«Ворох незабудок...»

«Творец и Создатель, Боже! Ниспошли на меня Благодать Духа Своего Святого,
Дабы творил я во Славу Твою и на пользу Отечеству».
Молитва Виктора Герасина

Предновогоднее время. Все в заботах, в спешке. И не дай, Бог, кому оказаться в эти дни в пути. И всё же поехала.
20 декабря 2012 года. В Москву. Обратно — через шесть дней. Понимала, что, чем ближе к празднику, тем сложнее будет попасть на Новый год домой.

Два важных обстоятельства позвали в эту дорогу: юбилей подруги и получение тиража книги «Бессмертник родства Виктора Герасина» в издательстве «Российский писатель».

Так случилось, что тираж удалось получить только за двое суток до отъезда.

Не хотелось оставлять друзьям хлопоты по отправке книг писателю в Тамбовскую область.
Но и не везти же их в Украину! К тому же вспомнила неоднократные приглашения писателя посетить его: «Мой дом — Ваш дом». Или как, например, при обсуждении произведений о соловьях: " Герасин Виктор Иванович. Спасибо, Светлана Андреевна. Не пора ли познакомиться воочию? Жду в гости в мой добрый угол. К соловьям. Наслушаемся вволю«. «Спасибо за приглашение, — ответила ему.- Воочию — это хорошо. Может, когда-нибудь это и случится. Здоровья Вам и вдохновения, Виктор Иванович!» И вот такой случай, наконец, представился. Правда, не в соловьиную пору. Но тем не менее,
позвонила В.И.Герасину и предупредила о приезде в Котовск.

Все, конечно, волновались. Я особенно: за три года интернетного сотрудничества предстояло впервые в жизни встретиться с ним воочию. Из многих повестей и рассказов я, безусловно, имела представление о его малой Родине, но тем не менее, личная встреча всегда предпочтительнее.

***

И вот мы в Котовске. Малость «попетляли» по ещё ранним пустынным улицам Котовска, и ...встреча состоялась. С балконов уже выглядывали соседи, а у подъезда нас ждали и сам Виктор Иванович, и его сын Алексей, и жена Александра Васильевна. Два Алексея (моего водителя тоже звали Алексеем) засуетились с выгрузкой книг, а мы поднялись на второй этаж скромной пятиэтажки.

От волнения меня всё подмывало шутить, громко разговаривать, вроде это не я гостья, а хозяева были у меня в гостях. Скромная квартира наполнилась шумным разговором, в который мне хотелось втянуть всех, как в тот сказочный волшебный круг, где таяло настоящее перед прошлым и будущим.

А хозяева стояли какие-то растерянные. Пока суть да дело, зашли в кабинет Виктора Ивановича, где он взял книгу в руки, даже беззвучно прочитал название: «Бессмертник родства Виктора Герасина», и..., спустя паузу, поцеловал её. Держал обеими руками за края очень осторожно, боясь выпустить, словно она была стеклянная.

Этот выхваченный моим взглядом миг говорил о многом. Особенно о том, что, хотя бы с опозданием, но его более, чем полувековой труд, оценён; не важно кем, не важно как, но отмечен самым дорогим подарком: книгой, этим первым в истории русской современной литературы литературоведческим словом о его творчестве.

Мысленно я вдруг представила Виктора Ивановича на большом тамбовском вече, где ему, стоя, рукоплещет местный люд. Тут собрались работники областных, городских, и районных, сельских библиотек, клубов любителей литературы и русской словесности, учащиеся и студенты — тех площадок, на которых встречается писатель со своими читателями, где его знают и ценят, где он глаза в глаза общается с людьми всех возрастов. И Виктор Иванович говорит: " Встречи с простым рядовым читателем — это то, что подпитывает мое сочинительство, что определяет направление моего выбора — что писать и как писать." Считаю, что всё, что вышло из-под его пера, говоря словами Гёте, — «лишь фрагменты одной и той же нескончаемой исповеди». Только за последний год он опубликовал три краеведческие повести ярко выраженной христианской направленности.

Мне по душе его неустрашимость перед Божьими ликами, с которыми он ощущает внутренне сущностное родство, а не внешнее, показушное. Привлекает его презрение к неразумным условностям, коварным стереотипам, беспрестанный творческий рост и чувство новизны жизни, из-за чего он всегда нас моложе, впереди всех, впереди своего времени. Дал бы только Бог ему здоровья!

Справившись с волнением, мы откликнулись на приглашение хозяйки.

Но я попросила, прежде чем сесть за гостеприимный стол, посетить святое место, недавно возведённый Храм Амвросия Оптинского в соседнем селе Большая Липовица.
=
Выйдя из машины, мы ощутили сильный порыв морозного ветра, и казалось, что это нас приветствует Дух Великого Старца. Представлялось, как двести лет тому по этой земле бегал озорной смышлёный мальчишка Сашка Гренков, который своей подвижнической жизнью в Боге на века прославил эти земные места.

Мы не ощущали мороза. Всё здесь, сам воздух был напоён таинством Духа Святого, величайшей истиной бытия.

Снег, днём таявший под лучами скупого солнца, а утром и вечером, схватывающийся кромками ледяных бугорков, как бы предупреждал, что он еще не сдаётся, что будет ещё куриться и, резвясь и хулиганя, бродить по земле.

С крыльца Храма взору открывалась эта бугристая снежная россыпь; площадь, окаймлённая нехитрым, временным забором, да чуть поодаль какими-то кустами, съёжившимися от постоянных набегов ветра. Голосов зимних птиц не было слышно. Словно, они тем самым демонстрировали, что им нет никакого дела до нас.

К сожалению, в тот день церковь была закрыта. Но это никак не влияло на наши ощущения при нахождении даже у её порога. Присутствие какой-то непостижимой несказанной святости было с нами. Она перелистывала в памяти вековые страницы, «баюкала колыбель истории», из которой на нас нисходила благодать Божья. И слышались любимые писателем слова Амвросия: «Где просто, там ангелов со сто; а где мудрено, там ни одного».

Обратно из Большой Липовицы мы ехали почти молча. И уже возле дома, понимая, что времени очень мало, мне захотелось еще успеть посмотреть город.
Хозяев это несколько смутило: им никак не удавалось усадить нас за стол. Я и сегодня прошу у них прощения за это. Особенно у Александры Васильевны, удивительно скромной, спокойной женщины. Её внешняя красота органически сопряжена с атмосферой уюта, терпения, именно с теми женскими качествами, которые всегда необходимы находящемуся по жизни рядом творческому человеку.

На протяжении всего времени хозяйка дома как-то старалась быть в тени. Однако я понимала, как трогательно и ответственно она готовилась к приёму гостей; об этом свидетельствовали и приготовленный к угощению изысканный рыбный стол, и чистота в доме, и сверкающая посуда, порядок на кухне, блестящие листья комнатных растений. Но всё это мы увидели несколько позже, после экскурсионной поездки в город.Тогда же был приглашён на обед и друг семьи хозяев Виктор Молчанов.

А прежде оба Алексея меня поддержали, и мы втроём отправились на экскурсию. Провести её вызвался Алексей, сын Виктора Ивановича. От него, как и от отца с матерью, исходила тёплая энергетика, гостеприимность; его тёмные магические глаза то и дело загорались искорками при каждом обращении к нему. Чувствовалось, что он основательный парень, для которого нет мелочей, что он способен и в них видеть красоту и привлекательность. В нём также было что-то от художника, поскольку прочитывалось понимание того, что детали, мелкие штрихи могут нанести ущерб лишь той картине, которая сама в основе своей лишена ярких красок.
А столетняя картина истории города Котовска как раз ими полна и богата.

***

Из рассказа Алексея следовало, что она фактически началась с возведения рабочего посёлка «Пороховой Завод» по указанию Николая II в 1914 году.

Через четыре года посёлок получил название «Ударный», а ещё через год — «Красный Боевик». Это означало, что почти 17 тысяч котовчан (по переписи 1939 года) работали усердно, благодаря чему посёлок стал центром района, а 1940 году был преобразован в город Котовск в честь комбрига Г.И.Котовского.

Слушая Алексея, не переставала удивляться его знанию истории родного города. Надо было слышать, как эмоционально и содержательно он откликался и отвечал на мои вопросы.

Я узнала, что красные кирпичные дома, очень хорошо сохранившиеся, вдоль центральной улицы построены немцами, что пороховой завод в военные годы вначале был прифронтовым, затем тыловым, что фронтовиками стали две тысячи шестьсот девяносто восемь котовчан, весемьдесят процентов из которых награждены орденами и медалями. Монумент «Вечный огонь» как раз и увековечил память о подвигах земляков.

Казалось бы, обычная информация, типичная для населенных пунктов, причём, не только России, но и Украины, и Белоруссии, но было приятно её слышать из уст молодого горожанина. «А, возможно, это потому, что отец Алексея был автором „Энциклопедии“ об истории посёлка — первой, кстати, в стране для таких городов, как Котовск. А другие горожане не столь знакомы с его историей?»- так подумалось.

Но мне тут же вспомнились попутчицы в поезде, одна из которых возвращалась от детей, живущих в США. Она взахлёб рассказывала не о Нью-Йорке, а о Тамбове и Котовске, о радиопередачах по произведениям Виктора Герасина, о любимом дикторе областного радио Константине Денисове.

Да и в ходе дальнейшей экскурсии, уже в городском Музее , предположения, что не все горожане интересуются историей родных мест, отошли на второй план. Ибо возобладал окончательный вывод: город жил и живёт интересной созидательной, разнообразной жизнью, и главное её достояние — это люди, влюблённые в родные места.
Недаром же Виктор Иванович назвал свой последний очерк «Котовск — это моя религия».

Вот лишь некоторые строки из него:

«Когда я сегодня заявлю о том, что Котовск — это моя религия, я нисколько не преувеличиваю и не лукавлю. Это именно так. Иногда говорят, что любят свой город за то-то и то-то — улицы, дома, реку, лес и что-то другое, то я, соглашаясь с этим, добавляю: а я люблю Котовск за его людей, за его жителей. Мне явно повезло в жизни, в Котовске я встретил столько хороших, добрых, умных порядочных людей, что не перестаю восхищаться ими, не перестаю удивляться их доброте и отзывчивости. А потому люблю их больше чем самого себя. Пишу много о них. И вот делаю еще одну попытку сказать доброе слово о моих земляках, ибо они достойны и предостойны доброго слова. Это о них, о любимых мной людях мои стихи:

Люди вы мои хорошие,
Я без вас родник заброшенный,
Ночью, днем со мной вы были,
Берегли, держали в силе.
Люди, вам я благодарен,
Глубже становлюсь с годами,
Черпайте меня смелее,
Стану я еще светлее,
Легче станет моя ноша,
Люди вы мои хорошие.

Так потому я и говорю, что Котовск — это моя религия, что преклоняюсь перед людьми, перед горожанами, с которыми бок о бок и душа в душу прожил вот уже пятьдесят лет. Поверьте мне, я не лицемерю, не лукавлю».

Мне Котовск показался красивым уютным приветливым городком.
Впечатлил Герб Котовска, который появился у него в 2011 году.
Уже после поездки я решила больше узнать о его символике.
«Идея герба: Николай Луговских, Аркадий Антонян (Котовск);
Геральдическая доработка: Константин Моченов (Химки), Сергей Янов (п. Малаховка);
Художник и компьютерный дизайн: Ольга Салова (Москва);
Обоснование символики: Кирилл Переходенко (Конаково)».
Прочитала следующее описание этого герба в сетевых источниках:
«В червленом поле на зеленой, тонко окаймленной серебром, волнистой оконечности, обремененной золотым пушечным стволом — вырастающая ель того же металла».
Красный цвет — символ мужества, силы, труда, красоты и праздника. В годы Великой Отечественной войны пороховой завод (завод N 204) работал круглосуточно, не закрываясь ни на день. За время войны здесь было произведено сорок миллионов зарядов и девяносто тысяч тонн пороха. За заслуги в обеспечении Советской Армии и Военно-Морского флота в годы войны завод был награжден орденом Отечественной войны I степени. Пороховой завод, его роль в появлении и становлении города аллегорически отражена в гербе красным полем и орудийным стволом. Красное поле также отсылает к одному из ранних названий посёлка (с 1919 до 1939 года) — Красный Боевик.

Зелёный цвет — символ молодости, здоровья, природы, жизненного роста. Город Котовск расположен к югу от Тамбова на правом высоком берегу реки Цна, показанной в гербе серебряным волнистым поясом. Первоначально здесь был лес, и улицы поселка прорубались просеками. И сегодня Котовск — один из самых зелёных и благоустроенных городов области. Об этом в гербе символизируют зелёная оконечность и золотая растущая ель.

Золото — символ богатства, стабильности, уважения, солнечного света и тепла. Серебро — символ чистоты, совершенства мира и взаимопонимания".
Как видим, значительный и ёмкий символ.

Ныне проживает в городе более 30 тысяч населения.

В структуре экономической жизни преобладает занятость людей в химической и лёгкой промышленности.

Надо сказать, что нам, гостям Котовска, очень повезло с экскурсоводом: кроме своей основной работы на Скорой помощи, молодой Герасин профессионально занимается художественной фотографией.

Поэтому перед тем, как посетить Музейный историко-просветительный образовательный комплекс, мы с удовольствием фотографировались на фоне многих зданий, в т.ч.здания Тамбовского порохового завода, ряда памятных символических знаков и мест.

Функционирует в городе и свой Дворец Культуры, три библиотеки, что немало для такого населённого пункта. Писатель именно в них часто бывает на встречах со своими читателями. Он рассказывает о них и на сайтах в интернете. В одной информации Виктора Ивановича о такой встрече меня поразило, как тонко люди чувствуют его писательское слово, как гордятся тем, что их знаменитый земляк известен не только в России, как глубоко оценивают и понимают смысл моего приезда в Котовск.
" Надо же так проникнуться и полюбить творчество писателя, что из-за тридевяти земель приехать и от поезда до поезда побыть у него, посмотреть на него самого, на то, как он живет, поклониться нашему земляку святому Амвросию Оптинскому, осмотреть наскоро город. Это «осмотреть», наверное, самое важное. Ведь как бывает? Приехали гости и — за стол. Напились, наелись и на этом свидание кончилось. А Светлане не стол нужен был, ей нужен был город, где живет ее любимый писатель, те улицы, по которым он ходит, те невеликие достопримечательности, о которых он пишет, тот воздух, которым он дышит. Вот это и есть настоящая любовь к писателю, к его произведениям". Людмила Петровна еще много хорошего говорила о Демченко и ее книге. Много хорошего, а мне запомнилось это — " тот воздух, которым он дышит". И на самом деле это так«.

Спасибо Людмиле Петровне Тютюновой за эти слова.

Есть в городе и восемь Почетных граждан, среди которых я, досадуя, не нашла того, к кому приехала столь издалека.

В следующем году Котовск отмечает своё 100-летие. Надеюсь, что это огорчительное и для зарубежной, и местной общественности обстоятельство будет устранено.
Говорю: надеюсь. Ибо уверенности нет в том, что чиновничьей рати это покажется важным и необходимым.

В прошлом году писатель отмечал 50-летие своего творческого пути, и мы, члены Русского общества имени А.С.Пушкина, работающего в структуре Международного Совета Российских Соотечественников на Украине в городе Львове, обращались в областные властные органы Тамбовщины с просьбой удостоить В.И.Герасина звания «Почётный гражданин», однако его отметили лишь Почётной грамотой.

Считаем, что это несправедливо. Ведь именно произведения писателя прославляют край, его историю, людей далеко за пределами Тамбовской области.

Только благодаря повестям и рассказам Виктора Ивановича , я, украинка, впервые в жизни ступила на эту землю.

Это не случайно. Ведь его творчество доброе, светлое, душевное. Подобно тому, как земля знает лишь один источник тепла — солнце, так и люди — человеческое сердце как его средоточие. Тепло распространяется обратно пропорционально квадрату расстояния, оно — будь-то материальное или духовное,- достигает и тех границ, где славянский дух родства ещё не закоченел, он жив и стремится к себе подобным.

В Котовске ныне появился, я думаю, далеко не безразличный руководитель — Алексей Плахотников. Это он за свои личные деньги купил в канадском издательстве несколько изданных там книг В.И.Герасина, краеведческую повесть «Для всех быть всем» для библиотек города. Жест скромный, но нравственно очень значимый.

Такие мысли меня посещали, когда я ходила по котовским улицам; по той же улице Посконкина, на которой живёт В.И.Герасин, и о которой он также поведал нам в одном из своих публицистических очерков.

Бывают улицы без настроения. А эта его зримо имеет. Она и по названию полна истории, даже тайны. И хоть улица была ещё пустынна, но таила в себе много человеческих судеб. Понимание этого присутствовало. Даже фундамент, заложенный под строительство нового храма, хоть и с укоризной, мог о многом поведать. " В поте лица своего будешь есть хлеб свой«. Так говорит Священное Писание. Это не только тот пот, который выступает на лбу от физических нагрузок, но и тот, когда сомнение, неверие, разочарование сжигают кровь и кажется, что можно на всё плюнуть, не закончить начатое дело, не пойти трудным, хоть и благородным, путём.

Не скрою, этот день прошёл как прекрасный сон, ежеминутно заставляющий забывать о неизбежном пробуждении.

И оно, конечно, настало.

Наступали сумерки, и свет уже струился скорее снизу, с земли, с белого снежного её покрова.

Стоял морозец, наше дыхание при разговоре вырывалось из уст, словно дым. Заходящее солнце уже окрасило лёгким багрянцем слегка тронутые холодом просветы окон, в них один за другим вспыхивали желтые светлячки, вестники неумолимо наступающего вечера.

Прощальные слова, жесты... Я прятала рвущуюся наружу влагу на глаза, осознавая, что каждая встреча лукаво содержит в себе неизбежное расставание.

В заключение очерка хочу выразить личную благодарность семье Герасиных — скромной, заботливой, милой Александре Васильевне, внучке Светланке, любознательному Алексею и, конечно, Виктору Ивановичу. А также их землякам — Раисе Пузыревской, Евгению Тенгри, Виктору Молчанову, Константину Денисову, Алексею Плахотникову, Игорю Кулакову, Михаилу и Наталье Корневым, Геннадию Ерёмину, Дмитрию Коновалову, Станиславу Черняку, Николаю Наседкину, Зинаиде Королёвой, Эльвире Бухановой, Александру Зимину,- всем тем, кто говорил и писал тёплые слова в мой адрес на презентациях книг, на различных сайтах в интернете, — всем знакомым и незнакомым друзьям и почитателям творчества Виктора Герасина.

«Ничего я не забуду, / Нивам, пашням поклонюсь... / Вот он — ворох незабудок.../», букет которых оставляю котовской земле на память об этом однодневном пребывании на родине Александра Гренкова-Амвросия Оптинского и русского писателя Виктора Герасина.