопили на всю улицу. Я зажала уши руками, чтобы не слышать, как они верещат. Возле дома бегал Стёпка и заглядывал нам в глаза, словно спрашивая:
- А как же теперь я? А что будет со мной?

Отцу временно дали комнату у заводской проходной. Стёпку отдали “в хорошие руки“. Но он пожил там не долго – попал под машину. Ведь он совсем не боялся машин и так любил ездить на первом сиденье.
Отцу с новой женой не повезло. Он говорил, что “попал в вагон некурящих“. Мы и сами это видели. Мне было жаль отца, жаль Сергея. Но отец сам меня учил:
— Выбрал  «моклок» – гложи, на чужой не зарься.

Стояла осень. С неба свисали тяжёлые,  наводопевшие тучи, дул холодный ветер. Я давно  не была на могиле матери. Но, наконец-то вырвалась. С трудом отыскала знакомую ограду.  Могила заросла лебедой. Лебеда стояла ровной стеной, выше ограды.  Мне стало стыдно. Стыдно перед людьми, перед Богом, перед матерью. И ещё я поняла, что мои детские обиды ушли. Осталась жалость и боль. Я рвала лебеду и плакала, и просила прощенья у матери, и дарила ей свое позднее прощение. Дома я выплеснула свои чувства на бумагу:

Лебеда на могиле матери,
Как пощёчина, как позор.
И ограды железной ржавчина —
Мне "оттуда" немой укор.
Подкатило, и камнем у горла,
И мурашками по спине.
Нет, не мы матерей выбираем.
И тебя осуждать не мне.
Ты прости, если сможешь, милая,
Я сама не прощу себя.
Как же больно, что и не выплакать,
Поздно я поняла тебя.
Поняла, как живая, гордая,
Ты бежала от суеты.
Одинокая и не понята.
От себя не сбежала ты.
Я теперь не девчонка, женщина.
Я простила,  и ты прости.
Всё, что было тобой завещано,
Мне теперь до конца нести.
Вороньё расшумелось чёрное.
Из-за леса спешит гроза.
Ухожу, а спиною чувствую
Осуждающие глаза.
Лебеда на могиле матери,
Как пощёчина, как позор.
И ограды железной ржавчина —
Мне "оттуда" немой укор.

Жизнь продолжалась. Встречи, события, мелочи, из которых слагался новый духовный опыт, новое видение мира, новое её понимание. Я училась видеть важное, слышать голос совести, находить крупицы золота в горах пустой породы и ещё  – нести свой крест.
Я узнала, что первый крест – самый легкий, дан  Богом,  и нести его помогает сам Господь. Уйдя от креста, обретёшь другой – более тяжёлый.  А ещё -  необходимо  пройти все коридоры, чтобы попасть в нужную комнату. Иначе придётся несколько раз возвращаться к одной и той же двери.  Так важно при этом благодарить за всё Бога – за людей, которых Он нам дал, за радости, за скорби, за болезни, за мудрость и простоту, за взлёты и падения. За всё спасибо Тебе, Господь! За то, что Ты научил нас творить добрые дела! За то, что Ты вытащил нас из глубокой ямы и никогда не вспоминаешь об этом! Спасибо Тебе, Господь!
Книга жизни написана про нас с вами. И мы должны дорожить ею и прочитать её своим детям. А наши дети прочтут её своим детям и внукам. И пусть каждый из нас напишет свою книгу жизни так, чтобы было ощущение радости и завершенности, чтобы не было стыдно за чёрные страницы жизни вне Бога, вне Света, вне Любви (хотя это и одно и то же). И тогда не будет причины бояться за судьбу наших детей, и нам не придется жаловаться на них чужим людям.
Удивительная штука – жизнь. Мы торопим события, ждём чего-то “такого“... А потом оказывается, что пропустили самое главное, “профукали“.
Мы хотим быть на кого-то похожими, соответствовать неким стандартам и только вредим себе. А мы тем и ценны, что не похожи друг на друга. Господь создал нас такими, зачем же спорить с самим Творцом? Иногда мне кажется, что вот она, это вершина, к которой я так долго шла. Но, проходит время и оказывается, что это была всего лишь ступенька.
Главное не стоять на месте, а идти и идти вперёд. Останавливаться нельзя, иначе скатишься вниз, назад и придётся всё начинать сначала. 
Я верю, что когда-нибудь я научусь летать. Я приду на самый красивый берег Волги, оттолкнусь от края обрыва и полечу над водой высоко-высоко, как птица. И белые чайки полетят со мною рядом. И будут кричать, кричать... Только бы сердце не выскочило из груди от восторга.
И как было бы здорово, если бы это увидел мой отец.
Вот он стоит на берегу, улыбается, машет мне рукой и шепчет: «Она полетела, она всё-таки полетела…»
И плачет. Улыбается и плачет…

  Часть 2  «ПРОЩЁНОЕ  ВОСКРЕСЕНЬЕ»
 
Дивны дела Твои, Господи.
Ты управляешь движением хаоса и превращаешь хаос в поток. Ты творишь чудеса и из любого падения воздвигаешь великий подъём. Так, что дивятся люди и говорят:
- Не было бы счастья, да несчастье помогло.
  Что есть счастье и несчастье в Твоих глазах, Господи, и в глазах людей плотских?
Человек живой после "смерти" совершает прорыв в вечность, побеждает смерть, поднимается над людским судом, становится признанным и неоспоримым. Враги его, судьи и обличители становятся уязвленными, слабыми и беспомощными. Оставаясь по плоти живыми, они суть мертвецы. Он же, умерший, становится живым и могущественным и обретает власть и влияние, необъяснимое по земным меркам. Мертвец же после смерти  рассыпается в прах и нет памяти по нём. Ибо, чем помнить мертвеца?
  По вере жить - легко и страшно. Легко тем, кто доверился, как дитя, по чистоте и безгрешности своей. Страшно тем, кто много вкусил от древа познания добра и зла, кто много изучал законы устройства мира и порядок вещей, пытаясь подчинить их уставам и правилам.

Глава 1  Что случилось тогда 21.01.81 г.

После окончания школы я поступила в Ивановский энергетический институт. На пятом курсе вышла замуж. Домой я больше не вернулась. С отцом уже не было такой близости, а с матерью общаться становилось всё труднее и труднее. Мое замужество больше походило на побег из дома. Но “от себя не убежишь“. Если уж тебе положено сдать шесть экзаменов в жизни, ты их непременно сдашь. В другом месте, в другое время, но сдашь.
Свекровь стала для меня второй матерью.
По распределению я была направлена цеховым механиком в г.Вичуга на  фабрику им. Шагова. Там мне дали малосемейку. Муж со мной не поехал. Пришлось мне бросить квартиру (я ждала ребёнка), работу и переехать к мужу в Кинешму. После этого мы прожили  в доме его родителей десять лет. Жили за занавеской, отдельной комнаты не было. В 1981 году  родился Саша.
Это мягко сказано “родился“. Почти всю беременность я пролежала в паталогии (в роддоме) на сохранении с диагнозом – угрожающий выкидыш. Рожала 21 января – в день смерти Ленина. Тогда это имело значение.
Накануне меня осмотрел врач и сказал, что я буду рожать. Мне дали выпить стакан касторки, хину и сделали какой-то укол в ногу. Через некоторое время начались боли. Но я была терпеливицей. Легла на бочок, интуитивно положила ладони на поясницу. От рук пошло успокаивающее  тепло. Боль стихла и я уснула. В течение дня ко мне несколько раз заходили, делали уколы. Но схваток не было. Ночью мне дали поспать. А рано утром повели в «родовую». Мне поставили капельницу, сделали заморозку (было ягодичное прилежание). Врач села возле меня с пеленкой в руке. Она сидела очень долго, устала и ушла. Было около часу дня, когда во мне что-то лопнуло и хлынуло на пол. После этого начались схватки. Рядом никого не оказалось.
Сколько прошло времени, не знаю. Пришла санитарка с ведром. Я ей сказала, что у меня сошли воды прямо на столе. Она подошла поближе, что-то увидела, ахнула и убежала прочь.
Врачей появилось сразу очень много. Я поняла  – что-то неладно. Одни просили меня тужиться, другие – не тужиться. Поставили капельницу на вторую руку. Единственное, что я поняла из их разговоров, что выпала пуповина и не прослушивается сердцебиение ребенка. Потом первый раз резали, резали по-живому, заморозка  за шесть часов отошла. Боль была страшной, похожей на прикосновение чего-то раскаленного. Я не закричала, я рявкнула. Это был вопль животного.
Ребенок шёл ягодичками. Врачи пытались выправить ножки, но ничего не получалось. Врачей было слишком много и они больше мешали друг другу. Кто-то следующий взял скальпель, и я рявкнула во второй раз. Я видела перед собой белые халаты, залитые кровью, забрызганные кровью  очки. Одна мысли точила сознание – когда кончится весь этот кошмар. Меня уже не заботила судьба ребёнка. Я уже ничего не понимала. Мне давили на живот и кричали одновременно: “Тужься! Не тужься! Дыши глубже!“
Наконец удалось выправить ножки. Начали тащить ребёнка, но теперь застряла головка. Врачи нервничали.
Потом пришёл главврач и тоже взял скальпель. В третий раз я рявкнула так, что сорвала голос, и язычок во рту, расположенный над гортанью, распух, затрудняя дыхание. Я хватала воздух и задыхалась.
Раздался какой-то хлопок и я почувствовала пустоту внутри. Это вытащили, наконец-то, ребёнка. Меня оставили в покое. Все окружили ребенка. Они долго с ним ходили, что-то делали, уносили в другую комнату, спорили, потом унесли совсем. Мне ребёнка не показали, плача я не услышала.
Была страшная слабость и опустошённость. Я просила проколоть мне то, что мешало дышать в горле. Болело сразу всё. И ещё был голод. Я не ела почти два дня и просто умирала с голоду. Ко мне подошла санитарка, ничего не говоря, погладила меня по голове. Я попросила принести мне что-нибудь поесть. Санитарка принесла мне сухарь из моей сумки  и дала мне воды из поильника. О, я надолго запомнила этот сухарь. Я плакала, грызла сухарь и давилась.
Потом меня начали штопать (то же по - живому). Шили долго. Я просила дать мне  время, перевести дух. Наложили семь швов.
Вечером ко мне в палату зашла детский врач. Очень сухо она объявила мне, что родился мальчик – 3400 и что его завтра утром отправляют в детскую больницу. И ещё она добавили, как бы между прочим:
— Ваше счастье, если ребенок умрёт.

  Некоторые строители ставят во главу  угла своего здания страх и используют страх в качестве связующего звена (что-то вроде цемента). И стоит это здание, и красуется, и  держится на страхе до тех пор, пока камни не устанут жить в страхе и не захотят любви.
  Ибо в природе человеческой заложена жажда любви, необъяснимая и непонятная самому человеку, ибо он не знает происхождения её.
  И когда человек возжелает любви, то само место пребывания его и сопричастность злу станут ему ненавистны, и зло вокруг него рассыплется и превратится в прах (ибо будет исторгнуто). И начнётся великое разрушение здания того. Ибо не тот камень поставлен во главу угла и не тот цемент применял для здания своего нерадивый строитель. И будет то падение страшным и разрушение полным, так что камня на камне не останется.
  Но придёт мудрый строитель. И поставит во главу угла любовь. И сделает крепкий фундамент, основанный на любви. И любовью скрепит между собой камни. И будет то здание  прочным и величественным. И дожди не вымоют тот цемент из камней, и ветер не разрушит его, и годы не нанесут ему ущерба.

Я плакала долго и безутешно. Мне было жаль ребёнка, жаль себя. Я лежала с грелкой, в которой был лед. Ткани распухли, отекли до невероятных размеров. Я чувствовала себя никому не нужным куском мяса. Было такое отвращение к себе, что не передать. И боль, страшная боль от любого движения. Я так долго плакала, что мир для меня погрузился в темноту. Я перестала видеть свет. Моя слепота длилась около суток.
Всем приносили на кормление детей. Я отворачивалась к стене и кусала губы, чтобы не закричать.
На пятый день мне сняли швы и выписали из больницы. Предупредили, что рожать нельзя, “не правильный таз“ (какой-то плоский).
Я оставляла роддом, как преступница покидает место своего длительного заточения. Внутри была пустота. Каждый шаг давался с трудом.
Мне дали справку о рождении ребёнка и выписку для детской больницы:

21 января 1981 г. Мальчик. Вес 3400. Рост 55 см.
Асфиксия, внутричерепная травма, кровоизлияние в мозг.

Прилагались результаты анализа спинномозговой жидкости. Боже мой! Они брали у крошки пункцию!
У меня подкосились  ноги. И я почти сползла по лестнице до первого этажа. Внизу меня встретила свекровь.
На улице ждала машина. Свёкор тогда ещё работал на такси. Я забралась на четвереньках на заднее сиденье и так ехала до детской больницы.
В больнице я в первый раз увидела ребенка. Саша лежал тихо. Весь беленький. На головке – грелка со льдом. Головка сильно деформирована.
Нам сказали, что ребёнка сейчас трогать нельзя, что очень большая гематома от кровоизлияния. Что кормят его через зонд, так как нет сосательного рефлекса. И ещё у него пневмония. И сказали, что такая мамаша (это про меня) им не нужна, так как за ней самой ещё нужен уход.
Мы уехали домой. К Саше мне разрешили лечь только через две недели. Всё это время он находился между жизнью и смертью. И один только Бог ведает, как он выжил.

Бог никогда не ограничивает человека в его желаниях и стремлении к росту. Наоборот, Он всячески поощряет желание человека двигаться вперёд.
  Другое дело, что человек испытывает трудности, встречает на пути препятствия, словно сдаёт экзамен. Но эти застойные зоны служат не чем иным, как площадкой для подъёма на следующую ступень. За каждым успешно сданным экзаменом следует подъём.
Растёт вера в себя, в свои силы. И всё это в сочетании с осознанием собственной немощи.
  Человек учится двигаться в потоке, но это не тождественно "плыть по течению". Двигаться в потоке - это использовать силу течения в собственных интересах, это работа с парусом, это мудрость, сложенная из опыта нескольких поколений.

А я тогда даже не знала, что такое молитва, или не хотела знать. Но были две женщины, которые усердно молились о здравии младенца – моя бабка Марья и баба Оля (бабушка мужа).
Именно баба Оля показала мне пример христианского послушания и милосердия. Воистину она была Ангелом на земле,  и даже смерть её была примером смирения. Она умерла, когда её об этом попросили.
Пока Саша лежал в больнице, мы ежедневно справлялись о его состоянии. Температура не спадала ниже 39 градусов. Двигательная функция не восстанавливалась. Сосательного рефлекса не было, поэтому его всё ещё кормили через зонд. Приговор медиков оставался суровым.
Наша родственница передавала нам мнение врачей и настойчиво советовала сдать ребёнка в дом малютки. Но мама (свекровь) была на моей стороне, дед (свекор) не вмешивался. А муж? Не знаю, что и сказать...
Оля (Сашина сестра, родившаяся через 15 лет) как-то спросила меня:
— А почему ты бабу Катю называешь мамой, а деда – дедом?
Сложный вопрос. Чтобы ответить на него, нужно прожить целую жизнь.
Всё это время я сохраняла грудное молоко.
В больницу к Саше я легла в феврале. То, как выглядел ребенок, было ужасно. Саша потерял целый килограмм веса. Его шея вытянулась и была покрыта морщинами. Голова беспомощно болталась. Он ни на что не реагировал.
Лечащий врач сказала мне, что будет всем лучше, если ребёнок умрет, так как, в последствие, он будет или полностью невменяемым,  или останется эпилепсия. И ещё она добавила:
— Чудес не бывает.
Я тогда подумала, что все сговорились.

  Беда человека в том, что он постоянно стремится  развивающуюся, меняющуюся, мыслящую материю поместить в жесткие рамки холодных формул; закрепить, зафиксировать и при этом  навесить ярлык собственника - изобретателя нового закона.
Но живая материя создана Творцом и подчиняется не земным законам, а Божьей воле. Человек живой, человек творческий - с нестандартным поведением, это человек не от мира сего.

Но Господь милостив. Он послал  мне ещё одного врача –  Людмилу Александровну Обалдуеву. Она осмотрела Сашу и сказала мне просто:
— Да, чудес не бывает. Но в моей практике был один единственный случай – девочка. Сейчас она отличница. Давайте делать массаж. На ступнях ног и ладошках малыша спроецированы все органы. Давайте разбудим его. И спинку тоже. Вот так, – она начала мне показывать приёмы массажа, – будем поглаживать вдоль спинки. И разговаривать с малышом, с ним нужно разговаривать. И купать каждый день. Теперь его можно купать. Пусть родственники принесут вам аптечную ромашку.
Людмила Александровна научила меня делать массаж. И ещё я сцеживала грудное молоко и по капле давала ребёнку (капала в рот). Я носила Сашу на руках, купала, просто теребила и разговаривала с ним. А он, казалось, ждал этого. Ему было просто некуда вернуться из небытия (не к кому). Теперь возле  него была мама.
Саше назначили внутривенные  уколы. Их делали в головку. Он всегда очень кричал (у него появилась сила кричать!). Его приносили из «процедурной» в окровавленных бинтах. Для меня это было сущей пыткой.

Со мною в отделении «паталогии новорожденных» лежала молодая женщина. Её звали Лида. Она работала медсестрой где-то в Шилекше. Её мальчику было уже шесть месяцев, но он ни на что не реагировал, лежал неподвижно. Так вот, эта молодая женщина проявляла ко мне столько участия, что я даже плакала. Одна только её фраза никогда не будет мною забыта:
— Уж хоть бы у тебя было  хорошо, Лена. Не всем же так мучиться, как мне.
Лида сказала мне, что своего ребёночка она ни за что не оставит. А от мужа уйдет и устроится работать туда, где “такие дети“, чтобы самой ухаживать за своим ребёнком.
Моя жизнь богата такими удивительными встречами. И я искренне благодарна Господу, что он посылал мне таких людей, находил слова утешения, вселял в меня Веру и Надежду. А Надежда умирает последней. А Вера творит чудеса:

Выпиты губы, молчат глаза.
Руки забыли смелость.
Только со мною мои друзья –
Вера, Надежда, Верность.
Если неправда стучит в окно,
Если глумится серость,
Мне помогают не пасть на дно –
Вера, Надежда, Верность.
Сто лицемеров кричат: “Ура!“,—
Славя на троне мерзость.
Только они не умеют лгать –
Вера, Надежда, Верность.
Если сомненья терзают грудь,
Если теряю крепость,
Только они и спасут меня –
Вера, Надежда, Верность.

Малыш удивлял меня каждый день. Он уже сосал молоко из пузырёчка, сначала по капелькам, потом больше. Но его мучила рвота. Всё молоко вылетало фонтаном назад. Постепенно рвота утихла. Малыш начал шевелить ручками  и ножками, следил глазами за игрушкой, реагировал на мой голос. Он научился поворачивать головку, перебирать ножками, имитируя ходьбу. Ежедневно он начал прибавлять в весе на 30-50 грамм.
Тогда я не понимала, что на моих глазах происходит чудо.

Выписали нас 12 марта. Саше было почти два месяца. Он набрал свой вес при рождении и весил теперь 3600. Нас поставили на учёт у психоневролога, дали инструкции по уходу и выписали лекарства.
На “пятки“ приехали мои родители. В тот день я видела свою мать в последний раз.
Тогда же была рассказана история Сашиного рождения. Рассказала её золовка. А она узнала её от своей знакомой (врача из роддома):
— Шла пересменка, поэтому врачей в родовой и не оказалось. Случайно туда зашла санитарка и увидела, что выпала пуповина. Прибежали врачи обоих смен. Пульс ребенка не прослушивался, поэтому о нём уже не думали. Спасали мать. Кесарить было поздно. Ребёнок был крупный. Шёл ягодичками. Несколько раз иссекали промежность. Головка застряла в малом тазу. Ребёнка пришлось тащить за ножки. Это был мальчик, хороший, доношенный. Но сказалась асфиксия и сильнейшая травма при родах (был поврежден позвоночник и сильно травмирована голова). Никто не знал, сколько времени ребёнок был без кислорода. Сделали всё, что могли – искусственное дыхание, давали кислород. Ребёнок был мёртв. Трупик завернули в простынь и оставили на подоконнике. У матери было слабое сердце и ей решили пока ничего не говорить. Терапевт, который следил за состоянием матери во время родов, сам упал в обморок. Да и было от чего. Все в крови переляпались, как поросята.
Через два часа главврач начал выписывать справку о смерти ребёнка и послал сестру, чтобы она взвесила его. Та прибежала “без лица“. Оказалось, что ребёнок  “порозовел и дышит“. Главврач сам пошёл взглянуть на это чудо. У мальчика тут же взяли пункцию. Спинномозговая жидкость была мутной. Кровоизлияние в мозг и травма позвоночника  не давали ему шансов. Росло внутричерепное давление. Двигательной функции не было, сосательный рефлекс отсутствовал. На следующий день поднялась температура. Началась пневмония.
Только 21 год спустя Господь открыл мне, как он спас угодного ему младенца. Другие дети, которые родились в этот день, погибли от инфекции стафилококка (говорили,  что им сделали какие-то прививки и занесли инфекцию). В день рождения Саши —  21.01.2002 г. я вдруг осознала, что идет третий день Крещения. Крещенская вода сохраняет свою целебную силу три дня. Мертворожденный младенец был омыт Крещенской водой и воскрес.

Однажды мне рассказали одну поучительную притчу.
У одного крестьянина был единственный сын. И вот этот крестьянский сын очень угодил барину. То-ли спас барина, когда тот чуть не утонул,  то ли его сына, когда у того понесла лошадь. Никто этого не помнит. Но вот этот самый барин взял и подарил крестьянскому сыну коня. А сосед у крестьянина позавидовал барскому подарку и говорит крестьянину:
- Ну-ка  ты, какого коня барин подарил твоему сыну!
На что крестьянин ответил:
- А я не знаю, хорошо это или плохо.
Шло время. Решил крестьянский сын прокатиться на новом коне. Но конь чего-то испугался и встал на дыбы. Крестьянский сын упал из седла и сломал ногу.
Услышав об этом, сосед удивился:
-Ну, сосед, ты словно предвидел, что от этого подарка хорошего не жди.
На что крестьянин спокойно ответил:
- А я не знаю, хорошо это или плохо.
Вскоре началась война. Всех соседских парней позабирали в солдаты. А крестьянского сына не забрали.
Завистливый сосед и говорит крестьянину:
- Смотри-ка, как тебе повезло. Всех сыновей забрали в солдаты, а твоего оставили.
На что мудрый крестьянин ответ:
- А я не знаю, хорошо это или плохо…

Тогда (12.03.81г.) дед Саша, в честь которого я и назвала сына, взял внука на руки и провозгласил так, как это умел делать только он:
— И такого парня хотели на помойку выкинуть! У, ироды! Ты, дочка, не верь никому. Богатырь будет! Корми его. А я от старых людей слышал (а они  в умных книгах читали предсказанья), что де будет на Руси последний царь. И родится он мёртвым и воскреснет.
Я тогда не очень-то слушала папины сказки, только улыбалась. Уж больно хил был будущий богатырь и царь.  А  зря.  Сейчас наш малыш при росте 180 см весит 120 кг, меня одной рукой поднимает. Знакомые удивляются и спрашивают:
— И чем вы такого богатыря выкормили?
Мне бы гордиться и радоваться.
А  я не знаю хорошо это или плохо…

  Глава 2  Моя новая семья

Моя свекровь – Екатерина Ивановна действительно заменила мне мать. Учила всему, что умела сама. Я не помню, чтобы мы с ней когда-то повздорили. Свёкра – Владимира Ивановича почти не бывало дома.
В моём новом доме очень любили воспоминания.
Дед мужа – Потехин Иван Иванович погиб под Сталинградом в 1942 году. Служил рядовым в 212 Ивановской дивизии 72 Кинешемского полка. Мы с мужем побывали  летом 1979 года на Мамаевом кургане в Волгограде и там нашли в списках его деда. До войны дед был председателем колхоза “Первое мая“ в д. Фатиха Кинешемского района. Его брат – Потехин Николай Иванович  организовал первую коммуну “Имени Третьего Интернационала“ в д. Максимиха.
Мой свёкр очень любил своего свата (моего папу). Было у них много общего – война, Германия, оба “шоферили“. Они даже внешне походили друг на друга – небольшие ростом, коренастые, крепкие, как грибы. Только у Владимира Ивановича была густая шевелюра, а у Александра Михайловича – лысина.
Когда они с моим папой начинали вспоминать  войну, то маленький Саня сидел возле них, разинув рот. И было что послушать. Об этом ни в одном фильме не увидишь.
Папа  рассказывал, как взял его однажды генерал на реку раков ловить:
—  Ну, раки раками, но не генеральское это дело в реке сидеть. Показали  как, объяснили,  и: “Иди, Сашка, раков таскай “.
А сами сидят,  пиво с полковником попивают.
Я одного рака вытянул, другого. Вдруг слышу, сильно схватил, боль нестерпимая. Руку вытащил, а на ней  – крыса огромная, да ещё какая-то сине-зеленая. Я завизжал и – дёру из реки. Сколько они меня потом не уговаривали, я – наотрез. Стреляйте мол, не пойду в воду.
Папа давал нам потрогать осколок снаряда, который остался у него с войны в ноге. При этом говорил, что один раз уж точно должен был погибнуть, да видно не время ещё:
— Мы тогда маршем шли. Дали нам перекур. Мы так, как шли, рухнули, даже не рассредоточились. Нас там человек пятьдесят лежало. Так снаряд в самую серёдку к нам упал. Ну, мы лежим, не шелохнёмся. Но не разорвался. Кто-то из нас в рубашке родился.
Далее эстафету принимал Владимир Иванович:
—  А я на фронт в мае 42-го попал. Отца в этом же году забрали – в марте, а меня выходит – через месяц. До войны я на гужавтотранспорте  работал  слесарем - механиком, образование-то – пять классов. А до того и грузчиком в колхозе работал и поммастера на «Томне» (ткацкой фабрике). Служил я в 9-м Танковом Корпусе, 1-й Танковой Армии, 8-й Мотострелковой  Бригады, во втором батальоне на противотанковой батарее. Награждён двумя Орденами 2-й степени, Орденом Красной Звезды, Медалью “За отвагу“.
В учебке я был  в посёлке Кузьминки на станции Липняки. Там и была сформирована 8-я Мотострелковая Механизированная Бригада. Назначили меня командиром расчёта противотанкового орудия (сорокопятки).
Прошёл я и Центральный и 1-й Белорусский фронта. Сильных ранений не было. Так - царапины. Вокруг столько людей полегло, а мне - ничего. На Курской дуге контузило. Кровь из ушей текла. Ничего не слышал, только гул стоял. После того сражения из 40 наших ребят в живых только 15 осталось. Я в госпитале три дня пробыл и назад сбежал - к своим.
Перед самым наступлением на Курской дуге у меня встреча произошла с командующим фронтом  Рокосовским. Серьёзный мужик был, высокий, худощавый. Мы с вечера были “накушамшись“, вот и отсыпались в стогу. А часа в 3 утра выбрались из стога. Вид, конечно, ... ну совершенно не соответствует. И все в соломе. А Рокосовский перед наступлением войска объезжал:
- Что такое? Кто разрешил это безобразие?
А мы стоим, как пни, глазами хлопаем, молва отнялась,  и солома в голове торчит. Отведал я тогда плетки главнокомандующего.
За Курскую дугу я первый Орден ВОВ 2-й  степени получил - подбил два немецких танка.
Второй Орден ВОВ мне дали за Юнкерса 88-го. Стояли мы на позиции. Тут этот немец налетел и пошёл нас колошматить. Земля к небу летела. Света не видать. И ведь, сволочь такая, все бомбы раскидал, а угомониться не может. Решил нас ещё и попугать. Тут я его на бреющем полёте из противотанкового орудия и сбил.
Осколок на щеке – это память, чтобы рот не разевал. Мы уж тогда Днепр форсировали. Я из окопа башку высунул, тут мне осколок щёку и разрезал.
А то был случай уже в Польше. Тогда наступление шло. Неразберихи много. Ехали мы ночью в колонне. Темень – глаз выколи. Моя пушка была замыкающей. Так вот, на мою пушку ночью немецкий транспортер в темноте наскочил (сзади в нас немецкая колонна врезалась). Да так, что ствол моей пушки в радиатор их транспортера вошёл. Ладно, мы заснули. А они-то что, спали что ли?
Ну, тут стрельба пошла. Все равно ничего не видать. Немцы порыпались - порыпались, с моей пушки им не слезть, так и дали дёру прямо через поле. А я пушку к лесу прямо с транспортёром оттащил и уж там кое-как расцепились. На войне всякое бывало. Где свой? Где чужой? Поди - разбери.
А Красную Звезду я за Бобруйск получил. Там под Бобруйском через болота прорывались семь  немецких дивизий. Ну, немец очумевший валил. Пехота наша вся разбежалась. Осталось нас всего два расчета по 6 человек. Я вижу, что пехота драпает. А у нас – орудия. Я и отдал приказ: “Ни шагу назад!“
Вышел на нас кавалерийский корпус немцев. Это была не атака, а безумие. За три часа боя я расстрелял 40 ящиков снарядов. Я сам и за затвором был, и снаряды заряжал. Расчёт мой в это время круговую оборону держал. Немец так пёр, что некоторые даже за ствол орудия хватались. Немцы были кругом – и впереди, и сзади, и слева, и справа. Я стрелял наугад. Просто стрелял и стрелял, пока снаряды не кончились. Было сплошное месиво из лошадей и людей. Ствол орудия раскалился докрасна. Я сам такое впервые видел.
Потом появились наши танки. Но они не могли проехать на наши позиции. Всё пространство перед орудиями было покрыто телами людей и животных. Была целая гора лошадиных трупов. Танкам пришлось идти в объезд. Из моего расчета тогда двое погибли.
После сражения к нам всё начальство сбежалось. И генерал-лейтенант Багданов, и командир бригады – подполковник Кружкин, и командир танкового корпуса – генерал-майор Бахарев. Бахарев там и погиб  – при наступлении на Бобруйск. Ему памятник установили – танк на постаменте.
А бригада наша громко называлась - Бобруйско-Брянская, Краснознамённая, Ордена Кутузова, Ордена Суворова, Гвардейская. Был у нас командир батальона – майор Максимихин.
Медаль за отвагу я в начале войны получил за спасение пушки и машины с расчетом во время бомбёжки.
С пушкой в Берлине расстался, в мае 1945 г. Дали мне машину - американский Студебеккер. Потом нас перевели в г. Чурстенвальде. Стали мы вывозить заводы из Берлина. Заболел я там пневмонией, попал в госпиталь. Оттуда уже был направлен в 35-й автополк, где служил в звании старшины.
Приехал как-то к нам полковник Клёпиков. Дорога плохая была – гололёд. Вот меня и послали в Дрезден его отвезти. А на третий день – вызывают к начальнику и объявляют, что, мол, будешь теперь возить полковника. Было это 21 января 1945 г. Я было отнекиваться, но куда там. И перевели меня в 707-ю отдельную роту при штабе Армии в Дрездене. Командиром роты был у нас капитан Блохин. Оттуда я в  марте 1947 года и демобилизовался.
Полковника М.П.Клёпикова – начальника тыла Армии я возил на машине Мерседес-Бенс. У меня и фотографии живы.
И котелок фронтовой жив. Память. В шкафу стоит. Баушка в нём манку хранит. Котелок немецкий. Мне его вместе с шансовым инструментом выдали - ложкой, сапёрной лопаткой, ниткой с иголкой.
А чудо место имело. У Днепра у нас ствол у пушки разорвало. Нас троих с лафета сбросило. Но все живы остались. Вот это было чудо, что живы. Мы тогда через Днепр прицельный огонь вели по немецким тиграм. Тогда нас  всех в СМЕРШ таскали. Всё выясняли  – почему ствол разорвало. Ствол через неделю заменили.
Мать мне, как на войну уходил, наставление давала:
- Будь здоров, сынок! Живой возвращайся!
Ну, я и выполнил её наказ. А на фронте,  самое важное – умный начальник. Чтоб о солдате думал и не сволочь был.
Довелось мне и с Жуковым повстречаться на Одере, перед наступлением на Берлин. Был он среднего роста, но здоровый мужик. Подошёл он к нам, поздоровался и просто так сказал:
- Что, мужики, завтра часов в 12 в Берлине будем на кольцевой дороге.
Но тоже горячий был. Мне связисты давали в телефон послушать, как он наше начальство матом крыл.
На войне, как на войне.

Много лет спустя в Димитровскую родительскую субботу, во время молебна по усопшим, меня, как яркая вспышка,  поразила одна мысль: «Люди уходят в землю, чтобы стать нашими корнями…»
Как метко и точно…

  Ни одно дерево не может жить без корней.
Мы говорим:
- Наши  корни худы. Забудем их. Станем питаться от других корней.
  Но так не бывает. Обрубим свои корни,  и  засохнем. Ибо перестанем получать питание. Что нам слушать  лжецов, которые хвалят чужие корни. На них растут пальмы и баобабы. Но мы - строевой лес и должны  питаться только от своих корней и расти должны только на своей почве. Иначе на что мы будем годны, когда вырастем кривыми и чахлыми? Куда возьмёт нас Господь? Разве что на дрова.
  А потому – будем помнить свои корни. Хранить их. Беречь свою почву, следить за её чистотой. И стоять  на этом прямо и непоколебимо. Помнить, что мы - строевой лес и крепче держаться за свою родную землю, освоенную предками. Искать в ней целебную и животворящую силу, питаться  соками её мудрости. Расти вверх, а не в сторону. Наша задача – быть  стойкими и готовить  почву для будущих поколений.

  Глава 3  Бим и коты

Был в нашем доме ещё один жилец, не совсем обычный - Бим. О нём мне хочется рассказать отдельно. Он был очень умён, мы его любили. Он стал Сашиным другом детства и его  воспитателем.
Я помню, как Бим появился в доме. Его принесла Юля, высадила из сумки. Это был большеголовый несуразный щенок, долговязый, с большими лапами. Его лапы разъезжались на скользком полу. Он смотрел на нас виноватыми глазами и поскуливал, по его спине пробегала нервная дрожь. Он был самым слабым в помёте, самым последним. Но это был настоящий французский дог. И это мы очень скоро  поняли.
Во-первых,  Бим категорически отказывался спать один на коврике в кухне. Он непременно хотел быть “в обществе“. Пришлось устроить для него постель  в кресле в большой комнате. Ровно в 22.00 Бим подходил к своему креслу и, если оно было кем-то занято, требовал его освободить. При  этом он рычал, лаял и даже бил лапой обидчика. После изгнания оного, Бим терпеливо ждал, пока ему постелют простынь, и прыгал в кресло. Нет, он не ложился, он падал в него и при этом слышался его вздох облегчения. На наш человеческий язык это переводилось, как:
— Ох, наконец-то!
Во-вторых,  Бим никогда не хватал еду, а брал её деликатно, тихо и даже нежно. И никогда не ел того, что едят обычные дворняги - никакой каши, никакого супа, никакого мочёного хлеба. Бим предпочитал бутерброды из рук хозяйки, косточки или мягкий бублик с маком. Бублик он иногда зарывал в  морковной грядке. Как и когда он это делал, мы до сих пор не знаем. Бим почти не оставлял за собой следов.
Я мало что помню из детства Бима. Помню, что он очень часто болел и ему делали уколы. И он всё терпеливо и безропотно сносил. В детстве произошла его первая встреча с “котом“, после которой у Бима осталась на всю жизнь обида на этого зверя и шрам на носу. После такого неудачного знакомства Бим долго плакал (по-собачьи – скулил), забравшись на руки к хозяйке, глядя ей в глаза,  и лизал её нос. Он никак не мог понять: “За что?“ Ведь он только хотел познакомиться с пушистым зверьком, подбежал и слегка толкнул его носом. Потом был ещё один негативный опыт знакомства с жизнью. От этого опыта у Бима остался шрам на левом боку и ссадина. Бим в тот раз  решил отнести косточку цепному псу - Урану. А надо вам сказать, что это был не простой пес, а помесь овчарки и волка. Поэтому и манеры у Урана были скорее волчьи, чем собачьи. Уран почти никогда не лаял, но был очень упрям и агрессивен. Зимою спал прямо на снегу. Будкой пользовался редко, об этом я расскажу позднее. Так вот, Бим принес  свою косточку Урану. Но тот, либо решил, что Бим хочет обманным путем пробраться к его миске, либо Бим замешкал у оставленной на земле косточке, мы не знаем. Но вот крику и слез в тот раз было море. Разумеется, что кричал Бим, а плакали  мы.
После всех этих неудач Бим решил ни с кем  больше на улице не знакомиться, предпочитал общество хозяев и старой кошки Маши. Но и ту он скоро поставил на место. Теперь кошка могла передвигаться по дому только перебежками и не имела право пересекать комнату по центру. Если она нарушала это правило, Бим тут же подбегал  и слегка прижимал её лапой к полу. И держал так некоторое время, как бы давая понять:
- Я же тебе объяснял, что ты можешь перемещаться только по периметру. По центру могу ходить только я. Я здесь – главный!
Маша терпеливо лежала, прижав уши, затем забиралась под шкаф.
И всё-таки это не мешало им каким-то образом договариваться и проворачивать свои “дела“ в паре. Бим никогда ничего не брал со стола без спроса (порода не позволяла). Маша была попроще. Ей ничего не стоило стащить со стола  кусок колбасы или косточку. Добычу делили по-братски. Или это Маша давала Биму взятку, чтобы он не лаял и не звал хозяев, пока она “шурует“, мы не знаем. Но то, что они работали в паре, установлено точно. Несмотря на все эти странности, Бим был очень заботливым и ответственным псом. Он знал точно, у кого какие тапочки, никогда их не путал и не приносил чужих. За доставку газет хотя и брал “гонорар“, но все-таки считал это своей почётной миссией. Видели бы вы, как он гордо шествовал по улице с газетой в зубах мимо соседских куриц с высоко поднятой головой. Да, в нём было что-то королевское.
Когда старенькая Маша родила котят, Бим превратился в няньку и сиделку. Он терпеливо лежал возле сарая, если Маша уходила на прогулку. Котята спали в старом ящике с сеном в углу сарая. Но стоило им проснуться и запищать, как Бим бросался на поиски кошки. Он искал её в саду, поминутно подбегал к нам, смотрел нам в глаза, скулил. Наконец, беззаботная Маша являлась и Бим, потерявший всякое терпение, подгонял её носом к сараю.
Когда в доме появился малыш, мы на время забыли о Биме. Всех переполняли волнения и приятные хлопоты. Когда малыша уложили спать, мы тоже решили передохнуть и  сели на кухне пить чай. Дверь в комнату, где спал малыш, была закрыта. Вдруг Бим вскочил, подбежал к двери, заводил ушами, удивленно посмотрел на нас. Из-за двери послышался плач. Бим опрометью бросился к кошке и буквально погнал её к двери. Мы в начале не подняли, в чем дело. Но потом дружно рассмеялись:
- Да ведь Бим решил, что это – Машины котята!
Впоследствии Бим разобрался, что к чему, и уже не беспокоил Машу, а бил лапой и толкал носом к двери меня.
Бим очень полюбил малыша. Он всерьёз взялся за его воспитание. Напрасны были все наши опасения. Бим разрешал малышу буквально всё и прощал ему  его шалости. Он даже подлизывал за ним небольшие лужи, разрешал таскать себя за хвост, садиться на спину, оттягивать брылы. Он не завтракал до тех пор, пока не проснется и не выбежит на кухню малыш. Бим терпеливо ждал, подходил к двери, слушал, поворачивая голову набок. Но стоило ему уловить шум, а затем шлепанье по полу босых ног, как он бежал к миске и  принимался за свой завтрак. Малыш любил подразнить собаку, сжимая в кулачке конфету или кусочек печенья и, пряча их за спину. Бим скулил от обиды, тыкал малыша носом, но никогда не ронял. Он осторожно, носом и  языком, разжимал нежные детские пальчики и добывал заветную конфету из ладошки. Саша начинал плакать. А Бим облизывал его лицо от слез.
Была у Бима любимая игрушка – резиновый крокодил Гена. Спросишь его:
- А где у нас Гена?
Побежит тут же, принесёт Гену. И давай его кверху подбрасывать и прижимать лапой к полу. Гена пищит, малыш хохочет, Бим рычит, отскакивает в сторону, снова нападает. Концерт, да и только!
А вот с котами у Бима был разговор короткий. Если с улицы раздавался кошачий вой, Бим не раздумывая, бросался к двери и пулей вылетал в сад. Ну, двери, конечно, нараспашку. Зима или лето – не важно. Котов он брал слёту. В подробности вникать не буду, неприятная это темя для разговора. Но было несколько случаев, когда котам удавалось уйти от расплаты.
Случилось это летом. Мы почему-то замешкали у крылечка, собираясь идти в дом. По-моему было время обеда. Бим прыгал вокруг нас, тыкал нас носом. В нашем кругу это называлось – дурил. Вдруг, по самой середине двора, самым нахальным образом, прошествовал  большой рыжий кот. Откуда взялся этот кот? И почему он так нагло расхаживал по чужой территории  – не понятно.
Бим в первый момент оцепенел от неожиданности. Но, опомнившись, взвыл от обиды и бросился на кота. Кот  понял, что всё решают доли секунды и резко отскочил в сторону, но металлическая сетка ограждения отбросила кота назад. Вернувшись в исходную позицию, кот повторил маневр, но во второй раз  отлетел от сетки. Кот остолбенел. Бим следил за котом, не вмешиваясь, словно рассуждая про себя:
- Дурак что ли?
Когда кот устал, наконец, колотиться головой в сетку забора, то уставился на Бима. Бим смотрел на кота. Это была странная немая сцена. Первым опомнился кот. Ему было некуда бежать и он бросился в открытые ворота двора. Бим – за ним. Я тоже побежала на двор – спасать кота. На дворе после яркого солнечного света было темно и я, скорее услышала, чем увидела, что Бим теснит кота к туалету в углу двора.  Я приготовилась  к худшему. Но худшего не последовало. Раздался непонятный звук, напоминающий  шлепок, и обиженный визг Бима. Когда я поняла, что произошло, то бросилась на улицу. Я с силой откинула крышку выгребной ямы и отскочила в сторону. И вовремя. Из выгребной ямы  выскочил грязный и скверно пахнущий кот. Он вылетел оттуда пулей и исчез в щели соседского забора. Жижа, стекающая с него, оставляла на земле отчетливый след. Бим и не думал бежать за котом. Он стоял позади меня  и, когда я повернулась и осуждающе посмотрела на него, то не удержалась от смеха. У Бима было такое выражение “морды лица“, словно он хотел сказать:
- О, ... точно дурак!
А я от себя добавила:
- Вот этакое чудо явится домой, да еще и на кровать к хозяйке залезет.
Да, с Бимом было весело.
Была у нас соседка. Звали её Марьей. Работала она на фабрике. Была слегка полноватой, но не злобливой. Так вот, Бим наш любил над нею подшутить. Придет соседка с утреней смены раньше мужа. А ключа  нет. Ну, делать нечего, нужно ждать. А время обеда. Чтобы время скоротать, присядет она возле гороховой грядки, да и пощипывает себе потихонечку горошек. А грядка гороховая возле нашего забора. Щиплет Марья горох, а сама дремлет. Дело в том, что у соседки от матери передалась некая форма сонной болезни, так что ей непременно нужно днём поспать. И где её эта “сонная болезнь“ застанет, там она и заснёт. Так вот, щиплет Марья горох, дремлет, да в  наш огород поглядывает – нет ли Бима-проказника. А Бим, что? Он на неё и не глядит. Вот он, по тропинке сада идёт, голову повесил. А на Марью и не глядит вовсе, жарко ему. А Марья дремлет. А Бим до конца сада дошёл, а  теперь тихонько-тихонько, вдоль забора крадётся. Так тихо, что ни одна ветка не хрустнет. А Марья дремлет. Вот и грядка с горохом, вот и платок Марьин сквозь забор краснеет. Бим встаёт на задние лапы,  высокий,  выше забора, голову через забор свешивает,  и на самое ухо Марье:
- Гав! Гав! Гав!
Марья спросонья головой в горох тычется, запуталась, ничего не видит, не понимает:
- Караул! Караул! Спасите, помогите! Ой, где я?! Помогите!
Опомнилась Марья, села на траву. А Бим сидит с другой стороны забора, на Марью смотрит, хвостиком виляет, словно сказать хочет:
- А я что? Я - ничего. Я поздороваться подошёл. А ты что так кричишь?  Не хорошо, не красиво.
Шутник он был, Бим.

Однажды в дом с криком вбежал малыш. Он плакал, бегал по кухне с поднятым кверху указательным пальцем, твердил при этом непонятную фразу:
- Паукан жукастый! Паукан жукастый!
- Да что случилось? Объясни толком.
Но он упрямо твердил:
- Паукан жукастый!
Мы вышли во двор – “на место происшествия“. Бим бегал тут же, заглядывал нам в глаза, скулил, лизал малыша в зареванное лицо. Палец у малыша начал распухать.
- Бимушка, ты был с малышом. Что случилось? Кто его укусил?
Бим взвизгнул и повел нас прямо к цветочной грядке, вокруг которой гудели пчелы. Мимо Бима пролетела муха и он, пытаясь поймать её, щелкнул зубами. Потом сел на траву, повиливая  хвостом и поскуливая, словно хотел нам  сказать:
- Вот, смотрите, – это они  виноваты. Я бы их прогнал, но по грядкам бегать мне не разрешается.
- Так вот кто такой “паукан жукастый“! Ну, этих пауканов лучше не трогать. Помни об этом, малыш.
Во время “юности“ Бима Уран  был уже старым псом со сварливым характером, ворчливый и недружелюбный. Он почти не лаял. Шерсть на нём вылиняла клочками. И ни у кого из нас не было особенного желания вычесать его. Честно сказать, я немного побаивалась Урана. Никто не знал, что у него на уме.
Пришёл однажды к нам гость. Гость был уже “навеселе“. Усадили мы его за стол чай пить. Тут к столу подбежал малыш, попросил конфету. Гость, вероятно,  забыл, что он не у себя дома и потянулся к духовке в газовой плите, приговаривая при этом:
- Сейчас я тебе дам конфеток. Сейчас я тебя угощу. Я знаю, где моя растрёпа конфеты прячет. Я знаю, где у моей растрёпы конфеты лежат.
Мы успокоили гостя, убедили его в том, что он не дома и что мы в газовой плите конфеты не храним. Гость спохватился, засобирался домой, говоря, что уже темнеет и что пора и честь знать. Мы гостя проводили и забыли о нём, занялись своими делами.
Какое-то время спустя баба Катя понесла Урану ужин. Каково же было её изумление, когда вместо Урана, она увидела вылезающего из конуры “гостя“. Он пытался выбраться на свободу, уговаривал собаку, стыдил:
- Что ты меня пихаешь туда? Это не мой дом. И перестань мне наступать на руки!
Но Уран не желал выпускать гостя из будки. Теснил назад и слегка покусывал за руки. И всё это молча.
Как наш гость попал в собачью будку? Почему он вернулся назад? Никто ничего не понимал. Даже сам он нам этого объяснить не смог.
Так что будкой Уран пользовался только в исключительных случаях и даже зимою спал на снегу.
После смерти Урана  Бим стал полновластным хозяином. Ходил по саду этаким гоголем. Коты обегали его территорию далеко стороной. Они уже имели некоторый опыт общения. Кто-то ходил с ободранным хвостом, кто-то просидел несколько дней на старой вишне. Всё это было для них “незабываемо“.
Кошка Маша так постарела, что уже падала со стула. Мыши играли пуговицами в ящике кухонного стола и бабе Кате приходилось их ловить самой вместо кошки. Мы решили завести молоденького котёнка. Так в доме появился Стёпик.
Стёпика я принесла из Решемского монастыря. Там раздавали котят. И мне дали одного котика, причем заверили, что это  точно кот. Я проверять не стала, поверила наслово.
Позднее, когда у Стёпика появились котята, мы стали называть его, простите – её, Степанидой или по-старому – Стёпой.
Это был на удивление шустрый и смелый котёнок. Первым делом он обследовал новую территорию и, выгнув спину и распушив хвост, пошёл знакомиться со старой кошкой Машей. Как и о чём они разговаривали, я уж не знаю, но через час они уже подружились и котёнок сосал кошку, а  та мурлыкала на всю кухню.
Маша, наша старая Маша, которая уже не могла запрыгнуть на печку, начала молодеть на глазах. Она потолстела, её шерсть сделалась ровной и блестящей. Кошка играла с котёнком и кормила его своим молоком. Откуда у старой кошки, у которой давно не было котят, взялось молоко? Непонятно.
Больше всего Стёпа любил спать на животе у деда, когда он дремал или читал газету. Потом эти гены передались по наследству Степиной Дымке, которая спала на козе. Котят Стёпа прятала на сеновале и они спускались оттуда уже своим ходом.
Дымка долго жила на дворе и никак не хотела перебираться в дом. Двор с его сеновалом казался ей куда как надёжней и родней. Когда баба Катя утром выходила доить коз, то заставала  Дымку спящей на старшей козе – Белке.
Белка была самой добродушной и терпимой. Раньше на ней спал “Белый орел“ – курица, выигранная мною в лотерею на день села Решма.
У Белки была дочка - Милаша. Так вот эта самая Милаша была сущим демоном. Нравом она походила на козу-Березу, никого не признавала. Мне, в сове время,  от неё здорово досталось. Я на себе испытала её характер, когда однажды попыталась прогнать её с чужого картофельника. Тогда она “обидела“ меня  до слёз и долго ходила победителем. Я и сейчас ей не доверяю.
Как-то раз послала меня баба Катя привести коз домой. Они были привязаны на лугу верёвками к колышкам, вбитым в землю. Пока я решала, с кого мне начать, козы, как по команде, оббежали вокруг меня и рванули в разные стороны. Я мгновенно оказалась связанной и упала на траву. Мне было больно и обидно, кожа оказалась ободранной,  и мне с трудом удалось выпутаться.

  Глава 4  Малыш уходит на войну

Дом, в котором жила моя новая семья, да и теперь живёт, стоит на взгорье. Из окон открывается удивительный вид. Я называю Максимиху – наша Швейцария. Вдали – гористая местность, поросшая лесом. Лиственные породы чередуются с хвойными, создавая удивительное множество оттенков зеленого цвета. Вдали – высокий песчаный откос, справа – полигон воинской части. И вдоль всего пейзажа сначала извилистой лентой, а потом широкой зеркальной гладью разливается река – Томка. Здесь сооружена высокая (по местным понятиям) бетонная плотина. Поэтому река в этом месте превратилась в озеро, очень красивое, поросшее камышом и кустарником.
В первое время в озере развелось большое количество карпов и окуней. Но потом на озеро стали съезжаться толпы отдыхающих и любителей “легкой“ рыбалки. Рыбу повыловили, а малька уничтожили электроудочками.
Больше всего я люблю смотреть на озеро из окна дома в лунную летнюю ночь. Из-за леса встаёт огромный красный диск луны. Луна глядится в воду и по воде бежит лунная дорожка. Гладь озера почти зеркальна. Так что видно, как на  лунной дорожке играет рыба:

Комната – сиянье голубое.
Через штору лунный свет струится.
Нежная луна, как королева
В озеро прекрасное глядится.
Лунный путь пролёг от леса к дому.
Гладь воды тиха, не шелохнётся.
Полная смятенья, замираю...
Это лунный свет сквозь штору льётся.
 
  * * *
Я видела, как из-за леса
Встаёт луна, заглядывая в воду.
В тот вечер я у озера бродила.
И долго любовалась на природу,
Когда заворожённая смотрела
На лик луны,  кроваво-красный.
В тот вечер я у озера решила,
Что этот мир – огромный и прекрасный.

Именно здесь родились мои первые настоящие стихи. Раньше Максимиха была деревней, но потом город разросся,  и произошло “слияние города с деревней“. Сейчас  это улица – 1-я Максимихинская.
Когда Саше исполнился год, я пошла на работу. Я работала на Красноволжском комбинате  инженером-конструктором, затем мастером и начальником цеха вентиляции в ОГМ (отделе главного механика).
Саша рос очень быстро. Может быть ещё и потому, что на двоих  руках. В шесть месяцев он уже “гонял“ по дому на ходулях. Даже через порог перелетал. Однажды,  он подъехал к плите (над подтопком в русской печи) и поднял трехлитровый чайник. Мы слышим – что-то льётся. Хорошо ещё, что чайник не горячий был. У Саши были неимоверно сильные руки. Однажды,  я вынимала его из коляски. Ну не вынуть никак – тяга. Что такое? А он рукой ухватился за ручку коляски,  и тащит её за собой. Так и поднял её одной рукой.
Когда в шесть месяцев мы пришли на приём к детскому врачу, то она ахнула, увидев раздетого малыша:
- Да это что за боксёр тяжёлого веса? Ну и ну! Да это штангист какой-то! И чем вы его только кормите?
И действительно руки у малыша не могли лежать вдоль тела, они торчали, ноги тоже не сходились. Везде были “пережабинки“. Шеи не было вовсе. Нам тут же дали направление  на сахар (анализ крови). Саша был в основном искусственник. Грудь сосал до трёх месяцев. Я панически боялась, что ребёнку не хватает молока, и докармливала его из соски. Он быстро раскусил это дело  и перестал брать грудь. Я была тогда так неопытна.
С его сестрой я была более уверена в себе, терпелива и настойчива. Её я кормила грудью до 11 месяцев (пока она не заболела стоматитом). Никакие режимы я с нею не соблюдала. Да и правильно делала. Ребенок ел, когда хотел этого он, а не я. Грудное молоко действовало на неё, как снотворное. Ночью ей хватало 2-3 глотков, чтобы она заснула. Молока было не много. Но столько, сколько нужно ребёнку, поэтому никаких бутылочек у нас не было. Ведь ни одно животное не вскармливает своих детёнышей искусственно. Природа сама обо всём заботится.
У врачей много чудачеств (я имею в виду атеистов).

  Привычка людей общаться на уровне материи,  ограничивает их мышление, сужает его круг. Материалисты используют фразу "Пейте из своего источника..." для пропаганды уринотерапии.
  А я  считаю, что пить из своего Источника это значит:
- питаться от своих корней,
- черпать энергию внутри себя, стяжая Духа Святого,
- искать высшие ценности внутри себя,
- превратиться в сосуд благодатный,
- призвать в сердце своё Господа и стать чистым родником для себя и страждущих,
- искать Царствия Небесного внутри себя.

Так что, милые мамы, не пугайтесь, что ваш малыш голоден. Существует множество причин детского плача. И кормите ребёнка, когда хочет этого он, а не “пришло время приёма пищи“. В искусственном вскармливании скрыты причины многих ранних аллергических реакций у детей. Замечено, что дети, вскормленные материнским молоком, намного спокойнее, лучше учатся и у них более тёплые отношения с родителями.
Но вернёмся к Саше. Сахара у него не нашли. Но он оставался крепышом и очень хорошо кушал. Мы покупали для него козье молоко. Пошел он в 10 месяцев. Но говорить начал в год. Говорил плохо. Своего дружка Серёжку называл Фафукой, а себя - Ахой.
Однажды,  он разбил у бабы Кати целую гору тарелок. Она была в это время на дворе, услышала грохот и опрометью бросилась в дом. Малыш стоял среди горы осколков, но ни одной царапины на нём не оказалось. Это было очень странно.

Всё суета! Сегодняшние страхи назавтра не оставят и следа. Время лечит, стирает, сглаживает. Помним следствие, забываем причину…
Всё быстрее и быстрее мчит жизненный поезд. Мелькают за окнами вокзалы, дома, лица…
Многих мы уже не помним. Но они вернутся. Они придут опять и опять. Пока мы не пройдём  с ними урок. Урок мудрости.
Поезд мчит от одной станции к другой. Входят и выходят новые люди. Не знаю? Не узнаю? Не помню? Но вот знакомое до боли, родное лицо! Это мой  шанс!

Малыш, как и все мальчишки, любил играть в войну. Была у него настоящая солдатская фуражка, солдатский ремень, погоны. Однажды,  я пришла с работы и застала в доме море слёз. Малыш был одет в полное армейское обмундирование, в резиновых сапогах и с вещьмешком за спиной. Он обнимал бабу Катю,  и они в голос рыдали. Я долго не могла добиться у них, что же, в конце – концов,  случилось. Оказалось, что малыш уходит на войну. Баба Катя собрала малышу в дорогу хлеб, соль, картошку. ... И вот, наступил момент расставания.
На кухне всегда висело старое радио. Иногда оно замолкало без видимых причин, или вдруг так же неожиданно начинало громко говорить. В связи с этим, мне рассказали историю, которая произошла днём,  в моё отсутствие.
Малыш расшалился и никак  не хотел угомониться. Мама пыталась урезонить его, но ничего не помогало. И тут, молчащее до этого целый день радио, зашипело и сказало очень громким мужским басом:
- Саша, слушай!
Саша вздрогнул, притих, испуганно поглядел на радио. Но оно снова замолчало.
- Баба, а тот дяденька, что ли узнал, что я не слушаюсь?
- Конечно,  узнал. Будешь хулиганить, он придёт и заберёт тебя.
Целый вечер ребенок был очень тихий (как шёлковый). И, выходя на кухню, с опаской поглядывал на радио.
Я старалась научить малыша всему, что умела сама. Я рисовала с ним, лепила из пластилина, выжигала, учила пришивать пуговицы, вязать, плести макраме и даже гладить белье. Позднее я учила его плавать, кататься на лыжах  и косить траву. Мы с ним читали и даже начали писать сказки.  Больше всего малышу нравилось слушать детектив “Три поросенка“, гонять на велосипеде и искать приключений на свою голову со своим дружком - Фафукой.

  Глава 5  Баба Оля

Двухколёсную “Бабочку“ Саша освоил  в полтора года. Однажды,  он съехал с большой горы вниз к реке. Вернее сначала он ехал, а потом катился кувырком вместе с велосипедом. Но остался цел и невредим.
Ярче всего в моей памяти осталось другое его падение, когда он вывалился из кроватки. Уж, как там дело было, не знаю, но когда я вечером шла с работы, Саша  гулял возле дома с забинтованной головой. Голова была такой “квадратной“, что мне стало дурно от всех нахлынувших мыслей и воспоминаний, касающихся его головы.
Да, у Саши было богатое детство. Большой сад, в котором его сначала запирали, дивный окружающий пейзаж – лес, река под окном. Были деды, бабки и даже прабабки.
Сашина прабабка – Ольга Александровна Соловьева  (мать моей свекрови) была действительно ангельской души человеком, тихой и светлой. Она провела с нами последние годы своей жизни. Именно эта женщина дала мне пример добродетели, и бескорыстного служения своим ближним. Она была незаметна, богобоязненна и очень трудолюбива. Часто говаривала:
- Хоть кожу мни, а без дела не сиди.
Баба Оля оставила мне в наследство старинную ручную швейную машинку “Зингер“ 1886 года выпуска с ещё очень старым “ткацким“ челноком.
Каждое воскресенье и по праздникам она непременно ходила в церковь. Приходила оттуда радостная  и уставшая. Отдыхала и бралась за дела. И всё успевала, и всё у неё ладилось. Она всё делала тихо, без суеты, без крика.

Доброта, она светится,
А ещё -  она с крыльями.
И, когда с ней встречаемся,
То становимся сильными,
То становимся смелыми,
Неподкупными, бодрыми,
Откровенными, светлыми,
Молодыми и добрыми.

И в огороде у неё был полный порядок, и земля родила, и в доме была удивительная радостная тишина. Я и сейчас люблю бывать в её старом доме. Он находится в д.Кориха Кинешемского района. И после смерти своей хозяйки этот дом сохранил о ней светлую память, в нём даже дышится по-другому.
Баба Оля часто играла с малышом, даже залезала с ним под стол в его “домушку“ (и это на девятом десятке лет). Она всегда ходила в чистеньком платочке, никогда не была “старухой“. Она была бабушкой, очень аккуратной, всегда свежей и приветливой. Я ни разу не видела, чтобы она рассердилась. Она ни о ком не говорила плохо. До последних дней шила на своей машинке (штопала постельное белье), ремонтировала одежду, полола грядки.
У неё была удивительная память. Если мы что-то забывали, то обращались к ней. Баба Оля очень строго соблюдала все посты, а также хранила среду и пятницу. Хотя мы и подтрунивали над нею, и старались ей “нагрешить“. Но она всё тихо сносила. Только улыбалась. Утром и вечером, сидя на своём кресле-кровати, она читала молитвы.

Человек от рождения не умеет летать. Летают только Ангелы и бесы. Но во власти человека стать одним из них.
Чтобы стать Ангелом, нужно стяжать Духа Святаго через мучительно трудный путь скорбей – постом и молитвой. Чтобы стать бесом не нужно ничего – просто отречься от Бога.
Потому-то и растёт число бесов и Ангелов, что близится решающая битва.

Больше всего ей доставалось от деда. Он в то время уже не работал и лукавый не давал ему покоя:
- Опять она свою книжку читает! Уж всю наизусть выучила. Выкинь ты свою книжку!
А она в ответ только тихо улыбалась и молилась за всех нас непутёвых, за грешников, ослеплённых безверием и погрязших в мирской суете.

После смерти бабы Оли я нашла её тетрадки, где она своим детским подчерком переписала молитвы, стихи. Я была очень удивлена. Откуда у малограмотной деревенской женщины такое трепетное отношение к слову Божьему? Вот несколько выдержек из её тетрадок:

Это видение было в Тамбове в августе месяце 1975 года.
Божия рука писала на небе 30 минут и дано смотреть народу 3 часа и весь народ видел. Написанные слова были:

Побеждай зло добром.
Оставь безмерную суету.
Зима в народе моём.
Дам день покаяния.
Внимай словам моим.
Сотворите достойные покаянные плоды.
Не останется ни одного праведного среди нечестивых  и нечестивых среди праведных.
Боящихся скрою.
Мужайтесь, близко время.
Се гряду скоро.

И после смерти баба Оля молилась за нас грешных. И “оттуда“ увещевала нас и утешала:
 
Скоро-скоро день прискорбный
И час смертный подойдет.
Скоро Ангел мой Господень
Чашу горьку принесёт.
  Разделит он душу с телом.
  И душе он даст приказ:
  — Ты иди скорее к Богу,
  Он потребует сейчас.
Ах, как страшно и ужасно
На ответ к Богу идти,
А ещё хужее страшно
Все грехи свои нести.
  Я явлюсь к лицу Христову.
  За престолом он сидит.
  За грехи мои велики
  На меня он не глядит.
И с поникшею главою
На коленях мне стоять.
Горько плачу и рыдаю.
Да уж поздно мне рыдать.
  Сладко пил я, пировал я,
  Не щадил сирот и вдов.
  Бедных, нищих не щадил я,
  Не признал я Божьих слов.
Дни я постны не постился.
Говорил, что есть – не грех.
Закон Божий не признал я.
Принимал я все за смех.
  Бога в сердце не имел я.
  Говорил, что Бога нет.
  А теперь -  стыдно пред Богом
  Мне за жизнь держать ответ.
Отца, мать не почитал я.
Всех старался раздражать.
А теперь - стыдно пред Богом
Мне за жизнь ответ держать.
  А по правую сияет
  Ангел – Божий Свет.
  Посмотрел ему я в руки,
  Добрых дел у меня нет.
А по левую,  смотрю я –
Искуситель мой стоит.
Все грехи мои тяжёлы
Он в руках своих держит.
  И от юности моея
  Всё исписано у него.
  Прочитал он. Зарыдал я.
  Не соврал он ничего.
А потом Христос сказал мне:
— На земле есть мой закон.
Кто его не почитает,
Тот пойдет в вечный огонь.
  Горько плачу и рыдаю.
  Да и поздно мне рыдать.
  Добрых дел я не имею.
  Царства Божия не видать.