Омилия

Не смотрите на жизнь сквозь туманные стёкла –
В загрязнённых очках красоты не видать!
Пусть омоет слеза, если жизнь стала блёклой,
Грустный взгляд ваших глаз, снимет грусти печать.

Всё понятно и так: на земле нет покоя,
Жизнь, как море, штормит, волны бьются о брег.
Суета, суета… Всё без Бога пустое,
Даже если и крепок земной человек.

Богатырь и силач, космонавт и подводник
Пышут силой своей, бьёт здоровье ключом.
Но пред Богом равны и монах, и негодник –
Каждый крест свой несёт, возложив на плечо.

И при крепости всей и могуществе тела,
Как тонка, уязвима, ранима душа!
Много планов, задумок, уж начато дело,
Всё заранее взвесили, Бога смеша.

Говорят, хорошо быть богатым, здоровым…
Быть хозяином жизни – удел не для всех.
Счастлив тот, кто владеет секретом не новым,
Что богатство есть тлен, что не в деньгах успех.

Можно всё потерять, всё, что есть, в одночасье:
И здоровье, и деньги, и власть, и почёт.
Где же делось оно, это зыбкое счастье?
Так и жизнь уплывает, сквозь пальцы течёт.

 
"Поистине не знаю о себе, положил ли я начало покаянию" (преподобный Сисой Великий)

Ни богословия, ни знания
О том, как всё сотворено…
Даруй мне, Боже, покаяние,
В нём столько сил заключено!

А я сгорал от нетерпения,
Хотел от жизни – только брать!
Подай мне, Господи, смирение,
Когда-то ж, нужно начинать!

Безотлагательно, по-честности,
Пока – совсем не занесло.
Мы все боимся – неизвестности,
Кто знает дней своих число?
2012

Развитие речи — один из самых важных моментов как развития интеллектуальных способностей ребенка, так и его воспитания, формирования как личности. Конечно, начинать развивать речь нужно с первых дней жизни. Что бы мы ни делали с ребенком — кормили, купали, одевали, пеленали, гуляли — необходимо постоянно разговаривать с малышом во время его бодрствования. Слова важно произносить отчетливо, спокойно и ласково. При этом желательно, чтобы ребенок видел лицо взрослого, движения его губ. Тогда уже к 3 месяцам малыш начинает отличать человеческую речь от других звуков. Примерно в этом же возрасте ребенок пытается и сам подражать разговору взрослых — начинает гулить, а к 6 месяцам — произносить отдельные слоги.

Навряд чи повірив би я, що все саме так і відбувалось, якби цю історію мені переповів хтось з попутчиків у поїзді, або навіть знайомий. А то ж рідна людина… Їй Богу, свята правда! Що трапилось — те й записав. Як кажуть, з вуст у вуста.

Отож, було це до війни, як ще пани на Поліссі водилися…

У хаті Маслачихи — свято: єдину дочку Ґеню заміж віддає. Та не за простого хлопа, а заможного — за Олеся Вірковського. В Божій волі його всі знають. Не одна дівоча душа скисла очима, почувши оту новину. І чи була така панночка на селі, якій не підморгував Олесь, посміхаючись у гусарські вуса. А вони й липли до нього, наче він у барвінку скупаний. «Не много й полюбив — тилько вісімнадцять: штере дівки, дві жидівки, молодиць дванадцять» — про таких співали.

- К Празднику… к Празднику… к Празднику…

Она быстро проплывает по храму, вбирая стрункой воскового тела тепло человеческих рук, прилепляется в своему временному пристанищу вблизи Праздничной иконы, выправляет язычок пламени и при первых звуках Херувимской радостно замечает: успела!

Маленькую тоненькую Свечку окружают высокие стройные сестры. Она чем-то напоминает слабенький прутик, выросший по недоразумению среди высоких корабельных сосен. Поначалу она даже чувствует некоторую неловкость, дескать, затесалась малышка в компанию взрослых, но потом быстро приходит к выводу, что гореть надо там, куда определили, и успокаивается.

Ровно, сильно, уверенно несут свой огонь янтарные красавицы. Тихо и незаметно теплит огонек маленькая Свечка. Она старается изо всех сил, и язычок ее пламени становится чуть выше.

- Они так прекрасны, - восхищенно думает Свечка,- и, наверное, они никогда не узнают обо мне. Я для них слишком мала и незаметна.
- Ну что ж, - резонно отвечает она сама себе,- зато я знаю о них.

По камушкам, по камушкам,
Среди коряг и пней,
Сверкая и играючи,
Бежит, звенит ручей.

Течет и извивается,
Несется с песней вдаль.
Его мечта сбывается
И прошлого не жаль.

Когда-то был он капелькой,
От талого снежка.
Хотел ручьём стать маленьким -
Мечта так нелегка.

И вот бежит стремительно
Не может он свернуть.
Сквозь дебри он решительно
Прокладывает путь.

И с каждым днем, поток его,
Становится сильней.
Он полнится водой живой,
Течет к реке смелей.

По камушкам, играючи
Несётся ручеёк.
И всем давно мечтающим
Даёт он свой урок.

«Людские души разъедают деньги…» (В. Ледков. «Деньги»)
«Два сапога — пара, да оба в воду упали» (русская пословица)

До недавнего времени отец Михаил считал себя счастливым человеком. Положим, он хоть и не митрофорный, но все-таки протоиерей, и имеет немало церковных наград: и камилавку, и набедренник, и палицу, а уж об архиерейских грамотах и говорить не приходится… даже Патриаршие грамоты есть, и не одна… А что митра? Как говорится, не в митре счастье… Опять же, он не рядовой священник, а настоятель храма. Конечно, жаль, что он служит не в городе, а в деревне Ершовке. Так ведь от нее до областного центра, города Двинска, автобусом за два часа доехать можно, а на автомобиле — и того быстрее. Да и жить в деревне намного спокойнее, чем в городе — и воздух там чище, и лес рядом, и река. А отец Михаил и порыбачить любит, и по грибки сходить не прочь. Вдобавок, в Ершовке у него свой дом, не то, чтобы большой, но все-таки куда просторней, чем эти тесные каменные клетушки в городских многоэтажках. Чем не житье?

Мурке

Села кошка у окошка,
Улыбается в усы:
"Посижу я тут немножко,
Пока спит хозяйский сын.

Посижу я тут немножко,
Погляжу на белый снег,
Может быть какая крошка-
Птичка прилетит ко мне.

Сядет на березы ветку
Прямо рядом у окна,
Я для птички кошка в клетке,
Потому она смела.

Распушит она так важно
Свои красные бока.
Ей на улице не страшно,
Коли дома я пока!"

Села кошка у окошка
И заснула у окна.
Снилась кошке птичка-крошка,
Белый снег и облака....

Где ты, былая Украина?
И где величие твоё?
Окинешь взглядом – сердце стынет:
Вокруг кружится вороньё.
И каждый жаждет на кусочки
Страну родную разорвать
Кипит душа на высшей точке
И жар не может свой унять.
Могучий Днепр! Ведь ты когда-то
Славян собой объединил,
И каждый стал друг другу братом,
Когда ты вóдами крестил.
Теперь ты болен вместе с нами,
Нет чистоты в тебе былой.
Своими грязными делами
Мы осквернили берег твой.
Как можешь, скромно протестуешь,
В зелёной ряске прячась в зной,
О прежних временах тоскуешь,
Когда был мир совсем иной.
Когда напиться можно было,
Черпнув ковшом, к тебе склонясь.
Прохладная вода поила,
От чистоты своей светясь.
Ушло всё это безвозвратно.
Мы виноваты, но молчим.
Лишь с грустью вспомним, как приятно
По лунной стёжке плыть в ночи,
Когда вода теплей, чем воздух,
А ночь притихла в тишине,
Когда деревья в странных позах
Опочивают в летнем сне.
Блистает лунная дорожка,
А в небе полная луна.

«За дверьми смерти ни мы не сможем более прощать, ни нам не простится…» Святитель Николай Сербский (Велимирович)

Мне хотелось целый мир обнять,
Быть довольным жизнью и судьбою,
Но душа – ей хочется летать,
А не ползать по земле змеёю…

Потому, когда найдёт тоска
Из-за неустройства и разлуки,
Я, молясь, смотрю на облака,
К ним, родным, протягиваю руки…

Словно в них спасения ищу,
Отрешившись от всего земного.
У Любви я милости прошу –
Пусть она простит меня такого…
2012

 Мороз сковал Невы теченье,
Здесь твердь земная вопиёт,
О днях войны, ночах сомненья,
Здесь время даты назовёт,

Как имена они восстанут,
У праха есть душа и плоть,
Блокадных дней судить не станут,
И память боли не смолоть

В безумство глупости и смеха,
В бесчестье тех, кто позабыл,
Жила девчонка-неумеха,
Был смех задорен, жарок пыл

Но год пришел и коркой хлеба
Спасался каждый, как умел,
Жила девчонка, а над небом
Склонился ангел и жалел

Всех тех, кто молча умирали,
Всех тех, кто ждал, любил, искал,
И даже волны уставали,
Бесплотно биться о причал.

В бомбоубежище молчали,
Дрожала твердь, и время шло,
Но из какой-то светлой дали
Надеждой город жгло и жгло.

И с этим чувством невесомым,
В огне пожарищ, как во сне,
Казался каждому знакомым
Горевший от разрывов снег.

И через боль прошла живая
Простая правда всех людей,
Пока жива надежда – таял,
Холодный снег среди огней.

(Ин. 5, 2–3)

Не терять ни смысла, ни надежды,
Не платить, кому попало, мзды.
Я один из грешников Вифезды,
Молча жду движения воды…

Может Тот, Кому не надоело
Мир любить испорченный и злой,
Исцелит и душу мне, и тело,
Повелев: «Живи, иди домой!»
2012

*) Дом милосердия.

Со Святейшим Патриархом Кириллом мне приходилось встречаться всего два раза, еще тогда, когда он был митрополитом. Первая встреча была мимолетной. Я ожидал приема у протоиерея Владимира Дивакова и случайно встретился с митрополитом. А вот вторая встреча… Здесь мне хватило времени во всей полноте оценить владыку как замечательного оратора и как интересного собеседника.

Случилось это зимой. Был поздний вечер, почти ночь. Мы выехали на окраину города. Падал снег.
Фары высвечивали дорогу и часть обочины. Вышли на трассу. Темной стеной по краям дороги стоял лес. Падающий снег завораживал. Веки устало закрывались. Далеко позади остался город.
Вдруг мне показалось, что справа от дороги промелькнуло что-то. Какая-то тень. Меня охватило непонятное волнение. Я попросила мужа остановить машину и сдать назад.
— Что это было? — спросил он.
— Мужчина с ребенком.
— Откуда в лесу мужчина с ребенком? И почему они идут в обратную сторону от города по трассе и ночью?
— Сейчас выясним.
Я открыла дверцу машины и крикнула:
— Куда вы идете?
И услышала невнятное:
— Домой.
Мужчина был пьян. Девочка лет шести очень устала и плакала:
— Папа, я хочу домой. Мне холодно.
— Откуда вы идете?
— Из гостей. Мы все идем и идем, а огней все не видать и не видать.
— Но вы идете в обратную сторону от города. Садитесь в машину. Девочка совсем замерзла.

Содрогаясь от быстротечности,
Век наш мчится туда, где сытно.
Радость жертвы во имя вечности
В огрубевших сердцах забыта.

А любви-то как всем нам хочется
И великих чудес от Бога –
Постигающим одиночество
(Хоть приятных знакомых много).

Ныне часто игра – с реальностью –
Перемешаны: стёрты грани.
Тон учтивой людской формальности
Не врачует сердца, но ранит.

Исполнять не спешим заветы мы,
Ум тревожен, душа устала…
И на тяжесть пути всё сетуем,
Но она – не Господня кара.

Это тяжесть плодов сомнения,
Ложной сладости уз порока,
Тяжесть праведных дел забвения,
Слов напрасных, что жгут жестоко.

Зыбок век наш в дурмане пошлого,
Что бесчестен, но горд собою,
Что списал в пережитки прошлого –
Путь, увенчанный чистотою.

7.12.2010 г.

Не грусти и не скучай напрасно,
Ни о чём особо не жалей.
Даже если за окном ненастно
И тоска от серых тополей.

И незваный гость в конце недели
О себе все уши прожужжал,
И слова куда-то улетели
Ты его не слушал и зевал…

А душе хотелось доброй сказки
Про любимых белых лебедей.
И ещё, чтоб люди сняли маски
И похожи стали на людей.

Но, пускай ты с чем-то не согласен,
Кем-то недоволен – не беда.
Что ни говори, а мир прекрасен,
Ну а скука эта – ерунда!
2012

Я знаю, совсем недолго мне осталось проходить это земное поприще, мои дни на исходе.
Да, я умираю. Но мне не страшно, душа моя спокойна, и сердце бьется мерно и тихо. Я завершаю этот путь, чтобы начать жизнь Вечную. Я иду Домой.
Настоящая жизнь быстротечна и настолько полна горестей и потерь, что порой смысл её ускользает и теряется среди земной боли. Сейчас же на пороге смерти, я оглядываюсь назад и, наконец, вижу весь узор своей жизни и воздаю хвалу Мудрости и Заботе Того, Кто однажды создал меня, призвал к Себе в рабы и дочери, определил мой путь, и Кто сейчас меня забирает к Себе. Слава Тебе, Господи!

Самое первое, что я могу вспомнить из детства – это руки моей матери. Теплые, ласковые руки. Они нежно гладят мои волосы и легонько крестят макушку.
-Ульянушка моя! – слышу я голос матери. Такой же теплый и ласковый как её руки. – Иулиания!
Руки отца иные. У него широкие ладони и крупные пальцы. Руки отца сильные и заботливые. Они поднимают меня высоко-высоко, так что я достаю головою до неба. Я звонко смеюсь в вышине.
Сколько мне было лет тогда – два, три года?