Золотой ковчежец (окончание; 15 - 20 главы и эпилог)

Глава 15. Шарада. «Богатая деревня». Лариса, Динька и Дуся. Интернет.

«Катюша будет петь вместе со мной в «Благовесте», и на празднике уже успеет выступить. Ей разок показали, и она помнит слова и мотив…К Господу дорога…»

Муся шла, как всегда, очень быстро по узенькой очень крутой улочке - даже с лесенками кое-где. Она радостно улыбалась, не обращая внимания на боль по всей руке выше локтя, которая теперь мешала Мусе размахивать руками на ходу. Сегодня она не к бабе, а домой. Хватит, нагостилась. Матери к Пасхе кто поможет? А к бабане они с мамой еще наведаются на неделе с уборкой. Хорошо, сегодня на перевязку не…

- Эй! Эй, Муся! – Она вздрогнула и оглянулась. Антон, Димка и Федька выскочили из полуподвального магазинчика с громким названием «Все для всех» (неблагодарные борисоглебцы переименовали его в «Никому ничего»). У Димана в руках – пакетик собачьего корма.

- Ну, что – значит, ничего про клад не придумала?

Муся вздохнула. Вот неугомонные парни…

- Антон, ведь ты у нас главный кладоискатель? – «Ой, извините…» - обогнал их, толкнув, городского вида человек, бритый наголо и почему-то в детской бейсболке. - Что успел сам надумать?

- Ясно что. Надо по каждому слову… понимать. Вот: «во глухом бору…» - Федор перебил его: «Ну, где, где у нас тут бор да еще глухой? Смешанные леса, березняк. «Глухого бора» ну никак рядом не найти, а батюшка за одну ночь управился.

- А может, раньше был? – с надеждой выдохнул Антон.

- Был – да сплыл. – вышел из терпения уже Димка. Муся неожиданно резко остановилась. «Пошли!» - Она свернула к парку. Перед ними вырос большой стенд: «Борисоглебск старый и новый»
- Вот, вот: «Пионеры сажают лес. 1924 год.» - Ну и что? – Фыркнул Дима.
- Это – «глухой»? Хвостики какие-то в грядках!
- Смотри, смотри, внизу мельче: «Пионерский бор»! В 1934 году это был густой молодой ельник. А про «глухой» - нарочно так написано. И - глядите - на фото видно холмы – «бугры»!
- А где он сейчас? Его же нигде нет! – Тоскливо выкрикнул Федька. Антошка, наоборот, свистнул и схватил Мусю за руку – та громко ойкнула. – - Ой, прости, забыл. Это… Это тот самый лес, который в войну вырубили… Дед рассказывал – целый молодой лес на дрова пошел, а потом в пятидесятых насажали все другое…
Дети замерли. «Тогда узнать, где он был – и почти все!» - выдохнул Димка – ай, да Муся-Маруся!
- Антошка, бежим к деду! Он с вами живет или где?
Антон вздохнул: «Нету деда – царствие Небесное… Он мне много чего рассказывал, да я плохо слушал – маленький был. Жалею сейчас.» Отец Александр – краевед отличный. И в музее можно узнать еще…
- Нет! – быстро сказал Федька – Клад – это тайна, и человек с тетрадкой где-то поблизости. Правильно, что не стали заявлять никуда… И горе - кладоискатели еще прослышат и набегут.
– Антон прошептал: «Он не уехал, он где-то здесь…» Антон не видел, как ухмыльнулся за газетой светлоглазый человек с черными бровями в красной бейсболке , которая, не влезая, высоко топорщилась на бритой голове..
- …А «Синий бугор»?
- Что-то синее росло… Черника - раз там были елки! Искать самый высокий холм – и с черникой! – Подпрыгнул Федька.
«Пес…Пес…» - задумчиво пробормотала Муся.
Димка предположил: «Картинку возле клада положили или косточка зарыта… Непонятно…»
Антон снова повеселел: «Ура! Ищем бор!»
- И бугор! – в рифму закончили все. «Бежим к отцу Александру! Он сейчас должен быть дома.»
Муся кивнула мальчишкам и забрала у Федьки свой ранец-рюкзачок.
- А ты? – удивился Федька.
«А у меня обязанности есть» - отрезала Муся бабушкиным голосом.
«Да, плохо на нее Ольга Андревна влияет…» - пробурчал Федька, глядя вслед девочке.
Но у отца Александра их ждало огорчение. Матушка, подтягиваясь на перекладине во дворе, крикнула им сверху, что отец Александр уехал по делу – в Епархию. Ребята грустно потянулись со двора. Физкультурница крутанулась на турнике и легко спрыгнула на низенькую изумрудную травку. - Постойте! Может, я могу помочь чем-нибудь?
- Федька решился: «Где был Пионерский бор?»
- Нет, я не знаю… Советую посмотреть в интернете в системе поиска – «апорт» или «яндекс» - возьмите несколько ключевых слов по вашей проблеме. У нас компьютер барахлит, к сожалению.
Она подумала и добавила вполголоса: «В интернет-кафе не ходите».
Дети молча серьезно кивнули. Они поняли.
- Куда теперь? – К Ларисе Поспеловой. У них хороший компьютер со всякими прибамбасами и интернет, конечно.
Они пробежали через парк с деревьями, уже подернутыми зеленым сквозным пухом; остро пахнуло оттаявшей землей… С пригорка открывался отличный вид. Лариса жила в «Богатой деревне» ( коттеджный поселок «Смородинная балка» вообще-то) - Девять нарядных коттеджей на одну-две (не больше!) семьи с лужайками и бассейнами, теннисными кортами и подземными гаражами, какими-то еще неизвестными постройками стояли особняком в охраняемой зоне, а прямо через дорогу от них тянулись обычные четырех- и пятиэтажки с маленькими, но любовно ухоженными газонами и садиками, скамейками и не один год выносимыми на улицу старыми стульями и ящиками. Видно ломаные-чиненые детские городки… На асфальте места живого нет – все изрисовано цветными мелками: «классики», куколки, домики с комнатами – девчонки дорвались после зимы. Дальше - «частный сектор», весь в нежно взлелеянных и причесанных, мелко рыхленных и выровненных по линеечке грядах, в деревцах на кривых улочках, укутанных и обвязанных сеткой рабицей от коз и прочей несознательной живности, с большими цыплячьими клетками прямо посереди дороги, глубокими коричневыми лужами из-под заборов – ясно, в саду на задах склад полезного материала (первые мухи тоже разобрались, что к чему)… Низкие кустики смородины уже выпустили крохотные веерочки ярко-зеленых листиков… Так близко от всего этого «Богатая деревня» казалась какой-то придуманной, ненастоящей – из кино или из тех ярких блестящих журналов, которыми торговали на железнодорожном вокзале. «Наверно, им тоже странно жить так по другому…»
- Антон, ты чего загляделся? Пошли! – Антошка шагнул под гору, еще, быстрей, и вот уже вся ватага с визгом и криками несется вниз – туда, где начинается аккуратная высокая ограда и стоит кирпичный домик пропускного пункта с воротами и даже шлагбаумом. Парень в камуфляже недовольно и лениво глянул на ребят, неохотно выслушал, а потом нажал кнопки: «Лариса, это вы? Тут какие-то пацаны вас спрашивают…» Через мгновение Лариса вышла к ним в длинном вязаном пальто из, казалось, совершенно невесомой пряжи нежно-кремового цвета и по лицам гостей поняла, что разговор «не телефонный»
- «Пойдемте к нам» - серьезно и просто сказала девочка.
«Пропустите.» - коротко бросила она охраннику.
- «Слушаюсь» - поспешно отозвался тот. Федька и Димка переглянулись тайком. «Барыня какая!» - хором подумали они. Неожиданно Лариса обернулась и улыбнулась: «Ну, у них в агентстве порядок такой, как к клиентам обращаться. Я же не барыня какая-нибудь.»
Мальчишки испуганно и смущенно отвели взгляд – она легко прочитала их мысли. Они перешли кукольный прудик по изогнутому мостику и сразу оказались около подъезда с высоким нарядным крыльцом. На резных столбах - навес в старинном духе, весь в серебристом металлическом кружеве. Федька вдруг узнал ангела с трубой – как у Мусиной бабушки. От этого ему стало как будто легче дышать сразу.
- Правда, красиво? Это папа сам делал по вечерам и в выходные, когда не в командировке.
Димка удивленно посмотрел еще раз на эту красоту. Вот его батя может такие штуки делать и много чего другого, но чтобы управляющий по внешнеэкономической деятельности в богатой фирме, который по всяким Казахстанам мотается и в Австрии был по делам, - самолично возился с пробойниками, молоточками…
Лариса улыбнулась, довольная произведенным эффектом. Она никогда не оправдывалась за свою обеспеченную жизнь и не прибеднялась никогда, но вот умелым отцом с золотыми руками девочка гордилась. Лариса легко взбежала на крыльцо – длинная пушистая коса прыгала на спине, а Федька вдруг вспомнил короткую Мусину косичку с пегой паленой прядью...
Пока дети озирались в красивом холле со встроенными светильниками – круглыми окошечками на бледно-голубых панелях стен и какими-то кривыми завитыми ветками в грубых вазах красной глины на полу, пока торопливо разувались, чтобы не затопать матовый розоватый паркет, Лариса негромко отдавала какие-то распоряжения по мобильному.
- Руки мыть вон там. Я тоже еще не пообедала…
Бирюзовые стены, бирюзовая раковина и опять какая-то красная глина – африканские статуэтки, высокие квадратные стаканы с зубными щетками и на полу такие же плитки… На дне стенного аквариума – разбитый африканский кувшин –только маленький. Толстые глазастые рыбины тоже как будто кирпичные. Надо же…
- Керамика хорошо забирает лишнюю влагу, а потом – отдает. – пояснила Лариса. - А красная охра и бирюза, вообще голубой, очень красиво сочетаются по цвету.
Дети прочли молитву и сели за накрытый круглый стол с живыми цветами – ветвистые бело- розовые гвоздики в узкой изогнутой вазе бутылочно-зеленого стекла. Рядом – маленький круглый ковер с выпуклыми бело-розовыми цветами и кривыми пронзительно-зелеными стеблями. А это что: буфет - не буфет – уж слишком напоминает дом Кая или Герды на старинной улице. Мальчишки глазели по сторонам, пока не взялись за ложки. Вот обед был как обед: никаких странностей. Нормальные постные щи – с грибами! - причем очень вкусные, хлеб местный, кисленький, темный. Димка любил такой. И огурчики борисоглебские – ум отъешь! Когда мальчишки, стуча ложками, доедали первое, в комнату вошла странная особа: рыжая вертлявая девчонка на вид чуть постарше Ларисы – лохматая, на брови – пирсинг с колокольчиком, улыбка шире лица. А одета в скромное голубое платье с белым полукруглым фартучком – непонятно… Она лихо подмигнула Федьке, который, открыв рот, разглядывал незнакомку. Лариса строго посмотрела на девицу и взяла у нее поднос с какой-то кашей на тарелках. А потом – вот чудо! – что-то быстро и неодобрительно проговорила по-английски. – «Сори» – опять улыбнулась та в шестьдесят четыре зуба и скрылась с пустыми тарелками, пританцовывая на ходу.
- Это - Дина, мы прозвали ее Динькой из-за колокольчика. Она говорит - память сердца - и не хочет убирать, хитрая. Мама помогла ей вылезти из… в общем, из неприятности большой. Мы тогда жили в Африке. Она стала горничной, потому что по-другому никак нельзя было ее оставить. А потом она не захотела уходить, когда уезжали, ревела…У нее виза, Дина – пока иностранка… Вы не обращайте внимания, она хорошая - просто с ней мало занимались, ей еще подрасти надо.
- А сколько ей лет? – поинтересовался Антон.
- Девятнадцать. Вот выучит язык как следует – отдадим ее в хороший университет…
Мальчишки подумали разом, что тринадцатилетняя Лариса со своими серьезными немного грустными глазами и мягкой улыбкой похожа на старшую сестру этой бесшабашной Диньки.
- Вы ешьте, ешьте - остынет. Это перловка, а я в нее еще кладу наши перцы консервированные с луком и морковкой. Кто хочет – вот томат.
- Ты что, сама готовишь? – изумился Димка.
Нет, не каждый день - только, когда маме некогда. И на праздник люблю готовить. Вот на Светлое Христово Воскресенье мы с ней…
- А Динька?
Лариса досадливо махнула рукой – Да хоть бы не мешала. Она рядом, как ребенок, вертится, все роняет… Это же надо с самого начала учиться, а ей сразу скучно становится. Ну, дали ей белок взбивать для куличей в прошлом году, а она пыталась миксер пальцем потрогать – хорошо - увидели! Зато открытки самодельные мастерит – восторг! - С сухими травами, с мятыми салфетками, цветными нитками…
Динька, не подслушивай, кам хиа!
Рыжая голова снова показалась в дверях. Девушка с робким и вороватым видом подошла к столу. Федька разглядел красно-зеленую татуировку на ее птичьей руке: два сердечка. Лариса улыбнулась ей и о чем-то попросила.
Через минуту Динька вернулась с большой шкатулкой и стала показывать старые подаренные домашним открытки… Их глядели уже за чаем с постными пряниками. Лариса сама поставила большую расписную кружку для своей странной горничной. – А вот чай Диночка по-русски пьет!
После чая Димка вполголоса сказал: «Поговорить надо.»
-Давай ты, Антон.

Облеченный доверием Антон к молчаливому одобрению мальчишек коротко и быстро изложил всю историю целиком – было ясно, что Ларисе можно довериться. Результаты расследования тоже заняли несколько минут.
- Вот с интернетом только заминка вышла… - закончил Антон.
- Я знаю, что нам нужно! – глаза девочки засветились какой-то мыслью.
Она сделала им знак рукой и быстро прошла по дому. Ребята очутились перед винтовой лесенкой – такой интересной и забавной, что хотелось раз пять по ней пробежаться…
- Диман, в другой раз полазишь!
Димка остолбенел. Ведь он шел себе по лесенке и не говорил ничего. Удивительная, необыкновенная девчонка. Читает людей, как книжки…
- Да ладно изумляться! Просто, когда ее построили вместо другого хода, я, как обезьяна, на ней сидела неделю.
«Кто она? Сказочная фея?..» Неизвестно, до чего бы еще додумался Димка, если бы из боковой двери не вышло что-то огромное, бело-рыжее и, взбрыкивая передними лапами с добрую лопату, устремилось к ним. Ребята замерли и напряженно смотрели на этого зверя. Но только не Дима. Он неожиданно опустился на корточки и протянул руку вперед: «Давай, давай знакомиться, не бойся… Иди сюда, иди, лапка…»
«Лапка» ( чуть поменьше Грошика) свернула к Димке, нагнула большущую башку и стала подсовывать ее гостю под ладошку, а потом… дрюкнулась на пол и подставила пузо – явно, чтобы почесали. Димка стал разговаривать с ней, как с Крысей – ласково, тихо и очень всерьез. «Гулять-то ленятся с тобой небось? В магазин не берут? И в гости?.. А что ты кушать любишь? Чем тебя кормят?..»
- Надоедливыми гостями! - кончилось терпение у Федьки. - Хватит сюсюкать.
Он повернулся к растерявшейся девочке:
- Ларис, а кто это такое?
- Московская сторожевая. По паспорту - Дольче и еще как-то длинно, но дома она – просто Дуся. Дина, ротозейка, все-таки выпустила ее.
Лариса восхищенно смотрела на Димку. Такой смелый и добрый…
- Дуся не очень жалует гостей… Я только хотела крикнуть, чтобы не двигались на всякий случай, а она… Дуська только маме брюхо подставляет – больше никому.
Димка улыбнулся: «Просто у меня дома тоже зверушка – королевская такса» (важно и со значением подчеркнул он породу)
Лариса подбежала к полке: «Вот, я сначала таксу просила. Мне книжку даже купили – «Такса». Только в ней, оказалось, есть глава, как охотиться и натаскивать в искусственных норах с живой лисой. Там такие лабиринтики и задвижка – шибер – чтобы по-разному делать… Ты про это не читай. Ненавижу жестокость! Не по Божески это. Зверей-то уже не осталось почти…»
Димка кивнул:
- Дед Арсентий у нас на улице говорит все время «блажен, ибо скота милует»…
Лариса протянула книгу мальчику: «Возьми, мне она действительно не нужна.»
Диман прижал книгу к себе: «Спаси Бог… Здорово!» Он хихикнул и добавил: «Буду Крысе вслух читать» С ярко-красной обложки толстой книги на него смотрела Крыся – ну, точь в точь! Он открыл наугад – и сразу узнал, что предками таксы были «зольные» пещерные собаки древних людей, а вот фото с подписью: «Детеныши таксы так хороши, что хочется унести их всех с собой», а вот… Антошка молча забрал у него книгу и кулаком читателю погрозил.
Ребята попали в небольшую, явно учебную, комнату. Компьютерный стол был набит всякой техникой, несколько стеллажей с книгами призывно пестрели, но ребятам было уже недосуг глазеть по сторонам. Лариса быстро вошла в интернет.
- Нам надо посмотреть в каких-нибудь краеведческих, экологических областных конференциях и на сайте района можно глянуть сначала…
Легкие пальцы пробежали по клавишам и вдруг замерли.
- Смотрите! Только что подвесили… «Увлеченный краевед просит срочно предоставить информацию о трагически исчезнувшем «Пионерском боре», о детях, которые сажали его, об истинном географическом положении на карте района.»
- Знаем мы этого «увлеченного краеведа» - угрюмо пробормотал Антон.
- Он не дурак, и идет в том же направлении. Только еще и хитрец. – согласился Федька. – Его электронный адрес, думаю, ничего не даст.
Антон молча смотрел на друзей со странным выражением лица:
«Нас человек обогнал - помните? Помните?!– Чего ему было нас толкать и впритык идти – улица вся пустая… Он был лысый! – чтоб не узнали, значит… И бейсболка дурацкая мала ему была… А в парке у мужика из-за газеты тоже ведь бейсболка торчала… А мы орали так… Сами ему подсказали… Он нас опередил на час, пока обедали…»
- Значит, к тому же, он нас выследил… – выдохнул Димка.
- Вот скажи, Антошенька, где ты раньше был - умник ты наш… - проворчал Федька.
А Лариса ободряюще улыбнулась:
- Ничего, он уже выдал себя дважды. «Предупрежден – значит, вооружен».

Глава 16. Внук энкавэдэшника. Антошкина телефонограмма. Странница. Катя и Синий Бугор.

Да, Эдуард не был дураком. Он без труда вспомнил мальчишку, который бродил во дворе православной гимназии и мальчишку на улице Мичурина, который объяснял ему дорогу – теперь было ясно, что это - один и тот же парень. И этот же гимназист шел с дружками и говорил про «синий бугор»… Интуиция, как всегда, не подвела его – он вовремя наведался сюда из Мокроносова - «город поглядеть».
- Когда успел разнюхать, свиненок?! И он – что?! – следил за ним раньше, чем удалось забрать тетрадь? – У, дрянь, - вот куда полез, мелкашка такая?!
Ну, теперь я сам обошел их и держу на крючке – будет им мой клад, как же…
Только-только компания этих чересчур умных трех поросят (погодите, ужо!) свалила с горы, Эдуард быстро пошел в сторону интернет-кафе – еще одной гордости Борисоглебска. На ходу он бормотал «слова и выражения», которые наверняка не понравились бы Ане Лапиной…
Татьянка бежала за хлебом сломя голову: как всегда, забыли взять – отец придет - а ни крошки… Мобильник зазвонил, когда она на ходу отламывала теплую хрустящую корочку у купленного только что ржаного.
«Мы нашли, нашли Пионерский бор! Но Эдуард наверняка тоже успел узнать. Он даже объявление повесил в интернете… Половина этого места дачами застроена – это к северу по трассе – пять километров от нас… – «Первые Сады» - знаешь?.. А дальше – правда, лесок; только сейчас не бор, а березовый. – Так, для дачников-шашлычников. Там легче рубль найти, чем гриб!»
- Антошка! Не таранти так быстро – пробубнила Таня с набитым ртом - все равно ты меня уже разорил. А мы не грибы там будем искать – еще есть шанс, только не лезь никуда один! Обещаешь? Ну, пока!
Антон сидел за письменным столом и делал вид, что учит уроки. Он размышлял. – Вот Эдуард следит за ними. Вот он узнал или догадался, что мы нашли Пионерский бор. Он – что – будет дожидаться, пока мы предупредим взрослых, соберемся экспедицией?.. Но именно сейчас он спокоен, он как раз отдыхает – кого туда сегодня понесет… Эх, Синий Бугор, где, ну где ты?!
Катюша устроилась на лавочке с Ульяной – они любили смотреть книжки вместе – еще светло было… Кто-то качался на качелях, кто-то гонял в бадминтон. Во дворе интерната было очень уютно из-за новенькой травки и свежепокрашенных красно-желтых лавочек и качелей. Неожиданно кто-то окликнул из-за изгороди: «Катюша, Катенька!» Девочка вздрогнула от радости: за забором стояли Анюта и Муся.
Муся ( к ужасу вернувшейся с работы мамы) вымыла два окна и успела сделать уроки, которые никогда не запускала, а имела привычку готовить вперед «на всякий случай». Они с Аней вместе решили навестить свою «соловушку».
-Здравствуйте! Можно войти? Мы из гимназии к Катюше… – вежливо спросила Муся у девушки - воспитателя с таким неприятным выражением лица, что оно сводило на нет всю ее красоту.
- Вон калитка! – раздраженно буркнула она, небрежно махнув рукой с длиннющими (и страшными! – подумала Аня) ногтями, еще и в картинках…
- Привет! Познакомь нас со своей подружкой.
- Это Ульяна, мы книжки смотрим. – Застенчиво отозвалась Катя.
- А я очень люблю читать вслух для всех. - заявила Муся, сделав глазами знак Ане, которая удивленно обернулась к ней.
И они почти полчаса читали вслух «Приключения Незнайки и его друзей» - Аня и Муся по очереди. Как видите, Жанна Валерьевна про книжку как раз не наврала. Катенька любила читать Носова. Сбежались еще дети – Никитушка – заика, Олечка, Таша… Они окружили гимназисток и с восторгом слушали книжку. Директор интерната глянула из окна. «А ведь Жанны работу девчоночки делают… Мало ей выговора, мало… И деть никуда нельзя – молодой специалист…» И она сердито захлопнула раму.
- Муся, а у тебя есть бабушка? – спросила вдруг Катя. Муся весело посмотрела на нее и ответила очень честно:
« Еще как есть! Мы с ней очень дружные. Я так ее люблю – мы с ней любим шутить. А еще моя бабушка сильная – я хочу быть, как она…»
- Чтобы шкаф самой отодвигать, когда тапку потеряешь? – поддержала разговор Ульяна.
- Ну.. – замялась было Муся, но Аня выручила ее:
- Да, конечно! Сильной быть хорошо.
В это время Татьянка тоже разобралась с делами и уроками. Как-то странно было на сердце, тревожно, маятно – что-то не сделали, что-то не так… Неожиданно простая и ясная мысль осветила ее худенькое лицо.
Кто, кто может мешать Богоугодному делу, ставить преграды, наводить смуту и уныние, сеять плевелы страха – на Страстной неделе ?! Теперь девочка знала, что надо делать. Она схватила пальтишко и выбежала из дома. Антошка шел навстречу - услышал ее, что ли? Они быстро пошли по улице не говоря ни слова. Из парка появилась Лариса – ей там ближе из-под горы – и подбежала к ребятам. Татьянка, как Странница из пьесы, увлекала их за собой к храму. Она не знала, каким красивым и вдохновенным стало ее милое неправильное личико, апрельский ветер расправил непокорные кудри…
В прохладной полумгле огоньки свечей, словно сонмы ангельские. Резной иконостас высится будто град Иерусалим в их пьесе…Они стояли рядом и каждый молился, как умел – с просьбой научить и умудрить, помочь в пути, избежать искушений… А еще - исцелить рабу Божию Марию и просветить раба Божия Пахома, а еще - привести к истинной вере рабу Божию Катерину и Дину - будущую Евдокию… Они молились за чистые души отца Михаила и его сына, отрока Алексея… Они молились за тех, кто уже ушел и за тех, кто был с ними сейчас… И казалось – все Христово Воинство реяло над головами трех безвестных ребятишек из русской глубинки, и Матерь Божия благосклонно и нежно склоняла к ним убранную венцами главу…
Муся с улыбкой протянула «Незнайку» Кате: «Все, смеркаться стало. Завтра мы забежим еще… Катюша, до свиданья! Ребята – пока!» У калитки девочка неожиданно обернулась и спросила: «Катенька, а почему ты про бабушку спросила? У тебя у самой есть бабушка?» -
-Да… Только другая – бабушкина мать. Она не пьет, оладышки умеет делать. Мы с ней ходим из ее деревни Белые Пшенки – это возле «Первых садов» - на медуницу глядеть… Цветочки сразу и голубые, и с красненьким… трехцветные такие… Их шмели едят… - Ну, сок…
Аня одобрительно закивала: «Молодцы вы с бабушкой – не рвете, а просто любуетесь.» Муся с улыбкой спросила:
«А где же сейчас столько медуницы, что смотреть ходят?»
- А на Синем Бугру – там всегда ее было…» - Муся побледнела и бросилась к Катюше:
- Катя, умничка, скажи, ради Христа, как туда попасть, где это?!!
- А надо за нашу околицу выйти и по кривой тропке такой в горку по лесу. Оттуда уже видно. На Синем Бугру береза сухая без коры…

Глава 17. Возвращение батюшки. Пилигримы. Белые Пшенки. Истории в машине. Деревянная собачка.

Кто-то кричал в телефонную трубку, кто-то уже летел по улице, кто-то уронил ящик с рассадой… Дотянулись, стукнули в окно… Диман запер Крысю в своей комнате: погоди, я скоро! не бузи, ладно?
Отец Александр хотел вернуться поутру, но, к счастью, подвернулась оказия: машина – «газелька» из Института развития образования шла в Шалхунью – с лектором на трехдневные курсы повышения квалификации воспитателей… Он поколебался немного и спросил в лоб хозяина дома: «Так вы едете со мной, Эраст Николаевич?» Старик-профессор, историк и краевед, руководитель поискового патриотического клуба «Белый курган», известный далеко за пределами области, подозвал его к компьютеру: «Я думаю, мы не можем не ехать именно сейчас, взгляните!» - «Увлеченный краевед… Пионерский бор… истинное географическое положение…» - пробежал глазами объявление отец Александр.
- Вы поняли, Александр Степанович? Не обгонит он нас?
- Не обгонит – ответил сквозь зубы отец Александр, набирая чей-то номер на мобильнике. – Вечер добрый, Алексей Кириллыч, не поздно звоню? …Узнали?… Да… Да… А вот у нас проблема есть… Да, серьезная… Да, по вашей части… Записывайте!
Девчонок не взяли. Решено было не дожидаться утра – утром и «увлеченный краевед» засобирается. Девять вечера – можно доехать на проходном автобусе до «Садов», а там - пешком до «Белых Пшенок». (Обратно можно остановить последний проходной – марийский - автобус примерно около одиннадцати. А то - пешком махнем! С кладом и дома не заругают!) Можно, наверное, не через деревню - и быстрее, да сбиться легко – дорогу-то «от печки» объяснили. Только через околицу.
- А если сказать взрослым? – все-таки спросил Федька, совсем недавно попавший в историю.
- И они скажут: «Не порите горячку, та-та-та, ля-ля-ля… Завтра мы сами все найдем… А утром – бац! – там пустая яма. И заберет Эдуард золотой ковчежец, за границу продаст. А это – для нашего храма отец Михаил – царствие небесное – схоронил! – горячо отозвался Антошка.
Карманных денег хватало на эту, недалекую в общем, поездку. В сумки наскоро побросали лопату-саперку, карманные фонари, моток веревки, мешок для сокровища. Домашним не рассказали ничего. «Надо к урокам одну вещь у Федьки обсудить.» (Федька, соответственно, сослался на Димку) Когда мальчишки уже подходили к автостанции, кто-то налетел на Димку сзади – с визгом и лаем Крыся вылетела под свет фонаря – она подпрыгивала, норовила лизнуть его в лицо и умоляла не отправлять ее назад.
- Вот что с тобой делать – недисциплинированная животная! И домой вести некогда… Никогда так не безобразничала… - Димка ловко подхватил таксу под мышку, забираясь в полупустой пазик. Ребята взяли билеты и молча замерли у дверей…
Дверцы злобно зашипели, и гимназисты вывалились во влажную апрельскую темноту. Ее не мог одолеть желтоватый свет одинокого фонаря, который высвечивал только скамейку с навесом и название остановки: «Первые Сады». Глаза привыкли, и стали различимы высокая сетка изгороди, убегающая в темноту, темный массив дачных домиков в яблонях и вишнях.
-Деревня - за дачами, но тут заперто… - Федька рассматривал огромный висячий замок с той стороны калитки из редких металлических прутьев.
- Это ведь закрытая территория – «Садоводческое товарищество»…
- А если перелезть? – Подумаешь! – предложил Антон.
- Ага – и сторож тут как тут! Доказывай, что лез не за посадочным материалом и не за кастрюлями – чтоб в пункт приемки цветного металла сдать. У дачников тянут все, что можно – да они тебя просто повесят на яблоне сразу! Еще и Крысю твою обидят…
Это урезонило Антона сразу.
После короткого совещания пошли в обход. Это меняло дело – идти дольше и страшнее, и дома хватятся. К счастью, вокруг дачного хозяйства шла неширокая тропка; рядом – пашни совхоза «Коростылевский», силосная башня в темноте хорошо выделяется, а ивняка сколько! – недаром в Борисоглебской средней школе есть студия лозоплетения… ай! (это Федька отчего-то замешкался) а впереди… Домики! Неогороженные! – Ребята подпрыгнули от радости. Только Федька не обрадовался – но только потому, что в темноте попал ботинком во что-то нехорошее. – «Распустили этих коров совсем…»
Белые Пшенки встретили собачьим лаем. – Крыська, помалкивай, ладно? – попросил Диман, и она подчинилась, недовольно ворча из - под куртки.
Наши пилигримы быстро прошли задами. На единственной улице был свет – курили мужики, и даже какие-то неуемные пацанята еще носились с криками.
- Это, что ли, околица? – За последним домом выделялось прясло, похожее на коновязь. Туда взгромоздилось человек десять сельской молодежи: гремела музыка, пела Бритни Спирс. Девчонки и парни в джинсах, с металлическими банками пива и пакетиками чипсов не только не были похожи на русских людей – в зыбком неверном свете их можно было принять за призраков из далекого, враждебного нам мира. Девушки громко гоготали, выкрикивали перековерканные английские слова… Гимназисты с осуждением окинули взглядом эту (плохо освещенную к тому же) сцену…
- А, я понял! Деревенские и дачники друг перед другом выпендриваются… Вот дураки…
Федька поддержал друга: «А «инглиш» у нас покруче будет – ишь, неформалы!»
Оставаться незамеченными становилось все труднее – решили снова сделать крюк и отыскать «косую тропку» уже из леса. Сразу начались низкие, но практически непроходимые кусты, но ребята упрямо продирались в потемках, чувствуя, как в ботинки заливается ледяная жидкая грязь. Главное было отойти от Пшенок и не спутать горку, с которой видно сухую березу.
- А вот все в апреле – и ночью - сухую и «сырую» отличат? Листочки проклюнулись только на бузине, сирени, рябине… смородине еще. – Димка тяжело вздохнул… и вдруг:
«Ой! Ай! Глядите сюда!!!» - мальчишки бросились к Диману – Что? Змея? Укусила? Поранился обо что?
- Нет – с нежностью тихо произнес Димка – ежик. Ежик маленький… Хорошенький… - Федька сжал губы, чтобы не вылетело что-нибудь неподходящее для гимназиста православной гимназии.
- Антон, возьми этого Маугли за руку и не отпускай… Вот тоже юный натуралист на нашу голову… - Неожиданно Крыся так страшно зарычала на своих давних приятелей, что пленить Димку не удалось. Хорошо – «поселяне» сами так шумели, что не обратили внимания на возню и крик в лесу.
Они все еще искали тропку, когда оказались на верхушке холма. Тут было почти сухо, березы расступились, облака рассеялись. Сияющий звездный купол распахнулся над ними как раз в тот момент, когда они увидели сухое перекрученное дерево, явно без коры. До него было метров двести – не больше: спуститься и подняться! Трое отроков с чистыми и бесстрашными сердцами стояли, словно на краю пропасти, словно зачарованные странники, словно путники у жданного порога… Первым опомнился Федор.
– Надо помолиться – просто сказал он.
Машину мотало из стороны в сторону – «газель» летела, как на пожар. Лекторша сначала пообщалась с попутчиками, а потом задремала, обхватив большую «командировочную» сумку с заветными лекциями на скоросшивателе, «наглядностью», теплой одеждой и старыми удобными туфлями, в которых легче простоять на ее бедных, больных «преподавательских» ногах целый день за кафедрой... Честная светлая труженица – немолодая и некрасивая, она вызывала огромное уважение и симпатию. Попутчики стали говорить шепотом, чтобы не потревожить женщину. Отец Александр развлекал «похищенного» профессора.
- …А еще у нас был случай – учительница молодая согласилась было, и вдруг – ни в какую: не хочет окончательно оформляться в гимназию! Оказывается, она увидела нашу директрису, поющую в церкви: темный плат, платье, как монашеское… Она дома бабушке так и объявила: «Я бы пошла работать туда, да у них как монастырь – замуж-то не отпустят!» Хорошо, разобрались. А однажды, наоборот, отказалась за три дня до начала учебного года хорошая специалистка. Завуч – в слезы. А я говорю: «Господь ведает, что творит!» - Так вот, за день пришла девушка. Говорит: «Я только узнала, что у нас православная гимназия открывается… Возьмите хоть уборщицей!» Спрашиваем: «А вы кто по профессии?» - Оказывается, учитель. – Педколледж? - Оказывается, педуниверситет, красный диплом, три специализации…
- Да что вы говорите! – вежливо удивлялся Эраст Николаевич. (Подозреваю, что он тоже хотел подремать)
- А в поездки, походы вы с ребятами выбираетесь? – поинтересовался собеседник батюшки.
- Ну да! Я ведь рассказывал сейчас…
Профессор слегка смутился, а отец Александр продолжал:
- Вот в прошлый год мы в Макарьевском монастыре трудничали – ну и познавательный компонент, конечно… Но была одна история… Встретили ребята итальянских туристов группу, - и очень почему-то заинтересовали мальчишек эти итальянцы. Вертятся дети около них, по-английски стали заговаривать, а они то ли не понимают, то ли не хотят «с туземцами» знаться. Вот тут один смышленый мальчонка – Федор – и предложил: «А давайте им по латыни споем – на их язык ведь похоже…» Мы пискнуть не успели: человек десять встали в линеечку и запели. А музыка у нас, к тому же, знаете
сами, на каком уровне. И в университете Верхнегородском мы выступали недавно на встрече Любителей латинского языка… - Короче, несколько стариков-итальянцев… заплакали! Они не ожидали услышать свой древний гордый язык в русской провинции…
Отец Александр взволнованно перевел дыхание, и… услышал тихое похрапывание: Эраст Николаевич уже сон десятый видел. Но батюшка не обиделся, а заботливо укутал старику ноги своей курткой от сквозняка.
… Федька вытер лоб грязной рукой и передал лопату Диману. Сразу сел на землю и стал плевать на сбитую воспаленную кожу на ладонях. Они сделали уже две ямы, казалось, на самой верхушке и серединке этого небольшого холма – «на самом на юру» - и впустую… Неужели все было напрасно?!
- Ну что – ведь опять глубокая и широкая, как корыто – и все… - Что это? Что это?..
Что-то звякнуло под лопатой. Даже Крыся тявкнула от нетерпения. Но Димка извлек на поверхность… консервную банку – справедливости ради добавить – весьма старую. В свете фонарика чуть-чуть угадывались беловатые буквы на истлевшей наклейке: «Завтрак туриста».
- Да, жаль пустая… А то здесь как раз туристы голодные. – съязвил Антошка.
Димка наклонился: «А вот какой-то хвостик - тряпочка или веревочка – сбоку прокопалось…
- Дерни за веревочку – дверь и откроется…
- Антон, а она не выдергивается, правда… А если это мешок… Ну, краешек…
- Неожиданно все трое стали серьезными. Ребята поняли, что это их последний шанс, последняя надежда… Решили не сверху, а как пещерку к загадочной тряпочке выкопать. Это оказалось очень неудобно, земля осыпалась, руки мгновенно уставали. Уже все сбили себе ладони, и мозоли невыносимо горели. Что-то твердое, но не звонкое попалось под лопату. – Фу! Коряга еще… - Помоги – а то она не даст дальше работать…
Мальчишки вытащили деревяшку и бросили наверху. Федька пнул ее ногой, и… завопил: «Пес! Пес! Пес!!!» Деревянная собачка с пуговичными глазами, на колесиках смотрела на них в упор. Они бросились все сразу – и скорей мешали друг другу, чем помогали, разгребая холодную рыхлую апрельскую землю. Их била дрожь волнения, а не торжества. А вдруг не сбудется, не отыщется после такой надежды?! Плохо соображая, как во сне, они потянули наверх черный сырой мешок, с мышиным гнездом в большой дыре. Димка надрезал дыру… Старый баул полусгнивший, а в нем…Тускло и неправдоподобно блеснул бок золотой дароносицы. Рядом - коробка – ящик посылочный. Такие в точности и сейчас делают. Гвоздики ржавые - подались, скрипнули. Внутри что-то завернуто в рядно, еще пергамента наверчено…– И вот уже, вот она, Мария Боголюбская. Стоит во славе… Димка коснулся губами образа заветного. А вот конверт – письмо? Кому? Неожиданно Крыся залилась злобным лаем. Они обернулись – никого.

Глава 18. Лицом к лицу. Крыся. «Явления и появления». Развязка. Письмо из прошого.

- Все, щенки. Приехали. Мне терять нечего… Пять минут вам даю. -
Негромкий, даже приятный, голос раздался, как гром. Эдуард стоял с газовым пистолетом у березы. Крыся неожиданно умолкла и только глухо рычала.
- А вот не уйду! Фик получишь! Мы-то не себе разыскали! И тетрадку отдай!
Димка пятился, прижимая икону к груди, отчетливо понимая, что детские приключения кончились. Это уже не игра… Но он понял и другое о себе: он не отдаст заветный клад даже, если придется умереть. Димитрий остановился, сощурился и очень тихо сказал: «А ты возьми, попробуй…» И встали рядом с ним Федор и Антон.
Нет, Крыся не струсила – зря вы так про нее подумали. Жиденькая гладкая шерстка встала жутким гребнем по спине. Она припадала передними лапами и острой мордой к поросшей медуницей земле и выбирала момент… Она никому не позволит обидеть ее Человека!
Когда Адам ласково нарекал именами больших и малых тварей земных – прекрасных детей сотворенного Вседержителем мира – одна –единственная тварь не захотела по своей воле покинуть Человека, став Собакой. Наверно, Бог и вложил в ее маленькое сердечко столько верности, что говорят иногда люди: «собачья преданность», «верность собачья»…

-…А-а-а!!! – Эдуард уж никак не ожидал от таксы такого; от земли-то не видать… - А-а-а, пусти, гадина, убью!!! – Мягкий точный прыжок - и такса намертво вцепилась в руку с пистолетом. Хлопнул выстрел. Дети опомнились – Федька на бегу вытащил отключенный от любопытных девчонок телефон и заговорил, задыхаясь - Алло! За Белыми Пшенками, скорей! Пистолет у него… Это дежурный РОВД? – Клад церковный… он отнимает… Или это Алексей Кириллыч говорит?.. Приедете? Приедете?..
- Да здесь я, торопыги! – У мальчишек, наверное, был очень глупый вид. Но немудрено обалдеть на месте.
- Как в мультфильме: «До чего у нас техника дошла… - А это не техника дошла, а я сама…» - даже сейчас не удержался и начал было Антошка…
- Димка, Димка, стой, ради Христа! – мальчик вдруг на ходу повернулся и бросился назад. Федьке не было времени раздумывать. Если ты друг – догоняй, если трус – жди, пока взрослые разберутся… И он исчез в наползающем тумане. Антон рванулся за ним.
Крыся поняла, что Этот Плохой убивает ее – ведь он колотил ее длинное тельце обо что придется. И еще она поняла, что ее Человек успеет спастись, а за своего Человека она могла издохнуть еще несколько раз. Собачьим чутьем она безошибочно вычислила тот кусок жизни, который ей остался, и за который она еще продержит ненавистную руку Плохого. И маленькая бесстрашная Крыся обрадовалась за своего спасенного хозяина.
- Получай! Гад, мерзавец, Антихрист – на тебе! – Димка схватил деревянную собачку и обрушил на голову Эдуарда, отбросил ногой упавший пистолет. Дернул Эдуарда на землю - Да брось, Крысенька, эту гадость…
Антон еще и подножку ему сделал. Федька взвел курок мгновенно поднятого пистолета (ой, тяжелый какой).
- А ну, лежи, где лежишь… - прошипел он, как уж.
Откуда взялся невысокий старичок интеллигентного вида - уже никто не понял – он легко отодвинул Димку и каким-то неуловимым движением завернул Эдуарду руки за спину – прямо как десантник из кино. А отец Александр (он-то откуда - дивны дела твои, Господи!) давай старику куртку отряхивать… Федька и Димка только остолбенело переглядывались, таращась на эти чудесные явления (то - бишь «появления»). Странную сцену завершил толстый запыхавшийся Алексей Кириллыч со своей оперативной группой, которая бесшумно возникла на холме с разных сторон.
– Да, хорошо мы сработали, оперативно… – довольно начал начальник милиции и осекся, увидев Федьку с пистолетом, Димку и Антона с ценностями, старичка верхом на преступнике и батюшку, который вязал негодяя… Ваня Коршунов смутился больше всех: он сразу узнал «бандита и маньяка» из недавней дурацкой истории, где дураком в конце концов оказался сам милиционер Ваня. – Этот «колдун и маньяк» - такой парень боевой, оказывается…
- Привет, похититель! – Ваня с улыбкой шагнул к Федьке. Пистолетик-то отдашь? И он осторожно вытянул оружие из судорожно сжатой ладони.
- Привет, Аника-воин! – не смутившись, откликнулся Федор, и они крепко пожали друг другу руки.
Алексей Кириллыч подытожил: «Надо еще бумаги оформить, чтобы официально передать церкви сохраненные ценности. Кстати, нигде не сказано, что клад предназначался именно для Борисоглебского храма – а может, схоронили просто, чтобы не достался той власти?.. А если так, то по закону – большая часть принадлежит государству…
- Постойте! Письмо! Письмо! – Федька вытащил желто-бурый конверт.
- Посветите!
Все, кроме ребят-оперативников, которые волокли притихшего Эдуарда в уже знакомый нам газик (все такой же драный), собрались в бледный кружок света. Мальчик бережно развернул прямоугольник ветхой ломкой бумаги. Он сразу узнал разборчивый, без выкрутасов, почерк из тетради – как для ребенка. Ясным и звонким голосом Федор начал читать, хотя это оказалось очень тяжело.
«Дорогой сын, а может - неизвестный мне друг! Брат мой во Христе или сестра! Я не знаю, сколько лет минет над многострадальной моей землей и какие испытания еще грядут над ней…Знаю одно: если Богом суждено, что читаешь ты эти строки – значит, сменились времена. А коли так – пусть сияет во славе Богородица в милом сердцу моему храме, о котором сейчас проливаю слезы так же, как о своей семье. И пусть дароносица вернется в алтарь. Нету на земле храма Борисоглебского? – отдай сокровище русской православной церкви. Пусть твоя рука, что достала из земли мой «ковчежец золотой» - выполнит до конца предначертанное. Мне почему-то кажется, что это будет юная и честная рука. Знаю, что скоро я уйду туда, откуда – в тот миг, что читаешь ты эти строки – шлю благословение свое…Милость Божия с тобой, и да спасет Бог страстотерпицу-Россию.
Смиренный служитель Бога, Михаил, последний священник церкви Борисоглебской. 12 октября 1934года.
Никто не мог сказать ни слова. – Налетел ниоткуда ветер, прошелестели березовые ветки: «Слышишь?.. Слышишь?..» И снова воцарилась тишина. Алесей Кириллыч пробормотал сдавленным голосом: «Там оформят - а пока возьмите… на свою ответственность… батюшка…» Он резко замолк, и снова – тихо.
- Ладно, пошли. – неожиданно сурово, по-солдатски, сказал старик. И все подчинились.

Глава 19. «Ее вылечат!» Возвращение.

-Диман, эй! Ты чего? – Федька тряс за плечо друга, а тот молча сидел на корточках –прямо перед ним что-то лежало среди стебелечков медуницы.
- Крысенька, Крысенька моя бедная… Очнись, лапка…Она меня спасла от смерти… Она не дышит, этот гад молотил ее обо все, а она его руку с пистолетом… держала… - Димка закрыл лицо руками.
Батюшка наклонился и подсунул палец под переднюю лапу глубоко.
- Нет, жива. Он мягко пробежал пальцами по липкому темному боку – похоже, одно или два ребра сломаны; ну, снаружи шкурка ссажена – это не страшно, зарастет… Вот хуже, если отбито что-то внутри, но ребра как раз могли защитить...
Димка скинул куртку: «Батюшка, помогите…» Они осторожно завернули таксу и пошли с Синего Бугра в хвосте странной процессии.
Алексей Кириллыч сел в газик и позвал батюшку: «А мы за остальными подъедем прямо сейчас.»
- Нет я с ребятами моими – отозвался отец Александр. Возьмите Эраста Николаевича.
- Увольте от такого удовольствия! – гордо отказался профессор.
- Мотоцикл! Смотрите… - Пыльный «Иж» резко затормозил возле наших пилигримов.
- Старичок – сзади, парни – в люльку! Батюшка, а вы на коляску сверху – слабо? - Ольга Андревна в красной водолазке и мужской куртке сразу принялась командовать, как у себя в садике. И все сразу немного успокоились, отпустило страшное напряжение… Даже Димка улыбнулся.
- Черный «Лендкрузер» вылетел из темноты почти бесшумно. – Лариса выскочила и бросилась к Димке. – Она жива?
- Да, но надо врачу хорошему показать… рентген там всякий…В общем, не знаю теперь…
Солидного вида мужчина в дорогом спортивном костюме вышел из авто:
«Садитесь, развезем всех! Собачку завтра - в «Айболит» при Сельхозакадемии…»
- Не беспокойтесь, пожалуйста, господин Поспелов! - поспешно отозвался отец Александр. У меня завтра очень важное дело в Епархии, вот и отвезу Крысю в «Айболит» сам – православная гимназия полностью оплатит лечение этой героической собаки. – подчеркнул он голосом специально для Димки. И Крыся неожиданно вильнула слабо длинным хвостом, который так и не убрался в куртку. В общем, они расселись в конце концов. На мотоцикле поехал один Димка с Крысей – бабушка Муси жила на Зеленой, как и он.
Поспелов вглядывался в незнакомого пассажира и вдруг ахнул: «Господи! Эраст Николаич! Узнаете студента? Участника всех походов 90 – 94 года? Клуб «Поиск»… Это наша группа вам прозвище придумала - «Эрик пионерик» - заглазно, конечно…»
- Ах, Костенька! Главный прорицатель и психоаналитик… До чего хороший парень был – а сейчас, вижу – и отец хороший, и в жизни преуспел… Только – знаю - не по специальности… И чеканкой своей, металлом всяким уж не занимаешься наверняка…
- Нет, нет, занимается! – вдруг хором выкрикнули Федька и Антон.
Стало ясно, что профессора снова похитят: второй раз за этот день.

Глава 20. Перед праздником. Подарки. Служба.

Несколько дней пролетели так сумбурно, что толком описать их не представляется возможным. Город просто гудел слухами уже наутро после путешествия пилигримов. Сокровище поместили в сейфе гимназии, чтобы торжественно передать храму на празднике Детской Пасхи – гимназическом празднике на первую седьмицу. Все наши друзья стали настоящими героями – и Катенька тоже! Приехала тетка из газеты… А как Крыся? – жива, жива. У нее действительно было сломано ребро, еще чуть-чуть – и оно впилось бы в легкое – сказал ветеринар. Она вернулась с фиксирующими повязками на боках, но такая счастливая! Дома за ней все принялись ходить по пятам то с чашкой сметаны, то с провернутым мясом, то с вареной рыбой. Ее любимых сливочных конфет купили специально. Еще бы – спасительница! Если бы Крыся не была такой чудесной собакой, она бы избаловалась вконец.
Суббота. Наши ребята «сряжаются» в церковь. Подарки все готовы, куличный дух из каждого двора… Федька выложил из потайного места чудесный летний сарафан для мамки: с воланами, рельефами, какими-то лямками тройными… Муся бисерные яички припасла уже. Анюта платочки вышитые разложила… А в доме у Ларисы Поспеловой Динька заперлась и торопливо разбирает пачку своих фирменных открыток: у нее сочинились городские зимние пейзажи синей гуашью - в этом году они с яичной скорлупой. Почему у нее на Пасху вышла зима – неизвестно. Наверно, потому что в России холода…Сверху она что-то надписала золотыми чернилами. Жалко, по-английски пока.
Диман нарисовал Борисоглебский храм тушью – тоненько! Вставил картоночку в готовую рамку из пластмассы под красную глину. Для кого? – А вот не знаю и врать не буду. Кому складывает в пакетик, сделанный из открытки, свои самые интересные марки Пахом – тоже непонятно…
И вот в Борисоглебском храме началось богослужение пасхального вечера. Плащаница Спасителя стоит еще в храме. В любимой церкви места нет, но православных гимназистов почтительно пропускают вперед – особенно, кто помладше. Чтение Деяний Апостолов. Огоньки свечей так же сияют, как и несколько дней назад… но каким ожиданием близкой радости наполняются сегодня сердца… Я различаю в толпе вдохновенное сияющее личико Анюты, горящие темные глаза Муси, русые головы наших мальчишек, иконописное лицо Ларисы, которое стало немного ярче, радостнее. Открою вам ее секрет. У нее новая мама уже два года. Умерла прежняя мамочка в Африке, хворь подхватила тропическую. Дружит Лариса с новой мамой и отцу настроение не портит, а сердце еще болит…
Половина двенадцатого ночи: Пасхальная полунощница. Плащаница исчезает в алтаре. Все замирает к двенадцати. Поют тихо, громче, громче – и вот полногласное пение при открытии Царских врат. Выходит крестный ход: «Воскресение Твое, Христе Спасе, Ангели поют на небесах, и нас на земли сподоби чистым сердцем Тебе славити.» И вот останавливаются при закрытой двери, и звучит любимый всеми тропарь:
«Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ, и сущим во гробех живот даровав». Вот он, вот он, радостный возглас священника, который так ждали все… И как откликаются сердца порывом единым: «Христос Воскресе! – Воистину воскресе!» Счастье, ликование, полет чистой души выше и выше… Наши девочки стоят в нежных платочках – не в голубых нынче, а белых. У Татьянки нежданно всплывают в памяти слова: «Летит душа к тебе, спаситель, как стая белых голубей…» И сами они как голубицы… - Гимназический наряд преобразился – как хороши белоснежные парадные фартуки… Как ждали они этого дня… Юлия Алексевна в кружевном шарфике с директрисой рядом – не отпустили ее в Калугу, забрали домой из гостиницы. Долждалась она в Борисоглебске Светлого праздника. Радость кругом. Во влажной тьме плывет звон, а тепло-то… И даже оболтусы-хиппи из Белых Пшенок оделись, как люди, и пришли с куличами в узелках. Федька, Димка и Антон посторонились и пропустили их поближе, как маленьких – пусть приучаются к церкви.
- Бом-м-м! Бом-м-м! Бом-м-м-! – Христос воскресе – Воистину воскресе!

Эпилог.
Ну, что, дорогие друзья, пора прощаться с нашими героями. Конечно, вам интересно узнать, как прошел праздник в гимназии? - Хорошо прошел.
Прозвучали стихи, торжественные и важные слова. «Ищите к Господу дорогу…» - появились перед всеми Анюта, Муся и Татьянка – наши подруги.
Вышла на сцену круглолицая девочка Катя Литвинова в новом шерстяном светло- желтеньком платье с помпонами и вышивкой– подарке – (а от кого не знаю и врать не буду)- и спела соло одну из самых любимых песен гимназистов: «Будто Божьим дуновеньем…» Припев пели все: «Божий свет, Божий свет… Это Горний ответ!» И долго-долго не успокаивался зал. Выскочила на сцену очень плохо причесанная рыженькая девушка в синем бархатном платьице с белым воротником. - Оу! – И залопотала по- английски, схватила за руку, стала трясти… А Катюша запрыгала – и быстро-быстро заговорила что-то по русски в ответ. Они сошли в зал, не отпуская друг друга. «Два сапога пара!» - добродушно фыркнул Антошка.
А вот распахнулся занавес на задней стене – вот он, чудный град Иерусалим - туда устремлялась Слепая Принцесса – и воротник на этот раз был не тесным. И снова увлекала за собой Странница…И Разбойник на сцену выскочил вовремя… И исцелилась Принцесса, прикоснувшись ко гробу Господню…
Вдруг затихло все. Торжественно и величаво вышел Благочинный. На вышитых полотенцах вынесли икону, вынесли дароносицу золотую…Защелкали вспышки, телевизионщики засуетились. А все встали, как один, и слушали, замирая, послание отца Михаила. Пригласили на сцену наших друзей. Они, волнуясь, вышли на глазах у всех. Посмотрите на них еще раз, пока им вручают хорошие книги и жмут руки. Они радуются или печалятся? Почему они плачут и смеются? - Я не знаю. Вышла Юлия Алексевна и еще раз подарила гимназии свою тетрадочку – память дорогую об отце Михаиле и его золотом ковчежце… Вспоминаю чистый голос Татьянки , которая первой звонко крикнула на репетиции: « А мы найдем! Бог поможет!» Пусть Он поможет и вам во всех чистых свершениях и порывах благих…