День, с утра рассеченный крыльями, напоённый свежестью неба,
и лиричен, и светел и, кажется, раздражает «ценителей хлеба»,
проносящихся мимо или же параллельно его мгновениям,
существующим независимо от слепого людского мнения.
Всё, что долго «глазами — в землю» или вечно «спиною к солнцу»,
неминуемо больно рвется, жёстко, как древесные кольца;
и, приняв оживление сердца, шевеление, скрытое в темени,
ужаснется потерям и страхам далеко зашедшего времени;
так безжизненно ждет касания семя, в лоно земли упавшее,
и трещит, разгадавши коды, прибавляясь в размерах и массою,
и раскрыв все генные шифры, задыхаясь от света и воли,
пьет и пьет эликсир надежды, не задумываясь о доле...