отрывок из книги

     До определённого возраста я была очень счастливым ребёнком, мой мир был огромным и солнечным, чистым, светлым и вкусным! Я составляла с ним одно целое. В темноте, которая, естественно, пугала меня, со мной играли «блестюшечки» - какие-то сущности (это в дальнейшем поняла) тоньше крыльев стрекозы, разноцветные, плавали, переливаясь, вокруг, увлекали и успокаивали, наверно, поэтому любимой игрушкой потом стал калейдоскоп.
     Лет с пяти, когда дед и мама были уже на работе, бабушка рано утром уезжала в город в церковь и за продуктами, меня спящей оставляли в доме одну. Дверь на крыльцо закрывалась изнутри, а дверь во двор, доступный абсолютно всем, на палочку. Я же, проснувшись, распахивала окно, выходившее на центральную улицу села, выпрыгивала в палисадник и убегала куда глядели глаза. Простор, свобода, скорость… «Ничто не может с этим сравниться, понять меня сможет только птица!» Луга, поля, озёра, убегающая вдаль в мещёрские леса узкоколейка, таинственные рассадки с кладбищем рядом на возвышенности за выёмками. И сами эти выёмки, - любимое место многих наших игр, - с чистым бело-жёлтым мягким песком, зимой с удобными горками и огроменными сугробами. И недалеко от дома. В употреблении даже не было такого слова – гулять. Прибегали друг за другом: «Тёть Мань, Нинка дома?» «Нет. Бегает где-то». «Надя, Танька пришла бегать!» Всё бегом.
     Помню задорные игры, человек по 15-20 разных возрастов, и в лапту, в 12 палочек, «штандар», прятки, смыгалки, в ножичек, взаправдашнюю еду. С подружкой-соседкой Таней Слесаревой ходили с моим братом Геной, на три года старше меня, и её двоюродным братом Витей по каналам луговым рыбачить. Ребята велели нам идти по воде тихо и позади их, чтобы не пугать рыбу, а сами с небольшими корзинками брели впереди. Шикали на нас, а молчать было трудно, восторг ожидания не сдержать. Так и бредут эти детки перед моими глазами: мальчики в шофёрских трусах с корзинами в руках и смотанной одеждой на голове, и маленькие Таня с Надей в белых трусиках, каждая в поднятой руке зажавшая платьишко.
     Сколько раз, проснувшись, бежала километров за 5-7 на покос, где с зорьки уже трудилась дедова бригада. А обратно в самую жару, по обжигающему босые ноги песку, колючкам, склянкам, безо всяких головных уборов, никого не боясь и ни о чём плохом не думая, - это же моя земля, мне ничего не может даже угрожать… Ангел был рядом! Он всегда рядом, если мы не прогоняем его своими нечистыми делами.
     Но и в грех мы врывались так же безудержно и так же рано. Начиная с вранья, и утягивая друг дружку в мерзкие и пакостные. Бились иногда немилосердно камнями, валявшимися рядом с асфальтовой дорогой, обзывались. Всё это происходило крайне редко, но было-было.