Крепость 3

Ровно за 25 лет до описываемых событий Странник, которого тогда звали Максом Робертсоном, устроился на работу в одну ничем не примечательную компанию под названием «Магнум», занимавшуюся разработками в сфере информационных технологий. С виду это была безобидная организация, в штате которой работали с десяток мирного вида айтишников, нейробиологов, пару барышень неопределенной профессиональной ориентации и обширными познаниями в парапсихологии, и пожилая дама, выполнявшая функции секретаря и связующего звена между загадочным владельцем бизнеса и коллективом. Среди разработок компании были и нейрокомпьютерные интерфейсы — системы, декодирующие сигналы мозга и преобразующие их в команды для внешних устройств. Но о том, что сигналы могут посылаться и в обратном направлениии: от внешних устройств в мозг, предпочитали умалчивать, так как работы в этом направлении велись непрерывно и под грифом полной секретности. Единственным заказчиком выступала загадочная частная корпорация, зарегистрированная на Каймановых островах.

Макс не помнил, как все началось. Когда потеря человеческой индивидуальности и переход от индивидуального к коллективному мышлению приобрел масштабы эпидемии. В какой момент человеко-машинная система превратилась в универсальную управляемую машину, элементами которой все еще выступал человек, но человек, лишенный разума и духовности. Возможно, это случилось еще в период первой волны бессмыссленных кровавых революций, прокатившихся по ближневосточным странам, а потом и по самой Европе, наводненной беженцами с устойчивыми религиозными представлениями, противоречащими «свободам» нового постхристианского «рая». Именно тогда все это, скорее всего, и начали обкатывать, тестировать, совершенстовавать, наращивая масштаб и разгоняя волны коллективных страстей, разбивавшие границы государств.

А потом появились наносимбиоты — люди с откорректированными параметрами электро-магнитной активности коры головного мозга. Разработкой этих «улучшенных копий человека» с нановставками в головной мозг и занималась компания «Магнум».

— Сегодня пришел странный факс, — Роберт, коллега Макса, протянул листок бумаги.

— Что там?

— Приказ остановить разработку по проекту наносимбиотов. Без подписи.

Макс прочитал факс, перевернул листок, словно надеясь найти подпись на обороте. Ничего. Только одна фраза.

— Никто не знает о наших исследованиях. Утечка может идти только от сотрудников, — Макс растеряно почесал затылок.

— Что будем делать? Необходиомо сообщить руководству. Такие угрозы не должны проходить мимо.

— Хорошо, я займусь этим, — Макс взял листок и направился в кабинет Сары.

Сара Опенгеймер, как звали секретаря компании, достигла тех лет, когда всякое упоминание о возрасте приравнивается к бестактности. Ее знания распространялись на все сферы современной научной мысли, а умение угадывать мысли по мимике лица и жестам намного превосходили результаты исследований самой компании «Магнум». Она не занималась обычной секретарской работой, не подшивала входящие письма в отдельную папочку и не любезничала по телефону с клиентами. В «Магнум» никто никогда не звонил и не присылал письма, информация о разработках передавалась Саре, а та отправляла ее таинственному г-ну Рихтеру. Сара Опенгеймер первая приходила на рабочее место и последняя покидала офисное здание в центре Нью-Йорка. Макс не сомневался, что она на месте в этот ранний час.

— Доброе утро, Сара, — именно так все сотрудники называли «связующее звено».

— Доброе, Макс. Но, как вижу, оно не такое доброе, каким может показаться.

— Да, вы правы, — молодой человек протянул факс женщине.

— Что вы думаете об этом факсе? — Сара пристально посмотрела в глаза Макса, — я хотела бы вам напомнить, что компании «Магнум» не нужны ремесленники и солдаты, ей нужны воины, готовые сражаться за новое технологичное будущее. Гении, которые могут противостоять любой косности сознания и морали.

Макс заметил, как глубокая морщинка на лбу Сары проступила с еще большей силой. Сара Опенгеймер была убеждена, что будущее формируется нетрадиционными технологиями, и средств на иссследование их возможностей жалеть не стоит. Он знал это, но внутри него что-то протестовало против подобного делового прагматизма.

— Персонал в нашу компанию прошел строжайший отсев. Утечки не может быть. Вы должны решить эту проблему. Я думаю, что человек, пославший факс, выйдет на связь в ближайшее время. Ваша задача — встретиться с ним и попытаться определить, кого он представляет. Русские давно занимаются разработками в этой сфере. Вопрос контроля над будущем — это уже не кровавые войны за территории. Череда революций перетасовала карты истории и религиозного самосознания, спутав в умах большинства истину с ее жалкой тенью. Территории давно поделены между корпорациями, как и сбыт энергоресурсов. И мне нужны нестардатные решения.

Что такое нестандартные решения, Макс знал хорошо. «Магнум» убирал все, что вставало на его пути. Но каждый раз «нестандартное решение», как называлось это на языке «корпоратов», взвешивалось на самых точных весах прагматизма, и, будучи утвержденным, претворялось в жизнь.

— Хорошо, я готов.

— Действуйте!

Шахматы, пожалуй, излюбленная игра гроссмейстеров от политики, только поле этой игры — карта мира, где в каждом квадрате поставлен свой король. У королей могут быть свои пешки, но у пешек чаще даже нет понимания всех целей игры, иногда королем управляет ферзь — «темная лошадка», как, например, неизменный советник нескольких президентов США Генри Киссинджер. Хитрый лис никогда не рвался в авангард, предпочитая управлять схваткой издалека, сохраняя собственную скромную роль незаменимого консультата. Так учили Макса на корпоративных курсах. Авангард, как правило, борется там, где разворачивается основное представление, но истинные бои и цели никто не будет показывать и озвучивать вслух. Максу вспомнился почему-то конфликт между Францией и Германией за угольный бассейн Эльзаса и Лотарингии, ставший поводом для большой европейской войны. Между тем противостояние монстров мировой политики за обладание сырьевым потенциалом Индии и Африки и за право контролировать нефтеносные районы Аравийского полуострова всегда оставалось в тени как открытых военных конфликтов за возможность сидеть в европейских резиденциях соседних монархий или республик и дворцовых комплексах королей, так и террористических атак и жестокого геноцида народа местными князьками, купленными транснациональными корпорациями. Так и сейчас. Право управлять обретало новые черты — технологическое превосходство и управление умами толпы, которую можно бросить на передовую собственных интересов, присвоив операции кодовое название «Право на достоинство», например.

В большой политике эффективность, как правило, зависит от того, сколько задач решает один ход. Так и в войне технологий. Технология уже не является удобством, она делает удобным управление. И Макс понимал, что подобная гонка без осознания ценности человеческой жизни приводит лишь к одному — катастрофе, сравнимой с бесстрастными цунами, сносящими жизни людей. И он ждал встречи с этим человеком, бросившим вызов новому миру бездушных технологий.