Я помню всё. Не помнить – не могу.
Приветствую вас, братья, без разбора...
И роза заалела на снегу
От вылитого сладкого «Кагора».
Я верую не в призрачность мечты,
А в тишину без боли и печали.
Спаси нас, Господи. Но где был Ты,
Когда за то, что – русский – убивали?
И снежная застыла колея
Внутри меня, и мраморные плиты,
С которых улыбаются друзья:
Солдаты, музыканты и бандиты.
2019
Находишь, теряешь, теряешь и ждёшь,
Как будто бы в этом вся штука.
Мучительно ждать, но красивая ложь
Ворвётся однажды без стука.
И ты ей невольно поверишь почти
С каким-то восторгом особым.
И по боку всё, хоть трава не расти.
Иначе и быть не могло бы.
Сияешь от счастья, и даже поёшь,
На свете всего тебе мало.
Красивая ложь есть красивая ложь.
Её-то и недоставало.
И этот, счастливый, который не я,
Которому тошно всё, мама,
Которому правда уже, как змея,
Читает стихи Мандельштама.
2019
Позвонят – не отвечу,
Постучат, не открою.
В общем, вечер как вечер,
Со своей суетою.
Но отчаянно хочется
Одиночества.
Сжалась в воздухе стылом
Непонятная сила.
Как давно это было,
Как давно это было,
Словно чувствуешь заново –
Несказанное.
Что-то кануло в Лету,
Что-то лживо да живо.
Листья, будто приветы
От друзей терпеливых.
Остаётся бесславное
Всё выравнивать…
2019
Ни ветра, ни птиц, лишь гнетущая высь
Да мокрые ветви ореха.
И даже стихи от меня отреклись,
Оставив тревожное эхо.
Мой утренний рай, начиная с пяти,
Куда - то исчез незаметно.
И мне эту бездну нести и нести,
Как муку любви безответной.
Вот так и живёшь: сам себе режиссёр
В каком-то кино чёрно-белом.
Ушло вдохновенье. Исчезло и всё.
И тут ничего не поделать.
Ну, здравствуйте что ли, «Осенний синдром»!
Тут спорить, наверное, глупо.
И хочется думать о чём-то таком,
Чего просто так не нащупать.
Спасительный берег – моё забытьё.
Блуждаю по памяти где-то.
Пытаюсь себя одолжить у неё,
Но нужно совсем ведь не это.
Март дождит, и я не возражаю.
И в себя пытаясь заглянуть,
Забываюсь, напрочь, и мечтаю,
Не жалея времени ничуть.
Где-то там, а где и сам не знаю,
У счастливой, что ли, полосы –
Та мечта, как девочка босая,
Бродит по жемчужинам росы.
Каждый час, как брат единокровен,
Каждый вздох,
Да что там – каждый миг.
И судьба моя не хмурит брови,
И не нужен комп, пароль и ник.
А к утру мечтой переболею,
Отпущу свои добро и зло.
Этот мир – большая лотерея,
Мне ещё, спасибо, повезло.
Что тут удивляться? В самом деле:
Жизнь идёт, веснится, не спеша.
Больше всё же нравится в апреле,
Но и в марте тоже хороша.
Разборки, дрязги, столкновенья,
Кому – «прощай», кому – «привет».
Посмотришь, день уже отпет.
И хоть бы капельку смиренья:
Но – нет!
В бреду ночных переживаний
Знакомо всё, как «Отче наш».
И вновь спаситель-карандаш
Ломает сладостных желаний
Мираж.
Пропаду, точно в воду кану,
Никому не принадлежа.
Я давно не живу по плану,
Житель первого этажа.
Мне ведь многого и не надо:
Прикоснуться к стеклу щекой.
У весёлого снегопада
Я учусь быть самим собой.
Открываясь ему, как другу,
Может, лишнего наплету.
И пойду по второму кругу,
Чтобы было начистоту.
Докопаюсь да самой сути
Обнажившихся перемен.
На решающей всё минуте
Тишину получу взамен.
Я таким откровенным не был
Никогда. Выхожу под снег.
Мне на плечи упало небо –
Пой, компьютерный человек.
2019
Что происходит, Боже мой?
Я – тень, я – сон, я – чьё-то «здрасьте»,
Дрожанье стрелки часовой,
И тихо, как перед войной.
Но сколько наглости…и счастья.
Что происходит, Боже мой?
А мне желают всяких благ.
Конечно, лгут неимоверно,
Да флаг им в руки от бродяг,
Ведь по-другому здесь – никак.
В системе глюк, и нет, наверно,
Резервной копии. Вот так.
И все слова, как артналёт.
Душа горит в пустыне молний.
Как хорошо, что снег идёт
И время, липкое как мёд,
Мечты пытается исполнить.
И может быть, ещё спасёт…
2018
Вот ещё один год, словно птица,
Пролетел, и под занавес дня
Из далёкой российской столицы
Президент посмотрел на меня.
Никого, ничего не хотелось,
Пахло кофе, стоял полумрак.
Город зимний был вовсе не белый,
И не праздничным был он, а так.
В зыбкой памяти многое стёрлось,
Пронеслось, как рождественский снег.
Лютым зверем вгрызается в горло
Этот дикий компьютерный век.
И давно уже неинтересно
Мне куда-то бежать во всю прыть.
А ещё, а ещё, если честно,
Никогда ничего не просить.
Впрочем, всё это только отмазка.
И попробуй теперь утаи,
Как пускаются в молдовеняску
Кочевые соседи мои…
2018
Пишешь себе и пишешь,
Попробуй, останови!
Скоро поедет крыша
От памяти и любви.
Думаешь, ждать так просто?
Попробуй не помечтай,
Когда ограничен доступ,
И глухо молчит вай фай.
Тронулся, не иначе.
Зима перешла на ноль.
И никуда не спрячешь
Знакомую эту боль.
Вьюга ли, гром небесный,
Рассвет, победивший тьму.
Как-то неинтересно
И кукольно одному.
Мечешься по квартире
И тупо глядишь в окно.
Что там сегодня в мире
Тебе уже всё равно.
Высветит утро снимок,
А там оживут глаза.
Это необъяснимо,
Как алые паруса.
2018
Знакомых незнакомцев развелось,
Как сытых летних мух на распродаже.
Сегодня сообща, а завтра – врозь,
И были ли они, не вспомнишь даже.
Такие никого нигде не ждут
Ни там, ни тут, ни там ни тут.
Другая жизнь, другие времена,
И, прошлую шумливость забывая,
Я знаю, что такое тишина
Блаженная. Звенящая. Глухая.
И никого, и никаких проблем.
Я глух и нем, я глух и нем.
Убив в себе наивного ферзя,
Наследника технического века,
Впервые говорю своим «нельзя»
От имени простого человека:
«Не верю ни словам, ни временам
Назло ушам. Назло глазам».
Укроюсь с головою тишиной,
Уйду в себя до самой-самой глуби.
День прошёл. Наконец-то – один.
Ни звонков, ни стихов, ни фейсбука,
Ни конца, ни начала, ни звука.
Вечер, пятница, дождь, апельсин.
Беспощадная тайна окна,
Как твердыня у самого края.
Или что там ещё? Я не знаю.
Но уже и она не страшна.
Вот и ладно. И бог с ним. Пройдёт.
И с каким-то восторгом щенячьим
Я катаю оранжевый мячик
Взад-вперёд, взад-вперёд, взад-вперёд.
Из ловушек, из всех паутин
Только вера одна и спасает,
И не точка в конце, запятая…
Вечер, пятница, дождь, апельсин.
2018
Снова ты одинок.
Голоса за стеною,
Будто выстрел в висок.
Осень – дело такое.
Ветер тоже хорош,
Скучно воет и воет.
Ничего не поймёшь.
Осень – дело такое.
Каждый день, словно тень:
Промелькнул, промаячил.
Даже кофе пить лень
В этот холод собачий.
Знать бы всё наперёд:
Все надрывы, обломы.
Или память – в расход,
Ну, а как по-другому?
Только зря не грузись,
Придави таракана
В голове. Эта жизнь –
Не фонарик карманный.
Раздубасит в момент
Ко всеобщей забаве
Под аккомпанемент
Существующих правил.
И как тот пешеход,
Что в душе себя крестит,
Совершит переход
"Слово “поздно” – очень страшное слово. Мы его употребляем легко, и это вполне естественно, потому что в нашей жизни большей частью то, что не сделано сейчас, удается сделать немного спустя; но в конечном итоге это слово грозно стоит перед нами. Есть у Достоевского размышления об аде, где он определяет ад словом “поздно”. Жизнь прошла, время, когда ты мог отозваться сердцем, охватить и осознать умом, волю напрячь для того, чтобы сделать доброе дело – это время прошло. Время делания прошло, и теперь ты находишься перед лицом вечности, в которую уже невозможно внести то, чего ты не внес путем всей своей земной жизни. Стало поздно. Это очень страшное слово".
Митрополит Антоний Сурожский
Мне каждый день подсовывают ложь.
Я к ней привык, и даже не заметил
На звёздное крошево в зеркале луж
Гляжу, не скрывая улыбки.
И, словно набросок, ещё неуклюж
Кораблик надежд моих зыбких.
На краешке лета не благоухать
Черешне и белой сирени.
Бесформенность чувств, как озёрная гладь,
Как медленный ветер осенний.
Отчаянно хочется лишь одного:
Тревогу свою пересилить.
Весёлая искорка из ничего –
Предчувствие радости?
Или…
А, может, всё выдумки, бред наяву,
И вовсе не я в тёмном сквере
Смотрю в отражение звёзд и плыву,
Надёжен и благонамерен?
И мне по душе этот матовый свет,
В котором так просто забыться:
Не помнить себя, и о том, что сосед –
Какая-то важная птица,
