Выше закона может быть только любовь, выше права – лишь милость, и выше справедливости – лишь прощение.
Святейший Патриарх Алексий II

Однажды в проповеди известнейшего протоиерея Андрея Ткачева я услышала такие горькие слова, что культура наша расцерковлена, а Церковь - обескультурена. При всей своей краткости, эта фраза дала мне повод для глубоких размышлений. Что значит культура, или, например, один ее пласт – литература, расцерковлена.

Это значит, что люди, претендующие на роль устроителей человеческих душ, в большинстве своем практически не знают Евангелие. В лучшем случае они один раз прочитали Писание и сделали свои выводы, не имея ни духовного опыта, ни пытаясь даже сообразовать свои мысли с учением Церкви. В худшем случае, не смогут прочитать наизусть даже «Отче наш».

Это те, кто не видит в России ничего положительного, поэтому нацелены на западный образ жизни. Слабо разбирающиеся в истории своего Отечества. Этакие конкистадоры, жаждущие завоевать читательские сердца своих земляков, а в идеале и  всего мира, поживиться за счет их кошельков, при этом сами не прикипевшие ничем ни к своей Родине, ни к своему народу, ни к своей вере и культуре.

О чем можно писать, не думая о вечности? Не чувствуя в себе властного голоса Божиего, говорящего о покаянии, милосердии и любви. В этот момент кто-то из читателей обязательно скажет, что если писать книги согласно православной традиции, то они будут наполнены всевозможными нравоучениями. А напомни ему любую Евангельскую притчу, и он с ней согласится, хотя бы и с трудом.

Очень часто Господь приводит к Себе человека посредством художественных книг, не имеющих отношения к Священному Писанию и творениям святых отцов. Но для этого, произведение должно нести в себе Божественные истины. К сожалению, если начать серьезно перебирать современные литературные труды, то мы увидим, что книжный рынок переполнен авторами, никак не воцерковленных, не укорененных в русских традициях, стремящихся устанавливать собственные барьеры нравственности, либо ориентируясь на общественные.

Как писал Тютчев:

О, бурь заснувших не буди —

Под ними хаос шевелится!..

Романов, повестей, поднимающих посредством своих героев глубинные духовные истины, крайне мало. Где же вы, православные писатели? Где ваши Иудушки Головлевы, Родионы Раскольниковы, Передоновы?

Есть два параллельных мира: Церковь, живущая своими проблемами, и мир, варящийся в собственном котле. Они редко пересекаются, а надо бы постоянно. В каждой книге должна быть хотя бы капля истиного. Если этого нет, произведение, как бы хорошо оно не было написано, приобретает разрушительную силу. Король-то голый, но все делают вид, что столкнулись с великомыслием.

И вот тут поразмыслив над расцерковленностью нашей литературы, мне стало очень интересно узнать, есть ли все-таки в творениях XX-XXI века хоть какая-то Божественная капля. Действительно ли король голый, или со временем он стал обрастать кое-какой одеженкой.

С этой целью я обратилась к популярнейшим на сегодняшний день жанрам – это криминальный роман и детективы. И с их помощью попытаюсь разобраться, реально ли существование такого явления, как православный детектив? Возможно ли, найти православие в сюжетах криминальных книг. Тем более что обращение к вопросу веры в этих жанрах на сегодняшний день очень популярно.  

I

На пике продаж находятся детективы, сюжет которых завязан на «неизвестных фактах» религии или произвольных толкованиях Священного Писания. Но есть ли от них хоть какая-то польза?

Например, прогремевшие в России труды американского журналиста Дэна Брауна. «Ангелы и демоны», «Код да Винчи», «Утраченный символ» - это детективы с претензией на исторические, предлагающие читателю, отправиться на поиски христианских святынь и неких утраченных человечеством знаний, способных соединить земной хаос с небесным Абсолютом.

При этом вариант хоть изредка использовать в своих изысканиях Библию и Божественные заповеди даже не рассматривается автором. Вероятно, подразумевается, что это не стоит внимания «серьезных» людей. К счастью, даже самым преданным почитателям Брауна понятно, что любая его книга - это беллетристика и фантастика, типичный голливудский триллер, изложенный на бумаге, и не имеющий никакого отношения не только к историческим фактам, но уж тем более к духовным познаниям.

А вот на отдельные перлы из романа «Код да Винчи» нашим сатирикам стоит обратить пристальное внимание, на мой взгляд, аншлаг был бы обеспечен.

«Альбинос по имени Сайлас, склонившись над тазиком, промывал губкой раны на спине», - как говорил Кузьмич из фильма «Особенности национальной охоты»: «Жить захочешь, ещё не так раскорячишься».

«Помимо жестоких ритуалов по умерщвлению плоти, его члены придерживались просто средневековых взглядов на женщину, и это ещё мягко сказано. Она была потрясена, узнав, что женщин там заставляли убирать комнаты мужчин, пока те находились на мессе, причём без всякой оплаты за этот труд.

 «К несчастью, да Винчи был шутником и проказником и часто развлекался, подрубая тот сук, на котором сидел».

«Несмотря на репутацию величайшего в мире произведения искусства, «Мона Лиза» была совсем небольшой картиной...».

«Сегодняшняя процедура самобичевания и умерщвления плоти утомила его...».  
 

На этом остановлюсь, потому что абсурда, наподобие ляпов из школьных сочинений, в романе предостаточно. И это говорит о том, что автор не собирался писать умную книгу, его главный козырь – спецэффекты. Бесспорно, нужно сделать скидку на дефекты перевода. Но в целом во всех книгах Брауна большинство диалогов лишено здравого смысла.

Возьмем главного героя названных произведений профессора Лэнгдона, позиционирующего себя как популяризатора науки. А что на деле – перед большинством исторических терминов или событий, он неизменно отвечает, что вроде как что-то слышал об этом.

Почему же тогда книги Дена Брауна так популярны? Во-первых, это иллюзия сопричастности духовному миру. Благодаря образу Божиему в человеке,  жажда духовной жизни в нас такая же естественная потребность как еда, сон и пр. И если человек воцерковлен и пребывает с Богом, его потребность полностью удовлетворяется. Но это тяжёлый труд.

Вот и пытаемся мы заменить реальную церковную жизнь суррогатом, в том числе всевозможной мистикой, эзотерикой и разгадыванием многочисленных головоломок, дающих якобы какие-то особые знания, приближающие нас к «высшему разуму». На деле же подобные знания не являются духовными. Вышеперечисленное создает лишь иллюзию некой духовности, оборачивающуюся в реальности псевдорелигиозностью.

Во-вторых, мода, которая  как торнадо, подхватывает человека, лишая его способности думать и силы сопротивляться. Её вихрь, чаще всего, несёт последователя в погибельном направлении. Человек не успевает сделать выбор между добром и злом, полезным и вредным. Привыкая следовать модным течениям, люди не замечают, куда их несёт к какой бездне безнравственности и духовной пустоте. Достаточно кому-то бросить несколько фраз про популярную ныне карму, герметизм или астрологию - и внимание толпы обеспечено.

В-третьих, а что вообще представляет собой этот Дэн Браун. Это хороший маркетинговый психолог, тонко чувствующий читательскую конъектуру. И если народ требует всемирных заговоров, тайных сообществ, мистических секретов – он даст это с превеликим удовольствием.

 Возьмите десяток выпусков телешоу типа: неповторимый глотатель шпаг, битва экстрасенсов, что скрывают масоны и т.д. – это и есть основа книг Дена Брауна. А чтобы не было скучно пролезать через довольно-таки увесистые труды, автор разбавляет сюжеты интересным литературным приёмом, заключающимся в детальной раскладке каждой локации объектов мировой культуры. Этим же методом пользовался Толкинен, благодаря чему получилось вполне себе реалистичное Средиземье.

Американец до мелочей описывает достопримечательности Капитолия, Ватикана, известных католических соборов и т.д. В «Утраченном символе», например, есть даже вкладыш с картой подвальных этажей Капитолия. Описания настолько точные, что бедным владельцам одного из произведений архитектуры, описанных в романе, пришлось повесить табличку «Здесь НЕ проходит линия Розы, как говорится у Дэна Брауна».
 

При этом журналист оперирует «красивыми», но редко используемыми  терминами типа: теория «десяти струн», «Малый ключ Соломона», «Большой ключ Соломона». Среднестатистический читатель (не профессиональный историк или религиовед), впервые слыша эти названия и не понимая, что за этим стоит, естественно начинает копаться в энциклопедиях и Википедии.

Создается эффект присутствия и реального участия книголюбителя в «раскрытие тайны» и повышения своей образованности. На самом же деле единственная польза от всех этих спецэффектов -  это еще одно знакомство с шедеврами зодчества и живописи. С таким же успехом можно искать скрытый религиозный смысл в «Чёрном квадрате» Малевича. А вот вреда от этого может быть очень много.

Ведь любой шедевр искусства или литературы призван через свою одухотворённость, обращать внимание человека на всемогущество и милость Бога, дающего уникальные таланты людям. Вся красота мира, а за ним и искусство, отражающего этот мир. Это неписанное Евангелие, говорящее нам о Творце. Чем лучше картина или книга, тем больше в ней Бога.

В своё время вот такие замечательнейшие слова написал Дмитрий Сергеевич Лихачёв:

 «Я не знаю, какими эпитетами еще выразить свой восторг перед искусством, перед его произведениями, перед той ролью, которую оно играет в жизни человечества. И самая большая ценность, которой награждает человека искусство, — это ценность доброты. Награжденный даром понимать искусство, человек становится нравственно лучше, а, следовательно, и счастливее. Да, счастливее!

…Награжденный через искусство даром доброго понимания мира, окружающих его людей, прошлого и далекого, человек легче дружит с другими людьми, с другими культурами, с другими национальностями, ему легче жить.

…Искусство освещает и одновременно освящает жизнь человека» (Письма о добром и прекрасном).

Однако, используя памятники культуры, Дэн Браун окунает нас с головой в демонские расследования и кровавые убийства. Ритуальные сожжения кандидатов в Папы Римские в книге «Ангелы и демоны», пропаганда феминизма в «Код да Винчи» и море эзотерики.

В одной из книг несколько раз упоминается «Малый ключ Соломона» – это не что иное, как средневековый гримуар по вызову демонов. И вот эта полуфантастическая бесовщина заполонила отечественный книжный рынок. И это в стране с многовековой православной традицией. Почитатели Брауна хлопают в ладоши и благодарят, что он открыл им глаза на происходящую действительность. Вопрос - на какую только?!

По этому поводу не могу не привести концовку романа «Ангелы и демоны», на мой взгляд, она «шедевральна».

«– Неужели? Выходит, ты никогда не испытывал религиозного экстаза? Не изведал момента восхитительного откровения? – Нет, – покачал головой Лэнгдон. – Боюсь, что я вовсе не тот человек, который может вообще испытать какой-либо экстаз. – Это означает, – выскальзывая из халата, сказала Виттория, – что тебе еще не приходилось бывать в постели со специалистом по йоге. Не так ли?»

Мне думается, что комментарии здесь излишни…

 На фоне абсолютного успеха американского автора в России, нет ничего удивительного, что среди отечественных писателей стали появляться его последователи. Один из них, Дмитрий Миропольский с романом «Тайна трёх государей».

Книга с замахом на роль исторического детектива во всём копирует стиль именитого американца. Красочная аннотация и отзывы в интернете, свидетельствовали, что передо мной, по меньшей мере, «Вечера Петра Великого» ныне покойного Д. Гранина.

Но уже на сотой странице стало очевидно, что роман не более чем причудливые, фантастические изыскания писателя, притягивающего известные факты к своему бурному воображению.

Действие происходит в Санкт-Петербурге, главный герой «Тайны трёх государей» – учёный Мунин. Его исследования получают широкую огласку, так как в них обнаруживается «раскрытие тайны». Оказывается Иван Грозный, Пётр I и Павел I следовали секретным инструкциям и готовили почву для хранения ни много ни мало величайшей святыни еврейского народа, ныне утраченного, Ковчега Завета.

Суть в том, что по версии автора, традиционные историки кое-каких вещей попросту не договаривали, а те факты, которые изложены в официальных источниках - это филькина грамота. Зато если верно расставить маркеры, пользуясь сугубо математической логикой, можно узнать великую истину: все три российских самодержца имели много общего в своих стремлениях и логике, а значит, они работали по одной программе.  

Дабы утвердить своих читателей в этом мнении, писатель пытается проводить параллели между деятельностью трех государей, при этом всеми силами открещиваясь от официальных исторических источников в пользу своей версии. Он умудрился придраться даже к рассказу о крещении Руси князем Владимиром, на основании этого назвал «Повесть временных лет» неправильной, и обвинил в этом… Якова Брюса, который, по его мнению, что-то там от себя дописал.

А вот еще один любопытный пример, романист посчитал: зачем читателям знать, что воспитателем Павла I был масон Никита Панин? Это не вписывается в его теорию. Поэтому он с лёгкой руки меняет Панина на Абрама Петровича Ганнибала – поскольку для подкрепления тайны трёх государей начинает остро не хватать темнокожих, надо же как-то натянуть контуженную сову на глобус. Результаты подобной фоменковщины налицо.

Но подмена исторических фактов, это ещё не самое страшное в означенном романе, если относится к нему как полуфантастическому, развлекательному  произведению и не пытаться искать там хоть какой-то серьёзный смысл. Меня удивило иное, автор наделяет Ковчег Завета, мистическими свойствами, при этом Всевышний вообще в этом процессе не участвует.

Ковчег Завета – главнейшая святыня еврейского народа, в котором хранились каменные скрижали с выгравированными Заповедями Божиими, полученные пророком Моисеем от Бога на горе Синай. Он исчез перед разрушением Иерусалимского храма царём Навуходоносором в 586 году до Рождества Христова. Среди сокровищ, которые похитили вавилоняне, Ковчега не оказалось. В официальных исторических источниках и Церковном Предании упоминаний о святыне больше не встречалось, хотя попытки установить его судьбу иногда предпринимаются учёными, археологами и богословами.

Из романа «Тайна трёх государей» следует, что Ковчег Завета даётся в руки только избранным, и действует лишь тогда, когда этого хочет. Но любой объект почитания – не имеет смысла без веры в Бога, в Его всеобъемлющую благодать Божию. Христиане не поклоняются золоту, дереву, краскам, камням… Сами по себе священные предметы не наделены никакой властью. Через них верующие обращаются к Богу, и только Его Божественной силой неизлечимое лечится, горы двигаются, а мёртвые воскрешают. А без воли Божией Ковчег Завета никогда не произведёт никаких глобальных перемен в мире. Это путь в язычество, в тупик и бездну.

Подводя итог вышесказанному, хочется процитировать стихи нашего замечательного артиста Валентина Гафта написанные им для не менее выдающегося поэта, певца и актера Юрия Визбора.

Попса дробит шрапнелью наши души,
Ее за это не привлечь к суду.
Часть поколенья выросла на чуши,
И новое рождается в бреду…

А что касается тайн, то Священное Писание отвечает и на этот вопрос:  «Нет ничего тайного, что не сделалось бы явным, и ничего не бывает потаенного, что не вышло бы наружу» (Мк. 4:22).

II

Миссионерскую роль в деле воцерковления литературы частично могут сыграть, так называемые, клерикальные детективы. Подобные произведения зародились среди западной литературы. Их особенность в том, что в роли сыщика выступает духовное лицо или мирянин, выбравший добродетельный путь. В расследовании он опирается на нравственные основы своего вероучения и это помогает ему в разрешении сложных ситуаций.

Яркий пример клерикального детектива - истории об отце Брауне пера Герберта Честертона. Расследуя преступление, этот неприметный, порой рассеянный и смешной католический священник всегда старается встать на место другого человека, даже если тот прохвост. А для этого требуется недюжинная доля смирения.

То же самое можно сказать о сборнике «Сыщики от Бога» (составитель А. Борисенко), включающем в себя сразу несколько конфессиональных произведений. Это классический американский детектив Энтони Баучера «Девятью девять» В нем следователям помогает смелая католическая монахиня Урсула из ордена сестер Марфы и Марии. Роман Гарри Кемельмана о рабби Дэвиде Смолле, пускающего в ход богатую религиозную мудрость, и четыре рассказа Мелвилла Дэвиссон Поста  о дядюшке Абнере.

Все упомянутые персонажи в своих поисках уповают на Бога, и они мысленно едины в том, что в основе преступлений лежит гордость – мать всех пороков, а также сребролюбие, прелюбодеяние, эгоизм, жажда обладания и власти, то есть все то, что противопоставляет себя Заповедям Божиим.

Я бы отметила ещё, что важной составляющей стороной клерикальных детективов является не наказание преступника, а его покаяние. В большинстве произведений оступившегося человека призывают к исповеди, к раскаянию, к добрым делам.

« - Я не знаю его имени, - невозмутимо отозвался священник, - но мне кое-что известно о его борцовских качествах и духовных затруднениях. Физическую оценку я получил, когда он пытался задушить меня, а духовную – когда он покаялся в своих грехах.

- Как же, покаялся! – со сдавленным смехом воскликнул молодой герцог Честерский.

Отец Браун встал и заложил руки за спину.

- Странно, не правда ли, что вор и бродяга должен каяться, в то время, как многие богатые и сильные мира сего закоснели в грехе и не приносят плода для Бога и человека? – спросил он…

- Вы поймали вора? – нахмурившись, спросил полковник.

Отец Браун в упор посмотрел на его недовольное лицо.

- Да, - ответил он. – Я поймал его невидимым крючком на невидимую леску, достаточно длинную, чтобы он мог скитаться по всему свету и всё же вернуться, когда я потяну его» (Честертон рассказ «Странные шаги»). 

Вы только вдумайтесь, какая глубина заложена только в одном предложении: «он вернется, когда я потяну его». Имеется в виду, конечно же, благодать Божия, которая касается нутра человеческого в Таинстве Исповеди.  Господь не хочет нас карать, Он ждет, что мы сами придем к Нему и раскаемся в своих грехах, Бог жаждет нашего спасения.

А что же нам предлагают отечественные авторы? И сразу же вспоминается знаменитейшая монахиня Пелагия – героиня трилогии Бориса Акунина. Критика относится к этому автору по-разному: одни считают его вершиной дешёвого популяризма, другие ремейком русской классики. Меня же в первую очередь интересует духовная составляющая его творчества.

 Итак, три романа, роль сыщицы в которых, досталось веселой, умной и неординарной монахине (в миру госпоже Полине Лисицыной): «Пелагия и белый бульдог», «Пелагия и черный монах», «Пелагия и красный петух».

Если рассматривать их миссионерскую роль, то она крайне незначительна. Ничего не говорит Пелагия ни о молитвах, ни о богослужении, ни о заповедях Божьих. Да и вопросами покаяния преступника она особо не озадачена. И, тем не менее, первые два детектива сделаны добросовестно. Классика жанра, способная держать читателя на крючке от начала до конца.

Удивительная стилизация тех мест, где происходят действия: вымышленный провинциальный городишка Заволжск и остров, напоминающий Соловки. Довольно-таки реалистично описаны православные образы самой монашенки и владыки Митрофания.

Читаешь и понимаешь, что речь идет о русских верующих людях. Именно верующих, а не формально живущих в монастыре. В этом изюминка этих произведений. Добавьте сюда долю чистого, здорового юмора и отменный художественный вкус.

И я бы долго еще могла рассказывать о достоинствах книг Пелагиевского цикла, если бы не ее последняя часть «Пелагия и красный петух», которая заставила мое сознание оцепенеть и  ледяным шепотом прошептать: «А что это было-то?»

Ощущение, что автор долго готовился к третьей части, усыпляя бдительность своих читателей.  Мол, подходите, подходите, люди добрые, я вам сейчас такое расскажу. А когда их концентрация достигла апогея, прозвучал контрольный выстрел, сваливший одним нажатием на курок всю толпу. И вышло это у него с блеском.

Итак, третья часть (два тома). Поиски убийцы мнимого пророка Мануйлы, приводят Пелагию на Святую землю. Где она узнает уже от настоящего прорицателя новое евангелие. Оказывается, Христос не распят, казнили другого.

 Иуда никого не предавал, он просто указал на того, кого ему велели. А сам спрятал бродячего проповедника в пещере Масличной горы, завалил ее камнями, не подозревая, что это своего рода машина времени, «Особенная Пещера», из которой человек, разбуженный в рассветный час криком красного петуха, может быть выброшен в другую эпоху.

Все эти две тысячи лет люди заблуждались и лишь понапрасну мучали друг друга. «И я понял, что должен вернуться и все исправить», - так, размазывая слезы по лицу, заявляет новый мессия, по Б. Акунину, Мануйло-Эммануил.

 Занавес. Аплодисменты…

Излишне говорить, с каким энтузиазмом эту идею  о новом евангелие подхватили ряды неверующих соотечественников. И без того неокрепшее религиозное сознание повелось на авторитет известного автора, и полети стрелы в адрес ортодоксальной Церкви по поводу того, что к Библии нужно подходить критически. Вот так двумя небольшими томами писатель вместо того, чтобы созидать, начинает сеять хаос и разруху.

В прошлых книгах серии монахиню отличал, подобно честертоновскому отцу Брауну, завидный здравый смысл и аналитический ум. В мире Пелагии было место вере, но не было места суеверию, и если по монастырю прогуливается привидение в виде огромного черного монаха, вряд ли оно, справедливо полагала сыщица в рясе, имеет сверхъестественную природу.

Иное дело последний том. Он собрал воедино всё то темное, что долгие годы зрело в недрах писательской фантазии. Тут вам и таинственные перемещения во времени госпожи Лисицыной и мнимого пророка с помощью красного петуха. И эзотерические учения сектантов, присутствие сексменьшинств.

И даже нежданно нагрянувшая на отца Митрофания, прокурора окружного суда Бердичевского, чиновника Долинина и других героев плотская любовь к Пелагии. Вдруг всех разом так и накрыло страстью. И весь этот гнойный коктейль ничего светлого нам не сулит.

Попутно в повествовании поднимается еще одна сложная тема: какие границы может перейти человек ради достижения индивидуальной или всеобщей Великой цели. Акунин считает, что любые.

Поэтому обер-прокурор Святейшего Синода Константин Петрович Победин,  ради спасения России от смуты, дома с людьми взрывает, свалив вину на негилистов. И слепо верит лжепророку, приняв его учение. Не забыв, правда, подобно Великому инквизитору Достоевского поинтересоваться: «Зачем ты пришел мне мешать?». А дабы этого не случилось, подготовил план по его уничтожению.

Любой талантливый человек, а автор Пелагиевского цикла без сомнения одаренный человек, это агент влияния одной из двух полярных сил. Он либо приводит человека к Спасителю, либо к рогатому врагу рода человеческого. Третьего не дано: или туда, или сюда. Поэтому остаётся только жалеть талантливых людей, имеющих зуб на христианскую веру.

В своей статье «Христос и машина времени» (журнал «Новый мир» 2003 (8)) известный критик и литературовед Алла Латынина высказала такое мнение, что фантастика и вера плохо сочетаются друг с другом. И если в книге о монахине Пелагии Спасителю для перемещений требуется таинственная пещера, нельзя воспринимать это серьёзно и говорить о кощунстве.

Не могу с этим согласиться. Потому что воскресение Христово – это фундаментальный догмат православной веры. Как сказал апостол Павел: «… а если Христос не воскрес, то напрасна вера ваша» (1Кор. 15:17). Фантазируя на тему реальности воскрешения Спасителя, писатель вольно или невольно бьёт по базовому христианскому постулату. Вынуждая читателей спекулировать этим вопросом, трепать имя Господа всуе. А для фантазийных изысканий можно было бы выбрать объект и попроще, нежели Господь Вседержитель.

Но вернемся к вопросу о русских клерикальных детективах. Продолжая западную традицию, в России с середины девяностых появляются подобные произведения. Первопроходцами после долгих лет безбожия стали Юлия Вознесенская с серией книг «Русские дела» графини Апраксиной» и Надежда Смирнова с трудами «Сокровища Параскевы Пятницы» и «Тайна старой Псалтири».

То, что обе писательницы православные верующие люди, сослужило добрую службу. Им удалось создать нечто близкое к миссионерскому детективу. Во-первых, героини их произведений в расследовании преступлений опираются на свои религиозные убеждения и учение Русской Церкви. Во-вторых, в книгах поднимаются те или иные духовные вопросы. Например, насколько глубоко может согрешить человек ради обогащения.

Параллельно читателя ведут к осознанию, что наше земное богатство ничего хорошего нам не приносит, что только покаяние спасает человека. Такую мысль можно проследить в детективе «Сокровища Параскевы Пятницы».

Много полезных мыслей живёт и в голове героини Юлии Вознесенской. В ходе раскрытия преступления, она фактически затрагивает все основы христианской жизни. Если коротко, то ее персонаж графиня Апраксина – это русская, пожилая, верующая эмигрантка, живущая в Германии, и помогающая местному инспектору вести следствие, связанное с выходцами из России.

В первом деле «Асти Спуманте» сыщица взялась за расследование причин гибели, найденной в гостинице русской женщиной. Она крайне озадачилась вопросом по поводу ее смерти: а не было ли это самоубийством. Не впал ли человек в смертельный грех и не загубил свою душу? Уж очень ей хотелось похоронить покойницу по-христиански, чтобы в дальнейшем подавать за нее заупокойные записочки.

Попутно графиня мягко раскрывает пагубность добровольного ухода из жизни и необходимость помнить о своем смертном часе:

«Да, это страшно… Просто удивительно, как мало люди думают о своем вечном будущем! Собираясь умереть. Неизвестная накрасилась, чтобы быть красивой в гробу, но почти наверняка не думала о том, что ее ожидает за гробом. А может быть, она просто психически неуравновешенный человек? Я полагаю, что лишь психически ненормальный человек может думать перед самоубийством о таких пустяках, как выбор подходящего вина и этот, как его…, макияж… - Самоубийца, инспектор, само по себе признак болезни души. Или болезненного озлобления…».

В следующей книге о графине-эмигрантке «Русалка в бассейне» посредством героев сюжета писательница говорит об утреннем и вечернем молитвенном правиле у православных христиан, о ежедневном чтении Евангелия, о посещении воскресной литургии, о посте и Причастии. Например, описывая инспектору полиции посиделки у бабушки Нины (одной из героинь повести), Апраксина вскользь уточняет, что вечер пришелся на постный день, поэтому мясных блюд не было, но это не помешало уютной беседе и чаепитию.

Но не стоит преувеличивать значение подобной прозы. В колодец человеческой души они не залазают. В них даются лишь общие суждения, что красть грешно, а быть добрым – это хорошо. Бог есть, Ему надо молиться. Что если человек умер, следует заказать панихиду. 

Это такая наметочная нравственность. Те, кто умеют шить, меня поймут. Прежде чем подкладывать ткань под машинку,  швея сначала намечает границы будущего стежка. Однако окончательно ткань писатель не скрепляет.

Вы не найдёте здесь ярких образов, проходящих мучительные круги расставания с прошлым через падения, покаяние, приход в храм и заблуждения. И уж тем более в этих детективах нет православных рассуждений о месте и назначении человека в этом мире. Все эти труды, безусловно, стоит прочесть, но всё же это больше православная беллетристика.

III

К счастью, существует и что-то более серьезное. Православные криминальные романы и детективы – да, это реальность. Я могу назвать такие произведения: протоиерей Александр Акулов повести «Семинарист» и «Потерянные в миру»,  Олеся Николаева детективный роман «Меценат» и Дмитрий Корсунский криминальный роман «Время возврата».

Эти авторы, подобно успешному хирургу, вскрывают нарывы человеческих страстей, рождающих мучительную душевную боль. Когда, как говорится, рад бы в рай, да грехи не пускают.  Подобное можно найти только у Достоевского, Лескова и иже с ними. Их произведения бьют по сердцу, заставляют задумываться о собственной жизни и поведении, обнажают человеческую душу, ищущую Бога, а значит испытывающую падения и подъёмы.

По своему составу все книги очень разные, а спектром служит мысль, что какие бы тяжкие преступления не совершал человек, в какие бы грехи не впадал, Господь через покаяние приголубит грешника в Своих объятиях, как принял Он блудного сына в известной притче. Это, безусловно, миссионерские труды, так как всё в них посвящено православной вере и борьбе со страстями, но при этом соблюдены главные требования литературы – заинтересовать и увлечь читателя.

Например, тема прощения – это огненная лава отца Александра Акулова, стекающая по склонам всех его трудов и палящая наши сердца. Читаешь и горишь недоумением: неужели такое бывает. Одну из героинь пытается изнасиловать друг семьи, она его прощает. Супружескую чету из повести «Семинарист» подставляют на огромные деньги друзья, которым они перед этим помогли с квартирой – тоже прощают. От семинариста сбежала жена к любовнику, скрыв свою беременность – конечно же, и он ее прощает и т.д.

Причем это реальное прощение, а не формальное, когда человеку говорят: «Ладно, я прощаю, только видеть тебя больше не хочу». Это значит, что обида не прошла, один самообман. Христианское прощение – это принять обидчика так, как будто и не было с ним тяжелой размолвки, это никогда, не при каких условиях, не вспоминать происшедшее.

Как даётся персонажам это прощение – одним легко, так как в сердце накрепко поселился Христос. Например, в повести «Потерянные в миру» у матушки Анны случилось несчастье, пропал её муж диакон Олег. Пока идут поиски, друг семьи Андрей давно и тайно влюбленный в Анну, воспользовался случаем и решил изнасиловать молодую женщину.

«Анна даже и не могла себе представить, в каком состоянии она увидит Андрея. Другая, наверное, и не подумала бы приезжать к такому человеку в больницу. Он её чуть было не изнасиловал, а она к нему по-товарищески, с сожалением, да ещё была готова взять вину за его травму… Но она почему-то не испугалась ответственности и точно была не из тех истеричных женщин, которые готовы проклинать своего обидчика до последних дней, желая ему зла и бед. И хотя Андрей нанёс ей не просто обиду, а серьёзную душевную травму с физической угрозой изнасилования, за что ему мог бы «светить» реальный срок, она была готова решительно бороться за его свободу и, конечно, всё простить.

На самом деле, ей просто было жалко Андрея. Анна, действительно, хотела ему помочь, чтобы он не скатился в своей злобе до очередного какого-нибудь безумного поступка, а продолжал мирно жить и научился, в конце концов, за всё благодарить Бога». («Потерянные в миру» о. Александр Акулов).   

Другим прощать сложнее, как Нестору, друзья которого подставили его на деньги. Всё как в жизни, каждый из нас из тяжёлых ситуаций выпутывается по-разному. Люди невоцерковленные, надеющиеся только на свои силы, борются со злом самостоятельно, при этом в самих себя этого зла не замечая. А те, кто во всем надеются на Бога, Сам Господь помогает и всегда на правильную дорогу выводит, даже когда, кажется, что и выхода никакого нет, и сил недостает, и терпение вот-вот погаснет. Но он всё равно становится победителем.

Ведь Бог посылает испытания по нашим силам и нам же на пользу, - говорит нам посредством своих героев отец Александр. И мы должны в итоге прийти к какому-то результату, поэтому ни в коем случае нельзя опускать руки, что бы в нашей жизни ни происходило.

Есть ещё такой момент - повести этого батюшки немножечко сказочные. Слишком уж прямолинейно, слишком в лоб живут и действуют его персонажи. Да и диалоги кристальные, прозрачные, чересчур правильные. Жизнь, она сложнее, и ухабистей. Но может оно и к лучшему, что есть здесь место сказке. Ведь она тоже существует в реальной жизни, дабы мы сердцем смягчились, и каждый прожитый день считали чудом Божиим.

Совершенно иной характер у романа «Меценат» Олеси Николаевой - это толстейшая по объёму и жёсткая книга. В её основе лежит убийство наместника монастыря Авеля. Подозрение падает на бывшего миллионера Берга, а ныне монаха Елисея.

Но детективная линия – это лишь подложка для того, чтобы в первую очередь показать становление личности Александра Берга, а во-вторых, вскрыть подноготную всего нашего общества, а в особенности интеллектуальной элиты, которая уже более тридцати лет имеет свободу вероисповедания, но так и не научилась быть православной.

 Я бы сравнила роман с «Бесами» Достоевского. Главный смысл книги можно выразить такими словами: называя себя рабами Божиими, мы ищем в Церкви своего и только своего.

А чего же еще ищут в храме наши эстрадные и литературные звезды, артисты театра и кино, в открытую позиционирующие себя верующими людьми, и при этом, так же демонстративно следующие правилам большой московской тусовки. А это значит увлечение трансцедентальной медитацией, поддержка всяческих магов, не хранение супружеской верности, ЭКО и суррогатное материнство. Словом всё то, что прямо осуждается Евангелием и Церковью.

С другой стороны люди попроще, совестливые, религиозные в своём неистовом стремлении делать всё по канонам, впадают в глупое суеверие. Этим пользуются недобросовестные миссионеры и сектанты. И вот тут начинается борьба с ИНН, плевки в сторону Патриарха, бездумное поклонение неизвестным старцам и проповедникам и т.д.

Все эти пласты нашего общества блестяще отразились в «Меценате» в лице Фёдора Лютика, душевнобольного проповедника; запощеванца Свищенко, провокатора и «борца за чистоту веры»; Зоркальцева, принесшего в храм свою фотографию, дабы икону с неё нарисовать и многих других.

Станут ли все эти рабы Божии христианами, ищущими Христа, а не тешащими самолюбие, автор умалчивает. Да и что тут скажешь. Роман вышел в 2013 году, и на сегодняшний день Свищенко и Зоркальцевы продолжают заражать своим ядом души окружающих.

Николаева замахивается даже на монастыри, что уже совсем неслыханное дело. Так как в традиционных книгах, в основе которых лежит христианская вера, обители рисуются в виде райского места на земле, где скромные, улыбчивые монахи коротают свои дни в трудах и молитвах. Так оно конечно и должно быть.  Но, увы! Далеко не везде в них тишь и благодать.

Во-первых, в обители приезжает жить и трудиться народ всех мастей: бывшие преступники, алкоголики, наркоманы, люди, убегающие от долгов и житейских проблем, разочаровавшиеся в любви,  подлинно верующие, заблуждающиеся и т.д. Каждый из них со своими тараканами, идолами и призраками, порабощающими душу, крадущими сердце у Христа. И мало кто понимает, что приводит в монастырь Господь Бог, а вот выгоняет оттуда исключительно человеческое волеизъявление.

Например, в «Меценате» монахи Серапионовой пустыни поверили, что будет смещение земной оси в Таиланде. А раз так, раз всё летит в тартарары, то молиться уже поздно, лучше оторваться по полной напоследок. 

«Могущественное информационное давление, опираясь на самое в нас низменное и порочное, постепенно меняет национальный характер: сверхличные ценности, высокие идеалы – Бог, Родина, совесть, душа – подвергаются сомнению, вытесняются из сознания, давая место безответственности, распущенности, алчности и агрессии», - пишет в своей статье, посвященной труду Николаевой, игумения Феофила (Лепешинская) («Меценат» Олеси Николаевой: энциклопедия русской жизни на pravoslavie.ru).

Что касается миссионерской роли романа, то это настоящий учебник по православному богословию. Чего  только стоит рассуждение о зле архимандрита Авеля.

«… зло не есть, поскольку не имеет сущности. Что это значит? Что его – нет? Но мы видим, что оно есть, оно наличествует в мире с преизбытком. «Мир во зле лежит». Значит, чтобы «быть», оно должно паразитировать на чем-то сущем, на том, что «есть». Оно берет в употребление эту чужую сущность и использует ее в своих целях. Однако Бог есть Сущий и Источник жизни всякой сущности. Поэтому зло не может победить Его и отторгнуть у Него имение, оно не может насильно прилепиться к такой сущности, которая не искривлена и не отпала от Бога, но только к такой, которая сама пожелала искривить свои пути, удаляясь от Творца. Поэтому корень зла – в испорченной человеческой воле… Сила его не в творении нового, а в искажении того, что Господь создал чистым и благим» («Меценат» из-во Сретенского монастыря 2013г.).

Есть и минусы у детектива Николаевой, он очень труден для понимания и предполагает наличие у читателя определённых догматических знаний и духовного опыта. Кроме того, поднимая бесчисленное множество нравственных вопросов, носит скорее разоблачительный характер.

«Все конфликты с действительностью, запутанность судеб, все противоречия и мучения человека порождаются тем, что он не знает и не ищет своего места в мире, самого лучшего для себя, места, «где человек онтологически равновелик себе», и не понимает этого, и не жаждет, чтобы «совпали жизнь и судьба», - пишет в упомянутой статье игумения Феофила.

Полностью соглашусь с матушкой, но как собственно жить в таком мире по Божески-то. На этот вопрос труд православной писательницы ответа не даёт.

Именно поэтому, мне лично, ближе книга петербуржца Дмитрия Корсунского «Время возврата», потому что она решает эту проблему и отражает мировоззрение самого автора. Это произведение, которое справедливо заслуживает звания мейнстрима, показывает, что в наше время можно жить, исполняя все заповеди Божии. И не только показывает, но и объясняет на примере своих героев, как это делать.

Детективная линия двухтомника завязана на расследовании убийства теневого миллионера Гусева, которое медленно, но верно выводит главного героя - старшего оперуполномоченного по особо важным делам Николая Иванова на вороватых мздоимцев из высших эшелонов элиты Санкт-Петербурга.

Наряду с основным расследованием, как лучи от солнечного диска, расходятся в разные стороны множественные параллельные сюжетные линии. Атеизм и политика вседозволенности Гусева, который даже в смертельной болезни, продолжал цепляться за каждый рубль.

Кроме сказанного, преображение вора-рецидивиста Валеры Подболотина. Судьба афериста Юрки Залетаева, который в душе давно уверовал в Бога, но перешагнул предел, после которого раскаяние уже невозможно. Страдая душевно, он заливал все водкой, пока Господь не прервал его мучения смертью. Первые шаги к Богу главаря банды Бориса Утробина.

В этом произведение тоже не обошлось без монастыря. Дивные картины возрождающейся Тервенической обители, собравшей под своей крышей, как птица в гнезде, разномастных людей со своими страстями и проблемами. А устами отца Василия – духовника монастыря и настоятельницы матушки Софии можно получить ответы на многие нравственные вопросы. Поэтому миссионерское значение романа сложно переоценить, учитывая его богословскую насыщенность и богатство образов.

Особо отмечу оперативника Николая Иванова. Это собирательный, многоплановый  герой. Ему присущи, как внутренние, так и внешние конфликты, поэтому он вполне реален. Он молод, умён, честен, добросовестно исполняет свой служебный долг. Как молодому мужчине, ему не чуждо чувство страсти. Этим он и интересен: как его труд перекликается с его духовной жизнью, размышлениями о Боге, Родине, вере. Это прекрасное сочетание теории и практики.

На мой взгляд, Дмитрий Корсунский вносит существенное новшество в образ сыщика в криминальной литературе. Он создал не просто нечто подобное мудрому Порфирию Петровичу, а человека, ведущего сложную духовную внутреннюю борьбу с самим собой, опираясь на Заповеди Божии. И всё это на фоне нашей современной жизни.

Любители детективов сейчас воскликнут, что в отечественной и зарубежной литературе есть масса примеров положительных сыщиков. Соглашусь, но никто из них, в том числе графиня Апраксина, Семинарист, отец Браун и пр., не задумывались: «А не отошла ли от меня Божия благодать?»

Ведь это архиважно, так как только Божия благодать рождает  истинную любовь к человеку. Ни к закону, ни к своему делу, а в первую очередь именно к человеку. Смысл-то не просто раскрыть преступление, посадить виновного за решетку. Главнее другое – помочь ему стать настоящим человеком, истинным творением Божьим, привести его к покаянию, к очищению своей души, к Богу, к Царствию Божиему, тогда он и сам воровать перестанет.

Во всех перечисленных православных романах и повестях, включая труды Юлии Вознесенской, кто-то из героев обязательно приходит в Церковь, воцерковляется. Находятся и помощники, способствующие возвращению на путь истинный. Но только в романе «Время возврата» во всей широте раскрыто духовное  становление самого главного помощника. От страницы к странице он борется за свой личностный рост, а поступки, обосновываются  с точки зрения православного вероучения.

IV

Николай Иванов, раскрывая преступления, задается очень интересным вопросом: «Живу ли я по Законам Божиим и не отошла ли от меня Божия благодать? Возможно ли, служить закону уголовному прежде закону Божиему?» Это помогает ему трезво оценить свои и чужие поступки, понять, угодны ли его действия Богу, не навредит ли он своей душе, а ещё хуже – чужой.   

В данном случае оперативник противопоставляется евангельским фарисеям, желающим убить женщину за измену мужу. Иисус защитил её одной меткой фразой: кто из вас без греха, первый брось в нее камень? (Ин 8:7). Во время произнесения этих слов, Он что-то чертил на песке. Предание Церкви гласит, что в это время Иисус писал пальцем тайные грехи каждого из обвинителей. Писал кратко, но до оцепенения страшно для обличаемого, потому что за любой из этих грехов по иудейскому закону полагалась смерть.

 У святителя Николая Сербского есть небольшой рассказик об этих событиях:  
«Мешулам — похититель церковных сокровищ, — писал Господь на земле;  
Ашер совершил прелюбодеяние с женой брата своего; Шалун — клятвопреступник;
Елед ударил отца; Амарнах присвоил имение вдовы; Мерари совершил содомский грех; Иоиль поклонялся идолам…».

Господь, таким образом, пояснил обвинителям, что все они есть нарушители закона Моисея, и Он знает о каждом из них. И тогда люди, ещё недавно гордящиеся своей праведностью, испугались по-настоящему.  Они замолчали, задрожали, не смея смотреть друг другу в глаза. Про блудницу все давно забыли. Ни один язык больше не мог произнести это надоедливое и лукавое: «Ты что скажешь?»  Господь не сказал ничего.

Спаситель жаждал заставить их задуматься о собственных грехах, дабы они, имея на совести множественные беззакония, не судили бы безжалостно других. Являясь, по сути, сами преступниками перед Богом, не расталкивали бы других, чтобы быть им начальниками.

Грешники, мнящие себя праведниками, оказались на поверку ничем не лучше блудницы, которую они так старались предать смертной казни. А в финале этой евангельской истории, конечно же, всепоглощающая любовь. «Иисус, восклонившись и не видя никого, кроме женщины, сказал ей: женщина! где твои обвинители? никто не осудил тебя?  Она отвечала: никто, Господи. Иисус сказал ей: и Я не осуждаю тебя; иди и впредь не греши» (Ин.8:10-11).

Так вот Николай поступает равно наоборот. Он есть противовес фарисеям, мнящим себя исполнителями закона, и поступающими в духе Глеба Жеглова: «Вор должен сидеть в тюрьме и точка». Поэтому, прежде чем сказать кому-либо, что он преступник, Иванов  предпочитал сначала разобраться со своей совестью, и всегда действовать с любовью и по медицинскому принципу – не навреди. 

Например, оперативник изменяет любимой девушке с другой. Вскоре новая пассия уезжает за границу. А к главному герою нисходит озарение, что мимолетная связь не принесла ничего, кроме духовного опустошения. Сладость страсти привела к тяжести ответа перед Богом.

 «Николай снова почувствовал, что сам опрокинул сосуд, в котором нёс драгоценную, животворящую влагу. Только теперь он всерьёз задумался почему, встретив Марину, почти перестал совершать утреннюю и вечернюю молитву. Ему было тяжело встать на молитву, когда она была рядом. От него ушло молитвенное состояние души, в котором он раньше обычно находился. Вместо него появилось приятное чувство расслабленности, умиротворяющее всё тело и снимающие всё напряжение борьбы. И в этом состоянии наступало безразличие ко всему внешнему миру. Лишь длилась и длилась чувственная сладость тела. В нём притупилась сострадательность к жертвам преступников и неприязнь к коррупции. Почему?.. Не исполняешь одну заповедь, значит, весь закон не исполняешь. И какая мне польза в посте, когда я снова согрешаю? Кто услышит молитву мою?

Если бы я был со Христом, то Святой Дух был бы во мне и моё тело было бы мертво для греха. А так выходит, что я отличаюсь от преступников всего лишь внешней формой греха. Ничуть не лучше их.

И еще окаяннее – свой грех сознаю, и, имея возможность для отказа от него, продолжаю им наслаждаться. Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного».

Итогом этого эпизода стало осознание Николаем, что нарушение и одной Заповеди Божией ведёт к нарушению всего Закона. А если он сам нарушитель, то может ли он осуждать преступников? Ведь для Бога и прелюбодеяние, и воровство – грех. И никому не ведомо, что на весах Божиего правосудия тяжелее.

«Сажая бандитов, совершивших тяжкие преступления, в тюрьму, он никогда не испытывал чувство мстителя, достигшего своей цели. Он всегда их немного жалел и считал несчастливыми людьми с тяжёлой судьбой и нераскрытым потенциалом душевных сил.

Многие из них, по его мнению, были обречены на самую тяжкую долю. И тяжелее всех было их главарям. Тем, кто расписывал свои тела церквами без крестов. Им, стремившимся царствовать в темницах, было и невдомёк, чего они добиваются. Какая участь им уготована в дальнейшем…

Им ли, осуждённым судить и мучить таких же осужденников? Им ли творить суд и посягать на власть Судьи и Спасителя всего мира Иисуса Христа? Им ли чинить расправу? И не предстоят ли лютые муки тем, кто лютует в заточении и лишает других положенной им еды и одежды? Ведь их жестокосердие, вероятно, доходит и до самого неба гласом об отмщении…

И следует принять пришедшее наказание вполне заслуженно и пить чашу унижений питиём спасения души, свято помня и то, что каждый человек есть образ Божий. Тело есть храм Господа, который никто не смеет оскорблять. Оскорбивший его, оскорбляет и Бога. И кто заступится за того осуждённика, когда его душа, не раскаявшись в грехе, покинет тело? И не пойдёт ли она сразу же в ад за одно оскорбление образа Божия в человеке?

Чем они могли привлечь Божию благодать, когда ни болезни, ни беды их не исцеляли? Одним смирением, упраздняющим всякую злобу. Но было ли им по силам истинное смиренномудрие, к которому и не каждый монах приходит?»

  Вот так свет православия, освещая характеры героев и сюжет книги, естественен и привычен. Как и дневной свет. И глаз не режет, и видишь ясно.

И если перебрать подавляющее большинство известных детективов и криминальной прозы, то такого анатомического подхода к сущности людских проблем, нигде не наблюдается. Разумеется, я не беру в расчёт классиков, в частности «Преступление и наказание».

 Мы рассматриваем произведения XX и XXI века. Ибо после революции и долгих лет атеизма, отношение к Церкви и культуре значительно изменилось в худшую сторону. А с перестройкой в Россию стали проникать западные идеи, с всеразрушающим либерализмом, ложным понятием свободы и толерантности.

 Как свежий воздух русскому народу сейчас необходимы произведения, написанные в лучших классических традициях. Несущие в себе правду Божию, и в тоже время отражающие окружающую действительность. К сожалению, ни у Честертона нет христианского исследования человеческой души, впадающей в грех. Не достаточно этого и у Вознесенской со Смирновой, и у отца Александра Акулова. У них эти вопросы, на мой взгляд, поверхностны.

Существует и другая проблема. Жизнь скоротечно меняется. И то, что ещё в XIX веке и даже во времена СССР было неприемлемо с точки зрения нравственности и морали, сегодня уже прочно вошло в норму. Границы добра и зла стираются, а Заповеди Божии остаются.

Получается, что люди, ориентируясь только на общественные стандарты дозволенности и собственные принципы, поступают вроде бы правильно, а на самом деле грешат, и страшно грешат. И иногда даже не подозревают, что поступают неправильно, потому что в обществе все так делают.

И сегодняшняя литература должна открывать людям глаза, что все – это ещё не значит правильно. А в ней этого нет. Возьмите любую книжку, написанную за последние 20 лет, почти в каждой вы найдёте двух любящих, вступающих без регистрации брака в интимную связь.

Это стало так же естественно, как чай вскипятить. Но заповедь «не прелюбодействуй» никто не отменял. Поэтому Николай Иванов – герой романа Корсунского, можно сказать уникум. Он хотя бы задумывается об этом.   

Православие нужно вернуть в литературу. Это самая насущная потребность сегодня. Если обратиться к конкретным книжным сюжетам, то можно легко убедиться, как христианство преображает их. Окрашивая вроде бы очевидные действия в совсем другие краски.

V

В двухтомнике «Время возврата» отдельные события происходят в монастыре, где Николай Иванов проводил свой отпуск в качестве трудника. В одну из таких ездок, он встречает рецидивиста Валеру Подболотина, проходящего по очередному воровскому делу. Этот персонаж напомнил мне Евангельского мытаря.

Мытарь — победитель уныния. Он сам знает, что грешен, и все вокруг напоминают ему об этом. Самое естественное и лёгкое для него, это пуститься во все тяжкие, и уже не являться перед лицом Господа с опущенной головой.

Такова угроза всем, кто много и последовательно грешил. «Вначале я грешил из любопытства, а затем — из презрения к себе», - так говорил один большой грешник святителю Николаю Сербскому. Когда человек отчаялся исправиться, тогда он грешит особенно тяжко.

Но мытарь сохранил веру и смог с молитвой покаяния переступить церковный порог. Как победитель уныния, и как делатель покаяния мытарь велик, и Бог принимает его молитву. Таков в романе и Подболотин, побывавший во всех тяжких, и отсидевший много лет в тюрьме.

«Согласный со своей предрешённой участью человека, со всех сторон для общества вредного и опасного, он, тем не менее, ждал сострадания и снисхождения к своим порокам. Нуждался в прощении преступлений, которые часто совершал не из жажды наживы, а оттого, что иначе жить не получалось».

Надеясь на милость Божию, он всё никак не мог ни предстать под омофор священника, ни расстаться с преступной жизнью. Ища выход из тупика, Валера приехал в монастырь.

Но для оперативника он ценный субъект, в том плане, что его вербовка и свидетельские показания значительно бы облегчили следствие. Что сделал бы герой какого-нибудь современного детектива, например, Фандорин. Да завербовал бы и всё, недолго рассуждая. А вот что думал по этому поводу герой Дмитрия Корсунского.

«Если бы их встреча произошла в городе, то Николай, скорее всего, попробовал бы его завербовать. Была бы эта вербовка оправдана? «Свой» в преступной группе — это залог успеха… Однако нужно было учитывать и другую сторону. Начав с ним оперативную работу, Иванов, пусть даже и вынужденно, но подталкивал бы агента находиться среди бандитов и, как следствие, быть, как минимум, косвенным соучастником преступления… А дальше… Есть ли у него уверенность, что закоренелый преступник снова вернётся в монастырь? Чужая душа — потёмки… Что делать? Не лучше ли ничего не делать? Пусть спокойно в монастыре грехи замаливает, да трудится по мере сил. Нужно всегда давать человеку возможность жить по  православному…».

Николай не только не сделал из Валеры своего агента, но узнав, что тот участвовал  еще в одном ограблении, пожалел и не стал арестовывать. Знакомая ситуация, не правда ли? Сыщик отпускает преступника на свободу – подобное явление, частый гость в криминальной литературе.

 Но тут решающую роль играет цель, с которой он этой делает. Николай отпустил Валеру из сострадания, потому что знал, что тот встал на путь Божиих заповедей. Иванов не принимал на себя роль прокурора: хочу казню, хочу милую. В данном случае ему важнее была не справедливость, а восстановление в Валере образа Божия. 

К тому же бывший вор принёс искреннее покаяние Господу, и будет искупать свои грехи трудом, постом, милостыней, добрыми делами, молитвой и помощью ближним. Вот как размышлял сам Валера:

«Душа, надломившись тяжестью прошлого, желала полного, ничем не нарушаемого покоя. Она ожидала освобождения от земных тягот и страстей, а скорпион и змея снова вонзали в неё смертоносное оружие.

Такую воровскую жизнь можно только проклинать. И просить у Бога об одном – сократить её. И чем скорее, тем лучше. Уйти из неё… Но куда? Будет ещё хуже. Совсем голову потерял. Не понимает, чего хотел просить. Нужно всё терпеть до конца. Хоть жизнь вора и проклята, а всё же с надеждой. Семикратно он за грехи наказан, но это только начало бед, если даст отчаянию полную волю.

Самые горькие, тяжкие и безотрадные мысли лезли в голову и подмывали пойти в магазин, купить водки и с горя напиться в стельку. Однако он удержался последним усилием воли. Он на свободе, а значит и есть возможность жить честно и богоугодно. Нужно было всеми силами преображать душу, просить у Бога прощения за грехи и стремиться к истинному соединению с Господом.

Войдя в церковь, Валера, стараясь быть неприметным, прошёл в правую часть и остановился у иконы святого Николая Мирликийского. Рядом с Чудотворцем стало спокойнее… Сверху зазвучали необыкновенные, очищающие душу слова хора:

- Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Бессмертный помилуй нас.

Валера почувствовал прилив сил, перекрестился и с тихой радостью поклонился образу Спасителя мира…

Надежда снова обновила всю душу Подболотина, и тело не ощущало усталости от непривычного раннего подъема и стояния во время богослужения… Новая сила, вошедшая в него, давала жизненную опору, но что-то смущало. Очевидно осознание того, что нужно было не только верить, но и подтверждать свою веру добрыми делами.

Что сделать доброго? Подобрать бродячего щенка? Подать милостыню? Но сначала нужно заработать честный рубль, устроиться грузчиком и хотя бы навести дома порядок, и очистить его от грязи. И вытащу кота из кладовки, хватит ему пыль собирать. Назову его Боцманом».  

Совсем по иному разыгран подобный сюжет в известнейшем детективе – «Убийство в восточном экспрессе» Агаты Кристи. Эркюль Пуаро – легендарный сыщик, расследовав дело о зверском убийстве Сэмюэла Рэтчетта (Кассетти) группой лиц, отпускает убийц и не сообщает о них полиции.

Так в чём же неправ Пуаро? Ведь Рэтчетт изуверски разделался с маленькой девочкой Дейзи Армстронг, а потом, подкупив судью, избежал наказания. С точки зрения здравомыслящего человека он заслужил смерть. Тем более убийцы были либо родственниками малышки, либо так или иначе пострадавшими в этой истории.

Неправ он в мотиве своего поступка. Английский сыщик, хоть и сочувствовал мстителям, отпустил их потому, что вообразил себя мечом правосудия. Им двигала не забота об их душе, а чувство справедливости. Раз официальный суд не казнил  Кассетти, значит, он заслуживает смерть от руки его жертв. Он живет здесь и сейчас, не думая о вечной жизни, по крайней мере, в рамках рассматриваемого детектива.

Кстати, равно такая же мысль посещает судью в другом известнейшем детективе Агаты Кристи «Десять негритят», и он устраняет всех, кто, по его мнению, избежал заслуженного тюремного заключения. Но в глазах Божиих все участники суда Линча такие же преступники, как и Рэтчэтт. Им всем придётся держать ответ на Страшном Суде.

При этом Пуаро, присваивая себе право судить, принадлежащее только Богу, автоматически становится соучастником преступления. Если бы это было не так, то судья из детектива «Десять негритят» вряд ли бы наложил на себя руки. Разум настолько помутился этим ложным чувством справедливости, что человек сам себя буквально вогнал в адовы врата.  

Помните, как Каин Авеля убил. Но прежде, чем убить, он ведь о чем-то думал. Думы были тяжкие. И Бог видел все, что происходило в сердце первенца Адамова, и предостерегал Каина. Но все же грех внутри Каина победил, и убийство было совершено. Это было убийство, которому предшествовала внутренняя работа мысли, советы злого сердца. Что думал, на что себя убеждал, чем себя оправдывал Каин?

 Может быть, он говорил себе, что он — первенец и его жертва должна быть более важной. Может он упрекал Бога в лицеприятии. Может еще множество самых разных мыслей подшептывал искуситель Каину, как некогда — жене у запретного дерева.

Так или иначе — Каин согласился убить. Он решил, что Авель заслуживает смерть, а он — Каин, достоин восстановить нарушенную справедливость. Прежде всякого удара братоубийство в душе Каина приобрело внутреннюю санкцию. То же случилось и с героями «Восточного экспресса», они сами себе выдали санкцию на убийство Кассетти.

И если продолжить говорить о сюжетах на тему мести, то я бы остановилась на серьёзнейшем отечественном криминальном романе «Женщина по средам» Виктора Пронина. Книга известна большинству современников по фильму Станислава Говорухина «Ворошиловский стрелок».

Вкратце напомню сюжет. В маленьком подмосковном городке живет пенсионер, бывший железнодорожник Иван Федорович Афонин с любимой внучкой Катей – скромной, тихой девочкой. На дворе кризисные девяностые, мать Кати – челнок и пропадает за границей, опекает девочку дед, который в ней души не чает.

По соседству живут трое молодых прожигателей жизни. Среда у них «женский день», они водят на квартиру  девушек, подпаивают их и надругаются, если те не отдаются добровольно. Молодчики богаты, у них влиятельные родители, один из парней Вадим Пашутин – сын полковника милиции, поэтому они заранее уверены в своей безнаказанности.

В роковую среду подонки заманивают Катю на квартиру и насилуют, она, будучи в шоке, рассказывает об этом деду. Местный участковый  задерживает насильников и открывает уголовное дело, но оно рассыпается по ходатайству полковника.

Молодые преступники ошалевают от наглости и вседозволенности, продолжая вести тот же образ жизни. Тогда дед Кати продает деревенский дом, покупает в Москве на рынке снайперскую винтовку с патронами и сам расправляется с обидчиками. Нет, он их не убивает, двоих он ранил, а Вадим, от страха стать жертвой мстителя, стреляет в своего отца и сходит с ума.

Наказан Афонин за это не был, выгородил его участковый, вовремя спрятав улику – злополучную винтовку. Но это в книге, на самом деле сюжет взят из реальной жизни, и там прототипу старика дали три года.

И книга эта очень серьёзная. Она объединяет в себе сразу две проблемы: Евангельский принцип о не отмщении, и обязанность человека бороться со злом.

С одной стороны месть своим обидчикам совершенно чужда христианству. Об этом сказано и апостолом Павлом со ссылкой на Ветхий Завет: «Не мстите за себя, возлюбленные, но дайте место гневу Божию. Ибо написано: Мне отмщение, Я воздам, говорит Господь» (Рим. 12, 19). И сам Христос сказал: «Не судите, и не будете судимы; не осуждайте, и не будете осуждены; прощайте, и прощены будете» (Лук. 6, 37).

С другой стороны, не останови дед этих разнузданных молодчиков, в следующую среду была бы новая жертва, возможно опять чистая и невинная девочка. Поэтому действия провинциального железнодорожника в какой-то степени оправданы. Он воин, защищающий беззащитных девчонок. И обвинить его в  несмирении, язык не поворачивается. Христос смирялся перед Своими обидчиками, но Он всегда защищал других. И старик Афонин защищал других.

На двух разных берегах широкой реки стоят дедушка Кати и группа пассажиров  восточного экспресса. Скромный железнодорожник не хотел мстить, у него выхода другого не было. В восточном экспрессе каждый из пострадавших нанёс удар Кассетти, был сговор, вводили следствие в заблуждение. Это чистокровная месть.

Эти вещи нельзя путать. Да и старика я не пытаюсь в полной мере оправдывать, вспоминая Спасителя, не сотворившего ни одного греха, которого жестоко мучили и распинали, а Он молился: «Отче! прости им, ибо не знают, что делают» (Лк. 23:34).

Увы, наша массовая культура завалила нас триллерами, детективами, боевиками, где сюжет один: жестокое, изощрённое преступление и не менее жестокая месть. Наше общество уже давно больно хроническим дефицитом любви. А лекарство от этого заболевания одно – христианство, с его главной ценностью: человеческая жизнь! И жизнь эту дарит нам только Бог, и только Он вправе её забирать.

 Однако православие ни в коем случае не призывает выпустить всех преступников и убийц на волю. Правосудие никто не отменял, и это единственная инстанция в мире, которой дано право вершить суд, если это делается по совести.

Христианство призывает пересмотреть своё отношение к окружающим нас людям в сторону сострадания, милосердия и любви для того, чтобы меньше было в наших сердцах злобы, ненависти, зависти, которые и приводят человека к преступлению. Именно от недостатка любви в каждом из нас наш мир и порождает таких насильников и убийц.

Возвращаясь к роману, нельзя не заметить, что существует большая вероятность, что Афонин после всей этой истории раскается в своём поступке. Его душа настоящего русского человека, порядочного и честного, истинного работяги, просто не выдержит этой тяжести. Чтобы объяснить свое предположение, коснусь одного важного факта.

 Киноверсия романа отличается от книжного варианта, причем ключевыми событиями. По фильму Афонин калечит у насильников интимные места. У Станислава Сергеевича Говорухина (Царствие ему Небесное) стрельба по половым органам – это символичный ответ за насильственные действия.

В книге все иначе. Главный герой отстрелил одному ногу, другому руку и искалечил часть лица. Но он не был беспринципным мстителем, он был готов простить обидчиков. Причем дважды. В первый раз речь об этом зашла после того, как полковник кинул откупные, дедушка сказал Кате:

«Он должен был позвонить, спросить разрешения встретиться… И только тогда мы с ним смогли бы где-нибудь увидеться, только тогда. И он, маясь и терзаясь, глядя погаными своими полковничьими глазами в землю, спросил бы… Как, дескать, ты смотришь, уважаемый Иван Фёдорович… Виноваты ребята, нет им прощения, но сын все-таки, пришлось приложить усилия и вытащить из тюрьмы, спасти подонка… Не обидишься ли, если предложу немного денег… Пусть, дескать, Катя съездит на море, в круиз какой-нибудь на корабле, пусть нарядов себе накупит. Может быть, это поможет ей забыть случившееся… Вот так примерно… А он? Позвонил в дверь, воровски сунул в щелку деньги и был таков!».

В другой раз Катя увидела сына полковника и рассказала деду:

 «Вчера на остановке видела Вадима Пашутина», – сказала Катя без всякой связи с предыдущими словами. – «И что?» – «Задерганный какой-то… Похудел». – «Похудеешь, – кивнул старик. – Кто угодно похудеет… Тебя заметил?» – «Отвернулся». – «Не подошел, значит?» – «А зачем ему ко мне подходить?» – удивилась Катя. – «Мало ли… Чтобы извиниться… Чтоб на колени пасть», – жестко произнес старик и напрочь отгородился бровями от настойчивого взгляда внучки. – «На колени?» – удивилась Катя. – «Ты, деда, что-то перепутал. Так в наше время не бывает». – «Только на колени, – повторил старик. – Только публично, при людях, при толпе… Только это может его спасти», – промолвил старик неосторожно и тут же спохватился».

В фильме этих отрывков нет, а вот в книжном варианте нам показывается важность и значимость покаяния и прощения. Ведь прощать мы начинаем, когда взрослеем духовно, когда по-новому смотрим на прожитые годы. Да, с нами поступили в каких-то ситуациях несправедливо, подло, гадко, но рядом с нами всегда находится Господь.

 Он попустил эти скорби, чтобы мы стали ближе к Нему, видимо ничего другое на нас не подействовало бы. И Он же ведет нас за руку сквозь эти терния, чтобы душа стала мудрее, чтобы мы не питали иллюзии насчёт этого превратного мира, а созидали то подлинное, что не отнимет у нас никто и никогда.

Прощение – это наша сердечная победа любви над ненавистью, милосердия над злопамятством. Это есть истинная свобода, потому что по-настоящему свободен только тот, кто не связан злыми помыслами, никаким злым пожеланием. Прощение несет радость. Простивший освободился от груза, ибо ему самому грехи прощаются, по слову Христа: «Прощайте и прощены будете» (Лк. 6, 37).

VI

Однако в реальности истинная свобода всё чаще заменяется ложной, поэтому вариант не простить, а наказать обидчика, для нас выглядит наиболее приемлемой. Удаляясь от Бога, мировоззрение людей удаляется от совершенства.

Весьма выразительно, в своей манере об этом сказал горе-революционер Шатов из «Бесов» Ф. М. Достоевского. «Никогда разум не в силах был определить зло и добро или даже отделить зло от добра, хотя приблизительно; напротив, всегда позорно и жалко смешивал…».

Сам премудрый Соломон просил у Господа дар отличать добро и зло. И Бог не только наградил его этим талантом, но еще и богатства, и всех благ прибавил.

Если вдуматься, почему Всевышний обрадовался просьбе Соломона? Да потому что умение отличать добро и зло – это самое важное в нашей жизни. Это ответ на вопрос: мстить или не мстить. Это путь избавления от греха, в Царствие Небесное. Как же проблема добра и зла решается в современной литературе.

Возьмём недавно прогремевший роман Грегори Дэвида Робертса «Шантарам».  Он полон метаморфоз. Добро и зло в этой огромнейшей книге скручены в такую крепкую нить, что для их разделения понадобится тончайший пинцет. И выдирать придётся микрочастичками. Но это того стоит, потому что мыслей душеспасительных и напротив губительных много, что для западной литературы последнего времени достаточно характерно. 

Это произведение автобиографично, но с большой долей художественного вымысла. Главный герой австралиец Лин (он же Линбаба, он же Шантарам, что на хинди означает «мирный человек»), сбежав из тюрьмы, приехал в Бомбей в поисках себя и смысла жизни. Роман крайне противоречивый, хотя ему и пророчили славу бестселлера.

Вся жизнь Лина – это криминал. И в Австралии он творил беззакония, из-за чего попал в тюрьму и бросил семью, и в Бомбее (Мумбаи) он ввязался в местную мафию, полюбив как родного отца её главу. Поэтому небезынтересно будет узнать отношение автора к преступлениям. Словами главаря мафии Абдель Кадер Хана (Кадербхан) писатель изрёк:

 «Во всём мире, в любом обществе люди подходят к проблеме правосудия одинаково… Наши законы, расследования и судебные разбирательства ставят во главу угла вопрос о том, насколько преступно то или иное прегрешение, вместо того, чтобы думать, насколько греховно то или иное преступление… Я же придерживаюсь противоположной точки зрения… Я считаю, что главное – определить, насколько греховно данное правонарушение. Ты только что спросил меня, почему мы не извлекаем выгоду из проституции и наркотиков, как делают другие группировки, и я тебе отвечу: потому, что это греховно. Именно по этой причине, я не торгую детьми, женщинами, наркотиками и порнографией. Именно по этой причине я не позволяю наживаться на этом в своём районе. Во всех этих преступлениях столько греха, что, наживаясь на них, человек продаёт душу дьяволу».

Великолепно и мудро сказано, но поверить этим словам невозможно. А знаете почему? Потому что тот же Кадербхан покрывает торговцев наркотиками. Лин курит опиум, и продает траву. Наркотики в романе вообще льются рекой, они подмигивают и помаргивают с каждой страницы, создается впечатление, что все, от мала до велика, едят их. Накурившись гашиша, главарь мафии и его пособник начинают философские изречения о Боге.

«Вселенная, какой мы её знаем, судя по всему, с течением временем усложнялась, потому что это свойственно её характеру. Таков способ её существования, развиваться от простого к сложному… Ясно, что она движется к какой-то цели, к предельной сложности. И вот эту конечную сложность, к которой всё стремится, я называю Богом…

Всё, что способствует движению к предельной сложности и ускоряет его, - это добро… А всё, что мешает этому процессу или замедляет его – зло. Такое определение добра и зла хорошо тем, что оно объективно и универсально».

Эти онтологические измышления, хоть и не совершенны, но всё же близки к истине. Их можно сравнить с мыслями человека, стоящего на берегу океана, и глядящего на далёкий горизонт. Он видит, что земля сливается с небом, и пытается размышлять, как такое возможно. Но чтобы окунуться в эту тайну мироздания изнутри, ему не хватает членства в Церкви Христовой, участия в Таинствах, молитве, богослужении.

Чтобы понять, что же на самом деле добро и зло, по мнению Абдель Кадера, нужно ответить себе на два вопроса: способствует ли совершенное деяние усложнению вселенной? И что будет, если подобное будут творить многие?

Как пример объясняется, что убийство – это зло. Все мы знаем, что это так, но вот почему – это обычно общие рассуждения, что нельзя отнимать у человека жизнь, не ты ее давал и прочее. И только ответив на поставленные два вопроса – получится ответ. Поэтому любое убийство – это зло, даже если это самооборона.

Противопоставить этим словам нечего, потому что мафиози абсолютно прав. Кроме Бога, никто не может забрать у человека жизнь. Но чтобы эти слова дошли до сердца нашего, нужны ещё и действия.

Ведь и Николай Иванов, и графиня Апраксина, и Семинарист, и даже отец Браун – все они не просто христиански философствовали, они ещё и жили по Заповедям. Или хотя бы старались жить. «Вера без дел мертва», - так говорил апостол Иаков (Ик. 2:20).

В «Шантарам» же лжец на лжеце сидит и лжецом погоняет. Что толку слушать человека, если поступки его говорят сами за себя? Сколько бы Кадербхай не говорил об усложнении Вселенной, он от этого не перестает быть убийцей. Он даже мысли не допускает, оставить криминал и начать честную жизнь. И все его размышления, наставления и беседы ведут в Афганистан, на войну, к маджахетам, воюющим против собственного правительства и народа - а где та широта взглядов? Получается, прятался человек все это время за своим ложно взращенным космополитизмом...

Описывая афганскую войну, автор, как представитель западного мировоззрения, по своему и нелицеприятно излагает роль СССР в этом конфликте. Углубляться в политические перипетия не буду, но отмечу, что Советский Союз хотя бы на 10 лет остановил поток наркотических средств, хлынувший впоследствии на территорию Европы и стран СНГ.

Увы, но Грегори Дэвиду Робертсу невдомёк вникать в такие тонкости, его персонажи не видят ничего зазорного в употреблении психотропных средств, опиатов и прочей дури.  Кайфуем... сегодня мы с тобой кайфуем...

А теперь попытаемся достать то доброе, что есть в этом романе. А оно есть, бесспорно. Это любовь. Не та страстная любовь, которая заставляет творить глупости и прелюбодействовать. Нет. Та, евангельская, всеобъемлющая, о которой говорит апостол Павел:

«Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит. Любовь никогда не перестает, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится» (1 Кор. 13:4-8).

 «Шантарам при всех своих изъянах является историей любви от начала до конца: любовь к человечеству, любовь к друзьям, любовь к женщине, любовь к стране, любовь к городу, любовь к противнику, любовь к образу жизни, любовь к приключениям, любовь отца. Один из друзей главного персонажа, сказал ему однажды такие слова:

«Это страна (Индия), где над всем властвует сердце. Долбанное человеческое сердце. Вот почему они тебя выпустили. Вот почему этот коп отдал тебе твой фальшивый паспорт. Вот почему ты теперь разгуливаешь на свободе, хотя они знают, кто ты такой… Ты запал им в их дурацкое индийское сердце. Они увидели, что ты сделал здесь и как люди в трущобах любят тебя, и подумали: «Ну ладно, в Австралии он нагадил, но здесь он сотворил много чего хорошего…». Они ведь индийцы, старик. Потому мы и держимся, что живём сердцем. Здесь миллиард жителей и две сотни языков. И именно наше сердце удерживает нас вместе».

Речь достойная уст Соломона. Как бы хотелось, чтобы и в России всегда царствовало человеческое сердце. Чтобы оно удерживало нас вместе. Тем более что исстари русский народ имел добрую душу и широкие объятия. Но вернёмся к книге.

 Говоря о любви, надо обязательно вспомнить такого персонажа, как Прабакер. Этот невысокий, простодушный, говорливый индиец привязался к Лину всем сердцем. Он, абориген, полюбил этого чуждого ему австралийца так, как любят родного брата, когда не знаешь, как лучше усадить, и добротней накормить. Солнышко ясное, так бы я охарактеризовала Прабакера, несмотря на его страсть к гашишу.

Это самый положительный герой из всей плеяды персонажей романа. И его внезапная смерть, вызывающая даже у чёрствого читателя слёзы, это нечто с одной стороны ужасное. Но с другой стороны естественное – Господь забирает лучших.

А что же главный герой. Пройдя все круги ада, он приходит к мысли, что истинная любовь заключается в служении людям. Любовь – это бескорыстное лечение индийцев в трущобах, это поход в Афганистан с Кадербхаем.

Ведь Линбаба мог спокойно отказаться от поездки в горячую точку. У него не было никакого интереса в этом конфликте, но он отправился туда, потому что очень любил своего названного отца.

Любовь – это радоваться каждому уголку Бомбея с его грязью, странностями, преступностью. И когда это происходит, человек испытывает неподдельное счастье.

Но самое важное, когда главный герой осознал, в чём заключается истинный смысл любви, он подошёл и к мысли о существовании Бога, пусть расплывчато пока, но это же только первый шаг. И можно не сомневаться, что дальше будет и второй, и третий…

VII

Путём спасения может стать только любовь в духе Божественных заповедей. По-другому не получится. У преподобного Иустина Поповича есть прекрасные слова, которые нам всем желательно никогда не забывать: «Любовь к человеку без любви Божией есть самолюбие. А любовь к Богу без любви к человеку есть самообман». Но разве любовь, какая бы она не была, может быть во зло? Оказывается может, если в ней нет Бога.

Именно так сложились события, описанные в книге Михаила Веллера «Приключения майора Звягина». Леонид Борисович Звягин - майор в отставке, работающий врачом скорой помощи. Он  красив, умён, решителен, берётся устраивать судьбы тех, у кого не хватает смелости и терпения сделать это самим.

Каждая глава книги посвящена персонажу с серьёзными жизненными проблемами: озлобленная одинокая старушка, добряк неудачник, у которого всё сыпется из рук, муж-алкоголик, онкобольной и другие. Звягину интересно изменить их  жизнь. Но  загвоздка в том, что для майора нет людей - только сложные задачки, которые помогают развеять скуку. При этом он не гнушается любых способов, вплоть до убийства чекиста-пенсионера.

Приведу несколько примеров, как герой Михаила Веллера решает чужие проблемы.

Парень любит девушку, а у неё есть другой. Очевидно, чтобы появилась надежда на взаимность, нужно ликвидировать соперника. Майор нанимает проститутку, которая оказывается с соперником в нужное время в нужном месте. Девушка из ревности бросает возлюбленного. Но это ещё не всё. Нужно же её влюбить в того парня. И вот тогда идут в ход постановочные драки, интриги, наркотики.

Другая история – вредная одинокая старушка, отравляющая своим характером жизнь соседей. Звягин помыслил направить её энергию в другое русло, организовав  для этого поиски её пропавшего в блокадном Ленинграде малолетнего сына. Вроде бы пока всё благопристойно.

Так-то оно так, да поиски не привели к успеху, а сдаваться отставник не привык. Тогда он подделывает документы одного сироты и выдаёт его за сына старушки. Парень, ничего не подозревая, забирает новоиспечённую мать к себе домой. И одному Богу известно, чем эта история кончится, если обман обнаружится, или искусственно созданные родственники не приживутся.

А вот ещё один случай с мужчиной, страдающим алкогольной зависимостью. Лечить её бывший майор взялся нетрадиционным методом. В качестве лекарства был предложен внезапный отъезд супруги этого бедолаги вместе с ребёнком и мебелью, а вместо них фиктивный приговор – рак.  

Похоже, что девиз этого «Тимура без команды» такой - невозможного нет, так как цель оправдывает средства.

В главе «Игра императоров», мы читаем про циничного карьериста, который расчётливо идёт к власти. Звягин помогает ему, порождая чудовище, сам того не осознавая. А когда понял, было поздно, пришлось исправлять собственные ошибки.

Нет сомнений в греховности и противозаконности этих методов. Манипуляции, взяточничество, подлог, убийство – все эти действия плохо сочетаются с заповедями Господа. Не любовь движет, на мой взгляд, отставным майором, а непомерная гордыня. Двигала бы любовь, соизмерял бы свои действия с Божиим законом.

Невозможно любить людей и не любить Бога. А если любишь Бога, то стараешься Ему угодить. Очень жаль, что благая цель была поставлена на службу собственным амбициям.

Но ещё больше жаль тех людей, кто, прочитав книгу, поют дифирамбы этому произведению. А таких большинство, если заглянуть на популярные сайты с  литературными отзывами. Меня поразило количество хвалебных речей в адрес майора. Живя вне Церкви, они уже не в состоянии отделить колосья от плевел.

 И хоть некоторые понимают, что его действия аморальны, но оправдывают персонажа тем, что он пробудил в них мотивацию. Чтобы изменить жизнь – нужно двигаться. С этим конечно не поспоришь. Важно направление движения правильно выбрать: совершенствоваться к вечному блаженству или вечной муке.

И сейчас я бы снова вернулась к  Кадербхану и его теории: как отличить добро и зло – надо ответить на два вопроса. Вот что будет, если мы все, замотивируемся отставным майором, и будем добиваться своего любой ценой, даже преступной. А способствует ли это усложнению Вселенной? Мне думается, что скорее это приведёт к её разрушению. Нельзя спасти мир с помощью зла и насилия».

Это в равной степени относится и к следующему детективу, о котором мне бы тоже хотелось рассказать. По той причине, что главный герой вроде бы по-настоящему проникся сердцем к преступникам, но не было в этой сердечности Бога, не думал он о душе бандитов, руководствовался исключительно чувствами, и вот что получилось.

«Банда Кольки-куна» пера нашего современника Николая Свечина. Из японского плена возвращается группа бывших солдат под руководством Николая Куницына, по прозвищу Колька-кун, чтобы творить в России революцию.  Сыщик царской полиции Алексей Лыков, которому поручено обезвредить банду, полюбил этих «простодушных» преступников. Уж больно простыми, бесхитростными, непосредственными, правдивыми показались ему эти мужички, желающие бескровной смены власти в стране.

Его даже не смутило, что они упрямо утверждали, что Бога нет, а значит всё позволено. Нарушив присягу, Лыков помогает банде скрыться. Какого же было его удивление и разочарование, когда его мужички оказались во главе кровавых бунтовщиков на баррикадах Москвы в 1905 году. Апофеозом этого «благородного» поступка стал поджог Колькой-куном еще живого солдата Стрелецкого полка. Финал этой трагедии вполне ожидаем, все члены банды погибают.

Правда там есть один исключительный эпизод. Последний выживший куновец после революции 1917 года спасает от расстрела сына Лыкова. А подоплека эпизода такова, что царский сыщик вылечил больного бандита, то есть совершил добродетель уже чисто в христианском духе.

Вспомним притчу об избитом самарянине. И Господь вознаграждает за истинное добро, даря жизнь сыну главного героя. Не исключено, что и бандит-то этот выжил только для того, чтобы впоследствии воздать добро за добро, и самому хоть чуть-чуть очистить душу. Вот такой коротенький сюжет, а сколько в нём важного для нас.

Скептики спросят, что Лыков же поступил по-божески, не стал сажать бандитов в тюрьму. Разве это не любовь.

В том-то вся и хитрость, что без Бога – нет, не любовь. Он знал, что Колька-кун безбожник, что его шайка не раскаялась в содеянном, что жить тихо и мирно, они не собираются, а едут делать революцию… А отпустил потому, что сам не был доволен своей жизнью, был согласен на революционные перемены. К тому же в душе теплилась мысль: «Какой я хороший, таких добрых людей помиловал».

 Нет, любовь, о которой говорил апостол Павел, иная. Вот что писал о ней профессор богословия Владимир Николаевич Лосский:

 «Соединив в себе различные сферы космоса, приобщить их обожению. Для этого нужно сначала вместить в себя Бога, насколько это возможно. Принять другого человека и полюбить его, каков он есть. Если в нем есть какие-то несовершенства, они будут претворяться от твоей любви и принятия, сглаживаться – «кривизны выпрямятся и неровные пути сделаются гладкими» (Лк. 3:5-6)».

И вот тогда даже из матёрого преступника, вора и убийцы, можно получить человека. Злобой и ненавистью ничего не добьёшься. Только любовь всё покрывает. И, к счастью, некоторые авторы, в частности, Дмитрий Корсунский, отец Александр Акулов поднимают эту тему в своих произведениях.

 Вернёмся к роману «Время возврата». В нём есть такой персонаж Борис Утробин – главарь банды, страшный человек, достигшей той черты, когда покаяние уже невозможно.

 «Тяжесть предстоящей расплаты подавляло волю, лишь расчетливый ум всё искал и искал лазейку, через которую ещё можно было ускользнуть от беды… А когда они ехали по Литейному проспекту, его взгляд остановился на Спасо-Преображенском соборе, и он всё понял. Понял, Кто положил предел. От Кого пришло возмездие. Ему захотелось броситься в собор и просить прощения за всё совершённое зло, за свою гордыню, самонадеянность и подлость.

До него дошло самое страшное: он не может раскаяться. Груз, находящийся за его плечами, не позволяет этого сделать. Утробин сник. Перед ним промелькнула вся жизнь. Что ему осталось? Ведь не оперативники затравили «вожака». Не сотрудники милиции вынесли ему приговор и определили его судьбу.

Не хотелось ни плакать, ни раскаиваться. Борис Иванович Утробин стал тем, кем всю жизнь стремился стать – «вожаком волчьей стаи». Хотелось лишь одного, чтобы быстрее всё закончилось, определилась мера наказания, и началось его осуществление.

Опытный «вожак» готовился к последнему прыжку, но прыгать не было сил. За пределом его возможностей расстилалась неведомая, лучезарная, светлая жизнь. Прыгнуть в неё он не мог и не хотел…

 Он ни о чём не жалел, ничего не просил, ничему не верил… Внезапно он глянул на город настоящим волком, захотелось сорвать с себя крест и растоптать его ногами. Не хочу никакого креста, дайте дожить спокойно! Совершив множество преступлений и глупостей, он гневался на Бога…

Осознание бессмысленности, лукавства угнетало душу, жившую во лжи и во злобе великое множество лет, тем более, что главарь банды раскаивался только в одном – в своей ошибке, которая привела его к аресту».

И если искра Божия, укорененная в человеческой природе, не помешает ему перешагнуть эту грань, после которой он перестает быть человеком. Это та самая надежда, о которой свидетельствовал апостол Павел. Образ Божий «для души есть как бы якорь безопасный и крепкий, и входит во внутреннейшее за завесу» (Евр. 6:19). Тогда конец бесчеловечности кладет Бог, и короли преступного мира гибнут в расцвете сил от рук подельников, от несчастных случаев, от неизлечимых заболеваний.

Но в нашем сюжете всё пошло по-другому. Утробин не погиб, а был арестован. Его нашёл и разоблачил Николай Иванов. А далее происходит чудо. На допросах оперативник не унижает Бориса, и не ставит его ниже себя, хотя главарь шайки ведёт себя крайне агрессивно.

«Разве можно злом со злом бороться… От всякого зла нужно удаляться, тогда и оно удалится от тебя. Мне необходимо быть беспристрастным.

Кроме того, я и сам грешник. И мне нужно думать, чем привлечь к себе Божью благодать. И поэтому для меня очень важно всегда помнить, что «ничто так Бога не умилостивляет, как любовь к врагам и благотворение к творящим напастям».

Результатом этой исповеди Николая Иванова стало свидание Утробина с супругой, которое было не положено ему. Но сделав этот добрый шаг по отношению к матёрому преступнику, оперативник добился его душевного перелома.

Проведя почти целый день в обществе жены, Утробин, оставшись один на один с Николаем прошептал:

- Простите меня, я был неправ.

- Бог простит, и Вы меня простите! – ответил Николай. И сердцу стало так светло и радостно. До чего же душе хорошо, когда любовь умножается.

Вот так, возвращает Дмитрий Корсунский, забытую в наше время традицию гуманистического подхода к анализу поступков человека через призму православной веры, опираясь на главный христианский постулат, что человек создан по образу и подобию Божиему.

И тут же автор криминальной повести  на реальных примерах своих героев доказывает, что у любого злодеяния есть предел, положенный верой, надеждой и любовью.

Эпилог

Любовь – это не потворство грехам, это самоотречение ради других. В своих «Дневниках» протопресвитер Александр Шмеман писал:

Ища сегодня одну цитату в Евангелии от Иоанна, прочел в прощальной беседе все утешения Христа. Они не увидят Христа и потому «исполнися печали сердца ваши». Но «Я не оставлю вас сиротами, Я приду к вам…» и т.д. И как бы мгновенная молния: все в христианстве зависит от любви ко Христу. Смерть – встреча с Ним и потому вся – радость… Но, Боже мой, как мы далеки от такой любви. Любви, которой Он победил смерть, любви, которая в нас побеждает смерть… (Пятница, 9 апреля 1982 года).

Неплохо бы современным авторам задуматься об этом. Любят ли они своих читателей. Так ли важны высокие гонорары, которые, безусловно, можно получить, если воспитывать в них псевдорелигиозность и всячески потворствовать падению. Но рано или поздно каждый из них предстанет на Суд Божий. И их будут судить не только по делам, но и, по словам, выраженных посредством творений.

Может быть, поэтому, стоит вспомнить, что мирская жизнь не вечна. И возможно на Страшном Суде однажды написанная книга, затрагивающая живые струны человеческой души, приводящая нас, грешных читателей, к Богу, послужит оправданием автору для всех его прегрешений.

«Есть два пути: путь жизни и путь смерти, велико же различие между этими путями» («Дидахе»).

Давайте возлюбим друг друга, как заповедовал нам Господь Иисус Христос, ибо мы живы только тогда,  когда наша жизнь нужна ближнему.