Вы здесь

Ия изнемогающая

На днях вышел я из дома проветриться. Вызовов у меня в тот день не намечалось. Смотрю, у дверей Наны Ия топчется, стенки обтирает. Я поздоровался и культурно так интересуюсь.

— Калбатоно Ия, вы, наверное, Нану ждете. Может, зайдете ко мне, пока она не появится. Не ехать же вам обратно, на другой конец города.

Ия ради вежливости начала отказываться, а я, в качестве этакого змея-искусителя, — продолжать гнуть свое.

— Зайдите, у меня кофе такой, точно как вы любите.

Вообщем, уломал-таки. Мне надо было как-нибудь день убить. Тем более, что должок у меня перед этой Ией. Несколько лет назад попал я в больницу, так она и Нана от меня не отходили. Ну, Нана, понятно, моя ближайшая соседка, а Ия ( они в церкви познакомились) вообще просто так, за компанию. Ей на том этапе просто некому было подарить свою любовь и заботу. Вот и ходили они они ко мне в больницу, как на работу. Правду сказать, было это очень кстати. Это все я так, для полноты образа. Так что вы, наверное, уже суть ухватили: Ия — типичный небожитель. А потому ей на этой грешной земле сплошь и рядом шишки и тернии попадаются, совершенно ей незаслуженные.

Одним словом, стал я Ию развлекать как мог.Кофе, газеты подсунул. Ради приличия спросил на свою голову.

— Как там ваша «Деревня будущего»? Идет вперед?

У гостьи моей итак кислый вид был. Даже, я бы сказал, какой-то потерянно-изнуренный, а тут, видно, вопрос мой последней каплей пришелся.

Ее округлые глаза ( она на один слегка косит) наполнились слезами. Пальцы с обгрызанными ногтями теребили салфетку. Ия еле выдавила с судорожными вздохами.

— И не спрашивай, Вахо, хуже не бывает.

Слезный водопад, с трудом сдерживаемый, прорвался наружу.

— Как я старалась, пыталась… У мамао благословение взяла… Он, помню, повздыхал и сказал: « Творите, говорит, добрые дела». Я думала, деньги на это святое дело как-то сами собой появятся… Ничего не выходило. Тогда я у нашего прихожанина Петре 100 лар одолжила на организационные нужды. Деньги потратила, а вернуть долг не могу. Я ж не работаю. У брата на шее сижу. Лар, два если на дорогу в неделю даст, и то хорошо. То племянников растила, то со стариками нашими возилась….

( Известная картина в типичной грузинской семье: незамужняя тетка — бесплатная прислуга в доме, а как самой что понадобится, так то в самую последнюю очередь)

Ия хлюпала носом и комкала в руках большой мужской платок.

— Бабка моя склеротичка меня до такого невроза довела, что вообще сон пропал. Сейчас я полная развалина. Видишь, Вахо, не хочу плакать — слезы сами идут….

Мне только и оставалось, как сидеть и беспомощно слушать последствия самопожертвенности.

Ия продолжала.

— Я думала, воскресну с этим новым делом — «Деревней будущего». снова почувствую себя кому-то нужной. И что?

Слезы размером с горошину ритмично закапали на черную юбку.

— Мы с Наной целый год ходили то в мэрию, то в разные неправительственные организации, чтобы пробить мой проект. Потом нас уже знали в лицо и сразу отказывали. У меня не было денег на дорогу. Нана тратила свои. Делала все, чтоб я не потеряла надежду…

Я представил себе эту сцену. К нашим холеным чиновникам, в супер-пупер костюмах, прорываются две плохо одетые женщины. У Наны вид еще туда-сюда, как говорится, «с пивом пойдет». А Ия — горящий взгляд, один глаз на вас, другой в Арзамас, беззубая (ей всегда было на себя наплевать), в руках увесистая папка со списком абсурда типа пасеки и концертной студии для начинающих бомжей. Нет, у меня нет слов. Нана-то, Нана хороша! Ведь она более реальная, чем Ия. Понимала, значит, что напрасно ноги себе сбивают. Год ходить неизвестно куда, чтоб дать сестре во Христе призрак надежды! И кто-то будет говорить, что любовь оскудела.

Из вежливости спросил то, о чем итак догадывался.

— И что вам сказали в этих кабинетах?

— В одном месте у меня попросили электронный адрес и мобильный. Я сказала, что у меня нет ни того, ни другого.

Услышав это, секретарша еще и поиздевалась: «Вот когда будет, тогда и приходите.»

( Что ж, думаю, еще культурно сказала, не прикопаешься.)

— Я попыталась ей объяснить, — продолжала неугомонная Ия, даже и сейчас не въезжая, насколько провал ее идеи был предрешен, — что не приемлю Интернет и считаю его духовно вредным….

(Дальше пошел сплошной поток обличений в адрес высоких технологий, что не стоило даже пытаться переубеждать.

Интересно, можно ли как-нибудь вернуть человека, еще не маразматика, в ту реальность, где он живет, современными достижениями психотерапевтов? Хоть я и не люблю Горького, но соглашаюсь с его крылатой фразой: «В карете прошлого далеко не уедешь.» А то Ия, похоже, даже не в карете, а в какой-то двухколесной арбе сидит и слезать с нее не собирается.)

-…Я так хотела воплотить этот проект в жизнь, — продолжала моя гостья на прежнем надрыве. — Даже на практику мы с Наной сходили к реальным беспризорникам. Помнишь, Вахо? Ты тоже тогда с нами был. Помнишь?

Я напряг свои извилины.

— В Ваке-парке, помнишь? — теребила меня Ия, перестав слезоточить. — Там еще обеды раздавали.

И я вспомнил.

Вроде было так. Ия с Наной куда-то спешили, а я тогда пошел с ними за компанию через парк — кусок срезать. Да, точно, были там какие-то потрепанные хабитусы, тарелки с едой на столах для домино и заправляла всей этой едальней какая-то респектабельно одетая дама. Я сперва никак на весь этот странный альянс не среагировал, а потом, вечером, поинтересовался у Наны для общего развития, кто, мол, эта знойная женщина.

И вот какое разъяснение получил.

— Эта фой-фой дама, — начала Нана издалека вводить меня в курс дела, — моя бывшая сотрудница Лиана Чиковани. Жена одного большого человека. Сколько я ее помню, вела типичный светский образ жизни: кофе, сигареты, с дивана в кресло и обратно. Раз в неделю являлась на работу «проветриться». В 90-х годах наш институт закрыли и все разошлись кто куда.

Лиана уехала заграницу лечить депрессию, а мы остались бороться за выживания в хлебных очередях.

Не знаю, чем кончилось лечение, только недавно мне друзья сказали, что наша светская Лиана занялась беспризорниками. К ней домой ходит целая бригада босяков, пугая соседей. Она их кормит обедами, рисует с ними каляки-маляки, читает им книжки. А теперь решила расширить свой состав — накрывает им столы в Ваке-парке. Объезжает на своей машине рестораны (заранее договорившись с дирекцией), забирает кастрюлями вчерашние несъеденные порции и в 12 часов везет это в парк на раздачу. Все местные бомжи знают эту кормушку и приходят туда. Я проболталась об этом Ие и она сразу захотела пойти туда — перенимать опыт….

Я задумался. Тут же встало перед глазами как лавировала эта знойная дама в обнимку с ведровыми кастрюлями между столами. Депрессией там и не пахло. Но и ничего нового она не изобрела. Первое дело от депресняка — найти кого-то кому хуже, чем тебе и вместе решать проблему. Надо же, светская баба, а доперла не с духовных ценностей начинать, а с желудка.

— Ну и как, чем кончилась практика? — помнится, спросил я у Наны.

— Да ничем. Присели мы к одному типу. Чем, спрашиваем, мы вам можем помочь. У него, оказывается, какая-то избушка на окраине города имелась. Он предложил поехать туда — «знакомиться с проблемами на месте». Мы, как две дуры, согласились. Привез он нас в какую-то дыру ( точнее, мы его. Так как денег на дорогу у него не было) и стал по пунктам перечислять что именно ему надо для полного счастья. Так мне и самой новый ремонт нужен и приличная мебель. Я тут за сорок лет на оконную краску денег никак не соберу. Короче, потом он взял у меня последние 3 лара ( с Ии, сам понимаешь, брать нечего), сказав, что завтра его кто-то придет убивать. Как тут было не дать. И все. Мы еле-еле добрались до дому пешком, зверски устав….

Теперь было ясно, почему Ия была в таком обломе после этой «практики».

Тут меня прорвало.

— Калбатоно Ия! Как все-таки в этой жизни все напутано! Вы прямо созданы для семейной жизни. Люди мечтают о таких самоотверженных, жертвенных женах, ищут, а им по закону подлости одни кобры попадаются. А вы, с вашей жаждой служить людям — одна. Почему? Почему?… Только не скажите, что не встретился вам в жизни достойный человек.

Ия судорожно всхлипнула.

— Нет, был один такой…

Я навострил уши. Обожаю «лав стори». И начал усиленно приставать.

— Умоляю, расскажите. Я твердо верю, что каждому человеку раз в жизни дается шанс быть счастливым.

Ия несмело согласилась с моим «кредо». Она вообще очень осторожно относится ко всему, о чем святые отцы не высказались в свое время.

- Да, но это было очень давно, в 85-ом году. Тогда мой брат учился в Москве в аспирантуре. Я приехала его повидать. Хорошее тогда было время. Самолет до Москвы 27 рублей стоил… У брата моего был друг, Олег. Необыкновенной доброты человек. Его жена бросила и он сам растил дочку. За мягкий характер все называли его котом Леопольдом. Мы понравились друг другу с первого взгляда. Мой брат посмеивался: «Поженить бы вас, а то Ия у нас недотрога». Олег долго ухаживал, потом наконец решился и начал издалека.

— Ия, говорит, вы бы могли полюбить чужого ребенка, как своего?

— Смогла бы, — говорю, — только я боюсь ответственности. Вдруг я сделаю что-то не так. Педагогические ошибки потом неисправимы.

Сделал он мне предложение, ужасно запинаясь и краснея. Сейчас, вспоминая это, думаю, что он был очень закомплексованный….

Тогда я очень испугалась от такой неожиданности изменить всю мою жизнь. — Продолжала раскручивать ленту своих мемуаров Ия. — Переехать на совсем в Москву было для меня немыслимо. Абсолютно чужой город. Этот вечный снег, мороз и совершенно другие люди. На одной лестничной площадке живут годами и не знают как зовут соседей.

— Да гори они синим пламенем, эти соседи! — взорвался я самым непочтительным образом. — Вы были бы с любимым человеком и собственными детьми! И тогда было бы наплевать кто там за стенкой бьет друг другу морды. Теперь мы в Тбилиси живем почти также обособленно, как тогда в Москве. В России сегодня сколько тысяч грузин живут и ничего, на менталитет не жалуются.

Ия даже не пыталась со мной спорить. Она была вся там, в тех надуманных страхах, которых оказалось еще немало.

— … Брат у меня всегда любил выпить. Насмотрелась я на его пьяные фокусы. А тут Олег с предложением. Вот и думала, вдруг и он такой же будет. Ведь в России все пьют.

Я за голову взялся, слов не хватало.

— Мама мия! «Вдруг, вдруг», а вдруг все по другому было…

— Вообщем, я ему отказала, — Ия добралась до конца своей непутевой «лав стори».

Потом мы с ней еще минут 15 помусолили избитую тему: «Если бы да кабы, да во рту росли грибы». Затем Ия сделала неожиданный переход.

— Огромным ударом для меня было то, что мой проект украла мэрия. Сейчас они разрабатывают новую программу по борьбе с беспризорниками. А за мной установили слежку. Около моего корпуса постоянно черный джип дежурит, а внем 4 амбала сидят. И телефон мой на прослушке…

«Опана, подумал я, приехали.» А в слух только вежливо так поинтересовался.

— Вы современные детективы смотрите, калбатоно Ия?

— О чем вы говорите, — оскорбилась Ия, — это крайне вредно вредно с духовной стороны.

— Это я к тому, что сейчас техника на таком уровне, что для слежки вовсе не нужно бензин жечь и амбалов от дела отрывать.

Но Ия запротестовала и принялась мне доказывать, что все спецслужбы Грузии неусыпно следят за каждым ее шагом.

Я заткнулся. Было ясно, что Ию не переубедить.

Вскоре по шуму внизу стало ясно, что появилась Нана и Ия спешно со мной раскланялась. А я остался переваривать все, что она мне наговорила.

Пожалуй, за весь год эта встреча произвела на меня самое тяжелое впечатление.

Почему Ию так занесло? Вроде, все делает, как нужно. Добрая, честная, верующая. И духовник у нее, я его знаю,хороший мужик. Таких священников по пальцам пересчитать. Просто видятся они редко. Так у всех сейчас цейтнот.

Или все это — своеобразная плата за отставание от жизни.

Не знаю, не знаю….

…Я тут у о. Александра Ельчанинова вычитал такую штуку.

«Характерно, что две главные формы сумасшествия — мания величия и мания преследования — возможны только при самолюбии и являются формами греха — гордости.»

А вот еще. « Сама по себе ограниченность человека не есть глупость. Самые умные люди непременно ограничены в ряде вещей. Глупость начинается там, где появляется упрямство, самоуверенность, то есть там, где начинается гордость».

Вот уж никогда бы и мысли не допустил, что Ия самолюбивая…

Из цикла «Записки Вахо Антивируса»

Комментарии