Омилия

Молитвы, Господи, прошу...

* * *
Молитвы, Господи,
Прошу,
Пустою речью
Да не согрешу,
И слёз стыда в очах
Не осушу,
И словно в детстве
Сладость Отчего прощенья
Да вкушу…

Верую

Поэзия

* * *
Сердцем - тверже камня,
Неба не вижу подобно зверю я,
Верую, Господи,
Помоги моему неверию!

Странник слепой и глухой,
Стучу и царапаю двери я,
Верую, Господи,
Помоги моему неверию!

Дни словно пар над водой,
Всё – на краю и в преддверии,
Верую, Господи,
Помоги моему неверию!

Знаю, уйду от Тебя –
Не согласишься с потерею,
Верую, Господи,
Помоги моему неверию…

* * *
Твой снег,
Твой свет,
Твой день,
Вопию Ти с колен:
Будь благословен!
Сквозь паутину дня
Лик Твой глядит на меня
В деревьях, птицах
Сидящих на крыше в ряд.
Свят! Свят! Свят!
И вижу я город иной.
Нет. Знаю, он есть,
Город, сходящий с Небес,
Как невеста украшенный,
Жилище Рожденного
Лучшею из Невест,
От нас Принявшего Крест.
И слышу у врат и у стен:
Прости и впусти!
Прости и впусти!
И подъемлет Царь Славы врата,
И летит от иссохшего рта:
Будь благословен!
Будь благословен!
Будь благословен!

Молитва сына

Поэзия

* * *
Сын мой молится
Тебе, Богородице.
Ежик стриженых волос
В руку колется.
То выводит как стишок,
То не клеится,
Но душа его, и вправду,
Надеется.
Словно лучик от него
В Небо тычется,
Призри, призри на него,
О, Владычице!
Нынче в храме у Креста
Сын заплакал мой
О Сыночке, о Твоём,
О Распятом.

Фарисей

Поэзия

* * *
Плачет блудница у ног,
И ей улыбается Бог.
Издали падаю ниц:
Разве Ты – Бог блудниц?
Блудница сидит у ног,
А я всё далёк, далёк…

«Не стоит беспокоиться…»

Юмор и сатира

правда не знаю - юмор ли это

------

- Что? Что такое? Постойте же! Послушайте меня, пожалуйста, я не могу… Да нет, вы меня не совсем верно поняли – я совершенно не могу, то есть совсем. Я... я не привык, да и вообще как-то это все… Ну постойте же, куда вы? Вытащите меня отсюда! Ну вот, ушли. И что же мне теперь делать?

«Один серый, другой белый».

Юмор и сатира

- Кхэ, кхе…Здравствуйте! – В дверном проеме стоял молодой худой мужчина в желтом вельветовом пиджаке и затертых джинсах. - Вы - Редактор? – Вежливо спросил он, улыбаясь.

Сидевший за столом отвлекся на минуту от листа бумаги, на котором писал что-то быстрым размашистым почерком, и быстрым оценивающим взглядом осмотрел вошедшего:

- Да, я Редактор. – Ответил он и, продолжив свое занятие, спросил, не поднимая глаз.- А Вы, судя по всему – автор?

- Да нет, я не автор. – Смущенно улыбнулся вошедший. - Я – Писатель.

- Ну, хорошо, Писатель так Писатель. – Негромко проговорил Редактор и, закончив писать, убрал лист бумаги в боковой ящик стола. - Вы, наверное, ко мне по какому-то делу? – Спросил он вошедшего.

- Точно, по делу, - Улыбнулся Писатель и переступил в дверях с ноги на ногу.

- Да не стойте Вы там, - Сказал Редактор и, указав рукой на старое кожаное кресло у своего стола, пригласил, - присаживайтесь, прошу Вас.

- Спасибо, - обрадовался Писатель, - как говорится: в ногах правды нет.

- По-разному бывает, - неопределенно ответил Редактор.

Богородицина травка

Сказки

Здравствуйте, детки! Сказку ждете? А уж я, бабка Марья, тут как тут… Расскажу вам сказку дивную про быль-небывальщину.

Жила в большой семье Анюта — меньшая дочь. Девять братьев у нее было: трое уж своими домами живут, трое с отцом на поле в трудах день-деньской, трое подрастают — гусей пасут, за скотиной ходят; грибы искать, рыбу ловить горазды. За работой не забывали про сестрицу милую — она ведь среди них, как цветочек аленький. Любили братья Анюту, не обижали никогда. Брат Аркаша ей кукол из чурбанчиков ладил. Брат Антоша на лодку по озеру рыбачить брал. Семен — самый старший, бородатый, возил на ярмарку со своей ребятней вместе… Но больше всего дружила Анюта с братом Алешенькой — погодки они были. И на болота за клюквой вместе, на поляны боровичные, на опушки земляничные…

Усталый пилигрим

Поэзия

Cмотрело небо серое свинцом
Мне в душу гостем утренним, непрошенным,
Смотрело небо молча, а потом,
Вдруг сердце мыслью ясной огорошило:

Сегодня ты отмечен и любим,
Слова твои, как луг цветов, нескошенный,
А завтра – ты усталый пилигрим,
Забыт людьми, оставленный и брошенный!

Такая непонятная судьба,
Густым туманным облаком покрытая,
И лишь на карте новой города,
Наши города с тобой, открытые…

Давай, душа, сегодня помолчим!
Зажжём свечу, зачем слова нам лишние?
И тихо за ответом улетим,
В обители небесные, к Всевышнему!

Я знаю, что так будет не всегда,
Когда-нибудь всё тайное откроется.
Ведёт меня, я чувствую, Звезда
И кто-то сверху видит всё и молится!

Но помни, мой усталый пилигрим,
Слова твои, как луг цветов, нескошенный!
Сегодня ты отмечен и любим,
А завтра, может будешь, всеми брошенный!

Мне ангелы поют…

Поэзия

Когда осиротел сердечный храм,
Любовь меня нашла и отогрела,
И, рассекая небо пополам,
Душа наверх счастливая взлетела.

Подальше от изношенной судьбы,
Забыв на миг израненное тело,
От глупости людской и ворожбы,
Поближе к дорогим своим пределам!

Туда, где в свете утренней Звезды,
Глаза блестят таинственным свеченьем,
И смыты напрочь в прошлое следы
Рекой любви, живым её теченьем…

Давай отбросим горечи обид,
Избавимся, как от ненужной пыли.
Поймём себя, не будем делать вид,
Что мы друг друга навсегда забыли.

Я больше не смотрю по сторонам
И счастлив до безумия, не скрою,
Мне ангелы поют по вечерам,
Когда я просто, мысленно, с тобою!
2009 -11

Откровение о человеке в творчестве Достоевского (Н. Бердяев)

Статьи

Николай Бердяев

Федор Достоевский

«Ты взял все, что есть необычайного, гадательного и неопределенного, взял все, что было не по силам людям, а потому поступил как бы и не любя их вовсе» («Легенда о Великом Инквизиторе»)

Много уже написано о Достоевском и много высказано о нем истин, которые успели сделаться почти банальными. Я имею в виду не старую русскую критику, типическим образцом которой может служить статья Н. К. Михайловского «Жестокий талант». Для публицистической критики этого типа Достоевский был совершенно недоступен, у нее не было ключа к раскрытию тайн его творчества. Но о Достоевском писали люди другого духовного склада, более ему родственного, другого поколения, всматривавшегося в духовные дали: Вл. Соловьев, Розанов, Мережковский, Волынский, Л. Шестов, Булгаков, Волжский, Вяч. Иванов.

Миросозерцание Достоевского (Н. Бердяев)

Статьи

Николай Бердяев

Федор Достоевский

Человек

Философия

И cвeт вo тьмe cвeтит, и тьмa нe oбъялa eгo,
Om Иoaннa. Глaвa 1.5

ПPEДИCЛOBИE

Дocтoeвcкий имeл oпpeдeляющee знaчeниe в мoeй дyxoвнoй жизни, ещe мaльчикoм пoлyчил я пpививкy oт Дocтoeвcкoгo. Oн пoтpяc мoю душy бoлee, чeм ктo-либo из пиcaтeлeй и мыcлитeлeй. Я вceгдa дeлил людeй нa людeй Дocтoeвcкoгo и людeй, чyждыx eгo дyxy. Oчeнь paнняя напpaвлeннocть мoeгo coзнaния нa филocoфcкиe вoпpocы былa cвязaнa с «пpoклятыми вoпpocaми» Дocтoeвcкoгo. Kaждый paз, кoгдa я пеpeчитывaл Дocтoeвcкoгo, oн oткpывaлcя мнe вce c нoвыx и нoвыx стopoн. B юнocти c пpoнизывaющeй ocтpoтoй зaпaлa в мoю дyшy тeмa «Лeгeнды o Beликoм Инквизитope». Moe пepвoe oбpaщeниe кo Xpиcтy былo oбpaщeниeм к oбpaзy Xpиcтa в Лeгeндe. Идeя cвoбoды вceгдa былa ocнoвнoй для мoeгo peлигиoзнoгo миpooщyщeния и миpocoзepцания, и в этoй пepвичнoй интyиции cвoбoды я вcтpeтилcя c Дocтoевcким, кaк cвoeй дyxoвнoй poдинoй.

Ян Твардовский. Невозможное неизбежно (Андрей Базилевский)

Статьи

Андрей Базилевский

Ян Твардовский

Всякий поэт — священнослужитель. Он ищет связи с неведомым, принимает тяжесть мира и разделяет его боль. У Яна Твардовского — поэта, который в 33 года стал священником, — это единство особенно крепко и гармонично. Ему, выпускнику естественно-математической гимназии, университетскому филологу, солдату Армии Крайовой, путь указала война: на фоне горя теряло смысл все, кроме веры. Таким, как он, нет покоя. «Господи я не достоин сна» — он просит бессонницы, чтобы больше успеть. Поэзия Твардовского созвучна его деятельной человечности. Он — воин-добротворец, ратник божий.

Сразу после рукоположения Твардовский был законоучителем в школе для детей-инвалидов — физически обделенных, но духовно зрячих. Его испытующий взгляд — это и взгляд ребенка. Есть у Твардовского книга стихов, иллюстрированная детскими рисунками. И эти картинки — более чем впопад. Он ведь и сам «верит Богу как дитя». И сам, как дитя, изумлен и восхищен чудом жизни, доверчиво благодарен необъятному миру.

Ян Твардовский. Избранное

Читальный зал

Поэзия

Ян Твардовский

«Может быть, один из примеров убедительного современного способа соединять религиозный, что называется, engagement с занятиями поэзией — лирика нашего современника Яна Твардовского, католического священника в Варшаве. Когда я был в столице Польши <…>(по случаю презентации моей книжки стихов в прекрасном переводе незабвенного В.Ворошильского), один мой православный варшавский друг предложил вместе навестить отца Твардовского; это произошло без предварительной телефонной договоренности — у отца Твардовского нет телефона. Мы подошли к одноэтажному домику возле костела, мой друг нажал звонок, очень долго в доме было тихо, и мой спутник шепнул: «Отец Твардовский борется с искушением не открывать!» Наконец послышались шаги, дверь приоткрылась — о, я никогда не забуду появившейся из полумрака сеней фигуры, являвшей собой словно олицетворение застенчивой внутренней уединенности, наиподлиннейшей стыдливости духа… Это было до того похоже на облик, уже возникший в моем воображении, когда я, не видав его, его читал!» (С. Аверинцев).

К Пасхе

Поэзия

Великой милостью дождались Пасхи мы.
О, Пасха Велия, О, Пасха Красная!
Недопостились мы, недоговели мы.
О, Пасха Красная, о, Пасха Велия!
Нас призри, Господи, недомолившихся,
Недопростивших нас, с отцовской ласкою
Прости нас, Господи, недосмирившихся…
О, Пасха Велия, о, Пасха Красная!
Увиди, Господи, как наши душеньки
Друг к другу тулятся в едином выкрике:
Помилуй, Господи, Ты нас, тщедушненьких.
О, Пасха Красная, Великая!
27.04.2008 г.

Три радости. Два горя.

Рассказы

«Как хорошо, что их три!» — подумала Татка, проснувшись.

Она свесила голову и глядела на арбуз, лежащий под кроватью. «Через месяц — Новый год!» От этой мысли стало весело.

У нее было три любимых праздника: Новый год, Рождество и Крещение. Они шли друг за другом, и было ощущение сплошного счастья.

Новый год любят все. Рождество было вторым новым годом — со всякой вкуснятиной, кутьёй, пирогами, колядовщиками. А на Крещенье Татка родилась, это её день рождения. Бабуля испечёт фирменный торт с праздничным названием «Утопленник». Это папа так его обозвал, торт. А бабуля папу журила и называла торт «Нырни — вынырни». Потому что тесто погружалось в кастрюлю с холодной водой, а потом всплывало. Это означало, что «Утопленник» готов. С папиной легкой руки все, естественно, приняли название «Утопленник», чем вводили в смущение новых гостей, особенно когда провозглашалось: «Несите «Утопленника» со свечами!»

* * *

Евангельский текст в эстетической системе Ф.М. Достоевского (Ф. Б. Тарасов)

Статьи

Федор Достоевский

Достоевский остро интересовался текущими событиями современной ему жизни. В его художественных произведениях находили отражение реально происходившие факты. Однако тех, кто называл все, выходящее за пределы видимо-текущего, фантастическим, он называл «реалистами», ограничивающимися кончиком своего носа. Еще будучи совсем юным, Достоевский писал брату, что человек — это тайна, и если разгадываешь ее хотя бы всю жизнь, то не говори, что напрасно потратил время. Разгадыванию этой тайны Достоевский посвятил все свое художественное творчество. И когда он стал уже зрелым писателем, то говорил о своем писательском методе как о «реализме в высшем смысле», направленном на изображение «глубин души человеческой», на то, чтобы найти «в человеке человека».