Чаю и трепещу

Чаю и трепещу...

Мы столкнулись с ней в дверях храма. Заплаканные глаза, неровные движения. Она стремглав пробежала мимо меня. В маленьком темном притворе тепло. Жмурю глаза, привыкаю к темноте. «Видала ее?» - небольшая фигурка вышла из уголка. «тетя Клава!» - узнаю я – «а что с Женькой?» «Плачет!» «А что?» «Конца Света ждет. Напугали ее вот только что. Говорят, не долго нам осталось. А она в рев.. боится» Тетю Клаву и ее стареющую дочку Женьку я знаю давно. Тетя Клава – маленькая, сухенькая, с большими задумчивыми глазами. Женька – высокая, сильная, эмоциональная. Они всегда вместе. Женьке, наверное, за сорок уже. «А вы?» «Не, я не боюсь…Что мне боятся. Мне немножко осталось… Но вот Женьку одну оставлять – это не хочется. Говорит – пропаду без тебя, мама…Нельзя сейчас одному быть. Сейчас надо друг за друга держаться...» «И Вы думаете, что Последние Времена?» «А как же - со времен Спасителя все Времена - Последние» Крестится. «Ну, помоги тебе, Господи! Пойду – найду ее» Уходит. Я одна остаюсь в притворе. Тихо, в темноте горят свечи, потрескивают. Такой родной запах у них. Как у детства. Или Дома. Я сажусь на лавочку. И просто сижу. Покойно здесь. Совсем бояться не хочется. Но - трепещу внутри. А в голове слова о. Даниила Сысоева – только недавно слушала проповедь его - «А что нам, христианам, боятся Второго Пришествия? Не мы ли должны чаять Воскресения мертвых?»
 

Исповедница

Снег падал тяжелыми хлопьями на лобовое стекло. Движение было затруднено. Мы ехали медленно и молчали, заключенные в машинную камеру. Мы опаздывали на службу в детский дом. А снег все шел-шел, а мы все стояли и стояли. «А моя мама однажды провела почти сутки в кутузке». – нарушил тишину о. Михаил. И рассказал нам историю своей мамы:

 - Маме моей было всего года двадцать четыре. Она была у меня верующая и частенько заходила в храм. А дело было в пятидесятые годы. Однажды в храме к ней подошла женщина в заячьей шапке и спросила, куда ей поставить свечу о упокоении. Мама, конечно, объяснила и еще немножко поговорила с этой женщиной. Видно, у той было горе. На следующий день за мамой пришли рано утром из милиции и отвели ее в отделение. Полдня она просидела в общей камере. Ей было предъявлено обвинение в антисоветской деятельности и религиозной пропаганде. По статье давали от 10 до 15 лет. После полудня ее вызвали к следователю. Это был немолодой усталый человек. Он спросил ее, что она делала в храме, часто ли она ходит в храм, состоит ли она в партии и пр. Она сказала, что в храм ходит, что ставила свечи, и что дома ее ждут двое маленьких детишек (мой старший брат и я). Следователь внимательно посмотрел на нее. А потом – отпустил. Просто сказал: "Идите, Ирина, только помните, на вас заведено дело и вам в храм нельзя ни ногой. Если хотите молиться – езжайте за 100 км от города.» Вот такой человек попался добрый. Пожалел маму. А ведь мог за это сам сесть.

-Значит, Ваша мама – исповедница? – спросила я.

-Как сказать? Конечно, она исповедовала свою веру, но не пострадала за нее. Впрочем, она до сих пор исповедница, ведь оба ее сына теперь священники.

В тот день мы всё же опоздали на службу, но нас подождали – батюшка-то с нами был. Так что приехали мы во время. В детском доме все свои, храм маленький, и никто не подошел ко мне спрашивать, где здесь ставят свечи о упокоении или о здравии, как часто спрашивают в приходском храме. Было очень уютно и спокойно, покойно так. Да и на дворе 2011 год. Время гонений кончилось. Вряд ли будут уж за веру сажать, впрочем, кто знает – «от сумы и от тюрьмы не зарекайся»...

Критерий святости

- Понимаешь, одно рассматривание Допросного Дела еще ничего не показывает. Ведь сколько показаний было подделано или переиначено на бумаге. Критерий святости состоит не в том, что человек ничего не сказал на допросе и не отрекся от своей веры во время пыток (хотя это крайне важно). Ведь помнишь, мать мучениц Веры, Надежды и Любови, София - она же пыток не претерпевала, ее не допрашивали, однако, Церковь ее признала мученицей... - моя босая подруга в ночной сорочке, с длинными распущенными перед сном волосами сама походила на христианку-исповедницу первых веков. Мы разговаривали о прославлении новомучеников.
- Критерий святости? - удивляюсь я

- Ну, да. Как узнать святой человек или просто благочестивый? по какому критерию? По критерию святости!

Она улыбается: - Вот, допустим, ты - очень хороший семьянин. Жену любишь, детей воспитываешь, это добродетель, но - это еще не святость. Или ты - пустынник, поклоны кладешь, Богу молишься, пост хранишь - но святой ли ты? Это надо еще подумать. Или ты - епископ, тебя взяли под арест, пытки ты прошел, ничего никому не сказал, а потом тебя выслали в ссылку, святой? еще не известно...Для этого и нужен критерий святости... - моя подруга заплетает косу и надевает ночную косынку
-Как в математике! И что же за критерий святости такой? - мне интересно.

-Все очень просто - святость в том, что человек всегда идет за Христом и в любой момент может оставить всё: и семью (если он - семьянин), и пустыню (если он - подвижник). и духовных чад (если епископ), и друзей, и родину, всё-свё-всё, если Его позовет Господь. И он оставляет...

-И как же узнать - за Христом он пошел или нет?
Она выключает свет и садится на свою кровать: в том-то и дело, что точно это знает только Бог... - в комнате становится темно и тихо: -Его-то и нужно спрашивать...