Страницы
— А тебя как, в таком случае, звать нужно?
— Я же сказала, что Оля.
— А потом?
— А потом Ольгой стану.
— Сложно как тут у вас все, — попробовала Света закончить с достоинством и этот проигранный раунд неожиданного поединка.
— Это у вас в Масквах все запутали, а у нас-то все как раз просто и понятно. Ты надолго к нам?
— Поживу немного. Если понравится, то еще задержусь до конца лета, — неопределенностью ответа Света опять пыталась придать себе значительности.
— Понравится, — без тени сомнения мотнула белесой челкой Оля и повернулась спиной, показывая этим, окончание разговора. Но тут же обернулась. — Если чо, то я через два дома по этой стороне живу. Заходи.
Девочка быстро ушла и опять навалилась липкая скука. Откуда-то из-за заборов доносилось натужное квохтанье невидимой курицы, сообщающей всему свету, что она сейчас вот-вот разродится яичком. Два грязных кота разорвали жаркую тишину коротким истошным мявом, выясняя кто из них главнее, и скрылись в зарослях полыни. Света готова была заплакать… Совершенно ничего не происходило в этой забытой деревне. Похоже, что ничего тут произойти и не может. Жизнь проходила пусто и незавидно. Не станешь ведь рассказывать Гальке про котов, или про петуха возле уборной… И еще, наверняка, придется в классе писать сочинение «Как я провел лето». Что тут можно написать? Тут даже рассказать-то нечего, не то, что писать.
Скука!!! Если бы не скука и не ожидание еще большей тоски, то Света бы ни за что даже не заговорила с этими несколькими парнями, тащившими рюкзаки и сумки мимо дома бабы Поли. Остановились, завели с ней разговор, сказали, что они туристы. Ухмыляясь, и толкая друг друга локтями, сообщили, что они хотят встать около деревни с палатками на опушке леса на берегу речки, и позвали ее посидеть вечером у костра. Она хотела, было, отказаться наотрез, но тут один из парней произнес заветное слово «дискотека». Мол-де, если она придет, да еще и с подружками, то они тогда устроят у костра танцы. У них с собой есть магнитофон и новые записи. Света на приглашение не ответила ничего. Не пообещала прийти, но и не отказалась… На том и расстались.
* * *
Оля смотрела на Свету широко раскрытыми удивленными глазами:
— Ты чо? Взаправду собралась идти к ним? Дура, да? Отнеси Денису анису на мису!
— Что тут такого? На дискотеку ведь пойдем. Обычное ведь дело, — растерянно парировала Света, не ожидавшая такой реакции своей новой знакомой на предложение составить ей компанию.
— Ну, уж нет уж. Дураков не пашут не сеют, сами родятся, да в печь садятся. Дурак для хитрого хорош, да мы не то ж. Ты чо? У вас в Москве все такие, чо ли? Ты хоть знаешь кто они?
— Да туристы они обычные, студенты…, сказали.
— Туристы-шнуристы. Апосля каждого такого турпохода Степашка наш сумками бутылки пустые сдает. Для него такие туристы как премия. Он их ждет, а потом по кустам бутылки ищет, а ты чего хочешь найтить? Приключений? Ты чо, не видала, что у них два рюкзака вином набиты? До студентов им как жуку до журавля — и летает и кружится, а все не птица. Это пэтэушники из нашего райцентра, а институтов там отродясь не водилось.
— А про вино ты откуда знаешь, видела что-ли?
— Может, и не видала, да точно спознала. Мамка моя из города с ними вместе в автобусе ехала. У них эти бутылки всю дорогу звенели, пока по проселку тряслись.
— Не пойдешь со мной, значит?
— Ага, щас! Истопчут как курицу и бросят на улицу. Для таких делов у меня нет нужной рожи, чтоб быть пригожей. — Отрезала Оля и ушла в свой двор, хлопнув калиткой, за которую ее вызвала для переговоров Света.
Вот и все! Не получилось Свете добыть себе спутницу-подружку на дискотеку. Света с тоской посмотрела на солнце, коснувшееся горизонта своим краем, и понуро пошла домой. Ну, что за невезуха такая?! От нечего делать она достала свою косметику и начала ее перебирать. Покрасила лаком ноготь на мизинце..., полюбовалась… и покрасила еще один, и еще… Сама не заметила, как использовала весь свой арсенал… Погляделась в зеркало. Жалко смывать-то. «Побуду пока так» — решила Света, выходя во двор. Немногочисленное деревенское стадо уже вернулось, баба Поля пошла к своей знакомой, пообещав принести молока от вечернего удоя. Дома и во дворе было пусто, даже куры уже забрались в курятник. На улицу выходить не хотелось. Все население деревни расселось на завалинках и судачило о новостях прошедшего дня. Свете гарантировано было бы всеобщее внимание. Ее это раздражало. Света постояла несколько минут, прислушиваясь к тишине, разбавленной редкими деревенскими звуками. Сейчас к ним приплеталась и далекая неясная музыка, доносящаяся от опушки леса — похоже, что туристы все-таки начали свою дискотеку. Света обвела взглядом унылый пустой двор, решительно вернулась в дом, достала из-под кровати свой чемодан и вынула заветные джинсы.
* * *
Перед выходом из дома Света еще раз кинула взгляд в настенное зеркало. Она себе понравилась: джинсы, светленькая кофточка, макияж — все очень аккуратненько и соответственно ситуации. Немного поразмышляла, что обуть: кроссовки, или босоножки. В кроссовках удобнее по земле ходить, а в босоножках танцевать моднее. Света выбрала босоножки. Ради красоты можно немного и помучиться в каблучках на тропинках … Все-таки жалко, что Оля не пошла с ней. Одной — страшновато, но Света хотела доказать самой себе, что она и сама может уже принимать собственные решения. Что она — уже взрослая девушка и может ходить на танцы, когда сама захочет. На танцы хотелось. Хотелось еще и рассказать потом Гальке о таких необычных танцах…
Глаза остановились на иконе в темном углу. Икона ярко высвечивалась последними лучами заходящего солнца, прорвавшегося на закате через окно. Лицо старичка виднелось четко, и Свете показалось, что на нем было неодобрительное выражение. Ну, мало ли, что покажется… Света еще раз одернула рукава кофточки и, вдруг, неожиданно для себя самой, подняла руку ко лбу и перекрестилась на икону, как видела в кино. Она перекрестилась первый раз в жизни. Это было необычно. Это была скорее игра, чем взаправду. Она постояла после этого секундочку перед иконой и подумала, что теперь полагается помолиться. А как молиться — она не знала, поэтому просто сказала: «Ну, я пошла, а если что, то ты там помоги мне. Ладно?» — и открыла дверь.
Чтобы не мозолить глаза деревенским жителям, вышла из двора через огород. Да так и ближе было до леса. Последние отблески заходящего солнца пробивались сквозь ветви деревьев и рисовали на земле ажурные тени. Она шла по теням как по паутине, шаг за шагом приближаясь к источнику далекой музыки. Скоро показался и костер. И очень вовремя, так как солнце совсем скрылось, и опустился один из таких вечеров, когда темнота обмазывает землю как густой кисель.
Многие южные края иной раз хвалятся, что у них бывают самые темные ночи. Но эта привилегия относится не только к ним. Иной раз и в Липецкой или Брянской области, да в любой другой местности, ночь падает такой тьмой, что звезды на небе служат лишь легким напоминанием о том, что свет в мире все-таки существует. Это был как раз именно такой вечер. Новолуние. Вытянутой руки не увидишь. Света шла на костер как на маяк, стремилась к огню, не сводя с него глаз. В спину подталкивала тьма…
— Ой, кто к нам пришел — с бревна поднялся рыжий парень, рассмотрев через костер Свету, — у нас как раз нехватка женского пола.
— А где же ваши танцы? — спросила Катя.
— А? Танцы? Щас музон погромче врубим и будут танцы. Танцы-шманцы на матранце, гы-гы-гы… — пьяно развеселился рыжий. — Вован, налей девушке вина, — рыжий протянул приятелю алюминиевую кружку.
Вован, оставшийся сидеть, неловко пошарив за спиной, достал открытую бутылку портвейна и налил почти до краев.
— Я не буду, — испуганно отказалась Света.