Идеализировать не буду,
Рассуждать – виновен или нет.
Разделились Кифа и Иуда,
Разделилось всё на тьму и свет.
Царь, царица, дети, Боткин, челядь,
Исповедь, Юровский, пистолет…
Чем трагизм этих дней измерить,
Коль мерил таких на свете нет?
Фотографий старых что скупее:
Царь с лопатой, бритые княжны…
Вновь «Распни!» горланят иудеи,
И цари Пилату не нужны.
Крестный ход идет – десятки тысяч –
По пути голгофскому в ночи.
Нам бы надо горлопанов высечь,
Но народ растерянно молчит.
Вот гадай тут: золото ль молчанье,
Бутово ль с ГУЛАГом идеал?
Нам десятилетия отчаянья,
Но и веры Бог в лекарство дал.
Пусть по капле время истекает,
Сохранится праведность сердец.
Из глубин иконы выступают
Мать, сынишка, дочери, отец…