Вы здесь

Добавить комментарий

Ерошкины дорожки. Сказ первый

Страницы

Ерошкины дорожкиПроснулся он от резкого крика. Дед стоял на ногах перед какой-то важной расфуфыренной боярыней с огромной красной бородавкой на носу, и та орала на него так, что хоть уши затыкай. А вокруг народ толпился.

— Кто разрешил тебе, старый хрыч, есть мою рыбу и спать на моей земле?! — кричала боярыня. Она так была разгневана, что со стороны и вправду можно было подумать, что ее ограбили.

— Государыня, царица-матушка! — какой-то горбун с козлиной бородкой, должно быть, дьяк, с поклоном обратился к ней. — Дозволь слово молвить! Этот хрыч, матушка, еще и цельную вязанку хвороста спалил! — он погрозил старику сухим кулаком. — Ты уж, матушка, проучи его! А то эти бродяги, неравен час, нас в зиму без дров оставят.

Ерошка ахнул неслышно — сама царица перед ними!

— И то верно! — царица повернулась к деду. — Эй, ты, старик, ну-ка расскажи мне, как ты очутился здесь, на моей земле, без моего царского на то дозволения? Отвечай!

— Так странники мы. Странствуем по земле, народ веселим, добрые вести носим. Спим, где ночь застанет, едим, что Бог подаст. Вот рыбки вчера довелось...

— Как это Бог подаст? Здесь все мое, а не Богово! — грозно вскричала царица, а свита ее угодливо засмеялась. — И никто здесь никому без моего ведома подать ничего не может! А, может, вы лазутчики? Ходите здесь, высматриваете, воруете чужое! — кажется, она разозлилась не на шутку. — А ну, докладывай немедленно, чего еще вы у меня украли?

— А я вчера ягод на лугу нарвал! — Ерошка не утерпел и выскочил вперед, уж больно противная была эта царица.— Полную шапку набрал! Вку-у-усны-е-е!

— Не лги, глупый мальчишка! Ягодам еще не было моего указа созревать.

— Ха, нужны им ваши указы! Как солнце нагреет, так они и краснеют. — Ерошка аж сам засиял, солнышком: так складно у него получилось — почти как у деда.

— Ах вот оно что! Заговор! Где Главный писарь?

К ним тут же подбежал маленький человек с небольшим сундуком, битком набитым чем-то тяжелым. На поясе у него висела чернильница с золотой царской печатью и пучок гусиных перьев.

— Отвечай, был в этом году указ солнцу греть? — кричала царица.

— Одну минутку, государыня! — писарь нервно искал что-то в своем сундуке. — Так-с, это не то, это совсем не то, и здесь нет… А вот, нашел! — он, наконец, достал какой-то свиток, развернул его и важно сообщил:

Последний Высочайший Указ солнцу о сугреве и освещении наших... — Он поперхнулся и исправился: — То есть Ваших, государыня-матушка, земель, принародно объявлен, — писарь прищурился, силясь разобрать чью-то лихую закорючку, — в прошлом году, кажись в среду. — Писарь приосанился и важно посмотрел на окружающих. — А так как прошлый год был отменен Высочайшим царским Указом еще на прошлой неделе, то выходит, что… — Он значительно помолчал. — Что светить и греть солнце права не имеет.

— Вот, дрянной мальчишка, знай, у меня все учтено! — царица повернулась к писарю: — Приказываю, немедленно издать Высочайший Указ о наказании солнца, луговых ягод и этих двух бродяг. И объявите народу мою волю!

Слуги тем временем принесли царице походный трон, быстро развернули шатер. Огромный палач в красной рубахе стоял в стороне, ожидая приказа. Царица важно уселась на трон и задумалась.

— Где Главный воевода? Позвать немедленно! — крикнула она в сторону стоявших поодаль бояр. К ней степенно подошел один из них — грузный, усатый, и поклонился.

— Что тебе, воевода, ведомо о Боге?

— Прости, государыня, я, видать, ослышался, о ком ты слово молвила? — Главный воевода склонился ближе к царице, стараясь при этом саблей не поцарапать ее трон.

— О том, который подает бродягам мое имущество без моего на то ведома! — царица гневалась все сильнее и сильнее на несообразительность своих подданных.

— М-м… — Воевода немного замялся, посмотрел по сторонам, потом решился: — А ничего, государыня-матушка, и не ведаю. Должно быть, он в нашем царстве ежели и был, то незаконно. Да, точно так, государыня, незаконно! — Главный воевода выпрямился, довольный своим ответом.

Дед с Ерошкой переглянулись.

— Я так и думала, — сказала царица, шумно вздохнув. — Даже без указа, без подорожной… — Она постучала толстым кулаком по подлокотнику трона. — Везде у нас непорядок и недосмотр! Однако, поглядим, кто тут главный — я, царица ваша, или этот их Бог! — Она встала. — Подать сюда Главного писаря!

— Тут я, государыня! — Человечек с гусиными перьями тут же встал на изготовку.

— Сейчас же подготовить Высочайший царский Указ, запрещающий Богу пребывать в моем царстве!

— Слушаюсь, государыня, будет исполнено! — Главный писарь примостился за походным столиком, развернул перед собой чистый лист бумаги, открыл чернильницу, взял в руки перо и… Он обмакнул перо в чернильницу еще раз… Взял ее в руки, заглянул внутрь, потом перевернул, потряс, даже пальцем залез — пусто. царица заметила его возню:

— Что у тебя там опять?

— Государыня-матушка, — главный писарь пожал плечами, — царских чернил нет! Высохли, — для пущей наглядности он еще раз перевернул чернильницу вверх дном, — совсем пусто!

— Так возьми другую, должна же у тебя быть запасная чернильница! Поищи там, в своем сундуке. Все вас учи да учи! — царица поежилась, сидя на своем троне. Погода как-то резко поменялась, с севера вдруг налетел холодный ветер и принес с собой темные грозовые тучи. Солнце спряталось.

Дед с Ерошкой, о которых на время все забыли, с интересом следили за происходящим. Мальчишка раньше всех заметил, что идет гроза и теперь испугано жался к старику. А тот вертел по сторонам растрепанной на ветру бородой, а потом вдруг весело подмигнул внуку:

— Как у нашей у козы были роги до грозы, а как кончилась гроза — так без рог стоит коза!

— Смешно тебе, дед, а ну как нам с тобой тоже достанется?

— Не трусь, Ерошка! На Бога надейся, и сам не плошай. А ну бежим под мост прятаться! — Никем не замеченные, дед с внуком, взявшись за руки, со всех ног побежали к мосту.

Главному писарю пришлось вытряхнуть все содержимое своего сундука на траву, прежде чем он нашел запасную чернильницу с золотой царской печатью:

— Вот она, нашлась! — Он сорвал печать, открыл чернильницу, но и эта оказалась пустой. Писарь растерянно смотрел на всех. — Ох, да как же? Я же точно помню, два дня назад налил и запечатал! — Он сел на землю рядом с ворохом приказов.

— Ах так?! — царица была вне себя от гнева. Она вскочила на ноги и закричала испуганным боярам: — Тогда этот указ я прикажу вырубить топором на воротах нашего города! Я прикажу...

Последние слова грозной царицы потонули в громе внезапно обрушившейся с небес бури. Яркий шатер сорвало с места и унесло куда-то во мглу, всюду в воздухе летали Высочайшие Указы, прилипали к убегающим людям, рвались в клочья о кусты. Бояре и слуги, дьяки и писцы, бросив свою государыню-матушку, бежали к коням и повозкам, стоявшим у реки, а вслед за ними, громко визжа от ужаса, подхватив подол, неслась и сама царица. Небо раскололось, грянул гром. Молния, на мгновение озарив все вокруг, ударила в золоченый царский трон и разбила его в щепки. Тут же хлынул ливень. Лошади несли царский двор прочь из грозы, но она шла за ними по пятам, и чем там дело кончилось — неизвестно...

А дед с Ерошкой сидели под мостом у реки, пережидая грозу, их даже не намочило. Вскоре ливень закончился, сменился легким дождиком. А потом и вовсе, ярко переливаясь, засветило солнышко.

— Дед, гляди скорей! — Ерошка выскочил из-под моста. Над рекой, перекинувшись с одного берега на другой, сверкала радуга. Мальчишка вдруг рассмеялся и запел, пританцовывая: — Ой, ты радуга-дуга, проплывают облака, только-только дождь пройдет, сразу радуга встает! — Ерошка сиял. — Так, деда?

— Так, Ерошка!

Ночевать остались на старом месте. Поужинали, и Ерошка сразу завалился спать, а дед еще сидел у костра, обдумывая что-то свое.

— Ерошка, — позвал старик, — не спишь?

— Нет.

— Я чего спросить-то хотел, ты давеча ту жабу целовал?

— Что я — маленький, в сказки верить? — даже не повернувшись, буркнул Ерошка.

Рисунки Тамары Твердохлеб

Страницы