Точно голос сорвала пьяный
Захрипела судьба - цыганка,
Нынче дешево стоят страны
Под тоскливый фокстрот шарманки.

И над городом веет вещий
Ветер холода и крамолы,
По живому кромсают клещи
Зори Родины в кровь над полем.

И плененные пляской дикой
Из зулусской тоски и пепла,
Поменяли на маски – лики,
Чтобы ярость племен окрепла.

Но оставили слабых дома,
И детей берегли от окон,
Чтоб не видели страх погрома,
Заплетая с любовью локон

Золотистый – кровинки рОдной,
И боялись, что встанут близко
И не люди, а все – уроды,
И сгущались там тучи – низко.

Но ведь знали, что все – не правда,
Что распроданы все амбары,
И надрывно орут под градом
Бабы нервные, клича кары.

И не ведали, прячась в норы,
Что дрожали от плача недра,
Только вешали все – затворы,
Запасая под слезы ведра…