Наш Дружок

Когда я собиралась писать этот рассказ, то думала, что напишу что-нибудь, обращаясь к тем людям, которые убивают собак, которые убили нашего Дружка. Но потом передумала — вряд ли они это когда-либо прочтут; одержимые ненавистью, едва ли остановятся. Мне от души жаль этих трусливых убийц, кто знает, почему они так ожесточились — может, потому, что никто во всем мире не смог полюбить их, даже собака…

У вас была когда-нибудь собака? Собака-друг, беззаветно любящее вас и ваших детей существо, доверчивое, благородное, благодарное и….. Сколько еще эпитетов можно вспомнить — и все прекрасные, нам бы заслужить хоть один из них…
Дружок появился в нашем доме крохотным толстым и жизнерадостным щенком. Он был один из пяти беспородных детенышей чьей-то собаки, подброшенных в наш двор. Соседские ребятишки соорудили для щенков подобие домика из картона, побросали внутрь какой-то ветоши — и они там возились, играли и искали свою маму…

В тот день мой муж, привезший детей из школы и садика, поднялся в квартиру один: «Иди, дети там внизу, просят тебя спуститься», — сообщил он мне с загадочной улыбкой. Я выглянула в окно и увидела всю компанию: сына, дочь и толстого щенка в объятиях у кого-то из них. Спускаться к ним я отказывалась, так как понимала — если спущусь-то вернусь со щенком, дети «уломают» да и не смогу я его там оставить. И так мы препирались — дети отказывались идти домой, пока я не выйду, а я не хотела спускаться к ним, жестами требуя оставить собаку и немедленно идти обедать…

Конечно, я спустилась и увидела встревоженные глаза своих детей (разрешит мама взять песика или нет?) и абсолютно безмятежную мордаху веселого щенка, который раньше нас самих как-то сообразил — его судьба решена, он пристроен и все в его дальнейшей жизни будет просто замечательно! Из всего помета он был самый красивый, крепкий, смышленый, и от него исходила энергия необыкновенного счастья и радости бытия!
Я молчала, хотя уже поняла, что этот щенок — наш, а сын все еще канючил:
 — Мама, ну пожалуйста, я буду сам убирать за ним, выгуливать, кормить! — и в качестве последнего аргумента добавил:
 — Пожалуйста — возьмем его….это вместо компьютера!
 — Да ты что! Разве можно сравнивать?! Собака лучше компьютера!- услышала я голос соседской девочки — кажется, она тоже в тот день пыталась завести себе собаку.
(Справедливости ради, добавлю, что через какое-то время, довольно скоро, муж сам выгуливал собаку, я кормила, а сын сидел за компьютером, но это малозначащие детали, ведь это был уже наш Дружок)
Имя щенку мы выбрали, пока поднимались по лестнице на третий этаж. Вариантов, собственно и не было — это радостное чудо могло называться только Дружком.
А потом началась жизнь с собакой в доме.
Моя надежда, что из щенка вырастет небольшая собачка, рухнула во время первого же визита к ветеринару:
 — Совершенно здоровый, хороший пес. И некрупный….килограммов на 25 — не больше,- «успокоил» нас врач.
С уверенностью можно сказать, что родителями Дружка были овчарка и лайка, и от каждого из них он взял все самое лучшее. Необыкновенно красивый, грациозный, Дружок быстрее всех бегал, забавнее всех играл, был самым дружелюбным, веселым и энергичным- с ним обожали играть все породистые псы на Набережной, а их хозяева не скрывали своего восхищения: «Дружок пришел, смотри Дора (Лика, Диня и т. д.….), иди — ка поиграй с ним! Какой он у вас все-таки красивый, какие у него отличные зубы, шерсть. Вы его купаете, что ли? Нет? Надо же, сам вылизывается!» И действительно шерсть у нашего Дружка была всегда ухоженной: белоснежные живот, грудь и лапы, коричневые медового оттенка большие пятна на спине — просто сияли. И сам Дружок всегда сиял — душевным здоровьем, радостью, любовью ко всем. Впрочем, нет, не ко всем, пьяных он не любил, и почему то, не любил спортсменов, бегающих по Набережной по утрам. Причем не всех, а как-то избирательно — облаивал вдруг какого-нибудь «бегуна». Нам было неудобно, мы извинялись, но думали про себя, что Дружку, похоже, виднее…
О Дружке можно было писать рассказы, в его жизни было столько поучительного для нас, людей, но я почему-то этого не делала, думала еще успею…
Он не выносил даже малейших проявлений агрессии и всегда умел останавливать её.
Если я бегала за детьми с ремнем в руках, Дружок с оглушительным лаем бегал следом и всегда умудрялся вырвать ремень из мох рук и убежать с ним подальше. Тогда весь мой гнев улетучивался, мы начинали смеяться, и атмосфера бывала разряжена. Однажды, когда я громко отчитывала дочь, Дружок подошел сзади и слегка укусил меня за…неважно за что, короче, укусил. Помню, я тогда даже возмутилась от неожиданности: «Ах, ты… Я ж тебя кормлю!» Действительно, он ел из моих рук, я была его кормилицей, но этого факта было недостаточно, чтобы Дружок перестал защищать тех, кто слабее. Он был абсолютно бескорыстным миротворцем.
Благородство и великодушие буквально пронизывали все его существо, у него было чему поучиться. Однажды мы завели рыжего крольчонка Рыжика, и Дружок сразу признал в нем, можно сказать, брата. Когда Рыжика принесли с птичьего рынка, он сидел у меня на ладони — такой был крохотный, а я возмущалась безответственностью этого поступка — завести кролика, когда в доме уже есть собака и морская свинка, и мало любителей ухаживать за ними… И вот Дружок увидел этот рыжий комочек и со всех ног кинулся…облизывать новичка. Не было в нем никакой ревности… И жадным он не был, и это при том, что, как и многие беспородные псы, не знал сытости и ел абсолютно все и в любом количестве. Как-то крольчонок, которому позволялось, пока он не вырос, путешествовать по всей квартире, забрался на кухонный стол и принялся угощаться сдобной свежей булкой. За этим занятием я и застала рыжего безобразника. Булка оказалась в миске Дружка, а кролик, конечно на полу. Эмалированная миска звякнула о кафельный пол, пес кинулся на знакомый звук к своей любимой тарелке….и обнаружил Рыжика, спокойно поедающего ароматную булку из его, Дружковой, миски! Что же сделал тогда Дружок? Что сделал бы на его месте любой другой пес? Может, он рявкнул и отогнал от тарелки наглеца? Или просто одним движением носа отпихнул его в сторону и спокойно съел свое любимое лакомство? Нет, нет и нет. Дружок замер на мгновение, а потом улегся рядом, положив свою большую голову рядом с миской и с умилением глядя, как Рыжик поедает булку прямо у него на глазах. Дружок, в отличие от нас, людей, умел предпочесть другого себе.
А каким нежным и трепетным он умел быть! Однажды из клетки у нас вылетели амадины, самца мы поймали почти сразу, а вот самочка никак не давалась в руки. Дружок быстро понял, что мы ловим птичку, и решил помочь нам. И вот, как в замедленном кино, мы с ужасом видим: Дружок в прыжке, лязгает своими острыми большими клыками… птичка в его пасти. Мысленно мы прощаемся с ней… А Дружок тем временем осторожно кладет ее на ковер… целую и невредимую, только сильно испуганную. Минут двадцать она сидела на своей жердочке не шевелясь, будто окаменев, мы сильно тревожились за ее жизнь, ведь, как известно, маленькие птички легко погибают от испуга, но она оклемалась, и до сих пор эта крохотная белая птаха щебечет в своей клетке.
Дружок все понимал, легко обучался командам: подавал правую и левую лапы по очереди, делал «зайку», сидел с кусочком колбасы или бубликом на носу, пока не скажут «Можно!». Тогда Дружок резко вскидывал голову, лакомство летело куда-то в неопределенном направлении, но Дружок ловко его ловил и мгновенно проглатывал.
 Да, чуть не забыла, Дружок любил, когда играли на скрипке, и тогда он…пел! Не выл, а именно пел, интонировал. Особенно ему нравилось, когда мой муж Дмитрий импровизировал на тему «Гудбай, Америка…» Скрипка пела: «Гудбай Америка, о-о-о» Дружок вторил: «У-у-у!» В общем, любил творчество Вячеслава Бутусова. Когда дочка ленилась и играла кое-как, пес ворчал, когда играла уже отработанную пьесу — пел! Гости обожали такие совместные концерты. А Дружок обожал гостей, приставал к ним со своими игрушками, призывал играть с ним — хозяев-то не допросишься! Когда на Рождество или Масленицу дети надевали на песью голову веселый колпачок, он безропотно его носил — подозреваю, что терпел это просто из любви к детям — ведь им так нравилось наряжать его…
У Дружка было чувство юмора — когда я приходила домой, он вместо того, чтобы приносить мне тапки, уносил их под стол и поджидал меня со шлепанцем в зубах, что означало: «Поиграй со мной, тогда получишь тапок!». По утрам он любил «целоваться», то есть будить нас, облизывая наши щеки и нос. Муж к этому относился лояльно, а я не разрешала. Если, открыв глаза, видела возле своего лица собачью голову, говорила: «Уйди, уйди, Дружок, нельзя!» и отворачивалась, а пес спокойно шел «будить» мужа. Но если я открывала глаза и забывала сказать свое обычное «Уйди!», Дружок, изловчившись, молниеносно облизывал меня, и тут же стремительно убегал: мол, ну ты же не запретила! Было ужасно смешно.
Иногда мы доставали кролика из клетки и гладили его, держа на коленях. Тогда приходил Дружок и какое-то время наблюдал за нами, потом открывал свою большую пасть…. и голова кролика оказывалась в ней, как голова дрессировщика в пасти у льва. У кролика, должно быть, вся жизнь перед мысленным взором проносилась, а пес через несколько мгновений уже отпускал несчастного и в утешенье облизывал его от ушей до кончика хвоста.
Конечно, и хулиганить он любил, но и это у него получалось так симпатично, что злиться на него было просто невозможно. Помню блюдо с селедкой «под шубой» — стоит на кухонном столе, ополовиненное — аккуратно так, будто ножом отрезали — это Дружок честно «разделил» с нами трапезу. Он не был вором, но иногда искушения брали верх. Его спокойно можно было оставить наедине с колбасой или мясом, но видеть в зоне досягаемости пироги — это было выше его сил! На улице он гонял ворон, которые его всегда дразнили, подлетая к самому носу, а потом резко бросаясь в сторону. Отнимал хлеб у голубей, был такой грех: пока ожиревшие птицы топтались на месте, с недоумением глядя на здорового пса, тот, как пылесос, собирал хлебные крошки с земли — может, он хотел таким образом спровоцировать ленивых птиц поиграть с ним?
Дружок — зимой — это отдельная тема. Зиму он обожал. Его запрягала в санки, и он катал всех нас по очереди, с большим энтузиазмом. Муж иногда брал на прогулку лыжи, Дружок катил и его к всеобщему восхищению и зависти. Если видел летящих с горы детей, то мчался впереди санок, оглядываясь на ребят, мог, разыгравшись, сорвать с кого-нибудь шапку и убежать с ней. А на Новый год обязательно находил дома чей-нибудь сладкий подарок (дети их обычно рассовывают, где попало, в своих комнатах) и, втихаря, лакомился — Дед Мороз существует не только для детей!
Лето Дружок проводил на цепи — на даче. Цепь — мера вынужденная, так как дружелюбие нашего пса не признавало никаких границ и барьеров, а ухоженные соседские грядки считал, очевидно, мещанством. Чувство прекрасного было ему присуще — любил поваляться в цветочной клумбе, однажды сделал это прямо на моих глазах. Я открыла было рот, чтобы закричать на него, а потом передумала — уж больно красивым мне это показалось, да и клумба была уже осенняя. На пляж мы его не водили, так как всех людей, оказавшихся в воде, ему было нужно непременно «спасать», поэтому его выгуливали рано утром на «диком» берегу, он очень любил плавать, приносить брошенную палочку, бегать по мокрому песку вдоль спящих еще дач, не поднимая носа.
Привязанный к столбику, ограниченный в движении, Дружок развлекался тем, что реагировал на каждый звук, то есть лаял почти без остановки, особенно, когда слышал голос какой-нибудь собаки. Это, откровенно говоря, раздражало, но с другой стороны, и мы и соседи чувствовали себя спокойно, чужой не мог появиться незамеченным, а это немаловажно, когда дача недалеко от города. Однажды произошел такой курьез. Ночью я проснулась от визгливого лая бродячих собак, а звонкого лая Дружка не было слышно. Это показалось невероятным. Я забеспокоилась и вышла во двор. Дружок «охранял» нас безмятежно растянувшись на земле, сладко похрапывая и посапывая во сне.
Мне всегда казалось, что и люди, общаясь с Дружком, как-то открывались, становились проще, лучше. Помню молодую мамочку — как она звонко хохочет, когда он, встав на задние лапы, заглядывал в колясочку к ее грудному малышу. В тот день выпал снег, много снега, и, совсем молодой Дружок буквально «ошалел» от радости — не слушался, валялся в сугробах, зарывал голову в пушистый снег, а потом неожиданно рванул к колясочке… Я замерла от ужаса, ожидая услышать возмущенные крики и угрозы, но услышала беспечный смех умного и доброго человека, с первого взгляда угадавшего в Дружке добрейшее существо.

Я гуляла с Дружком не очень часто, и бывало так: идешь по Набережной, навстречу «собачники» со своими спаниелями и доберманами, смотрят равнодушно куда-то мимо, и вдруг подбегает Дружок, хозяева породистых собак замечают в моих руках поводок, и начинается: " Ой, а это кто? Дружок что ли? Дружок, это ты? Вышел погулять?» И уже улыбаются мне: «Так вы с Дружком? Здравствуйте!» Так авторитет нашего пса «работал» на нас.
Очень часто прохожие останавливались, чтобы погладить Дружка и спросить, какой он породы. Сначала мы честно объясняли, что он — дворняга, а потом муж для разнообразия придумывал для нашего эксклюзивного пса специальные названия: то он был тибетской гончей, то русской ездовой. Неискушенные в собачьих тонкостях люди охотно верили. Несколько раз просили его продать, моя подруга, живущая в деревне, одно время очень просила подарить ей Дружка. Он был псом, с которым не хотелось расставаться, он был обаятельной и умнейшей собакой. Я горько сожалею сейчас о том, что иногда, глядя на собачью шерсть, устилавшую наш паркет, говорила в шутку: «Сколько же грязи от тебя, Дружок, надоел ты, кому бы тебя подарить?» А Дружок преданно смотрел мне в глаза, положив свою тяжелую теплую голову мне на колени, и было ясно, что он не верит в предательство, и не собирается с нами расставаться. Никогда!

Дружка отравили. Отравили подло, как и многих других, бродячих и домашних собак. Рассыпали на Набережной яд, зная их повадки — собаки познают мир носом и языком и верят людям. После прогулки Дружок лежал на кухне и ворчал о чем-то. Когда он пытался так «разговаривать», у него иногда получалось сказать что-то вроде «мама». Как обычно в таких случаях, я стала произносить это слово, призывая Дружка повторить за мной, а когда у него получалось, давала ему печенье. «Какой же он все-таки умный! Все понимает, только сказать не может! А сколько в мире людей, которые ни понять, ни сказать ничего путного не способны», — пошутила я, обращаясь к мужу. А про себя подумала: " Как хорошо, что у нас есть наш Дружок!» Какое счастье, что ты был у нас, Дружок!
А потом началось это. Внезапно взвизгнув, Дружок забился в судорогах, а когда пришел в себя, то стало понятно, что он нас уже не узнает. Приступы повторялись, в промежутках пес метался по квартире. В отличие от мозга, его душа все еще была жива, она помнила нас и просила о помощи, он смотрел нам в глаза: уже мало что понимая, но продолжая любить.
Была ночь. Было страшно. Дети кричали: дочь, спрятавшись от этого ужаса под одеяло, а сын, то обхватывая голову руками, то стуча кулаками по коленям. Позвонили в ветеринарную клинику. Взяли Дружка на поводок — в этот момент он будто очнулся от беспамятства, охотно дал одеть на себя ошейник, и пошел вниз по лестнице, как обычно, когда уходил на прогулку: стремительно спускаясь вниз и виляя хвостом. Так он и ушел из нашего дома. Навсегда. Он умер под капельницей, в клинике. А сын вспоминал потом, что видел у молодого еще врача седую прядь в волосах. Хорошим людям тяжело дается встреча с человеческой подлостью.
А через неделю началась Масленица. Как обычно, мы всей семьей лепили фигурки из соленого теста, чтобы украсить ими пряник, символизирующий этот весенний праздник. Масленичный пряник — это символ рая, жизни без вражды и боли. Дети лепили фигурки: солнышко и месяц, звезда, цветочек, ягоды, улитка, черепашка, кенгуру… Но первым в этом прекрасном мире поселился Дружок, вернее целых два Дружка — один Дружок — щенок, а второй — уже взрослый.
Когда-то мы встречали Масленицу в деревне, жгли костер, пускали фейерверки, Дружок ничего этого не боялся, смотрел в небо, на огонь костра, радовался вместе со всеми. Когда дети и взрослые играли в «перетягивание каната», Дружок хватал зубами один конец и тянул, не позволяя никому помогать себе. Так и тянули: люди один конец каната, Дружок второй.
Делать «масленицу» в этом году было уже не так весело, но утешительно: мы снова были все вместе…

Мне иногда кажется, что Дружок принял на себя чью-то злобу, отвел беду от нас.

Да, я совсем забыла сказать, когда Дружок был еще щенком, мы заметили, что от его головы сильно пахнет медом. Думали, что с возрастом это пройдет. Но удивительное свойство — пахнуть медом, не покинуло Дружка никогда. Уткнувшись лицом в его шерсть между ушами, всегда можно было ощутить этот сладкий душный аромат. Вначале мы воспринимали это как чудо, а потом привыкли. А может именно так пахнут любовь и верность?

У вас была когда-нибудь собака?