В творческом наследии Карела Чапека (1890–1938) сказки и рассказы для детей хоть и занимают очень скромное место, но отмечены печатью яркого таланта, как и все произведения этого выдающегося чешского писателя. Действие своих иронических «Девяти сказок» (1932) Чапек переносит в современность. Однако он не ограничивается перелицовкой старых сюжетов. Заимствуя из национального фольклора отдельные мотивы и образы, он вплетает их в ткань совсем новой и ни на что не похожей сказочной фабулы. Обыкновенные люди, жители чешских городов и деревень — почтальоны, дровосеки, мельники, доктора, шоферы, бродяги — неожиданно сталкиваются с явлениями волшебного мира и с существами, порожденными народной фантазией.
Разбойники из детских сказок, чародеи, водяные, лешие, гномы, русалки, вторгаясь в повседневный быт, приноравливаются к новым жизненным обстоятельствам. Одним это с грехом пополам удается, другие добровольно слагают с себя обязанности или уходят подальше от людей.
Учтивый разбойник Мерзавио, получивший по протекции скромную должность сборщика дорожных пошлин, как и положено разбойнику, промышляет на больших дорогах только узаконенным способом («Разбойничья сказка»). Могущественный волшебник Магнат, заболевший «острым удушающим сливоглоточным косточкочерносливитом», вынужден прибегнуть к помощи докторов, которые рекомендуют ему переселиться для полного выздоровления в пустыню Сахару, где у него будет достаточно досуга «поразмыслить над тем, как там сотворить из ничего воду, чтобы мог расти хлеб и могли жить и работать люди». А старика Водяного, страдающего хроническим ревматизмом, врач посылает на горячие ключи, чтобы он выкачивал на поверхность целебную воду и приносил хоть какую-то пользу («Большая докторская сказка»).
Писатель, обладающий пылким воображением, может вам поведать, о чем щебечут ласточки, сидя на телеграфных проводах, и как птицы по-своему судят о делах людей («Птичья сказка»); заставит вас взглянуть на мир глазами собаки, сочинит собачью мифологию и с собачьей точки зрения расскажет о танцах песьих русалок («Собачья сказка»). Вторжение волшебной фантастики в реальную жизнь создает на каждом шагу самые комичные ситуации. Но Чапеку этого мало. Писатель-гуманист, подвергший в своих социально-фантастических драмах и романах убийственной критике холодный мир денежного расчета, частнособственнический эгоизм и буржуазные правопорядки, в тех же целях использует сказочную аллегорию. Порыв ветра срывает котелок с головы какого-то господина. Он пускается за ним в погоню, оставив на минутку свой чемоданчик, битком набитый деньгами, в руках у прохожего. А это был бродяга Франтишек Король. Минутка превратилась в целый год: злополучный котелок, вырвавшись на свободу, не захотел вернуться к своему хозяину и летел все дальше и дальше, из страны в страну, а владелец котелка, не.желая потерять свою собственность, гнался за ним по всему свету. Между тем бродягу с чужим чемоданчиком отвели в участок, посадили за решетку и отдали под суд «по обвинению в убийстве неизвестного человека и похищении миллиона трехсот шестидесяти семи тысяч восьмисот пятнадцати крон девяноста двух геллеров и зубной щетки». От петли его спасает неожиданное возвращение господина с пойманным, но изрядно потрепанным котелком. И хотя бродяга за свою честность получил вознаграждение, деньги не пошли ему впрок: они выпали из дырявых карманов и потерялись… («Бродяжья сказка»).
Столь же прозрачны иносказания «Почтальонной сказки». Чапек выражает в ней вековечную мечту о чистых человеческих отношениях, не замутненных корыстью и обманом. Добрые гномы-«почтовики», разбирающие на почте корреспонденцию, передают почтальону Коль-бабе письмо без адреса, которое надо во что бы то ни стало доставить честной девушке Марженке, невесте шофера Франтика. Безработный шофер получил наконец работу и так обрадовался, что забыл написать адрес! Славный почтальон, узнав, что от этого зависит счастье любящих, исходил вдоль и поперек всю Чехословакию, пока не нашел Марженку и не вручил ей добрую весть от жениха. В текст «Сказок» органически входят иллюстрации — беглые наброски пером, сделанные самим автором вместе с его братом, талантливым художником-карикатуристом Иозефом Чапеком. Еще более остроумны и изящны рисунки к юмористическим рассказам Чапека о шаловливом фокстерьере Дашеньке («Дашенька, или История щенячьей жизни», «Сказка для Дашеньки, чтобы сидела смирно»).