Эти странные стелются травы,
словно сети по скользкому дну,
и колышутся воды «славы»
на лице, в лице... И «к лицу»!
Не привстать уже и не вскрикнуть,
темен этот «славный» наряд;
шум такой: никого не окликнуть,
не услышат уже... И опять
все, что было, небылью стало,
правит миром слепая мощь,
я бреду степным покрывалом,
по щекам моим катится дождь...