Суд Последний Божий, это, в сущности, Суд именно над богословием
«Кого из светских писателей больше всего Вы любите? Кто Вам еще "нужен"? Или уже "литература" Вам органически не нужна?
Самый вопрос этот раздвигает занавес, за которым скрыто общее отношение верующих к литературе духовной и светской (художественной, научной). Покаюсь вам, я лишь условно и "инструментально" делю литературу на "религиозную" и "светскую". Все, что мы, люди, в этом мире пишем, все это (хотим мы того или не хотим) имеет отношение к богословию нашей веры. Даже антирелигиозники тоже собрание "богословов". Ведь сказать, что "Бога нет", это, конечно, тоже форма богословия и слова о Боге. Мир богословствует, даже когда молчит о Боге и изгоняет Божию святыню из человечества. Я склонен считать и светскую литературу (в которую я с детским "вдохновением" входил в 20-е годы, как читатель и писатель) родом богословия жизни и культуры. Сейчас, в дни моей старости, я понимаю лучше, что так можно думать. Суд Последний Божий, это, в сущности, Суд именно над богословием каждого человека в отдельности, и над нашей общей поэзией и прозой жизни. Нельзя никому от этого уйти! Человек несет себя чрез всякое слово свое. И чрез свое молчание. Человек (по самой природе своей и человечности), от рождения своего и, может быть, с зачатия своего, "пойман богословием", и ему дан лишь выбор между богословием верным, благодатным, и ложным, изгоняющим его от Лица Божия».
Архиепископ Иоанн (Шаховской)
Из интервью
Светлана Коппел-Ковтун, 13/04/2014 - 12:43