Однажды вечером за чаем...

Однажды вечером, поздней осенью, в холодном номере гостиницы, чаевничали несколько взрослых людей. Все они были студентами Свято-Тихоновского православного Богословского института и только что закончили очередную сессию. Впрочем, имелся и еще один повод для чаепития — у одного из студентов, иеродиакона Димитрия, был День Ангела. Вот и решили однокурсники и окончание сессии отметить, и именинника поздравить. А в качестве подарка преподнесли ему книгу его небесного покровителя, Святителя Димитрия Ростовского, «Алфавит духовный».

Именинник подарку очень обрадовался. И тут же стал листать книгу. Вдруг лицо его посерьезнело. И на вопрос друзей: что случилось? он зачитал следующее:

«Радуйся о Господе и приноси Ему благодарение за то, что, сколько ты перед Ним согрешаешь, а Он тебя не оставляет, что… Он дал тебе ведение воли Своей, не лишил тебя крещения, не оставил тебя быть погружену в иноверии или пагубной ереси.»
— Странное дело, — продолжал отец Димитрий. — ведь об этом мы обычно забываем. А в самом деле — разве это не милость Божия к нам, что мы —православные? И иной раз Бог приводит людей к вере в Него такими судьбами, что это иначе как чудом и назвать нельзя.
И вслед за тем он рассказал собеседникам одну историю. Постараюсь пересказать ее по памяти, насколько смогу.

Было это в начале семидесятых. Жил тогда один мальчик по имени Саша. Родители его были врачами. Два раза в месяц они все вместе отправлялись в гости к Сашиной бабушке. Тоже врачу, известному в том городе хирургу. Ее комната казалась Саше этакой пещерой Алладина, полной сокровищ. Чего только в ней не было! И горка с хрусталем, и пушистые ковры… На столе — вазочка с очень притягательными для Саши шоколадными конфетами в пестрых бумажках. Были и полки со множеством книг. А на их корешках все иностранные фамилии — Франс, Мериме, Хемингуэй…

Пока взрослые вели разговоры о медицине, Саша отправлялся в соседнюю комнату. Там не было ни ковров, ни хрусталя. Были только железная койка, стол, стул да тумбочка. В этой комнате обитала Сашина прабабушка, Анна Степановна.

Она происходила из вологодских крестьян. Вместе с мужем, неустанно трудясь, вырастила двух дочерей. Обе кончили институт и стали врачами. Но матери своей дочки стыдились. Потому, что они были атеистками. Причем воинствующими. А Анна Степановна была глубоко верующей, православной. Веры своей она не скрывала. И никогда не отрекалась от нее. Хотя, как многим людям в те годы, эту веру ей пришлось выстрадать. В начале тридцатых, когда в ее родном селе закрыли церковь, верующие собирались в доме Анны Степановны. Вместе молились, читали Евангелие и жития Святых. Кончилось это тем, что по чьему-то доносу Анну Степановну арестовали, и несколько месяцев она провела в вологодской тюрьме. Спасло ее только заступничество мужа, мастера-механика, в умелых руках которого крайне нуждался местный молокозавод.

Но это было когда-то давно. А теперь прабабушка была почти слепой восьмидесятилетней старушкой, доживавшей свой век у младшей дочери. Житье ей было незавидное — дочь не особенно заботилась о «темной и отсталой» матери. И, стыдясь ее присутствия, запирала дверь ее комнаты на ключ, когда в гости приходили сослуживцы. В одиночестве, в убогой обстановке вечных четырех стен доживала свой век прабабушка Анна Степановна.

Но странное дело. Навещая прабабушку, Саша видел ее всегда спокойной, ласковой и умиротворенной. Почти постоянно она произносила что-то шепотом. При этом она глядела на висящую на стене медную… (картинку — как думалось тогда Саше. Много позднее он узнал, что это была икона, изображавшая сошествие Христа-Спасителя во ад.). Временами она совершала движение правой рукой, касаясь ею лба, нижней части груди, плеч… И Саша не мог понять, как это прабабушке не скучно одной. Только став взрослым, он понял, что постоянным занятием и единственным утешением старушки была молитва. Она-то и давала ей душевный мир и радость.
Какие разговоры вела с Сашей прабабушка — он забыл. Помнится одно — Анна Степановна отдавала любимому правнучку всю свою нежность и ласку. Иногда она читала ему на память стишки, которых он ни от кого больше не слыхал. Одно из них было про малютку-сироту, которого пожалела и приютила добрая старушка. Другое «про незабудку»:

«Незабудку голубую
Ангел с неба уронил
Прямо Саше на головку
И его благословил».

И в убогой прабабушкиной комнатушке так нравилось сидеть тогда маленькому Саше!
Шло время. Саша подрос и пошел в школу. Много нового узнал он из учебников и тех книжек, что задавали им читать. Теперь он держался важно, словно профессор. Поэтому, по примеру взрослых, прабабушку стал считать «темной и отсталой». Ведь она верила в Бога. А в книжках, которые читал Саша, «доказывалось по науке», что Его нет.

Мало того. Саша научился передразнивать прабабушку, когда она молилась. И дразнил ее «боговерующей». Бывало, что он доводил ее до слез. Как ни странно, Саше было совестно за свои выходки. Он понимал, что поступает нехорошо. Но словно кто-то подзуживал его дразнить прабабушку. Вдобавок ко всему Сашины выходки совершались с молчаливого одобрения его родителей и бабушки, для которых было ненавистно само слово «Бог». А Анна Степановна молча и терпеливо сносила все выходки любимого правнучка, все его издевки над самым дорогим для нее — ее верой. Потому что знала, что глупенький правнучек делает это не со зла. Просто он «не ведает, что творит».

Долго ли, коротко ли так продолжалось, но как-то зимой прабабушка слегла. Ее отвезли в больницу, где спустя несколько дней она умерла. Разбирая ее вещи, взрослые нашли лишний повод осудить ее. Дело в том, что, предчувствуя смерть, Анна Степановна оставила всем подарки на память. Дочери — кольцо. Внуку — старинные часы —луковицу. Его жене — цветастый платок. А для правнучка Саши — что-то, завернутое в платочек. Разумеется, кольцо и часы были найдены старомодными, а платок — аляповатым. Но это было еще ничего по сравнению с тем, какой подарок старушка оставила Саше. Потому что в платочке оказалась иконка — Сошествие Спасителя во ад. Та самая, перед которой всегда молилась Анна Степановна. Разумеется, прабабушкино благословение Саше не досталось. Иконку взрослые выбросили.

Саша кончил школу, потом поступил в мединститут. Все это время он оставался безбожником. Но ведь вот что удивительно. Уже студентом Саша вдруг начал интересоваться Православием. Сперва через атеистические книги. Потому что в ту пору иного способа узнать хоть что-то о религии у большинства людей просто-напросто не было… Потом Бог привел его к встрече с верующими людьми, к знакомству с православными книгами. И Саша, мальчик из семьи воинствующих атеистов, и сам бывший атеист, стал православным. Как зародилась в его душе вера? — на это он и сам не смог бы ответить. Разумеется, его путь к Православию оказался отнюдь не легким и простым. И насмешки, и неприязнь родных и чужих людей Саша испытал сполна. Тогда-то много раз вспоминалась ему прабабушка Анна Степановна. И тогда-то уразумел Саша, что именно вера давала ей силы переносить обиды без ненависти к тем, кто причинял их ей. Как у Н. Некрасова: «вырастешь, Саша, узнаешь…» Вот и вырос, и узнал. И понял, что вера-то и есть «то, что в любых испытаниях у нас никому не отнять».

Такую вот историю рассказал отец Димитрий своим однокурсникам. А под конец добавил:
-Прав Святитель Димитрий — за то, что мы — православные, надо благодарить Бога. Потому что это действительно — Его великая милость к нам. У того же Святителя Димитрия, в житии мученика Понтия, я читал еще такие слова: « кто может уверовать, если Господь не привлечет к Себе? Кто может совершать подвиги, если Господь не поможет?» И разве это действительно не так? А Святитель Игнатий Брянчанинов пишет о своем обращении к монашеской жизни следующее: «взят я, восхищен с широкого пути, ведущего к вечной смерти, и поставлен на путь тесный и прискорбный, ведущий в жизнь». Разве не чудо то, что неверующий человек по милости Божией вдруг обретает веру? Но, если произошло такое с атеистом Сашей, то, полагаю, что Бога за него умолила его прабабушка, Анна Степановна. А ведь наверное у каждого из нас были в роду подобные ей молитвенники, умолившие и доныне умоляющие Бога о милости к нам, грешным…

Позабыв о чае, молча слушали собеседники отца Димитрия. Как в старой песне: «каждый думал и молчал о чем-то о своем». Как видно, его рассказ заставил и их вспомнить и подумать о чем-то своем, сокровенном. И, вероятно — согласиться с правотой его слов.