Вы здесь

Часы ее жизни

Часы жизни остановились
(В.И. Фигнер)1.

Старухе не спалось. Но заснуть ей мешал не телевизор, включенный на полную громкость. Она давно уже привыкла к несущимся с экрана песням, воплям, хохоту и выстрелам, и засыпала под них, как дитя — под материнскую колыбельную. Нет, дело было не в телевизоре. И даже не в том, что у нее опять разболелись суставы — к этим болям она тоже давно привыкла, как к докучливым, но неизбежным спутникам старости. Нет, не потому ей не спалось… Впрочем, не все ли равно, отчего не спится по ночам одиноким старикам?

Кряхтя и охая, старуха (а звали ее Зинаидой Ивановной) тяжело поднялась со скрипучего дивана, покрытого вытертым и засаленным персидским ковром, и засунула под диван свою клюку со стершейся резинкой на конце и крючковатой рукоятью. Вот клюка ударилась обо что-то твердое… Поднатужившись, старуха вытащила из-под дивана свой улов. То был массивный чемодан с углами, обитыми металлом, тяжелый и черный, как гроб. Водрузив его на диван, Зинаида Ивановна сняла с шеи засаленный шнурок, на котором болтались ключи, и, перебрав их, как монах — четки, нашла заветный ключик. После чего открыла чемодан так же неспешно и торжественно, как скупой рыцарь — свой заветный сундук.

Однако чемодан Зинаиды Ивановны был набит не червонцами, а наручными часами. В корпусах хромированных и позолоченных, в корпусах серебряных и даже золотых. Здесь были часы разнообразных моделей и марок — от тех, что носили наши бабушки и мамы (а то и мы с вами) до иностранных, в том числе таких, которых мы видом не видывали и о которых слыхом не слыхивали. Вот только почему все они оказались погребенными в этом чемодане? И почему все они были разбиты, изуродованы, расплющены чьей-то безжалостной рукой, так, что уже ни один часовщик на свете не смог бы вернуть их к жизни?

Окинув взглядом россыпь сломанных часов, Зинаида Ивановна извлекла из чемодана небольшую белую коробку, на которой красовался пышный герб. Поле герба слева направо пересекала лента с надписью «precession», а под гербом виднелась надпись: «Gruen»2. Некоторое время она держала коробку в руках, словно раздумывая, раскрыть ее или нет. А потом решительно подняла крышку. Внутри, на черном бархате покоились квадратные золотые часики с серебряным позолоченным браслетом, с разбитым стеклом и искореженными стрелками. То были первые часы в ее жизни. Отцовский подарок.

* * *

Как она любила своего отца! Так горячо и нежно любят отцов только дочери. Как он любил ее, свою единственную дочку, свою ненаглядную Зиночку! После каждого рейса за границу он привозил ей оттуда чудесные подарки — фарфоровых и резиновых кукол в пышных платьях, похожих на сказочных принцесс, конфеты в жестяных коробочках, на которых были изображены улыбающиеся девочки, пушистые котята и пухлые щенки. А еще — лакированные туфельки, шелковые чулочки и нарядные платьица, точь-в-точь как у ее кукол или девочек с конфетных коробок. Когда они всей семьей отправлялись гулять на Набережную, излюбленное место променада у жителей Михайловска, сразу было видно, что Зиночка — не какая-нибудь простая девочка, а дочь капитана загранплавания. Таких нарядов, как у нее, не было ни у кого в городе, а это что-то да значит.

Отец в ней души не чаял. И когда Зиночка пошла в школу, подарил ей эти часы, которые загодя купил во время одного из своих заграничных рейсов. Увидев их, папина сестра тетя Катя, одинокая бездетная женщина, работавшая лаборанткой на одной из кафедр Михайловского мединститута, и помогавшая им по хозяйству, аж руками всплеснула:

— Да ты что, Ваня! Ребенку, да такие часы дарить! Они ж, поди, дорогущие! А ну как сломает или потеряет?

— Да ладно тебе! — отмахнулся отец, гладя по головке прильнувшую к нему Зиночку. — Так надо. Вон, у нее сегодня какая радость — первый раз в первый класс идет. Пусть запомнит. А потеряет их — не беда. Часы — дело наживное. Другие подарю.

Вот только серебряный позолоченный браслет часов был слишком велик для тонкой детской ручки. Поэтому, к великому горю Зиночки, ей приходилось носить папин подарок не у всех на виду, а в портфеле. Однако это не мешало ей хвастаться перед подружками своими красивыми часиками:

— А у меня-то что-то есть, что не можно глаз отвесть! Бе-е-е…

Подружки восхищенно рассматривали золотые часики, передавая их из рук в руки так бережно, словно они были сделаны из драгоценного хрусталя. А Зиночка, довольная тем, что оказалась в центре всеобщего внимания, самозабвенно тараторила:

— Это еще что! Вот скоро мой папа снова пойдет в море. И тогда он мне еще лучше часы привезет. Вот увидите!

Но едва ли не в тот же день, прибежав домой из школы, Зиночка замерла у порога. В их квартире творилось что-то странное и страшное. В большой комнате у стола сидела ее мама и плакала навзрыд. А папина сестра тетя Катя зачем-то завешивала белой простыней старинное зеркало в резной деревянной раме. Увидев Зиночку, испуганно наблюдавшую за ней, она сказала:

— Что ты стоишь, деточка? Проходи. Ох ты, жалкая моя! Папа-то твой…

Зиночке стало страшно. Что с папой? Что с ним случилось?

— Нам только что из пароходства позвонили. Умер твой папа. — ответила тетя Катя. Она старалась говорить спокойно, но все-таки голос ее предательски дрожал…

— Но почему, почему? — отчаянно вскрикнула мама Зиночки. — Ведь он же никогда ничем не болел! Он никогда ни на что не жаловался! Почему? Почему?!

— Кто ж знает? — вдохнула тетя Катя, завершив свою загадочную и зловещую работу. — Она не спрашивает…

Вслед за тем она подошла к стенным часам, открыла деревянную крышку, остановила маятник и, обернувшись к остолбеневшей Зиночке, сказала.

— Так надо. Когда человек умирает, для него время останавливается. Значит, надо и часы остановить.

Ничего не ответив, Зиночка ушла на кухню и уселась у окна. Она не плакала — слишком внезапной и страшной была утрата. Папы больше нет. Остались только часы — его последний подарок.

Зиночка достала из портфеля свои часы и долго смотрела, как секундная стрелка кружит по циферблату, отмеряя минуту за минутой. Мерное тиканье часов напоминало стук человеческого сердца. Но сердце ее папы остановилось навсегда. И время для него остановилось. Поэтому она должна остановить эти часы. Так надо. Но как это сделать, если они идут и не хотят остановиться?

В этот миг Зина заметила на подоконнике молоток. Вчера ее папа чинил задвижку на оконной раме и забыл убрать его на место. Взяв в руки молоток и зажмурив глаза, Зиночка изо всех сил ударила по часам: раз, другой, третий. Потом взглянула на свою работу: стекло часов было разбито, сломанные стрелки навсегда застыли там, где их настигли сокрушительные удары молотка.

Лишь после этого она заплакала…

* * *

С тех пор каждый важный этап своей жизни Зиночка отмечала своеобразной вехой, ломая часы, попавшие ей под руку. Так она поступила со скромными часиками марки «Звезда» — прямоугольной формы, в хромированном корпусе, которые спустя четыре года после смерти папы, мама подарила ей на день рождения. Зина разбила их, когда уехал Саша — белокурый, смешливый мальчик из соседнего подъезда, ее первая тайная любовь. Отец Саши был военным. И когда он, повинуясь приказу, отбыл из Михайловска вместе со своей семьей, Зина, спрятавшись за сараем, у поленницы дров, горько оплакала свою новую утрату. А потом, сняв с запястья часы, положила их на деревянные мостки перед дверью сарая, словно поминальную жертву на жертвенник, и изо всех сил ударила по ним поленом… Вот они, эти часы — память о ее первой любви. Они погребены в одной коробке с папиным подарком — дорогая память, горькие воспоминания!

После этого у Зиночки долго не было часов — до того самого времени, когда она закончила школу. Вот эти часы марки «Весна», мама подарила ей накануне выпускного вечера, напутствовав дочь такими словами:

— Мы не настолько счастливы, чтобы не следить за временем. И потому старайся не терять времени зря. Помни — твое будущее в твоих руках.

Зиночка хорошо усвоила мамин урок. И спустя месяц подала заявление в Михайловский медицинский институт. Ведь профессия врача не только нужная, но и выгодная. Испокон веков люди болеют, и что только не сделает больной ради того, чтобы вернуть себе здоровье! И ради того, кто способен помочь ему выздороветь.

Вступительные экзамены Зина сдала на «отлично». Увидев свою фамилию в списке студентов, зачисленных на первый курс, она первым делом отправилась в скверик возле института и там каблуком туфельки разбила свои часы.

Потом, когда мама заметила исчезновение часов, Зиночка соврала, что потеряла их. И мать поверила. В самом деле, могла ли она догадаться, что на самом деле дочь сделала с ее подарком? И, самое главное, почему она так поступила. Как впоследствии не догадывалась она и о том, отчего время от времени в их доме ломаются часы, да так, что после этого их остается только выбросить. Об этом знала лишь Зина.

Но что может остановить человека, непоколебимо уверенного — он поступает так, как надо!

* * *

За время учебы в институте Зиночка успешно сломала еще несколько часов, неладно попавшихся ей под руку. В том числе секундомер с кафедры неорганической химии, который она в честь своей победы в студенческой олимпиаде по химии растворила в банке с соляной кислотой. Однако могло ли это сравниться с тем, как Зиночка отметила окончание мединститута и поступление в аспирантуру на кафедру эпидемиологии!

Достопримечательностью этой кафедры были монументальные напольные часы в резном корпусе из мореного дуба, с бронзовым маятником. Они стояли в коридоре, в аккурат под портретом И. Мечникова3 в позолоченной раме. Сколько лет было этим часам, и с каких пор они здесь появились — не знал и не помнил никто. Поговаривали, будто бы они принадлежали первому заведующему кафедрой микробиологии, профессору Евграфу Наумовичу Незабвенскому. И, если это было правдой, часы пережили своего хозяина на полвека с лишним. Однако их час пробил в тот самый вечер, когда на кафедру прокралась юная аспирантка Зиночка, давно уже наметившая свою очередную жертву.

Коридор был пуст. Из запертых кабинетов не доносилось ни звука. Стало быть, ничто не мешало Зиночке совершить задуманное. Однако напрасно она пыталась свалить часы на пол — дубовый футляр был тяжел и незыблем, как гранитная скала. Но когда отчаявшаяся Зиночка вошла в туалет, чтобы смыть с рук пыль и паутину, она увидела стоящую в углу швабру. Схватив ее, Зиночка выбежала в коридор, просунула швабру между стеной и часами и изо всех сил налегла на этот импровизированный рычаг…

Грохот рухнувших на пол часов, оглушительный звон разбитого стекла и басовитый гул часовых пружин оглушили Зиночку, как взрыв бомбы. И, не помня себя от страха, она бросилась бежать по коридору, по лестницам, все выше, и выше, и выше, спасаясь от этих оглушительных звуков, подобных громам небесным. Наконец, выбившись из сил, Зиночка остановилась и прислушалась. Вокруг царила тишина. Тогда она уселась на корточки, прислонившись к лестничным перилам, и сидела так, пока не пришла в себя. А потом твердой, спокойной походкой спустилась на первый этаж и вышла на улицу.

Почти месяц в Михайловском медицинском институте не умолкали разговоры и пересуды о загадочной гибели старинных часов с кафедры эпидемиологии. Пытаясь объяснить это таинственное происшествие, сотрудники и студенты наперебой высказывали самые разнообразные гипотезы, свидетельствовавшие не столько об их проницательности, сколько о богатстве их воображения. Кто-то даже утверждал (разумеется, не во всеуслышание, а так сказать, тет-а-тет) будто часы сломал призрак профессора Незабвенского, недовольный последними кадровыми перестановками на своей кафедре, произведенными новым ректором института. Кто, как не призрак? Ведь человеку не под силу было бы опрокинуть такую махину, да и с какой стати кому-то вздумалось бы это делать?

В этих пересудах и дискуссиях не принимала участие лишь Зиночка. Ведь кто-кто, а она-то знала правду…

* * *

Защитив диссертацию, Зинаида Ивановна не осталась работать на кафедре эпидемиологии. В самом деле, какая выгода быть рядовым ассистентом? Конечно, со временем она может защитить докоторскую, стать доцентом и на склоне лет даже возглавить кафедру. Но пока травушка растет, лошадка с голоду умрет…

Придя к такому выводу, Зинаида Ивановна махнула рукой на педагогическую и научную карьеру и устроилась работать в санэпидстанцию, учреждение серьезное, сотрудников которого те, к кому они являются с проверками, встречают с почтением и предупредительностью. А за глаза честят «эсэсовцами».

В обязанности Зинаиды Ивановны входила инспекция судов, уходивших в загранплавания. И первый же ее приход на корабль с проверкой положил начало целой череде событий, вещественные напоминания о которых покоились теперь на дне ее заветного чемодана.

Тогда она решительно и безапелляционно заявила капитану, что не может выпустить судно в рейс. Поскольку выявила слишком много нарушений санитарно-эпидемического режима. И потому…

— Обещаю вам — это в первый и в последний раз. — уговаривал Зинаиду Ивановну капитан, по возрасту годившийся ей в отцы. — Во время рейса мы устраним все нарушения. Клянусь…

— Хорошо. — смилостивилась Зинаида Ивановна. — На первый раз я пойду вам навстречу и закрою глаза на эти нарушения. Но вы ведь понимаете, что я права.

— Разумеется. — согласился капитан. — Но я буду вам бесконечно признателен, если вы позволите мне устранить все недостатки уже во время рейса. Даю вам честное слово, что все это будет сделано. Поверьте мне…

Когда судно вернулось из рейса, Зинаида Ивановна вновь нагрянула туда с проверкой. По правде сказать, она не особо верила, что капитан сдержит слово: обещать — не значит выполнить. Однако она ошиблась — все недостатки, выявленные ею при первом осмотре корабля, были устранены. Мало того, в знак признательности за доверие капитан судна вручил Зинаиде Ивановне коробочку, обтянутую черной кожей. И с радостью заметил, как сверкнули глаза молодой женщины, когда она увидела, что находится внутри.

— Вам они нравятся? — спросил он.

— О, да! — ответила Зинаида Ивановна, с восторгом глядя на часы. Еще бы! Ведь это были швейцарские часы марки «Роамер»4, в позолоченном корпусе. Наверняка, очень дорогие. Но главное, этот подарок был как нельзя кстати. Ведь, в ознаменование начала работы в санэпидстанции, Зинаида Ивановна разбила свои часы, и еще не успела купить новые…

— Значит, вы любите часы? — уточнил капитан.

— Очень… — восхищенно прошептала Зинаида Ивановна, не отрывая глаз от подарка.

* * *

Мирская молва, что морская волна. И среди сотрудников Михайловского морского пароходства с быстротой ветра пронесся слух о том, что существует надежный способ заручиться благоволением инспектора санэпидстанции. В итоге у капитанов судов, которые инспектировала Зинаида Ивановна, вошло в традицию по возвращении из очередного рейса дарить ей наручные часики. Со временем было замечено, что часы она меняет, как перчатки и никогда не надевает вновь тех часов, которые носила раньше. В таком случае, куда она их девает? Тайна, да и только.

Злые языки поговаривали, будто Зинаида Ивановна втихомолку приторговывает дареными часами. Но это было неправдой — вот они, все здесь, в ее заветном чемодане. Где же им еще быть? Она ломала их, одни за другими, в память о том или ином событии из своей жизни. Неважно, радостным или печальным было это событие, главное — оно было памятным. И стоит Зинаиде Ивановне сейчас взять в руки те или иные часы, на нее волной нахлынут связанные с ними воспоминания. Вот разбитые часы «Роамер» — первый подарок, сделанный ей тем капитаном… А эти золотые часы она сломала в тот день, когда стала главным врачом Михайловской санэпидстанции. А вот скромные часы марки «Звезда» в корпусе со стершейся позолотой, принадлежавшие ее матери. Зинаида Ивановна разбила их в день маминых похорон. Вот часы тети Кати. А вот еще одни часы, марки «Луч» — единственные мужские часы в ее чемодане. Это часы ее бывшего мужа.

Они не прожили вместе и года — развелись и расстались навсегда. Что ж, невелика беда — этот брак был мученьем для них обоих. Муж жестоко ревновал Зинаиду Ивановну. Ибо был убежден — дорогие подарки женщинам могут дарить только их любовники. Вдобавок однажды, случайно наткнувшись среди вещей Зинаиды Ивановны на объемистую коробку из-под конфет, полную разбитых часов (это потом, когда в той коробке уже не осталось места, она пересыпала их в специально купленный для этой цели чемодан), муж устроил ей скандал. В самом деле, к чему ей столько часов? И самое главное — зачем ей вздумалось их разбивать? Нет, у нее явно неладно с головой… Знай он об этом раньше, ни за что бы не женился на ней! В конце концов, он заявил, что нужно продать эти часы часовщикам на детали, а золотые и серебряные корпуса сдать в приемный пункт по скупке драгоценных металлов. Хоть какая-то выгода от этого хлама…

Что ж, теперь его разбитые часы тоже лежат тут, в ее чемодане… Больше она не выходила замуж. Зачем? Куда спокойнее жить одной, наедине со своими воспоминаниями. Не так ли?

* * *

Чего только ей не дарили в ту давнюю пору, когда она была главным врачом Михайловской санэпидстанции! Импортную одежду и отрезы, сумки и шарфы, духи и дорогую бижутерию. Зинаида Ивановна буквально купалась в этих подношениях. Точнее сказать, утопала в них. И, чтобы не захламлять свою квартиру дареными вещами, она передаривала их знакомым, подчиненным, подругам (в ту пору было много женщин, пылко клявшихся Зинаиде Ивановне в вечной признательности и дружбе). Ей казалось, что тем самым она проявляет щедрость и бескорыстие. Вдобавок, в обмен на вещи приобретает людей. Точнее, право на их дружбу и помощь в будущем. Они будут обязаны всю жизнь платить ей добром за добро!

Правда, получая презент за презентом, сыпавшиеся на нее, как из рога изобилия, Зинаида Ивановна не могла удержаться от искушения «выгулять» очередную сумочку, надеть новые украшения — всего раз-другой, перед тем, как передарить их другим. И надевая в первый и единственный раз новое платье из яркого импортного кримплена, она вскрывала изящный флакончик с французскими духами, чтобы нанести на воротник одну-единственную благоуханную каплю «Шанели». А назавтра с величием королевы, жалующей фрейлине за верную службу наряд со своего плеча, Зинаида Ивановна дарила платье и духи тем, кому покровительствовала. И снисходительно выслушивала их благодарный лепет.

Могла ли Зинаида Ивановна знать, как честили ее за глаза те самые женщины, которые заискивали перед ней и с подобострастными улыбками принимали от нее подарки! Ведь зависть и ненависть — две неразлучные спутницы. Другое дело, что слишком часто они прячут свои злобные лица под покровом лицемерия…

* * *

Шло время — ах, если бы его можно было остановить! И вот уже Зинаиду Ивановну, два года назад отпраздновавшую свое семидесятилетие, с почестями проводили на пенсию. Торжества по этому поводу: с хвалебными речами, с вручением многочисленных букетов и подарков, среди которых были кварцевые каминные часы в стиле «ретро», инкрустированные малахитом и украшенные латунной фигуркой Хроноса с серпом в руке5, длились целых три дня. Торжества завершились грандиозным банкетом в лучшем ресторане Михайловска. Нет нужды говорить, что проводы на пенсию главного врача санэпидстанции стали событием в медицинском мире города Михайловска.

Однако никто из участников этих торжеств не знал, что Зинаида Ивановна решила отметить выход на пенсию на свой лад, превратив его в событие общегородского масштаба.

Под покровом темной сентябрьской ночи она направилась к городскому главпочтамту. На фасаде этого здания еще с довоенных времен висели круглые электрические часы со светящимся циферблатом. С давних пор жители Михайловска облюбовали это место для встреч и свиданий. Десятилетиями влюбленные, деловые люди, друзья и знакомые, а то и случайные люди произносили одну и ту же фразу: «встретимся у почты, под часами».

Когда Зинаида Сергеевна явилась на это место, вокруг не было ни души. Черное беззвездное небо нависало над городом, как погребальный покров. А между небом и землей, как полная луна, тускло сиял циферблат знаменитых часов. Их стрелки медленно, но верно подходили к цифре «12». Однако так и не успели до нее дойти. Достав из сумочки округлый камень, загодя подобранный на берегу Двины, Зинаида Сергеевна на миг замерла в позе античного дискобола6, а затем изо всех сил метнула камень прямо в светящийся циферблат. Раздался звон разбитого стекла, в ночное небо взметнулся сноп электрических искр… Затаив дыхание от восторга, Зинаида Ивановна наблюдала за этим импровизированным фейерверком. Теперь ей будет, что вспомнить! Ведь она устроила себе праздник на весь город!

Действительно, выходка неизвестного хулигана, сломавшего старинные часы на здании главпочтамта, всколыхнула весь Михайловск. Об этом писали в местных газетах, об этом говорили с негодованием, кляня злоумышленника и строя самые разные предположения, кем бы мог быть сей новоявленный Герострат7. Ясно было одно — для этого человека нет ничего памятного и ничего святого.

Как же они ошибались!

* * *

А потом? Что было потом? Жалкая горстка разбитых часов в ее ладони — и только. Почти сразу же после выхода на пенсию Зинаида Ивановна убедилась — теперь она не нужна никому. Те, кто, принимая от нее подарки, клялся по гроб жизни не забыть щедрот уважаемой Зинаиды Ивановны, теперь словно не замечали ее. Подруги тоже улетучились — одна за другой, безвозвратно, как дни ее былого величия. К ней не наведывались, ей не звонили, о ней просто забыли, словно Зинаида Ивановна умерла давным-давно, в незапамятные времена.

Но она еще жила. Жила воспоминаниями, погружаться в которые ей помогали разбитые часы из ее заветного чемодана. И, когда Зинаиде Ивановне не спалось, она перебирала их, как скупой рыцарь — свои червонцы. Ведь каждые часы были отметкой на циферблате часов ее жизни.

Вот только жизненный круг, в отличие от часового, не бесконечен. Пробьет и ее час. Кому достанутся ее бесценные воспоминания? Ведь в глазах людей это всего-навсего сломанные часы, годные лишь на выброс…

В этот миг взгляд Зинаиды Ивановны упал на экран телевизора. Сейчас на нем виднелась заставка в виде часового циферблата. Минутная стрелка двигалась по кругу, приближаясь к часовой, замершей на цифре «12». И страшная догадка вдруг осенила Зинаиду Ивановну, заставив ее содрогнуться.

Ее время истекает. Она должна его остановить. Ведь, если время остановится, наступит бесконечность. Тогда ее воспоминания навсегда останутся с ней. И никто их у нее не отнимет, даже смерть. Ведь тогда смерти уже не будет…

С быстротой молнии Зинаида Ивановна метнулась к столу, на котором стояли сломанные каминные часы с фигуркой Хроноса, те самые, которые ей подарили в день выхода на пенсию. И с размаху швырнула их в экран телевизора, за миг до того, как минутная стрелка замкнула круг. Она все-таки успела…

Раздался оглушительный взрыв. Старуха пошатнулась, и, потеряв равновесие, упала навзничь, ударившись затылком о край своего заветного чемодана. Перед глазами ее заплясали языки пламени. А может, то были стрелки часов, достигшие роковой отметки, за которой кончается время и начинается вечность?

Часы ее жизни остановились навсегда.

______________________

1 Афоризм русской революционерки-террористки Х1Х в. В. И Фигнер. Так она озаглавила вторую часть своих воспоминаний, посвященных 20-летнему заключению в Шлиссельбургской крепости.

2 Точность — англ. «Груен», крупная американская часовая компания, функционировавшая с 1894 по 1958 гг. Здесь описаны подлинные часы и фирменная коробка от них.

3 Великий русский ученый, лауреат Нобелевской премии. Среди его научного наследия — труды по эпидемиологии.

4 Механические часы марки «Роамер» были у моей бабушки и пережили ее. Поэтому они здесь…

5 Хронос (Крон) — в Древних Греции и Риме — бог времени. В старину его изображением нередко украшали часы. Атрибутом Хроноса были серп или коса.

6 Имеется в виду знаменитая статуя юноши — метателя дисков, работы древнегреческого скульптора Мирона.

7 Так звали древнего грека, который ради того, чтобы прославиться на века, поджег храм в своем родном городе. Имя его стало нарицательным для обозначения тщеславного разрушителя, для которого нет ничего святого.

Комментарии

Очень понравился рассказ!
Попытка остановить время - концовка потрясающая. Вообще все это сплетение смыслов- и время, и память, и тщета, и попытка прорваться в вечность через ложный вход- изумительно. И аллюзивность очень богатая - от скупого рыцаря до Фауста.
Матушка Евфимия, помощи Вам Божией!

Да, здесь много тем. И Фауст - Вы угадали. История, кстати, реальная. Просто здесь героиня романирована и демонизирована. Такова моя Мара Лейбман в "Доме на песке", который я до сих пор считаю одним из удачных своих текстов.

А часы с Хроносом видела в столице, на выставке "Художественные сокровища России". Попытка остановить время с помощью символа времени - и впрямь интересная находка.

Спасибо Вам! И помощи Господней!pig_ball

Увлекательно. Что-то когда-то слышала о подобной традиции, т.е. это больше, чем личная привычка, пристрастие - разбивать часы. Совсем не хочется осуждать героиню. У каждого могут быть свои странности. Но рассказ повествует о развитии в ней страсти - и тут уже совсем другое. Поначалу игра, по сути безобидная, а в конце почти одержание. Вот это - важно.

Зинаида Ивановна или Зинаида Сергеевна? - выбирайте wink Пока у Вас оба имени )))

Я - за Ивановну.

Думала, мож её милиция где поймает. Спасло бы может? Хулиганка....

И ещё: не уверена, что последнее предложение должно быть. Стоит подумать - не лишее ли оно. Я пока слишком устала, чтобы понять, но вопрос возник.

Матушка, вдохновения Вам на новые и новые произведения. Бог в помощь!

Ну, насчет последнего предложения - сама не знаю. А героиня - несчастный человек. Ради чего и во имя чего жила? Вся жизнь - горка разбитых часов.

Здесь "в подкладке" второй том воспоминаний Веры Фигнер (афоризм о "часах жизни") и еще стихотворение, которое процитировано в ответе Марине. Сейчас еще Макбет (после цареубийства) вспомнился:

"Когда бы часом раньше умер я,

Я умер бы блаженно. Но отныне

Все в мире обесценено, все прах,

Игра, в нем нет не милости, ни славы.

Вино иссякло жизни, лишь остатком

Похвастать может бочка". (цититрую по переводу Соловьева)

А с отчеством...очепятка. Ивановна, Только Ивановна. Хватит мне Нины Сергеевны. Смешно, но Жох тоже менял отчество. Изначально он - Семенович, в честь нашего покойного регента Василия Семеновича Сахарова. Но в какой-то момент автор забыл-ся и отчество поменялось.

Смешнее было в "Доме на песке", где сестра Мары Лейбман (так сказать, старшей сестры Зинаиды Сергеевны) звалась Розой. Судя по тому, что на следующей странице упоминается о расстреле фашистами ее сестры Риты, Роза-таки уцелела. Автор ненароком спас персонажа...

А милиция... да поди поймай такую милашку Шапокляк! Опять же, поймай ее кто, не было бы рассказа. А потом - сколько мерзостей, тех самых "свинцовых мерезостей дикой русской жизни" (известная цитата Максима Горького) творится порядочными внешне людьми, в семьях, слывущих порядочными!

Но здесь - трагикомедия. Милая старушка устраивает фейерверк в свою честь. Смешно. Тем страшнее дальнейшее.

А страсть - да, без Бога все попытки остановить мгновение кончаются известно-чем. Фауст кончил иначе лишь по милости Бога. И Гете.

Спасибо Вам! И с Праздником Пресвятой Троицы!newyear

Марина Алёшина

Пишу, хоть и с опозданием, и сюда. Все-таки сильный ход - раскрыть человека через его вещь, а еще сильнее — через жест.
Этот жест — удар по часам, остается после прочтения в памяти, как образ души, к сожалению, бесплодной для вечности. Но страшнее всего то, что и не нужно было перстному ничего, кроме персти...
Идя от противного, матушка, заставляете задуматься.

За что и благодарю.

Заметила также, что Вы стали больше внимания уделять жесту, как истинный реалист: поддеть клюкой, подтащить поближе чемодан, открыть крышку, — прямо здорово технически, дает точный и четкий портрет. НЕ признаетесь, нарочно работали  над этим?

В самом конце был взлет, дорогая Марина. Сейчас сама удивляюсь, как удалось. Полубезумная женщина, пытаясь убить часы, хотела сделать... то ли то, что Фауст у Гете ("мгновение, повремени"), то ли нечо большее - уничтожить смерть. Но как может это сделать человек вне Бога, своими силами. Исход - смерть.

На самом деле, то, что Вас удивило - итог совместной работы. И не моя заслуга. Моя была лишь идея сделать из этой истории рассказ. Ну, и тема остановки часов в важных случаях. Потом вспомнилось слышанное в юности... но не помню, чье. Человек этот писал про себя:

"20 дней и 20 ночей

Он жить продолжал, изумляя врачей-

Ведь рядом с ним была его мать,

И смерть не могла его доконать.

"0 дней и 20 ночей

Она не сводила с него очей,

И лишь на двадцать первые сутки

Она заснула... на полминутки.

И, чтобы не разбудить ее,

Он сердце остановил свое".

И Вера Фигнер... тоже в юности читала "Запечатленный труд". А много лет спустя прочла третью часть оной книги ("После Шлиссельбурга")...лучше б не читала. Но из всех тех книг - книги Юрия Давыдова и Павла Щеголева памятны до сих пор. Отношение к их героям изменилось. Но не к этим книгам...

 Название рассказа менялось. Первовариант - "Остановить время". Потом "Часы остановились". Потом - "Часы жизни остановились".

Может, не стоит рассказывать об этом, но это отчасти показывает, как писался текст. Хотя не моя в нем заслуга. Мне это рассказали. И помогли сделать проработку. 

Сейчас переделываю "Ловцов душ"...дописать бы! Вспомнила о. Николая Агафонова - личная заинтересованность героя. Эх, только выйлет опять "златая дева от Ильмаринена"...

С Троицкой субботой Вас! "Скоро Троица", как сказал бы наш покойный регент Василий Семенович Сахаров... вечная ему память!newyear

Елена Филипенок

Получив острую психотравму в детстве, Зинаида Ивановна потом всю жизнь страдала синдромом навязчивой идеи. Она не хотела принять смерть отца, как Божью Волю, ей подсознательно хотелось остановить время, которое пойдет после смерти отца и уже не будет таким счастливым. Что-то знакомое в человеческом характере мне этот рассказ напоминает

Здесь очень важная деталь - Зиночка была воспитала в неверующей семье. Поэтому она не знала Бога. И положила в основу своего поведения народное суеверие, которому следовала ее тетя, искренне веря - "так надо". Ведь так делали взрослые, а им видней...

Фактически - этот рассказ о плодах безверия, в духе известного стихотворения Пушкина. Характерно, что в нем нет ни одного упоминания о Боге, хотя присутствует тема пресловутого "пути смерти" и Божия суда.

Спасибо Вам!