Осень… Небо уже бесконечно далеко, и облака потеряли свою торжественную пышность. Шелестят уныло листья тополя, тоской переливается в них вечернее блеклое солнце. Вот и еще одно лето отжито, еще одна весна, и никогда, никогда не повторятся они в моей жизни. Каркает ворона, кличет ночной холод и тьму, и торопливо сбиваются в стаи галки. Природа умирает потихоньку, а вместе с ней умираю и я. Вот тебе, человек, неба кусок, тепла месяцок, да и будет. Живи — затухай.

Как больно отпускать этот полуденный зной, эти тихие теплые вечера, розовые зори, праздничную зелень растений!.. Что впереди? Впереди промозглые ветры, зябкость в пальцах, свинцовые тучи, дожди, дожди, дожди…. А потом морозы, дни с воробьиный шажок и погребальный саван снега. Тоска, успение.

… И почему нет в моей жизни такой любви, какой любил иконописец Илья барыню Анастасию в шмелевской «Неупиваемой Чаше»? Куда исчезла она? Да и была ли? Знаю одно наверняка: Он любит меня, любит бесконечно. До последней капли Пречистой Своей Крови меня полюбил!… Только это меня и утешает. А все-таки хочется почувствовать любовь здесь, на земле! Такую, о которой писал апостол Павел. Но найду ли? Смею ли ожидать? Иной раз утону в грезах, и вот уж, казалось бы, весь мир полюбить готова, как слышу вдруг: «Чай мне неси!» или «Чего опять не так?!" и, яко прах, рассеются мои грезы о любви, которую греки величали «агапэ»… И все меньше остается сил на борьбу, все меньше веры… Как бы не разочароваться совсем, а то иной раз и поговорить не о чем…