Птицы и поэты...

В сентябре птицы и поэты улетают на юг…
Маргинальные воспоминания о Волошинских чтениях – 2009

(по заказу самого первого номера журнала «Коктебель»)

Скажу сразу, на седьмом Волошинском фестивале было здорово! А как оно ещё могло быть, когда цифра «семь» задолго до коммунистических семилеток стала некой мистической вехой в жизни киммерийского певца? Впрочем, об этом написано много, как и о самом событии, собравшем в Доме Волошина на тёплую сентябрьскую недельку современных поэтов, прозаиков, художников, издателей и… их критиков.
Лучше я расскажу о другом. О том, что видел и слышал сам, хотя, каюсь, видел и слышал, не так много, ибо программа, предложенная влюблёнными (вы бы видели эти глаза!) в высокую литературу устроителями во главе с поэтом и журналистом Андреем Коровиным и совершенно очаровательной хозяйкой Дома-музея Натальей Мирошниченко, занимала несколько страниц убористого текста. Так что, не претендуя на исчерпывающий отчёт, предлагаю несколько заметок на полях.

Первое впечатление человека со стороны (а попал я сюда волею случая в качестве финалиста одной из прозаических номинаций) несколько обескуражило. Поэты и писатели скорее походили на бывших однополчан, прошедших, простите за каламбур, Крым и Рым, нежели на отрешённых обитателей башен из слоновой кости. Уже перед торжественным открытием со всех сторон меня окружили радостные междометия, могучие хлопки по ещё не загоревшим плечам и даже хруст крепких рукопожатий, переходящий в хруст дружеских объятий.
Но не успел я почувствовать себя чужим на этом празднике жизни, как был втянут в бурлящий водоворот, словно соломинка, за которую и ухватился. Через пять минут мне показалось, что вокруг столько знакомых, сколько никогда не встретишь вдали от дома. Но в том то и дело, что дом был рядом, только руку протяни. Ведь Дом Волошина, который нас собрал на огонёк, всегда умел настраивать на дружбу даже врагов, а уж друзей, конечно, на любовь.
Итак, первая маргиналия сделана! Волошинский фестиваль замешен на дружбе и любви. И это, поверьте, крепкий замес!
* * *
Я нашёл замечательный приют эконом-класса во дворе, расположенном забор в забор с Волошинской усадьбой. Однако уже на второй день эта граница была стёрта, ибо моими соседями оказались известные петербургские поэты Дмитрий Григорьев, Валерий Земских и Ольга Гришина. (Последняя, правда живёт в Бельгии, но это не мешает ей наполнять свои строки музыкой Северной Пальмиры.) Неудивительно, что по вечерам в нашем дворе журчало не только разливное крымское вино, но и стихи.
Впрочем, стихами в Коктебеле было пропитано всё. И даже знаменитый джазовый фестиваль, совпавший с Волошинским, гораздый на выдумки Коровин сумел оторочить поэзией в проведенной им совместной программе.
Кстати, о Бельгии. Она вовсе не выглядела экзотикой в контексте фестивальной топонимики, поскольку Волошинские чтения, как магнит, собрали литераторов со всего мира. Хотя писательский ценз был высок, так как его главным мерилом служил хороший русский язык, что, согласитесь, в эпоху экспансии американского весьма актуально…

А вот и вторая маргиналия! Волошинский фестиваль объединил русских писателей Земли!
* * *
Тут и третья заметка подоспела! Некоторые могут подумать, что литературный фестиваль – штука довольно грустная, если не сказать больше. И будут абсолютно правы, особенно те, кто помнит по именам всех мужей любой поп-звезды вне зависимости от её пола. Но на самом деле настоящие поэты – люди весёлые вне зависимости от накала трагизма, иногда сжигающего их строки. Поскольку, какими бы разными они ни были в числителе, в их знаменателе всегда радость. Ведь поэтический дар от Бога, а с Богом радостно, даже когда на тебя прёт танк. Именно поэтому символом Волошинских чтений можно смело выбрать улыбку. И действительно, столько улыбающихся глаз, собранных в одной точке планеты, мне давно видеть не приходилось! Только не надо вспоминать телевизионные юморины. Нет на них улыбок! Хохот есть, а улыбок нет. А хохот, на мой взгляд, одно из самых печальных состояний души…
После закрытия фестиваля я ещё дней десять не мог расстаться с Коктебелем. На это было много тайных причин. Но одну раскрою: несмотря на то, что поэты и писатели разъехались по своим пенатам, их улыбки продолжали бродить по прогретой сентябрьским солнцем коктебельской набережной.
Я узнавал их и улыбался в ответ, и бормотал строки, навеянные этими незабываемыми встречами…

Прекрасен киммерийский май,
Но и сентябрь ничуть не хуже,
Когда серебряные лужи
Небесную откроют даль.

Качает осень колыбель,
Но песня летняя не спета,
Поскольку с песнями поэты
Летят в сентябрьский Коктебель.

Туда, где в море Карадаг
Забрёл задумчиво по пояс
И ямбами слагает повесть
О грустных зимних холодах.

Но нам пока ещё тепло:
Нас к огоньку собрал Волошин,
Мы угли в очаге ворошим,
Звучат стихи, звенит стекло…