Встрепенулась птаха, всколыхнулась
Винограда сочного лоза.
Небо на прощанье улыбнулось
И на землю капнула слеза.
В сердце, словно птаха, то и дело
Обыкновенная история
Вызвал меня на днях новый клиент, назвался Отаром. В назначенное время я сидел у его компа и выяснял причину зависаний. По ходу, конечно, косил по сторонам, пытаясь определить, куда попал на сей раз.
Комнатка 2×5 метров. Минимум мебели 60-х годов. Прямо над моей головой висела полка с книгами. Пригляделся, все как на подбор духовного содержания. Причем на корешках славянский шрифт. Над полкой вполне логично прикреплена небольшая икона. А на противоположной стороне бумажный плакатик — антитабачная реклама. В круге перечеркнутая сигарета и надпись для особо тупых «No smoking». Видно, этот Отари не шутит. Симбиоз салона боинга и кельи меня заинтересовал. И стал я между делом задавать всякие вопросы вокруг да около, как, мол, ты дошел до такой жизни.
Помоги друзьям в беде
Дождик в густом лесу чувствуется не сразу. Капельки дождя сначала попадают на верхушки высоких елей, которые первыми ловят искрящиеся шарики своими иголочками. Потом, играя на свету, они скатываются на верхушки других деревьев. Капелька по капельке, прыгая с веточки на веточку, опускаются они на самые нижние листики деревьев. Потом перекатываются на веточки кустов, падают на травинки или... на носик какого-то зверька. Вот и этот дождь застал весёлую компанию зверят на лесной опушке. Первая капелька упала на остренький носик лисички Рыжули:
— Ой! Сейчас дождь пойдёт, — смахнув с носика дождевую капельку, подумала лисичка, — надо спрятаться, а то намокнет моя красивая шёрстка, будет неприглядной. Шерстинки слипнутся, и моя шубка не будет блестеть. И хвостик намокнет и станет тяжёлым и некрасивым, — так размышляла маленькая лисичка, выискивая глазками место, куда бы она могла спрятаться от дождя.
Макаровы крылья. Часть 6
Эту горку Макар запомнил на всю жизнь, а было им тогда лет по десять, наверное. Не горка — гора! И почему всё же они пошли кататься? Знал ли Николай, что велосипед сломан — без тормозов? Ведь он специально взял его у деда для Макара, чтобы кататься вдвоём.
Когда тронулись с места, беды ничто не предвещало. Только на пути у них была гора: хорошо заасфальтированная к счастью. Как только начался спуск, велосипед сразу набрал слишком большую скорость. Макар пытался тормозить, но напрасно. Руль рвался из рук, метался во все стороны. Макар, вцепился в него мёртвой хваткой, как цепляются за жизнь, и следил только за тем, куда рулит, чтобы не слететь в кювет и не врезаться в машину. Спуск, казалось, длился целую вечность. Мимо пролетали автомобили, всё больше встречные. Тоже на скорости...
И только съехав с горы, Макар расслабился и сразу же упал, разодрав коленку (она долго потом заживала). Упал специально, как только угроза для жизни миновала. Хотелось прервать своё единство с ненадёжным механизмом.
Про буддистов, несостоявшийся шпионаж и миссионерские потуги
Вот что значит художественный вкус, думал я, любуясь лепным потолком. Комп медленно перезагружался, а я от нечего делать пялился на окружавшее меня великолепие. Такого классного евроремонта давно не встречал.
У меня за спиной шла обыкновенная бытовая возня. Хозяйка Нуца чем-то гремела на кухне, отдавая последние руководящие указания отцу семейства — толстячку Нугзару. Последний, чем-то сильно смахивающий на Илью Чавчавадзе ( особенно роднила с писателем бородка клинышком), довольно шустро складывал какие-то банки в необъятный пакет. Попутно шел следующий текст из кухни.
Успение Божией Матери (Митрополит Антоний Сурожский)
С самых древних дней истории Русской Православной Церкви праздник Успения Божией Матери сделался всенародным праздником нашей Церкви. И сейчас, как в самой России, на далеких ее просторах, так и во всем русском рассеянии, собравшем вокруг себя несметное количество верующих людей из разных стран, празднуется этот день как один из самых светлых, самых радостных событий истории человечества.
И на самом деле: Пречистая Дева Богородица была не только местом вселения Божия, — Она стала Храмом Божества. Бог не вселился в Божию Матерь односторонним как бы решением Своего всемогущества: как говорит святой Григорий Палама, без смиренного согласия, рожденного любовью и верой, со стороны Божией Матери, не могло бы совершиться Воплощение... И один из западных писателей говорит, что когда настала полнота времен, Дева Израильская сумела произнести имя Божие (а вы знаете, что Имя в Древнем Израиле как бы совпадало, вмещало в себе самую тайну Божества), так сумела произнести Имя Божие, всем умом, всем сердцем, всей крепостью Своей, всем телом Своим, что Слово Божие стало плотью.
Грань вдохновенья
Грань Вдохновенья... Где и в чем она?
Это чувственный вихрь загадочной непостижимости?
Может, тогда возникает, когда мысли о земном и малом отступают?
Или, когда кажется, что дар неведомых тебе высот, как брат?
И именно на этой грани ты можешь им жадно насладиться?
Но как возможно это? С Богом? В порывах Духа неземного?
Его взрастить в себе вначале надо! Что ж, породниться с ним, - удел не многих.
За что же нас не любят (Наталья Нарочницкая)
О противостоянии империй, имперском сознании, о том, почему Европа и Америка до сих пытаются что-то с нами сделать беседа с Президентом Фонда исторической перспективы, доктором исторических наук Натальей Алексеевной Нарочницкой.
— Наталья Алексеевна! Одно время у нас было принято думать, что мир не любит нас за советское прошлое. При том, что никто, нигде, никогда и в прошедшие десятилетия не называл нас «советскими», называли именно русскими. «Русские идут!». То есть, причина неприязни оказывалась — национальной. Но ведь Россия никогда не была страной-захватчиком, страной— агрессором. Всегда это была огромная спокойная материковая империя, в отличие от действительно агрессивной островной и колониальной Англии, которая, живя на своих крошечных островах, захватила полмира и, как гордо определил намерения своей Империи Киплинг: «Канат мы накинем (взять!) Вокруг всей планеты (с петлей, чтоб мир захлестнуть), Вокруг всей планеты (с узлами, чтоб мир затянуть)!» Читая Киплинга, вдруг обнаруживаешь, что одним из главных врагов Британии всегда была Россия, да и не одной Британии: «Японцы, британцы издалека вцепились Медведю в бока, Много их, но наглей других — воровская янки рука». То есть уже тогда, в конце ХIХ века, энергетику и намерения Англии пощипать Русского Медведя, перенимали Американские Штаты.
Успению Пресвятой Богородицы
Успенская вода – медовый запах,
Струится в сердце тихо благодать,
Разлился ладан в пожелтевших травах,
Смиренно смотрит Преблагая Мать.
Встречает Божья Матерь Сына Бога,
Окончен путь земной и в этот час
Душа взошла к Небесному Порогу
С молитвой неусыпною о нас.
Гримасы педагогики
На этом леп-топе точно кто-то рок-н-рол танцевал, думал я, разглядывая изувеченную технику. Нечто, более культурное, я высказал вслух представительному дедуле, который еще при входе представился как Александр.
Тот только крякнул в ответ. Вот тоже кадр — один дома, а при полном параде — в костюме, но без галстука. На пресс-конференцию, что ли собрался. Сразу видно, профессорская косточка, или из числа «доцентов с кандидатами». По тому, как он, неторопясь стал доставать свои курительные принадлежности, было ясно, что очередного монолога мне не избежать.
— Это я его разбил, — ошарашил он меня.
Воспоминания. Переоценка ценностей (Н. Я. Мандельштам)
О. М. не верил в тысячелетнее царство нового и к революции пришел не с пустыми руками. Груз у него был тяжелый. Это, с одной стороны, христианско-иудейская, как сказали его неведомые друзья, культура, а с другой — революция с большой буквы, вера в ее спасительную и обновляющую силу, социальная справедливость, четвертое сословие и Герцен. При мне О. М. Герцена уже не читал, но, несомненно, это одно из формообразующих влияний его жизни. Следы активного чтения Герцена разбросаны повсюду — и в «Шуме времени», и в страхе перед птичьим языком, и в львенке, который поднимает огненную лапу и жалуется равнодушной толпе на занозу — эта заноза станет щучьей косточкой, застрявшей в «ундервуде», — и в переводах Барбье, и в понимании роли искусства.
«Поэзия — это власть», — сказал он в Воронеже Анне Андреевне, и она склонила длинную шею. Ссыльные, больные, нищие, затравленные, они не желали отказываться от своей власти... О. М. держал себя как власть имущий, и это только подстрекало тех, кто его уничтожал. Ведь они-то понимали, что власть — это пушки, карательные учреждения, возможность по талонам распределять все, включая славу, и заказывать художникам свои портреты. Но О. М. упорно твердил свое — раз за поэзию убивают, значит, ей воздают должный почет и уважение, значит, ее боятся, значит, она — власть...
Ты можешь просто...
Ты можешь просто смотреть на звёзды,
Мечтать о счастье своём вполне.
Мир катится в бездну и думать поздно
О том, что было бы если не...
Ты можешь просто листать газеты,
Там сводки с фронта - простой подсчёт.
Горит давно, догорает планета
В умах и душах - один расчет.
Ты можешь просто пить утром кофе,
В кофейной гуще варить свой сон.
А в это время какой-то профи
Стреляет в сердце твоих икон.
Ты можешь долго смотреть на звёзды -
Там сУдьбы мира не увидать,
Смотри, всё может быть слишком поздно,
И просто
поздно собою стать.
На дереве кривом листочек рос
На дереве кривом листочек рос
и возмущался:
«Надо ж так случиться,
мне довелось тут как-то очутиться!
Я лучше, я красивей! Я пророс
на ветке по случайности, конечно,
и сокрушаюсь я о том сердечно.
О, это дерево!» —
стенал листок, страдал
и постепенно отрываться стал.
И оторвался.
«Наконец свободен», —
возликовал
и тут же в лужу пал.
«Я выше лужи!
Я так благороден,
что дерево кривое знать не знал!».
Листочек глуп, но дерево мудрее:
листочками покрыто неспроста —
оно питает их, и каждого лелеет,
не ожидая похвалы листа.
Делание и созерцание (Митрополит Иерофей (Влахос)
В учении святых отцов три этапа духовной жизни характеризуются с помощью терминов «делание» (практис) и «созерцание» (теориа). Полагаю, что этой теме нужно уделить специальное внимание, с одной стороны, чтобы яснее понять, что такое покаяние и очищение сердца, а с другой — чтобы убедиться в том, насколько неверно истолковываются в наше время термины «делание» и «созерцание». Я бы хотел начать со второго момента.
Читая творения святых отцов, многие не вникают в глубокий смысл этих терминов, воспринимая их сквозь призму западной мысли. Для них созерцание — это умозрение, теоретическое познание истины, основанное на логических построениях, тогда как делание — усвоение и применение на деле теоретических представлений. Иные же понимают созерцание как размышление о божественных предметах, а делание — как миссионерское служение, претворение в жизнь этих разумных мыслей. Однако в святоотеческом предании термины «созерцание» и «делание» означают совсем другое.
Воспоминания. Цикл (Н. Я. Мандельштам)
Этап — понятие мировоззренческое. Это рост самого человека, а с ростом изменяется отношение к миру и к поэзии. «Тристии» пришли в ожидании и первичном познании революции, а «Новые стихи» после разрыва молчания «Четвертой прозой». Внутри каждого этапа могут быть различные книги. Мне кажется, что «Новые стихи» и «Воронежские тетради» — две книги, разделенные арестом и ссылкой, — представляют один этап. В одной из них два, в другой три раздела, называемых «тетрадями». Иначе говоря, для О. М. книга — это биографический период, а «тетрадь» — стиховой раздел, определяемый единством материала и порыва.
Цикл — более мелкая единица. В «Первой тетради» «Новых стихов» выделяется, например, «волчий», или каторжный цикл, а также армянский. Но сама «Армения», в сущности, не цикл, а подборка. Таких подборок у О. М. две: «Армения» и «Восьмистишия». Только в них он нарушал хронологию, а следовательно, характер лирического дневника, столь свойственный воронежским, например, тетрадям, но скрытый в ранние периоды, когда О. М. производил жестокую селекцию и массами уничтожал незрелые стихи.
Бутылка минералки
– Собирайся, Ромочка! Приехали.
Это в открытую дверь комнаты заглянула мамина голова и тут же исчезла. Из-за двери послышался грохот второпях закрывающейся двери кладовки, глухое шуршание брезентовой сумки и резкий взвизг молнии-застёжки.
Как же гнетуще действовали все эти звуки на Романа! Вот уже полчаса он лежал на своей кровати, вертя в руках коробочку для зубной щётки. Настроение было крайне унылое, и какое-то желтушное. Вообще, всё вокруг ему казалось желтушным и унылым: комната, лежащий рядом с рукой журнал, оконное стекло, ковёр на стене у кровати и обои…
Я знаю боль...
Я знаю боль, она вошла в мой дом,
В мою судьбу - заброшенный колодец,
И жажду сердца, собранную в ком,
Она пронзила, пробуждая совесть.
Наполнил болью жизнь мою Господь,
И этой влагой душу оживляя,
Любовью напитал больную плоть,
Строптивый нрав и гордость усмиряя.
Ожил колодец и водой живой
Питает души тех, кто сердцу дорог,
Так боль покрыл Господь Своей Рукой:
Бесценный дар – святой Небесный Полог.
Я помню сон, как временный привал...
Степные дали, ржавая межа
И силуэт расплывчатый у кромки.
А рядом, близко – валуны лежат,
Дыханье трав и шёпот их негромкий.
Не перейти за каменнистый вал,
Развеял крик седой бродяга-ветер,
Я помню сон, как временный привал,
И путь вдали – необычайно светел.
И силуэт – дотронуться рукой:
Я узнавала в нём черты родные...
Степная даль... И небо – за чертой.
Земная явь – всё ближе, больше, шире.
Скамейка
Среди гламурных новеньких подруг,
Попавших в ток модернового ветра,
Старинная скамейка в стиле «ретро»,
Стоишь и завершаешь жизни круг.
Люминесцентным взором фонари
Легко твои морщины обнаружат
И в окруженье лавочек досужих
Посмеиваться будут до зари.
А ты была когда-то молода!
В сосновой, ярко крашеной одёжке,
В изящных металлических сапожках
Желанна, привлекательна всегда.
И пусть являлась просто всем слугой,
Усталость отнимая у кого-то…
Теперь к тебе садятся неохотно,
Лишь воробьи тревожат твой покой.
Всему начало есть, и есть конец,
И блекнут краски жизненного спектра.
Как и скамейке ветхой в стиле «ретро»,
Наденет старость мне седой венец.
Passive Voice
Сегодня я узнал точный термин для обозначения нашей жизни.
Дело было так.
Меня вызвал мой старый клиент Додик из Сололаки. Сижу я, значит, за компом, у открытого окна. Додик напротив ковыряется с отверткой в куче деталей от магнитофона. Он инвалид. С ногами — проблема, зато руки золотые. Весь убан и тащит ему всякую бытовую дребедень на починку. Тем и живет.
Страницы
- « первая
- ‹ предыдущая
- …
- 396
- 397
- 398
- 399
- 400
- 401
- 402
- 403
- 404
- …
- следующая ›
- последняя »