Поэт

Не о святом, не о прекрасном,–
О жизни горькой в круге бед,
Проникновенным слогом страстным
Вещал взволнованный поэт.
Вобрав крикливую отвагу,
От врат надежды далеки,
Легко ложились на бумагу
Тревоги полные стихи…

И шел поэт… 
                  И нес смущенье,
Судьбу клеймил он, что слепа.
Ему внимала с восхищеньем
В покорном трепете толпа:
Какой талант! Какая сила!
Средь фальши, праздной кутерьмы,
Всю правду жизни возвестил он,–
Давно такого ждали мы…

И жгли безудержные строки
Людей открытые сердца,
Вскрывая язвы и пороки,
Не зная честного лица.
Смиренья мудрость отвергая,
Они несли смертельный дар,–
Усердно в душах насаждая
Слепящей ярости пожар…

Пусть ляжет скорбь моей судьбой...

Пусть ляжет скорбь моей судьбой,
Пусть затворит удача двери,–
Я б счастлив был… но с верой той,–
Что я не лишний, не пустой,
Что для Тебя я не потерян,
Что буду в вечности с Тобой.

                                    2009
 

Когда мне муза постучится в дверь...

Когда мне муза постучится в дверь,
Пусть ночь уже, и сон все крепче манит.
«От новых строк кому-то легче станет»,–
Подумаю… 
                 И дверь открою ей.

                                            2009
 

Ближе брата, ближе друга

***
Ближе брата, ближе друга,
Ближе, чем свеча –
К пламени, и ближе слуха –
К уху, и плеча
Тёплого – к челу, чем к оку –
Слёзы, и слова –
К голосу, чем корни – к соку
Почв, чем острова –
К океанам водным, ближе,
Чем к руке – рукав,
Чем страниц шуршанье книжных –
К древности векам,
Ближе окон в ночь горящих
Теплотой огней –
Свет любви животворящий
Твой – к душе моей.

Ночь вдали от снежных пиков

В Грузию я отправлялся не только ради встречи с архимандритом. Хотелось тамошние церкви увидать, изнутри почувствовать сердце Кавказа. Хотелось среди лета набрать пригоршню снега; уж так я горы люблю, а любовь, она необъяснима, люблю, и точка.

Архимандрита я узнал по его книгам. Но одно дело общие книжные советы, совсем иное – получить ответ на личный вопрос. Как жить, кем быть? Не картографом, не редактором, – а в то время я редактировал карты и атласы, – сомнений нет, а если... Об этом даже себе самому боялся признаваться… Дома спросить о духовном пути не у кого, а тут живет человек опытный, искушенный.

Подробности путешествия опускаю, к делу они не относятся, хоть и подмывает описать Дарьяльское ущелье. От Казбеги решил идти пешком, хотелось подольше видеть настоящие, не игрушечные горы. Внезапно, лишь скрылось солнце, их затянуло дымкой, с вершин потянуло холодом, а там и тьмой обволокло, по жилам пробежал страх. Суровые горы, вековечные.

Упало шэгвицкалэн

Небольшой группой ночью мы приехали в Гелати, что в пятнадцати минутах езды от Кутаиси, и разместились напротив входа в монастырь, чуть выше святых врат. Других ровных площадок не сыскали в темноте. И утром не пожалели: полуразрушенный монастырский комплекс лежал прямо под нами, на него можно было любоваться, сидя у костра, или даже из палатки, высунувшись до пояса.

Вокруг, сколько взгляд охватывал, леса укрывали склоны и горные вершины. А одну из вершин за Гелати, через ущелье, увенчивала церковь, едва отсюда заметная. Мы решили, если получится, на обратном пути обязательно побывать в храме, стоящем на вершине горы. Поди знай, когда еще доведется приехать из Киева в Грузию.

Маленький монастырь поблизости от Гелати носил трудпроизносимое имя Моцэмэто. «Под монастырем пропасть, - рассказывал нам местный житель. - И дом священника висит над пропастью».

Закончить путешествие мы собирались в месте упокоения преподобного Максима Исповедника в городке Цагери. Не получилось, уж слишком трудным оказался маршрут. Вернулись в Кутаиси. А поскольку сэкономили время, захотели посетить монастырек на вершине горы с домиком настоятеля над обрывом.

Лоскуты кожи

«Умоляю вас: не оказывайте мне неблаговременной любви.Оставьте меня быть пищею зверей и посредством их достигнуть Бога. Я пшеница Божия, пусть измелют меня зубы зверей, чтоб я сделался чистым хлебом Христовым. Лучше приласкайте этих зверей, чтоб они сделались гробом моим и ничего не оставили от моего тела, дабы по смерти не быть мне кому-либо в тягость. Тогда я буду по истине учеником Христа, когда даже тела моего мiр не будет видеть. Молитесь о мне Христу, чтоб я посредством этих орудий сделался жертвою Богу».

Священномученик Игнатий Антиохийский,
«Послание к Римлянам»

— Вы едете в Цхнети?

— Еду в Цхнети. Через, — водитель маршрутки взглянул на часы, — десять минут.

— О, хорошо, а то я ищу маршрутку и не нахожу. Скажите, от Цхнети до Бетании близко?

— А вы на Бетанию?! — и водитель в один миг преобразился.

Царство набатеев

В иорданской земле солнцем выжжен песок.
Вижу мысленно древние страны.
Среди розовых скал путь лежал на восток,
По которому шли караваны.

На торговом пути город Петра стоял,
Среди солнцем песков опаленных,
В окруженьи пустынь, возведенный средь скал,
От врагов хорошо защищенный.

По горячим от солнца ступая камням,
Что усопшее помнят поныне,
Не спеша приближался к нему караван,
Утомленный от зноя пустыни.

Отворялись ворота, в поту и пыли,
Изнуренные бурей песчаной,
Не спеша проходили «пустынь корабли»,
Словно судна в желанную гавань.

И на площади людной толпился народ,
Взбудораженный свежею вестью:
Нам яшму и кораллы торговец везет,
Шелк, парчу и из золота перстни.

Шли года, городок богател, процветал,
Жизнь счастливо текла и безбедно...
Но когда-то в веках затерявшись пропал –
Все ушли из него до последних.

Отчего же покинута Петра была?
Может ждали врагов нападенья,
Может быть неудачи в торговых делах
Их сподвигли на переселенье...

Вместо прежнего царства лишь стены стоят,
Память прошлого канула в лету.
Лишь сквозь дебри веков оглянемся назад:
Петра, город таинственный, где ты?

Но безмолвные скалы глядят на восток,

Времена года

                   I.
Весна шикарно правит свой приход,
Устроив красок пышное веселье.
От суеты похож на новоселье
Знакомых птиц блистательный прилет.

Природы песня звучна и легка,
Бодры лесов зеленые покровы;
И каждый миг исполнен жизни новой,
И дышит ветер сладостью цветка.

… Так учит нас весна не унывать,
Оставить в прошлом ветхие стремленья.
Спешить туда, где свежесть обновленья,–
Туда, где жизни лучшей благодать.

                     II.
В беспечный мир, разбуженный весной,
Нагрянет лето мудрым ревизором,
Оно окинет все практичным взором,
Не обольщаясь пышностью пустой;

Ведь лето любит добрые плоды,–
Все то, что раньше зиждилось, вязалось,
В цветеньи нежном сказочным казалось –
Желая довести до полноты.

Светит мне луна за окном

Светит мне луна за окном,
Ночью я покину свой дом.

Я пойду к лугам,
К скошенным стогам,
К серебристой речке,
К дальним берегам.

Ой луга мои вы луга,
Пряно пахнут сеном стога.

Ветерок волной,
Травы тихо гнёт,
Окунуться с головой
В них зовёт.

Над рекою месяц плывёт,
В роще соловей запоёт.

Проливая грусть
В сердце через край,
Пой родимый
Душу мне надрывай.

Сяду в травы на берегу,
Слезы удержать не смогу.

Буду долго я,
Слушать соловья.
Я люблю тебя
Сторонушка моя.

Слёзы в землю ночь заберёт,
Растворится тихо, пропадёт.

И придёт рассвет,
Вспыхнет солнца свет.
Красоты такой
Нигде лучше нет...

Всё в Балтике серьёзно

Всё в Балтике серьёзно:
Кронштадт, сенная дружба,
родительские вина.

Бежит по рельсам поезд,
просторный и ненужный,
в просторную картину:

садимся в узкий ялик,
исполненный печали,
садимся и хохочем,

нам хочется отчалить,
немножечко отчалить
от этих мёртвых точек,

от нервного покоя
ненужных перегонов,
не знающих развилки,

и пить вино морское
из маленьких вагонов,
похожих на бутылки.

Не говори: все тщетно...

Не говори: все тщетно,
Когда безысходен путь,
Рушится мир заветный,
И стыдно назад взглянуть.

В жизни есть правда Чуда
(У тьмы самовластья нет) –
Бог, пребывая всюду,
Любви разливает свет.

                          2009

Дождливое настроение

Дышу прохладой от души,
Паденье капель тихо слышно.
Дожди так чудно хороши,
Бежит поток прохлады с крыши.

На улицу не выходя
Его ладонью я достану,
И капли летнего дождя
Размажу на лице усталом.

Вот над кварталом он пройдет,
Дома умыто забелеют,
С зеленых листьев пыль смахнет,
И снова оживут аллеи.

Прольется с неба теплый душ
Над перегруженною трассой,
И вот автомобили уж
Сияют первозданной краской.

А летом так несносен зной,
Угарный чад, просвет не виден…
Как люди любят выходной,
Так городам отраден ливень.

Край родной...Полоской тонкой

Край родной...Полоской тонкой
Пашни свежей полоса.
Жаворонок песней звонкой
Воспевает небеса.

Кудри в горизонт раскинув
Путь свой начал новый день.
Лапы жадно к солнцу вскинув
Дерева роняют тень.

Ластит всех лучом багровым,
Греет ласково, тепло.
Где то  там мычат коровы,
Стадо вышло за село.

Звуки жизнью напитали,
Землю оживив вокруг.
Пахнут яблоками дали.
Синь небес сомкнулась в круг.

А природа свежей силой,
Зелень вылила в луга.
Ты - любимая Россия,
Сердцу вечно дорога...

...........

И рассветная долина
Зелень вылила в луга.
Ты - Родная Украина,
Сердцу вечно дорога...

Колокола...Их звук хрустальный

Колокола...Их звук хрустальный,
Летит в седые облака.
А в землю слезы льют печально,
Святые...Скорбно, с высока...
Грехи земные отпуская,
В природе расцветает грусть.
Звонят...Звонят не умолкая,
И чтят тебя, Святая Русь...

Летит просторы освящая,
Цветов елейный аромат...
Просторам нет конца и края,
Распахнут широко мой взгляд.
Извечным колокольным звоном,
Жива незыблемая Русь.
И я, с земным тебе поклоном,
Под купола твои вернусь...

Вчерашний снег

Вчерашний снег желанным был и чистым,
И, в торжестве природных сил кружил.
Податливым, веселым и пушистым,
Он сладость ветра людям доносил.

С живым восторгом, подоспевши вдруг,
У окон дети долго наблюдали,
Как снег добротно, нежно одевает
Деревьев станы, крыши... все вокруг.

Снег выпал весь… 
                          И небо стало ясным,
Проснулся город, обновлено-свеж;
И мир открылся сказочно-прекрасным,
Где снег казался отблеском надежд...

Но в день грядущий солнце припекло,
В сердца людей иной восторг вселяя,
И снег вчерашний обреченно таял,
Сбиваясь в грязь предательски легко…

Страницы