Вы здесь

Добавить комментарий

Уважаемый отец Василий, я понимаю значение искусства в жизни Церкви. И Церкви в жизни Искусства. И значение современного искусства в жизни современной Церкви, но вот ведь какая незадача. Наше отношение даже к духовному искусству вне церкви весьма и весьма двусмысленно. Ну, как и отношение, к примеру, к апокрифам (с одной стороны ересь, с другой Предание). И возникла эта ситуация не вчера.
Не кто-нибудь, а сам Константин Философ вынужден был каяться за литургию на славянском языке. Распространение перевода и благовествование Евангелия папа им разрешил.
Мы вот плачемся о засилье пошлости и бездуховности, а говоря откровенно, духа растления, в так называемой «светской» литературе. Ну, а какова наша позиция относительно «широты свободы торговли»? В сущности никакая.
Если люциферианство – это свобода безответственности, то не впадаем ли мы в другую крайность? Ничего не делать…
Не переиначиваем ли мы сказанное в четвероевангелии: «Кто не против вас тот с вами, но кто не со Мной, тот против Меня» в нечто иное?
Не отсюда ли казус Толстого?
Или Кочеткова? ( Понятно, что переводить Богослужение на язык «Московского комсомольца» - глупость. Но, что мы сделали, для того чтобы поднять уровень русского языка до совершенства церковнославянского? И на тот язык перевести для простоты и правильности, а не двусмыслицы понимания Библии? Не Богослужение, но Книгу.)
И по поводу Поэзии. Вся Поэзия пишется в состоянии соответствующему «среднему уровню молитвы», но ведь именно этот уровень характерен тяжелейшими скорбями и искусами. А мы вроде бы православные люди, делаем вид, что это вроде бы и не так.
Вспомним, как Филарет одёрнул Пушкина.
Не навязывать светскому искусству своё виденье, а оберегать от погибельных действий. Да и оказывать, наверное, тем православным деятелям искусства, которым удаётся что-либо делать, молитвенную поддержку, не потакать, но и не обвинять их, в чём попало…
Храни нас всех Господь!