Конфуз

— Когда в этом году пост начинается? — спросил Бачо, рассматривая в окно надоевший пейзаж новостроек Вазисубани¹.

Нино, резавшая шпинат для пхали, уставилась на мужа. Послышалось, что ли?

— Это ты сейчас спросил?

— Я, — подтвердил неслыханное Бачо и, заводясь, огрызнулся. — Что, и спросить уже нельзя? Запрещено?

— 23 февраля, — примирительно ответила Нино.

Потом все же, осмелев, спросила:

— А что, ты поститься собираешься?

— Посмотрим, — ответил Бачо и тут же свернул на прозу жизни:

— Как там с обедом?

Маневр был ясен, и Нино не стала копать дальше, чтобы не вспугнуть долгожданную радость. Неужели конец виден?

* * *

Тогда, десять лет назад, расплывчатое будущее рисовалось совсем иначе.

Они ехали во главе свадебного кортежа на венчание. За рулем сидел Леван — свидетель со стороны Бачо, рядом с Нино — ее подружка Лали. Ехали в приподнятом настроении. Острили кто как мог соответственно поводу. Нино казалось, что все нервотрепки последних двух месяцев надолго остались позади. Их родители не хотели этой свадьбы, и молодым пришлось «убежать», чтобы доказать всем и, в первую очередь, самим себе, что они люди взрослые и самостоятельные. Свекровь встретила Нино неласково. С первых же дней начались неприятности. А тут еще обнаружилась беременность. Срочно требовалось укрепить свое положение. Молодые решили расписаться и после долгих споров венчаться. На последнее Бачо согласился с большим скрипом — всегда любил противопоставить свой атеизм всеобщей, как он считал, показухе креститься где надо и не надо.

Нино хоть дальше зажигания свечек в обряды не вникала, но была более терпимой. Она считала, что венчание укрепит их союз. Просто по принципу «каши маслом не испортишь». И вдруг за пятнадцать минут до церкви Бачо опять завел свою старую пластинку:

— И кто только выдумал эти дешевые трюки — пить из одной чаши, ходить по кругу. Только тупицы могут верить в эту чушь.

Леван шикнул на друга:

— Э-э, не позорься! Как такое можно сказать. Что, не грузин, что ли?

Нино разозлилась. Столько сил она потратила на уговоры мужа венчаться — и вот опять двадцать пять. Да еще норовит испортить самый счастливый день в ее жизни.

— Перестань болтать глупости! — Нино дала волю праведному гневу. — Ты же обещал вести себя культурно. Потерпи один час и спрячь свой атеизм куда-нибудь подальше.

— О-о-о! Достали вы меня, — огрызнулся Бачо.

В церковь входили в плохом настроении, натянуто улыбаясь гостям.

Священник вышел из Алтаря. Меджваре² заняли позицию позади брачующихся. Хор запел. Бачо исподлобья поглядывал на батюшку. На лице жениха читалось плохо скрываемое раздражение.

Нино, улучив момент, попыталась исправить ситуацию.

— Сделай нормальное лицо! Нас же фотографируют, войдешь в историю с перекошенной физиономией.

Священник поднес Бачо чашу с вином, но жених вдруг заморгал и мешком повалился на пол.

Все смешалось. Леван, держа венец одной рукой, другой неловко развязывал галстук на шее несчастного. Нино, присев на корточки, нервно обмахивала жениха платком, пытаясь обеспечить приток воздуха.

— Встань сейчас же! Бачо, имей совесть! Нашел время шутить! — причитала она.

Священник велел принести кропило со святой водой. Минут через пять, показавшихся вечностью, жених открыл глаза. Леван помог ему принять вертикальное положение. Все заняли исходные позиции.

Обряд возобновился с того самого места, на котором был прерван. Священник подошел с чашей к Бачо, который снова закатил глаза и рухнул второй раз. На этот раз Леван не растерялся и ловко подхватил друга в момент падения. Нино в сердцах принялась хлестать жениха по щекам:

— Бачо, возьми себя в руки! Это уже не смешно. Открой глаза, негодяй!

Обильно окропленный и поддерживаемый с двух сторон Бачо вскоре водрузился на свое место. Леван снова поднял венец над его головой, а свободной рукой поддерживал друга за локоть на всякий случай. Но как только перед лицом Бачо возникла чаша, жених рухнул в третий раз.

Тут уж священник не выдержал и объявил громогласно:

— Нет вам воли Божией венчаться. Идите с миром.

Вышли, как оплеванные. Настроение испортилось катастрофически. Конфуз несусветный. Нино из последних сил пыталась блистать натянутой улыбкой. Гости тоже старались вести себя, будто ничего не случилось. Свадьба же!

У зеркала в туалете, куда Нино вышла, чтобы привести себя в порядок, из-за стенки она услышала голос пожилой дамы:

— Не к добру это — вот так три раза в обморок падать.

— Ой, не говори, — соглашалась другая невидимка. — Я где-то читала, что у Грибоедова во время венчания кольцо с пальца упало — и все. Только палец этот несчастный от него и остался в той резне. А тут такое...

Нино с шумом хлопнула дверью и разъяренной фурией понеслась в зал к мужу, чтобы обрушить на него законные упреки.

— Объясни мне, какая муха тебя укусила? Бухаться в обморок в приличном месте?! Можно подумать, ты беременный, а не я!

Бачо поднял на нее страдальческий взгляд.

— Когда батюшка подошел ко мне с вином, передо мной возник кто-то в белом и не дал мне пить. Он сказал...

— Я стояла рядом и ничего не слышала! Хватит врать!

— Он мне без слов сказал... Внушил: «Не будешь венчаться, пока не станешь верующим!»

— Какая проблема?! Так стань же им! Вся Грузия верующая от президента до дворника. И венчаются по-человечески. Не позорятся при людях и не треплют нервы беременным женам!

— Что ты пристала?! — взревел Бачо. — Я не робот! Попробуй по приказу стать верующим!

В общем, и от свадебного стола они ушли, переругавшись вдрызг.

* * *

За эти десять лет было всякое. Родились двое детей. Нино несколько раз собирала чемодан, чтобы уйти от Бачо, но всегда возвращалась. Во время своих круизов Нино нашла себе духовника, отца Реваза. По мере общения она узнала от батюшки много нового, о чем и сама не подозревала. Что-то стало меняться в Нино, а потом, соответственно, — и в Бачо.

И вот теперь, услышав неожиданный вопрос мужа, Нино обрела надежду. Возможно, они наконец-то повенчаются.

19.03.2015

_________________

1. Район новостроек в Тбилиси

2. Свидетели на венчании (гр.)