Современная культура как срез процессов глобализации

 Вот решилась выложить свою статью...Я учусь в аспирантуре (кафедра экономики и управления социальной сферой), так что статья немного в рамках специализации + кое-какие наблюдения. 

Я начну свою статью издалека. Точнее, я попытаюсь связать воедино несколько явлений, которые формально воспринимаются нами как независимые друг от друга феномены исторического процесса.

Вселенная, какое емкое слово…и делимое на множество дополняющих друг друга составляющих. Мы смотрим на звезды и понимаем, что там, за пределами нашей галактики происходит процесс, пока несоразмерный нашему пониманию жизни. Наука многое уже приоткрыла, но сотни и тысячи вопросов остаются без ответа. Большой взрыв запустил процесс расширения вселенной; точка энтропии, будучи начальной константой переменных, обозначила вариативность, понять которую можно только по усредненным моделям. По сути, время начало отсчитывать пространство. Вы никогда не задумывались, куда уходят мгновения? А если рассматривать их как атрибут пространства, то можно предположить, что мгновения дают ему толчок расширения. Как биение сердца, как воля Творца. Удар и материя разлетается по векторам, пронизывающим вселенную множественностью направлений. Секунды следуют за секундами, и событийность приобретает линейную функцию.

Событийность мира, как интеграл переменных последовательности - и судьбы людей переплетаются в историю стран и континентов. У каждого феномена с временной протяженностью есть своя последовательность, которая складывается в один рисунок эпохи, ее культуры и экономического уклада. Каким образом множественность переменных приобретает линейность и соразмерность событий в одном заданном направлении и точке под названием время? И что первично в свете этих рассуждений: изменение экономической формации или культурного слоя?

Поэт скажет: мгновения разлетаются снимками мимолетности по векторам пространства со скоростью, позволенной временем. Из одной точки. Куда? Современная экономика детерминирована процессами глобализации, что требует системной унификации процедур: коммуникации, обработки и передачи информации. В том числе и межкультурной коммуникации. Таким образом, мы видим, что мир прагматичен даже в вопросах культуры, которая, как сфера эстетического пространства человеческой вселенной, из внутренней этнодоминанты трансформируется в некую составляющую мирового экономико-политического пространства. Происходит смена формальных признаков идентификации личности, вселенная человека, как малая сфера универсального пространства расширяющейся вселенной, теряет национально-культурные и религиозные признаки, гражданин мира (как правило, представитель деловых кругов) задает последовательность унификации культурных доминант. И здесь стоит упомянуть, какие цели вырисовываются перед экономической и культурной единицей. Безусловная максимизация прибыли в век информации во многом зависит от инновационных толчков: количественный рост конечен, качественный может достигать некоей точки совершенства, за которой технологии приобретают новую форму. Фактически, это движение по спирали. Культура в рамках данной модели выполняет роль фона. Но странная вещь. Фактор экономического роста: высокие технологии - становится фактором слома культурных традиций. Фатальное ускорение прогресса имеет большую степень инерционного ускорения, нежели адаптация культурных традиций. Так умирает книга, на смену которой приходит планшет, живопись упрощает свои формы до полного отсутствия фактуры. Поэзия отмирает как жанр. Архитектура достигает наивысшей утилитарности. Так ускорение одного процесса лишает другой времени. А, следовательно, и пространства. Культура из независимой переменной становится зависимой составляющей, обслуживая некоторые отрасли экономики, такие, например, как индустрия туристического бизнеса. Даже мировое культурное наследие трансформирует свою функциональность: от искусства ради искусства, до искусства ради прибыли, что приводит мир к упрощению содержания и форм артефактов современного культурного наследия. Унифицированное до шаблона и лишенное христианского духа, современное искусство встает на поток. В этом контексте можно оправдать, пожалуй, только одно: утилитаризм архитектурных форм, их функциональность могут быть приемлемы в качестве новой вехи зодчества.

Многие памятники истории приобретают помимо культурного, информационно-коммерческое значение. Эрмитаж, Русский музей становятся не просто мировыми сокровищницами, но и брендами туристической индустрии, что к культуре имеет лишь опосредованное прибылью отношение. Это объективная реальность современного общества: коммерциализация коснулась многих сфер общественно-культурной жизни. На смену пониманию и созерцанию приходит поверхностный интерес, зачастую случайный и далекий от культурного туризма. Эстетика восприятия времени породила такой феномен, как приятное времяпрепровождение. Прагматизм эпохи НТР захватил все сферы вселенной человека. Мир опосредовал время экономической целесообразностью, культура не погибла, она лишь приобрела новые формы, удобные и целесообразные в рамках новой экономической модели. С одной стороны, мы приобрели больше знаний о племенах далекой Австралии и мезоамериканских цивилизациях, так как упрощение каналов коммуникации, будучи инструментом процессов глобализации, помогло ведению межкультурного диалога в виде обмена информацией между отстоящими друг от друга сообществами. Но с другой стороны, мы стали меньше интересоваться нашей собственной культурой в угоду этому самому межцивилизационному диалогу. Это неизбежные издержки информационного общества. Культура из носителя аутентичной информации об этносе становится носителем культурных универсалий, упрощающих диалог цивилизаций. Происходит процесс смешения культурных вселенных, и процесс этот во многом экономически детерминирован. Такова инерционная сила механизмов глобализации, направленных не только на экономическую однообразность систем, участвующих в максимизации прибыли, но и на унификацию социально-культурных парадигм в угоду культурной универсальности экономического ландшафта.