Красные огоньки

Солнце на небе круглое, желтое. Как спелое яблоко у бабушки в деревне. В кустах воробушки шумят. То ли играют, то ли ссорятся. Яркие головки одуванчиков высунули макушки.

— Мама, а когда одуванчики вырастут?

Егорка держит маму за большой палец.

— Как вырастут, сынок? — не понимает мама.

— Ну, когда они вырастут, и детишки будут на них дуть, а они улетать в небо?

Мама улыбается.

— Вырастут, малыш, скоро вырастут.

На площадке играют дети. Слышен смех, беготня.

— Я хочу на горку, мама!

Егорка тянет мамин палец.

— Я знаю, милый. — говорит мама. — Но мы идём в храм.

Егорка упрямо надувает губы.

— Но я не хочу в храм. Я хочу на горку.

Мама останавливается. Опускает к Егорке доброе лицо.

— Егорка, — говорит мама. — Мы идём в храм. Потому что тот, кто хочет встречать Светлое Воскресенье, Пасху, тот должен пережить и Великую Пятницу. Понимаешь?

Егорка кивает. Он не очень понимает, что мама сказала. Но почему-то мамин ответ его убеждает. И он идёт, держа мамин палец мимо горки, мимо ребятишек, мимо шумливых воробышек и оранжевых одуванчиков. Он идёт сегодня в храм.

Уже началась служба. Много людей — и больших, и маленьких. Хор поет что-то медленно и грустно.

— Видишь, — шепчет мама. — в центре храма Плащаница. Она вся украшена цветами. А на ней Бог изображен. Христос. Его распяли. Руки, ноги прибили гвоздями ко Кресту. И Он умер. Его со Креста сняли и отнесли во гроб в Великую Пятницу. И мы сегодня будем погребать Бога.

Егорке любопытно и немного страшно. Он смотрит на умершего Бога, на черные облачения батюшки и диакона. На маму, которая тоже сегодня в темном платке. Хочется на улицу, к солнцу.

 — Ну, иди, погуляй немножечко. — кивает мама. — Иди, иди. А на Крестный ход, я тебя позову.

Егорка выбегает. После полутемного храма, свет режет глаза. Во дворе храма другие ребятишки играют в песочнице. Егорка идёт к ним.

— Меня Егорка зовут! — объявляет мальчик. — Сегодня будет Крестный ход, и мы с мамой пришли.

Он говорит быстро скороговоркой. Девочка в синей шапочке поднимает голову. Протягивает совочек.

 — Мама моя в храме. — продолжает Егорка. Он любит разговаривать. — А папа наш, он сегодня на работе.

— А я с бабушкой. — говорит девочка.

— А тебя как зовут? — спрашивает Егорка.

— Алёна.

— Я такую девочку впервые встречаю.

— Какую девочку? — улыбается бабушка, сидящая рядом с песочницей на лавочке.

— Ну, такую девочку, Алёнку, я раньше не встречал здесь.

— Ааа. — понимает бабушка.

— А мы уже куличи испекли. — говорит Алёна. — На, попробуй.

Она протягивает Егорке кусочек песочного кулича.

Егорка мотает головой.

— Вкусно. Вкусно.

— Попробуй ещё.

— Нет. Спасибо. Больше не хочется.

— Егорка! — зовет мама с крыльца церкви. — Иди скорее. Сейчас будет Погребение.

— И мы пойдём, Алёна. — встает со скамеечки бабушка.

В храме уже всё готово к Крестному ходу. Настежь открыты двери. А люди расступились по бокам, так что можно пройти прямо к Умершему Богу. Или к Плащанице, как мама говорит. Но никто не идёт. Все стоят тихонечко и ждут.

Мама протягивает Егору красный стеклянный фонарик с зажженной свечой. Фонарик маленький, теплый, будто живой.

— Мама, я пойду вперёд. — решает Егорка. — А ты за мной не ходи. Я — большой уже.

В прошлом году на Пасху Егорка на Крестный ход шёл с маленькой хоругвью. Потому сейчас он встаёт рядом с хоругвеносцами. Фонарик в руке греет ладошку.

Из алтаря выходит батюшка. Делает три поклона и поднимает Умершего Христа. Высоко поднимает, над своей головой. И несёт Его на плечах. Идёт к выходу. А хоругвеносцы за батюшкой. Затем хор. Бабушки. Взрослые и дети.

Егорка засмотрелся на батюшку с Плащаницей. Замешкался. А толпа захлестнула его и понесла. Снова страшно немножечко. Так и потеряться можно. Поднимает глаза, а рядом мама. Как и все сейчас поет «Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Бессмертный, помилуй нас». На улице солнце уже садится. Небо розовое.

— Мама! — говорит Егорка. — Как много людей-то.

И, правда, впереди — цепочка людей с красными огоньками. И сзади — цепочка огоньков.

— И девочка здесь, Алёнка. — замечает Егор.

И хорошо ему. Уже не страшно. Только что-то внутри такое покалывает немножечко. Как будто хочется плакать или улыбаться. А ещё маму обнять хочется, взять её за большой палец.  А мама головы не опускает. Протяжно поёт. И огонек у неё в руке подпрыгивает, мигает.

Вот они снова в храм зашли. Батюшка положил Бога обратно, к цветам. Будет молитва. А затем все снова будут целовать Бога, прощаться.

Мама шепчет.

— Ну вот… Погребение… Пойдем домой, Егорка.

Солнце совсем село. Но ещё не темно. Ночь постепенно надвигается с запада.

Егорка держит маму за большой палец. Они идут домой. И на горку уже совсем не хочется.

— Мама, а когда будет Крестный ход, который ночью?

— Завтра, сынок.

— Уже завтра?

— Да.

— А мы пойдем?

— А ты проснешься?

— Конечно! Я буду с хоругвью идти.

— Хорошо, сынок, хорошо!

— И это будет уже Пасха?

— Ну да. Да!

Около дома одуванчики уже закрыли свои головки. И воробышки больше не галдят. Егорка трет глаза. Ему уже хочется спать. Чтобы поскорее настало завтра. А в маминой руке фонарики. Так и горят, красными огоньками. Словно живые они, огоньки эти.