Мать

Посвящается матери архимандрита Герасима Шмальц Наталии

Да, она странная какая-то была, баба Ната, все ей хотелось одной побыть, да при монастыре. Отшельница…Так закончила она свои года в Колюпаново – рядом с Евфросинией блаженной. Сбежала туда, как всех своих девок замуж поотдавала. Мы-то, дети, совсем её не понимали. Да и как нам понять?

Тетя Вера, дочь её старшая, – та еще была генеральша, говорила, что она, дескать, дикая такая, потому что замуж не по любви вышла – уж больно строга с мужем-то была да на похоронах вроде и слезинки не проронила. Но тетя Вера языкастая, где ей знать, как дело было – чужая душа – потемки. Я-то в ней ничего плохого не видала –могилка мужа у ней всегда ухожена была, цветы на ней посажены – незабудки, анютины глазки, крест деревянный. Муж-то её был чтецом в храме – его возле церкви-то и похоронили. Покажу вам могилку его, теперь-то она заросла уже бурьяном. А тогда словно клумбочка стояла! Зря тетя Вера говорила так про бабу Нату, будто она к мужу холодна была, просто она строгая была, сама по себе такая уродилась – чувств своих показывать не любила. Есть ведь люди такие – все в себе держат. Они-то с Богом и близкие…

Видать, Мишенька в неё пошел. Он меньшой сын был. Росточка небольшого, сухонький – я фотографии видала его, мне тетка показывала. Как ему семнадцать годочков исполнилось, он в монастырь ушел, что под Калугой. Там икона красивая Казанская. Тятя-то его уже к тому времени около церкви лежал, а он вот мир оставил иначе. Сын был единственный. Кормилец вроде, а все же отпустила его мать, даже рада, сказывают, была, что теперь и у них в роду – инок есть.

Ездила к нему часто, он у ней самый близкий был из детишек, а тут в 1916 году он на Афон отправился в путешествие…А как Мишенька-то её уехал на Афон, так и не видала его она, а ведь очень привязана была к сыну, занемогла сразу… Там революция началась и Михаила – тогда уже инока Герасима отправили в Америку. Он думал – на год-другой. А вышло – на всю жизнь на Аляске этой подвизаться.

Да, знали мы, знали, что дядя у нас американец. Нам тетя Вера письма его читала. Писал он часто. Там его в монахи постригли, приход дали, а он все думал вернется, домой-то… Маме писал, да тете Вере. Деньги даже какие-то пересылал. Тогда страшное время было. Она по сыну тосковала очень. Стала все в монастырь езживать. На день-другой, неделю. И молчала больше. Тогда особо выбирать не приходилось - ели все подряд, а она, тетя Вера рассказывала, постилась строго. Говорит, и померла-то она рано, потому что пост держала да подвиги несла. Корила её за то тетя Вера, помню. А она молчала больше. Так и высохла.

Тетя Вера дяде Мише сразу написала – «мать умерла, назад не возвращайся…». Он и не вернулся.

Да, нам говорили, детям-то, что дядя у нас монах. Что такое монах мы и не знали тогда, звали его дядей Мишей. Тетка-то сильная была. Она не скрывала, что брат в Америке живет. Не говорила никому специально, но и не скрывала. Сама ему ответы писала. Но, Господь хранил её - теперь я понимаю, тетка хоть и вредная была порой, но правдивая. А Господь правдивых хранит за правду их.

Мы знали, что дядя на острове каком-то подвизается, что там океан, волны, ветер. Помню, тетя Вера нам письма его читала как сказку – очень нам интересно было, маленьким-то. Там потом его церковь закрыли тоже, он в деревне какой-то на почте работал, а по воскресеньям служил сам в храме. Писал, что алеутов русскому учил, книги какие-то высылал нам, фотографии. А в 1969 году пришла телеграмма на старый адрес бабы Наты – на русском, из Америки, что дядя Миша умер. Кто послал? Мы и не знали. Было подписано – Ваш друг. Только тетя Вера всё в гроб положила мужа своего, как хоронила – все документы и все письма дяди Мишины, – может все же боялась она, не знаю…Тогда власть была советская…А может, это она по поверью, что ничего от усопшего хранить в доме нельзя – вот она в гроб мужа и дяди Миши покойного все бумаги сложила. Суеверия-то разные бывают, не приведи Бог…

Больше нам письма никто не писал. Да только в последние лет десять – навещать нас стали люди, да расспрашивать. Вроде дядя Миша подвижник какой там, на Аляске-то был, вроде любили его, чуть ли не как святого величают. А мы-то что? Для нас он всегда дядя американский. Впрочем, наверное, это у него от матери – тяга –то подвижническая. Вполне возможно, так и есть, как говорят, что он вроде святого был. Она ведь сама подвижницей была, баба Ната наша… Может, и дядя Миша сподобился. Господь Он знает!

(написано со слов племянницы архимандрита Нины Александровны)