Пред тихим бором роща погибала,
Под рев машин и мерзкий визг колес.
Был рядом город. Места стало мало…
О красоте - банальнейший вопрос.
За этой рощей целая эпоха,
Ведь шли к ее радушной белизне
Кто счастлив был, и те, которым плохо,–
Навстречу пышной, праздничной листве.
…
Пред тихим бором роща погибала,
И веяло, лишь сердцу зримо пусть,
Такой тоской, какой еще не знала
Вся юная есенинская грусть.
2009
Луна как будто ломоть хлеба,
Свет проливает молоком,
Ночь обнимает тихо небо,
В извечной грусти о былом.
ЗвоннИца на холме пустая,
Уснули в ней колокола,
Над краем длани простирая,
Колдует призрачная мгла.
Устав от буйного цветенья,
Луга шелками шелестят,
И звёзды, в тайне сновиденья
Блестящей россыпью горят.
Я грудью тАинство вдыхаю,
Прохладой легкой ветерка.
На купола церквей взираю,
Под сердце залегла тоска...
Тобою край навеки болен,
И средь высоких тополей,
Крещусь на башни колоколен,
О горькой, о судьбе своей....
З листа до редакції: «Я б хотів повірити в Бога, але не можу. Занадто багато протиріч, на які мені ніхто не може відповісти. Так, християни запевняють, що Бог — Всесильний і Всеблагий. Чому ж тоді у світі, який він створив, стільки зла?»
Акт Божественного творіння закінчився Божественною оцінкою всього створеного: «Дуже добре», тобто Бог не створив нічого поганого і злого. Але, згідно з вченням Церкви, зло зародилось серед створених Ним духів — ангелів. Ось як приблизно про це розповідає свт. Григорій Палама: Бог створив ангелів подібними до кришталиків, що пропускають через себе божественне світло, відбиваючи його в усі боки. З часом вони мали все більше насичуватись Божою благодаттю і, таким чином, долати свою тварну (від слова «творити») природу. Це схоже на піднімання сходами від одного поверху до іншого. Ангели повинні були зростати у Божій благодаті й поступово, все більше і більше, долучатися до Божественної краси і чистоти.
«Хорошо-то как!», - Сергей стоял на маленьком разбитом «перроне» и глубоко дышал полной грудью. За его спиной, слегка покачиваясь, удалялся в сторону восхода вагон поезда, и мало-помалу сквозь стук его железных колес начинали пробиваться звуки нарушенной лесной тишины: тоненько зачирикала в кустах пташка; немного погодя ей ответила другая; уверенно жужжа в полуденной жаре, пролетел у самой щеки деловитый шмель; затрещал в траве кузнечик. Сергей огляделся по сторонам и, сняв с головы бейсболку, провел по лицу широкой ладонью, будто умываясь чистым лесным воздухом. Он еще раз вздохнул и уверенной неторопливой походкой пошел к стоящему чуть поодаль запыленному «пазику». Через пять метров «перрон» со старыми окурками на разбитом асфальте кончился, и вместе с ним оборвались и последние нити, связывающие мир двадцать первого века с этим полузабытым закутком.
- Ну, вот здесь я и живу, - стоя вполоборота к своему новому знакомому, я широким жестом руки приглашал его к осмотру своих достопримечательностей, широко при этом улыбаясь. Не знаю почему, но сегодня мне уже с утра было радостно.
Мой новый знакомый кивнул и, осторожно ступая, прошел вперед, а я за ним. Со спины он выглядел почему-то старше, то ли эта его сутулость создавала такое впечатление, то ли длинное темное одеяние, а может и то и другое. Пройдя несколько метров вперед, знакомый обернулся, и я вновь встретился с его молодыми, серыми глазами, выглядывающими из-под густых мохнатых бровей. Было в этих глазах что-то радостное и знакомое мне, я бы даже сказал родное, если бы знал этого человека хоть чуточку дольше.
- А у Вас красиво, - он тоже улыбался. Я скромно промолчал, что тут скажешь, конечно, красиво.
Терпеливо помалкивая, я ждал, слегка покачиваясь на носках, пока мой новый знакомый оглядится по сторонам. Наконец он снова обернулся:
- Вы не против, если мы немного пройдем по этой тропинке?
- Что Вы, конечно, я не против. Вы же мой гость, и я буду только рад показать Вам все, что есть у меня.
Как стояла Совесть под дождем, на ветру качалась,
К добрым людям просилась, в окна-двери стучалась:
«Люди добрые, вы меня под дождем на ветру не держите,
Двери тяжкие дубовые теремов своих высоких отворите.
Как войду к вам в дом, про невзгоды да беды не вспомните,
Будет все у вас, что у Бога себе ни попросите.
Те, кто старшие из вас - за меньшими станут ухаживать.
Те, кто меньшие из вас - старших будут любить да уваживать.
А как станете друг другу родные сестрицы да братья,
Солнцем небо наполнится, будет вам радость да счастье.
Только вы уж мне двери теремов своих отворите,
Только вы уж меня за высокие пороги пустите».
А как те слова люди добрые слыхали,
Так все двери свои на засовы-замки запирали.
Так все окна высокие от белого света закрыли,
Да такие слова светлой Совести говорили:
«Шла б ты матушка отсель, да под дверью у нас не стояла,
Мы б пустили тебя, кабы жить ты нам не мешала».
Окрасилось небо в рубиновый цвет,
И солнце склонилось над чистой водой.
На влажном песке отпечатался след
И тут же растаял, накрытый волной.
Роса заблестела в прохладной тени,
На флейте своей соловей заиграл.
Душа созерцала дарованный миг,
Который таинственно вечностью стал.
Цветы закрывали свои лепестки,
Пчелиные семьи спешили домой,
Пленял красотой удивительный мир,
На сердце ложился небесный покой.
Природа безмолвно молилась Творцу,
И Бог ей любовью всегда отвечал:
Прохладу земле даровал Он в жару
И в холод дыханьем Своим согревал.
Красив бесконечно Творец красоты
И славы достоин везде и всегда,
С природой в объятьях ночной тишины
Молилась и славила Бога душа.
Заря разлила аметистовый цвет,
И звезды склонились над темной водой,
На влажном песке отпечатался след,
Оставшись нетронутым тихой волной.
25.07.2009 г.
Чтобы стать христианином необходимо хотя бы раз в своей жизни встретить Христа. Его можно увидеть в православном храме, разглядеть в лицах людей, нуждающихся в помощи. Он говорит словами Евангелия, и ждет ответа в наших молитвах. Каждый из апостолов однажды встретил Христа. И эта встреча перевернула их жизнь, до краев наполнив её высшим смыслом. Они разошлись по всей вселенной с радостной вестью о Спасителе. Но более всех таинству Встречи со Христом послужили два великих, первоверховных апостола — Петр и Павел. Они были очень разные, разными были и их встречи.
ВСТРЕЧА ПЕРВАЯ. ИЕРУСАЛИМ
Событие, о котором пойдет речь, цепко вплетено в мою память. Но в повседневной суете забывается, как все важное. С наступлением зимы и с первым снегом – воспоминания эти начинают жить полной силой, заставляя меня каждый раз заново смотреть на многие вещи. Под Рождество детям принято загадывать желания, иначе говоря, заказывать родителям подарки. В то время, о котором пойдет речь, я уже знала, что подарки под елкой – дело рук моих родителей. И вот однажды, мама, словно добрый волшебник из сказки, выполнила мое «настойчивое требование – заветную мечту». А разве можно было иначе поступить с любимым чадом? Тогда я не знала, но оказывается что да. Я и Ленка загадали под Рождество одинаковое желание. Мое исполнилось, ее нет…
Два месяца писал. Перечитал, переписал, прорезал, еще переписал, еще прорезал. Ну, куда такое! Стало грустно. И спокойно, будни. Послать — куда? Вспомнил редактора: «пишите, приносите». Принес. — «Зайдите… так, месяца через два». Стало совсем покойно: еще не скоро.
Через месяц — письмо, полуславянским в заголовке: «Русское Образование». Удача! Не совсем: «зайдите переговорить». Иду, в волнении. Усач швейцар, когда-то недопускавший до самого, — «гимназистов никак не допускаем!» — распахивает двери к самому: «пожалуйте-с», — усы играют весело и строго. Всё то же: груды на столе, «леонтьевском».
Это были встречи веселые, в духе рассказов Антоши Чехонте. Чехов был тогда еще А. Чехонте, а я — маленьким гимназистом. Было это в Москве, в Замоскворечьи.
В тот год мы не ездили на дачу, и я, с Пиуновским Женькой, — упокой, Господи, его душу: пал на Карпатах, сдерживая со своим батальоном напор австрийской дивизии, за что награжден посмертно Св. Георгием, — днями пропадали в Нескучном. Мы строили вигвамы и вели жизнь индейцев. Досыта навострившись на индейцах, мы перешли на эскимосов и занялись рыболовством, в Мещанском Саду, в прудах. Так назывался сад при Мещанском Училище, на Калужской. Еще нечищеные тогда пруды славились своими карасями. Ловить посторонним было воспрещено, но Веревкин Сашка, сын училищного инспектора, был наш приятель, и мы считали пруды своими.
Мотылек в ладошках детских
Живо, радостно играл.
Он младенческое сердце
Красотою волновал.
И, казалось, все невзгоды,
Все печали далеки,–
Вдруг возжаждал он свободы
От назойливой руки.
И взлетел он в небо страстно,
И кричал, что было сил:
О, свобода – ты прекрасна!
И ее боготворил.
Но, однажды, он влюбился
В тихий, мягкий свет в ночи,
И, с размаху, жадно впился
В пламя жаркое свечи…
2009
Уже давно не видно из окóн
Знакомой детству суеты скворешен.
Природы глас с машинным гулом смешан,
И воздух улиц свежести лишен.
Поднявши буден скучное лицо,
Корыстный город руки распускает,–
Когда природу хищно вытесняет
За городское пыльное кольцо.
А люди следом, полные страстей,
Везде проникнут, чтобы жизнь устроить,
И не дают ей полноты покоя.
Для красоты простора нет у ней.
Все чаще мы, той самой красотой,
Из книжных строк насытиться стремимся.
(Куда приятней оком насладиться,
Но редок час манящей сказки той).
Ворона нагло смотрит на людей,
Усевшихся вкруг pool-а под зонтами.
В глазах людей не отыскать идей,
В глазах у птицы жадность. За тортами
Она следит, кальмарами и проч.,
А также яблоками, булками и pizz-ой,
Горда, как демон и черна, как ночь,
Козла ты мне напоминаешь, птица.
Козёл евангельский — ягнёнку антипод,
Ты — голубю. И вот, скажи на милость,
Кто удержал твой ненасытный рот
И ты на мясо Илии не покусилась?
Ворона, я скажу тебе в сердцах
(поскольку не люблю твои манеры),
Что это чудо весит на весах
Точь-в-точь как услажденье горькой Мерры.
Заелся человек, а ты нагла,
Из двух частей легко при сочетаньи
Получим птичий рай, и ты чела
Не морщишь, добывая пропитанье.
Ворона, презирать ты нас должна
За то, что мы свой хлеб не доедаем.
Ты вот не пьёшь. Зато мы пьем до дна
И ходим по земле, а не летаем.
Тебе, ворона, и прочесть слабо
Мои слова, но в этом мало горя.
Тебе от нас не нужно ничего
Опричь объедков на столах у моря.
Поскольку женщины рождают точно так,
Как вас родили в собственных пенатах,
И одинаков придорожный знак,
И так же пыльна обувь у солдата,
Куда б вы ни приехали — вы дома,
И лица в окнах, кажется, знакомы.
И где бы вы ни умерли, вы сын
Того же согрешившего Адама.
Всё так же груб с холопом господин,
И с мопсом на прогулке та же дама,
И тот же прах покроет вам глаза,
И так же солона друзей слеза.
Русские капли крови во мне сильны
Даже зеленый чай хочется пить из блюдца
Странно быть сыном одной страны
И умягчаться в чувствах, когда польются
Звуки гимна другой, той, чей герб двуглав
Флаг трехцветен и чьи задушевны песни
Нет у меня прописки там, ни угла
Но там моя Родина, хоть ты тресни.
Я думал ты тяжелый. Нет, напротив
Сидишь так мягко. Не болит спина.
Не то, что в прошлый раз. На повороте
Я был не ловок и вон та стена
Мне даже ободрала бок до крови.
Ослам не сладко. Хорошо корове.
Коров не бьют. Их доят, кормят сытно
Одним ослам беда на целом свете.
Людей так много, ничего не видно.
Все машут ветками, кричат и эти дети…
Откуда столько набралось народу?
Так много шума я не слышал сроду
Гляди одежды стелят мне под ноги.
Копытам мягко, даже не привычно.
От этих тряпок не видать дороги.
Нет, день сегодня, вправду, необычный.
И ласкова рука у седока.
Такая сильная, но добрая рука.
Скажу ослам, они мне не поверят.
Чтоб брата нашего с таким встречали шиком.
И в каждом доме настежь окна, двери.
Гляди, кричат. Сочли меня великим.
Одежды, ветки… мне? Невероятно!
Седок отменный и везти приятно.
16–17 липня Міжнародний клуб православних літераторів «Омілія» урочисто відзначив свою другу річницю. План заходів з нагоди цієї дати виявися цікавим і досить напруженим. Зранку першого дня зустрічі православні літератори спочатку зібралися в київському Свято-Володимирському духовно-просвітницькому центрі, де обговорили набутий досвід колег та окреслили коло нагальних проблем цього напрямку роботи.
У форумі взяли участь відомі православні автори з різних країн: прот. Миколай Агафонов (Самара, РФ), протоієрей Андрій Ткачов (Київ), Олексій Горбунов (Уфа, РФ), священик Олексій Зайцев (Челябінськ, РФ), а також письменники з України та Росії.
Далі гості Києва та України вирушили в Либідський парк — на місце будівництва Кафедрального собору Воскресіння Христового, де їх вітала директор Духовно-просвітницького центру Кафедрального собору Олена Миколаївна Резнікова.
17 липня Предстоятель Української Православної Церкви у своїй резиденції у
Під час зустрічі керівник клубу Світлана
Окрім цього голова Ради клубу «Омілія» протоієрей Миколай Агафонов презентував Митрополитові Володимиру останні видання своїх книжок.
Наприкінці зустрічі Первосвятитель подякував літераторам за особливу увагу з боку клубу і побажав успіхів та натхнення у їхній справі.
16 липня у Київському будинку вчених (вул. Володимирська
Пригласили в сельскую школу. Долго не решались, а потом вдруг и пригласили: эпидемия гриппа началась, и учителей не хватало. Пришел я в старое двухэтажное здание, строенное, похоже, ещё до того, как люди повели свое родословие от обезьяны, и узнал много нового и неожиданного.
— Чему вы удивляетесь? — спросили учительницы. — Дети давно уже книжек не раскрывают — теперь с утра до вечера телевизор да магнитофон…
