Николай Гумилев — последний солдат Великой Империи (Роман Неумоев)

«Знаковая фигура поэзии Cеребряного века, одна из ярких фигур в русской литературе…» Всё это много раз было сказано про Николая Гумилева. По прошествии почти века после его гибели, в этом никто уже не может усомниться. И если верной является сентенция — «поэт в России больше, чем поэт», то это совершенно точно, сказано о нём.

И все же, сегодня, в канун очередного трагического юбилея — 90-летия со дня его расстрела, хочется в первую очередь назвать Гумилева не поэтом… и даже не просто отважным воином или разведчиком, каковым он был на фронтах Первой мировой, а поистине одним из последних солдатов Великой Российской империи, оставшимся до конца верным тому Отечеству, которому он однажды присягнул на верность.

Если взять для сравнения другую великую империю начала прошлого века, в историческом единоборстве с которой и пала имперская Россия, Великобританию, то единственно, с кем мог бы быть сравним по легендарности Николай Степанович Гумилев, так это только с таким же имперским воином, — с таким же как он, разведчиком Лоуренсом Аравийским. Две империи, два неутомимых путешественника, два солдата!

Наверное, историки, биографы и литературоведы еще долго будут спорить о многочисленных тайнах и загадках личности Гумилева. И таковых у поэта-разведчика и блистательного офицера еще отыщется не мало. Возможно, до конца неисследованной и покрытой завесой тайны, сторона его личности и жизни именно как разведчика, так и останется загадкой для потомков. И если Россия и сегодня остается одной из немногих европейских стран, где поэт может быть удостоен, как некой высшей награды за свое творчество, ставящей его в один ряд с мучениками за Веру, возможности быть убитым за свои стихи, то это в полной мере касается и поэта Николая Гумилева.

Когда читаешь стихи другого русского поэта, Владимира Солоухина, который спустя десятилетия после трагической гибели Гумилева в одном из своих стихотворений горько изрекает:

«…Отчего, россияне, так у вас повелось,
только явится парень неуемной души,
и сгорит, как Гагарин, и замрет как Шукшин…»

…как-то сразу становится ясно, что поэт Николай Гумилев, расстрелянный питерской «чрезвычайкой» на Ржевском полигоне, близ Бернгардовки, 25-го августа 1921 года, тоже из этого же бесконечного списка, чьи жизни и смерти навсегда вплелись в судьбу исторической и всепланетарной России.

Конечно, во многих странах и во все эпохи не просто, но довольно часто трагически складывались земные судьбы великих поэтов. Но награждать пулей, петлей или полыньей поэта именно за то, что он поэт — это, уж, простите, сугубо наше, специфически и метафизически русское дело! И для всего остального человечества так и останется одной из вечных загадок непостижимой России, вместе с ее исторической непобедимостью и огромностью.

Историки до сих пор спорят о подлинных причинах и обстоятельствах гибели Николая Гумилева. Участвовал ли он в контрреволюционном заговоре, существовал ли этот заговор вообще, или просто «сеть была раскинута слишком густо», и поэт не мог в нее не попасть. Несомненно, одно — он встретил смерть с тем неподражаемым мужеством и спокойствием, что его смелостью не могли не восхищаться даже его палачи:

«Этот ваш Гумилев… нам большевикам это смешно. Но знаете, шикарно умер. Улыбался, докурил папиросу. Фанфаронство, конечно. Но даже на ребят особого отдела произвел впечатление. Пустое молодчество, но все-таки крепкий тип. Мало, кто так умирает…»

За годы, минувшие с момента этой трагической смерти, российская и советская историография кем только не пыталась представить Гумилева. То безумным фанатиком-патриотом, которого неудержимо влекло в Россию в 1918 году иступлённая и иррациональная тяга к корням, то, чуть ли не отчаянным авантюристом, для которого жизнь немыслима без смертельного риска, привыкшего-де к адреналину еще на поприще профессионального разведчика. Но все это — пустое, все не имеет к настоящему офицеру царской армии, Николаю Гумилеву ни малейшего отношения.

Большая часть написанного о Гумилеве в советский период (а упоминать его имя тогда вообще считалось нежелательным) — не более, чем собрание исторических и биографических мифов, существенно подкорректированных советской цензурой. Фактически, настоящую правду о поэте мы начали узнавать только после падения коммунистического режима и объявления политики гласности.

Даже до сего времени, Гумилев предстает перед нами в эпатажно-сказочном образе, великого поэта, пожелавшего быть расстрелянным, как офицер царской армии. Но помимо «великого и загадочного» Николая Гумилева всегда будет существовать и просто Гумилев — человек реальный и во многом такой же, как и тысячи его современников, русских офицеров и русских интеллигентов, поглощенных эпохой страшного исторического излома.

И если есть где то, за пределами текущей во времени реальности этого мира, та самая Вечная Реальность, где время уже не властно над происходящим, и где все настоящее, прошедшее и будущее существует в своей неразрывной соединенности, то там и сейчас, по мокрым от дождя улицам «вечного Санкт-Петербурга» шагает этот стройный, подтянутый человек, с черной папкой под мышкой. Он шагает неторопливо и задумчиво и несёт в своей папке пачку свеженаписанных листов, на которых им изложена его научная теория, способная открыть каждому загадку гениальности поэтических строк. Он несет ее нам, дабы помочь каждому желающему вникнуть в математическую точность поэтического слога, и ощутить себя сопричастным великой мистерии превращающей человеческие мечты в реальность. А можем ли мы жить без мечты?!

Гумилев подарил России и миру не только свою жизнь, наполненную великой любовью, поэзией и путешествиями. Он сумел подарить нам, потомкам, свою мечту. И это его мечта о Великой Российской империи, верным солдатом которой он останется навсегда, есть мечта о стране романтиков и первопроходцев, мечта о благородном и мужественном русском человеке и о России, устремленной в своем движении за Горизонт…

www.taday.ru