Омилия

I
Лестничный пролёт в здании семинарии северного города N озарился фейерверком горящей бумаги, которую, как перекати-поле, стало разносить сквозняком по второму этажу. Возле одного из тлеющих листов остановился шедший к библиотеке семинарский инспектор иеромонах Василий (Орликов) – преподаватель, надзирающий за поведением учащихся и следящий за ходом учебного процесса. «Какие-то газеты, – подумал священник, – очередная выходка старшеклассников». Он хотел позвать дежурного и распорядиться, чтобы тот навёл порядок, но тут ему удалось разобрать на обгоревшем куске название издания. Это были «Почаевские известия». Не более чем неделю назад ректор настоятельно требовал от всех семинаристов строго, под роспись, ознакомиться с этим изданием.

Без малого проблеска грусти

Я мог бы писать вам стихи.

И к радости светлому устью

Они бы летели, легки.

Писал бы о том, как прекрасно

Жить в мире стремительном сéм.

Как будто бы нету несчастных,

Как будто бы мало проблем;

Корысти опущено дуло,

И зла упраздняется гнёт,

Как будто бы горе уснуло

И к нам никогда не придёт;

Как будто пороки и страсти

Не близят погибели час,

Как будто без устали власти

С любовью пекутся о нас.

О, как бы всё было красиво,

В беспечное счастье маня!

Но только...

                     бесчестно и лживо.

В чём польза тогда от меня?!

23.08.2012 г. 

Вой сирены достав из ушей,

Жду, что скажет отравленный Гитлер.

Он ведь помнит убитых детей,

Помнит крики всех тех, кто погибли.

Как-то странно прозрачна стена

Между жизнью упрямой и смертью.

В сорок первом такая ж луна

Над земною плыла круговертью.

В сорок первом я так же любил,

Ну и что, что родился я позже!

Точно так же в меня враг вонзил

Свой — войною отравленный — ножик.

Пахнет кровью людскою закат,

А рассвета не видно в помине,

И с козлиною мордою гад,

Улыбаясь, сидит на поминках.

Ты сыграй мне, Вивальди, весну,

Ведь до лета ещё так далече.

Обещаю, что тихо усну,

Распрямляя уставшие плечи.

И во сне я услышу слова:

Коню из конного клуба "Lucky Horse",
Харьковская область, ночным
конюхом в котором я работаю

Конь плечистый, речистый, скала,
Смотрят уши в промерзлое небо,
Он не мчит, закусив удила,
Дайте сена ему вместо хлеба.
Он спокоен, он помнит Илью,
Им двоим на печи не вместиться,
Дайте кружки, луны я налью,
Чтоб с звездой отгоревшей сродниться.
Чтоб, как прежде, бескрайняя степь
Вновь помчалась под ржанье вселенной,
Чтоб на каждой мелькнувшей версте
Дух свободы остался нетленный...
 

Оставлю поиск тёмных пятен –
Печальной участью – другим.
Мне лик Отечества приятен
И в сердце бережно храним.

Не мой удел, излив тревогу,
Суды бумажные вершить.
Я жив стремленьем: хоть немного 
Отчизне с честью послужить!

По мне ли, право, та одежда? 
Слаба душа, в недугах плоть.
Но освящает путь надежда – 
Всеукрепляющий Господь.

13.08.2012 г. 

«И небритый, как русский в раю»
Ю. Кузнецов

Русь — глава за облаками
Средь безгрешной синевы, —
И не видно ей, увы,
Что творится под ногами.
И небритый, как в раю,
Я в сомнении стою:
Воспевать ли, отпевать ли
Нынче Родину мою?

Хочу заснуть, – не получается,
Хотя давно уже пора.
Глядит в окно луна-печальница
Сегодня так же, как вчера.

И, шевеля на окнах шторы,
Ко мне по лунному лучу
Приходят мысли, от которых
Всю жизнь избавиться хочу…

"Ибо ты говоришь: «я богат, разбогател и ни в чем не имею нужды »; а не знаешь, что ты несчастен, и жалок, и нищ, и слеп, и наг".

Откр. 3:17

Ты стоишь на краю пропасти,
У души оторваны лопасти,
Скоро потеряются крылья...

Приложи же свои усилья,
Что бы встать
Из тлетворного мрака
И над страшной судьбой
Заплакать...

В покаянии обретешь
Спасение
От грядущих дней
Затмения...

"Ибо ты говоришь: «я богат, разбогател и ни в чем не имею нужды »; а не знаешь, что ты несчастен, и жалок, и нищ, и слеп, и наг".

Откр. 3:17

Ты стоишь на краю пропасти,
У души оторваны лопасти,
Скоро потеряются крылья...

Приложи же свои усилья,
Что бы встать
Из тлетворного мрака
И над страшной судьбой
Заплакать...

В покаянии обретешь
Спасение
От грядущих дней
Затмения...

Я люблю эти старые хаты
С вечно ржавой пилой под стрехо́й.
Этот мох на крылечках горбатых —
Так и тянет прижаться щекой.

Этих старых церквей полукружья
И калеку на грязном снегу
До рыданий люблю, до удушья.
А за что — объяснить не могу.

1995

          В воскресенье 22 октября 2023 в Брисбене, в  концертном зале Свято-Николаевского собора, состоялось очередное в юбилейный год мероприятие,  посвящённое 100-летию со дня  создания первого, русского православного прихода в Австралии. После литургии  состоялась презентация книги Людмилы Ларкиной "Чутырский бунтарь, он же первый русский регент в Австралии ".

Исцеляюсь именем святым.
Воскресаю с именем священным. 

Прибегаю к истинам простым.
Обращаюсь к ценностям нетленным. 

Разве эти строки – обо мне?
«Да» и «нет» предстали наравне… 

«Да!» – на выбор – как одно из двух.
«Да!» – упрямо призывает дух. 

…Никого не стану упрекать:
«Нет» привыкло чаще побеждать.    

                                                     Август 2016 г. 

Нас, мамочек, хлебом не корми ― дай только рассказать о своих детях. Или написать. Но писать получается по-разному. Это могут быть просто хронологически изложенные события, интересные родственникам и друзьям, но не широкому читателю. Есть и приятные исключения, от чтения которых трудно оторваться. Такие как книга матушки Светланы Зайцевой «Подорожник для разбитого сердца».

Этих дней золотое молчанье
листопадом заносит пути;
но, пронизанный солнца лучами,
ясно вижу заветный притин.

Догоняя ушедшее лето,
тянут клин в облаках журавли.
Вы летите по краю неба – 
я иду по краю земли.

  Тем временем господину Привалову тоже было не до отдыха. Но совсем по иной причине. Ибо, стоя у сводчатого окна кельи, и глядя на монастырский двор, на купола Свято-Троицкого собора, на тускло поблескивающую вдали гладь Михайлова озера, он предавался воспоминаниям о далеких, невозвратных временах своей юности. В ту пору он был еще не господином Приваловым, а просто Сашей. И жил не в Москве, а здесь, в своем родном Михайловске. Отец его, Юрий Петрович, преподавал физиологию в Михайловском медицинском институте, а мать, Галина Васильевна, работала врачом-невропатологом в одной из городских поликлиник. Поэтому будущее своего единственного сына они предопределили с самого его рождения. Медицина, только медицина. Ведь испокон веков заведено – дети продолжают дело своих родителей.

    Это произошло, когда в бюджете нашей области были деньги. Были деньги на организацию малого бизнеса и разъяснение местному населению о необходимости всеобщей экономической активности . Об этом писали в наших местных рекламных газетах и показывали по нашему местному телевидению.

    В одной из таких газет я прочитал объявление, что профильный специалист окажет услуги по гарантированному получению гранта для открытия своего дела.

Бедные люди...

Креститель на блюде...

Ирод смеется,
Смех раздается...

Ад всесмехливый
Жаждает крови,
Мы погибаем
От нелюбови...

Кто-то стучится
В двери шальные,
Некто пророчит
Вход лжемессии...

Люди по-прежнему
Жаждают чуда,
К ним как всегда
Обратился Иуда...

Он сребролюбия
Верный слуга,
Черт ему
Твердые выдал
Рога...

Господи, Боже,
Ты нам помоги,
Нас изнутри окружили
Враги...

Льстят и пируют,
Жируют во тьме,
Не понимая,
Что кровь на Земле...

Вера - не очередь
За бастурмой,
Вера, когда ты
Вернулся домой...

Наши души застыли
В густом янтаре,
Не любя мы любили
Январь в сентябре...

И навеки забыли
То, что в сердце горит,
А на паперти старец
Со свечою стоит...

Мы устали от боли,
Что давно нас гнетёт,
Ветер жнёт
В чистом поле
Смерти круговорот...

Как же хочется, братцы,
На скаку не упасть,
И от злого безумья
Во тьме не пропасть...

Пусть Господь нас рассудит
На краю Бытия,
Вера верному будет,
Только воля своя...