ВСТРЕЧА В КРЕМЛЕ, ИЛИ ПОВЕСТЬ О СВЯТОМ ЦАРЕВИЧЕ ДИМИТРИИ.
Моему дедушке – С.Н. Герасимову-
знатоку и любителю истории России.
Впервые Дима услышал о царевиче Димитрии от мамы. Дело было так. Сидели они однажды все вместе за столом и ужинали. По правде сказать, такое случалось редко – то папа допоздна задерживался на работе, то мама дежурила. Ведь они работали врачами. Мама – в больнице, а папа – в институте. А всем известно, что врачи работают не от «звонка до звонка», поэтому дежурить или надолго задерживаться на работе, когда больным нужна их помощь – для них дело привычное. Впрочем, Дима не особо страдал от одиночества. Ведь у него был замечательный друг – мобильный телефон, которым прежде пользовался папа, пока не купил себе новый. На этом телефоне можно было смотреть мультфильмы и фильмы для детей и даже для взрослых. А еще на нем можно было играть во всевозможные игры. Так что Диме было не скучно и без друзей, и даже без папы с мамой. С телефоном не соскучишься!
Но как-то раз у Диминых папы с мамой случился выходной, поэтому сидели они вместе за столом. Дима решил сделать себе бутерброд с маслом. Взял нож и нечаянно уронил его. Нож, звеня, упал на пол, лишь чудом не поранив Диме ногу. Тут мама в сердцах на него прикрикнула:
-Не смей с ножом баловаться! А то жил в старину такой царевич Дмитрий. Он тоже баловался с ножом, как ты, а потом напоролся на него и умер.
Вот так Дима впервые узнал, что жил на свете царевич, которого звали так же, как его - Дмитрием. А до того он о нем и не слыхивал.
Мог ли тогда Дима знать, что эта история будет иметь самые неожиданные последствия не только для него самого, но и для его папы с мамой!
А вскоре в гости к ним приехал мамин папа. Проще сказать, Димин дедушка
.
* * *
Звали его Серафимом Николаевичем1. Впрочем, Дима звал его просто дедушкой Симой. Когда-то дедушка работал учителем в школе, преподавал математику. А когда вышел на пенсию, переехал из Москвы в Подмосковье, купил в деревне старый дом с садом и стал там жить-поживать вместе с бабушкой Марией Афанасьевной. И писать книжки – про Петра Первого, про Ивана Грозного, про то, как люди научились плавать по морям и летать по небу, даже в космос. Время от времени дедушка приезжал в Москву по каким-то своим книжным делам и заходил в гости к дочери, зятю и внуку. Привозил им гостинцы – ягоды из своего сада, а в конце лета – крупные, душистые яблоки и варенье, сваренное бабушкой. А потом на кухне долго разговаривал с родителями Димы. Дима в этих беседах не участвовал – что в них интересного? Куда лучше посмотреть мультфильм на мобильном телефоне, или поиграть во что-нибудь. Поэтому он уходил к себе. А с кухни до него доносились звон посуды и голос дедушки, который, что-то доказывал Диминому папе:
-Ну как же ты, Ваня, можешь не верить в Бога? Ведь сколько умных людей в него верило – и писатели, и ученые. И сама жизнь нас убеждает, что Бог есть.
-Ну, это вряд ли. . – скептически произносил папа. Но дедушка не сдавался:
-Вот скажи – разве у тебя в практике не бывало, чтобы больной, вопреки вашим врачебным прогнозам, не просто выживал, но полностью выздоравливал? И объяснить это можно было разве что чудом. А чудеса творит Бог.
-Почему же тогда это не со всеми больными бывает? – вмешивалась мама. – Если бы Бог и впрямь творил чудеса, то в нас, врачах, и нужды бы не было. Помолился Богу, пожелал выздороветь, и сразу все как рукой сняло, и ни врач, ни лекарства не нужны. Так нет же… А ведь человек может желать чуда и даже просить о нем Бога. И, тем не менее, чуда не случается. Почему?
-Потому что Бог творит чудеса не так, как волшебная щука из сказки по Емелю. Он их совершает не по нашему хотению, а по Своему изволению. Проще сказать, по Своей воле. Творить для нас чудеса Он не обязан. Но может и сотворить чудо. А почему так - только Бог знает.
-Чудес не бывает. - настаивала мама. – Их люди придумали, чтобы объяснить себе то, что не могли понять. А заодно и всяких богов выдумали. Разве ты сам так раньше не говорил, когда еще в Бога не верил? Разве ты сам тогда меня этому не учил?
-Было дело. – вздыхал дедушка. – Потому что до поры, до времени я верил тому, чему меня самого научили. Да потом поумнел. Понял, что Бог неспроста дал нам разум и способность выбирать между добром и злом. Поумнеть никогда не поздно.
Мама пожимала плечами. А папа молчал.
Вот так они втроем и говорили, и спорили, и каждый оставался при своем.
* * *
На этот раз дедушка приехал в начале лета. А до того на кухне между мамой и папой состоялся разговор. Причем речь шла о Диме.
-Папа просит, чтобы мы отпустили Диму к нему с мамой на лето погостить. – сказала мама.
-Что ж, дело хорошее. – ответил папа. – Не киснуть же ему все лето в городе, в четырех стенах. Побегает там не свежем воздухе, обветрится, овощей-фруктов поест вволю. А то он тут сидит часами, уткнувшись в свой телефон – чего хорошего? Разве это жизнь? Вот я, помню, в детстве, когда еще дома в Архангельске жил, и в нашей Северной Двине купался, и по крышам сараев вдоволь набегался, и по деревьям лазил… раз даже штаны о сучок порвал! А еще мы рыбу на пристани ловили! А однажды летом к нам лось приплыл – представляешь! Я и сейчас все это помню… А наш Дима только и знает, что свой телефон… Чего в этом хорошего?
-Что поделать, другая нынче жизнь. – вздохнула мама. Возможно, и она в этот момент вспомнила свое детство.
-Поэтому пусть едет к дедушке – я только «за».
-А ты не боишься, что они с мамой там начнут его этой своей вере в Бога учить? Молиться заставят, чего доброго, еще и пост соблюдать. Захотели же они тогда, чтобы мы его крестили…
-И что в том плохого? – спросил папа. – Меня тоже в детстве крестили, чтобы болел пореже. И с тех пор, как говорится, слава Богу, на здоровье не жалуюсь. Опять же – сколько нам с тобой твой отец о Боге говорил и говорит. И что, мы в Него уверовали?
-Пожалуй, ты прав. – согласилась мама. Ведь ему еще и в первый класс в этом году идти. Пусть едет. Учеба – дело серьезное. Вот пусть он перед школой силенок и наберется.
Так на семейном совете было принято решение отправить Диму на лето к дедушке с бабушкой. Правда, с дедушкой в деревню он отправился не один, а вместе со своим мобильным телефоном. Не оставлять же его одного в Москве! Им друг без друга будет скучно…
* * *
Дима очень давно не гостил у дедушки с бабушкой. Поэтому, попав к ним, он словно в другом мире оказался. В самом деле, дом у дедушки с бабушкой был таким просторным, что хоть на самокате по нему катайся, не то, что их квартира с двумя маленькими комнатами и тесной кухней, а за окнами, под небом, вечно туманным от смога, до самого горизонта маячит дремучий лес высотных домов. Выйдешь на улицу – кругом одни дома с чахлыми деревцами во дворах – и все вокруг серое – дома, асфальт, небо – зимой и летом одним цветом. То ли дело у дедушки с бабушкой – возле дома - большой сад со множеством деревьев и цветов. А за калиткой – щирокая улица с выстроившимися по обеим сторонам домами. И каждый дом – на особинку. Один дом нарядился в деревянные кружева резных наличников. Над другим домом – флюгер в виде рыцаря на коне под ветром поскрипывает – показывает, откуда и куда ветер дует. На воротах третьего дома – деревянные львы сидят, калитку сторожат. Выстроились дома справа и слева, словно на параде – одно удовольствие по такой приветливой улице пройти! Ну, а дальше, прямо как в сказке - налево пойдешь – на речку попадешь. Направо пойдешь – до храма дойдешь. По воскресеньям дедушка с бабушкой ходили туда. Звали с собой и Диму, да он не хотел и оставался дома. Тогда-то и вспоминал он о своем мобильном телефоне… А то, пожалуй, и вовсе бы о нем забыл…
Каждый день, рано утром и под вечер, дедушка сидел в свое комнате, которую называл «кабинетом» и писал какую-то новую книгу. Дима не раз заходил к нему – ведь в комнате у дедушки было столько удивительных вещей! Иконы в правом углу, под которыми горела лампадка, красная, как ягода смородины в дедушкином саду. Рядом с ней на синей ленте висело яичко в чехольчике, расшитом бисером. Не пластмассовое и не фарфоровое, а самое настоящее, только высохшее от времени и легкое, как пушинка. Дедушка говорил, что это яичко досталось ему в подарок от бабушки, а она купила его в одном женском монастыре, когда девочкой ездила туда с мамой. Еще был большой крест, выложенный перламутром, который дедушкин прадед привез из самого Иерусалима. Причем, как рассказывал делушка, это путешествие длилось целый год…
Да, много интересного было в комнате у дедушки! Но самым интересным были книги. Такого множества книжек Дима не видел никогда. Целую стену в дедушкиной комнате занимали полки с книгами – толстыми, тонкими, в бумажных обложках, с разноцветными корешками из ткани и даже из кожи! Книги лежали на дедушкином столе, на табуретке у стола. Даже из-под подушки на дедушкиной кровати виднелась какая-то книжка. Потому что дедушка по старой привычке предпочитал бумажные книги электронным. И много читал.
Как-то раз Дима из любопытства взял с табуретки одну книжку, перевернул страницу, другую... Пока не увидел на картинке высокий старинный дом с широкой каменной лестницей, которая вела наверх, туда, где под крышей виднелись четыре окна. Под картинкой была надпись – «дом царевича Димитрия в Угличе». А на другой странице был нарисован мальчик в длинной старинной одежде, с зубчатой короной на голове. В правой руке он держал крестик.
-Это святой благоверный царевич Димитрий Угличский. – пояснил дедушка, заметив внезапный интерес внука к книге.
-Это что ли тот, который с ножиком баловался? – Дима решил блеснуть своим знанием истории. – А потом упал на него и умер…
Но вместо того, чтобы похвалить Диму, дедушка крикнул:
-Послушай-ка, Маша, как хорошо наш внучек знает историю своей родины! И житие своего святого! Упал на ножик и зарезался! Каково, а?
-Да что ты, Сима, так горячишься? – вступилась за Диму бабушка, души не чаявшая в своем единственном внуке. – Этой небылице про ножик уже четвертый век. И ведь ей до сих пор верят! Даже взрослые… Какой с ребенка спрос? Ему так взрослые сказали, вот он им и поверил… И мы с тобой когда-то верили, будто Бога нет...
-И кто ж тебе эту сказку рассказал? – спросил дедушка.
-Мама…
-Эх! – махнул рукой дедушка. – Что ж, придется мне, внучек, рассказать тебе о царевиче Димитрии. Тем более, что тебе о нем знать полагается. Ведь царевич Дмитрий Углицкий – наш православный святой. И тебя в Крещении назвали в его честь.
-Ты родился в день его памяти. – пояснила бабушка. Вот мы все вместе посовещались и решили назвать тебя Дмитрием. Так что он – твой святой покровитель.
Вот это да! А Дима и не знал, что у него есть свой собственный святой!
-А кто он, этот царевич Дмитрий? – спросил Дима. В самом деле, стыдно не знать ничегошеньки о своем святом!
-Он был младшим сыном царя Ивана Васильевича… или, как говорили в старину, Иоанна, Грозного. – ответил дедушка. А еще у него был старший брат, которого звали Федором. Только матерью Димитрия была царица Мария, из рода бояр Нагих. А матерью Федора – царица Анастасия из знаменитого рода Романовых. Она была очень доброй и глубоко верующей, но, к сожалению, мало прожила. Своим наследником Иоанн Грозный объявил старшего сына. А младшему сыну, Димитрию, отдал во владение город Углич. Поэтому, когда Иван Грозный умер, царствовать стал Федор Иоаннович. А царевича Димитрия вместе с матерью и ее родней отправили жить в город Углич. Тем более, что он считался тамошним князем.
Царь Федор Иоаннович уродился весь в свою мать – Анастасию - был кротким, набожным, любил молиться, посещать церковные службы и монастыри. Говорили, будто Бог даже открывает ему будущее2. Но заниматься государственными делами Феодор не любил. Поэтому принимать послов, защищать границы, вершить суд, строить новые города, и прочие царские дела он поручал брату своей жены Ирины, то есть, шурину, боярину Борису Годунову. Федор царствовал и молился, а Борис правил, да так хорошо, что в народе называли его «преизрядным правителем». Зато царя Феодора величали – Блаженным.
-Да, так обычно и пишут. – вмешалась бабушка. – Да только царь Феодор кое-в-чем оказался мудрее и дальновиднее Бориса. Ведь Патриаршество в нашей стране было установлено по его желанию. А потом, когда настало Смутное время, «начальными», то есть, главными людьми в государстве считались Патриархи Московские – Священномученик Ермоген3, а потом – Филарет, отец будущего царя, Михаила.
-Ты права. – кивнул дедушка. – Возможно, это как раз доказывает, что Бог и впрямь открывал царю Феодору будущее.
Затем он продолжил свой рассказ:
-В Угличе у царевича с матерью был двухэтажный каменный дом4, слуги, одним словом, свой маленький двор, как у настоящего князя. Хозяйством ведал дьяк5 Михаил Битяговский, которого на эту должность назначил Борис Годунов. И вот 15 мая 1591 года, после полудня, царевич вместе с матерью вернулся их церкви. Пока они ожидали, когда подадут обед, мамка…то есть, нянька царевича, боярыня Василиса Волохова, улучив момент, взяла его за руку и поспешно, чуть ли не силой, повела за собой. Кормилице царевича, Ирине Ждановой, это показалось подозрительным, поэтому она последовала за ними. И что же? У подножия каменной лестницы, ведущей во двор, царевича поджидали сын Василисы - Осип, а также сын и племянник Битяговского – Данила и Никита. Осип подошел к царевичу, взял его за руку и спросил:
-Это у тебя, государь, новое ожерелье?
-Нет, старое. – ответил царевич.
В этот миг Осип ударил его ножом в шею. Кормилица бросилась к царевичу и прикрыла его собой. Но Данила и Никита оттащили ее и убили царевича. Было ему тогда примерно столько лет, сколько и тебе – около семи6.
-За что они его убили? Что он им плохого сделал? – возмутился Дима.
- Им так приказали. – ответил дедушка.
-Кто?
-Был человек, которому хотелось, чтобы царевича не стало. - пояснила бабушка.
-Кто?
-А вот послушай, чье имя назвали сами убийцы, когда их поймали.
Подойдя к полке, прогибавшейся под тяжестью книг, как ветви яблони – под тяжестью спелых, сочных плодов, Мария Афанасьевна сняла оттуда толстый том в коричневом переплете и раскрыла его. Потом Дима не раз замечал, что книги обладали удивительным свойством раскрываться на том самом месте, которое бабушке нужно было найти7. А может, это бабушка обладала даром с первого раза раскрывать книгу на нужном месте? Чудо, да и только.
Вот и на сей раз старая книга словно сама открылась на нужной странице. И бабушка начала читать:
«Привел меня Бог видеть злое дело,
Кровавый грех. Тогда я в дальний Углич
На некое был услан послушанье.
Пришел я в ночь. Наутро в час обедни
Вдруг слышу звон, ударили в набат.
Крик, шум. Бегут на двор царицы. Я
Спешу туда ж. – и там уже весь город.
Гляжу – лежит зарезанный царевич;
Царица-мать в беспамятстве над ним,
Кормилица в отчаянье рыдает.
А тут народ, остервенясь, волочит
Безбожную предательницу-мамку…
Вдруг между их, свиреп, от злости бледен,
Является Иуда Битяговский.
«Вот, вот злодей» раздался общий вопль,
И вмиг его не стало. Тут народ
Вслед бросился бежавшим трем убийцам;
Укрывшихся злодеев захватили…
«Покайтесь!» народ им завопил:
И в ужасе под топором злодеи
Покаялись – и назвали Бориса»8.
-Вот так у Пушкина в драме «Борис Годунов» о гибели царевича Димитрия рассказывает монах-летописец Пимен. - пояснила бабушка. - Борис Годунов хотел стать царем после Феодора. Тем более, что у того не было наследников. Но вряд ли Борис, при всем своем влиянии на царя Феодора и даже на родство с ним, мог рассчитывать на корону… точнее, на шапку Мономаха, пока был жив царевич Димитрий. Вдобавок, он боялся за себя. Ведь его жизнь и благополучие целиком зависели от царя Феодора. А тот не отличался крепким здоровьем. Поэтому Борис понимал – если царь умрет, ему враги сразу поднимут голову. Зато он тогда может лишиться головы. Вот он и приказал своим людям убить Димитрия – так-де и безопаснее будет, и путь к царскому трону ему будет открыт. А о том не подумал, что за этот грех он будет всю жизнь страхом и муками совести. Вот и верь после того, что Борис Годунов был мудрым человеком! Посеял зло, а пожал беду.
-А, чтобы успокоить Федора, который потребовал расследовать убийство брата. – продолжил дедушка. – Борис Годунов послал в Углич князя Василия Шуйского, Андрея Клешнина и кого-то еще… не помню, да это и не так важно. А те провели расследование так, как было угодно Борису. И объявили, что никакого убийства не было. Просто играл царевич в ножички, да вдруг упал, напоролся на лезвие и умер. А его мать и родственники сочли, будто его убили, всполошили жителей Углича, поэтому в том, что там произошло, виноваты они. В итоге царицу Марию отправили в монастырь, ее родичей и многих горожан – в ссылку. Даже колокол, возвестивший об убийстве царевича, сняли с колокольни, высекли плетьми и увезли на край света, в Сибирь. После того, как пишут в старинных летописях, запустел город Углич. А в стране нашей начались бунты, неурожаи, стихийные бедствия… одним словом - Смутное время9.
-Но откуда Пушкин узнал, что все именно так было? И что это именно Борис приказал убить царевича Димитрия? – спросил Дима.
-Об этом писали в летописях. А князь Василий Шуйский, участвовавший в расследовании угличского дела, позднее сам упоминал в своих письмах, что царевич Димитрий был убит. Эти и другие документы современник Пушкина, Николай Михайлович Карамзин использовал при написании своей знаменитой книги - «История государства Российского». – пояснил дедушка. – Ну, а Пушкин его книгу читал и перечитывал. И на ее основе написал историческую драму «Борис Годунов». Дай Бог и тебе, внучек, любить нашу историю так же, как Пушкин и Карамзин. Ведь –
« Два чувства дивно близки нам.
В них обретает сердце пищу –
Любовь к родному пепелищу,
Любовь к отеческим гробам.
На них основаны от века
По воле Бога самого
Самостоянье человека,
Залог величия его»10.
* * *
Вечером Дима с дедушкой и бабушкой сидели в большой просторной комнате, которую обычно называют гостиной, или по-старинному – «зальцем», на и пили чай. Окна в сад были распахнуты настежь, и аромат чая, смешанного с молодыми смородиновыми листьями, сливался с запахом цветов и свежескошенной травы. Под окнами громко стрекотал целый оркестр кузнечиков. Неожиданно в окно заглянула большеглазая белка с длинными мохнатыми ушками, пригляделась, принюхалась… Но Дима не заметил ее. Он думал о царевиче Димитрии. Точнее, о нем и о Боге, в Которого верили дедушка и бабушка. И одна мысль все больше не давала ему покоя, пока не вырвалась наружу вопросом:
-Дедушка, а почему вы с бабушкой все говорите, что ваш Бог добрый? Это же неправда!
-Ну, во-первых, внучек, Бог не только наш с бабушкой, но и твой. – спокойно ответил дедушка. – Ты же крещеный. Вон, у тебя и крестик на груди есть. А во-вторых, почему ты так думаешь?
-А почему тогда Он не спас царевича Димитрия? Ты же сам говоришь, что Бог может совершить чудо. Вот и царевича Он мог бы спасти! Разве не так? Тогда почему Он его не спас?
-Значит, так Ему было угодно. – похоже, дедушка не ожидал от внука столь серьезного вопроса. – Ведь Богу, в отличие от нас, известно не только настоящее и прошлое, но и будущее. Как сказал поэт - «…мысли и дела Он знает наперед…»
-Ты же сам мне говорил, что, после того, как царевича убили, началось мутное… то есть, Смутное время. Может, если бы Бог его спас, оно бы не началось…
-Бог знает…
-А вот если бы я был на месте Бога, я бы его спас! – горячился Дима.
-Эх, внучек-внучек, если бы да кабы, так во рту бы росли грибы, и был бы не рот, а целый огород. – улыбнулась бабушка. А потом, поглядев на усыпанное звездами небо, с которого в окно глядела полная луна, добавила.
– Что то, братцы, мы сегодня припозднились. Вон, даже луна глядит на нас и удивляется, что мы еще не спим. Пора нам всем на боковую. А там - утро вечера мудренее.
Тем разговор и закончился. Бабушка с дедушкой пошли молиться перед сном. Диму тоже отправили спать. Но он еще долго не мог заснуть. Он думал о том, почему Бог не спас царевича Димитрия. Что Ему стоило совершить чудо? Как видно, права мама, а не дедушка. Чудес не бывает. Или все-таки они бывают?
Бог знает, Бог знает…
Так Дима и заснул, не решив для себя этого мудреного вопроса.
* * *
…Его разбудил звон колокола – бом-бом-бом… Или это звонили старинные часы, висевшие в «зальце»? Бом-бом-бом… и так двенадцать раз подряд. Значит, сейчас полночь… Дима открыл глаза и увидел, что стоит возле старинного двухэтажного каменного дома с широкой лестницей, ведущей во двор. Вокруг было безлюдно. Лишь луна таращилась с неба на Диму, словно удивляясь, почему он не спит и тут делает в столь поздний час?
Дима и сам был удивлен. Что это за дом? И где он уже видел его, и эту лестницу, и четыре окна под самой крышей? А ведь и впрямь он видел его… на картинке в дедушкиной книжке. Там еще было написано, что в этом доме в Угличе жил царевич Димитрий… Не может быть! Выходит, он каким-то чудом перенесся почти на четыреста лет назад в этот самый Углич. Вот и верь маме, что чудес не бывает! Это же самое настоящее чудо! Значит, Бог исполнил его желание. И теперь Дима спасет царевича Димитрия!
Перепрыгивая через две ступеньки, Дима, как на крыльях, взлетел вверх по лестнице и остановился. Впереди была полутемная галерея с низкими сводами на массивных каменных столбах. Справа тянулся ряд закрытых дверей. Куда же идти дальше? Где искать царевича?
Дима пригляделся. И вдруг заметил, что одна из дверей приоткрыта. Может, это дверь в комнату царевича? Похоже, слуги не слишком-то заботятся об его безопасности. Вон, даже дверь закрыть не удосужились…
Однако, заглянув в комнату, Дима убедился в том, что поспешные выводы чаще всего оказываются ошибочными. Потому что вместо царевича увидел там молодую женщину в темном парчовом платке и длинном платье из темно-зеленого атласа, богато расшитом золотом и жемчугом. Прямо царица из «Сказки о царе Салтане»! Женщина сидела в резном деревянном кресле, опустив голову на руки. Похоже, ее одолевали нерадостные думы.
Рядом стояла старуха невысокого роста, на вид - вылитая баба Бабариха из той же сказки, только без волдыря на носу, и вкрадчиво говорила ей:
-Жаль мне тебя, государыня-матушка. Уж так мне тебя жаль, что и не в сказке сказать, не пером описать! Маешься ты в этом Угличе захудалом, словно в ссылке. А подобало бы тебе жить во каменной Москве, да не просто жить, а править. Ведь ты царица, царева жена законная. Правила же Елена Глинская, мать покойного супруга твоего, государя Иоанна Васильевича. Правила и святая княгиня Ольга, мудрейшая из женщин, мать великого князя Владимира, просветившего Крещением землю нашу. Чем ты их хуже?
-Ничем не хуже. – подтвердила молодая женщина, не поднимая головы. И Дима догадался – это же царица Мария, вдова Ивана Грозного, мать царевича Димитрия. – Права ты... Да только супруг мой наследником своим не меня, а старшего сына своего избрал. А мой сыночек – всего лишь углицкий князь.
-Знаю, государыня-матушка, уж как не знать! – подтвердила старуха. – А государя нашего Феодора Иоанновича этот его шурин, Бориска Годунов, совсем к рукам прибрал, что хочет, то от его имени и творит. До того дошло, что Бориса этого государем величают, словно он не боярин, а царь. А о твоем сыночке-царевиче словно забыли. Разве не так? Ведь, вон, и на службах церковных его не поминают, как царевича11 А кто повелел так делать? Борис Годунов! Ведь этот Бориска так и рвется на царство, так и рвется! Шапку Мономахову на себя примеряет…
Царица Мария вскочила и, гневно ударила кулаком по столешнице:
-Шапку Мономаха на себя примеряет!? – вскричала она. - Не по Сеньке шапка! Пока жив мой сыночек, не бывать ему царем! Вот погоди, вырастет он, несдобровать тогда Бориске! Головой он ответит за все обиды наши! Только боюсь я, не учинил бы этот лиходей какого зла моему сыночку. От Бориса всего можно ждать…
- Не изволь беспокоиться, государыня-матушка. Уж я за сыночком твоим во все глазоньки гляжу, трясусь над ним, как наседка над цыпленочком, всюду за ним следую, как ниточка за иголочкой. Берегу его, сердечного, как зеницу ока… больше родного дитяти, больше жизни своей берегу. Уж ты положись на меня, государыня-матушка, не оплошаю я…
-Ох, Василиса, воздай тебе Господь сторицей за верность твою. – вздохнула царица. А Диме стало не по себе. Это же Василиса Волохова, мамка царевича Димитрия, которая участвовала в его убийстве! А царица Мария доверяет ей свои самые сокровенные тайны и доверяет ей во всем, не догадываясь, что Василиса – не преданная служанка, а коварный враг! – А теперь иди скорее к сыночку моему. Да смотри – глаз с него не спускай. Неспокойно мне что-то нынче на сердце… не случилось бы с царевичем какой беды…
-Иду, государыня-матушка… Сейчас же пойду к ягненочку нашему, к царевичу нашему ненаглядному…
Дима уже готов был ворваться в комнату и рассказать царице, что материнское сердце не обманывает ее, разоблачить Василису! Вот только чем докажет, что говорит правду? То-то и оно, что ему не поверят. Пожалуй, лучше будет, если он найдет царевича Димитрия и предупредит его об опасности. А там видно будет.
Спрятавшись за столбом, Дима дождался, когда Василиса выйдет из комнаты царицы. А потом, бесшумно, как индеец на тропе войны, последовал за коварной старухой. Ведь она сказала царице, что сейчас пойдет прямиком к царевичу Димитрию.
Как же пока все хорошо складывается! Прямо чудо какое-то!
(продолжение следует)
