"Победа" отца Пафнутия

О «Победе» отца Феофила я был и раньше наслышан от духовных чад протоиерея Михаила Макеева и от него самого. Мне показали, где, в каком сарае, стояла замаскированная «Победа». В то время игумена Пафнутия, впоследствии принявшего схиму с именем Феофила, преследовали власти, и он находил убежище у отца Михаила, известного защитника «униженных и оскорбленных».

- Едет Пафнутий в своей «Победе», - рассказывал отец Михаил, - и останавливает его милиция.

- Куда, зачем, ваши документы? – а он только бородой трясет, что-то невнятное бормочет.

Махнут милиционеры рукой, что с него возьмешь, пусть едет. Ну, и дальше едет отец Пафнутий. Бородища у него была… милиционеры такой, наверно, и не видели никогда.

Отец Пафнутий учился в Киевской семинарии, в Московской Духовной Академии. По словам диакона Виктора Гапотченко, не мог он неправду говорить, не подписывал документов о негласном сотрудничестве с органами, за что и гоняли его уполномоченные. И «загнали», как выражался сам отец Пафнутий, аж в Мары, областной центр Туркменской ССР.

Будущий диакон, а тогда келейник отца Пафнутия, Виктор Гапотченко, после службы в армии поступил в Киевский университет на специальность референт-переводчик; основные языки немецкий и английский. Успешно окончил университет и подписал двухлетний контракт с Министерством обороны. Местом прохождения военной службы молоденького лейтенанта-переводчика определена военная часть, расположенная в г. Мары  Туркменской ССР. Лейтенанту полагалось переводить лекции по освоению матчасти артиллерийско-самоходных противовоздушных установок военным специалистам из дружественных стран Африки, Азии и Латинской Америки, закупавшим вооружение у Советского Союза, а также всячески поддерживать их ломаный русский язык в качестве «носителя языка».

Особых проблем с исполнением профессиональных обязанностей у Виктора не было, да вот душа затосковала. В детстве в храм ходил, причащался, но пришла бурная молодость, учеба в техникуме, армия, университет, и ушла детская вера. Ходил во Владимирский собор в Киеве, посещал Лавру, да все как на экскурсию ходил. А ведь знал, что в храме происходит, и славянский понимал, филолог все же.

Душа стала Бога искать позабытого. Служба в пустынной стране, частое общение с иностранцами тому способствовали наилучшим образом. Как-то раз вышел в город, решил храм поискать. Нашелся храм, Покрова Пресвятой Богородицы, пришел на воскресную службу, стоит среди бабок свечкой, Божественным глаголам внимает. Как крест целовал в конце Литургии, отец Пафнутий расспросил его, кто, откуда. Из молодежи ведь никого почти в храме не оказалось.

Как услышал батюшка, что Виктор из Украины, обрадовался земляку. Приблизил к себе, обласкал. Стал Виктор пономарить в Покровском храме в свободное время, а когда подошел к концу срок контракта с Министерством обороны, игумен Пафнутий его на работу в приход принял. Не нравилось ему, как бухгалтерия приходская трудится. Сексоты там, что ли, завелись облисполкомовские, или госбезобасность облюбовала себе жертвы среди двадцатки, этого Виктор наверняка не знал. Назначил батюшка нового казначея, двадцатка не смела противиться назначению, и власти решили по мелочам с марыйским попом в препирательства не вступать. Казначеем стал Виктор; два года присматривался к нему отец Пафнутий, и уверился: лейтенанту-переводчику можно приходские дела доверять, тем паче земляк.

Стал Виктор разбираться в хитростях налогообложения и отчетности. Главное, объяснил отец настоятель, касса сбербанка – место для хранения денег не самое надежное. Товарищи из облисполкома доподлинно тянут из приходского счета деньги. За руку товарищей не словишь, только и остается молиться о неприкосновенности от воров церковной кассы.

Молитвенник отец Пафнутий такой был, что на вычитки к нему издалека ехали, даже священники, бывало, отчитывались. Многие из дальних и ближних мест старались прислать машину на отпевание, причастие болящих. Треб множество, только поспевай, а как без своего транспорта успеть? Одним словом, деньги поступали в приходскую кассу регулярно, а, чтобы вбить гвоздь, требовалось разрешение властей и снятие средств с приходского счета. Тем паче, разрешение на покупку автомобиля.

Потребовал приход от властей дать разрешение на покупку для отца Пафнутия автомобиля. Приход огромный, как без машины совершать духовное окормление разбросанной по области паствы? Тогда для решения спорного вопроса в Мары обещал явиться сам «оперуполномоченный» из Ашхабада.

Тем временем в местном храме Покрова Пресвятой Богородицы закипела работа. Ударными темпами строились сарай, крестилка и другие подсобные помещения. Отец Пафнутий распорядился деньги в сбербанк на приходской счет не класть, но все вкладывать в стройматериалы. Власти приезжали, дивились: как это у вас денег на счету нет, а строительство ведется, да еще такое бурное?

Наконец, приехал «оперуполномоченный». Сел с двадцаткой в облисполкоме за столом, и Виктор, - который у батюшки одновременно казначей, келейник и пономарь, да еще хором стал недавно руководить, - напротив него. Слушают речи «опера» церковники, куда ж с ним спорить, он все по Марксу с Энгельсом, и экономические доводы тут, и сознательность, и прочая чепуха. Стукнул  тогда Виктор по столу: да как без машины священнику, как к умирающему поспеть, да как к покойнику вовремя прибыть, пока не успел разложиться. Как человек с университетским дипломом, Виктор мог бы и про санитарные нормы в различных странах мира рассказать.

- Так у вас же на счету денег нету? – схватился за «железный» довод «оперуполномоченный».

- А я шапку по кругу пущу, - парировал казначей-келейник-пономарь, он же регент. – И для верности показал свою шляпу.

Разрешения на покупку машины так и не дали. И отцу Пафнутию ничего не оставалось, только брать с собой земляка Виктора и ехать на родину. В одном селе под Киевом у батюшки ржавела без дела «Победа». Поначалу перегнать ее в Среднюю Азию казалось делом немыслимым. А с Виктором, только-только получившим водительские права, можно было трогаться в путь.

Прибыли в Киев, вывели из гаража «Победу» и, поочередно садясь за руль, без особых приключений прибыли в Мары. Виктор оставался ближайшим духовным чадом и помощником отца Пафнутия еще полтора года, пока не поступил на учебу в Ленинградскую семинарию. Но последние полтора года запомнились на всю жизнь: путешествуя на знаменитой «Победе», они с батюшкой объехали все действующие монастыри Союза. Одно только неудобство Виктор испытывал: отец Пафнутий никогда не брал с собой съестных припасов, да и сам почти не вкушал пищи. Трудно приходилось без запаса бутербродов, заранее приготовленных, да что поделаешь, - не благословлялось. 

А борода, рассказывал отец Виктор, до земли у батюшки стелилась. Он ее под подрясник заправлял, чтобы не смущать всевозможных "оперуполномоченных".