Вы здесь

Алексей Горбунов. Рассказы

Возвращение.

Старый рассказ, немного переделанный.

-----------------------
«Ну, вот и мой черед». Получив приказ, Иван отдал честь, повернулся и вышел из штабной землянки. Оказавшись на воздухе, он расстегнул воротничок, и огляделся. Вокруг ничего не изменилось, также грохотали близкие разрывы, так же кричал в трубку штабной связист, пытаясь услышать какого-то «Третьего». Удивительно, но сейчас он ничего не ощущал, ни страха, ни волнения. До этого он много раз пытался представить себе этот момент, эту минуту, когда он получит приказ, ради которого и оказался на фронте. Думал, как он его воспримет. Оказалось – спокойно. Иван рядовой связист, доброволец. Как и многие его товарищи, оставивший в своем далеком уральском городке жену с малолетними детьми и «бронь».

Приказ командования был прост и понятен – создалась угроза окружения, необходимо восстановить связь с левым флангом линии обороны. То, что приказ должен быть выполнен любой ценой, даже не упоминалось, все и так понятно. Связь была прервана еще утром, и с того времени семь человек ушли в дым и грохот устранять разрыв. Он восьмой.

У самого порога.

Уважаемые соклубники и читатели, прошу меня простить, но... еще одна аллегория. Просто я эксперементирую и мне крайне важно знать ваше мнение. Буду рад любым отзывам.

-------------------

«Здравствуй, брат!»

«Хорошо-то как!», - Сергей стоял на маленьком разбитом «перроне» и глубоко дышал полной грудью. За его спиной, слегка покачиваясь, удалялся в сторону восхода вагон поезда, и мало-помалу сквозь стук его железных колес начинали пробиваться звуки нарушенной лесной тишины: тоненько зачирикала в кустах пташка; немного погодя ей ответила другая; уверенно жужжа в полуденной жаре, пролетел у самой щеки деловитый шмель; затрещал в траве кузнечик. Сергей огляделся по сторонам и, сняв с головы бейсболку, провел по лицу широкой ладонью, будто умываясь чистым лесным воздухом. Он еще раз вздохнул и уверенной неторопливой походкой пошел к стоящему чуть поодаль запыленному «пазику». Через пять метров «перрон» со старыми окурками на разбитом асфальте кончился, и вместе с ним оборвались и последние нити, связывающие мир двадцать первого века с этим полузабытым закутком.

Все, что есть у меня

 - Ну, вот здесь я и живу, - стоя вполоборота к своему новому знакомому, я широким жестом руки приглашал его к осмотру своих достопримечательностей, широко при этом улыбаясь. Не знаю почему, но сегодня мне уже с утра было радостно.

 Мой новый знакомый кивнул и, осторожно ступая, прошел вперед, а я за ним. Со спины он выглядел почему-то старше, то ли эта его сутулость создавала такое впечатление, то ли длинное темное одеяние, а может и то и другое. Пройдя несколько метров вперед, знакомый обернулся, и я вновь встретился с его молодыми, серыми глазами, выглядывающими из-под густых мохнатых бровей. Было в этих глазах что-то радостное и знакомое мне, я бы даже сказал родное, если бы знал этого человека хоть чуточку дольше.

- А у Вас красиво, - он тоже улыбался. Я скромно промолчал, что тут скажешь, конечно, красиво.

Терпеливо помалкивая, я ждал, слегка покачиваясь на носках, пока мой новый знакомый оглядится по сторонам. Наконец он снова обернулся:

- Вы не против, если мы немного пройдем по этой тропинке?

- Что Вы, конечно, я не против. Вы же мой гость, и я буду только рад показать Вам все, что есть у меня.

Презентация

Ну, вроде все готово к презентации, все нормально и все по плану. Виктор Дмитриевич, немного волнуясь, оглядел банкетный зал, по которому в последних приготовлениях сновали туда-сюда официанты и менеджеры. Мягкий свет, исходящий с потолка от массивных люстр, ниспадал на сервированные столы со сверкающими хрустальными бокалами. Ковер глушил любые шаги так, что было слышно, как журчит вода в декоративном фонтане. На подсвеченных стенах, по всему периметру зала висели картины из личной коллекции Виктора Дмитриевича, ради которых пришлось раскошелиться на дополнительную охрану здания. Местами в зале на особых подставках стояли статуэтки и художественные композиции, но это уже Катя, ее штрих, Виктор Дмитриевич к ним не имел никакого отношения. Он и названия-то многих из них выговаривать не рисковал, опасаясь за гибкость своего языка.

 

В принципе все было готово к приему гостей, осталось только, как говорится, дыхнуть и протереть. В углу зала струнный квартет уже потихоньку чего-то там наигрывал. Виктор Дмитриевич поднял правую руку и бросил быстрый взгляд на золотой «Rolex», стрелки отщелкивали последние минуты.