Возвращение жеста на небо —
претворенье земного сна,
над лавандовым полем снега
кружит солнечная листва.
Расстаются горы, а камни
охватил глухой хоровод,
из орбит глазами горланя,
звуки падают в пламя вод;
дня прибой поглотил сиянье
всех летящих к разливу слов,
ни намеренно, ни случайно
их длиннот не коснется Бог.
Дочь Эфира — царствие ночи,
тени плакальщиц... В свете слез
расширяется, что есть мочи,
поле в сердце врастающих роз.