Пирожок с грибами

Постимся постом приятным, благоугодным Господеви
Постовая Стихира

Матушка Анна была миловидной женщиной с мягкими чертами круглого лица, обрамленного волнистыми волосами, мягким тембром тихого голоса и мягким взглядом. Но при всей ее мягкости, в матушке чувствовалась непреодолимая сила, и за эту силу в храме ее уважали и любили. И она любила прихожан. Своею строгой, материнской любовью.

С батюшкой они вырастили двоих детей - сына и дочь. Но дети уже имели свои семьи. И потому семьей матушки стала церковь. Приход у них - небольшой, городок – маленький, все знали друг друга. По воскресеньям вместе пили чай в церковной трапезной.

Обычно матушка пила чай в компании старушек-церковниц, но сегодня она села рядом с девочкой Олей. Оля была в этом храме недавно. Как постучался к ней бедою Бог, как одела она платье темное, косы спрятала, улыбку с лица стерла, так Ольга в храм пришла. И уходить не хотела. В храме ее приняли, утешили, любовью вылечили. Беда отошла назад. А вот Ольга в храме осталась. И матушка полюбила ее, как дочь свою. Чувствовала в ней душу родную..

-Ты что, Оленька, чай пустой пьешь? – спросила матушка.

-Так Пост ведь – смутилась Ольга. Шла вторая седмица Великого Поста.

-Пост…Постимся постом приятным, благоугодным Господеви…- тихо прочитала нараспев Матушка постовую стихиру и неожиданно спросила. - Можно, я тебе расскажу кое-что? .
Ольга молча кивнула. Матушка села напротив Ольги и начала – Когда-то мне тоже было двадцать лет. И я в то время, как и ты, Бога нашла. И это открытие оказалось таким сильным, а Любовь Божия такой полной и настоящей, что нигде не могла я найти себе места, все меня тянуло в храм, к Нему. Так, что я, не долго думая, сбежала в монастырь один, неблизкий.
Матушка остановилась, и отпила глоток чая. Ольга с удивлением взглянула на нее. Обычно матушка про себя не рассказывала. И сейчас в ее глазах читалась скрытая боль, какую Ольга никогда прежде не замечала. Матушка поставила чашку. Легонько улыбнулась и дальше продолжала рассказ:

-В монастыре меня приняли хорошо. Паломницей. Только пришла весна, работы много – и в саду и на огороде, и в трапезной. Днем меня ставили на монастырские послушания, а по утрам я бегала в храм. Полунощница у нас начиналась в пять, и я вставала в четыре и тихонько, чтобы никого не разбудить из других паломниц, выходила на улицу, и медленно шла в храм. Мне очень нравилось раннее утро, потому что я могла быть наедине с собой и с Богом. Я блаженствовала. Кушали мы вместе с сестрами. За трапезой нам читали жития святых. Знаешь - Авва Макарий не ел пять суток, а Авва Арсений вкушал только по субботам...? А ты сидишь с тарелкой щей со сметаной и ложка в горло не лезет. Что я Бога меньше люблю, чем Авва-пустынник? – мысли в голову лезут, смущают.. И стала я подвизаться…

Ольга вздохнула. Матушка остановила рассказ и долго и глубоко посмотрела ей в самые глаза. Ольга отвела взгляд.

-И что дальше случилось? – пряча глаза, спросила Ольга.

-Дальше? - Матушка взяла с тарелки с печеностями пирожок с грибами, повертела его в руке и положила рядом с чашкой Ольги. – Дальше было как в сказке. Я стала легкой как пушинка, и все мне казалось таким прекрасным. Я приучила себя есть раз в день. По будням. И то – по чуть-чуть. А перед Причастием вообще не есть. И тут начали происходить чудеса. Мне казалось – грустно-горько промолвила матушка. - мне казалось, я все могу и Бог меня слышит. И так весь Великий Пост...

-А потом? – оживилась Ольга.

-А потом… А потом – наступил срыв. Пришел – ГОЛОД. Страшный голод. О том, что я перестала есть, никто толком не знал. Батюшки-исповедника своего у меня не было, а сестер много – за всеми не углядишь, а паломницы мои видели, конечно, в трапезной, но даже как-то радовались – вот подвижник нашелся. А я - глупая, поверила, будто я - Авва Макарий в женском обличии …А когда пришел Голод, мне стало стыдно есть. Стало казаться, что есть – грех. И я заболела.

-заболела?

-да.

-и что? – в Ольге просыпалось упрямство, смешенное с печалью. История матушки трогала ее за живое, но она чувствовала, что матушка хочет ее чему-то научить, и все в ней противилось усвоить урок.

-мне пришлось покинуть монастырь. И лечь в больницу. И долго-долго бороться за свою жизнь, за свой ум, и за свою душу. – Матушка произносила слова четко, даже немножко жестко, смотря прямо на Ольгу.

-а Бог? – отчаянно вырвалось у Ольги.

-а Бог? – повторила матушка. - Бог был рядом. Всегда. И Он учил меня, что важно, а что – нет.

- и вы не вернулись в монастырь – резко довершила Ольга.

-Вернулась. – устало сказала матушка – я вернулась в монастырь. Вернулась, и нашла духовного отца..

- и что? – Ольга сдавалась.

-И поняла, что важно делать не то, что делают другие, а то, что хочет от тебя Бог. А Он хочет одного – научить нас любить.

- и вы поэтому вышли замуж? - уже тихо-тихо спросила Ольга.

-да. Но это – другая история, Ольга. Я ее потом тебе расскажу.

Матушка тепло улыбнулась грустными глазами и встала из-за стола. Ольга не шелохнулась. Было как-то особенно уютно сидеть в этой простой трапезной с белыми стенами. Рядом с ее чашечкой лежал пирожок с грибами. Ольга взяла его, перекрестила лоб, и откусила.