Вы здесь

Contra spem spero

У каждого способного к полету создания свой размах крыльев. У каждого человека, стремящегося к богообщению, своя мера и сила молитвы, во многом зависящая от радения молитвенника. С этим вряд ли кто будет спорить ввиду очевидности. Однако есть люди, на которых общие правила не распространяются, и на то имеются свои причины. Как действует Господь в человеке, которого принято считать неполноценным и кого толерантно называют человеком с ментальной инвалидностью? Такой человек простодушен, но то, что происходит в его душе, скрыто от обычного глаза. И, если мы зададимся целью проникнуть в эти глубины, нам потребуется зоркость духовного ока.

Особые дети на то и особые, что всё делают не так, как все. Они и в церкви ведут себя по-особому. Не стоит ждать от них молитвенных подвигов, по крайней мере, в привычном нам понимании. Не все из них способны осознавать, что происходит в храме. Но совершенно определенно можно сказать, что каждое болящее чадо свидетельствует о Божием посещении, а потому, если в церкви во время молитвы находятся особые дети, и благодать на молитвенников нисходит особая.

Месяц июнь мы с сыном проводим в богоспасаемом селе Давыдово Ярославской области, в православном лагере для семей с детьми-инвалидами, под пастырским окормлением замечательного батюшки, настоящего подвижника, о.Владимира (Климзо), настоятеля храма Владимирской иконы Божьей Матери. О Давыдово можно рассказывать много и взахлеб. Но одновременно и очень сложно. Ибо как можно рассказать, что такое жизнь?

Шаг навстречу

Раз в неделю мы собираемся в нашем сельском храме на молебен о болящих: звонкоголосые певчие, мамы и их удивительные дети, а также бескорыстные помощники всех возрастов. Во время этих молебнов непременно случается что-нибудь необыкновенное, доброе, что потом превратится в воспоминания, согревающие сердце тихой неугасимой лампадкой. То чья-то детская ручка в поисках опоры найдет мою, и мы так и простоим весь молебен, держась за руки. То поставят рядом со мной инвалидную коляску с лучезарным Георгием: обойди весь белый свет, а такой щедрой улыбки нигде и ни у кого не увидишь. Переглядываюсь с ним время от времени, греюсь теплом его глаз, как благословением... А то вдруг детдомовцу Николаю, шести лет от роду, придет идея «кадить» цветком люпина. Так и обходят они с батюшкой храм: впереди усердно размахивающее люпином голубоглазое чудо, а уж за ним отец Владимир с кадилом и молитвами.

* * *

С Катей и ее двадцатилетним сыном Лёшей мы познакомились два года назад. Приехав в лагерь, Катя сразу ушла с головой в послушание, и мне только приходилось удивляться ее работоспособности. Сутки напролет трудиться в трапезной, где завтракают, обедают и ужинают больше ста человек, представлялось мне настоящим подвигом.

Что мне понравилось сразу, так это Катина активная жизненная позиция. Неунываемость. Есть люди, характер которых напоминает кукол-неваляшек, да простят мне это сравнение. Что бы ни происходило, как бы ни гнула их жизнь, они стремятся принять вертикальное положение. У таких людей и речь всегда четкая и ясная. Никаких «вероятно», «затрудняюсь ответить», «как вам сказать», и прочих размытых формулировок, неопределенностей и псевдоинтеллигентских витиеватостей. Каждое слово на своем месте. Ничего лишнего. Целенаправленность в жизнь.

Безусловно, человек наследует от родителей какие-то свойства характера. Но жизненную стойкость, умение держать удар вырабатывает преодоление обстоятельств. Это мое глубокое убеждение, основанное на многолетних наблюдениях. Катю жизнь испытывала на прочность усиленно и последовательно. Мы с ней разговорились как-то о пути к вере. И она поведала мне свою историю потерь. Не имею права предавать гласности личное, могу только сказать, что на самом пике отчаяния (а мне-то самонадеянно казалось, что я тоже кое-что знаю об отчаянии) Катю удержал от принятия непоправимого решения человек, оказавшийся рядом — Рука Христова, вернувшая Кате веру в жизнь и в Бога, дающего силы на преодоление.

Воистину, каждая встреча — Дар Божий. И как важно успеть услышать ближнего и сделать шаг навстречу, а не в сторону. Обоюдоспасительный шаг.

Вверх

Дорога от лагеря до храма длинная, идти приходится в гору, поднимаемся, трудимся ногами... Нам-то грех жаловаться: идем налегке, а вот тем, кто везет инвалидную коляску по размокшей от бесконечного дождя глине, тяжеловато. Поэтому опекать колясочников доверяют крепким мужчинам. Навстречу бодро шагает Катя, спешит в лагерь. Потирает уставшую от работы руку.

— На молебен? Жаль, не могу с вами. Работы в трапезной много, к ужину не управлюсь. Ал, рука что-то побаливает, помолись.

— Помолюсь. Исцели Господь. Катюнь, ты уж береги себя...

— Спаси Бог.

Береги себя... Произнесла никому не нужные дежурные слова. Как они вопиюще неуместны там, где люди стремятся отдать, а не взять, потратить, а не поберечь. Слова, пустые слова, эрзац участия, тот самый шаг в сторону. Иду молиться.

— Вы в храм? Я в храм. Молиться. Вы летели на том самолете?

Не дожидаясь ответа, обогнавший нас Леха быстро оказывается далеко впереди. Но и оттуда доносится срывающийся на фальцет голос:

— Маша, ты летела на том самолете? А вы летели? В храм идете?

Лёха одет в футбольную форму в любую погоду. Он вообще крепкий юноша. И настоящий красавец. Всюду носит с собой футбольный мяч. Но в храм он идет, конечно, без мяча, руки свободны, при ходьбе он ими активно размахивает. Всем, кого обгоняет, Лёха задает один и тот же волнующий его вопрос.

— Аня, ты летела на том самолете?

Над входом в храм прилепились ласточкины гнезда. Что-то в ласточках есть райское, не земное, загадочное. Хотя, вроде бы, заняты тем же, чем и пернатые сородичи. Может быть, разгадка в стремительности полета и графической отточенности линий? Или в особенном пении? Или в Андерсене...

Пол в храме по щиколотку в траве. Пряный воздух. На веточках тонких березок, стоящих у иконостаса, начинают подсыхать листочки. В напольных вазах полевые цветы, люпины, разнотравье. Всё дышит безыскусной простотой, и сами собой приходят мысли, что вот так и надо жить, а не уродовать себя мегаполисом.

Плач Богородице

У собравшихся на молебен в руках книжечки с текстом молитв. Это в городских храмах принято молиться молча, не мешать согласованному ходу службы, а здесь молятся мiром, и в этом всегда чувствуется связь с благословенными первыми временами, когда молитва в полном смысле была общим делом. Возможно, именно поэтому здесь никому не мешают болящие дети, ведь в соборной молитве важен голос каждого, включая немой голос не говорящего и рвущий барабанные перепонки голос кричащего.

Спустя пару минут после начала молебна дети успокаиваются и перестают шуметь. Теперь можно не отвлекаться и сосредоточиться на молитве. Но мысли все равно убегают. Спохватываюсь, вспомнив о Кате. Господи, спаси, сохрани, помилуй рабу Твою Екатерину! Исцели ее натруженную руку!

Леша переминается с ноги на ногу. Ему не так просто держать себя в руках и не разговаривать. Но он старается, собрав в кулак всю свою силу воли. Он очень горячо молится, совершает поклоны, истово крестится и внимательно слушает батюшку. И мне сейчас просто не верится в то, что всего несколько лет назад малоуправляемый подросток Алексей во время службы выкрикивал страшные ругательства и отказывался принимать правила поведения в храме. А вот как стал подходить к исповеди, регулярно причащаться, так с Божией помощью, по маминым и добрых людей молитвам, исправился.

В молитвенном прошении батюшка называет имена болящих деток. Каждое имя свечкой затепливается в сердце. Одно имя, другое, третье, седьмое, десятое... каждая новая зажженная свечка делает мир светлее. Сердца молитвенников сливаются в одно большое общее сердце, в котором яркими огнями светится возносимая Богу соборная молитва. Господи, прими наши молитвы, спаси, сохрани и помилуй детей наших!

Святителю отче Николае, моли Бога о нас!
Пресвятая Богородице, спаси нас!

Вместе с певчими вторим батюшкиному прошению. И вдруг — срывающийся на фальцет Лешин крик:

— Пресвятая Богородица, спаси нас!

От Лешиного крика становится не по себе. Он всё больше волнуется. Крестится и что есть силы — так, чтобы на небесах все святые слышали:

— Пресвятая Богородица, спаси нас!

Лёха, о ком твой вопль Богородице? О себе? О маме? Обо всех нас? О ком?!

На Лешу никто не обращает внимания: крики в нашем храме дело привычное. А меня всё никак не отпускает мысль — о ком...

После молебна отец Владимир щедро окропляет нас святой водой. Дети зажмуриваются, смеются, прячут голову в плечи, те, кто помладше, немного трусят, но все равно норовят протиснуться поближе к батюшке. На улицу выбегают мокрые и счастливые. В просвет между тучами выглядывает солнышко и, словно руку, протягивает ребятишкам свой веселый и добрый лучик. Поворачиваемся лицом к храму. Трижды осеняем себя крестным знамением.

Без числа согреших, Господи, помилуй и прости мя, грешнаго.

Ты знал!

Промозглым осенним вечером на экране телефона высветился Катин номер.

— Ал, привет, у меня к тебе просьба. Помолись завтра утром, на операцию ложусь.

— Что-то серьезное?

— Серьезное, Ал. Очень серьезное. Помнишь, рука болела? Опухоль. Не хорошая. Ну, ты поняла.

— Господи, помилуй, Катя!!! Что же ты раньше ничего не говорила?! Сейчас всех своих сестер-молитвенниц на молитву соберу. Они, знаешь какие у меня? Самые лучшие на свете, вымолят! Кать, ты только держись, только не унывай! Пожалуйста!

— Да держусь я, держусь, всё хорошо будет. Надо, чтоб было хорошо. Помолись. Спасибо. Я позвоню, как только смогу.

Отключаю телефон. Делаю глубокий вдох. Кто кого сейчас убеждал в том, что всё будет хорошо? Немного дрожат руки, и, кажется, я плачу. Катя, дорогая, как же это все-таки страшно. Вслушиваюсь в тишину. И вдруг очень отчетливо слышу срывающийся Лешин голос:

— Пресвятая Богородица, спаси нас!

Господи... Лёха... Так вот о ком ты кричал тогда на молебне, о маме! Ты знал?!

Contra spem spero

Интересная штука воспоминания: то угасают, то вспыхивают, то горят ровным светом. Живут своей отдельной от нас жизнью, жизнью под названием «прошлое». Было ли, нет ли... Для меня жизнь давно уже имеет форму исключительно настоящего времени и никакую другую. И в этом смысле представляется загадкой наше давыдовское бытие. Оно словно не переходит в разряд воспоминаний, а существует непосредственно здесь и сейчас в реальном времени. В нашем Давыдово всегда июнь, всегда ласточки, всегда лето, несмотря на то, что за моим окном сейчас идет снег, и с улицы доносятся звуки большого города. Я не перестаю быть там какой-то своей частью. Наверное, сердцем.

Операция тогда прошла успешно. Страшная болезнь была побеждена. Жизнь продолжает свое непростое течение.

— Знаешь, о чем Лёха спросил меня, когда я на операцию отправилась? Он спросил: «Мама, ты не умрешь?»

— А ты что?

— А я говорю, нет, Лёш, не умру. Нельзя мне умирать. Буду жить.

— А Лёха что?

— Говорит, хорошо, мама.

Этим летом встретились, обнялись. Катя говорит, спасибо тебе. За что, удивляюсь. За молитвы, говорит. А я говорю, это тебе спасибо. За всё. А больше всего благодарна Кате за Лёшин плач Богородице. Вот кто на самом деле маму вымолил.

Недавно услышала от одной героической мамы:

— Знаешь, как о наших детях молиться надо? Кричать Туда надо, вот как.

Верно. Хочешь быть услышанным — кричи, что есть сил. Как тогда Лёша кричал, не жалея связок.

Когда нет никакой надежды — кричи: «Дай мне надежду, Господи!». Когда нет никакого терпения — терпи и кричи: «Дай мне силы терпеть и надеяться, Господи!» Когда жалко себя до ненависти к жизни — прекрати себя жалеть и кричи: «Слава Тебе за всё, Господи!»

Есть на латыни выражение, с давних пор ставшее девизом моей жизни — сontra spem spero — без надежды надеюсь.

Молитесь. Надейтесь. И не сомневайтесь, Господь услышит. Наши дети не сомневаются. Пока мы тратим время на сомнения — они молятся.

* С разрешения героини рассказа р.Б.Екатерины опубликовала подлинные имена. О всех можно помолиться. Спаси вас Господь, дорогие читатели!

 

У Бога в огороде. Село Давыдово. Священник Владимир Климзо:

Комментарии

Галина Пысина

Читала со слезами на глазах, непроизвольными слезами. Спасибо, Алла, за свет и светлое начало, за такой сказ - о важном и полезном, богоугодном деле. Бог вам в помощь! 

Алла, ну просто слов нет! Пока читала и смотрела фильм, уревелась! Как хорошо, с какой любовью к деткам и их матерям вы пишете. Вот где, действительно дух Божий витает.

Милосердие и простота общения, взаимная любовь и понимание - настоящая общинка православная.

Преклоняюсь перед трудами Батюшки, создавшим это чудо. А ведь действительно чудо - эти детки.

Спасибо, Алла! Ваш рассказ и фильм - школа деятельного милосердия. Как нам всем этого не хватает! С размягчённой и согретой вашим рассказом душой, Татьяна.sun

Алла Немцова

Спаси Бог, Таня, за живое прочтение, за живое сердце, за живое сопереживание. СпасиБо за добрые слова о нашем батюшке, о.Владимире. В Давыдово ведь не только наш лагерь. Ферма, начальная школа, известный фольклорный ансамбль "Улейма", интернат для сирот - всё это труды и заботы о.Владимира и давыдовской общины. Да, там проходишь школу милосердия, иногда довольно жесткую. По возвращении домой вся наша привычная городская жизнь начинает выглядеть полнейшим абсурдом... 

На Омилии есть и другие мои рассказы о таких детях. Будет время и желание - заходите, читайте. Буду Вам очень рада.

С теплом, Алла.

Аллочка, родная, храни и спаси тя Господь!
Однозначно: от объема эмоций не могу подобрать правильные слова.
Повторюсь: очень сильный твой рассказ!
Как и Серафима, ощутимо была вместе с тобой. Шла по тропинке, поднимаясь в гору, и уже на уровне подсознания прислушиваюсь к своим коленкам: выдержат ли этот подъем? Сердцем ощутила крик Лехи.
Также, с тобой, почувствовала, что это пророчество грядущей беды. Почему-то мыслями склонилась к самолету... Слава Богу, что именно это не подтвердилось.
А за Катюшу будем еще вопрошать к Богу, сколько Он позволит. Храни её Господь!
Обязательно, начав эту тему, продолжи, поскольку невозможно остаться равнодушным после стольких открытий: как и многие другие, стала иначе смотреть на "особых" деток. До определенного момента мне их было только жалко. И, хотя умом понимала, что это Божии люди, все равно была некоторая недооценка.
У моей лучшей подруги внук с довольно серьезным заболеванием, где помимо ДЦП еще и полная слепота.
Мы молимся за здравие этого мальчугана по имени Максим. Родители и близкие продолжают надеяться на чудо... Все в Божьих руках! Помоги нам Господь!

Алла Немцова

Еленочка, мы ведь вместе о Кате молились тогда. Так что и тебе, и всем нашим братьям и сестрам от Кати поклон и благодарность.

СпасиБО, что прочитала и отозвалась. Доброе у тебя сердце. Очень большую авторскую радость испытываю от того, что история нашла такой горячий отклик у читателей. Слава Богу за всё!

Храни тебя Господь!

Татьяна Любимова

ВСё так! Всё именно так!
И про то, что о Давыдово невозможно писать- главное всё равно остаётся за кадром, хотя, что бы ни писать о Давыдово- оно, самое главное, будет незримо стоять за каждым словом.
И что каждая молитва там, даже безмолвная- это крик. И крик, который- и в этом нет никакого сомнения- непременно будет услышан.
Эти замечательные люди, насельники лагеря, и их родители- постоянно там, по сто раз на дню, получаешь от них уроки хождения перед Богом. Ты учишься, а они так живут. Просто...
ПлАчу.
Спасибо, Аллочка!

Алла Немцова

Таня... Поклон тебе за эти слова. Ты ведь всё это видишь и знаешь изнутри. Да, там есть то самое - главное. За простотой обыденного повседневного труда, за этой внешней неказистостью, а точнее, не "за", а "над" - можно увидеть очень многое. И не только в родителях и детях. Во всех. А помощники какие! friends

Писать о Давыдово трудно. Написалось быстро, но сам по себе процесс трудный. Не знаю, почему так. 

Храни Господь, Таня! 

Аллочка,спаси Бог тебя за такой пронзительный рассказ,до слёз...
Я помню,как молилась за сына,за мужа,действительно,кричала,хоть иногда и неслышно.И Господь услышал!Верю,что Он не оставит без ответа и молитвы мам особенных деток и твои молитвы.Здоровья вам всем и вашим детям.Здоровья и помощи Божией о.Владимиру и всем его помощникам.

Благодарю за душеспасительные слезы!..Помоги Бог во всем!

Второй раз прочитала рассказ..Слезки были снова,но в уголках глаз,а душу зацепило больше,аж чуть заныло что-то там,внутри..Первый раз,читая,выплакала слезами боль сочувствия,сострадания и легче было/катарсис?!/ сейчас-саднит ещё душу.Значит,глубже достало?! Я не совсем ориентируюсь на сайте,поэтому увидела ответ только сейчас,когда "перелистнула"стр.
Ю.А./Георгия в крещении/ учат заново ходить.Не говорит.Всего доброго!

Спаси Господи, Аллочка, за всё! Пронзительный рассказ, рвущий душевные струны!

Когда нет никакой надежды – кричи: «Дай мне надежду, Господи!». Когда нет никакого терпения – терпи и кричи: «Дай мне силы терпеть и надеяться, Господи!» Когда жалко себя до ненависти к жизни – прекрати себя жалеть и кричи: «Слава Тебе за всё, Господи!»

Крик!Набат! Сказать:"Тронуло до глубины души"-не сказать ничего! Оглушило! "Молитесь за детей своих и, чем можете, помогите."Ох, научится мне хоть бы на сотую долю молиться так, как Лёха! Низкий поклон за рассказ, Аллочка!Душа просит твоих рассказов. Помощи Божией тебе всегда и во всём!

Алла Немцова

Тебе спасиБо, Людочка, за твое открытое доброе сердце. Наши дети молятся уже самим фактом своего существования. А нам, конечно, есть над чем задуматься. Тема большая, может быть, напишу еще. Не знаю пока. Трудно писать в смысле затрат души. Живое всё очень, израненное.

Храни тебя Господь, Людочка, благословения Божиего!

Инна Сапега

Молитесь. Надейтесь.  И не сомневайтесь, Господь услышит. Наши дети не сомневаются. Пока мы тратим время на сомнения - они молятся.

Какой сильный у Вас рассказ, Алла. Помоги, Господи, Екатерина и Алексию.

Спасибо!

Низкий поклон за твое сердце, за твои рассказы, сестра Алла!
Слова не находятся и нет желания их искать. Я была сейчас с тобой в Давыдово, я молилась на молебне в храме, и я слышала Леху.Значит и мое сердце сливается в одно большое общее сердце и подхватывает вашу молитву.
Пресвятая Богородица, спаси всех болящих детей и их родителей, спаси их!

Страницы