Мне — пятьдесят. Половина жизни
сгинула в глупых мечтах о счастье.
Где оно?.. Жить бы, служа Отчизне,
да развалилась она на части.
Гляну вокруг — не узнать Державы!
В ней ли прошли золотые годы?
Социализм, словно обруч ржавый,
лопнул, не в силах скреплять народы.
Что мне оставил тот строй в наследство,
слившись, как будто вода в сортире?
Стаж комсомольский. Тоску на сердце.
Лозунг про май да про мир во всём мире.
Вот этот мир — полыхает краской,
будто написан самим Гогеном!
Что ж я хожу по нему с опаской,
гостем живя, а не аборигеном?
От красоты — замирает сердце,
а от обиды — мутится разум.
Господи! Тем ли даёшь Ты средства,
чтоб всю планету скупили разом?
Я не завёл себе яхт армады,
вилл не настроил по тёплым странам.
Мне — миллиардов чужих не надо,
мне б за свой труд получать исправно.
Господи, я ли придумал деньги?
Что ж мне чужие решать задачки?..
Праздник наступит ли, чёрный день ли —
нет ни копейки в моей заначке!
Мне — пятьдесят. В Твою милость веря,
я за удачей не лез по трупам.
Что же я видел за это время
в мире прекрасном, но злом и грубом?
Дни всё быстрей пролетают мимо,
жизнь торопясь пролистать до точки.
Что я запомню? Лишь взгляд любимой,
строчки стихов да улыбку дочки…
Я понимаю — не все достойны
жить, уповая, что вновь воскреснем.
Но неужели Тебе наши стоны
нравятся больше, чем наши песни?
Вот я — стою пред Тобой, как есть, весь —
милуй, карай меня, если хочешь.
Если мой стих для Тебя — лишь ересь,
что же тогда — откровенность, Отче?!
Да, я рождён во грехе и в блуде,
да, я и сам не святоша тоже,
но — мы не ангелы, мы ведь люди,
кто нам дал чувства — не Ты ли, Боже?
Если, лепя нас в былом из глины,
в душу Свою Ты смотрел, как в схему,
значит, мы в сути с Тобой — едины,
ибо в нас бродят Твои же гены!
Так почему ж лишь степные ветры
свищут в карманах моих сквозь дыры,
и — только дупла речные вербы
мне раскрывают, как сейф банкиры?
В церковь Твою я вхожу под вечер,
взглядом Твою нахожу икону...
Мало осталось надёжных вешек —
вот и сползаем, как «ЗиЛ» по склону.
Словно туман, что в ночи клубится,
грех нераскаянный скрыл дорогу.
Нас ли не мучит цереубийство
и отступленье от веры в Бога?
Господи! Мы виноваты, знаю.
Но не Тебя ли зовут — Милосердным?
Что ж Ты томишь нас годами, пытая
бедностью, горем да бытом серым?
Двадцать веков мы бредём по свету,
грудь забивая тоской и пылью,
сквозь постоянную беспросветность…
Ну испытай нас хоть раз — изобильем!
Не Абрамовича с Дерипаской,
не яйценосного Вексельберга,
словно родных, поздравляя с Пасхой,
щедро осыпь золотым фейерверком,
а — Твоих сирых рабов и поэтов,
а — Твоих бедных детей беспризорных…
Что же Ты отдал родную планету
на разграбленье злодеев проворных?
Честно ль — что те, кто не имут веры,
власть и богатство несут, как знамя?
Те же, кто любит Тебя без меры,
лишь нищету и болезни знают.
Гляну вокруг — и безумно больно
правда о жизни уколет в сердце.
Господи! Что ж Ты даёшь так вольно
царствовать татям и иноверцам?
Промысел Твой нам понять нет силы,
замысел Твой никому не ведом.
Но я ведь знаю — народу в России
в завтрашнем дне будет так же, как в этом…
Ну, так вступись хоть однажды свыше!
Видишь — рыдают в церквях иконы.
Если Ты голос мой нынче слышишь —
как же Ты можешь сидеть спокойно?
Плач над страной — как на вечной тризне.
Даже дожди стали пахнуть кровью.
Где же нам встретиться в этой жизни
с Божьей Твоею святой любовью?
Как бездыханное тело солдата,
стынет Россия, душой сгорая.
Не велика ли, скажи, предоплата
за обещанье в грядущем — Рая?
Знай: даже Рай без улыбок — скиснет.
Воля Твоя ничего не поправит,
если нам горечь прошедшей жизни
райскую вечность собою отравит.
От безысходности ум мой — «глючит».
Разве рождён я — чтоб быть страдальцем?
Господи мой Человеколюбче,
ради меня — шевельни хоть пальцем…