Добавить комментарий

Она еще ни разу в жизни не пробовала пить вино и не знала, как оно на нее может подействовать.

— Да, ладно, не ломайся, — толкал ей кружку рыжий.

Она отрицательно покачала головой.

— Ну, как хошь. Насильно не буду уговаривать. Сам тогда выпью за знакомство, меня, между прочим, Костей звать.

— А меня Светланой, — попробовала она придать себе солидности, одновременно ощутив себя маленькой и беззащитной среди темного леса в мерцающем круге света костра.

Из темноты от палаток с расплывчатыми очертаниями приблизилось еще несколько человек. Они покачивались, и Света поняла, что все они пьяные.

Костя выпил портвейн и отбросил кружку в сторону:

— А теперь танцы! — дурашливо крикнул он, подпрыгнул и начал кривляться в такт музыке, — Вован, добавь мощи! Децибелов хочется!

Громкость музыки возросла, и около костра вокруг Светы завихлялось еще несколько фигур, взявших ее в кружок. Ритмичная музыка закончилась всего через несколько тактов и зазвучала медленная мелодия. Костя тут же взял Свету за руку:

— Дама не возражает?

Света не успела ойкнуь, как он притянул ее к себе. От Константина неприятно и кисло пахнуло вином и сигаретами. Она почувствовала как его руки начали гулять по ее спине. Она уперлась руками ему в грудь, пытаясь немного отстраниться… Тогда Константин прижал Свету к себе еще крепче и его руки заскользили вниз по ее талии. Танцами уже и не пахло. Рыжий просто грубо лапал ее. Света возмущенно со всей силы оттолкнула его от себя, сделала шаг назад, но наткнулась спиной на другого парня. Почувствовала, что ее схватили сзади за плечи.

— Ты чо выпендриваешься? — скривил губы Константин. — Сама пришла и выпендриваешься.

Света молчала. Действительно ведь — «сама пришла». Она лихорадочно обвела вокруг себя глазами и прикусила уголок губы. Стало очень страшно. Света поняла, что если она сейчас резко шевельнется, то ее просто схватят, накинутся, все разговоры кончатся, а что начнется вместо них — о том думать было еще страшнее… Темнота вокруг загустела еще сильнее и казалось, что весь мир сжался до размеров этого мерцающего пятачка света с пьяными рожами вокруг нее. Мысли девочки, ища выхода, заметались как мотыльки в ловушке, в этом круге, но она видела только пьяные лица без каких-либо признаков сочувствия к себе.

— Знаешь чо? — Константин глумливо ухмыльнулся, — раз ты сама пришла, то мы дадим тебе самой выбрать. Есть два варианта: или ты сама «по-хорошему» выбираешь сейчас одного из нас, с кем пойдешь в палатку на матрац, или же «по-плохому» ты станцуешь на матраце со всеми… Выбирай сама. Считаю до трех, и тогда начнется «по-плохому». Пацаны, чур, я тогда первый буду, — он оглядел приятелей. — Раз…, два… Пацаны, встаньте все в один ряд, чтоб даме было хорошо видно из кого выбирать. Два с половиной… Думай, матрешка…

Все парни выстроились с одной стороны от Светы, явно получая удовольствие от участия в игре, затеянной рыжим. «Ой, мамочки!» — крикнула она и кинулась прочь от костра. Темнота сомкнулась за ней как вода, но вода прозрачная. Светлая ткань кофточки отражала отблески огня и как предательский светлячок выдавала направление бегства. Слезы, размазывая косметику, хлынули из ее глаз. В отчаянии, Света начала твердить сквозь рыдания: «Николай-угодник, спаси меня! Помоги! Николай-угодник, спаси меня!...» Во тьме не было видно ни зги, она опрометью бежала сквозь заросли. Ветки несколько раз хлестнули по лицу, ноги цеплялись за корни, но она не останавливалась. Но ей только казалось, что она бежит очень быстро. Босоножки были плохо приспособлены для бега по ночному лесу. Она бежала к речке и твердила отчаянный призыв к Николаю-угоднику. Не было больше никого, на чью помощь она могла бы рассчитывать. За спиной шумела пьяная погоня. Парни были уверены, что девушке скрыться тут некуда, и они ее скоро поймают. Пахнуло водяной свежестью. Она достигла берега. Оглянувшись, Света увидела близкое мелькание фонариков между деревьев. Дальше бежать было некуда. Это знали и парни, поэтому они и не очень торопились за беглянкой. Растянулись цепью и, весело переговариваясь, неторопливо шли в ее сторону, осматривая каждый куст. Света слышала их разговор — то, как они условились между собой, что «первым» будет тот, кто ее увидит… Не увидеть ее через минуту-две в березовом редколесье было невозможно…

Света поняла всю безысходность ситуации и зарыдала во весь голос. Ни на что она больше не рассчитывала… Разве что только на Николая-угодника…, или как его там… Оступилась, упала в какую-то ямку и даже не попыталась больше встать. Бежать было все-равно некуда. Она рыдала, уткнувшись лицом в землю, и не думая, что выдает звуками свое местонахождение. «Николай-угодник, спаси меня…!» — только это и твердила Света, вспомнив до последней мелкой черточки икону, на которую она шутливо перекрестилась, уходя на вечеринку. Она не перестала плакать и тогда, кода ее осветил луч фонаря, и чьи-то кроссовки чуть не наступили ей на руку. Теперь было все-равно…

— Куда она могла деться? — раздался прямо над головой голос Константина. — Ведь вроде бы здесь была только что. Пацаны, вы там по берегу пройдите, что-ли…

— Некуда тут по берегу идти, — отозвался чей-то голос, — тут болото кругом.

— Тьфу, блин. В речку она, что ли кинулась?

— Да вроде бы не было всплеска…

— Ну, хрен с ней… Пойдем выпьем лучше… Я тут ноги промочил уже…

Не веря в избавление, Света перестала рыдать и подняла голову. Проводила взглядом удаляющиеся от нее скучившиеся отблески фонарей и, всхлипывая, пошла в сторону светящихся окошек деревни… Потанцевала, называется, по-взрослому… Теперь бы до дома как-то добраться… Под ногами влажно чавкнуло и Света замерла, заметив темную фигуру прямо перед собой. Один из «этих»? Фигура шевельнулась и произнесла хрипловатым мужским голосом :

— Кто тута?

— А вы кто? Я дорогу в деревню не найду никак, — отозвалась Света с облегчением (слава Богу, что не «турист»).

— Я-то пастух местный, а ты чаво ночами в лесу бродишь? Вона, девка, два шага еще делай, и тропка будет — в аккурат на выгон идет. Не заблудишься… Эх, молодежь, все бы вам гулять.

Света и сама увидела теперь тропинку, которая после слов пастуха, словно высветилась во тьме извилистой ниточкой.

— Спасибо, — шмыгнула носом Света. — Спасибо, дядя Степан.

— Хе-хе, — отозвался из темноты пастух, — пожалуста, конешна, но меня ведь не Степаном звать, а Николаем. Николаем меня зовут, — повторил он.