Давно-давно-давно, на самой заре этого мира, Господь привёл только что созданному человеку Адаму всех животных, и Адам дал имена им всем. Собака узнала, что она названа собакой, тигр — что его зовут тигром, а слон — слоном.

Все звери с великой любовью и радостью служили Адаму и слушались его, а Адам учился быть со зверями милостивым и ответственным. Это было легко в мире, который не знал ещё зла.

А потом случилось страшное. Жена Адама, Ева, поддалась искушению змия и нарушила одну-единственную заповедь — не касаться плодов древа добра и зла. И Адам ел плод вместе с ней.

Ужасное горе разлилось по Земле. Наши прародители были изгнаны из рая. А служившие им с любовью и радостью звери исполнились первобытного ужаса и разбежались кто куда, пряча под шкурами те крохи райского счастья, что сумели сберечь.

И только Собака, скуля, металась по опустевшему раю, то глядя вслед уходящим Адаму и Еве, то возвращаясь к поруганному Древу.

— Господи, — тихо плакала Собака, — Господи, они же себя не понимают... почти как я... Кто им поможет теперь, когда они так беспомощны и растеряны, кто хоть чуть-чуть напомнит о радости, которая... которая...

И вдруг Собака поняла своим безошибочным собачьим чувством, что ей надо, непременно надо догнать Адама и Еву и передать им что-то очень важное. Не размышляя ни секунды, бросилась она нагонять уже исчезнувших за поворотом две скорбные фигуры.

Они недалеко успели уйти, Адам и Ева. Устав от рыданий, от непривычной тяжести кожаных риз, они опустились на кочку и замерли, не в силах поднять глаз на отравленную грехом землю. Солнце, такое ласковое недавно, стало жгучим, мягкие шелковистые травы — колючими, кроткие звери — дикими. Отчаяние и одиночество терзали душу...

И вдруг, задыхаясь от счастья и быстрого бега, Адаму в руки ткнулась головой Собака. Она не могла уже, как прежде, там, в раю, сказать, как она его любит... Но глаза её выражали всё так ясно, что Адам уткнулся лбом в мохнатую собачью шею... и снова заплакал.

Но это были уже другие слёзы.
С тех пор мы по жизни бредём, собирая
Остатки разбитого вдребезги рая.