Уже на следующий день все церкви Михайловска облетела новость о совершившемся чуде. Причем по мере распространения из храма в храм она обрастала все новыми и новыми подробностями. Будто бы известному в городе антиквару Борису Жохову, по слухам, не гнушавшемуся даже скупкой краденого, во сне явился сам Святитель Николай Чудотворец, гневно обличил его и призвал к покаянию, угрожая в противном случае небесной карой. А в подтверждение своих слов дал грешнику некое устрашающее знамение, после которого насмерть перепуганный Жох сразу же побежал в Свято-Лазаревскую церковь и слезно покаялся перед тамошним настоятелем, отцом Андреем, обещая отныне вести исключительно праведную жизнь. И посвятить остаток своей жизни служению Господу.
Кто-то умилялся этой новости. А кто-то и скептически хмыкал, сомневаясь не столько в возможности чудесного явления святого, сколько в вероятности покаяния такого жоха, каким слыл михайловский антиквар. Однако за первым чудом последовала целая цепочка новых чудесных событий. Да еще каких!
И первым из них стало то, что антиквар Борис Жохов передал в дар Михайловской епархии две иконы, по его словам, написанные в конце 17 века. Это событие тут же стало достоянием прессы. И на первых страницах городских и даже областных газет появились статьи под броскими заголовками: «Антиквар передал Церкви ценные иконы», «Бескорыстный дар», «Возвращенные святыни». Разумеется, не обошлось и без фотографий, на которых Борис Жохов вручал пожертвованные иконы епископу Михайловскому и Наволоцкому Михаилу и получал от него архипастырское благословение. Однако ушлые журналисты пошли дальше, решив выяснить, какое чудо подвигло михайловского антиквара на столь беспримерный и бескорыстный поступок. После чего в тех же газетах появился новый цикл статей, где повествовалось о явлении Борису Жохову Святителя Николая Чудотворца, причем с такими подробностями, словно авторы статей сами были очевидцами этого события. В итоге Жох прославился на всю Михайловскую область не только, как благотворитель и жертвователь, но и как человек, с которым произошло чудо. Да еще какое! Это не какую-нибудь летающую тарелку с зелеными человечками на борту или ихтиозавра на пригородном пляже по пьяни увидеть… Нет, здесь совсем другой случай — настоящее чудо, которое происходит не с кем попало, а лишь с избранными людьми!
О чуде, случившемся с Жохом, читали по всей Михайловской области. А еще дольше судили и рядили о нем. И потому мало кто обратил внимание на крохотную заметку, появившуюся в областной газете в то же самое время или чуть позднее. В ней сообщалось об аресте прежде неуловимой преступной группы Толяна Котлова, занимавшейся так называемым лесосплавом4. Иначе говоря, кражами икон. Причем в последнее время преступники, поверив в собственную безнаказанность, настолько обнаглели, что грабили не только пустые дома и заброшенные церкви, но даже действующие храмы. Во время следствия выяснилось, что с недавних пор они стали сбывать добытое не местным антикварам, а их конкурентам из соседней Вологодской области. Разумеется, похищенные иконы были возвращены, куда следовало, а воры и их заказчики получили по заслугам. И никому было невдомек, что эта маленькая заметка имеет самое непосредственное отношение к пресловутому «чуду о Борисе Жохове». Точнее сказать, является ключом к разгадке истинной сути оного чуда!
* * *
А тем временем чудеса продолжались. Борис Жохов начал быстро, можно сказать, стремительно воцерковляться. Он не пропускал на одной службы в Свято-Лазаревском храме и молился так истово, что отец Андрей дивился силе его покаяния. Разумеется, священник усердно наставлял Жохова в заповедях Божиих, ибо считал себя в ответе за его спасение. Ведь как-никак, именно к нему этот человек пришел после совершившегося с ним чуда…значит, Сам Господь избрал отца Андрея ему в духовные отцы… Похоже Жохов был того же мнения и постоянно обращался к настоятелю Свято-Лазаревского храма то за советом, то за благословением:
— Батюшка, а Вы не могли бы научить меня читать по-церковнославянски? — однажды смиренно попросил он отца Андрея. И тот, усмотрев в этом желании намек на некое новое чудо, лично дал Жохову первый урок церковной грамоты.
То, что произошло затем, потрясло отца настоятеля до глубины души. Едва он показал Жохову буквы церковнославянской азбуки и раскрыл перед ним Псалтирь, предложив попрактиковаться в чтении, как раб Божий Борис бегло и без единой ошибки в ударении одолел первый псалом, затем второй… А ведь священник по личному опыту знал, что научиться читать по-церковнославянски не так-то легко. Сколько раз его покойный предшественник, отец Алексий, строго выговаривал ему за это! Правда однажды, на Рождество, будучи навеселе, старый протоиерей доверительно признался «Андрюше», что некогда и сам, еще будучи мальчишкой-иподьяконом, сподобился замечания от легендарного епископа Нифонта, возглавлявшего Михайловскую епархию в шестидесятые годы:
«-Вышел я, значит, в Великую Субботу читать паремию…самую последнюю, помнишь, про царя Навуходоносора и золотой истукан. — лукаво улыбаясь в седую окладистую бороду, рассказывал отец Алексий. — Ну, думаю, сейчас я ее как прочту! Так прочту, что все позавидуют! И возьмет меня тогда Владыка к себе в собор…а там и дьяконом сделает… Вот я и начал: «В лето осмонадесятое сотвори Навудохоносор царь тело злато…»5 И вдруг слышу из алтаря голос Владыки:
— Навуходоносор…
Что такое? — думаю. Может, я поторопился? И начал я сызнова: «…сотвори Навудохоносор царь тело злато…»
А из алтаря опять:
— На-ву-хо-до-но-сор…
Вот искушение! Читаю снова: «…сотвори Навудохоносор…» И тут Владыка из алтаря как грянет:
— Не Навудохоносор…, а На-ву-хо-до-носор! Снимай стихарь, пентюх, и вон отсюда!6
Все! — решил я. — Теперь выгонят меня из церкви взашей! Да только Владыка Нифонт был хоть и скор на гнев, да отходчив…простил. А через два года рукоположил он меня в диакона. И при этом напутствовал меня словами:
— Ну, служи исправно и нелицемерно… На-ву-хо-до-носор…»
Вспомнив рассказ старого протоиерея, отец Андрей сходил на клирос за нужной книгой. И, отыскав последнюю паремию из Богослужения Великой Субботы, попросил Жохова ее прочесть. К его изумлению, тот прочел текст, ни разу не исказив неудобочитаемое имя древнего ассирийского царя. Это окончательно уверило отца Андрея — он стал свидетелем очередного чуда. В таком случае, человеку, с которым оно произошло, самое место на клиросе. Пусть дар, полученный им от Бога, послужит к прославлению Господа!
Вскоре Борис Жохов, облаченный в стихарь, уже бойко читал на середине храма Апостол и шестопсалмие. А в Свято-Лазаревскую церковь потянулись любопытные прихожане из соседних храмов, чтобы посмотреть на счастливца, сподобившегося нового чуда. Точнее, на избранника. Ведь не может быть, чтобы человек, с которым произошло столько чудес, не был избран для чего-то высшего! И наверняка в недалеком будущем это откроется…
Тем временем обнаружилось, что Борис Жохов обладает и немалой практической сметкой. Он сразу заметил, что крыша Свято-Лазаревского храма проржавела насквозь, и на собственные деньги приобрел где-то новенькую кровельную жесть. После этого начался ремонт церковной крыши… и тут-то открылось, для какого высокого предназначения был избран раб Божий Борис Жохов!
* * *
Все началось с восхождения на колокольню. Потому что на чердак Свято-Лазаревского храма можно было проникнуть лишь по узкой, крутой лестнице, ведущей на средний ярус колокольни. Именно там находилась чердачная дверь. А колокола висели выше, на верхнем ярусе, под самым шпилем колокольни.
Отец Андрей с Борисом Жоховым поднялись туда, чтобы осмотреть церковную крышу. Правда, путь на чердак преграждала самая настоящая баррикада из картонных коробок, ящиков, старых ведер, дырявых кастрюль, между которыми выглядывали то отслуживший свой век веник, то полуистлевший валенок. Тут же стоял самодельный, грубо сколоченный стеллаж из некрашеного дерева, на котором, сложенные друг на друга, громоздились какие-то черные доски, а по соседству с ними стоял заляпанный голубой краской эмалированный ночной горшок с торчащей из него кистью. И все это было покрыто густым слоем пыли вперемешку с белесыми следами птичьего помета: самая настоящая свалка!
— Да что за безобразие! — громко возмутился отец Андрей, наступив на обломок фарфорового блюдца, хрустнувший под его каблуком. — Помойку в храме устроили! А если, не дай Бог, сюда пожарная инспекция нагрянет, что тогда? Штраф за чужое разгильдяйство платить?! Сегодня же велю, чтобы весь этот хлам отсюда выбросили!
Тем временем наблюдательный Жохов взял с полки одну из черных досок, пригляделся… И под густым слоем копоти и пыли различил изображение женского лика, очертания фигуры… Да ведь это же икона!
— В самом деле икона. — равнодушно произнес отец Андрей, увидев находку Жохова. — Видимо, от какой-то умершей старухи осталась. Так часто бывает — умрет бабка, а родственникам ее иконы не нужны. Вот, чтобы не выбрасывать, и тащат их нам. Правда, сейчас все больше софринский новодел7 приносят…а старые иконы антикварам продают. Короче, на Тебе, Боже, что нам негоже… Да и это старье не лучше: какая в нем ценность? Только место занимают.
— А если их отреставрировать? — задумчиво спросил Жохов, продолжая внимательно рассматривать найденную икону.
— Овчинка выделки не стоит! — махнул рукой отец Андрей. — Вряд ли тут есть что-то стоящее. Вон, есть у нас в храме старые иконы: поновить бы их. Так ведь реставрация таких денег стоит! Да и кто этим займется?
— Я займусь, батюшка! — неожиданно воскликнул Жохов и склонился перед священником, не выпуская из рук своей находки. — Благословите!
(продолжение следует)
ПРИМЕЧАНИЯ:
- Лесосплав — жарг. — кража и сбыт ворованных икон.
- Здесь на церковнославянском языке цитируется фрагмент из ветхозаветной книги пророка Даниила (Дан. 3, 1). По-русски это звучит так: «царь Навуходоносор сделал золотой истукан…» Паремия (множ.- паремии) — фрагмент из Священного Писания (чаще из Ветхого Завета), читающийся на Православном Богослужении и имеющий смысловую связь с празднуемым в этот день событием.
- Реальное событие, имевшее место в Архангельской епархии в те годы с одним из тамошних Владык. Правда, иподьякон читал другую паремию и никак не мог правильно прочесть имя «Еммануил». Реакция архиерея была именно такой.
- То есть, иконы, изготовленные на церковных заводах в подмосковном городе Софрино.