Седая, в беленьком платочке,
Суха, как пламя, и быстра,
Идёт из храма, где с утра
Молилась о запи́вшей дочке.
Молилась слёзно и о сыне,
Который был убит давно
Среди чужой и злой пустыни,
Но для неё жив всё равно…
Придя домой, заварит чая
Из трав заброшенных полей,
Так и живёт, не замечая,
Ни лет, ни святости своей.